Текст книги "Мандалорский доспех"

Автор книги: Кевин Джеттер (Джетер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Дарт Вейдер уступать не собирался.

– Молоток можно сломать, как любой другой инструмент. Звезда Смерти уничтожена. Только Великая сила существует вечно.

– Я ничего не забываю, Вейдер. Но пусть об инструментах болит голова у моих адмиралов. Пусть займутся делом и построят новую станцию, если сумеют. Пусть сделают ее лучше. Мы и так чересчур отвлеклись, мальчик мой.

Ксизор ждал продолжения спора, но Повелитель тьмы промолчал, а Император качнул капюшоном в сторону фаллиена.

– Вы сказали, принц, что моя Империя в опасности. Но это не ново. Мне известно о повстанцах из так называемого Альянса. Что меня удивляет, так это степень вашего беспокойства, принц Ксизор. И я слышу в ваших словах сомнение, хотя вы и твердите о противоположном. А сомнения следует выкорчевывать в зародыше.

– Это не сомнения, мой император, а реальность. Полы искусно вышитых накидок обметали носки его сапог; Ксизор изящно сложил руки на груди.

– Нельзя одолеть Альянс, не создав новой угрозы. Ваша власть усиливается и скоро станет абсолютной, но вместе с ней растет неизбежная опасность, потому что она вплетена в саму ткань Империи.

– Он говорит ерунду, учитель, – равнодушно пророкотал тяжелый бас Дарта Вейдера.

– Для тех, кто не хочет видеть, – огрызнулся принц Ксизор, краем глаза смотря на закованную в черные доспехи огромную фигуру. – Может, повелителя Вейдера ослепляет Великая сила? В конце концов, он в ней – ничто по сравнению с вами.

Невидимая рука, которую фаллиен все время ощущал у себя на шее, неожиданно сжалась. А он-то все интересовался, может ли ситх убивать на расстоянии!.. Ксизор почуствовал, словно горло ему без жалости и сожаления захлестнули металлической цепью. Подбородок задрался верх, трон и Император, с любопытством разглядывающий задыхающегося визитера, потонули в кровавой мгле..

– Оставь его, мой мальчик, куда ты вечно спешишь? – откуда-то из сгущающегося черно-алого облака пожурил своего помощника Палпатин. – Меня заинтриговали его слова, я хочу услышать остальные, прежде чем вынесу решение.

Холодные невидимые пальцы разжались, воздух хлынул в легкие Ксизора, Фаллиен порадовался, что ему хватило сил не царапать себе горло в попытке сбросить несуществующий захват, как делали другие, более слабые жертвы. Но я ничего не забуду, постановил про себя Темный Принц. Никому не дозволено безнаказанно унижать фаллиена и втаптывать его гордость в грязь. Придет день, и Вейдер заплатит за все оскорбления.

– Мне удается говорить лучше, – просипел Ксизор, – когда мой император держит своих подчиненных на поводке.

В горле запершило, но он не стал радовать ситха, не закашлялся, сглотнул и почувствовал привкус крови.

– Но именно о качествах тех, кто служит моему императору, я хочу говорить.

Узкие вертикальные зрачки обратились к Вейдеру, потом к Палпатину.

– Вы оба говорили о дураках, что служат Империи, полезных, но тем не менее дураках. И сейчас, когда так называемый Альянс заморочил всем головы разговорами о свободе, положение не улучшится.

Дарт Вейдер отчетливо фыркнул.

– Они обречены.

– Несомненно, – откликнулся Ксизор. – Но день триумфа откладывается самой императорской властью. Загадка, но тот, у кого есть глаза, сумеет ее разгадать.

– Продолжай, – Император сделал приглашающий жест. – Вы завладели моим вниманием, принц. Воспользуйтесь им с пользой.

К этому мгновению Ксизор подготовился заранее, слова давно были подобраны и сложены в выверенные фразы. Оставалось только произнести их, а потом подождать, что принесет ему рисковая ставка.

