Текст книги "Великое таинство любви"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава пятая

– Что происходит, Мэт? – Фрэнки выглядел сбитым с толку и каким-то потерянным, и Мэтти затопила волна жалости. Она не знала, кого ненавидит сильнее – Доминика, спровоцировавшего эту ситуацию, или себя за то, что допустила это.

– Нам нужно поговорить, Фрэнки. Завтра. Когда ты будешь…

–…не таким пьяным? – Он рассмеялся, но это был горький смех. – Давай лучше покончим с этим сейчас. С этим нашим разговором. – Не без труда, но ему удалось добраться до гостиной, где он рухнул на стул и закрыл глаза.

Мэтти показалось, что он уснул, но тут Фрэнки потер глаза, открыл их и посмотрел на нее вполне трезвым взглядом.

– Тебе обязательно стоять в дверях с видом армейского сержанта?

– Послушай, Фрэнки… – Мэтти сделала несколько шагов и села на второй из двух имеющихся стульев, подтянув колени к подбородку.

– И как долго это длится, Мэт? Месяц? Два? Год? – Фрэнки закрыл лицо руками, а когда отнял их, в его глазах Мэтти не увидела ни злости, ни ревности, лишь грусть и сожаление.

– Между нами ничего не было. Ты должен мне поверить, Фрэнки. Я увидела его впервые неделю назад в ночном клубе. Да, он поджидал меня после работы, навязывался проводить, но больше ничего не было.

– Я ни в чем не обвиняю тебя, Мэт. – На этот раз в смехе Фрэнки слышалась ирония и такая горечь, что Мэтти стало нехорошо. – Посмотри на меня. Ты думаешь, я не понимаю, в кого превратился? Во всяком случае, не в того мужчину, которого ты видела в своих мечтах, да, Мэт? Я неудачник, детка, и этим все сказано.

– Нет. – Со слезами на глазах Мэтти бросилась к Фрэнки и обняла его, как обнимает мать своего обиженного ребенка. Если бы только она могла поцелуем избавить его от боли!

– Я и ты… Мы зашли в тупик, Мэт.

– Не говори так, Фрэнки. Я… Ты же знаешь, как сильно я…

–…любила меня когда-то? Знаю, малышка. – Он положил ладони ей на плечи и ласково провел ими вниз до самых запястий. Они впервые прикасались друг к другу за долгое-долгое время, и в этом физическом контакте не было и искры страсти – лишь глубокая нежность, рожденная многолетней привязанностью.

– Я и сейчас люблю тебя, Фрэнки. Я никогда не обижу тебя, никогда! Доминик для меня ничего не значит. Я никогда не занималась с ним любовью.

– Я тоже не хотел обижать тебя, малышка, и все равно мы причинили боль друг другу. Какой смысл отрицать это? Когда-то у меня были надежды и перспективы, а потом авария и… все полетело к черту. Я все потерял, и тебя тоже. Мы оказались просто двумя детьми, играющими в семью.

– Не говори так. – Слезы потекли из ее глаз.

– Я знаю, что тебе некуда уйти, Мэт, и не собираюсь выгонять тебя. Я бы никогда так не поступил. Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, но…

Сколько раз Мэтти прокручивала в голове этот разговор, могла подписаться под каждым словом Фрэнки, и все же чувствовала, что ее привычный мир разлетается на миллион осколков. В радости и в горе, как бы плохо они ни относились друг к другу, Фрэнки был единственной постоянной в ее жизни.

– В последние месяцы я превратил твою жизнь в ад, Мэтти. Я ненавидел себя за это, но ничего не мог с собой поделать. Не плачь, малышка. Где-то был платок… Нет, нету, вытрись моей рубашкой.

– Мне не надо было идти на эти курсы. Мне надо было оставаться тем, кто я есть, ты был прав.

– Ты говоришь ерунду, и сама знаешь об этом. – Он вздохнул и крепче прижал ее к себе. – Я ревновал, понимаешь? Я видел, что ты к чему-то стремишься, хочешь чего-то добиться, а я – вечно пьяный и безработный – камнем висел у тебя на шее. Знаешь, ведь мы никогда еще не говорили так серьезно? Мы были детьми, когда познакомились, а когда повзрослели, влюбились друг в друга, но…

– Не говори больше ничего, – шепотом взмолилась Мэтти.

