Текст книги "Титаник 1912 (ЛП)"

Автор книги: Кэтт Даман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Слева вид на город закрывали темные деревья и высокие стройные колонны. Я провел рукой по поверхности колонны, пытаясь разобраться в резьбе. Если бы я не учился наблюдать за звездами, я бы не разобрался в бороздках и рельефах, но рука говорила мне больше, чем глаза, и я немного понял.

– Звезды. Планеты, но не наши, не те, которые я знаю.

– Другие миры? – спросила Дженни, – Кто мог это создать? Люди, как мы? Нет. Не здесь.

– Может быть, они были вырезаны до прихода монстров, – сказал Джон.

Мистер Мерль сказал:

– Вы говорите о чудовищах и зверях, но те, кто плавает, видели существ, которые выглядят ужасно, но являются обычными для воды. Морская вошь – это слизистая морская версия чего-то вроде таракана. Они отвратительны, а большие – немного жутковаты.

Все прислушались.

– Я видел молочно-белых рыб без глаз, а крабы собирались в такие огромные группы, что вы и представить себе не можете, и они не похожи на тех, о ком вы подумали бы, а выглядят не иначе, как огромные пауки, – закончил Мерл.

Джон Мортон кивнул и сказал:

– Он прав.

То, что мы здесь нашли, может быть из другого времени или что-то в этом роде. Просто это незнакомые существа.

Дженни схватила меня за руку, но я прошел между ними, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне.

Через несколько секунд рядом со мной стояли Дженни, Джон и еще полдюжины любопытных. Они шли за мной, чтобы увидеть то, что меня завораживало. Лестница, высеченная в камне, вела в некое подобие храма. Лестницы были неровными, некоторые – маленькими, некоторые – большими, ни одна из них не была похожа на другую, и я понял, что это не ошибка, а так и было задумано.

Хаос был целью.

Граймс, Мерл и член экипажа по имени Эдвардс, подстраховывая меня, двинулись впереди и начали подниматься по лестнице. Мы последовали за ними, говоря друг другу и себе, что это ужасная глупость, а не план.

Когда мы добрались до вершины, то услышали шум. Сначала я не мог разобрать, что слышу, но потом понял, что с одной стороны доносится печальная песня, не из слов и не из гудения, а из странных слогов и звуков. Она была очень заунывной. С другой стороны я услышал медленный стук, словно что-то огромное ступало по камням.

Земля вибрировала.

– Быстрее, прячьтесь здесь. – Эдвардс спрятался за валуном, и мы последовали его примеру, спрятавшись подальше. Дженни прижалась лицом к плечу Джона. Лилия схватила меня за руку. Я крепко сжал ее руку; она дрожала, но была теплой.

Удары приближались, и они были похожи на гром.

Многие из гигантских существ направились к нам. Они были мускулистыми. Их тела чем-то напоминали тело животного под названием носорог, обитающего на африканском континенте, но ноги были гораздо длиннее, и каждая заканчивалась чем-то вроде руки с когтями. Рука была изогнута так, что ходила она на костяшках пальцев, как у обезьяны. На каждой руке было по три когтя длиной с мою руку.

Голову я могу описать только как луковицу, бугристую сферу с маленькими, тусклыми глазами, крошечными ушами и маленьким хоботком в качестве рта.

Семь тварей появились, пройдя мимо нас навстречу заунывному пению. Я могу лишь сказать, что они последовали за голосом. Один за другим они уходили за край скал, и мы слышали сильные всплески. Когда последний из них сорвался и упал, мы побежали посмотреть, что с ними стало. Это был своего рода обрыв с водой, не более чем в двадцати футах под ним.

Не задумываясь, каждый последовал за предыдущим. Ни один из них, казалось, не понимал, что происходит.

Гигантская акула проплыла под обрывом в воде и в безумном бешенстве разорвала существ на куски и проглотила их. Странные существа ревели, как быки, когда акула разрывала их на части и пожирала живьем. Через несколько секунд от могучих животных не осталось и следа, кроме темной крови, и акула с наслаждением щелкнула хвостом.

