Текст книги "Мэгги нужно алиби"
Автор книги: Кейси Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 2
Мэгги вздохнула, потянулась и зарылась лицом в подушку. Она так любила подремать на мягком диване после длинного рабочего дня, уютно свернувшись калачиком, не утруждая себя перемещением через холл к своей пустой постели.
Не открывая глаз, с улыбкой на губах, она решила вспомнить сон. Глупый, нелепый сон. Кёрк был прав. Ей и впрямь требуется отпуск. Отель на острове – очень заманчиво, целых шесть ночей и семь дней, только без Кёрка, пожалуйста.
Забавно было увидеть Сен-Жюста и Болдера, пусть даже и в дурацком сне.
– Итак, Стерлинг, вот здесь она ошиблась. Но не стоит волноваться, мой дорогой друг, я это исправлю.
Мэгги зажмурилась и вновь уткнулась в подушку. Потом собралась с духом, выглянула из-за спинки дивана и посмотрела на стол.
Вот елки зеленые. Они никуда не исчезли. Болдер стоял позади ее кресла, уминая ножку жареного цыпленка, Сен-Жюст сидел за компьютером и кликами мышки перелистывал страницы ее книги.
Мэгги почувствовала, как дрожат ноги. Яростно заморгала и протерла глаза. Снова ущипнула себя. Не подействовало ничего. Она все еще спала и никак не могла проснуться.
Но если она не спит…
Мэгги посмотрела на ладонь правой руки, погладила ее пальцами левой – и вспомнила это чувство. И дрожь, и глупость. И наступившую внезапно тьму.
– Я грохнулась в обморок? Фигня. Я вообще никогда не теряла сознания.
– М-м-м… Сен-Жюст? Кажется, мисс Келли уже очнулась.
– Что? Ах да. Что ж, рано или поздно это случилось бы, не так ли, Стерлинг?
Мэгги знала, что похожа сейчас на оленя, которого настиг свет автомобильных фар. Она видела, как Сен-Жюст поднялся с кресла, пересек комнату и вежливо остановился в трех шагах перед ней.
– Вам лучше, мисс Келли? – заботливо спросил он, но не смог скрыть легкой насмешки, негодяй. – Должен сказать, что не имел удовольствия ловить падающую в обморок леди с самого романа «Дело графа-самозванца». К счастью для вас, я не слишком долго оставался без практики. Правда, вы до сих пор несколько подавлены, не так ли? Может, воды? Стерлинг, принеси воды для мисс Келли, будь добр. Он славный малый.
– Подождите, Стерлинг, – Мэгги выставила перед собой ладонь. – Подождите одну секундочку.
Стерлинг Болдер был создан очень послушным, поэтому резко остановился.
Ну что ж. Если это сон, можно представить себя бесстрашной героиней.
– И вы тоже стойте, – ткнула она пальцем в Сен-Жюста. – Так-так. – Она медленно обошла кругом обоих мужчин, пристально оглядывая их и приговаривая: – М-да… ужас какой. – Мэгги дважды утерла рукавом нос, напуская на себя более устрашающий вид. – Вы двинутые, да? Я знаю, что у меня есть фанаты, но чтоб такие двинутые… Что, вам тесновато на идиотском сборище фанатов «Звездного пути»?[5]5
«Звездный путь» (1966—1969) – американский фантастический сериал; в США у него больше всего фанатов, которые ежегодно устраивают многотысячные костюмированные встречи.
[Закрыть] А не слишком ли круто вы оделись для эпохи мистера Спока?
Стерлинг Болдер, следуя взглядом за Мэгги, чуть не выкрутил голову в стиле демона из «Экзорциста»[6]6
«Экзорцист», или «Изгоняющий дьявола» (1973), – фильм Уильяма Фридкина по одноименному роману Уильяма Питера Блэтти.
[Закрыть].
– Сен-Жюст, о чем она говорит? Что она делает? Как-то это странно выглядит.
– Запоминай, Стерлинг, – ответил Сен-Жюст со своей фирменной улыбочкой. – Вот как выглядит человек, который пытается строить из себя полнейшего болвана.