– Как я уже говорил, проблема в тех, кто вам служит, – Ксизор указал на широкий транспаристиловый проем позади трона. – На всех планетах имеется ктото, кто оказывает сопротивление, которое необходимо подавить. В этих словах повелителя Вейдера есть истина. Но кто тогда останется вам? Глупцы вроде тех адмиралов, глупцы, которые не могут почувствовать движение Великой силы. Если раньше, до того как они склонились перед вами, они не были глупы, то оболванятся позже. Как же может быть иначе? Ваша власть уничтожит их волю, их способность судить и выносить решения, их умение действовать самостоятельно.

– Это так, – согласился Император. – И не нужно думать, будто я этого не заметил. Я вижу всех, кто встал на сторону бунтовщиков, я их чувствую. Их смерть станет жестокой, но неизбежной потерей.

Палпатин помолчал, пожевал сухими губами.

– Насколько было бы лучше переманить их к себе, – наконец пробормотал он еле слышно.

Ксизор с трудом удержал дрожь отвращения. Его собственные, весьма далеко заходящие амбиции бледнели перед желаниями Палпатина. Император жаждал не просто контролировать всех живущих в Галактике, он хотел поглотить их, как жадный хатт засовывает себе в широко распахнутую пасть еще живую закуску. Сначала падут слабые, думал Ксизор. Но когда-нибудь придет очередь Вейдера и моя.

Такова награда за верность. Тебя сжирают последним…

Собственно, именно вопросы выживания и удовлетворения амбиций потребовали создания "Черного Солнца". Повстанцы – отважные идиоты, которые возомнили себя настолько могучими, чтобы открыто пробовать на прочность власть Императора. Для собственного существования Ксизор выбрал тень, тьму, в которую всегда прятались преступники. Там легче было спрятаться от страдающей неутолимым обжорством Империи.

– Они предпочтут смерть служению, – услышал фаллиен собственный голос.

Палпатин равнодушно пожал узкими плечами.

– Значит, туда им и дорога.

– Но в то же время, вы должны знать, кем повелеваете. И многие из ваших подданных – давайте будем реалистами, мой император, – не лучшего качества. Многие были рождены дураками, иные достигли состояния идиотизма в результате кропотливой работы, но дух и мысли остальных подавляет величие вашего гения и могущества, – Ксизор расплел руки, чтобы можно было взмахнуть ими в широком жесте. – Страх – эффективный мотиватор, но одновременно он несет разрушение, подтачивая волю и силы. И он воздействует изнутри на тех, кто пострадал от…

– А вы к кому относитесь, Ксизор? Фаллиен покачал головой.

– Поскольку я не испытываю страха перед смертью, то не боюсь и того, что станет ее причиной. Меня страшит другое – лишь неодобрение моего повелителя.

Очередная ложь.

– И если вашего недовольства достаточно, чтобы убить меня, значит, я заслужил подобную участь.

– Я доволен вами, принц, – прошуршал Император. – Пока что. Продолжайте.

– Не многие из ваших слуг, мой император, рискнут навлечь на себя ваш гнев, сообщив вам истинное положение дел. И если некоторые называют меня безрассудным… – Ксизор многозначительно покосился на неподвижного гиганта в черных доспехах, -… вы тем, не менее можете оценить мою смелость. Ибо такова истина: то, что делает вас всесильным, что превращает разумных существ в полезные вам инструменты, делает эти самые инструменты слабыми и неэффективными. Таковы обстоятельства, сопутствующие великой власти, и их не избежать. Таковы те, кем правлю я, хотя и в несравнимом с вами масштабе. Я вижу в их глазах страх Вы желаете раздавить Альянс, значит, вам понадобятся самые сильные, отважные и надежные… инструменты. Я располагаю некоторой шпионской сетью и внедрил своих агентов в Альянс, они исправно информируют меня как о планах мятежников, так и об их непреклонной решительности. Повстанцев ничего не остановит… так сильно и безумно изголодались они по свободе.

Фаллиен неплохо понимал тех, о ком говорил. Он любил порой развлекать себя мыслью, что если бы не решил сделать выбор в пользу "Черного солнца", то легко мог вступить бы в Альянс.

