Текст книги "Роковая ошибка"

Автор книги: Кей Торп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Как сказала Джанет, африканское утро было восхитительным. Чуть ли не с рассветом Трейси вышла на балкон и наблюдала, как внизу с пеной набегают на берег волны Атлантического океана. Там уже появились купальщики. Возможно, завтра она присоединится к ним.

Перейдя в другой конец балкона, Трейси увидела Столовую гору, уходящую в аквамариновую высь неба. Высоко вверху на фоне горы сверкала серебряная нить – должно быть, канатная дорога на вершину. Интересно, каково это – стоять на вершине мира и обозревать весь мыс Доброй Надежды, простирающийся у твоих ног?

– Вот и прекрасно, – заявила Джанет за завтраком. – Подъем наверх ни за что нельзя упустить. Что, если мы прямо сегодня с утра туда и отправимся? Гарри подбросит нас по дороге на работу.

Трейси колебалась.

– Я бы, конечно, с удовольствием, но не хочется, чтобы из-за меня вы забросили свои дела. Я действительно ни от чего вас не отрываю?

– Только от работы по дому, но я этому только рада, – откровенно призналась хозяйка и повернулась к мужу: – Не хочешь на полдня отпроситься с работы и отправиться с нами?

– Я уже там был, – ответил Гарри. – К тому же с утра у меня назначены три встречи. Если в час вы еще будете в городе, зайдите ко мне на работу, и я отвезу вас обратно.

К тому времени, когда они закончили завтракать, на улице было уже очень тепло и становилось все жарче. Трейси сменила сарафан с открытой спиной на простое белое платье, перевязала волосы голубым шелковым шарфом и надела босоножки на низких каблуках. Глядя в зеркало, девушка решила, что лицо выглядит бесцветным. А может, это ей показалось из-за слишком большого контраста между ее сравнительно бледной кожей и бронзовым загаром Брэнсомов? По крайней мере это легко исправить за короткий срок.

Гарри высадил их у канатной дороги.

– Надеюсь, вы хорошо переносите высоту, – улыбнулся он Трейси из окна машины. – Иначе придется несладко, можете мне поверить!

Поглядев наверх, Трейси была вынуждена с ним согласиться. Стальные тросы толщиной с человеческую руку почти вертикально уходили вверх от здания терминала и исчезали из виду. Им предстояло подняться на высоту более километра. Вершина горы оказалась плоской. Одна из кабин, выглядевшая страшно хрупкой, как раз опускалась вниз, встретив на середине пути, обозначенном меткой, своего близнеца.

– Точно двигаются, – с удовлетворением отметила Джанет.

Десять минут спустя они уже были в воздухе, медленно и плавно поднимаясь вверх. Джанет стояла, поэтому Трейси тоже осталась стоять, закрыв глаза и пытаясь отыскать на ощупь, за что можно схватиться, когда земля стала удаляться. Обычно она не боялась высоты, но тут! Впечатление было такое, словно исчезло земное притяжение.

Когда девушка снова открыла глаза, они были на высоте ста пятидесяти метров. Вид был настолько захватывающим, что она моментально забыла о головокружении и воскликнула от восхищения. По мере того как город уменьшался в размерах, он становился виден все лучше, простираясь влево и вправо и слегка изгибаясь у подножия горы, образуя нечто вроде полумесяца. В городе преобладали золотисто-белый и ярко-зеленый цвета.

– То ли еще будет, когда мы окажемся наверху, – сказала Джанет, видимо не заметив замешательства гостьи на первом отрезке пути.

На верху горы рядом с канатной дорогой расположился маленький магазинчик, где продавались открытки и фотопленка. Был здесь и почтовый ящик, чтобы знакомым и родственникам можно было отправить открытки с почтовым штемпелем «Столовая гора».

От увиденного у Трейси захватило дух; Кейптаун раскинулся внизу точно удивительная трехмерная карта: каждая улица, каждый скверик и каждое здание просматривались совершенно отчетливо. Джанет указывала, где что находится: общественный парк, вокруг которого сосредоточился ряд важных для города зданий, в том числе собор Святого Георгия, памятник ван Рибеку, основателю ЮАР, от которого начиналась Эддерли-стрит, выходящая к заливу, остров Роббен, гавань и доки.