Мэгги пропустила мимо ушей это замечание и гневно уставилась на Сен-Жюста.
– Это все Носокс, да? Это он впустил вас через запасной выход на кухне? А я-то испекла ему шоколадное печенье на Рождество да еще сунула полтинник в придачу… Что ж, прекрасно. Все остальное сделал грим, парики и костюмы. Я смотрела «Кошек», знаешь ли. И «Призрак оперы». Я знаю, какие чудеса творит грим. Но вообще-то раз вы знакомы с Носоксом, то для меня не опасны. Хотя и двинутые. Но в любом случае я сплю, значит, все это неважно.
Сен-Жюст извлек из кармана сюртука сигару и сунул ее между своими ровными белыми зубами. Настоящий Вэл Килмер, черт бы его побрал. Мэгги ничуть не удивило бы, произнеси он с сигарой в зубах: «Я твоя сладкая черничка»[7]7
«Я твоя сладкая черничка» – фраза Дока Холидея, роль которого Вэл Килмер исполнил в вестерне Джорджа Косматоса «Тумстоун» (1993).
[Закрыть]. Интересно, как это прозвучит с британским акцентом?
Вместо этого он любезно поклонился, затем снова пошарил во внутреннем кармане и вынул оттуда ее розовую мини-зажигалку.
– Я думаю, вы не станете возражать против наших общих дурных привычек, – мягко сказал он.
Мэгги зачарованно наблюдала, как Сен-Жюст склонил голову и закурил.
– Ха! – воскликнула она. – Ты зарвался, мерзавец. Я не о сигаре. Ты выключил музыку. Ты вдоль и поперек обшарил мой компьютер, и если ты удалил оттуда мою книгу, любой судья оправдает меня, когда я сверну тебе шею. Теперь еще зажигалка. Ответьте, милорд, как вы все это проделали?
Он посмотрел на нее с таким состраданием, что ей и впрямь захотелось придушить его.
– Я знаю, мисс Келли, вам сейчас непросто, но все можно легко объяснить. Сейчас вы будете очень польщены тем, что услышите. Вы сделали своих героев такими яркими и настоящими, что они дышат и живут. Если хотите, послушайте меня – я дышу.
После чего он затянулся, выдохнул голубое облачко дыма и продолжил:
– Жаль, вы описали Кларенса не столь живо, и мне уже не хватает моего камердинера. Человека, который, знаете ли, волшебно чистит мою обувь. Но мы поработаем над этим, не так ли? В последней части романа остались незначительные промахи, но их легко можно исправить.
– Замолчи! – вскричала Мэгги, обхватив голову руками, чтобы та не взорвалась. – Заткнись, а? Заткнись, заткнись, заткнись!
– Что ж, истерикой делу не поможешь, мисс Келли, – любезно добавил Болдер. – Вы должны понять. Пожалуйста, выслушайте, и Сен-Жюст вам все растолкует. Он очень правдив, умело объясняет и все такое. Слушать его – сплошное удовольствие. Прекрасный голос и поистине великолепные интонации.
– Благодарю тебя, мой дорогой проницательный друг, – протяжно произнес Сен-Жюст и слегка наклонил голову. Мэгги покрылась мурашками от макушки до пяток, чувствуя, что сейчас выползет из собственной кожи. – Мисс Келли, упрямство вам не к лицу. Однако уже утро, и пора все уладить. Если вы изволите не перебивать меня.
– Да, пожалуйста. Вперед, – пробормотала Мэгги, доставая сигарету из пачки на столе и позволяя Сен-Жюсту ее зажечь.
Она опустилась на диван и махнула Сен-Жюсту, чтобы продолжал. Наглое, высокомерное чудовище. И тут запоздало спросила:
– А в чем дело? Что не так с последней частью моего романа?