Она знала, что он хочет сказать. Она сама думала точно так же, но вдруг испугалась услышать это от Фрэнки.

– Мы больше не подходим друг другу, Мэт. Господи, сколько месяцев мы не прикасались друг к другу? А ведь раньше не могли разжать объятий, помнишь?

– Я не могу уйти от тебя, Фрэнки. Мы столько вместе всего пережили…

– Тебе придется, Мэт. Я не могу всю жизнь зависеть от твоей доброты и жалости. Завтра я уеду на время, чтобы ты могла спокойно подыскать себе жилье и переехать, когда будешь готова.

– Где ты будешь жить? – Мэтти подняла полные слез глаза и посмотрела на него.

– Не важно. У меня есть друзья.

* * *

Этот разговор слово за словом звучал в голове Мэтти и несколько дней спустя, она носила его в сердце, как тяжелый груз.

И все-таки на душе у нее стало легче, как будто стал рассеиваться затяжной туман. Мэтти почувствовала прилив жизненных сил и вдруг поверила, что на этот раз Госпожа Удача повернется к ней лицом.

И не обманулась. Удача пришла к ней в виде предложения о работе, поступившего не через одно из агентств по найму, а через Хэрриет Ньютон, бывшего куратора ее курса, которая позвонила ей, чтобы сообщить, что у нее имеется для Мэтти приятный сюрприз.

– Конечно, еще не факт, что вы получите эту работу, – предупредила она. – Собеседование – очень важный момент, но у вас… – она окинула свою лучшую студентку критическим, но доброжелательным взглядом, – не должно возникнуть проблем с тем, как произвести впечатление на потенциального работодателя…

Мэтти получила эту работу и периодически щипала себя, чтобы удостоверится, что это не сон и, проснувшись, она не обнаружит себя все в той же безвыходной, безнадежной ситуации.

Верный данному слову, Фрэнки давал знать о себе только по телефону. Его голос звучал счастливее, чем в последнее время. Он поздравил ее с новой работой, и, как показалось Мэтти, вполне искренне.

Она ждала, что он придет, чтобы обсудить с ней ее переезд, и когда десять дней спустя после того, как она была принята на работу в «Деверо групп», в доме прозвучал звонок, она вскочила на ноги и бросилась к двери. Мэтти не волновалась, она знала, что предстоящий разговор с Фрэнки будет намного менее болезненным, чем в их последнюю встречу.

Она оторопела, увидев на пороге Доминика, такого же невероятно красивого и мужественного, каким он запомнился ей. Удивление сменилось радостью. Глубоко в душе Мэтти знала, что он придет, и все это время ждала его.

– Я получу приглашение войти или мы так и будем стоять на пороге и смотреть друг на друга?

О, этот низкий бархатный голос! Именно его она слышала в своих снах каждую ночь, с ним она вела бесконечные разговоры в своих мыслях.

– Извините. – Она посторонилась, и он протиснулся в маленькую прихожую, но вместо того, чтобы сразу пройти в гостиную, остался стоять у нее за спиной, ожидая, пока она закроет дверь.

– Ты выглядишь… другой, – пробормотал он, не в силах оторвать от нее взгляд. Ему казалось, что прошла вечность с тех пор, как он видел ее в последний раз. Несколько раз он порывался прийти к ней, но в последний момент удерживал себя мыслью о том, что еще слишком рано. Что бы ни произошло между ней и Фрэнки, должно пройти время.

Доминик больше не хотел пугать ее. Рано или поздно она будет принадлежать ему, на его условиях, но по собственному желанию. Но она должна будет отдаться ему и телом, и душой, а не потому, что первое перестало подчиняться второму. Он хотел, чтобы между ними не существовало никаких преград и она принадлежала бы ему вся, без остатка.

Если надо, он подождет.

– Другой? – Мэтти чуть нервно рассмеялась. – Должно быть, это оттого, что я подстриглась. Длинные волосы подходили для работы в ночном клубе, но не… Кстати, я там больше не работаю – уволилась неделю назад.