Пение прекратилось, и мы увидели женщину – конечно, это была не настоящая женщина. Ее рыжевато-золотистые волосы длинными локонами струились по плечам, и мы все еще могли видеть ее молочно-белую плоть и полные, круглые груди. Она была прекрасна, и если бы она пела для меня, я бы тоже захотел присоединиться к ней. Но она не запела, а перевернулась, и последнее, что мы видели, – это сверкающий, покрытый широкой чешуей хвост, исчезнувший в красном море.

Храм был построен из колонн, но они наклонялись к центру с круглыми дисками, вырезанными по всей длине. На вершине возвышалась круглая фигура с двумя красными дисками.

– Что... что это? Мне кажется, что это что-то знакомое, но... – начала Дженни.

– Если вы знаете морскую анатомию... существа... – сказал я.

– Кальмар, – сказал Граймс, – это просто насмешка над ним, но посмотрите на голову, она круглая, а диски – это глаза. Колонны – это щупальца, а те диски – присоски.

– Но это неправильно, – добавил я, – щупальца тянутся от морды, видите?

– Это кальмар, – сказал Эдвардс, – храм кальмара, как странно.

Мы последовали за Эдвардсом внутрь. Внутри должно было быть абсолютно темно, но стены светились, и мы могли хорошо видеть. Пол, состоящий из странных фигур, был разноцветным. Я опустился на колени, и у меня отвисла челюсть. Один квадрат был усыпан изумрудами, другой – розоватыми рубинами. Один был из бледного нефрита, другой – из ярко-синего сапфира, третий – из глубокого золотистого топаза. Один большой участок был открыт и заполнен зловонной тиной, зеленоватой и скользкой. Пожелтевшие кости валялись на дне.

К своему потрясению, я понял, что порция зловонной грязи ценится здесь не меньше, чем рубины.

– Стены... – сказал Джон Мортон. Он был немного астрономом и указал на декор стен. Стены были из обсидиана и украшены то тут, то там яркими, сияющими бриллиантами, рубинами и светло-золотистыми топазами. – Это ночное небо, а это звезды, видите, но это не то небо, которое мы видим, когда смотрим вверх. Оно... другое. Кажется, это изображение более древнего неба. Древнего звездного неба.

– Странно, – сказала Дженни.

– Это почти красиво, но это также... – он наклонил голову в замешательстве.

– Хаотично, – сказал я.

Лилия указала на одну драгоценность – большой, блестящий сапфир, темно-синий, как вода. Она много раз жестикулировала, указывая на него. Неподалеку от него находилась красно-оранжевая жемчужина. Рядом с большим голубым камнем лежал маленький опал.

– Земля, – сказал Джон.

– А ты что скажешь? – спросил Мерл.

– Вот этот – земля, видите. Голубой – вода. Посмотрите туда, над алтарем, еще одна синяя сфера с сапфирами и аквамаринами. Земля здесь имеет значение. Вода важна.

– Что это за место?

Джон пожал плечами и посмотрел на Дженни:

– Место поклонения. Тот, кому они поклоняются, возможно, находится на Земле, а возможно, живет в воде.

– Акула?

– Нет. Это часть, но вы видели внешний вид этого храма. Они поклоняются этому существу. Он их бог. Кальмар, я имею в виду.

– Он отвратителен, – сказала Дженни, – и кто это "они"? Кто ему поклоняется?

Джон пожал плечами:

– Я просто предполагаю.

Эдвардс с помощью маленького ножа отковырнул несколько камней:

– Теперь я стану богатым человеком. Хотите немного? Мы сможем набить карманы.

– Он протянул рубин размером с глазное яблоко.

– Возможно, это не очень хорошая идея, – сказала Дженни.

Лилия покачала головой и нахмурилась.

– Давайте уйдем, – сказал я. У меня было плохое предчувствие по поводу этого места и, конечно, по поводу того, что сделал Эдвардс.

Когда мы уходили, Эдвардс вдруг закричал. Честно скажу, меня это не очень удивило. Я ожидал, что случится что-то плохое, когда он обокрал храм.

Из грязи в одном месте поднялись тонкие руки или щупальца творожного цвета – я не мог сказать, что именно. Их было пять, каждая заканчивалась тремя пальцами с присосками на кончиках. Они обвились вокруг него, в мгновение ока опутывая его. Он сорвался с места, взлетел в воздух и плюхнулся в склизкое месиво.