– Дело в Куигли, конечно. – Он изящно откинул фалды пальто, сел на диван (умудрившись при этом не провалиться) и элегантно закинул ногу на ногу. – Он слишком привлекателен. Слишком любезен, в отличие от вашей предыдущей жертвы. Читатели смогут понять убийство, даже найти какое-то удовольствие в кровавых деталях, если жертва подловата. Но не беспокойтесь, я все-таки нашел изъян в дражайшем образе Куигли, благодаря которому его кончина останется неоплаканной.
Мэгги попробовала облизать губы, но во рту пересохло. Тогда она глубоко затянулась и выдохнула дым:
– Как вы узнали о Куигли? Никто не видит моей работы до тех пор, пока я не закончу ее. Никто. Ну хорошо, никто, кроме Берни, но я изменила имя Куигли уже после того, как написала синопсис. Как, черт возьми, как?
Болдер перегнулся через спинку дивана и прошептал Сен-Жюсту на ухо:
– Сдается мне, она уже прислушивается. И больше не сердится. Это к лучшему, верно?
– Да, спасибо, Стерлинг. – Сен-Жюст взял пепельницу, которую подал друг. – Что ж, мисс Келли, поскольку я, как полагает Стерлинг, завоевал ваше внимание, продолжим. Во-первых, я не актер. И это не сон. Я персонаж. Ваш персонаж, так же, как и дражайший мистер Болдер. Все, что есть в нас, придумали вы. Слова, которые вылетают из наших уст, так или иначе вкладывали вы, и раз уж я появился здесь, то надеюсь пополнить свой словарный запас. Во-вторых, мы жили внутри вашей очаровательной головки более пяти лет, правда, лишь в то время, когда вы находились дома, а ваш компьютер был включен. Все, что мы собой представляем, ваших рук дело. Все, чем являетесь вы, мы изучили, когда слушали вас и наблюдали за вами.
Мэгги не поверила ему. Но все равно поплотнее закуталась в халат, как бы защищаясь.
– Все? Когда наблюдали за мной? Все, что было в моей квартире? Абсолютно все?
– Пусть вас это не смущает, мисс Келли, но нам известно, что мистер Кёрк Толанд распоследний мерзавец. Кроме того, мы джентльмены, мисс Келли, поэтому всегда оставляли вас наедине, когда вы следовали в ванную, или будуар, или в кухню, как случилось однажды. Мы никогда не нарушали вашей… интимности, – он произнес это слово на старинный манер.
На кухне? На кухне она ни разу… Хотя нет. Однажды ночью, после театра, Кёрк овладел ею прямо возле мойки. О боже, боже. И они знали об этом?
Мэгги повернулась к Стерлингу Болдеру, когда он продолжил объяснять:
– Да, он мерзавец. Сен-Жюст сказал, вы были правы, когда отправили его восвояси, только жаль, что не сделали этого раньше. Он подлец. Мы с трудом верим, что вы хранили целомудрие столько лет, а потом позволили всяким мерзавцам ложиться в вашу постель. По мнению Сен-Жюста, вы чувствовали, как ускользают годы, как становитесь старой девой, и ухватились за первого попавшегося самца, который оказал вам хоть какое-то внимание. Но сейчас вы снова одиноки, и, быть может, вами опять овладевает печаль, а это еще одна причина тому, что мы здесь, так ведь, Сен-Жюст? Мы очень за нее переживаем, да?
– Мной не овладевает… Я совершенно не расстраиваюсь! – запротестовала Мэгги. – Но даже если это и так, то уж не из-за Кёрка Толанда. Можно подумать, он был у меня первый. Ага, сейчас. Размечтались.
– Не следует осуждать ее, Стерлинг, – предупредил Сен-Жюст, – нравственность мисс Келли – или ее отсутствие – не наше дело.
– Именно. Игра закончена, ребятки. – Мэгги вскочила, подбежала к двери и распахнула ее. – Убирайтесь. Оба. Из моей головы, из моей жизни, из моей чертовой квартиры. У вас есть пять секунд, пока я не вызвала копов.
– Напрасно ты упомянул нравственность, – заворчал Стерлинг на Сен-Жюста, очевидно, не замечая, как разбушевалась Мэгги в ответ на его собственные комментарии. – Ведь именно ты убедил меня, что ее жизнь нас не касается.