Доминик на мгновение опустил глаза, затем снова поднял их и улыбнулся.

– Я смотрю, за это время с тобой много чего успело произойти. Почему бы тебе не рассказать мне обо всем за обедом?

Все ее сомнения обрушились на Мэтти с новой силой, но потом на смену им пришло чувство, которое она еще ни разу не испытывала в присутствии Доминика – чувство собственного достоинства. Глупо, ведь она осталась тем же самым человеком, что и была, и тем не менее это было так.

– Конечно. Почему бы и нет?

– Я знаю один очень хороший рыбный ресторанчик. Как ты относишься к морепродуктам?

– Обожаю. В таком случае я пойду переоденусь. Фрэнки… – Он заметил тень, мелькнувшую по ее лицу. – Фрэнки не придет…

Мэтти оделась быстро, но очень тщательно. Ничего сексуального, что бы напомнило ему официантку из ночного клуба, – черная юбка почти до колен, бледно-розовый трикотажный топ с таким же кардиганом поверх, черные туфли-лодочки на невысоком каблуке, которые она приобрела для новой работы, тонкие черные колготки, поскольку осень все настойчивее заявляла о своих правах.

Взглянув на свое отражение в зеркале, Мэтти осталась довольна, лишь только слишком яркий блеск глаз заставил ее на секунду заколебаться.

Она вышла в гостиную, чувствуя себя школьницей, идущей на свое первое свидание.

Доминик не сел. Он стоял у окна, одна рука в кармане пиджака. Услышав ее шаги, он резко обернулся.

– Так лучше? – взволнованно спросила Мэтти. – Или мне следует вернуться и надеть свою бриллиантовую диадему?

– Диадема – это чересчур, – совершенно серьезно ответил Доминик. Он еле справлялся с собой, настолько прекрасной и соблазнительной казалась ему эта новая Мэтти. Ей очень шла новая прическа, придавая ее красоте больше изысканности и стиля. – Кстати, не могла бы ты наконец перестать называть меня на вы?

– Могла бы.

* * *

– Итак, – задал он мучивший его вопрос, как только завел двигатель, – Фрэнки больше нет?

– Нет.

– Рада? – Он жалел, что не может видеть ее лицо, чтобы понять, что на самом деле она чувствует, поскольку дорога требовала полного внимания.

– И да, и нет.

– Как это? – Его руки крепче сжали руль, но голос оставался спокойным и ровным.

– Да, у нас в последнее время было много проблем. И хорошо, что мы оба пришли к одному и тому же выводу, но… Фрэнки так долго был очень важной частью моей жизни, что потребуется время… – Мэтти откашлялась. – Он разрешил мне пожить в доме, пока я не найду жилье, а я…

– Что ты? – Внезапно вспыхнувшее чувство вины заставило Доминика стиснуть челюсти, но это длилось всего мгновение.

– Мне предложили работу и… – Мэтти выдержала театральную паузу, – … и в контракте оговорено, что мне может быть предоставлена служебная квартира! Ты можешь себе представить такую удачу? – Первое «ты» далось ей не без труда, но дальше пошло легче. – Это же фантастика, что для меня все сложилось так удачно – и работа, и квартира!

– Фантастика. – Доминик быстро подавил угрызения совести, успокоив себя тем, что рано или поздно Мэтти нашла бы работу и без его помощи. Если она смогла с блеском закончить курсы при ее-то обстоятельствах… У нее есть талант, есть энтузиазм, она была лучшей студенткой на курсах!

– Похоже, ты не очень-то рад моей удаче.

– Я невероятно рад за тебя, – резче, чем следовало, сказал Доминик. – А как повел себя Фрэнки после моего ухода?

– Не так, как я ожидала. Как ты думаешь, я справлюсь с этой работой?

– Вне всякого сомнения. Человек, умудрившийся закончить с отличными оценками курсы, учась днем и работая по ночам, способен достичь больших высот. Стать премьер-министром, например.