Как же он кричал! Казалось, его плоть растворилась в кислоте, образовав поверх слизи жирный налет.

В считанные секунды он исчез под мерзкой поверхностью, и не было слышно ни ряби, ни разрывов, когда он и тонкие руки исчезли.

Мы побежали.

Мы планировали вернуться к спасательной шлюпке и скрыться, но, убегая от храма, увидели среди деревьев пещеру, и она позвала нас, притянула к себе. Она была огромной, а ее отверстие было выложено ужасно острыми треугольными камнями. Интуиция подсказывала мне, что нужно бежать, но я перешагнул через ряды острых камней и оказался на гладкой поверхности.

– Я чувствую, что это очень важно, – сказал я. – Я не могу представить, какие удивительные секреты хранит это место.

– Потолок... он похож на лодку с балкой... и балками по бокам... – сказал Граймс.

Я не согласился с Граймсом. Это напомнило мне о чем-то другом, что я не мог определить. Нам следовало бы бежать, но нас затянуло внутрь, и мы осторожно пошли по коридору, похожему на туннель. Он открылся в огромную комнату, на которую мы растерянно смотрели.

Снова не было света, но мы хорошо видели.

Здесь был мужчина в спасательном поясе, его нижняя половина была отрезана, а рядом с ним – женщина. Там была женщина. Несколько мужчин в спасательных жилетах. Стюард, которого я часто видел на борту "Титаника".

– Сотни. Некоторые... пополам... а некоторые целые, но на них есть спасательные жилеты. Я знаю некоторых из этих людей. Я знал их, я имею в виду.

Дженни слушала Джона и кричала, опустившись на землю. Она поняла, что мы увидели.

Лилия вцепилась в мою руку.

Я опустился на колени, чтобы осмотреть одного из мужчин с корабля. Он был ледяным, синеватым и мертвым. Его рука все еще сжимала крошечный кусочек дерева, возможно, ножку стола. Все они были насквозь промокшими: волосы слиплись в мокрые пряди, одежда испачкана солью. Я пригласил всех следовать за мной и указал на диковинный потолок.

– Не балки, – сказал я, – а позвоночник, а это кости, из которых растут... видите? Как ребра?

Я подвел их к отверстию.

– Посмотрите сюда и скажите мне, что вы видите.

– Острые камни. В ряд, – сказал Джон.

– Еще.

– Треугольники, – добавил Граймс.

– А выше? – спросил я.

– То же самое. Как...

– Как пасть. Гигантская пасть с рядами зубов сверху и снизу, позвоночник внутри и желудок, полный людей, которых он подбирал, плавая вокруг спасательных шлюпок и людей в воде.

Я вздохнул, изнемогая.

– О, Господи, помилуй. Это каменная версия акулы, – сказала Дженни.

– Но как жертвы могут быть здесь? Она была там и съела всех существ.

Я пожал плечами. Я не мог ничего объяснить, но это была правда. Я знал это.

– Здесь есть страшная сила. Она не активна, иначе мы все были бы мертвы, но она есть, она спит, может быть, видит сны. Сны – это то, что нападает на нас. Я не знаю, откуда я это знаю, но мне кажется, что это так. Я чувствую силу под нами.

– Говард, ты с ума сошел. Это невозможно, – сказал Граймс.

– Помогите нам...

Мы услышали чей-то крик.

Слева от тропинки стояли другие люди в кругу, разминая руки. Перед ними была яма, выложенная камнем и не очень глубокая. Одна из женщин упала в нее, и вокруг нее лежали коричневые, ужасные сегментированные черви с твердым панцирем и стоящие прямо.

– Вставай, – потребовал Джон.

Женщина не шелохнулась и легла на пол ямы.

– Они ужалили ее, когда она упала... много раз. Она кричала, когда они это делали. Как нам ее вытащить?

Мерле подобрал камень и бросил его в одно из существ, сильно ударив его. Оно вскрикнуло от боли, но твари не только не вздрогнули, но и, казалось, не пострадали. Женщина внизу раздулась от яда; ее руки и ноги вздулись, а лицо стало выпуклым.

– Ее ноги. Боже мой! – Джон задыхался, оттаскивая Дженни, чтобы она не видела.

