Текст книги "Победить страх"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Знала, от нее самой, – медленно произнесла Саманта. – Когда я находилась у них, в полиции, Линдси пару раз приносила мне кофе и в один из своих приходов будто шутя спросила, могу ли я заглянуть в ее будущее и сказать, не… – Она осеклась.

– Не умрет ли она от укуса паука? – закончила фразу Кейтлин.

– Да. – Саманта кивнула.

– В детстве Линдси боялась двух вещей – пауков и воды над головой. Боязнь воды она преодолела, научившись плавать, а вот победить страх перед пауками ей так и не удалось.

– Понятно… Пауков он использовать не стал – во-первых, их поведение не проконтролируешь, а во-вторых, она сразу запаниковала бы. И тогда он решил прибегнуть к воде. Линдси не сразу догадалась, что ее ждет, а когда догадалась, было уже поздно. Вот чего он добивался – чтобы страх в ней возрастал постепенно, – пробормотала Саманта.

Кейтлин, ничего не расслышав, продолжала свой рассказ:

– Когда мне сказали, что он утопил ее, я думала только о том, какой ужас она испытала перед смертью. Она всегда боялась умереть именно так. Сначала это показалось мне жутким совпадением, но после того как я обнаружила на ее тумбочке украшение в виде паука, поняла – никакого совпадения здесь нет. Он не просто хотел убить ее, он хотел ее напугать.

– Ты полагаешь, что это он принес амулет в ее квартиру?

– А кто еще?

Саманта едва заметно кивнула:

– Скорее всего он. Только вопрос – когда.

– После ее смерти, – твердо ответила Кейтлин. – Либо сразу после того, как похитил ее. Я не шучу – Линдси сама такое в дом никогда не принесла бы.

– Если наши выводы правильные, то он оставил амулет не для Линдси, а для кого-то другого.

– Для меня? Предполагал, что я стану убирать квартиру и наткнусь на него?

– Нет, и не для тебя. После того как он послал Меткалфу записку с требованием выкупа, он знал, что тот бросится в квартиру Линдси. Шериф так и сделал, тем более что квартира не была опечатана. Амулет он не заметил, ему не до осмотра было, да и зачем ему осматривать квартиру? Наверное, он влетел туда как ураган, осмотрел комнаты и ушел.

– Ничего не понимаю. Куда ты клонишь? Зачем ему сообщать шерифу, что он собирается напугать Линдси?

Саманта набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула, потерла, разогревая, руки и потянулась к амулету.

– Сейчас все выясним, – сказала она.

Глава 9

Когда Лукас передал Джейлин свой разговор с Меткалфом и рассказал о своих подозрениях относительно Саманты и цирка «Вечерний карнавал», напарница ненадолго задумалась, потом взглянула на него и тихо спросила:

– Полагаешь, он прав?

– Нет. Я не верю, что между цирком и похищениями есть какая-либо связь. Преступник – ярко выраженный одиночка, индивидуалист, и действует он один. Он никогда ни с кем не станет сговариваться, тем более с цирковыми артистами.

– Я вижу, относительно его психологического портрета ты полностью согласен с Бишопом.

– В главном – да. Похититель – мужчина среднего возраста, ему от тридцати пяти до сорока лет, без уголовного прошлого. Он осторожен, одержим своей идеей, организован и целеустремлен. Скорее всего не женат, разведен или вдовец. Может где-то работать, но, по-моему, он материально независим. Возможно, благодаря полученному наследству. Еще до того как он начал получать выкупы, можно было смело предположить, что в деньгах он не нуждается.

– Помню, ты сначала не соглашался с Бишопом относительно главного – почему он все-таки убивает своих жертв. Бишоп, опираясь на книги, утверждал, что он боится, что кто-то сможет опознать его.

Лукас нахмурился и ответил словно в раздумье:

– Очень странно. В определении типа личности Бишоп редко пользуется справочниками и учебниками.

– Похоже, ты оказался прав – похититель убивает вовсе не из-за боязни, что его узнают. Саманта верно подметила – у него явное нарушение психики.

– Да, – ответил Лукас, не переставая хмуриться.