– Победа, несомненно, останется за вами, мой император. Такая власть, как у вас, всегда принадлежит победителям. Но вам нужны хитрость и услуги тех, кто является вашими преданными поданными. Тут и кроется корень проблем. Чем ошеломительнее узда, которую вы накидываете на принадлежащую вам Империю, чем больше разумных существ склоняется перед вашим величием, тем сильнее риск потерять базовые элементы, необходимые для порабощения Галактики и защиты ее от небольших, но растущих отрядов повстанцев.

Ксизор сделал паузу, чтобы набрать в легкие воздух, и именно ею воспользовался Дарт Вейдер.

– Раньше я сказал бы, что подобные речи – чушь, если не смута, – неторопливо и весомо пророкотал повелитель ситхов. – Тем не менее вынужден признать, что принц Ксизор может время от времени говорить правду – Мне не пришлось бы испытывать трудности с командованием флота, если бы мозги старших офицеров не были попорчены трусостью. И если бы ваши адмиралы, учитель, были бы хоть немного умнее, Звезду Смерти не уничтожили бы с такой легкостью.

– Абсолютно точно!

Дело шло даже лучше, чем надеялся Ксизор. Удивительно, как это Вейдер вообще с ним согласился…

– Империя по своей природе, – с жаром заговорил фаллиен, окрыленный нежданной и неожиданной поддержкой, – уничтожает то, в чем нуждается для роста и выживания. Возьмем для примера штурмовиков. Их учат повиноваться, сражаться и умереть во имя своего Императора… но только не думать. И это верно практически для всех остальных составляющих армии вплоть до верхушки командования. Большинству ваших подданных, мой император, недостает изобретательности, искры, способности к глубокому анализу или элементарной хитрости. Это все выбито из них, раздавлено вашей мощью. А выкормыши Альянса, наоборот, обладают всеми этими качествами, поэтому они сильны. Возможно, они глупы, возможно, стремятся к самоубийству, и тем не менее природа мятежников – вот, что делает их угрозой Империи.

Палпатин кивнул, похоже, задетый за живое.

– Вы весьма красноречивы и убедительны, принц, – хмыкнул он. – Мне ведь не нужно тревожиться, что вы проявляете инициативу, а?

Император поднял голову, по губам змеилась хищная улыбка.

– Так как же мне распорядиться своими слугами? Может быть, просто быть к ним… добрее? Это сработает… от сарказма его голос стал скрипучим и резким. или же просто продемонстрировать всю полноту власти и выбросить как негодные инструменты? Но кем же тогда мне править?

– Вопрос не в том, мой император. Даже такие, какие они есть, ваши слуги приносят пользу. Молоту не нужен разум или сила воли, чтобы выполнить предназначение. Имперские штурмовики – лишь инструменты для создания нужного уровня страха на ваших планетах. Обладай они способностью к самостоятельному мышлению, они станут менее устрашающими. Но они подобны машинам; запрограммируйте их, они станут, не выказывая ни эмоций, ни сомнений, подчиняться, умирать и убивать без возможности отойти от приказа даже на шаг. Так и должно быть, так эти слуги приносят вам и Империи больше пользы, – Ксизор кивком опять указал на звезды, медленно вращающиеся позади трона. – Но если вы выбросите инструменты на свалку, мой император, вы ничего не добьетесь. Вот как вы должны поступить – отыскать новые инструменты, те, которые, если можно так выразиться, не совсем вам подвластны.

– По-моему, – с отвращением проскрипел Император, – у меня уже есть то, о чем вы говорите. Подобные инструменты и подобные слуги. Они стоят передо мной.

– Именно так.

Повелитель тьмы помолчал, быть может, разглядывая принца Ксизора.

– И вам все равно придется решать, какой из инструментов полезнее и несет меньше опасности для Империи.

Фаллиен мог поклясться, что в могучем басе ситха отчетливо прозвучало веселье. Самому Ксизору было совсем не до смеха. Если Вейдер и согласился (или сделал вид, что согласен, то лишь на короткий миг. И лишь для того, чтобы ловко вывести оппонента на опасный край. Когда-нибудь мы с ним схлестнемся понастоящему – Темный принц с сумрачной решимостью разглядывал широкие плечи Повелителя тьмы и пытался представить гpядущее столкновение. Вот тогда мы и закончим наш спор, pаз и навсегда.