Вздутые ноги лопнули от ядовитой жидкости и срослись, кожа быстро затянулась, покрывая пространство между ног. Руки женщины рывком приблизились к телу: они тоже лопнули и начали срастаться.

Граймс приказал всем отойти от ямы. Он сказал, что уже слишком поздно помогать женщине и нужно быстро возвращаться на корабль.

Лилия, видевшая нечто подобное, печально покачала головой и посмотрела на меня, гадая, могу ли я теперь представить себе этот ужас; она не могла разделить с ним страдания. Я крепко обнял ее, давая понять, что сожалею о том, что она видела это уже дважды.

Пассажиры и члены экипажа шли по каменной дорожке, возвращаясь к береговой линии. Поскольку я теперь так хорошо знал этот мир и начинал его понимать, перед уходом я заглянул в яму, и вместо пяти ужасных червей увидел шесть, один из которых смотрел на меня человекоподобными глазами.

Время для меня остановилось.

Я увидел, как мои друзья и остальные остановились на середине пути. Ничто не двигалось. Я не был шокирован, когда из-за деревьев вышла фигура и приблизилась ко мне. На нем были брюки, сапоги и что-то вроде плаща, закрывавшего лицо, голову и верхнюю часть туловища черной шерстью.

Еще несколько дней назад я бы убежал, но сейчас я стоял перед ним.

– Искатель.

– Я? Или ты? – спросил я.

– Ты – Искатель. Можешь называть его Друм.

– Ты здесь, чтобы разорвать меня на части или сожрать мою плоть?

– Нет. Друм здесь, чтобы ответить, – сказал он.

– Кто ты?

– Средство достижения цели и, возможно, путь...

У меня был миллион вопросов к нему:

– Где мы находимся?

– Рай-Лет – это так близко, как только могут произнести ваши голосовые связки. Вы находитесь здесь, в городе, который затонул много веков назад. Это всего лишь воспоминание, ибо он лежит на дне моря и потерян. Ты видел звезды в храме? Они были расположены неправильно, и город был потерян, а великий владыка уснул под водами.

Я знал это.

– Откуда я это знал?

– Если человек не имеет глаз и слеп, он не может видеть. У тебя есть глаза.

На разгадку ушла бы целая вечность. Он говорил по-английски, но я чувствовал, что он говорит не совсем на моем языке.

– Это... реально?

– Разве что-нибудь реально? Это воспоминание. Кошмар. Но пока Он спит, Ему снятся сны, и это всего лишь один из миллиарда снов. Скоро это пройдет, и ему приснится что-то другое, в другом месте.

– Я не понимаю, – сказал я.

– Ты не способен понять из-за своей природы, но ты спросил меня, и я ответил, Искатель.

– Только я могу... говорить с тобой или задавать вопросы? Почему?

– Ты – Искатель. Только Искатель может спрашивать и получать ответы.

Я попробовал новую тактику:

– Кто послал тебя?

Кто приказал тебе ответить мне?

– Я – Друм. Я отвечаю. Ты – Искатель, и ты спрашиваешь. Все так, как есть.

Я знал, что, хотя он утверждал, что я могу видеть и понимать и мне разрешено задавать вопросы, есть некоторые аспекты, которые я не могу понять. Я не думал, что у Друма хватит слов, чтобы объяснить все лучше, чем он сам. Мне оставалось только задавать правильные вопросы.

– Эта акула и другие монстры... они нападали и убивали людей. Женщина... она... изменилась. Это произошло? Это было на самом деле?

– Да, они были поглощены. В мгновение ока. Их время было совсем небольшим. Их... больше нет.

– Но они были... убиты.

Друм сказал:

– И ничего ценного не пропало.

– Ты можешь... вернуть их?

Я почувствовал, как во мне поднимается температура.

– Ты можешь их вернуть? – ответил он мне.

– Ты тоже чудовище?

– В твоих мыслях и словах – да, я чудовище, шут и демон. А ты – мое отражение.

Я почувствовал холодок.

– Почему ты носишь плащ? Почему твое лицо закрыто?

– Твой разум не в силах постичь мою физическую сущность. Я так прекрасен и отвратителен, так светел и мрачен, что ты сошел бы с ума, увидев мою отвратительную красоту.

От одних этих слов у меня заболела голова. Как он был тем и другим, я не понимал, но верил ему, что лучше не видеть его лица.