– Хорошо, я подумаю о такой перспективе. Впрочем, вряд ли моя родословная позволит мне претендовать на эту должность.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что он повел себя не так, как ты ожидала?

– Знаешь, Фрэнки не выказал ни злости, ни ревности – лишь какое-то печальное смирение. Ведь это он предложил расстаться…

Так даже лучше, подумал Доминик. Мэтти не будет мучаться комплексом вины и бесконечными «что бы было, если бы…». Он хотел, чтобы она была полностью свободна, свободна для него.

Он сам не заметил, как они доехали до ресторана. Снаружи здание выглядело старинным, но, когда Доминик и Мэтти вошли внутрь, у нее перехватило дыхание от роскоши интерьера.

Метрдотель проводил их столу, официанты помогли усесться и предложили меню.

– Ах-ах, мусс из устриц! – Мэтти комично изобразила искушенную в ресторанных изысках жеманницу. – Ах, палтус с суфле из лесных грибов! Мои любимые блюда!

Доминик откинулся на спинку стула и с удовольствием наблюдал за этим маленьким преставлением. Казалось, он мог смотреть на нее бесконечно. А Мэтти вдруг смутилась под этим пристальным взглядом. Куда подевалась воинственная циничная реалистка? Ведь ничего не изменилось – они с Домиником по-прежнему играют в разных лигах, и ей лучше ни на минуту не забывать об этом.

– Итак, сегодня у нас устричный мусс и палтус с грибным суфле, а завтра?

– Я кажусь тебе смешной? Прости, это нервное. Я как будто вырвалась на свободу и ступила в реальный мир… Впрочем, не совсем реальный.

– Нет ничего смешного в том, что человек воспользовался представившейся ему возможностью.

– Полагаю, женщины, с которыми ты встречался, никогда не вели себя столь… нелепо. – Мэтти с облегчением вздохнула, когда к их столику подошел официант, чтобы принять заказ.

– Нет, не вели, – честно признался Доминик.

– Это не тот ответ, которого я ожидала. Впрочем, полагаю, что правды ты бы все равно не сказал. – Мэтти изобразила покорное разочарование. – Кстати, не забывай, мы заключили сделку…

– Сделку?

– Именно. – Мэтти допила вино и зачарованно следила, как он снова наполняет ее бокал. – В прошлую нашу встречу я рассказала тебе о своей жизни, хотя это была не встреча, а вторжение в мой дом, а ты обещал рассказать мне свою историю.

Она едва заметила, что официант поставил перед ней тарелку с закуской, поскольку была полностью поглощена мужчиной, сидящим напротив.

Доминик с удовольствием принялся за своего копченого лосося, но, почувствовав на себе ее взгляд, поднял глаза.

– Я думал, ты все про меня знаешь. Ведь именно на этом ты настаивала в наши предыдущие встречи. Ты говорила, что таких, как я, видишь насквозь, – поддел он ее.

– Где ты вырос?

– В Греции и в Англии. Учился в Англии, отдыхал на каникулах – в Греции. Я с одиннадцати лет учился в закрытой школе.

– И как там было? – Для самой Мэтти школа была кошмаром. Ей всегда нравилось учиться, но в ее школе беспощадно третировали тех, кто выполнял домашнее задание и получал хорошие отметки.

Теперь она с завистью слушала рассказ Доминика о его школьных годах, с удовольствием смеялась над невинными и не очень проделками. Она поняла, что, еще будучи ребенком, он четко видел свой дальнейший путь – школа, престижный университет и дальше, в высшие эшелоны бизнеса.

Мэтти с удивлением услышала, как сама рассказывает ему о своих школьных годах. О девчонках, куривших за велосипедным навесом. О мальчишках, очень рано начавших прикладываться к бутылке. О прогулах. О беременностях одноклассниц, каждый раз вызывающих скандал, но повторяющихся с завидной регулярностью. Нет, ни поножовщины, ни особой жестокости не было, но были безжалостная травля тех, кто пытался получить знания, и насмешки над учителями.

Где-то посередине своего повествования Мэтти заметила, что они допили первую бутылку вина и уже начали вторую. Она очень давно не чувствовала себя такой расслабленной.