Заговорил Император.

– Когда это случится, – холодно произнес Палпатин – я предоставлю судить тебе, мой мальчик.

Ксизора подобный вариант никак не устроил.

– Пусть решающим фактором будут наши успехи, мой император, – фаллиен указал на себя и на промолчавшего Вейдера. – И наша служба вам. Но я продолжаю утверждать, что Империи необходимы другие слуги и инструменты. Не штурмовики или адмиралы, не Повелитель тьмы или я. Чтобы уничтожить Альянс, сокрушить любое сопротивление, вы должны нанять тех, кто не клялся вам в верности.

– А не увеличите ли вы опасность своим предложением, принц?

– Позвольте прояснить мои намерения, мой император. Необычные времена требуют необычных решений. Наступит день, когда Альянса не станет, когда Галактика окончательно и бесповоротно падет к вашим ногам. И тогда вам больше не понадобятся инструменты и слуги, имеющие собственное мнение. Возможно, и я перестану быть нужен. Моя судьба меня не заботит, я – ничто, я – червяк по сравнению с блеском Империи. А сейчас, пока безмятежное время не пришло, мой император, вы должны взять в руки наиболее опасный инструмент. Когда лезвие виброклинка заточено обоюдоостро, пользоваться им следует с большой осторожностью. Но гораздо опаснее – не взять оружие.

– Вы много думали над этим вопросом, принц Кси-зор, – глубоко посаженные, отдающие желтизной глаза Палпатина смотрели, не мигая, в лицо фаллиена. – Я слышу, как тщательно вы подбирали слова. Вы хотели меня убедить. Что. ж, вы добились поставленной цели… До некоторой степени. Но я пока что не услышал от вас, что же это за отточенный инструмент, которым я обязан воспользоваться.

– Ответ очень прост, – отозвался Ксизор с поклоном. – Это те, кого называют охотниками за головами Очень сложно договаривать фразу, если тебя прерывают. Еще сложнее – перекрикивать низкий и гулкий бас – Мы тратим время на ерунду, – невозмутимо прогудел Дарт Вейдер. – Пока принц развлекает нас глупостями, мятежники набирают силы.

– Твоя антипатия к предложению нашего принца немного чрезмерна, мой мальчик, – мерцающий капюшон качнулся из стороны в сторону. – Ты же сам время от времени нанимаешь охотников, верно? Ты даже рассказывал мне об одном из них… Как звали столь восхитившую тебя личность? Боба Фетт, да? Он так долго занимается своим делом, что нагоняет страх не хуже, чем ты.

– Наемники бывают полезны, – упрямо заметил Вейдер. – Принц в этом прав. Но польза от них ограничена Если я отдаю должное кому-то из них, то лишь потому, что они охотно берутся за грязную работу. Они – отбросы Галактики. Они считают приемлемым спокойно входить в воровские притоны, сточные ямы порока и отыскивать там тех, кого жадность или идеализм приводят к мятежу. Грязь липнет к грязи, потому что даже штурмовики в подобных условиях способны лишь на архаичный обыск.

– Вот именно! – подхватил фаллиен. – Даже если это единственная польза от охотников, она уже неоценима. Но их можно использовать лучше. Повелитель тьмы воспользовался словом "наемник", даже не подозревая, как близок к истине.

Если бы не темные линзы дыхательной маски, надежно защищающей лицо противника, несомненно Ксизор сумел бы порадоваться гневу противника, спровоцированного тщательно подобранными (тут Палпатин не ошибся) словами.

– Охотники таковы, каковы они есть. Они – наемники. Боба Фетт и подобные ему все сделают ради денег. Ими движет не страх, но жадность, и одно это уже выгодно отличает их от штурмовиков и адмиралов. Насилие для них – обыденность, мой император, а не следствие выполнения приказов. Те, кто служит в армии, слепы к смерти и ужасу, они делают, только то, что им сказано, а затем останавливаются, словно детские игрушки, когда заканчивается завод. Охотники за головами, с другой стороны, всегда хотят получить по максимуму, и подобные настроения редко сыщешь среди ваших последователей. Если вообще можно найти.

