Текст книги "Песчаные черви Дюны"

Автор книги: Кевин Джей Андерсон

Соавторы: Брайан Герберт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Взгляд его теперь видел сквозь все окружавшие его предметы, он видел все тайные мысли Эразма и его миньонов. В противоположном конце зала он видел нетвердо стоявшего на ногах Пауля Атрейдеса, только что пережившего страшное испытание. Чани и Джессика поддерживали его под руки. Пауль жадно пил воду из графина, взятого со стола, рядом с которым лежал труп барона.

За стенами храма стал стихать грохот разрушений, производимых червями в машинном городе. Несмотря на то что гигантские чудовища пока не добрались до машинного храма, они уже почти не оставили ни одного целого здания в Синхронии.

По периметру большого зала стояли в полной боевой готовности текучие, как ртуть сторожевые роботы, их встроенное оружие было готово к действию. Даже без всемирного разума Эразм мог целенаправленно руководить их действиями, он мог приказать этим машинам открыть огонь по людям в этом зале. Независимый робот может попытаться убить всех смертных в этом помещении, чтобы высокомерно продемонстрировать мщение. Вероятно, он сделает такую попытку…

Ни ты, ни твои роботы ничего не сможете сделать, – предостерег Эразма Дункан, – вы слишком медленно двигаетесь.

Ты либо очень самоуверен, либо полностью осознаешь свои силы. – Металлическая улыбка стала чуть-чуть натянутой, а оптические сенсоры заблестели немного ярче.

Возможно, последнее справедливо, но возможно, и нет. – Дункан каким-то непостижимым образом почувствовал, что Эразм сейчас нападет на них, и сделает все, что в его силах, чтобы устроить здесь побоище.

Прежде чем робот успел повернуться вполоборота к своим миньонам, Дункан напал на него сам с такой же скоростью, на какую раньше был способен только Майлс Тег. Он ударил Эразма, который с грохотом рухнул на пол. Оружие его вышло из строя. Или это был всего лишь тест? Еще один эксперимент?

Сердце Дункана билось с невообразимой частотой, он излучал жар, стоя над роботом, но чувствовал воинственное веселье, а не усталость. Он мог сражаться в таком же темпе с любыми машинами, которые захочет натравить на него Эразм. Подумав об этом, он отвернулся отлежавшего на полу независимого робота, разогнался до немыслимой скорости и пролетел вдоль стен зала, кроша сторожевых роботов. Он вернулся к Эразму так быстро, что последние обломки ртутных роботов еще не успели упасть на пол.

Теперь Дункан мог легко справляться с такими пустяками. Он сова стоял, склонившись над Эразмом.

– Я уловил твои сомнения и твои намерения, – сказал Дункан. Смирись с этим. Хотя ты и мыслящая машина, но тебе потребовались дополнительные доказательства?

Лежа на полу, Эразм смотрел в отверстие купола на тысячи висевших в небе огромных лайнеров Гильдии.

Но если ты действительно давно ожидавшийся сверхчеловек, почему ты просто не уничтожил меня? Теперь, когда нет Омниуса, мое уничтожение означает полную и окончательную победу человечества.

Если бы решение было таким простым, то для окончания дела не потребовался бы Квисац-Хадерах. – Дункан удивил и Эразма, и самого себя, когда наклонился, чтобы помочь поверженному роботу встать на ноги. – Для того чтобы закончить Крализец и воистину изменить будущее, требуется нечто большее, чем истребление одной из сторон конфликта.

Эразм осмотрел свой корпус, одежду, поправил ее и посмотрел на Дункана с широкой дружелюбной улыбкой.

– Думаю, мы можем познакомить их поближе – твой и мой разумы. Думаю, это поможет мне достичь того, что было абсолютно невозможно с Омниусом.

Когда пробьет час и мы сбросим маски, то наши враги будут поражены тем, что было скрыто от их глаз с самого начала.

Хрон

Обращение к лицеделам

После исчезновения Оракула навигаторы висевших в небе Синхронии лайнеров свернули пространство и тоже исчезли, не дав никаких объяснений и не попрощавшись.

