Текст книги "Цвет любви"
Автор книги: Кэтрин Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Какая-то часть меня – тщеславная – ликует. Джек-пот, Грейс. Ты можешь сопровождать Джонатана Хантингтона, заглядывать ему через плечо, пока он управляет этим предприятием. Ты увидишь такое, о чем даже мечтать не смела. Это совершенно потрясающий шанс.
Но есть и другой голос, чуть тише. Который предупреждает меня. Относительно мужчины, рядом с которым мне становится трудно сохранять ясность мышления. И от которого мне стоит держаться подальше, если верить Энни. Действительно ли он всего лишь хочет дать мне шанс – или у этого невероятного предложения есть какая-то иная причина?
– Почему вы мне это предлагаете? – Я задаю вопрос прежде, чем успеваю задуматься. Он просто вырывается у меня.
Он поднимает брови, негромко фыркает и с улыбкой качает головой. Очевидно, он считает меня довольно забавной.
– Вы предпочитаете остаться в отделе инвестиций? – Он снова говорит это тоном, недвусмысленно дающим понять, что у меня не все дома. – Если вы не хотите воспользоваться таким шансом, то…
– Нет, конечно, я хочу. – Моя тщеславная часть поспешно заверяет его в этом прежде, чем другая часть успевает даже задуматься над этим. – Я… просто удивляюсь.
– Чему?
Этот мужчина сведет меня с ума. Я смотрю на него почти в отчаянии, потому что не знаю, осмелюсь ли я задать ему вопрос, который вертится у меня на языке.
– Вы часто так поступаете? – На этот раз вопрос задает та часть меня, которая всегда начеку. Если да, то в этом нет ничего особенного. Но если нет – то почему я?
Он снова смотрит на меня этим отчасти раздраженным, отчасти веселым взглядом и убирает волосы со лба.
– Что, делаю любезные предложения? Нет, не часто. И в дальнейшем могу перестать. Потому что у вас с этим, похоже, настоящая проблема, мисс Лоусон.
– Нет, вы неверно меня поняли, я…
Я глубоко вздыхаю. «А даже если и так?» – думаю я и отметаю все предупреждения Энни и собственные сомнения. Даже если у него другие мотивы, какими бы они ни были, – неужели я действительно хочу отказаться от возможности, которую он мне предоставляет? Я имею в виду… блин! Джонатан Хантингтон хочет быть со мной любезным. Нельзя ведь отказываться.
– Я потрясена. Правда. И с удовольствием возьмусь за это.
На миг он замолкает, не сводя с меня взгляда своих голубых глаз. Испытующего. Как будто ждет, что я вот-вот передумаю.
– Ну что ж, – произносит он наконец и поднимается. – За это нужно выпить.
Он направляется к одному из шкафов, стоящих возле кожаного дивана, и, когда он открывает его, я вижу бар. Удивленно бросаю взгляд на часы. Не собирается же он так рано пить алкоголь?
Тут он оборачивается.
– Идите сюда, – требует он.
В обеих руках он держит два высоких бокала с темно-оранжевой жидкостью. Когда я приближаюсь, он протягивает мне один из них. Я осторожно заглядываю внутрь.
– Что это?
– Фруктовый коктейль. – Один уголок его губ насмешливо приподнимается. Очевидно, он прочел мои мысли. – У меня долгие дни, и некоторое количество витаминов с утра не помешает. Обычно я так рано алкоголь не пью.
– Нет, конечно нет, – отвечаю я, а про себя стенаю, потому что меня так легко увидеть насквозь.
В дверь стучат, и мгновением позже на пороге появляется черноволосая красавица.
– Мистер Хантингтон, можно вас на минутку?
– Секундочку, – говорит он мне и ставит свой бокал на стеклянный столик напротив дивана. – Я сейчас вернусь.
Я в нерешительности застываю с коктейлем в руке, одна в огромном офисе. Я все еще в страшной растерянности, но внезапно начинаю ощущать приятное волнение. До меня по-настоящему доходит, что это все для меня означает. Какой шанс!
Минуту или две я не двигаюсь с места. Но поскольку он, похоже вернется не скоро, я впервые по-настоящему оглядываю комнату – и замечаю дверь в стене, на которую прежде не обращала внимания. Она слегка приоткрыта.