– Конечно, Стерлинг, – проговорил Сен-Жюст, ставя на кофейный столик пепельницу с сигарой. – Я вышел за рамки, конечно, но при этом остался учтив благодаря тебе. Только мне обидно. Эти американские выскочки отправили человека на Луну. Почему же она не верит нам?
– Раз… два… – считала Мэгги, придерживая дверь.
Они не обращали на нее внимания.
– Все-таки необходимо ее умиротворить, – сказал Стерлинг. – Мне, конечно, нравится, как мы одеты, но нам обоим известно, что мы не пройдем по улице незамеченными, а вызовем неуместные подозрения и все такое. При том, что мне бы хотелось развеяться в городе. И деньги, Сен-Жюст. Вспомни, у нас совсем нет денег. И я не верю, что работный дом – подходящее место для нас. Не лучший конец для твоих неимоверных амбиций. Так же, как и «АМХ»[8]8
Аллюзия на песню группы «Виллидж Пипл» «Y.M.C.A». Данная аббревиатура также означает Ассоциацию молодых христиан – неполитическую международную организацию, созданную в 1844 году англичанином Джорджем Вильямсом для единовременной помощи нуждающимся.
[Закрыть], полагаю.
– Три… четыре… что за АМХ?
– «АМХ»? – нахмурился Сен-Жюст. – Прости, Стерлинг, я не припоминаю…
– Припоминаешь. Мы определенно слышали эту песню из штуковины, которую она зовет «музыкальным центром». Там поется, что каждый неудачливый молодой человек может пожить в этом достойном заведении. Я поразмыслил и решил, что речь идет об Ассоциации молодых христиан.
– Хорошенькая заморочка… – Мэгги с треском захлопнула дверь. Затем снова села на диван и уставилась на Сен-Жюста. – Я спятила, да? – спросила она, слабо улыбнувшись. – У меня крыша поехала. Я слетела с катушек. Рухнула с дуба. И все такое. Потому что вы действительно здесь. И вы не актеры. И даже не фанаты. И Носокс не пускал вас. Вы взяли и… материализовались у меня дома, так? Прямиком из моего воображения, и я чертовски весело сошла с ума.
Она поднялась и потуже затянула халат.
– Хорошо. Я поиграю в эту игру. Притворюсь, будто вы реальны, раз уж вы тут. Сейчас я приму душ и немного посплю. Вы же не будете против? А вы развлекайтесь, пока я прихожу в себя. Делайте что хотите. Только, когда я встану, вы исчезнете. По рукам?
– Мы реальные люди, мисс Келли. Было бы благоразумно поверить в то, что мы так и останемся в реальности, когда вы проснетесь, – проговорил Сен-Жюст голосом Шона Коннери, сводившим ее с ума. Все-таки он потрясающий. Берни завопила бы от восторга, увидев его. Правда, Берни здесь не было, только Сен-Жюст. – Но я согласен с тем, чтобы вы немного отдохнули. А мы со Стерлингом развлечемся тем, что исправим некоторые ошибки в вашей книге.
Мэгги прошаркала следом за ним, взмахивая руками, точно птица, которая не может взлететь, но все равно пытается.
– Конечно… конечно… займитесь этим. Пусть мои персонажи закончат книгу. Ведь некоторым являются духи писателей. Да уж, до чего неординарна Мэгги Келли. Поразительно. Ладно, если вы не уберетесь до того, как я проснусь, по крайней мере я хорошенько отдохну, прежде чем пойду сдаваться в психушку. «АМХ» – ага! Увидимся. Или нет.
– Все прошло довольно сносно, как думаешь? – Стерлинг уселся на мягкий диван, провалился в подушки и начал барахтаться, чтобы выбраться.
– Не хочу тебя огорчать, Стерлинг, – протянул Сен-Жюст и попыхтел сигарой, – но это все равно как если бы человек с петлей на шее сказал, что повешение удалось, поскольку веревка не порвалась.