– Хотя часто находят среди преступников, – сумел вставить Вейдер.

Как ни цеплялся фаллиен за природную хладнокровность, но давние подозрения вновь одолели его. Сколько же на самом деле известно противнику? И сколько Вейдер может доказать? Небольшая разница между этими двумя положениями… вот почему Вейдер молчит. Но долго держать рот закрытым он не станет.

– Если вы говорите о хаттах, повелитель, вы, безусловно, правы, – Ксизор опять указал на заполненный звездным светом проем. – Но кроме них есть и другие. Они там, строят свои крохотные империи и делят сферы влияния. Со временем с ними все равно придется иметь дело, так или иначе. Единственно, почему мы пока оставили их в покое, так это потому, что проблема с Альянсом много важнее. Хатты и им подобные взращивают угодья, на которых кормятся охотники за головами. Самые известные преступники, такие как Джабба, постоянно подкидывают сочные куски членам охотничьей Гильдии, чтобы те послушно брали указанный след. Независимые личности вроде Фетта находят собственный путь к выживанию и даже процветанию и богатству. И раз охотники предоставляют свои услуги самому щедpому из клиентов, почему бы Империи не нанять лучших из лучших? Пусть делают за нас грязную работу, как это называет Повелитель тьмы. А нам сейчас предстоит разгрести довольно высокую кучу грязи.

– Сточные ямы, – произнес в пространство Дат Вейдер, – лучше всего осушать, а не добровольно тонуть в них.

– Альянс в отличие от Повелителя тьмы не столь щепетилен, – Ксизор прищуренными глазами разглядывал одетую в черный металл фигуру. – Поэтому Альянс так опасен для нас. Отчаяние мятежников ведет их в такие места, куда штурмовикам, всем нашим агентам и информаторам хода нет. А если шпионы и солдаты сумеют отыскать вход, то обратно они вернутся лишь в виде трупов. Те, кто живет в тени, может, и отбросы, но они – умные отбросы. По большей части. Мятежники могут иметь с ними дело, а Империя – нет. Нам нужны посредники, которые столь же умны и безжалостны, а единственные, кто подходят под описание, – это охотники за головами.

– Ваши пререкания мне не интересны, – голос Палпатина был подобен свисту кнута; и Ксизор, и ситх одновременно повернулись к трону. – Даже если то, что вы говорите, правда… даже если допустить, принц, что в ваших словах содержится хоть капля мудрости, остается одна проблема. Верно, я предпочитаю страх любым другим средствам убеждения. Страх стирает индивидуальность и всегда приносит нужный мне результат. Я не испытываю отвращения к покупке услуг у охотников или кого-то другого. Возможно, Фетт и ему подобные не обладают тонкой душевной организацией, с которой так приятно работать. Если в них осталась лишь жадность, значит, я буду использовать ее. Но вы, принц, пока не сумели убедить меня в том, что охотники и есть тот необходимый и полезный инструмент, который вы так долго тут расписывали.

– Мой император, я говорил о том, что…

– Молчать! – сжав подлокотники трона, Палпатин наклонился вперед, вперил взгляд в щелки зрачков фаллиена. – В этой Галактике мало такого, что мне не известно. Я знаю больше, чем вы можете себе вообразить, Ксизор, запомните это хорошенько. И я многое знаю о Фетте и его коллегах, и тех, кто действует самостоятельно, и тех, кто входит в так называемую Гильдию. Мне было известно о Фетте задолго до того, как вы, принц, явились к моему двору, и не все, что вы считаете загадкой, секрет для меня. Фетт носит доспехи мандалорских воинов, он заслужил на них право. Повелитель Вейдер и сам не чужд знаний, что принадлежали мандалорам, а у меня их гораздо больше. Поверьте мне, принц, не надо с ним связываться, это опасно. Фетт уникален среди охотников. Вы рекомендуете его мне как инструмент против Альянса, а я говорю: вы – глупец, Ксизор. Охотничья Гильдия – шутка, причем не смешная, на мой вкус.

