Текст книги "Растворяясь в вечности (ЛП)"

Автор книги: Кейт Дауес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Вероятно, попытается уговорить Макса принять их сторону в споре о том, должна ли я

вернуться домой в Огайо.

Но Макс не сделает этого, я знала. Еще, вероятно, это будет неудобно для него, и я

ненавидела эти мысли.

Грейс сказала:

– Вау. Просто…вау.

Мама посмотрела на нее.

– Что вау?

У Грейс челюсть отвалилась.

– Эм, але, мама? Разве ты не заметила насколько горячий парень Оливии?

Первый раз за мою жизнь, я увидела выражение на лице моей матери, которое она,

вероятно, хотела бы никогда не позволять увидеть своим дочерям. Это были просто слегка

приподнятые брови, и уголок ее губ немного изогнулся.

– Внешность не так важна, как то, что внутри, – сказала мама. Она смотрела на меня.

Грейс посмотрела на меня, ожидая, что я буду защищать Макса, вероятно. Ожидая, что я

выдам список его хороших качеств.

Но я не сделала этого. Я просто сказала:

– Я люблю его. Да. Действительно, люблю.

Я чуть не заплакала. Мама подошла с боку кровати и положила руку на мою и просто

улыбнулась.

***

Мои родители встретились с доктором снова и он заверил их, что мои повреждения

незначительны, и что я буду в порядке.

Пока они разговаривали с врачом в коридоре, Грейс сказала, что собирается где-нибудь

сменить малышке подгузник. У нас с Максом появилось несколько минут наедине.

– О чем вы с папой разговаривали?

Он потер мое предплечье.

– В основном о футболе. Он хотел узнать, за кого я болею в Супер Кубке.

– Заткнись.

Макс улыбнулся.

– Нет. На самом деле, был приятный разговор. Он сказал мне, что не счастлив тому, что ты

находишься здесь, но знает, что ты собираешься делать то, что хочешь.

– Мечтаю, чтобы он признался мне в лицо.

– Ага, – сказал Макс. – Ну, довольствуйся тем, что есть. Он спросил меня, откуда я, все в

таком роде. Думаю, ему понравилось, что я со Среднего Запада.

Я закатила глаза.

– Он может быть типа любителем местности.

– Ты рассказала им о том, что ушла из агентства?

Я покачала головой.

– Я так и знал, – ответил он. – Потому что твой отец выглядел удивленным, когда я

рассказал ему, что ты будешь моим ассистентом и редактором.

Мои брови метнулись вверх.

– Редактором?

– Ну, угу. Главным редактором, привратником. Честной со мной, когда я напишу какую-

нибудь херню.

Я только улыбнулась. Это должно быть так хорошо.

– Он также спросил, какие мои намерения насчет тебя.

Я засмеялась и прикрыла рот рукой.

– Не такие, – сказал он.– Но не думай, что они даже на секунду покидают мою голову.

– Даже когда я выгляжу так? Как дерьмо?

Он покачал головой.

– Ты всегда великолепна.

– Так я поеду домой с тобой?

– Это еще одно, о чем он хотел знать. Буду ли я ухаживать за тобой. Я ответил ему – да, и

не только пока ты поправляешься.

Мои эмоции зашкаливали. Они были неподконтрольны. Мне нужно рассказать ему о том,

что я чувствую. Мне нужно увидеть выражение его лица, когда я скажу ему. И мне нужно

сказать это до того, как он уйдет с обещанием, которое дал моему отцу.

– Я люблю тебя.

Эти три слова. Три сильных слова. Три слова, которые мне нужно сказать ему. Но они не

покинули мой рот. Они покинули его. Внезапно. Без предупреждения. Как раз в тот

момент, когда я собиралась сказать тоже самое ему. Снова, как будто он мог читать мои

мысли.

– Подойди ближе и поцелуй меня, – попросила я.

Макс наклонился и прижался нежно губами ко мне.

Сквозь поцелуй я как-то приглушенно произнесла:

– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Люблю уже некоторое время.

Мы услышали, как дверь щелкнула и Макс отстранился.

15.

Две недели спустя, днем в субботу, я проснулась от звука моего телефона. Это были мои

родители с проверкой. Они звонили каждый день в последние две недели.

Разговоры с ними изменились к лучшему. Без споров. Без перепалок. Не приставая к

моему жизненному выбору. Они даже с Максом разговаривали несколько раз. Короткие

разговоры, и из того, что я смогла услышать с его стороны, они в основном пытались

добиться от него подтверждения моего прогресса в выздоравливании.

Я не была на сто процентов исцелена, но чувствовала себя намного лучше.

Болеутоляющие сыграли большую роль в этом.

Когда я разговаривала с Грейс, она спросила о Кристал

– Она была в реабилитационной клинике две недели. Я не навещала ее, и она не разрешала

звонить ей, но она перезвонила несколько дней назад и звучала действительно хорошо.

– Слышала, что ее родители там.