Когда Доминик, не отрывая взгляда от ее лица, знаком попросил принести счет, Мэтти с грустью осознала, что вечер подошел к концу.

– Я могу доехать домой на такси, – сказала она, когда Доминик подписывал чек. – Тебе не обязательно отвозить меня обратно.

Он поднял голову, и их взгляды встретились. Через тело Мэтти будто пропустили электрический разряд.

– Это уже дежа-вю, – пробормотал он, поднимаясь из-за стола.

– Мы не можем… – Она не стала притворяться, что не понимает его намерений, но не могла игнорировать тревожные сигналы, звучащие в ее мозгу. Она провела прекрасный вечер, наслаждалась его компанией, но спать с ним…

– Почему?

Она чувствовала его теплые сильные пальцы на своем локте, когда он вел ее к выходу, и понимала, что ее здравый смысл начинает отступать под натиском жарких, восхитительных, пугающих ощущений и желаний.

– Я только что рассталась с Фрэнки, – ответила Мэтти, моля его о понимании, – и пока не готова к новым отношениям.

– Но зачем противиться тому, что мы чувствуем? Я вызову такси, поскольку выпил немного лишнего.

– А твоя машина?

– Постоит здесь ночь, а завтра мой шофер заберет ее. Почему ты не хочешь ехать ко мне? Чего ты боишься?

– Я не хочу проблем… – Голос Мэтти звучал все менее и менее убедительно.

– О каких проблемах ты говоришь? Проблема была, когда на твоей шее мертвым грузом висел твой бывший дружок. Я тоже не хочу никаких проблем и сложностей.

В этот момент рядом с ними затормозило такси. Доминик наклонился к водителю и назвал свой адрес.

– Итак, «быть или не быть?»…

Мэтти скользнула на сиденье. Волнующее, жаркое возбуждение заструилось по ее венам. Она не понимала, зачем вообще спорила с ним. Каждый ее аргумент он опровергал без труда, при этом его доводы были крайне убедительны. Или ей хотелось считать их таковыми.

– Неужели ты бы предпочла продолжать жить с мужчиной из жалости, отказывая себе в возможности приобрести совсем иной опыт? Привычка может быть очень разрушительна, Мэтти. В твоем случае это привычка терпеть унижение, подавлять собственные желания, жить с подрезанными крыльями.

– Фрэнки не… – К чему лгать, именно так все и было.

– Перестань искать для него оправдания, – резко бросил он. – Ты должна была порвать с ним давным-давно, избавившись от этой петли на шее.

– Какой ты холодный и расчетливый, – пробормотала Мэтти.

– Я прежде всего реалист. Мы оба – взрослые люди, и нас влечет друг к другу. Кроме того, ни одному из нас не нужны ни обязательства, ни тем более брак. Разве не так?

– Мне – точно, – поспешно ответила Мэтти. – Можешь не опасаться, что окажешься втянутым в отношения с женщиной, которая не подходит тебе ни по каким статьям.

– Ты действительно так думаешь о себе? – Доминик еле поборол в себе желание протянуть руку и коснуться ее лица. Он не помнил, чтобы когда-нибудь хотел женщину так сильно, как хотел Мэтти. – Ты считаешь, что между нами не может быть серьезных отношений, потому что твое происхождение отличается от моего?

Мэтти кивнула головой и с циничностью, которую Доминик в ней ненавидел, улыбнулась.

– Помимо всего прочего. Послушай, давай проясним ситуацию…

– Мэтти, а тебя не задевает такое положение? – Он еще не договорил, а уже понял, что попал в точку. Он увидел ее уязвимость и беззащитность под толстой коркой циничности и искушенности. Мэтти почувствовала это и немедленно ощетинилась.

– С какой стати? – Она пожала плечами. – Я с самого начала говорила тебе о той пропасти, что нас разделяет…

– Да-да, я помню старую песню о том, что мы с разных планет. А я снова тебе повторяю, что твое происхождение, социальное положение и подобная ерунда не имеют для меня никакого значения. – Он покачал головой. – Может быть, это оттого, что я не англичанин и мне с детства не внушали всю эту чушь о социальном неравенстве. Я не хочу никаких серьезных отношений совсем по другой причине…

– По какой?