– А вон там судно Ли, – проговорила Джанет. – Словно игрушечное. Интересно, удалось ему найти тебе замену?

Восторг Трейси моментально испарился.

– Не могу представить, чтобы капитану Гаррату не удалось завершить то, за что он взялся, – вяло проговорила она, не заметив быстрого взгляда Джанет.

– Он всего лишь человек, – заметила женщина.

– Я этого не заметила, – отозвалась Трейси и моментально пожалела о своих словах. Ли был другом Брэнсомов, она сама – их гостьей, и вот – поставила Джанет в неловкое положение.

Но Джанет не пожелала прекращать этот разговор.

– Ты судишь Ли только по его отношению к тебе, верно? Разве это справедливо?

– А разве нет? – не сдавалась Трейси. – Ведь и он судил обо мне именно так.

После небольшой паузы Джанет сказала ровным голосом:

– Этому есть очень веская причина. Думаю, ты бы восприняла все иначе, если бы знала, почему он так вел себя с тобой.

– Я знаю почему. По крайней мере… – Трейси заколебалась, опять пожалев, что так и не научилась держать язык за зубами. – Мне сказали, что с ним бессердечно обошлась его девушка. Что ж, не спорю, для него это был жестокий удар, но он не единственный, кому не повезло в любви.

– Значит, тебе сказали только это? Да, наверно, так решил бы любой, кому неизвестны все обстоятельства. Хочешь знать, что случилось на самом деле?

– Но это меня совершенно не касается.

– Это поможет тебе увидеть нашего друга в совершенно ином свете.

Трейси подумала, что это не имеет никакого значения, поскольку она его больше никогда не увидит, тем не менее ей хотелось знать – и если Джанет готова рассказать…

– Когда же это было? – задумчиво заговорила Джанет, растолковав молчание гостьи как согласие. – Ли познакомился с Черил через год после того, как мы с Гарри переехали сюда, значит, в то время ему было тридцать два. Конечно, тогда он еще не стал капитаном, но все равно считался хорошей партией.

Джанет прислонилась к оказавшемуся поблизости валуну и грустно улыбнулась.

– Я годами уговаривала его найти себе жену, но он всегда отшучивался и говорил, что предпочитает разнообразие. Когда он позвонил нам в ноябре и сказал, что собирается жениться сразу после окончания сезона, для нас это прозвучало как гром среди ясного неба. Конечно, мы были рады за него, но… почему-то у меня возникло какое-то тревожное предчувствие. На фотографии, которую прислал Ли, что-то в ней было такое… – Джанет покачала головой. – Я могла бы сейчас сказать, что поняла: она не та, за кого себя выдает, но это было бы неверно. Тогда я говорила себе, что это все глупости и, возможно, я всего-навсего немножко завидую ее внешности. – Дальше Джанет заговорила быстрее: – Как бы там ни было, но свадьба не состоялась. Когда в апреле Ли вернулся из плавания, птичка упорхнула с другим. Причем прихватила все его сбережения до последнего пенни. Видимо, он оставил ей доверенность, по которой она могла снимать с его банковского счета деньги и тратить на дом, в котором они собирались жить. – Помолчав, Джанет добавила: – После этого с его отцом случился сердечный приступ, от которого он умер.

Трейси осторожно спросила:

– А он не пытался ее отыскать?

– Конечно, пытался. Но она бесследно исчезла, а Ли не захотел прибегать к помощи полиции. Я рада, что ему не удалось ее найти. Он вполне мог убить их обоих. – Джанет внимательно поглядела на спутницу: – Ну что, мой рассказ заставил тебя по-другому отнестись к его поведению?

– Да, – медленно ответила Трейси, – заставил. Но нельзя ожесточаться на всю оставшуюся жизнь. Со временем нужно снова научиться доверять людям.

– Это невозможно, если нанесена слишком глубокая рана. Ли больше не доверяет собственному суждению. Теперь в жизни для него существуют только море и корабль. Вряд ли на свете найдется такая женщина, которая смогла бы разрушить его защитную броню, достучаться до его сердца.