Фаллиен склонил голову.

– Вы предвосхитили аргумент, который я хотел высказать, мой император.

– Ничего я Не предвосхитил, кроме еще более детского лепета от вас. Охотники, которыми вы так восхищаетесь, лишь жалкие остатки того, чем они были раньше, Гильдия – сборище дряхлеющих немощных стариков и ничего не смыслящих в деле юных недоучек. Если бы хоть у кого-то из них были бы зачатки таланта, они давно бы вышли из Гильдии и стали независимыми, как Фетт.

Недовольство в голосе Палпатина сложно было не услышать.

– Члены Гильдии цепляются друг за друга, потому что знают, что самостоятельно не выживут. Поэтому Фетт не желает иметь с ними дела.

– Я покорнейше прошу дозволения внести небольшую поправку, – сделав над собой усилие, фаллиен подобострастно улыбнулся. – Прославленный Боба Фетт, ехотник за головами, более прочих внушающий страх, уже попросил разрешения вступить в Гильдию. И я предвижу, что ни у Крадосска, ни у других старейшин не найдется возражений.

– Невозможно! – громыхнул Вейдер. – Я достаточно имел дела с Феттом, чтобы знать, что он никогда так не поступит. Он слишком ценит свою независимость и к Гильдии ничего, кроме презрения, не питает. От несмешных шуток вы перешли к неубедительной лжи.

– Я не шучу и не лгу вам, повелитель Вейдер, – фаллиен опять повернулся к трону. – Боба Фетт вступил в Гильдию по моему наущению. Он не знает, что за поручением стою я и что служит целям Империи. Я действовал через посредника.

Упоминать о знакомстве со сборщиком Куд'аром Муб'атом принц Ксизор не собирался, так как не имел ни малейшего намерения увеличивать подозрения Вейдера; тот и так слишком часто для безопасности фаллиена задумывался о связях последнего с преступным миром.

– И, как обычно, мотив действий Фетта – деньги. Как и у Куд'ара Муб'ата, добавил принц про себя. Он пришел к сборщику и изложил план действий не как верный и смиренный слуга Империи, а как глава "Черного солнца".

– Его жадность сопоставима лишь с алчностью старого Крадосска и всей охотничьей Гильдии. Все они думают, что выгадают от перемен. Но на самом деле пользу из столь неслыханного сотрудничества извлечете вы, мой император.

– В этих словах нет смысла, – громогласно проворчал ситх. – Как можно было убедить Фетта, что ему выгодно присоединиться к Гильдии?

Ксизор вежливо улыбнулся.

– Гораздо проще, чем все думают. Мой посредник убедил Фетта, что тому следует войти в Гильдию в качестве агента ее разрушения.

Император кивнул, опередив возражения Вейдера.

– А вы вероломны, принц Ксизор.

– Всегда к вашим услугам, мой император. Обдумайте этот вопрос. Вам, как и повелителю Вейдеру, известен характер Фетта. Его хитроумие и безжалостность стали легендой Галактики. Попытайтесь вбить Фетта в рамки Гильдии, и та лопнет по швам. Там и так все перегрызись, старики, как Крадосск, и молодежь, как его сын, видеть друг друга не могут. Гильдия мне напоминает Республику, которая уступила место Империи. Дряхлеющая бюрократия, чьи дни далеко позади. Когда-то Гильдия была почти так же безжалостна и эффективна, как Боба Фетт, сейчас же она – сброд зажравшихся бездельников. Они делят территорию и деньги, а добыча достается не тем, кто выбивается из сил и подвергает жизнь пасности, а тем, кто не шевельнул даже пальцем. Молодежь там готова пойти по трупам, лишь бы пробиться к вершине.

Ксизор подпустил в голос легкое презрение. Он умел учиться на ошибках других. "Черное солнце" не постигнет участь, которую ее глава уготовил охотничьей Гильдии. Автократия, даже тирания – вот что держит организации на плаву.

– Республика заслужила смерть, принц Ксизор, – Палпатин оторвал ладонь от подлокотника трона. – Похоже, вы пришли к тому же решению относительно Гильдии.