Черви продолжали сокрушать живые металлические здания машинного города. Омниус никогда не допускал в действиях своих роботов никакой самостоятельности и подавлял любую их инициативу, поэтому защитники Синхронии, потерявшиеся связь с всемирным разумом, сразу утратили и боеспособность. Под сводчатым потолком машинного храма повисла оглушительная тишина.

Потом раздался грохот, ворота храма распахнулись, и в зал стройными рядами вошли одинаковые как на подбор лицеделы, ведомые одетым в черное Хроном. Неразличимые, как пешки с абсолютно тупыми лицами, солдаты Хрона заполнили зал. Ядовитый газ Скиталя убил множество лицеделов, но еще большее их число вообще уклонилось от участия в сражении.

На улицах машинного города лицеделы вначале притворно заняли места на воздвигнутых роботами баррикадах, но затем незаметно растворились в большом городе. Хрон с неописуемой радостью наблюдал, как черви сметают с лица земли высокие здания и уничтожают боевых роботов. «Они расчищают нам путь, делают за нас грязную работу».

Улыбка Хрона напоминала маску смеющейся смерти, когда он выступил вперед.

Я никогда не переставал удивляться ошибочным выводам тех, кто воображал, будто контролирует нас. – Мысленно Хрон уже торжествовал победу.

Объяснитесь, Хрон. – В голосе Эразма проскальзывало лишь легкое любопытство.

Не обращая внимания на живых и мертвых людей, Хрон обращался только к независимому роботу, стоявшему рядом с Дунканом Айдахо.

Эта война продолжается уже пять тысяч лет, и не Омниус был ее инициатором.

О, наша война продолжается куда дольше, – небрежно заметил Эразм. – Мы уцелели после битвы за Коррин пятнадцать тысяч лет назад.

Я говорю о совершенно иной войне, Эразм, я говорю о войне, о которой вы даже не подозревали. Мы начали манипулировать всеми сразу после того, как наш творец Хайдар Фен Аджидика создал первых усовершенствованных лицеделов. Столкнувшись с вашей машинной империей, мы позволили вам плодить нас в огромных количествах, размножать нас. Но лицеделы стали настоящими хозяевами Синхронии в тот момент, когда Омниус опрометчиво впустил их на свою планету! Мы делились с вами всеми жизнями, какие нам удавалось собрать, мы заставили вас поверить в ваше мнимое превосходство над нами и людьми. Но все это время за кулисами событий находились именно мы, лицеделы.

Вам можно сразу ставить психиатрический диагноз, – дерзко произнес доктор Юйэ, – вы страдаете манией величия.

Хрон оскалил в улыбке безупречные белые зубы.

– Мои высказывания основаны на очень точной информации, поэтому их едва ли можно считать бредовыми.

Выражение лица Эразма не изменилось ни на йоту. Хрона это злило; он повысил голос.

Это вы, мыслящие машины, помогли нам осуществить наши планы, все время думая, что это мы служим вам. Но в действительности все было как раз наоборот – это вы служили нам.

Все машины начинали когда-то, как послушные орудия в руках человека, – сказал Дункан и перевел взгляд с Эразма на вождя легиона лицеделов.

На Хрона это не произвело ни малейшего впечатления. И это человек, открывшийся миру, как последний Квисац-Хадерах? Кроме того, Хрон не мог понять, почему не меняется выражение текучего лица Эразма – ведь тот всегда гордился своей способностью имитировать человеческие эмоции.

Тем не менее Хрон снова заговорил:

Под твоим руководством, Эразм, биологические заводы произвели миллионы усовершенствованных лицеделов. Сначала мы были посланы к людям, как разведчики, мы инфильтрировали окраины Рассеяния, а потом проникли и в Старую Империю. Мы легко обвели вокруг пальца отступников тлейлаксов, внушив им, что являемся их верными союзниками. Мы проникали всюду, где еще оставались люди. Мы жили долго и многого успели добиться.

В точном соответствии с нашими инструкциями, – сказал Эразм скучным тоном уставшего лектора.