– Ты беспокоишься за нее?

Он пожал плечами, будто отметая мрачные мысли, но жест получился неубедительным.

– Саманта может постоять за себя.

– Похоже, это тебя не слишком успокаивает.

– Я думаю, не выпустили ли мы с тобой из виду что-нибудь существенное.

– Что именно?

– Знаешь, как бы неправдоподобно ни выглядела гипотеза Меткалфа, в одном он может оказаться прав. Боюсь, у похитителя действительно есть какая-то связь с цирком либо маршрут его преступлений совпадает с их поездками.

Джейлин удивленно вскинула брови.

– Эта мысль пришла мне в голову, когда он разворачивал передо мной картину заговора между цирком и преступником.

– Хорошенькое дельце, – кисло заметила Джейлин.

Лукас, поморщившись, кивнул.

– Если мы не найдем ему более подходящую мишень, он мало того что растратит энергию на пустяки, так еще выставит цирк в самом неприглядном свете.

– И Саманту вместе с ним.

– Разумеется. Жители города не останутся безучастными к его подозрениям, ведь погиб не кто-нибудь, а женщина, да еще полицейский.

– Я видела лица полицейских во время похорон. Они очень сильно переживают и, как и Уайат, горят желанием найти виновника.

– Нетрудно было заметить, – хмыкнул Лукас. – Конечно, если дело дойдет до угроз физической расправы, Лео сможет защитить артистов. Да и Саманта не даст себя обидеть. Так что не это меня заботит.

– Тогда что? Если похититель не имеет никакого отношения к «Вечернему карнавалу», то как Меткалф может связать их?

– После того как Саманта выдвинула идею о том, что преступник затеял со мной игру, мы часто говорили с ней и пришли к выводу, что он вполне мог следить за нами последние восемнадцать месяцев. Такое вполне возможно, ну или по крайней мере вероятно.

– Только в том случае, если Саманта права, что он воспринимает все как некое состязание с тобой. Записка, которую мы обнаружили в том сарае, косвенно подтверждает это. Он называет тебя по имени.

– Да. – Лукас кивнул и продолжил: – Но что, если он не только следил за нами? Саманта утверждает, что он хороший психолог и что он исследовал как мои действия, так и всю работу нашего спецподразделения. Если она не ошибается…

– Тогда он знает о твоих прошлых отношениях с ней, – закончила Джейлин.

– Ну кое о чем писалось в прессе, – отозвался Лукас. – Не только о нас с ней, но и о цирке. Все это можно легко найти в Интернете. Тому, кто умеет читать между строк, не составит труда додумать остальное.

– Ну тогда о Саманте он знает все, что ему нужно.

– И о цирке «Вечерний карнавал» тоже, – медленно произнес Лукас. – О его ежегодном маршруте. Вот об этом-то и говорил Уайат. Джейлин, мне кажется, нам с тобой следует опередить Уайата и его людей. Информации у нас больше, поэтому, если есть между похищениями и цирком какая-то связь, мы ее обнаружим быстрее.

– Хорошо, давай поищем. Только один вопрос – так ты, значит, думаешь, что преступник целенаправленно ввел Саманту в игру? Каким-то образом подстроил события, чтобы она оказалась здесь? Но каким? И с какой целью?

– Все возможно, если посмотреть на дело с другой стороны. Не исключено, что он делал то, чем сейчас собирается заняться Меткалф, – изучал маршрут гастролей цирка, возможно, даже ездил с ним из города в город, в прошлом году или еще раньше. Ты сама говорила, что мы не знаем, сколько времени он разрабатывал свой план. Проявился он полтора года назад, но продумывать свои действия он мог начать и много раньше – и два, и три года назад.

– Ты сам в это веришь?

– Верю. – Лукас вздохнул. – Артистов цирка я знаю и верю им безусловно, но если наша проверка покажет, что маршруты их поездок и похищений совпадают по всем восточным и юго-восточным штатам, то это уже не случайность. Все то, что не является случайностью, есть спланированная случайность.

– И спланировал ее похититель.