– Следуй за мной. Ты не причинишь вреда. Я здесь, чтобы ответить тебе.

Он повернулся и пошел в другую сторону, по тропинке к высоким спиралям. Когда он двинулся, я почувствовал запах корицы, жженых волос, серы и слишком сладких роз, мертвой плоти.

– Зачем ты показываешь мне?

– Ты – Искатель. Мы ждали тебя с бесконечных времен. Ты – часть порядка, и хотя твое существование бессмысленно, определенные... условности... соблюдаются. Я должен показать тебе несколько странностей, а затем мы отделимся друг от друга.

– Кто создал этот порядок?

– Хаос.

Это был, безусловно, тупиковый путь вопросов.

– Что я буду делать с полученными знаниями?

– Я не могу ответить на этот вопрос. В отличие от всех остальных людей, умерших сегодня вечером в воплощении человеческого высокомерия и напыщенности, только ты сохранишь свои воспоминания.

– Почему? – спросил я.

Он пожал плечами:

– Это часть ордена. Я не могу сказать.

– Я видел каменную акулу и то, что было внутри.

Друм кивнул.

– Как это возможно? – спросил я.

– Это место трупов. Нет слов, чтобы объяснить. Это так, потому что это так. Все... возможно, и ничего невозможно.

Я бросил взгляд в сторону Друма. В его словах не было смысла. Он указал на каменную долину внизу, и там были существа, которые скользили по слизистой жиже. Их тела были толстыми и отвратительными, у них было множество глаз и змеиные щупальца.

– Йог, – сказал Друм. – Вон там... лес, как ты говоришь. Мы не можем туда идти, ведь даже я не смогу уберечь тебя, Искатель. Деревья могут расплавить все волокна нашего существа, и я говорю об этом совершенно буквально. Растения поглощают человека целиком, а летающие твари всех мастей могут ужалить тебя, испепелив твою душу. На земле обитают норы, те, кто спаривается с людьми и воспроизводит на свет прекрасных и ужасных существ, и ползающие, ползучие ужасы.

– Я не должен радоваться встрече ни с кем из них, – сказал я, – это всегда будет здесь?

– Все они из воды. Глубинные существа вернутся в воду, когда это место утонет. Опять же, это сон, который видит Он.

– Кто он?

– Ты не сможешь понять и услышать это слово, если я скажу его. У вас нет слова для Него. Твои голосовые связки не могут сформировать звуки, чтобы произнести Его имя. Тебе пришлось бы изуродовать свои собственные голосовые связки, чтобы произнести хотя бы первый слог.

– И он – бог, которому вы поклоняетесь? Он король?

Друм сделал паузу:

– А разве не все мы?

Я разозлился. Почему Друм говорит загадками? Какая мне от этого польза?

– Я не знаю, почему я это вижу, Друм. У меня нет на это причин. Возвращайся в свой водный мир. Погрузись в воду, и дело с концом.

Я был возмущен и устал. Ничто не помогало мне, а только добавляло загадок. Все вокруг казалось неправильным и злым, но я больше не боялся.

– Если получится, я убью всех этих монстров. Я не участвую в этом, ибо я – ваш враг.

Я также подумал о том, что, возможно, я заснул и это был сон, или же мой разум ускользнул, и я нафантазировал свои самые мрачные страхи.

Друм зашагал обратно по тропинке:

– Да будет так. Если при твоей жизни звезды сложатся правильно, то Он проснется и вернется. Возможно, ты еще встретишься с ним лицом к лицу.

Я пожал плечами.

– Присоединяйся к остальным, и твое время начнется снова.

– Друм? Неужели все закончилось? Это место уйдет и заберет с собой акулу?

– Нет, пока он видит сны. Ты должен надеяться, что новый сон случится до того, как все твои друзья умрут сегодня ночью, не то чтобы они имели значение.

Могу сказать, что в тот момент мне было плевать на Друма. В порыве злобы, прежде чем присоединиться к своим друзьям и потянуть время, я подошел к яме и сбросил вниз камни, разбрасывая их и перекатывая самые тяжелые. Я раздавил всех червей. Если бы мне удалось разжечь костер, я бы сжег остров, но с таким количеством камней у меня было мало шансов.