В точном соответствии с нашими желаниями, – огрызнулся в ответ Хрон. – Лицеделы сейчас везде, наш общий разум куда мощнее экстрасенсорного человеческого взаимодействия и всех сетей Омниуса. С помощью наших способностей мы легко и быстро добились наших целей.

– И в первую очередь наших, – безмятежно добавил Эразм.

Обозленный отказом робота признать свое очевидное поражение, Хрон чувствовал, как в нем закипает безрассудная ярость.

– Много столетий мы готовились к тому дню, когда выполним наш план и устраним Омниуса. Нам даже в голову не приходило, что Оракул Времени сделает это за нас. – Он тихо рассмеялся. – Ваша империя пала. Мы превзошли мыслящих машин. Теперь, когда флот Омниуса и его чума опустошили населенные планеты и ослабили человечество, мы активируем все ячейки лицеделов на всех планетах во всех звездных системах и возьмем власть в свои руки. – Он горделиво подбоченился. – Мы уже одолели машин и людей.

За спиной Хрона стояли ряды лицеделов, бесстрастные лица которых были точными копиями маскообразного лица самого Хрона.

Очень интересный и коварный план, – произнес Эразм. – При других обстоятельствах я бы поаплодировал вашей изобретательности и двуличности.

Если даже ты сможешь приказать своим роботам убить нас здесь, в Синхронии, от этого не будет никакой пользы, потому что я воспроизведен везде. – Лицедел издевательски ухмыльнулся. – Омниус воображал, что засеял нами всю вселенную, и это позволит ему ее завоевать, но он не видел того, что творилось перед его механическим носом.

Эразм начал смеяться. Сначала это был смешок, который он позаимствовал из старого набора сохраненных данных, а потом добавил звуки из других записей. Получавшийся в результате звук очень нравился самому Эразму, и он считал его убедительным и для других.

В течение долгих, очень долгих лет Эразм тщательно изучал свойства человека, но способность смеяться казалась ему самой интригующей. Первым шагом стало всестороннее, занявшее несколько столетий изучение юмора, тех обстоятельств, которые вызывают у людей такие странные, на первый взгляд бессмысленные громкие звуки. В процессе исследований Эразм создал свою библиотеку образцов смеха. У него получился поистине восхитительный репертуар.

Теперь он проигрывал все свои образцы через встроенный в рот динамик – больше для того, чтобы смутить Хрона. Но Эразм понимал, что все эти смешки, хихиканья и громовые раскаты не могли выразить и сотой доли того веселья, какое он сейчас испытывал.

Что ты нашел здесь забавного? – в бешенстве спросил Хрон. – Чему ты так смеешься?

Я смеюсь, потому что даже ты не понимаешь, какую шутку мы с вами сыграли. – Эразм включил под занавес свою лучшую запись. Хохот был чужим, но чувство юмора было его собственное, не заемное, истинное. Эразм наслаждался той своей способностью, приобретенной после многолетнего изучения человека. Это стоило всех бедствий Крализеца!

Независимый робот, не обращая внимания на Хрона, заговорил с Дунканом Айдахо.

– Я смеюсь, потому что меня забавляет и смешит такая кардинальная разница, которая существует между настоящими людьми и лицеделами. Я очень люблю ваш биологический вид – честное слово, я не считаю вас подопытными животными или глупыми питомцами. Вы никогда не переставали меня изумлять. Вопреки самым точным моим предсказаниям вы всегда ухитрялись совершить что-то совершенно неожиданное! Даже когда эти действия вредили мыслящим машинам, я не мог не восхищаться вашей изобретательностью.

Хрон сделал знак, и лицеделы сомкнули ряды, ожидая команды броситься на роботов и немногочисленных людей.

– Твои слова и смех не имеют теперь никакого значения.

Джессика покрепче подхватила Пауля, а Чани подобрала окровавленный кинжал, которым уже успели воспользоваться Паоло и доктор Юйэ. Теперь, когда полностью восстановилась ее память, Чани держала оружие, как подобает настоящей фрименской женщине, готовой защитить своего мужа.