– Ага, она сказала про это. Они пытались перевести ее, но ее страховка не покрывала это,

поэтому она осталась там.

Грейс спросила:

– Макс заплатил за все?

– Ага.

– Лучше тебе не позволять ему уйти.

***

Макс лежал со мной, но его больше не было в кровати. Я подумала, что может он ушел на

пробежку.

Я направилась из его спальни – нашей спальни, теперь я жила постоянно с ним – вниз по

лестнице в большой, открытый кабинет. Вид за окном был великолепный. Яркий,

безоблачный день в Лос-Анджелесе. Редкое событие, мягко говоря.

Макс сидел в большом кожаном кресле, его ноги на пуфике. У него была стопка бумаг в

одной руке и синяя редакторская ручка в другой. Его ноутбук на кофейном столике. Я

стояла там, у подножия лестницы, несколько минут, наблюдая за мужчиной, которого я

люблю, поглощенного работой, которой он также сильно любил.

Он повторно глянул, когда заметил меня, стоящую там.

– Как долго ты там стоишь? – спросил он.

– Всего несколько минут.

– Ну, иди сюда.

Я подошла к нему. Он отложил свой сценарий и потянулся руками, опуская меня на свои

колени.

Мы оба были все еще в нашей одежде для сна. Он одет только в хлопковые,

тренировочные шорты. Я – в футболку и трусики.

Макс поцеловал меня в щеку.

– Как ты себя чувствуешь?

– В смысле с тех пор, как ты спрашивал последний раз меня два часа назад?

Он поцеловал мою шею, и я ощутила, как он становился тверже под моими бедрами. Макс

был строг насчет моего восстановления, не позволяя делать мне ничего энергичного, что

включало и секс. Поэтому у нас было двух недельное воздержание. Это вроде как

поразило меня, что у нас получилось.

– К тому же, – я продолжила, пока он терся носом об мою шею. – Ты спрашиваешь меня об

этом каждые два часа все две недели.

– Просто играю в доктора.

Я застонала.

– Теперь, это звучит весело, – а потом что-то нашло на меня. – Ты спрашивал чисто по

медицинским причинам или просто ждешь, что я скажу, что чувствую себя достаточно

хорошо, чтобы заняться с тобой любовью?

– Я настолько очевиден?

Я засмеялась.

Он сказал:

– И то и другое, вообще-то. Ты меня раскусила.

Я повернулась к нему лицом и прижалась к его губам своими. Мы целовались в течение

двух недель, но в это раз по-другому. Глубже. Неистово. Нуждаясь. Требуя.

– Поменяйся со мной местами, – сказал он.

Он запомнил, что я сказала об этом, по каким-то причинам, я чувствовала себя лучше и

более спокойно, когда сидела.

Он нежно приподнял меня и встал, потом поместил меня обратно в кресло. Он дернул мои

трусики, и я заерзала насколько смогла, чтобы помочь ему стянуть их вниз по моим ногам.

– Я скучал по этому, Лив, – сказал он, опуская свою голову между моих ног и облизывая

меня. Я была уже влажной сидя на его коленях и ощущая его растущую эрекцию подо

мной.

Я посмотрела вниз и наблюдала, как он ласкает мою щелку своим языком.

– Я тоже скучала.

Макс был не в настроении затягивать это надолго. Он поднял свою голову и остался на

коленях на полу. Я сидела на краю кресла – мы были на уровне идеальном для того, по

чему мы оба так тосковали.

Макс спустил перед своих шорт, обнажая свой красивый член. Я потянулась вниз, от

необходимости прикоснуться к нему. Он был полностью твердым, и теплым, и я могла

практически поклясться, что почувствовала пульс в венах на его длине.

Он толкнулся слегка, и я направила его в себя.

– Я войду медленно, – сказал он.

– Делай то, что хочешь.

– Может позже, когда ты действительно будешь готова. Но я восхищен твоим энтузиазмом.

– Макс? – сказала я, поднимая брови.

– А?

– Хватит говорить.

Он толкнулся головкой члена в меня. Но только настолько. Он двигал своим бедрами туда

и обратно, скользя в меня немного дальше с каждым разом. Неглубокими, медленными

толчками.

То, что было двумя неделями, ощущалось больше, как два года без него внутри меня.

Я положила руку на его грудь. Каждая его рука была на моих бедрах.

Макс наклонился вперед и наши губы встретились. Мой язык ворвался в его рот, и он

пососал его, так как заводило меня больше всего. Потом я взяла его язык между своих губ,

поворачивая головой из стороны в сторону, пока мой рот скользил туда и обратно по его

языку, как будто я делала ему минет.

Наши глаза были открыты все время. Сцепленные глубоким взглядом. Казалось, что мы

даже не моргали.

Когда я освободила его язык, он сказал:

– Я почти забыл, какая ты тугая.

– Это было так давно.

– Слишком давно.