У Трейси до боли сдавило грудь.

– Но к вам, Джанет, он относится совершенно иначе.

– Только потому, что мы знаем друг друга всю жизнь. Он видит во мне не женщину, а друга. Во всяком случае именно потому, что ты… – Замолчав снова, Джанет пожала плечами. – Ладно, теперь это не имеет никакого значения. Через несколько часов он отплывает. – Оттолкнувшись от камня, она оглянулась в сторону здания терминала: – Ну что, поедем вниз? Тебе наверняка хочется пройтись по магазинам.

Во время обратной дороги в город Джанет была молчаливой, и Трейси задалась вопросом: не жалеет ли женщина о том, что столько ей рассказала. Как ни странно, но Трейси внезапно поняла, что ей самой хотелось бы, чтобы прошлое Ли оставалось для нее секретом. Чем больше узнаешь о людях, тем труднее потом их забыть.

Следующие несколько часов промелькнули незаметно, как в калейдоскопе. В памяти остались многоцветие витрин, оживленные улицы, пышная растительность сада, разбитого на крыше дома, где они выпили кофе, и люди – главным образом люди. Океан лиц – белых, желтовато-смуглых, черных и всех промежуточных оттенков между этими цветами, – мешанина голосов и невразумительные слова, непонятные для слуха.

До часа оставалось несколько минут, когда они вошли в здание, где располагалась фирма Гарри. Его секретарь сообщила, что Гарри освободится через несколько минут, и предложила пока полистать журналы.

Они уселись у окна, выходящего на площадь.

Джанет сняла туфли и облегченно вздохнула:

– Боже, как хорошо! После такой прогулки ноги просто отнимаются. С тех пор как мы сюда переехали, давно я уже столько не ходила.

Трейси улыбнулась ей:

– Извините, это моя вина. Очень уж мне хотелось увидеть как можно больше. Завтра я должна заняться поисками работы, а как только начну работать, у меня будет мало времени для осмотра достопримечательностей. Хотя сначала меня, наверно, ждет канцелярская волокита с заполнением кипы всякого рода бумаг и форм.

– Мы уже обо всем позаботились, – сообщила Джанет. – Думаю, что правление больницы с удовольствием возьмет тебя в штат.

– Похоже, вы все сделали за меня… – с благодарностью начала Трейси, но внезапно замолчала, увидев человека, вошедшего в приемную через дальнюю дверь.

– Ли! – Джанет кинулась к нему, позабыв о скинутых туфлях. – Я думала, ты у себя на судне. Ты пришел к Гарри?

– Да, но только затем, чтобы узнать, где найти доктора Редферн.

Его взгляд перешел на девушку, неподвижно сидящую у окна.

– Мне нужно с вами поговорить, – невозмутимо произнес он. – Не возражаете, если мы на минутку выйдем в коридор?

Трейси встала и направилась к нему. Он открыл перед ней дверь, кивнул удивленной Джанет и вышел следом за девушкой.

В коридоре она взглянула на него, стараясь ничем не выдать своего волнения и гадая, что сейчас последует. В линиях плотно сжатого рта ощущалось явное напряжение. У нее возникло впечатление, что капитан собирается сказать ей нечто против собственной же воли. Поэтому когда он заговорил, подсознательно она уже начала догадываться, что сейчас последует.

– Как вы отнесетесь к тому, чтобы вернуться на «Звезду»? – спросил ее Ли.

Ошеломленная Трейси прислонилась к стене. Фантастика. Всего двадцать три часа назад капитан Гаррат с нетерпением ждал, когда она покинет его драгоценный корабль, а теперь приглашает ее туда вернуться. Может, он думает, что она каменная?

Трейси открыла рот, собираясь послать его подальше, но вместо этого спросила:

– А вы не думали над тем, чтобы отправиться в плавание без судового врача?

В его улыбке не было ни капли веселья.

– Думал. Если вы откажетесь, мне так и придется сделать. Останется только надеяться, что ничего серьезного в этом сезоне не случится.