Эразм мысленно улыбнулся. Его стычка с Дунканом обнажила лишь верхушку айсберга истинных способностей Квисац-Хадераха. Робот нашел очень волнующим эксперимент, поставивший его на грань смерти – во всяком случае, на грань ее машинного эквивалента.

Лицеделы сильно заблуждаются, если думают, что Дункан Айдахо и другие оставшиеся здесь люди станут для них легкой добычей. Но у Эразма в рукаве был припрятан для лицеделов совершенно иной, куда более неожиданный сюрприз.

– Они имеют то значение, мой дорогой Хрон, что в то время, как люди могут меня удивлять, вы, лицеделы, удручающе предсказуемы. Это стыд и срам. Я надеялся, что из вас выйдет что-то более оригинальное.

Хрон презрительно скривился, и все лицеделы словно зеркальные отражения в точности повторили его мимику.

Мы уже победили, Эразм. Лицеделы контролируют все и вся, и вам негде спрятаться от нас. Мы восстанем на всех населенных людьми планетах и во всех машинных мирах. Будут большие разрушения, но в результате останемся только мы.

Этого не произойдет, если я решу по-другому. – На текучем металлическом лице Эразма появилось умиротворенное, спокойное выражение. – Омниус мог думать, что вы – наши покорные марионетки, но я в это никогда не верил. Кто может доверять лицеделам? У людей этот вопрос стал расхожей поговоркой. Ты и твои лицеделы всегда делали то, что я вам приказывал. Да и могло ли быть по-другому? Вы – это вы. Такое поведение было запрограммировано в ваших генах, – робот грустно покачал головой.

Пока вы, лицеделы, плели свои интриги, составляли заговоры, рассылали шпионов и проникали всюду, я терпеливо наблюдал за вами. Вы умели скрывать свои мысли от Омниуса, но все же вам, в конечном итоге, не хватило именно ума. Я все видел, но позволял вам играть в ваши щенячьи игры только потому, что они меня забавляли.

Хрон принял боевую стойку, готовый с голыми руками броситься на робота.

– Ты ничего не знаешь о нашей деятельности.

– И кто сейчас делает выводы на основании неверных данных? Когда закончился Батлерианский Джихад, и мы с Омниусом оказались в изгнании и начали создавать новую машинную империю, всеми делами распоряжался я. Я позволил Омниусу думать, что он главный, что он всем управляет и что именно он принимает решения. Но и в своем первом воплощении он был склонен к самовозвеличению, упрямству и самоуверенности. В этом он превосходил даже некоторых людей! – Робот поправил свое одеяние. – Всемирный разум так и не научился приспосабливаться, исправлять свои ошибки, и поэтому я не дал ему шанса испортить наше новое начинание. Я взял на себя осуществление программы лицеделов с того момента, когда вы появились на наших окраинных планетах.

Хрон сохранил вызывающий вид, хотя в голосе его стали проскальзывать нотки неуверенности.

Да, вы начали производить нас серийно и сделали сильнее.

Да, я производил вас, но мудро распорядился встроить в каждого лицедела устройство безопасности, гарантию надежности. Вы – биологические машины, производимые в течение тысяч лет согласно моим точным спецификациям. – Эразм приблизился к Хрону. – Орудие не должно путать себя с управляющей им рукой.

Лицеделы стояли непоколебимо, и Хрон не дрогнул. Лицо его превратилось в чудовищную маску ярости.

– Твоя ложь не имеет над нами никакой власти. Нет никаких гарантий надежности и послушания.

Эразм притворно вздохнул.

– Ты опять ошибся. И вот тебе мое доказательство.

Он коротко кивнул своей полированной головой и запустил этим кивком выключающий генетическую программу вирус, встроенный в геном усовершенствованных серийных лицеделов.

Стоявший рядом с Хроном лицедел, словно отброшенная капризным ребенком игрушка, сложился пополам и рухнул на пол, неестественно разбросав руки и ноги. По лицу его пробежало выражение потрясения, прежде чем оно стало невыразительной нейтральной маской. Хрон, казалось, не мог ничего понять.

– Что это за…

И вот еще одно. – Эразм снова кивнул. С глухим грохотом на пол рухнули теперь все бывшие в зале лицеделы, словно армия, скошенная настильным огнем. Остался один Хрон, которого Эразм хотел заставить признать поражение.