– Я сделал только то, чего от меня ждали, мой император. Ваше внимание сфокусировано на важнейших вопросах Галактики, вы должны трансформировать ее праздность и лень в прочный сверкающий инструмент своей воли. Судьба Гильдии – всего лишь мгновение в этом болезненном процессе. Гильдия шатается, раздираемая на*сги антагонистическими силами, которые составляют ее – Если бы ее старейшины обладали хотя бы каплей вашей мудрости, мой император, они не подпустили бы к себе Бобу Фетта даже на турболазерный выстрел. Они бы предвидели гибель, которую он несет им. Но их ослепляет жадность, все они видят лишь деньги, которые им принесут его таланты и способности. Молодежь будет подстегивать их собственная алчность. Каждая группа будет тащить Фетта к себе и таким образом нарушит тонкий баланс, который до сего времени им удавалось сохранять.

– Вы действительно много об этом думали, принц, – костлявый палец Палпатина указал на Ксизора. – Если все пойдет так, как задумано, вас ждет вознаграждение.

– Как может быть иначе? – фаллиен поднял голову и спокойно встретил взгляд немигающих желтых глаз Императора. – Мой посредник убедил Фетта, что тот заинтересован в разрушении Гильдии, только потому охотник согласился взяться за дело. Гильдия раздражает его, она помеха ему. Члены Гильдии, может, и недоучки, но время от времени даже им удается перебежать Фетту дорогу. Не будет Гильдии, никто не будет стоять между ним и добычей. Он и сейчас берет астрономические суммы за свои услуги, а не станет конкурентов – даже хаттам придется платить столько, сколько он запросит.

– Может, и так, – заметил Дарт Вейдер. – Но какой от всего этого прок Империи? Мы и сейчас в состоянии заплатить Фетту, к чему ставить его в положение, когда нам придется платить больше, чем он заслуживает?

– Империя получает возвращение к временам до создания Гильдии, – отозвался принц Ксизор. – К временам, когда все наемники Галактики были самостоятельны, голодны и безжалостны, как Боба Фетт. К временам, когда все были друг другу поперек горла и никто не претендовал на братские отношения. Когда жадность не ограничивалась бюрократией. Крадосск и его сверстники жиреют и становятся все ленивее, их убаюкивает безопасность высоких стен Гильдии. Со временем они вымрут сами собой, но мы столько времени ждать не можем. Нам угрожает Альянс. Империи необходимы такие индивидуалы, как Боба Фетт, голодные и жадные до жизни и достаточно независимые, чтобы взяться за грязную работу. Молодые охотники ропщут под давлением Гильдии, которая опутывает их, словно цепями. Уничтожение Гильдии освободит их… и они окажутся к услугам Империи.

– Вы переоцениваете этот сброд…

– Думаю, нет.

Фаллиен позавидовал: вот у Палпатина без труда получается перебить Вейдера.

– Принц Ксизор говорит правду, утверждая, что армия не может выполнить то, что по силам охотникам за головами. Вернее, что им будет по силам, как только их избавят от Гильдии. Жадность для меня имеет цену только лишь в сочетании со способностью к насилию, а именно эти качества проявятся после того, как Гильдию уничтожат. Те, кто сумеет пережить присутствие Бобы Фетта, будут вынуждены приспосабливаться к более тяжелому и менее безопасному существованию, а значит, и рвать глотки тем, кого называли своим братом, – Император холодно улыбнулся. – Мы дадим им такой шанс. Принц прав, действительно, инструмент выйдет прочным.

– Мой император льстит мне, – Ксизор вновь распростер руки, зашуршали широкие вышитые рукава, – Мудрость я черпаю из ваших наставлений. Вы направляете мои дела и мысли.

– Вы льстец, Ксизор, но меня не обманете, – улыбку словно стерло со старческого лица. – вы сделали рискованную ставку, не проконсультировавшись со мной. Если бы вы не сумели убедить меня, последствия для вас оказались бы губительны и неприятны.

– Я это знаю, мой император. Но на нас давит время, Альянс ждать не станет, когда мы приведем все дела в поpядок.