– Вы загнали меня в угол, – в отчаянии проговорила Трейси. – Это несправедливо.

– Я и не пытаюсь действовать справедливо. Справедливость тут ни при чем. Мне нужен судовой врач, а кроме вас обратиться не к кому. Вот и все.

Нет, не все, хотелось возразить Трейси. А как же я? Разве мои чувства не идут в счет? Но она промолчала, потому что не была уверена, что имела в виду под последним вопросом.

Трейси твердо знала только одно: она не хотела возвращаться на «Звезду», не хотела отплывать в Антарктику, а больше всего не хотела иметь никаких дел с этим человеком, который стоял сейчас перед ней.

Но дело было не в том, чего она хотела, а в том, что она должна была сделать. Выбора не было. Никакого. Трейси медленно выпрямилась, взглянула ему в глаза и сожгла за собой все мосты, сказав безжизненным тоном:

– Хорошо, я поеду.

Глава 5

К вечеру они уже были в открытом океане, следуя прямо на юг в направлении широт, так точно прозванных ревущими сороковыми. Стоя в каюте у иллюминатора, Трейси вспоминала последние часы на суше: удивление Джанет, когда та услышала новости, и сумасшедшую гонку по магазинам в поисках теплой одежды, поскольку большая часть ее собственной предназначалась для теплого климата. Джанет предложила Трейси одолжить у нее брюки и свитера и вернуть на обратном пути через пять месяцев.

Не успела Трейси оглянуться, как пришло время прощаться с Брэнсомами и садиться в катер, который должен был доставить ее на корабль. Стоя на берегу, они махали ей вслед. Глядя на быстро уменьшающиеся фигуры новых знакомых, Трейси внезапно почувствовала отчаянное желание прыгнуть с лодки и поплыть к берегу к надежной и стабильной жизни, воплощением которой стали для нее эти люди.

Как и накануне, девушка даже не пыталась завязать разговор. Раз или два она украдкой кинула взгляд на орлиный профиль, но не сумела ничего прочитать на этом лице. После этого слабая надежда достичь хоть какого-то взаимопонимания с капитаном «Звезды», которую она питала, окончательно погасла. Его отношение к ней нисколько не изменилось. И никогда не изменится. На судне должен быть врач, поэтому капитан согласился взять ее на борт, и только.

Негромкий стук в дверь заставил ее отвернуться от иллюминатора. На пороге стоял Питер Креймер. Его улыбка стала бальзамом для ее израненной души.

– Я только что узнал о вашем возвращении, – проговорил он. – Что заставило шкипера изменить решение?

– Отсутствие других кандидатур, – с улыбкой ответила Трейси. – Оказалось, что из двух зол я наименьшее.

– Я рад, что вы вернулись, – просто сказал Питер. – После того как вы вчера уехали, корабль стал совсем не тот.

– Кое-кто воспринял мой отъезд с большим облегчением.

Она вернулась к чемодану на койке и продолжала раскладывать вещи.

– Как прошел вчерашний банкет?

Питер, заулыбавшись, оперся рукой о косяк двери.

– Как всегда. Сегодня утром я проснулся с самым жутким похмельем. Жалко, что в этот момент вас здесь не было. Врачебная помощь была бы очень кстати.

– Боюсь, что лечением от похмелья я не занимаюсь, – ответила Трейси и, выждав немного, как бы невзначай спросила: – Наверно, все были в одинаковом положении?

– За исключением двух-трех человек. Майк и главный инженер могут перепить кого угодно, но я никогда не видел, чтобы это как-то отразилось на их внешнем виде. Ну и конечно, шкипер. – Он помолчал, наморщив брови. – Как-то странно он вчера держался. Обычно он почти не пьет крепких напитков, но вчера я видел, как за пять минут он опрокинул в себя два двойных виски.

– Может, он хотел о чем-то забыть? – невозмутимо предположила Трейси, подумав, что четыре года назад Ли выпил бы совершенно по другой причине – да и сам он тогда был другим. Вот если б отыскать в броне, за которой он теперь укрывается, крошечную трещинку, хоть малейший признак того, что прежний Ли Гаррат не совсем умер.