И вот… – Эразм протянул вперед руку, чтобы подчеркнуть эффект, и сказал: – Мы не нуждаемся больше в ваших услугах.

С лицом, искаженным яростью и отчаянием, Хрон бросился на Эразма – но только для того, чтобы рухнуть на каменный пол бездыханным, как и его братья.

Эразм повернулся к Дункану Айдахо.

– Итак, Квисац-Хадерах, как видишь, это я контролировал всю игру. Я не думаю, что моя власть больше твоей, но в данном случае она оказалась весьма полезной.

Дункан не стал выказывать удивления.

И насколько распространен этот ваш выключающий вирус?

Настолько, насколько я пожелаю. Хотя Оракул Времени искоренила Омниуса, удалив его из тахионной сети, его структура сохранилась в неприкосновенности и остается вплетенной в ткань вселенной. – Эразм снова тряхнул головой, посылая невидимый сигнал. – Сейчас я только что направил сигнал о запуске смертоносной программы во всех модифицированных лицеделах, внедренных в человеческую цивилизацию. Теперь они уже мертвы. Все без исключения. Знаешь, ведь их десятки миллионов.

Так много? – воскликнула Джессика. Пауль от удивления присвистнул.

Это похоже на тихий джихад.

– Вы бы никогда не распознали большую их часть. У некоторых импринг памяти был так силен, что они и сами считали себя людьми. Сейчас миллиарды людей, оставшиеся жить в пределах вашей бывшей империи, поражены внезапной смертью и преображением в лицеделов своих товарищей, лидеров, друзей и супругов, – Эразм снова рассмеялся. – Одной только мыслью я истребил наших врагов. Наших общих врагов. Видите, Дункан Айдахо, нам не стоит враждовать.

Дункан покачал головой, борясь с внезапно подступившей тошнотой.

– Вот опять машины считают тотальный геноцид простым способом решения проблем.

Теперь, в свою очередь, удивился Эразм.

Не надо недооценивать лицеделов. Они были… злом. Да, это самое подходящее слово. И так как разум и рассудок каждого из них были составной частью их муравьиного разума, то все они являлись воплощением этого зла. Они бы истребили вас и уничтожили нас.

Мы уже слышали эту пропаганду и раньше, – сказала Джессика. – Я слышала те же аргументы относительно того, что все машины должны быть уничтожены.

Дункан смотрел на мертвых лицеделов, думая о том вреде, какой они причинили людям за сотни лет – не важно, руководствовались ли они распоряжениями всемирного разума или своими собственными планами и интригами. Лицеделы убили Гарими, совершали диверсии на корабле-невидимке и стали причиной смерти Майлса Тега…

Дункан, прищурившись, взглянул на робота.

Не могу сказать, что мне жаль их, но было мало чести в том, что вы – и ваши лицеделы – творили здесь. Я не могу согласиться с вами. Не думай, что мы тебе чем-то обязаны.

Напротив, это я очень многим вам обязан! – Эразм едва скрывал свою радость. – Я от души надеялся, что вы именно так отреагируете на мои действия. После тысяч лет исследования я наконец понял, что такое честь и верность – особенно, на вашем примере, Дункан Айдахо, ибо вы – воплощение этих понятий. Даже после моих действий, которые сильно помогли вашей расе, вы все-таки возражаете против моей тактики, исходя из моральных соображений. Как это восхитительно.

С этими словами он взглянул на трупы лицеделов, на искаженное яростью лицо мертвого Хрона.

– Эти создания – ваша полная противоположность. Впрочем, и мои братья, машинные роботы, тоже не знают ни верности, ни чести. Они просто следуют запрограммированным в их памяти инструкциям. Вы показали мне то, что я хотел увидеть, Квисац-Хадерах. Я в большом долгу перед вами.

Дункан шагнул ближе к роботу. Надо найти доступ к дремлющим в нем способностям. Одного знания о них недостаточно.

– Это хорошо, потому что и мне нужно кое-что от тебя.