От криков червей у меня разболелась голова и меня стошнило, но я был рад, когда они были раздавлены.

– О, у меня есть еще один вопрос. Ты готов ответить?

– Я должен, Искатель. Это мой долг.

Я поманил его за собой. Я прошел мимо храма, жалея, что не могу его разрушить.

– Это тот самый "он", о котором ты говоришь?

– Да. Это цитадель, в которой он обитает.

– Бог кальмаров? Лучше бы ты поклонялся тому, кто был хотя бы более грозным. Льву или медведю. Нелепо, – сказал я. Он никак не отреагировал, и я удивился тому факту, что, хотя я проявил неуважение к нему и его богу, он не проявил никакого беспокойства; это меня даже развеселило.

Я подумал о мистере Стиде, Дэниелсе и пылкой Мэгги Браун. О милой Дженни Кавендар и храбром Джоне Мортоне. Должен добавить, что у меня болел и желудок. Я говорю так, потому что надо понимать, что настроение у меня было очень плохое.

– Вот, у меня к нему вопрос, – я указал на гигантскую акулу.

– Кархарокл Мегаладон.

Я стиснул зубы. Этот ублюдок знал латынь и при этом не мог объяснить мне ничего простым языком. Это дало мне уверенность в том, что я задал правильный вопрос.

– Смотри, смотри, это то, что я хочу понять. Я должен знать это...

Друм наклонился вместе со мной над обрывом, чтобы посмотреть на кружащую внизу акулу.

Могучим выпадом я толкнул его. Он издал какой-то потрясенный звук и отлетел за край, а я упал на землю, едва не свалившись следом. Менее чем через секунду раздался всплеск, и, когда я выглянул, большая рыба подплыла к нему и заглотила его.

– Мой вопрос таков: как ты думаешь, он бы тебя съел? И теперь мы знаем ответ. Впервые у меня есть определенный ответ.

Я отполз назад и поднялся на ноги. Не обращая внимания на храм, я пошел обратно по тропинке. Глядя на каменную акулу, я чуть не засмеялся, понимая, что Друм теперь тоже должен быть там. Во всяком случае, я на это надеялся. Я присоединился к остальным, и как только я оказался рядом с ними, время пошло своим чередом, и мы шли, как ни в чем не бывало. Для них же время не имело значения. Чередование времен было, конечно, странным.

Я увидел и узнал о целом мире, который обычно был скрыт. И теперь я знал, что я – Искатель. Моя жизнь никогда не будет прежней.

Глава 14: Шлюпка С

Граймс и Мерл за несколько минут спустили воду и подготовили лодку к погрузке. Они погрузили сначала женщин с детьми, потом остальных женщин, отчалили и прыгнули в спасательную шлюпку, чтобы оказаться как можно дальше от покрытого туманом острова.

– Я говорил, что это была ошибка – идти туда, – сказал Питер Кавендар, – от одного взгляда на него у меня болит голова, и меня тошнит.

Некоторых уже стошнило.

– Мы пробыли там слишком долго. От испарений нам стало плохо. Как только мы подышим чистым воздухом и окажемся подальше от этого мерзкого места, нам станет лучше, – сказала Дженни.

– Именно так, – согласился Говард.

– С тобой все в порядке, Говард? У тебя смертельно бледное лицо, – сказал Джон, выражая беспокойство. – Подайте ему немного воды.

Граймс протянул Говарду бутылку:

– Не слишком много.

Говард выпил, а затем передал бутылку Лилии и Дженни. Когда бутылку передали по кругу, она быстро опустела.

– Временами у меня болит живот. Это пройдет, – сказал Говард.

– Теперь мы в безопасности? – спросила Дженни.

– Не совсем. Я думаю, нам нужно попасть акуле в глаз, если она подойдет слишком близко. Я имею в виду, если он вернется и последует за нами.

Корабля, который они видели раньше, там больше не было. Говард надеялся, что, исчезая, он не унес с собой спасательную шлюпку.

Столы, стулья и мусор покачивались на глади воды. Плавали еще тела, но стоны прекратились, и никто не звал на помощь. Прошло достаточно времени, чтобы никто не остался в живых.