Я с любопытством обхожу диван и приближаюсь к ней, однако щель настолько узка, что в нее ничего не видно. Поэтому я осторожно приоткрываю дверь, а увидев, что находится за ней, распахиваю полностью. За дверью обнаруживается спальня. В ней – широкая кровать с решетчатым изголовьем, накрытая светло-коричневым покрывалом, а также высокие встроенные шкафы у стен. Еще одна дверь, похоже, ведет в умывальную комнату или небольшую ванную. Здесь внешняя стена тоже полностью стеклянная, но есть тканевые жалюзи, которые при желании можно закрыть.
Я с удивлением разглядываю комнату. О том, что он действительно может ночевать в своем офисе, я не думала. Но, может быть, он часто работает допоздна. Или… От мысли о том, чем еще он может здесь заниматься, кровь приливает у меня к щекам.
Внезапно я чувствую движение воздуха и оборачиваюсь. За моей спиной стоит Джонатан Хантингтон и смотрит на меня. В руке он снова держит бокал. Я не слышала, как он вошел.
– О, простите, – лепечу я. – Я не хотела быть излишне любопытной, но…
– Но так получилось, – заканчивает он за меня.
На секунду мне кажется, что я все испортила. Я вторглась в его личную сферу, и сейчас он разозлится и возьмет свое предложение назад. Затаив дыхание, я жду резких слов, которыми он наверняка поставит меня на место.
Но он одаривает меня одной из своих обезоруживающих улыбок.
– Когда оказывается, что уже очень поздно, часто у меня нет ни малейшего желания ехать в Найтсбридж. Тогда я ночую здесь, – поясняет он. – Но, – он поднимает руку, и мне уже кажется, что он собирается меня коснуться, однако он всего лишь опирается на дверную раму за моей спиной, – я никогда не смешиваю работу и личную жизнь. Так что не переживайте.
Я просто смотрю на него, поскольку чувствую, что мой голос не совсем повинуется мне, и спрашиваю себя, что он мог иметь в виду. По поводу чего я должна – или не должна – переживать? Наверняка ведь не о том, о чем я только что подумала. Или о том? Я просто не могу ясно мыслить, когда он стоит прямо напротив меня.
Его рука совсем рядом с моим лицом, и я чувствую тепло, исходящее от его тела. Словно сам по себе, мой взгляд на миг перемещается к его губам, всего на миг, но, прежде чем я успеваю сдержаться, из моей груди вырывается вздох. Его улыбка исчезает, он становится серьезным, смотрит так же, как и тогда, в автомобиле, когда я навалилась на него. Моя грудь вздымается и опускается, пульс несется вскачь, в то время как я тону в его голубых глазах. Целую вечность – или каких-то пару секунд, не знаю, – мы стоим друг напротив друга. Затем он опускает руку.
– Итак, – он поднимает бокал, – за хорошее сотрудничество, Грейс.
Я испуганно выхожу из своего трансового состояния, когда его бокал соприкасается с моим.
– Да. За хорошее сотрудничество, – выдыхаю я, размышляя, значит ли это, что теперь я тоже должна называть его по имени. Однако предпочитаю не пробовать, из опасения снова сделать что-то не так.
Я зачарованно наблюдаю за тем, как движется его кадык, когда он пьет. Потом осознаю, что таращусь на него, и поспешно подношу к губам бокал. Однако я слишком спешу, и, когда сладкий сок наполняет мой рот, захлебываюсь и начинаю кашлять. Я чувствую, как он хлопает меня по спине, а сама тем временем пытаюсь отдышаться. Проклятье, Грейс, ты можешь обойтись без глупостей, когда рядом находится Джонатан Хантингтон?
– Все в порядке?
Поднимая голову, я вижу веселый блеск в его глазах. Я морщусь и киваю.
– Да, уже все прошло.
Он возвращается в комнату и ставит свой бокал на журнальный столик.
– Лучше всего будет, если вы принесете снизу свои вещи и скажете там, что теперь будете работать здесь наверху, у меня. Все остальное обсудим чуть позже, – произносит он и снова направляется к своему письменному столу.
– Хорошо, тогда… до скорого, – говорю я и иду в противоположную сторону, все еще пребывая в некоторой растерянности. В дверях я еще раз оборачиваюсь. – И… спасибо.
Он стоит за своим письменным столом и только кивает. Отсюда я не вижу выражения его глаз.
– Поспешите. Через час у нас первая встреча.
С горячими щеками и гулко бьющимся сердцем я иду обратно к лифту мимо черноволосой секретарши.
7
– Он – что? – Энни в недоумении смотрит на меня. – Ты шутишь?
Мы стоим в кухне, потому что я хотела поговорить с ней наедине, и я только что сообщила ей новость.