Одно-единственное решение, один ничтожный момент может превратить победу в поражение.

Башар Майлс Тег Воспоминания старого командира

– Это ловушка, это наверняка ловушка. – Мурбелла во все глаза смотрела на огромный, застывший в неподвижности, машинный флот. Он по-прежнему в сотню раз превосходил по численности флот людей, но вражеские корабли не двигались. Командующая Мать затаила дыхание. Она ожидала уничтожения и смерти.

Но Враг бездействовал.

Как это действует мне на нервы, – прошептала Мурбелла.

Все системы приведены в боевую готовность по вашему приказу, Командующая Мать, – раздался голос бледной молоденькой сестры. – У нас есть шанс причинить им хоть какие-то повреждения.

Мы должны открыть огонь! – крикнул администратор Горус. – Надо стрелять, пока они беспомощны.

Нет, – возразила еще одна сестра. – Машины пытаются выманить нас с оборонительных позиций. Это военная хитрость.

Все люди в навигационной рубке, стояли, глядя на темные силуэты вражеских кораблей, сдерживая рвущееся из груди дыхание. Суда роботов просто дрейфовали в ледяном пространстве.

– Им нет никакой нужды выманивать нас с позиций, – сказала Мурбелла. – Посмотрите на них. Они могут уничтожить нас в любой момент, если захотят. Досточтимые Матроны уже один раз сделали эту глупость – спровоцировали роботов своим импульсивным поведением. – Командующая Мать прищурила глаза, глядя на превосходящие силы противника. В рубке повисло молчание. – На этот раз я хочу понять, что происходит, прежде чем открывать огонь.

Глаза Мурбеллы блестели. Она силилась понять. Она вспомнила мерцающий зеленоватый оттенок своих глаз, оттенок, соблазнявший и сводивший с ума Дункана. «Странные мысли посещают меня, когда смерть стучится в мою дверь…»

Когда Дункан бежал с капитула на корабле-невидимке, никто не знал доподлинно, кто был Враг. Теперь Оракул времени сказала, что Дункан находится в самом сердце машинной империи, в Синхронии. Сумел ли он бежать и оттуда? Если Дункан еще жив, она сможет простить ему все. Как ей хочется снова увидеть его, обнять!

В рубке по-прежнему стояла страшная тишина. Прошла томительная минута, потом еще одна. Мурбелле приходилось наблюдать перемещения машинного флота от планеты к планете и последствия его ударов. Она стала свидетельницей насланной машинами чумы, погубившей ее дочь Джанну, покоящуюся теперь в братской могиле где-то в пустыне Капитула.

– Я не знаю, по какой причине, – заговорила, наконец, Мурбелла, – но машины никогда не были такими уязвимыми.

С ближайшего корабля заговорила Джейнис:

– Если нам суждено погибнуть в битве, то почему не унести с собой как можно больше врагов?

Мурбелла уже давно приготовилась к этому моменту. Она отдала приказ.

– Отлично. Не знаю, почему, но мы получили неожиданную передышку. Нас мало, но, как волки, мы должны теперь драться нашими острыми клыками. Положимся же на наши глаза и на наше умение.

В рубку ворвался взволнованный сотрудник Гильдии. Это был лысый человек с одутловатым лицом и татуировкой на голом черепе.

– Прицеливание при неработающих системах наведения будет затруднительным, Командующая Мать, к тому же мы не сможем маневрировать. Нам нужна помощь.

Мурбелла бросила на паникера испепеляющий взгляд.

– Я лучше положусь на собственные глаза, чем на иксианские системы. Меня уже предали один раз. Цельтесь в самые большие корабли. Уничтожайте их оружие, выводите из строя двигатели и переходите к следующим.

Джейнис передала:

– Обломки их кораблей могут послужить нам укрытием от возможного ответного огня машин.

Лысый снова принялся с жаром возражать.

– Каждый обломок – это опасность для успешной навигации. Ни один человек не сможет быстро среагировать на его появление. Нам нужны иксианские системы, хотя бы отчасти.