Экипаж Мерле часто бормотал про себя. Он отказывался с кем-либо разговаривать и не сводил глаз с острова. Когда Граймс пытался заставить его отвернуться, Мерл начинал бушевать, отбивая руки начальника и нанося удары. Его глаза следили за птицами-летучими мышами, которые слетали с деревьев и кружили над местом, где должна была находиться яма с червями.

Без всякого предупреждения Мерл встал и, прыгнув в ледяную воду, поплыл к острову. Граймс приказал ему вернуться, женщины закричали, но он не оглянулся и поплыл обратно. Когда мы гребли дальше, в последний раз мы видели его, когда он карабкался вверх по грязному илу и с трудом стоял на каменной дорожке.

Чего он хотел, никто не мог предположить. Все гадали, почему он решил вернуться. Что с ним там случится, никто не осмеливался предположить. Говард просто сказал, что Мерл, должно быть, сошел с ума и был обманут силами острова. Он призвал остальных не смотреть на туманную землю.

– Он стремится к знанию, но он не Искатель, – загадочно пробормотал Говард.

Лилия встала и поменялась местами, чтобы сесть между Говардом и Дженни, так как она все больше привязывалась к нему. Говард прижал ее к себе. Когда квотермейн передал еще одну бутылку воды, Лилия потянулась за ней, подражая Говарду, что выпьет ее всю, мило дразня его.

Она стояла на полусогнутых, когда акула снова приблизилась и ударила по спасательному плоту. Лилия закричала и упала на борт.

– Ты с нами, Лилия, – крикнул Питер Кавендар.

Дженни протянула руку через край, чуть не упав, чтобы схватить девочку. Джон удержал ее за ноги, иначе Дженни опрокинулась бы в море. Джон восхищался смелостью и честностью Дженни: она была не притворщицей и не слабачкой, а сильной, замечательной женщиной. Он знал, что если она упадет в море, он нырнет за ней. Ее жизнь была так важна для него.

Говард потянулся к Лилии, отпихивая всех со своего пути.

– Лилия, плыви. Плыви, дорогая девочка. Пожалуйста...

Лилия, несмотря на боль от холодной воды, вынырнула и попыталась вернуться. Оставалось совсем немного, и она направилась к Говарду, самому героическому, удивительному, милому человеку, которого она знала, несмотря на то что они не могли говорить на одном языке.

– Нет. О нет... будь ты проклят, – крикнул Говард мегаладону. – Плыви, Лилия.

Дженни, смелая и отважная, била по воде, чтобы отвлечь чудовище:

– Давай, оставь ее в покое.

Говард сломал весло и держал его как оружие. Несколько дней назад он с трепетом и страхами поднялся на борт "Титаника", был застенчив и не хотел заводить друзей, а теперь стоял в спасательной шлюпке, готовый сразиться с гигантской рыбой, не боясь и не сомневаясь в себе.

Лилия была почти на расстоянии вытянутой руки и могла оказаться на борту через две секунды, но она перестала плыть, и ее рот сложился в букву "О".

– Лилия? – позвал Говард.

Она выглядела растерянной. Дерганье за правую ногу привело ее в замешательство. Может, она запуталась в чем-то? Было ощущение потягивания, а потом ничего. Она погрузилась в холодную воду, чтобы понять, в чем дело. Когда она опустила руки вниз, правая нога закончилась у бедра. Задрав платье, она почувствовала теплую жидкость, острые осколки костей и рваную вязкую плоть.

В панике она посмотрела на Говарда. Вода пузырилась красным.

– Давай, Лилия.

Она оттолкнулась одной ногой и потянула себя к шлюпке. Питер Кавендар и Граймс подхватили ее. Когда она выходила из воды, проклятый монстр защемил ей левую руку, словно дразня, ведь он мог забрать всю ее. Но он хотел, чтобы она страдала, и поэтому откусил лишь самый маленький кусочек.

На этот раз она закричала.

Дженни вскочила, сорвала с себя сорочку и разорвала ее на полоски. За короткое время они наложили жгут вокруг верхней части бедра Лилии и вокруг ее запястья. Дженни позвала всех, кто мог выделить одеяла, и они плотно укрыли Лилию. Говард держал ее на руках.

Граймс в ярости взял сломанное весло и выкрикнул:

– Забери меня, сукин сын. Ублюдок. Давай!