– Сделав частью своей игры. Точнее – игровым полем, на котором расставил все фигуры так, как ему нравится. Возомнив себя богом. Мы же понятия не имеем, за какие невидимые ниточки он дергает, приводя в движение участников игры.

– Сатанинская затея… Он всех втянул в свой план – тебя, Саманту, артистов цирка. Сколько же времени он потратил на то, чтобы все продумать с таким тщанием? Ломал голову над тем, как похитить жертву, разрабатывал способ убийства. И все ради того, чтобы вовлечь в свою жуткую игру тебя. Это человек дьявольской хитрости. Так все запутать… Хотя нет, слово «запутать» здесь не подходит. – Она подняла глаза на Лукаса. – Что же должно случиться, чтобы человек пошел на такое? Что его побудило? Я убеждена – тут личные причины, только они могут толкнуть на создание такой страшной головоломки.

– Да.

– Что-то очень личное. Он вызвался доказать тебе, что он умнее, сильнее, быстрее тебя. Все, как говорила Саманта. Только не потому, что о тебе много говорили, и не для того, чтобы испытать твои способности. Он явно мстит тебе. Покопайся в своем прошлом, вспомни, кому ты мог так здорово насолить.

Лукас снова кивнул:

– По всей видимости, я его знаю, что тоже является частью игры, – я должен его вычислить. Получается, что это я толкнул его на преступления.

– Сэм говорила, что здесь есть еще что-то, чего мы не знаем. В любом случае монстра создал не ты.

– Может быть, и нет, но я, сам того не желая, создал эту игру. Ну, по крайней мере вдохновил преступника. В результате погибли более десяти человек.

Джейлин не стала спорить или говорить банальности.

– Саманта утверждает, что без нее ты не сможешь выиграть, – напомнила она.

– Да.

– Неважно получается. Действительно, если преступник следил за тобой, изучал методы твоей работы и знает о твоих отношениях с Самантой, значит, случайных совпадений здесь нет. Не важно как, но в результате определенных манипуляций он сознательно ввел Саманту в игру. И если о твоих экстрасенсорных способностях он не знал до тех пор, пока ты не вошел в состав спецподразделения и о тебе не заговорила пресса, о ее способностях он мог прочитать в любой день, посетив цирк.

– Об этом я уже думал, – медленно произнес Лукас.

– Считаешь, она от нас скрывает тот факт, что преступник хорошо ее знает?

– Это нам тоже необходимо выяснить. Потому что в недобрых руках Саманта станет бесспорным преимуществом.

– А в добрых?

– Тоже.

Лукас встал, за ним поднялась и Джейлин.

– Если я не ошибаюсь, главной фигурой на шахматной доске является королева.

– Да. Только называется она не королева, а ферзь, – поправил ее Лукас.

– Ага… Ты не сообщал Бишопу, что Саманта здесь и участвует в расследовании?

– Нет. Он об этом узнал сам, из теленовостей.

– Он что-нибудь говорил по поводу партии?

– Говорил, – мрачно отозвался Лукас. – Пожелал мне не проигрывать.

Как только Саманта взяла в руку амулет, она сразу же окунулась в темноту.

Ее словно окутало черное покрывало. Она очутилась во мраке, густом и тягучем, как смола. Вокруг нее царило безмолвие. На миг она почувствовала, как ее стало уносить куда-то. Скорость быстро нарастала – уши заложило, тело сдавливал встречный поток.

Точно так же неожиданно ее захлестнуло ощущение холода и невероятной пустоты. Она повисла в воздухе, невесомая и, как ей казалось, бесформенная, где-то в промежутке между миром живых и тем, что идет за ним.

Как и прежде, ей оставалось только ждать вспышки видений. Ожидать, когда мозг ее настроится на нужную частоту и перед ней, будто в странном фильме, замелькают образы, а в ушах зазвучит какофония звуков.

И вот перед ней начали появляться картинки, вначале едва различимые, словно трепещущие. Они проносились перед ее взором с невероятной быстротой, превращаясь в пятна. Звуки сливались в неразличимый шум. Постепенно образы стали принимать знакомые очертания.

Однако Саманта увидела совсем не то, что ожидала.