Трейси не пыталась разобраться, почему для нее это так важно. В глубине души она подозревала правду и боялась ответа.

Лицо Питера слегка омрачилось.

– Наверно, у каждого найдется то, о чем хочется забыть, – пробормотал он, берясь за козырек фуражки, которую держал в руке. Затем он снова взглянул на Трейси и улыбнулся: – Например, работа. Идемте ужинать, док. Через час мне заступать на вахту.

Этим вечером Ли не появился в столовой. По словам Питера, в этом не было ничего необычного. Капитан частенько предпочитал ужинать у себя в каюте, когда был чем-то занят. А когда наступали действительно горячие денечки, добавил Питер, он вообще отходил от каюты не дальше капитанского мостика, проводя на нем почти все светлое время дня.

– А все-таки прежде рабочие часы длились гораздо дольше, чем теперь, – добавил кто-то из офицеров. – По крайней мере захватывали и часть ночного времени. Я, бывало, никак не мог сообразить, какое сейчас время суток – чуть ли не в полночь все еще светит солнце. – Он вздохнул. – Хотя, конечно, я бы с удовольствием поменял те дни на нынешние. Было бы здорово, если бы удалось уговорить китов мигрировать немножко дальше на юг.

– А разве тогда вы не следовали за китами? – с интересом спросила Трейси, и ей снисходительно улыбнулись – так профессионал отвечает дилетанту-любителю.

– Конечно следовали, но вплоть до недавнего времени нашей основной добычей были синие киты, а ребята таких габаритов предпочитают кормиться вокруг пакового льда вблизи материка. Теперь же мы занимаемся китами помельче, потому что их больше.

– А на синих вы теперь не охотитесь?

– Теперь до февраля охотиться на них вообще запрещено. После этого все зависит от того, встретится нам такой кит или нет. Конечно, престижно подцепить великана метров под двадцать пять или больше.

Последнее замечание заставило припомнить несколько историй. Питер жизнерадостно улыбнулся:

– Скоро вы узнаете, что на китобойном судне ни о чем другом почти не говорят. Киты нам даже снятся. – Он с сожалением поднялся с места: – Через десять минут мне заступать на вахту. Не хотите прогуляться со мной до палубы?

Улыбнувшись, Трейси тоже встала:

– Почему бы и нет? Подышу свежим воздухом.

Выйдя на палубу, они остановились у поручней, наблюдая за свечением, танцующим над пеной волн, разбивающихся о нос корабля и откатывающихся назад.

– Наслаждайтесь, – после недолгого молчания негромко сказал Питер. – Завтра мы окажемся совершенно в другом мире.

– Да, стало прохладнее, – согласилась Трейси, чувствуя, как свежий ветерок поднимает воротничок ее платья. – Мне будет не хватать солнца.

– Как и всем нам, – рассеянно отозвался он и молчал так долго, что Трейси почти забыла о его присутствии, когда он неожиданно сказал: – Вчера, когда мы стояли у Кейптауна, я получил письмо от Дейрдры.

Тон его голоса заставил Трейси обернуться, но лицо Питера оставалось в тени.

– Плохие новости? – мягко поинтересовалась она.

– Ничего нового. Она продолжает настаивать на том, чтобы после возвращения я бросил плавание. Шесть страниц, и все об одном и том же.

– Понятно. – Трейси в задумчивости прикусила губу. – А вы все еще не можете прийти к окончательному решению?

– Не могу. По крайней мере… – Питер умолк и покачал головой. – Я знаю только одно: я люблю свою работу и хорошо ее выполняю. Больше я ничего не умею. Если я не буду плавать, куда я смогу устроиться?

– Не знаю, – беспомощно ответила она. – А вы пробовали – серьезно, по-настоящему – объяснить Дейрдре, что вы чувствуете? Вряд ли она будет уговаривать вас бросить эту работу, если поймет, что она для вас значит?

– Конечно, пытался, но до нее никак не доходит. Говорит, что я привыкну.

– Она и раньше была недовольна, когда вы уходили в море?