Стерлинг посмотрел на друга и нахмурился.
– Ты знаешь, я никогда этого не понимал. Это из книги «Дело старой девы», не правда ли? Интересно, что имела в виду наша дорогая мисс Келли.
Сен-Жюст стряхнул пепел, и тот осыпался ему на жилет.
– Это неважно, Стерлинг. Твоя дорогая мисс Келли находит это забавным, считает, что примерно так говорили во времена Регентства. Кстати, очень хотелось бы заглянуть в одну из ее энциклопедий. В особенности меня интересует «Словарь английского сленга 1811 года».
Он обошел груду книг на полу, наклонился и поднял одну.
– А, вот и он. Живой язык, университетское остроумие и красноречие карманного воришки. Какое разнообразие. Чрезвычайно удивительно, как сказал бы дражайший Кларенс. Итак, давай окунемся в эти трущобы, чтобы убить время, пока мисс Келли не вернулась и вновь не обнаружила нас.
Стерлинг опустил подбородок (второй) на грудь.
– Она не верит нам.
Сен-Жюст начал снова листать книгу, останавливаясь на абзацах, помеченных желтым.
– Благослови ее боже, но почему она должна нам верить? – спросил он с улыбкой. – Ага, а вот этого я еще не видел. «Задать перцу». Здесь говорится, что это означает «начистить рожу». То же самое, что «дать в морду». О, кажется, это еще не все, Стерлинг! «Задать перцу» – значит… «смачно отыметь»?
Он громко захлопнул словарь.
– Мисс Келли не должна читать эту книгу. Псалмы и проповеди – вот лучшее чтение для достойной молодой леди.
– Да, но такова ли она? Достойная ли она леди то есть? Откуда нам знать? И уж точно не молода. Она давным-давно должна была кого-нибудь захомутать, а вместо этого сидит в старых девах.
– Я не советовал бы тебе повторять это в присутствии леди. – Сен-Жюст выбрал из кучи другую книгу, более научную, но с иллюстрациями. Нарисованными, как он предположил, его современником, художником эпохи Регентства. – Стерлинг, попробуй вспомнить, что мы узнали из той телевизионной машины, которая стоит в углу. Сегодня леди – то есть женщины – свободны, имеют равные права с мужчинами, образованны. Исключая, конечно, тех, кто втыкает кольца в брови и носы, делает татуировки и сквернословит, как базарная торговка, которая колотит простолюдина, прелюбодействующего с ее сестрой и матерью.
Подбородок Стерлинга медленно оторвался от груди.
– Не нравятся мне подобные явления. Они омерзительны, – сказал он печально. – Этот мир, Сен-Жюст, следует прямиком в ад. Сколько насилия показывают в том большом ящике. Только представь, что ждет нас за пределами этого дома. Я не раз подумаю, прежде чем выходить на прогулку. Во всяком случае, пока не приобретем пушку.
– Пушку? – Сен-Жюст закрыл книгу и посмотрел на своего товарища. – Ах да, конечно. Их стрелковое оружие. Лично я нахожу его ужасным и напрочь лишенным изящества. Мне больше по нраву мои дуэльные пистолеты с серебряными стволами, изготовленные на заказ.
– Ты можешь попасть в цифру на игральной карте с двадцати шагов, – кивнул Стерлинг. – Это неподражаемо. Только вряд ли это пригодится. Здесь не ценят ловкость. Где же человеческое достоинство? – Он тяжко вздохнул и снова опустил голову на подушку. – Возможно, это ошибка, Сен-Жюст. Мы хотели осчастливить ее, но мы здесь чужаки, и мисс Келли нисколько не рада нас видеть.
– Мисс Келли придется пересмотреть свои взгляды относительно того, что возможно, а что нет, включая факт нашего присутствия. Мы нужны ей на этом жалком отрезке времени, который она называет жизнью. Мы ведь обсуждали это перед тем, как отправиться сюда. Кроме того, Стерлинг, я остаюсь. Я сейчас самостоятелен, я не плод воображения мисс Келли. Я не вернусь обратно.