Она вдруг взмыла вверх, а под ней, парящей в воздухе, разыгрывалась казавшаяся вполне обычной сцена. За небольшим обеденным столом сидели мать, отец и двое их детей – мальчик и девочка. Перед ними стояли тарелки и чашки.

Саманта попыталась вслушаться в их разговор, но уши у нее заложило, как после поездки в скоростном лифте или в самолете во время взлета и посадки, поэтому она ничего не смогла разобрать. До нее долетал лишь шум, похожий на отдаленный рокот. Она попробовала чуть сместиться в сторону, чтобы получше рассмотреть лица, но обнаружила, что не может удержаться на одном месте – ее постоянно уносило от стола. Картина исчезла прежде, чем Саманта что-нибудь запомнила.

Она снова очутилась в пустынной мгле.

Становилось все холоднее и холоднее.

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем перед ее глазами возникла следующая картина. На этот раз она увидела маленькую девочку, ту же, что она уже встречала, или другую – Саманта сказать не могла. Девочка сидела на корточках в какой-то незнакомой ей комнате, прижимая к себе правую руку так, словно баюкала куклу.

«Она сломала руку. Да, совершенно верно. Она плачет от боли. Но почему она никого не позовет на помощь?»

Последовала еще одна вспышка, и Саманта увидела следующий образ – в крошечной опрятной спальне на стуле неподвижно, как манекен, сидела женщина. Взгляд ее застыл, руки лежат на коленях. Рядом с ней чувствовался холод. Смерть. Холод. Смерть.

Женщина не могла думать ни о чем другом.

Волны ее страха докатились до Саманты, подхватили ее и мягко перенесли к следующей сцене – в кроватке лежал маленький мальчик и полными ужаса глазами смотрел в окно, за которым гремел гром, шел ужасный ливень и молния рассекала ночное небо.

«Он заберет меня, заберет… Сейчас он войдет и заберет меня…»

На следующей картине людей не было – ее заполняли пауки, десятки, сотни пауков. Быстро перебирая мохнатыми лапами по деревянному полу, они бежали к Саманте. Пятясь от надвигавшейся на нее копошащейся массы, она опустила голову и увидела ноги. Но это были не ее ноги…

В следующее мгновение она очутилась в мрачном лесу. В нос ей ударил запах смрада и гнили, такой густой, что она едва не упала в обморок. Ветки деревьев кишели змеями. Свешиваясь, они пытались укусить ее, обвить ее шею. Нагнувшись, Саманта схватила с земли суковатую палку, принялась отбиваться от змей и вдруг заметила, что рука тоже не ее, а мужская…

И эта картина исчезла, не оставив ничего в ее памяти. А затем лица и предметы замелькали перед ее глазами, как слайды в проекторе, только с молниеносной быстротой. Одна картина сменяла другую, и все они были наполнены, буквально пропитаны страхом. Ей показалось, что в одной из сцен она увидела себя, в остальных – других людей. Единственным, что связывало все эти картины, был ужас.

Саманта не успевала рассмотреть одну картинку, как ее сменяла другая. Ее оглушили сотни слившихся в гул голосов.

Страх волнами накатывал на нее, обволакивал и сжимал, замерзшую, промокшую, ослепленную темнотой. Саманта чувствовала, как ее сдавливает снаружи и разрывает изнутри. Вдруг очнувшись и поняв, что дальше здесь оставаться опасно, она пошевелилась и незаметно для самой себя в мгновение ока снова оказалась в полном безмолвии, в холодной тьме пустоты. Ей сделалось страшно и одиноко…

«Что тебя так напугало, Саманта?»

Вздрогнув, она открыла глаза и в ту же секунду уловила тихий звон выпавшего из ее руки амулета. Она посмотрела на сжимавшую его ладонь и увидела поверх старого следа от ожога новый – паутинку с малюсеньким паучком в центре.

– Сэм, Сэм, у тебя носом идет кровь, – услышала она.

Саманта подняла голову, посмотрела в побелевшее, словно фарфоровое, лицо Кейтлин и почувствовала на губе влагу. Она провела по губе левой рукой, взглянула на нее и увидела на пальцах алые пятна.