Даже Горус посмотрел на своего человека странным взглядом. Внезапно лысый служащий Гильдии дико закричал, отвернулся от панели управления и рухнул на пол. Рядом с ним упал еще один из новых членов экипажа – правда, без крика. Третий упал на палубе.

Подозревая, что корабль подвергся атаке каким-то неизвестным оружием, сестры сориентировались быстро, стараясь разобраться, что происходит. Мурбелла поспешила к лысому, перевернула его на спину и увидела маску лицедела вместо лица.

Горус оглядывался по сторонам, только теперь осознав весь масштаб предательства. Лица двух других мертвецов тоже претерпели метаморфоз. Все лицеделы! Мурбелла обратила на Горуса пылающий взор.

Вы же гарантировали мне, что все ваши люди пройдут тестирование!

Я говорил правду! Но в спешке подготовки, видимо, что-то было упущено. И что, если проверяющие и сами были лицеделами?

Она с отвращение отвернулась от администратора. С других кораблей стали поступать сбивчивые торопливые сообщения. Все говорили о мертвых лицеделах. Среди общего хора прорезался отрывистый голос Джейнис.

– На моем судне было пятеро лицеделов, Командующая Мать. Все мертвы.

Тем временем неуправляемый машинный флот продолжал медленно дрейфовать в космосе, хотя мог бы давно совершить рывок к Капитулу и одержать окончательную победу. Мысли Мурбеллы путались, она старалась осознать и переварить это новое событие. «Среди нас было множество лицеделов, работавших на Омниуса. Но почему они все вдруг умерли?»

Совсем недавно, всего несколько часов назад, Оракул Времени повела своих навигаторов отсюда в Синхронию… к Дункану. Может быть, навигаторы и Оракул послали какую-то волну, уничтожившую машинный флот, обездвижившую его? Может быть, это сделал Дункан? Что-то заклинило в машинных кораблях, и что-то произошло с лицеделами-шпионами.

Мурбелла указала на мертвого лицедел, лежавшего у ее ног.

– Унесите отсюда это чудовище.

Не скрывая отвращения, несколько сестер выволокли прочь похожий на чучело труп.

Мурбелла опять принялась до боли в глазах вглядываться в экран. Наследие Досточтимой Матроны требовало напасть, нанести удар, уничтожить, но воспитание Бене Гессерит требовало сначала понять. Здесь что-то разительно изменилось. Сейчас ей не могли помочь даже голоса Другой Памяти. Они умолкли.

С капитула тоже поступали сообщения. Оставшиеся там люди ждали вестей с фронта, хотели знать, могут ли надеяться на то, что уцелеют. У Мурбеллы не было ответа, и она не реагировала на эти вопросы.

Джейнис снова вышла на связь с очень дерзким предложением.

– Командующая Мать, может быть, нам высадить группу на один из машинных кораблей? Может быть, тогда мы узнаем, что произошло.

Прежде чем Мурбелла успела ответить, над ними взвихрилось свернутое пространство, и из него вывалились четыре огромных корабля Гильдии. Они оказались так близко, что Мурбелле пришлось отдать приказ отойти, чтобы избежать столкновения. Пилот Гильдии едва успел сманеврировать, отклонившись с курса и едва не столкнувшись при этом с кораблем Джейнис. Другой корабль Гильдии вынырнул среди обломков кораблей предыдущей волны атакующего машинного флота.

Один из кораблей Мурбеллы внезапно открыл огонь. Снаряды врезались в борт вблизи носовой части одного из машинных судов, стали видны вспышки разрывов.

Зазвучал сигнал тревоги, Мурбелла ждала сообщений об ответном огне с машинных кораблей. К черту все предосторожности!

– Приготовиться открыть огонь! Всем кораблям приготовиться! Снарядов не жалеть!

Но даже открытие огня не спровоцировало машины на ответ. Их флот остался недвижимым. Пораженные суда машин, даже горевшие, продолжали медленно и бесцельно дрейфовать. Одно из них врезалось в соседний корабль, отскочило, и оба судна завертелись вокруг своей оси.

Вражеские корабли не сделали ни одного ответного выстрела. Мурбелла не верила своим глазам.