– Не настолько. Когда я только с ней познакомился, думаю, для нее было внове иметь парня, который ходит в Антарктику. Только последние несколько месяцев, с тех пор как мы обручились, она начала меня уговаривать. – Питер вздохнул. – Что бы вы сделали на моем месте?

Ну и ну, с мрачной иронией подумала Трейси. Ей ли давать советы, как решать любовные проблемы. Но отступать поздно.

– Я думаю, – медленно заговорила она, – что вам нужно спросить у себя, как много значит для вас ваша невеста. Любите ли вы ее настолько сильно, чтобы выполнить ее просьбу и принять не тая вражды, или это всегда будет стоять между вами?

– Но ведь уступки должны быть обоюдными, верно? – тихо спросил он. – Если она меня любит, то не будет просить сделать то, чего я явно не хочу делать.

– Только если она отчетливо осознает, что вы совершенно определенно не хотите так делать. Это можно выяснить только одним способом, правда? Насколько я понимаю, мы можем время от времени отправлять почту. Почему бы вам не написать ей все, о чем вы только что рассказали мне – что не будет вам счастья в таких условиях. Женщины восхищаются мужчинами, которые твердо знают, что им нужно, даже если их идеи не совпадают.

Питер искоса взглянул на нее:

– А вы?

– Что я?

– Предпочитаете властных мужчин?

Трейси рассмеялась:

– Это зависит от того, что вы подразумеваете под словом «властный». Терпеть не могу таких, кто способен тиранить женщину как существо низшего толка, но мне определенно нравится, когда мужчина ведет себя по-мужски.

– Что именно женщины имеют в виду под этими словами? Кто, по-вашему, ведет себя по-мужски?

Перед глазами Трейси моментально возник образ высокого мужчины с мускулистым телом и худощавым лицом, черты которого порой казались высеченными из камня, и у нее сдавило горло.

– Это нелегко выразить словами, – она попыталась сказать это легким тоном. – Но вам, Питер, не о чем беспокоиться. Я бы сказала, вы ведете себя достаточно по-мужски, чтобы устроить любую женщину.

В карих глазах на мгновение мелькнуло какое-то новое выражение, вслед за этим он засмеялся:

– Спасибо, доктор, я запомню ваши слова. – Он отошел от поручней. – Пора на вахту. Вы идете вниз?

– Пожалуй, да. Становится слишком холодно, чтобы стоять на палубе.

Вместе с Питером Трейси дошла до лестницы:

– Увидимся за завтраком, если я встану рано.

– Я постучу, чтобы разбудить вас. – Поставив ногу на третью ступеньку, Питер взглянул вниз на нее и мягко добавил: – Я рад, что вы с нами – или я уже говорил это?

Она улыбнулась:

– Говорили, но мне все равно приятно это слышать. Доброй ночи.

Трейси наблюдала, как он поднялся на следующую палубу и мимо двери в каюту капитана прошел к лестнице, ведущей на мостик. Подчиняясь внезапному импульсу, она поднялась на несколько ступенек вверх. Теперь ей было видно, что за шторами, задернутыми на окнах капитанской каюты, горит свет. Смутная идея, подтолкнувшая ее сделать несколько шагов вверх, оформилась окончательно. «А вы пробовали – серьезно, по-настоящему достучаться до нее?» – спросила она Питера. Ну а сама она пробовала по-настоящему достучаться до человека, который скрывается за дверью этой каюты? Добиться какого-то взаимопонимания? Ей предстоит пять месяцев работать под его командованием – пять месяцев, которые покажутся ей бесконечно долгими, если не положить конец недоразумениям между ними.

Не тратя время на дальнейшие размышления, она быстро одолела остальные ступеньки и подошла к двери в каюту. Постучав, Трейси услышала в ответ приглашение войти, от которого на мгновение оробела. Но, несмотря на то, что решимость оставила ее, руки и ноги продолжали действовать: руки открыли дверь, а ноги шагнули через порог, прежде чем она успела отдать им приказ поступить иначе.