– Круто, да? – Я произношу это с надеждой, поскольку еще в лифте решила воспринимать случившееся как то, чем оно и является – уникальным шансом, подобного которому у меня наверняка больше не будет. – Очевидно, я прошла проверку, о которой ты говорила вчера.
Энни качает головой.
– Это наше внутреннее дело, босс не имеет к этому отношения.
– О! – Я связала эти два факта потому, что это показалось мне логичным. – Он сказал, что разговаривал с мистером Реншоу, что вчера во время совещания я произвела хорошее впечатление, и я подумала…
Энни хмурит лоб.
– Здесь что-то не так, Грейс.
– Но ты ведь сама говорила, что я не должна ничего интерпретировать, – оправдываюсь я. – А теперь скажи честно: ты отказалась бы от такого предложения?
Энни задумчиво выпячивает губы.
– В том-то и дело. Предложение слишком хорошее, чтобы от него отказываться.
– Вот именно, – упрямо заявляю я. Она смущает меня, и мне это не нравится. Уловив мой кислый тон, подруга смотрит на меня, как бы извиняясь.
– Грейс, он никогда не делал ничего подобного. У нас здесь постоянно бывают практикантки, но ни у одной из них не было прямых контактов с ним, не говоря уже о том, чтобы они получали право работать непосредственно с ним. Это… странно. И кроме того… – Она замолкает.
– «И кроме того» что?
Она смотрит на меня почти умоляюще.
– Это просто нехорошо. То, что ты все равно боготворишь его. И не отрицай, так и есть, я же вижу. Это ведь произошло еще тогда, когда он привез тебя сюда из аэропорта.
Я невольно вспоминаю мгновение в лимузине, когда я была так близко к нему. К счастью, об этом я Энни не рассказывала.
– А даже если и так… – оправдываюсь я.
– Это не может закончиться хорошо, – настаивает Энни, и ее обеспокоенный взгляд внезапно начинает меня злить. Возможно, за этим нет ничего, но если и есть – почему то, что Джонатан Хантингтон заинтересовался мной, обязательно должно завершиться катастрофой?
– Значит, то, что он – неважно, по какой причине, – действительно мог счесть меня милой, совершенно исключено, да?
Энни выдерживает мой разъяренный взгляд.
– Опыт подсказывает, что это так, да.
– Чей опыт? Твой? Почему ты не хочешь мне поведать наконец, чем так чертовски опасен Джонатан Хантингтон, почему с ним всегда нужно быть начеку?
Энни отставляет в сторону свой стакан и берет меня за плечи. Пристально смотрит в глаза.
– Я просто не хочу, чтобы он сделал тебе больно, понимаешь?
– Но ведь он ничего мне не сделал – он просто предоставил мне шанс!
Глубоко вздохнув, Энни отпускает меня.
– Послушай, возможно, я ошибаюсь. Конечно, это просто потрясающее предложение. Но не соглашайся на то, что тебе не понравится. Никогда. – Она поднимает взгляд. – И не влюбись в него. Ни в коем случае. Поняла?
– Ладно, – отвечаю я, хотя и не уверена в том, как этого можно избежать. Сумею ли я не влюбиться, раз не хочу этого? – Если тебя это успокоит.
Наконец-то она снова улыбается и по-дружески толкает меня.
– Ну хоть переехать в пентахус ты отказалась. Значит, вечером мы будем возвращаться домой вместе, и я присмотрю, чтобы ты ничего не натворила.
– Ты говоришь, как моя младшая сестра, – смеясь, произношу я, радуясь тому, что она на меня не злится. – Она постоянно за меня переживает.
– Наверное, у нее есть на то причины, – отвечает Энни. – А теперь тебе пора наверх. Ты ведь слышала, что сказала Вероника: босс не любит ждать.
Я еще раз обнимаю ее.
– Тогда увидимся сегодня вечером.
– Я дождусь, когда ты освободишься там, наверху, – говорит она и указывает пальцем на потолок. – Тогда мы сможем вместе поехать домой. Мы с мальчиками и так уже потеряли одну соседку из-за того, что она слишком много времени проводила на административном этаже. Не хочется, чтобы это повторилось.
Я виновато киваю. Я ведь знаю, что она хочет как лучше, но все равно радуюсь предстоящей работе с Джонатаном Хантингтоном, несмотря на предупреждение Энни. Я просто ничего не могу с собой поделать.
Мы вместе выходим из кухни, и я снова – на этот раз с сумочкой и плащом – направляюсь на самый верх, на административный этаж.
* * *
Когда я выхожу из лифта, брюнетка сидит на своем месте. Я не совсем уверена, могу ли я просто пройти в его офис мимо нее, поэтому замедляю шаг и вопросительно смотрю на секретаршу. Она улыбается.