С минуту Саманта разглядывала обе руки – одну с пятнышками крови, другую с отпечатком кольца и амулета.

– Сэм?

– Чего ты боишься? – еле слышно спросила Саманта.

– Я? Высоты. Нет, это у меня не фобия, просто я боюсь высоты, и все. – Кейтлин взяла с подноса салфетку и, перегнувшись через стол, сунула ее в руку Саманте. – Вытри кровь.

Та машинально сжала салфетку, медленно вытерла ею нос и губы, пробормотала:

– Спасибо.

– Что ты видела?

– Сколько продолжалось видение?

– Примерно минут двадцать. Я уже начала волноваться. Знаешь, ты так страшно выглядела – сидела неподвижная, как статуя, и бледная, как мрамор. Правда, ближе к концу ты начала шевелиться. Так что ты увидела?

– Возможно, именно то, что он хотел, – медленно проговорила Саманта.

– Кто – он? Похититель? Но ведь ты говорила, что он скорее всего оставил амулет для шерифа Меткалфа.

– Разве? Не помню. – Она подняла взгляд на Кейтлин. – Кстати, ты в шахматы играешь?

– Нет, – мотнула головой Кейтлин. – А ты?

– Немного. Во всяком случае, знаю, что пешками в игре часто жертвуют. Преступник – хороший игрок, он думает на несколько ходов вперед.

Кейтлин озадаченно смотрела на Саманту.

– Ну и что?

– Он на несколько ходов опережает всех – полицию, Люка, меня, и это очень плохо.

В тот же день ближе к вечеру Лукас стоял в помещении полицейского гаража и рассматривал громадный аквариум из стекла и стали, в котором погибла Линдси.

Поскольку совершать постоянные поездки до старой шахты оказалось невозможно из-за плохих дорог и окружавшего ее густого леса, мешавшего также снизиться вертолетам, ничего другого не оставалось, как отправить на место тягач и привезти на нем аквариум в гараж для дальнейшего исследования. Но даже на эту операцию потребовалось потратить почти двое суток.

Обследование аквариума, как и предполагал Люк, ничего ему не дало – на внутренней стороне стен обнаружились лишь следы Линдси, на их внешней части вообще не нашли никаких следов.

Правда, дотошные полицейские увидели в одном из углов пару черных волосков – они явно принадлежали не Линдси. Лукас отправил их на анализ в Квонтико, попросив Бишопа в сопроводительном письме поторопиться с ответом.

Преступник явно покинул городок до дождя, смывшего все следы. «Очевидно, что он уезжал на машине. Не мог же он выпустить крылья и улететь?» – мрачно раздумывал Люк.

Идея показалась ему забавной, но неправдоподобной.

В который уже раз Лукас медленно обошел вокруг жуткого аквариума, стараясь уловить сущность его создателя.

Где, когда и кем был куплен весь материал – сталь, стекло и клеящие смолы, им так и не удалось узнать. Ясно было одно – делалось смертоносное приспособление долго и тщательно. Люк поначалу думал, что похититель приступил к созданию аквариума сразу после того, как захватил Линдси, но эксперты, рассмеявшись, заявили, что работа над ним, независимо от мастерства «строителя», потребовала не меньше недели.

Не говоря уже о том, что ему пришлось вести трубопровод от старого, заполненного дождевой водой котлована. Преступник создал безотказно действующую машину замедленного убийства. Один поворот клапана – и она заработала.

Лукас не только никогда не видел, он даже и не слышал о чем-либо подобном.

– Как в старом кино про супергероев, да? – раздался за его спиной знакомый голос.

Лукас резко обернулся, недовольный тем, что не расслышал, как Саманта вошла внутрь. Кроме того, ее визит оказался для него неожиданностью.

– Меня пропустил Глен, а Джейлин подсказала, где тебя можно найти. Остальные полицейские старательно не замечают меня.

– Тебя это удивляет?

– Нисколько, я знаю полицейских. Пока они меня не обвиняют открыто, но и радости при моем появлении не выказывают.

– Что ты имеешь в виду под словом «пока»?

– Перестань, Люк. Не мне говорить тебе, что Меткалф землю будет рыть, лишь бы найти связь между нашим цирком и похищениями.