На первый взгляд каюта показалась ей пустой, хотя на письменном столе лежали бумаги, а в тяжелой стеклянной пепельнице валялось несколько окурков, один из которых еще дымился. Из приоткрытой двери в дальнем конце каюты донесся знакомый голос:

– Майк, я сейчас. Налей себе пока чего-нибудь выпить.

Значит, он ждал Майка. Видимо, она выбрала неудачное время. Возможно, с облегчением подумала Трейси, ей удастся выскользнуть в коридор, прежде чем он войдет и увидит ее.

Но было поздно. Пока Трейси стояла в нерешительности, за дверью в соседнее помещение послышались шаги, и на пороге появился Ли. Он был без рубашки. На плече висело полотенце, одним концом которого он вытирал с лица остатки пены. Увидев гостью, капитан резко остановился, и в каюте наступила тишина. Наконец он спросил голосом, лишенным всякого выражения:

– Чем обязан, доктор?

В полном замешательстве Трейси смотрела на него, отчетливо осознавая, насколько тонкая белая майка подчеркивает невероятную ширину его плеч. Должно быть, совершенно некстати подумала девушка, летом дома он проводит большую часть времени на открытом воздухе, чтобы поддерживать такой загар.

Она с трудом обрела способность говорить:

– Похоже, я не вовремя. Что ж, приду в другой раз.

– Ничего страшного, – отозвался он. – Я не буду возражать, если и вы не против, доктор. – Последнее слово он слегка выделил.

– Я… Это не так уж важно. – В эту минуту Трейси отчаянно жалела, что не пошла прямо к себе. Она совсем рехнулась, если, пусть даже на минуту, поверила, будто этот человек сделает хоть один шаг для того, чтобы их взаимоотношения стали чуточку дружелюбнее.

Он поднял брови:

– Видимо, все-таки важно, раз уж вы пришли сюда. Если у вас есть что сказать, говорите. Умалчиванием проблемы разрешить нельзя.

Трейси настороженно смотрела на него, пораженная его проницательностью.

– Не думаю, что из этого выйдет что-нибудь путное, – сказала она наконец. – Забудьте о том, что я приходила.

– Стойте. – Резкая команда заставила ее замереть на месте. Девушка медленно повернулась, чтобы взглянуть на него, и увидела взмах бронзовой руки в сторону стула: – Усаживайтесь, пока я надеваю рубашку.

Трейси вяло подчинилась. Он снова исчез за дверью и через минуту-другую появился, застегивая манжеты белоснежной рубашки. Не глядя на гостью, он подошел к низкому шкафчику и открыл дверцу, за которой обнаружились аккуратно поставленные в ряд бутылки, закрепленные специальным образом, чтобы не разбиться в любой шторм.

– Хотите чего-нибудь выпить? – предложил он. – У меня тут неплохой выбор – хотя вы, скорее всего, любительница шерри.

Как ни странно, но ирония вернула ей присутствие духа. Она села прямо, в синих глазах появилась решительность.

– Вы более или менее правы, но сейчас я ничего не хочу.

– Что ж, я тоже, – отозвался он, закрыл дверцу шкафчика и, прислонившись к нему, принялся смотреть на Трейси с выражением, которое она не смогла определить словами.

– Итак? – спросил он после недолгого молчания. – Что не так уж важно?

Трейси храбро встретила его взгляд.

– Я знаю, насколько вам неприятно то, что я оказалась на борту корабля.

– Да? – мягко спросил он.

– Да, знаю, – подтвердила девушка и торопливо продолжала: – Я хочу сказать, что до какой-то степени могу понять, что вы должны чувствовать из-за присутствия на судне женщины… но раз уж так случилось, не могли бы мы… не будет ли лучше, если мы… сложим оружие?

По его лицу невозможно было понять, о чем он думает.

– Вы думаете, нам есть что сложить? – хладнокровно спросил он.

– А разве нет?

– Вопрос задал я, вам полагается отвечать. – Он поднес руку к карману и вытащил портсигар, потом достал оттуда сигарету, нажатием большого пальца высек огонь из встроенной зажигалки и, глубоко затянувшись, бросил портсигар назад, на шкафчик. – Ваши слова предполагают существование взаимной враждебности, – продолжал он. – Доктор, вы хотите сказать, что относитесь ко мне с неприязнью?