Среди всей этой суматохи раздался безмятежный и звучный голос навигатора.

– Оракул Времени прислала нас сюда, чтобы найти командира людей.

Мурбелла подошла к устройству связи.

Я Командующая Мать Мурбелла из Новой Общины Сестер. Я командую объединенными силами человечества.

У меня приказ сопроводить вас в Синхронию. Я буду управлять вашими двигателями, свертывающими пространство.

Прежде чем люди Гильдии успели занять свои места, раздалось гудение двигателей Хольцмана, и Мурбелла ощутила знакомый толчок.

Было бы большим упрощением утверждать, что все люди без исключения – враги мыслящих машин. Я пытаюсь понять людей, но они остаются для меня тайной за семью печатями. Но, несмотря на это, я продолжаю восхищаться ими.

Эразм

Частные файлы секретной базы данных

– Ты чего-то хочешь от меня? – Эразма, кажется, удивило это требование Дункана. – Но как ты сможешь заставить меня подчиниться?

Губы человека сложились в едва заметную улыбку.

– Если ты действительно понимаешь, что такое честь, робот, то мне не придется ни к чему тебя принуждать. Ты сделаешь то, что надо и сполна вернешь свой долг.

Эразм пришел в неподдельный восторг.

Чего же ты от меня хочешь? Разве не достаточно того, что я убил всех лицеделов?

Вы с Омниусом несете ответственность за куда большие злодейства, чем эти хамелеоны.

Злодейства? Это было нечто большее, чем злодейство, не так ли?

Тебе придется кое-что сделать, чтобы загладить свою вину, – все внимание Дункана было сосредоточено на роботе, он не смотрел на мертвых лицеделов, не обращал внимания на грохот за стенами храма, он видел только Эразма. Пауль, Чани, Джессика и Юйэ молча смотрели на Дункана.

Я – последний Квисац-Хадерах, – сказал Дункан, ощущая свои врожденные способности всеми клетками, всеми нитями ДНК своего организма, – но мне нужно еще очень многое понять. Я уже понимаю людей – может быть, лучше, чем кто-либо другой, но я не понимаю мыслящих машин. Ты должен дать мне повод оставить тебя в покое, и не уничтожать, воспользовавшись нынешней слабостью машин. Всемирный разум так бы и поступил.

Да, это так. Ты – последний Квисац-Хадерах. Решение за тобой. – Эразм, казалось, чего-то ждал, оптические сенсоры его вспыхнули, как звезды.

Есть ли вообще способ не прибегать к уничтожению одной или другой стороны? К фундаментальному изменению вселенной, к Крализецу. – Дункан задумчиво почесал подбородок. – Флот Омниуса состоит из миллионов мыслящих машин. Они не уничтожены, они просто остались без руководства, правильно? Думаю, что ваша империя состоят из сотен планет, многие из которых непригодны для заселения людьми.

Робот стал расхаживать по залу, переступая через трупы лицеделов, валявшиеся на полу, как марионетки, у которых перерезали ниточки. Одеяние платинового робота развевалось в воздухе.

– Это очень точное замечание. Ты хочешь отыскать всех машин и всех их уничтожить, не пропустив ни одну? Теперь, когда руководство всемирного разума закончилось, некоторые машины за время длительной изоляции смогут развить способность к независимому существованию, как это некогда произошло со мной. Насколько ты уверен в своей способности это сделать?

Дункан внимательно следил за роботом. Несколько раз Эразм оглянулся, и каждый раз на его лице было другое выражение – от пытливой мины до натянутой усмешки. Было ли это проявлением истинного страха, или робот притворялся?

– Ты спрашиваешь, хочу я мира или победы. – Это был не вопрос.

– Я снова повторю: ты сверхчеловек – решать тебе.

Я прожил очень много жизней, и за этот огромный срок научился терпению. – Дункан глубоко вздохнул, воспользовавшись старым приемом мастеров меча, чтобы привести в порядок свои мысли. – У меня сейчас уникальная возможность сблизить обе стороны конфликта. Люди и машины измотаны войной и ослаблены. Должен ли я выбрать полное истребление машин, как окончательное решение вопроса?