– Ну и как ты думаешь, найдет?

Вместо ответа Саманта повернулась к аквариуму, затем сделала несколько шагов к нему.

– Жуткая штуковина. Действительно как в старых фильмах. Я вроде видела такую в сериале с участием Голдберг. Там какой-то злодей в чем-то подобном топил своих жертв. Я все удивлялась: почему он просто не застрелит их? – Она перевела взгляд на Люка. – А ты как думаешь? Почему этот похититель не убивает похищенных сразу?

Люк посмотрел на аквариум.

– Похоже, что он устанавливает что-то вроде таймера.

– Почему он не убивает своих жертв сразу? – повторила Саманта.

– Потому что и смерть жертвы тоже часть его игры. Он проверяет, насколько быстро я буду действовать, успею кого-нибудь из них спасти или нет. Ты это хочешь услышать? – гневно спросил он.

Саманта выслушала его тираду с полным спокойствием. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Я спрашиваю тебя: почему смерть жертвы он тоже сделал частью игры? – еще раз спокойно переспросила она. – Не понимаешь? Тогда объясню – он пытается переложить ответственность на других, Люк. Чтобы в смерти Линдси и других обвинили не его, а тебя. Формально винить его, строго говоря, не в чем. Если бы ты или полиция действовали порасторопнее, все похищенные остались бы живы.

– Ты делаешь такой вывод только потому, что мы нашли устройство, напоминающее таймер? Одно-единственное.

– Нет, это не мой вывод. Я слышала, как он говорил Линдси, что он никого не убивает, во всяком случае, не своими руками и не прямо. Он явно перекладывает часть ответственности на тебя. Но это не единственная причина, есть еще. Мгновенное убийство не дает ничего, кроме трупа. Нет эмоционального напряжения. Но покажи человеку, как он умрет, заставь его видеть приближение смерти – и появляется страх, который постепенно переходит в ужас. После чего можно просто уйти.

Лукас хмуро рассматривал бесстрастное лицо Саманты.

– Вспомни первую жертву, Митчелла Кэллогана. Он был обезглавлен. Я краем уха слышала, что патологоанатомы удивлялись тому, как чисто ему отсекло голову.

– Они считают, что преступник действовал мачете или самурайским мечом. Отрубил голову одним ударом, – медленно произнес Лукас.

– А может быть, он использовал гильотину? – предположила Саманта.

Первой реакцией Лукаса было изумление, которое почти сразу сменилось злостью.

– Гильотина…

– Преступник знаком с механикой и инженерным делом. Ну по крайней мере мастерить он умеет. Уж если он из трубопровода сделал адскую машину, то уж гильотину замедленного действия он создать сможет. Думаю, Кэллоган, связанный, лежал на спине и несколько часов смотрел на нож, возможно, даже слышал тиканье будильника, установленного на определенное время.

– Страх, – сказал Лукас. – Приманка для меня.

– Возможно, он заманивает тебя страхом. И, не исключено, им же и… наказывает.

Лукас не удивился словам Саманты.

– Ты тоже догадалась, да? Что я должен знать этого сукина сына? Да, все говорит о том, что наши пути где-то пересекались.

– Скорее всего, да. Пойти на убийства, ломать голову над созданием специальных хитрых механизмов – это многовато даже для сумасшедшего. Здесь определенно есть что-то личное. Ведь всю свою игру он придумал не для собственного удовольствия, а для тебя. Он знает тебя, ему известно, что ты умеешь разыскивать людей по их ощущениям. Следовательно, вплоть до самой их смерти ты чувствуешь то же, что и они. Страдание. Все это он знает.

С минуту Лукас стоял неподвижно, затем мотнул головой:

– В последние полтора года мы приезжали на место преступления слишком рано, чтобы я успел что-то почувствовать. Если бы он действительно хотел заставить меня помучиться…

– Он прекрасно справляется со своей задачей. Раньше ты просто не чувствовал страха, который испытывала жертва. Не слишком рано ты приезжал, а слишком поздно. А тот, кто видел, как ты работаешь, знает, что ты испытываешь в эти минуты.