Он продолжал говорить с ней насмешливым преувеличенно почтительным тоном. Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы сдержать поднимающееся раздражение.

– Я не это имела в виду.

– А, значит, я вам нравлюсь? – Насмешливый тон становился все более явным. – Вот это славно!

Трейси отказалась от неравной борьбы без сожалений. Интуиция ее не подвела. Он даже не собирался идти ей навстречу.

– Нравитесь? – взорвалась она, подскакивая со стула. – Нравиться может человек, в котором есть хоть одна приятная черта – а жалость к себе не входит в их число!

Худощавое лицо напротив нее внезапно окаменело. Он оторвался от шкафчика.

– И что это должно означать?

Все еще вне себя от злости, Трейси пожала плечами:

– Думайте что хотите. – Резко встав, девушка обнаружила, что как-то неустойчиво держится на ногах. – Я, пожалуй, пойду.

– Ну нет, никуда вы не пойдете, – сделав два больших шага, он загородил Трейси дорогу. – Вы тут кое-что сказали, теперь будьте добры пояснить свои слова.

На мгновение у Трейси мелькнула мысль: что, если оттолкнуть его и проскочить мимо? Может, он отступит перед ее решимостью и даст уйти? Но, взглянув на стиснутые челюсти, девушка поняла, что это пустая затея. Если ему понадобится удержать ее, применив физическую силу, он сделает это без малейших колебаний. Продолжая стоять с опущенными вдоль тела руками, она сжала кулаки. Ну что ж, раз он настаивает…

– Ладно, – решительно бросила ему Трейси, – если хотите знать правду, то я думаю, что Черил счастливо отделалась, когда сбежала от вас!

Что-то страшное произошло с глазами, впившимися в ее собственные.

– О Черил знают только четыре человека, – проговорил он. – Это вам Джанет сказала?

Что она наделала? – с отчаянием подумала Трейси, горько сожалея о том, что поддалась минутному порыву и затеяла этот разговор. Джанет доверилась ей, а она ее выдала, быть может разрушив давнюю дружбу.

– Простите, – тихо сказала она. – Я не должна была так говорить.

– Пусть это вас не тревожит, – жестко бросил он в ответ. – Неспособность держать язык за зубами, похоже, типичный недостаток, свойственный вашему полу. Что еще вам рассказала Джанет?

– Она рассказала только в общих чертах. – Трейси попыталась хоть как-то сгладить то, что натворила. – Но она не собиралась… Она не хотела… Она просто пыталась защитить вас, – упавшим тоном закончила она.

– От кого? От вас? – Ли окинул ее взглядом. – Что, доктор, уязвленное самолюбие взыграло, оттого что я единственный из всей команды, на кого не подействовали ваши выдающиеся прелести? – Он чуть улыбнулся. – Если вас тревожит только это, позвольте вас незамедлительно успокоить. Как женщину я считаю вас такой же привлекательной и желанной, как и любой мужчина. А если вам нужно конкретное подтверждение…

Трейси очутилась в плену крепких, как сталь, рук. Его губы впились в рот девушки с такой силой, что ее голова до упора откинулась назад. Трейси показалось, что шея у нее не выдержит и переломится…

Он отпустил ее так же внезапно, как и обнял, шагнул назад и смотрел глазами, по-прежнему сверкающими от гнева.

– Удовлетворена?

Побледневшая и потрясенная, она все-таки нашла в себе силы заговорить:

– Вы…

Стук в наружную дверь заставил ее замолчать. Мгновение Ли оставался на месте, глядя на нее, затем повернулся и подошел к письменному столу.

– Входи, Майк, – позвал он.

– Поднимается ветер, – объявил старпом, появляясь на пороге. – Если метеорологи не ошибаются, к концу ночной вахты нас ждет лобовая атака девятибалльного ветра. – Взгляд его упал на Трейси, и он заговорил по-другому: – А, доктор, я и не знал, что вы здесь. – Бросив молниеносный взгляд на Ли, он добавил: – Если у вас деловой разговор, я могу зайти позже.