Макс посмотрел вниз, и мой взгляд последовал за ним. Вместе мы наблюдали, как он

исчезает во мне. Теперь он глубоко во мне, практически слишком глубоко, – но только

потому, что это заставило мое дыхание задержаться, и небольшой укол тупой боли

выстрелил по моим заживающим костям.

Я поморщилась.

Макс остановился.

– Ты в порядке?

– Не останавливайся. Не останавливайся.

Макс толкнулся снова – не глубокими ударами, и не настолько быстро, как он начал до

того, как боль…медленные, равномерные толчки.

– Я собираюсь кончить, – сказал он.

– Давай.

– Кончи со мной, Лив.

Я подходила к кульминации, чувствуя быстро зарождающуюся волну. Это было так давно.

Слишком давно и для Макса тоже. Я почувствовала горячие, густые струйки,

наполняющие меня, и это сделало его медленные толчки даже более скользящими.

Он крепко держал меня за бедра. Я обняла его за шею и прижалась лицом к его плечу,

покусывая его нежно, когда кончала вместе с ним.

Эпилог.

Прошло два года с тех пор.

Мне не пришлось давать показания на суде Криса. Он сделал чистосердечное признание и

получил девятнадцать лет лишения свободы. Мне всегда нравились его родители, и я

всегда нравилась им, но все еще как-то странно получать письмо от них, с извинениями за

действия их сына. У них не было моего адреса, но они отдали письмо Грейс, а она

переслала его мне.

Последнее, что я слышала об агентстве Кевина, что оно умирает медленной смертью.

После съемок в последнем фильме Макса, Жаклин Матерс перешла в другое агентство.

Ходили слухи, что Кевин напился и давил на нее сексом, поэтому с ним наверняка

покончено. Не имею понятия, что он делает сейчас.

Кристал полностью прошла свою реабилитацию и теперь живет в нашем родном городе

Огайо. Грейс недавно рассказала мне, что Кристал беременна и наспех планирует свадьбу.

Я уверена, что мы поедем, и я точно уверена, что попаду на ее свадьбу. Ведь она была на

моей чуть больше года назад.

Не уверена, когда у нас с Максом будет еще один ребенок, но мы говорили об этом.

Годовалого достаточно для одного человека, не говоря уже о двух, которые работают дома

все время.

После его последнего фильма, Макс прекратил продюсирование и режиссуру. Он теперь

все время пишет, и я никогда не видела его счастливее. Мы ездим в дом его матери раз в

месяц по воскресеньям. Она делает это возвращением домой, – ничего кроме

традиционной еды, приготовленной мамой, – и она не может нарадоваться своим

маленьким внуком.

Макс продал два сценария и сейчас работает над новым. Я еще не говорила ему, но мне не

нравится новый настолько, как два предыдущих. Но я расскажу ему. Я безжалостно честна

с ним, и он всегда принимает мои предложения.

Я люблю читать его работы. Персонажи и истории, которые выходят из его головы, всегда

удивляют меня.

Я часто думаю о том, как все это началось в один день, когда я была второкурсницей в

колледже и решила, что хочу работать в Голливуде каким-то способом.

Та девушка – молодая я – приняла судьбоносное решение тогда, пойдя против возражений

ее родителей и против всех их советов на годы вперед. Я не могу представить на тысячи

лет, как это сработала бы таким образом.

Я также думаю много о том, что сказал Макс, после прочтения мной сценария, который он

послал мне, когда приложил усилие открыться, после скандала в таблоиде. Я помню его

слова дословно:

– Я никогда не верил в судьбу, – сказал он. – Но честно, когда я писал это – в частности ее

персонаж – все было по-другому в отличие от того, что я раньше писал. Или с тех пор,

на самом деле. Я всегда работал над персонажами долгое время, доводя их до ума, изменяя кое-что в них. Но она другая. Она просто…пришла ко мне…из ниоткуда, уже

идеальная. Прямо как ты.

Его слова, вернувшись, заставили мое сердце растаять. Я знала, что он имел в виду их.

Но с тех пор мы оба узнали, что ни один из нас не совершенен. Но мы хотя бы идеальны

друг для друга.

Как то недавно я спросила его, – все еще ли он не верит в судьбу.

– Я больше не знаю. Но думаю почти все возможно. Оно ждет нас просто где-то там и если

у нас будет минутка смелости, мы отпустим свои страхи и пойдем на это.

Это именно то, что мы делаем все время.

Я переехала полстраны, чтобы найти любовь всей своей жизни, и я даже не догадывалась,

что сделаю это. Это был нелегкий путь, но ничего не даётся легко. Я бы прошла через

более сложные и опасные события, чтобы встретить Макса, и знаю он сделал бы тоже

самое для меня.

– Все лучше, когда не по сценарию, в любом случае, – ответил он. – Судьба решила, значит

это по сценарию.

– Странно такое говорить для писателя.

Он обдумывал это мгновение.

– Ага, потому что там вымысел, – он замолчал. – А это реальность.

Так и есть.