Лукас вдруг испытал непреодолимое желание схватить Саманту за плечи, но сдержался.

– Страдание – всего лишь термин.

– Только не для тебя. – На лице Саманты мелькнула едва заметная усмешка.

– А зачем ты, собственно, пришла сюда? – спросил он, переводя разговор.

– Я кое-что оставила для тебя. Возьмешь потом у Джейлин, – быстро ответила она. – Амулет. Кейтлин Грэм нашла его на тумбочке возле кровати Линдси. Мы с ней пришли к мнению, что появился он там в день ее похищения.

– Почему вы так считаете?

Саманта вынула из кармана джинсов правую руку и, вытянув ее вперед, показала ему раскрытую ладонь:

– Везет мне на ожоги в последнее время, да?

Комната, в которой он работал, была маленькой и очень уютной. Снятый им дом находился в пустынном месте, соседей рядом с ним не было, так что его приходы и уходы оставались незамеченными.

Одним словом, его нынешнее обиталище его в высшей степени устраивало.

Он осторожно нагнулся над столом. Надев перчатки, принялся вырезать из внутренней страницы местной газеты нужные буквы. Перед ним лежал чистый лист белой бумаги, рядом стоял тюбик с клеем.

Он ухмыльнулся. «Банально, конечно, использовать газетные буквы, – подумал он. – Зато какой будет эффект». Он понимал, что наклеенный газетный шрифт подействует сильнее, чем текст, отпечатанный на современном лазерном принтере.

А он любил позабавить себя, представить их реакцию, вытянутую физиономию Люка, его удивленный взгляд.

«Пора ваш муравейничек расшевелить немножко. Интересно, догадались вы уже или нет, агенты мои милые? – Он снова захихикал. – Наверное, кое-что в ваших тупых головенках начинает проясняться. Да, это игра. Вот такую славную игру я с вами затеял».

Он сильно рисковал, сводя эндшпиль партии к одному месту, небольшому городку. В этом имелись и свои недостатки, и плюсы, которые, как он надеялся, перевесят.

– Итак, дорогие, скоро мы подойдем к финалу, – прошептал он. – Очень скоро. Еще несколько ходов – и все закончится.

Мысли о том, что последует потом, он отметал, не желая концентрироваться на скучном.

– Работаем, работаем, – снова зашептал он. – Эти несколько ходов нужно еще сделать.

– Бессмыслица какая-то, – наконец ответил Лукас.

– И это говорит психолог. – Губы Саманты скривились.

– Ты хочешь, чтобы я проанализировал твое видение?

– А почему нет? Ведь дает же патологоанатом психологический портрет погибшего? Что мешает тебе проанализировать видение?

Джейлин сидела в дальнем конце стола, с любопытством поглядывая на них. В конце концов она решила вмешаться, мягко заметив:

– По-моему, все твое видение говорило об одном – о страхе.

– Ну, это я и сама поняла, – ответила Саманта, сделав несколько глотков чая. – Слишком крепкий. – Она поморщилась. – Хотя ладно, мне все равно ночь не спать.

– Работаешь сегодня? – поинтересовался Лукас.

– Разумеется, цирк никуда не уехал. Придется и мне попредсказывать.

– Ты устала. Я бы тебе посоветовал немного поспать перед вечерним представлением.

– Я в порядке, – ответила Саманта и посмотрела на ладонь, где белели два отпечатка – кольцо и паутинка с паучком. – Побаливает немного, но ничего, терпимо.

– Ты стала мишенью, Сэм, – пробормотал Лукас.

– До среды или четверга можно спать спокойно.

Лукас улыбнулся:

– Помнится, ты призывала меня к осторожности. Этот сукин сын играет по своим правилам, не забывай. Нет никакой гарантии, что он не решит похитить кого-нибудь сегодня или завтра.

– Ну и что я могу сделать? – Она подняла на него cпокойный взгляд. – Я умею только предсказывать, работать с тем, что я вижу перед собой. Если он решил сделать из меня пешку, то рано или поздно он появится.

– А что, если ты ферзь? – предположила Джейлин.