– Нет, нет, я тоже остаюсь, – искренне произнес Стерлинг. – Но насколько хорошо мы все продумали? У нас нет ни одежды, ни денег. И даже твои дуэльные пистолеты остались в прошлом. Мы сидим тут… Если ты понимаешь, о чем я…
– И в чем конкретно заключается твой намек, Стерлинг? – спросил Сен-Жюст, погасив сигару в пепельнице и одернув манжеты.
– Мой намек, – проговорил Стерлинг, меняя неудобную позу, – касается того, где мы сейчас находимся, Сен-Жюст. Мисс Келли одинокая незамужняя женщина. Нам нельзя оставаться здесь.
Сен-Жюст приподнял левую бровь и посмотрел холодным голубым взором на своего друга.
– Не поздно ли рассуждать о морали, Стерлинг? Ты предполагаешь, будто кто-то из нас способен обидеть женщину? Поверь мне, я смогу обуздать животные инстинкты, которые мисс Келли приписала мне. Тридцать один год! Боже, это все равно что залезть в постель к собственной бабушке. Словом, Стерлинг, смею заверить, что мисс Келли защищена от этого. Она друг нам, и ничего более.
– Согласен, – сказал Стерлинг, – я все равно не особо волочился за юбками. Уж не знаю почему, и даже мисс Келли не объясняет. Однажды хорошенькая богатая невеста пробовала соблазнить меня своими прелестями, но, увы, ничего не вышло. Однако мисс Келли считает, что ты очень привлекателен, Сен-Жюст. Она сделала тебя таким привлекательным и таким великолепным любовником. Она могла бы захомутать тебя, ты так не думаешь?
Сен-Жюст утомленно закатил глаза. Ему не нравилось, куда завел этот разговор. Он не собирался произносить вслух, что на самом деле думает о мисс Мэгги Келли. Все-таки он оставался настоящим джентльменом, пусть и чувствовал себя несколько неполным.
– Стерлинг, возможно, теперь ты должен написать следующую историю о Сен-Жюсте именно так, как подсказывает твое безграничное воображение. Как ты думаешь, мисс Келли скоро выйдет? Признаюсь, я немного голоден и съел бы пирог с почками.
Стерлинг Болдер вскинул голову и громко расхохотался – что было редкостью для него.
– Сен-Жюст, ты действительно думаешь, что мисс Келли что-нибудь приготовит? Она на такое не пойдет. Лучше вернуться к работе над книгой и сделать Кларенса более живым, чтобы он смог присоединиться к нам. Иначе, дорогой мой друг, мы помрем с голоду.
Сен-Жюст слегка похолодел – в правоте Стерлинга он был уверен. Ведь они появились в голове Мэгги Келли больше пяти лет назад, а этого достаточно, чтобы изучить женщину, даже такую непредсказуемую.
Она бралась за домашние дела лишь изредка. В основном же проводила время за компьютером или бездельничала на одном из диванов, смотрела телевизор, время от времени высказываясь, особенно утром по воскресеньям, когда велись разговоры о политике. Она читала книги, говорила по телефону, иногда звонила друзьям и секретничала с кошками, как все старые девы.
В общем, она была довольно заурядной, когда не писала. Жила своим умом и, несомненно, много лет назад убедила себя, будто ей позволено все, что угодно, и пусть весь мир катится к чертовой матери.
Сен-Жюст думал так же.
Приготовил бы он сам что-нибудь для этой женщины? Вряд ли. Мог бы сыграть в гостеприимство ради нее? Что за нелепый вопрос. Кто же тогда позаботится о нем? Боже, неужели теперь он должен сам заботиться о себе? Невероятно!
– Помнишь, Стерлинг, мы участвовали в кампании 1862 года?[9]9
Кампания на полуострове – военная кампания северян в период Гражданской войны в США (апрель – июль 1862). Закончилась провалом.
[Закрыть] – наконец произнес Сен-Жюст. – Ползком через грязь таскали какую-то снедь с полей, сопротивлялись неприятелю день за днем, неделю за неделей. Вряд ли здесь нам будет столь же плохо.