Несколько томительных секунд он молча смотрел на нее, будто раздумывая, продолжать или не продолжать этот разговор.

– Доминик, ты обещал рассказать мне свою историю, – напомнила Мэтти. – Я уже поняла, что ты большой мастер уходить от ответов на неудобные вопросы, и я устала от этого.

– Ты… что?

– Одним словом, ты не можешь винить девушку за желание узнать побольше о мужчине, который собирается уложить ее в постель, – нарочито вульгарным тоном произнесла Мэтти.

Доминик рассмеялся.

– Итак, не увиливай. Несчастливая любовь? – решила не отступать Мэтти. – Или несчастная женщина имела глупость заступить за черту и стала той самой петлей на твоей шее? Ведь именно так ты назвал Фрэнки?

– Не передергивай.

– А ты не увиливай от ответа.

Эта женщина была разной, но вот застенчивой и робкой она точно не была, и это Доминику, как ни странно, нравилось.

– Полгода назад я порвал с женщиной по имени Розалинда. Мы были вместе почти год, и за это время из веселой, беззаботной подруги она превратилась в цепкую собственницу, которая хотела знать о каждом моем шаге.

– Что стало большим ударом для такой свободолюбивой натуры, как ты, – сухо прокомментировала Мэтти, не увидев, к сожалению, в сумраке салона, как вспыхнул Доминик от этого язвительного замечания.

– Я не ошибся и действительно уловил сарказм в твоем голосе?

– На воре и шапка… И что случилось потом?

– Я должен рассказать все неприглядные подробности?

– Угу. – Мэтти наслаждалась этой игрой. – Что позволено Юпитеру…

– О нет! Избавь меня от своих поговорок.

– А ты избавь меня от своих уверток!

– Ну, если ты так настаиваешь… Она стала непрерывно звонить мне в офис. Не один, не два раза в день, а буквально каждый час! В конце концов я был вынужден сказать своему личному секретарю, чтобы та не соединяла меня с ней. Стоило мне заговорить с Розалиндой о том, что наши отношения исчерпали себя, она начинала истерично рыдать. Одним словом, пускала в ход излюбленный прием всех женщин…

– Прошу прощения, всех женщин, которых ты знал.

– А ты никогда не прибегала к этому приему?

– Только не с целью эмоционального шантажа, – с явным отвращением ответила Мэтти.

– А она – именно с этой целью. Дальше стало только хуже. От слез она перешла к ярости и откровенному преследованию. Я возвращался по вечерам домой и находил ее машину припаркованной у самой моей двери. Она выскакивала из машины и буквально прорывалась ко мне домой. Это был какой-то кошмар.

Мэтти была в шоке от его рассказа.

– И что было потом?

– Я пригрозил ей полицией и ее же родителями. Слава богу, это сработало. Думаю, родителей она испугалась больше. Так что теперь ты можешь понять некоторую мою настороженность в отношении прекрасного пола? Как видишь, в наших кратких биографических экскурсах много больше общего, чем ты думала.

Мэтти даже не заметила, как они доехали до его дома. Она вышла из машины, дождалась, пока он расплатится с таксистом, а затем задумчиво спросила:

– А поначалу ты испытывал к ней… ну, ты понимаешь?..

– Испытывал что? – Он действительно не понимал, о чем она спрашивает.

Не задерживаясь уже в знакомом Мэтти холле, они прошли прямо к лифту. Смешно, но Доминик даже сейчас не знал, закончится ли этот вечер в его королевских размеров постели, и эта неуверенность выводила его из равновесия.

– Снова ты увиливаешь! Ты… любил ее?

– Она мне очень нравилась поначалу.

– А как насчет любви?

Мэтти отвела глаза, пожалев о заданном вопросе. Она вдруг поняла, что не хочет знать ответ. Ей легче было думать, что она всего лишь нравилась ему, потому что… потому что…

– Все это в прошлом, Мэтти, – промурлыкал он. – А вот это – настоящее. Наше настоящее, Мэтти. Думаю, тебе нечего возразить?