Саманта немного смутилась, но быстро нашлась:

– Шахматы – не мой профиль. Я даже не знаю, как строятся комбинации…

– Самая сильная фигура в шахматах – ферзь, – оборвал ее Лукас.

Саманта удивленно подняла брови:

– Едва ли я гожусь на эту роль.

– Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы заставить тебя оказаться здесь, – продолжал Лукас. – Мы с Джей кое-что откопали относительно того цирка, который опередил вас, поехав по вашему маршруту. Похоже, его владельцу неплохо заплатили, чтобы он обскакал вас. И платил кто-то из местных спонсоров. Как сказал нам владелец цирка, сумма была столь соблазнительной, что он не смог отказаться. – Лукас помолчал. – Кто-то изменил маршрут вашего цирка. Теперь тебе понятно, как ты сюда попала?

– Мне понятно только одно – я видела вещий сон.

– И что же тебе приснилось?

Саманта отрицательно покачала головой.

– Мы должны знать все, – резко произнес Лукас.

– Но ты же знаешь, что в Голден нас привел мой сон. Что тебе еще нужно? Это я попросила Лео изменить маршрут, и он согласился.

Джейлин, поморщившись, посмотрела на Лукаса.

– Может быть, он в самом деле тут ни при чем?

Лукас не сводил с Саманты пристального взгляда.

– Саманта, уверяю тебя – он рассчитал все до мелочей. Ваш цирк приехал сюда только потому, что преступник хотел этого.

Распахнулась дверь, и возникший в проеме шериф Меткалф торжествующе провозгласил:

– Лео Тедеско заплатили десять тысяч долларов за то, чтобы он свернул в Голден.

Саманта бросила на него равнодушный взгляд, затем повернулась к Лукасу.

– Да. А я тебе разве об этом не говорила? Извини, забыла, наверное, – спокойно сказала она. – Все правильно, Лео получил десять тысяч долларов за поездку в Голден и заверенное местным нотариусом письмо от спонсора, пожелавшего остаться неизвестным. В письме тот говорил, что у местных детишек мало развлечений и он просит «Вечерний карнавал» приехать сюда. Я уверена, что копия письма есть у шерифа.

– И письмо от незнакомого альтруиста не вызвало у тебя никаких подозрений? – мрачно заметил Лукас.

– Если честно, то вызвало, – призналась Саманта. – Но, согласись, десять тонн баксов на дороге не валяются. Кроме того, – она подняла голову и посмотрела на шерифа, – мы не в первый раз получаем авансы. Разве что таких крупных нам никто никогда не делал. Только не торопись арестовывать Лео за неуплату налогов, он сообщил о поступившей сумме в налоговую инспекцию. И уж если бы Лео очень захотел спрятать эти деньги, ты бы и следов их не нашел.

Судя по угрюмому взгляду шерифа, он начал понимать, что шанс предъявить цирку обвинение, казавшийся таким реальным всего несколько минут назад, начал таять. Вид у шерифа был такой убитый, что Саманта решила пожалеть его.

– Извини, если я тебя невольно расстроила. Повторяю, ни Лео, ни кто-либо другой из нашего цирка не имеют никакого отношения к похищениям людей.

– Я смотрю, себя ты в свой перечень не включаешь, – глухо заметил Уайат.

– Обо мне – разговор особый, – резко парировала Саманта. – Не знаю почему, но преступнику нужно, чтобы я находилась здесь.

– В конце концов, Лео мог бы просто прикарманить свалившиеся на него десять тысяч, а цирк направить дальше, по заранее определенному маршруту.

– Я бы не дала ему этого сделать, потому что я видела вещий сон, – упрямо повторила Саманта.

– Почему же ты, черт подери, не сказала о деньгах раньше?

– Она и сейчас бы о них не заговорила, если бы мои люди их не обнаружили, – вставил Уайат.

Уставившись на Саманту, Лукас спросил ее:

– Что скажешь? Он прав?

Пожимая плечами, она холодно ответила:

– Должна же я была оставить шерифу что-нибудь для поисков.

– Вот зараза, – пробормотал Уайат.

– Хотя бы несколько часов ты занимался полезным делом и не вертелся возле цирка, – прибавила она с вежливой улыбкой.