– Да, но мы всего лишь говорили о том, как служили на этом полуострове, Сен-Жюст. У нас никогда не было подобного опыта. Мисс Келли никогда не писала об этом. Мы с тобой наивны, как дети. Ты даже никогда не брился.
– Как и ты, – ответил Сен-Жюст. Его поразила мысль о том, что у него могут оказаться недостатки, что он вынужден с помощью своих воображаемых умений выживать в этой суровой реальности. – Мы приспособимся, Стерлинг, привыкнем.
– А иначе будем заперты в этой комнате, как простофили. Кое-что мы уже знаем и узнаем еще больше. Иначе станем мыкаться, точно неопытные юнцы. Тебе это не понравится.
– Нет, конечно… Черт, меня это пугает. – Сен-Жюст посмотрел на телефон, который прозвонил уже второй раз. Затем повернулся к телефону на столике возле дивана. Который выбрать? – Стерлинг, как ты считаешь…
– Должен ли ты ответить? Как мисс Келли? И говорить в эту штуку? Нет, нет, нет. Не стоит.
Сен-Жюст улыбнулся.
– Наоборот, мой добрый друг. Мы должны уметь позаботиться о себе. Пора начинать.
Длинный провод тянулся из черной коробочки, стоявшей на рабочем столе, к нему была прикреплена странная штуковина. Один конец этого устройства мисс Келли подносила к уху, а в другой говорила. Он выбрал второй телефон, глядя на Стерлинга, поднес трубку к уху, как это делала мисс Келли, и произнес громко и отчетливо:
– «Гриль-бар у Джо». – Затем снова посмотрел на Стерлинга и ухмыльнулся: – Она поздоровалась со мной! Вот послушай, может, она повторит.
Стерлинг поднял руку и затряс головой, словно отражал нападение.
– Что ж, Стерлинг, раз ты трусишь… – проговорил Сен-Жюст и снова поднес трубку к уху. – Это квартира мисс Мэгги Келли, но сейчас она недоступна. Могу я чем-то помочь, мадам?
Женский голос прокричал ему прямо в ухо:
– Недоступна? Что значит – недоступна? Она должна работать, черт ее подери. Кёрк, это ты? Хотя вряд ли. Я уже предупредила Мэгги, что ты придешь ее домогаться. Господи, Кёрк, неужели настолько невтерпеж?
– Прошу прощения, – проговорил Сен-Жюст «ледяным тоном», как написала бы Мэгги.
– Ой, – женщина хихикнула. – Вы не Кёрк? Простите. Не обращайте внимания на то, что я говорила. Но кто же вы? У вас красивый голос.
И тут Александр Блейк, виконт Сен-Жюст, пожалел, что не подготовился к беседе получше. Кто же он? Виконт Сен-Жюст. Но разве можно признаться в этом? Судя по реакции мисс Келли, ни в коем случае.
Но ответил он с достоинством:
– Прошу простить меня, мадам. Я, разумеется, человек, который с вами разговаривает. А кто вы?
– Я? – смущенно произнес голос. – Я Бернис. Бернис Толанд-Джеймс, редактор Мэгги. Что с ней? Может, мне стоит…
– Мисс Келли работает, – прервал ее Сен-Жюст, – и не хочет, чтобы ее беспокоили. Если вы ее редактор, предполагаю, что вы внимательно отнесетесь к ее пожеланиям.
– Да, хорошо, конечно, но… но кто же вы, черт возьми?
Сен-Жюст крепко призадумался. Нужно найти ответ. Он же слушал разговоры мисс Келли и диалоги в телевизоре пять долгих лет.
– Доставка пиццы, – протараторил он и быстро повесил трубку.
Он посмотрел на Стерлинга. Тот закрыл лицо подушкой, из-за которой торчали пылающие уши.
– По моим расчетам, Стерлинг, до пробуждения мисс Келли осталось около получаса. Мы объясним ей, что произошло, и быстро спрячемся под кроватью. Я сожалею, что не послушал тебя. Прости.