Голографическое изображение исполинской черной фигуры покачало головой; по блестящей поверхности шлема скользнул маслянистый блик.

– Лучше бы верили в Великую силу, учитель, – проворчал ситх. – Звезда Смерти, охотники за головами, все это лишь отвлекает.

Вейдер поднял огромный кулак, словно облитый черной металлической перчаткой. Принц Ксизор легко мог вообразить, как Повелитель тьмы разрушает планеты лишь одним движением пальцев.

– А вы позволяете себе увлекаться планами тех, кто…

– Не лезь ко мне с советами, мой мальчик, – гнев Императора вспыхнул неожиданно, словно пламя из раздутых ветром углей. – Ты умеешь направлять Силу, ты превзошел своих учителей из Ордена, ты – величайший из джедаев, как я тебе и обещал. Но даже в мыслях не смей предположить, что ты ровня мне.

Ксизор благоразумно молчал, наблюдая украдкой за Палпатином и неподвижным черным фантомом. Император был в бешенстве; что думал или чувствовал Вейдер, сказать было невозможно. Воздух, фильтрующийся дыхательной маской, сипел ровно и равномерно. Фаллиен испытывал удовольствие. Не все же ему одному страдать от ярости Императора. Палпатин создал Вейдера, зов темной стороны сделал ситха тем, кем он был сейчас. Но Палпатин мог с той же легкостью уничтожить собственное творение. В этом Ксизор ничуть не сомневался. А когда настанет этот сладостный миг… Тогда исчезнет мой самый могущественный соперник. И миры откроются для Темного принца. Свет "Черного солнца" прольется до самых укромных уголков Галактики… даже дальше, чем тень от руки Императора.

Смерть Вейдера принесет еще одну радость, еще более сладкую – удовлетворенное чувство мести. Вейдер понятия не имеет – пока – о ненависти, хранящейся глубоко в сердце человека-рептилии. Все архивы искусно подчищены, деньги и власть позволили Ксизору провернуть этот трюк. И не осталось ни единого упоминания о смертях на Фаллиене, вызванных экспериментами по созданию биологического оружия. Родители Ксизора, его братья и сестры вместе с четвертью миллиона ни в чем не повинных фаллиенов превратились в пепел под ударами стерилизующих лучей, которые Вейдер приказал пустить в ход, когда нарушилась герметичность лабораторий. Но тот же пепел стучал в сердце Темного принца.

Лицо Ксизора превратилось в неподвижную маску, жили только глаза в узких прорезях. Фаллиен наблюдал за врагом.

– Я не так самонадеян, учитель, – Дарт Вейдер, признавая поражение, опустил голову; движение напоминало обычный кивок.

– Но я тебе докучаю, выказывая милость другому, не так ли? – Палпатин улыбнулся и тоже кивнул. – Полагаю, это знак твоей верности.

Сморщенная сухая рука словно погладила воздух – от Вейдера к фаллиену.

– Ваша вражда хорошо служит мне. Не было еще мгновения, когда вы не грызлись бы в желании угодить мне. Пусть будет так, тогда ваши зубы не затупятся. Вот почему я думаю, что у плана принца есть шанс, пусть и малый, на успех. Охотники такие же, как вы двое: голодные и безжалостные. Когда-нибудь сражение окончится – когда один из вас уничтожит второго. Я не знаю, кто из вас выйдет победителем. Да и нет мне до этого дела.

Палпатин даже причмокнул в предвкушении зрелищ.

– А пока Империя извлекает пользу из вашей миниатюрной войны.

Которую выиграю я, мысленно завершил фразу Ксизор. И тогда наступит время для новых планов, замыслов и интриг. Несмотря на все угодливые слова, Великая сила и мистические умения Императора для фаллиена не значили ничего. Какая польза от величайшей мощи во вселенной (даже если она существует вообще, а не является плодом воображения Вейдера), если она – в руках глупца? Дряхлого и настолько занятого войной с Альянсом, что позволяет гораздо большему злу разгуливать по коридорам собственного дворца. Он не знает, размышлял Ксизор, сохраняя на лице непроницаемую маску. Он так удалился во мрак, что не замечает теней у своих собственных ног.