– Я ведь еще не представилась, – говорит она и встает, чтобы протянуть мне руку. – Я Кэтрин Шепард. Добро пожаловать, мисс Лоусон.
– Очень приятно, – отвечаю я, но не совсем уверена, что ей тоже приятно. Да, она улыбается, но ее улыбка кажется нейтральной и профессиональной. Я не могу понять, что она на самом деле думает обо мне, и это меня нервирует.
– Я могу войти?
– Еще минутку, – просит она и возвращается за свой стол. Берет несколько документов, прикрепленных к папке, и протягивает их мне вместе с ручкой.
– Подпишите это, пожалуйста.
Я проверяю текст. Три страницы мелким шрифтом. Смысл ясен.
– Обязательство о неразглашении информации?
– Верно. Мы должны быть уверены, думаю, вы понимаете. Ничто из того, что вы узнаете здесь за время своего пребывания, не должно просочиться наружу. Если вы нарушите обязательство, наш правовой отдел немедленно предпримет соответствующие шаги. – Теперь ее улыбка становится слащавой, и мне не нравится то, как она произносит слово «мы». Как будто я уж точно не имею к ним никакого отношения.
Не вчитываясь в отдельные параграфы, я беру ручку и подписываю, а затем с улыбкой возвращаю листки ей. Я не собираюсь болтать лишнее, но и не намерена доставлять этой женщине удовольствие, дав почувствовать, что она вселила в меня неуверенность.
– Что-нибудь еще? – подчеркнуто скучающим тоном интересуюсь я.
– Теперь можете войти, – отвечает Кэтрин Шепард. К сожалению, по ней не видно, произвела ли я на нее впечатление. Я широким шагом приближаюсь к двери офиса Джонатана Хантингтона и, постучав, вхожу.
Джонатан стоит у своего письменного стола у окна и разговаривает по мобильному телефону. Увидев меня, он делает мне знак войти. Пока я иду к нему, он заканчивает разговор и возвращается к своему столу, где берет в руки какие-то бумаги.
– Еще что-то подписать? – спрашиваю я и тут же жалею об этом, потому что сознаю: я веду себя как капризный ребенок.
Он поднимает брови. Очевидно, он хорошо понимает, что я имею в виду.
– Это обязательство – необходимая предосторожность. – Он говорит спокойно, но решительно. – У вас с этим какие-то проблемы, Грейс? – Я чувствую, что от моего ответа зависит, останется ли предложение в силе.
– Нет, – заверяю я его. – Я все равно не собиралась рассказывать тайны «Хантингтон венчурс» всему миру.
– Если бы вы это сделали, это обошлось бы вам очень дорого. – Он лишь предупреждает, но говорит с такой самоуверенностью, что я тут же понимаю разницу. Он возглавляет очень успешное предприятие. Если я пойду против него, у меня не будет ни малейшего шанса. Даже призрачного.
И тут до меня доходит, что меня так разозлило. То, что он мне не доверяет. Что, конечно же, сущий бред. Он не знает меня и должен соблюдать осторожность, предоставляя мне доступ к своим делам. Но мне все равно обидно.
– Как я уже упоминала, я даже не собиралась, – повторяю я и уже жалею, что вообще заговорила об этом.
Похоже, Джонатан того же мнения, поскольку он протягивает мне документы.
– Вот, это документы по проекту, по поводу которого у нас сейчас будет совещание. Вы можете сесть там и просмотреть их, чтобы знать, о чем идет речь. – Он указывает на кожаный диван и слегка улыбается, затем садится на свой стул и снова берет телефонную трубку.
Я послушно выполняю указание и присаживаюсь на широкий кожаный диван. Вчитываясь в документы, я вполуха слушаю, что он обсуждает по телефону. Но поскольку слышу я только его, то не понимаю, о чем идет речь. В любом случае, это не личное.
Я украдкой бросаю на него взгляд и прислушиваюсь к его голосу. Он низкий и решительный, и почему-то я уверена, что Джонатан получит то, чего хочет. Он закатал рукава своей рубашки. У него сильные руки, и я вижу проступающие под кожей сухожилия. Я не могу отвести от них взгляд, и у меня тут же снова начинает сосать под ложечкой. Интересно, каково было бы почувствовать, как он обнимает меня этими руками…
Я судорожно сглатываю, потому что во рту у меня внезапно становится совершенно сухо. «Он не обнимет тебя, Грейс, так что успокойся», – напоминаю я себе. Он ведь даже не обращает на меня внимания, как будто меня здесь и нет вовсе. Вот и все на тему опасного Джонатана Хантингтона, которого мне нужно остерегаться. Похоже, не много-то ему от меня нужно.