Акула проплыла мимо. Могучим прыжком Граймс бросился на акулу, едва не приземлившись ей на спину, но его позиция, как ни странно, была идеальной. Не раздумывая, Граймс со злостью воткнул сломанный конец прямо в глаз акулы, и мембрана лопнула, выплеснув глаз в воду.

Мег открыла пасть, и все могли поклясться, что она заревела от боли и гнева. Это на секунду дезориентировало чудовище, и Питер Кавендар, держа в руках другое сломанное весло, вонзил его акуле в другой глаз. Оба весла глубоко вонзились в голову твари. Это был невозможный подвиг, но они его совершили.

– Она слишком большая, – пожаловалась Дженни.

– Граймс, вернись сюда, – крикнул Кавендар.

Граймс не обратил на это внимания, и, пока акула барахталась, сбитая с толку, он всем своим весом стал пропихивать сломанную деревяшку глубже, в мозг чудовища. Медленно, но оно проскользнуло внутрь, и Граймса швырнуло в сторону. Он вернулся, чтобы поглубже вжать весло, и его снова подбросило; затем акула повернулась, поймала Граймса хвостом и ударила его по воздуху.

Шея Граймса сломалась, и он был мертв еще до того, как снова оказался в воде.

– Я следующий, – сказал Кавендар. – Мы должны рискнуть. Мистер Мортон, я прошу вас позаботиться о моей дочери, и если вы с ней сблизитесь, я вас благословлю.

– Отец, нет.

Питер Кавендар не успел выпрыгнуть из лодки. Акула начала ужасно биться и дергаться, обдавая всех брызгами. Дезориентированный, мегаладон перестал плавать и застыл на месте. Когда акула перестает плавать, она тонет.

Все на лодке смотрели, как акула погружается под воду.

Раздались одобрительные возгласы.

– Мы сделали это, Говард, – сказал Джон.

Говард поднял лицо. Слезы капали из его глаз на лицо Лилии, но ее глаза были закрыты, и она была неподвижна.

– Она не выжила, – сказал он.

Следующий офицер Роу взял на себя командование и приказал им грести веслами и уходить как можно дальше от острова, замерзших тел и окровавленной воды. Одна из женщин запела песню, возможно, на венгерском диалекте; это была грустная, но полная надежды песня, и хотя никто не понимал слов, они прониклись чувством.

Через некоторое время Роу предложил отпустить Лилию, так как им было тесно. Говард завернул ее в одеяло, обвязал сверток веревкой и позволил ей погрузиться в воду.

– Жаль. Должно быть, это случилось, когда упала труба, да? Ужасный позор, – сказал Питер Кавендар.

Говард поднял глаза:

– Простите?

– Ее ранило, должно быть, трубой при падении. Не думаю, что она говорила, не так ли? Так и не очнулась?

– Интересно, кто это был? – спросила Дженни.

– Лилия, – сказал Говард.

Дженни кивнула:

– Красивое имя. Значит, вы ее знали? Хорошо.

Говард повернулся к женщине, которая первой рассказала историю о Стиде и Дэниелсе, и спросил, что случилось и как они спаслись.

Она пожала плечами и представила, что мужчины отперли ворота, бросились на палубу и, по ее словам, многие погибли в море. Она не упомянула ни о нападении рыб, ни о смертоносных червях.

– А акулы?

– Нет, сэр. Акулы никогда не водятся в этом районе, – сказал Роу.

Говард оглянулся в поисках желтоватого острова, но ни свечения, ни земли не было видно. Никто уже ничего не помнил, так как они отплыли далеко. Помнил только он.

Потому что он был Искателем.

И земля, и другой мир исчезли, потому что ОН, кем бы он ни был, перестал мечтать о них и мечтал о каком-то другом месте.

Все было кончено.

Говард заплакал.

Глава 15: Что случилось потом...

Корабль «Карпатия», уворачиваясь от айсбергов и развивая предельную скорость, наконец прибыл на место, чтобы забрать выживших. До прибытия в Нью-Йорк судно столкнулось с ледяными полями, туманом и сильными грозами. Лучшие дамы «Карпатии» и «Титаника» заботились о женщинах второго и третьего классов как о сестрах, а экипаж работал круглосуточно, чтобы сделать жизнь выживших более комфортной.