«А что ему должно быть от тебя нужно?» – спрашивает тихий гложущий голос внутри меня. Я неосознанно вздыхаю, что замечаю только тогда, когда он поднимает голову и вопросительно смотрит на меня. Наши взгляды встречаются на какой-то долгий миг, и меня окатывает волна жара, окрашивая щеки.
– Все в порядке? – спрашивает он.
– Да, да, все хорошо, – поспешно заверяю я его, но мой голос слегка дрожит.
Я поспешно перевожу взгляд на бумаги. Ничего не могу поделать с тем, что у меня перехватывает дыхание, когда я смотрю ему в глаза дольше, чем пару секунд. Это пугает, и с этим срочно нужно что-то делать, если я хочу пережить следующие недели. Вот только что?
Я нахожу его привлекательным. Очень привлекательным. Самым привлекательным из всех, кого я знаю. Из-за этого возникает проблема. Потому что у меня, к сожалению, нет опыта с мужчинами. Вообще нет. По крайней мере такого, который включал бы в себя физическое притяжение. Те немногие ребята, с которыми я встречалась, были милыми, но никто из них не вызывал у меня настолько ошеломляющих чувств.
Да, я знаю. Довольно невероятно в мои двадцать два года. Просто я отстаю в развитии. Или, быть может, чересчур осторожна. В отличие от Хоуп, которая на два года младше меня, я пережила развод родителей в осознанном возрасте. Папа вдруг исчез, а мама была несчастна и много плакала. В какой-то момент, когда я немного подросла, до меня дошло, что не обязательно отношения между мужчиной и женщиной должны заканчиваться именно так. Но, несмотря на это, я была начеку, чувствуя, что должна защищаться. У Хоуп таких проблем нет, она меняет парней и поклонников с завидной регулярностью. А вот я… Меня никогда по-настоящему не интересовали мужчины, или просто никого подходящего рядом не оказывалось. До сих пор…
Покачав головой, я снова пытаюсь сосредоточиться на лежащем у меня на коленях отчете. Это так типично для меня: то, что я наконец готова попробовать именно с тем мужчиной, которого мне не получить никогда, относительно которого меня так настойчиво предупреждали. Попытаться поддаться чувству, которое притягивает меня к нему…
Джонатан заканчивает разговор и набирает другой номер. Проходит несколько секунд, прежде чем я понимаю, что он говорит не по-английски, а по-японски.
Я поднимаю голову почти с испугом – и снова встречаюсь с ним взглядом. Но на этот раз в его взгляде нет вопроса, как раньше. Нет, он смотрит на меня, нахмурив лоб, продолжая говорить, и мне снова кажется, что речь идет обо мне. В груди снова поселяется щекочущее чувство. Это совершенно невозможно, успокаиваю я себя. Зачем ему говорить с Юуто Нагако или кем бы там ни было обо мне?
В какой-то момент он поворачивает голову в сторону, и мое дыхание снова выравнивается. Нет, дальше так не может продолжаться. Я не смогу просидеть на этом диване три месяца и каждый раз вздрагивать от его взгляда. Этого я не выдержу, этого моим нервам не пережить.
– Как… вы себе это представляете? – спрашиваю я, когда он кладет трубку. – Я должна все время работать за журнальным столиком?
Он удивляется, а затем слегка улыбается.
– Вам опять что-то не нравится?
«Он вообще не воспринимает меня всерьез», – думаю я и вдруг прихожу в ярость. Зачем он тогда предложил мне это? Что здесь происходит, какая-то игра?
И, прежде чем я успеваю придумать достойный ответ, он уже продолжает:
– С завтрашнего дня вы сможете работать в соседнем кабинете. Сейчас он пустует. А сегодня вам придется смириться с моим присутствием. Впрочем, нам все равно предстоит немало поездить.
«Наверное, на уровне управления компанией еще одна дама сложила оружие и покинула фирму», – размышляю я.
– Вы готовы? – спрашивает он, отвлекая меня от размышлений. Он уже поднялся со своего места, и совершенно очевидно: если я не готова, ему это безразлично.
Я киваю, несмотря на то что успела лишь просмотреть отчеты. Теперь я примерно понимаю, о чем речь, этого должно хватить.
– Ладно, тогда идемте, – произносит он и проходит к двери мимо меня. Я беру сумочку, зажимаю бумаги под мышкой и следую за ним.
