Текст книги "Дядя Степа для Дюймовочки (СИ)"
Автор книги: Кетрин Тайная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Да нет, мне и тут неплохо, – усмехнулась я. – Конечно захожу.
Я прошла в квартиру средних размеров, в которой отдавало ванильным запахом – наверняка духи его мамы.
– Ты принесла? – спросил парень, пока я разувалась.
– Что? – не поняла я.
– Ты сказала, что притащишь что-то особенное. Так ты не принесла?
– А-а-а, принесла, конечно! – понятливо закивала я. Это безумие, но я решила показать ему тетрадь наших препирательств... И принесла.
– Следуйте за мной, мадам Синицына, – он улыбнулся, и, видимо, побрёл в свою комнату.
– Следую, господин Синицын.
В комнате у него было всё совершенно просто – кровать у стены, стол у окна, шкаф, несколько полок и кресло. Ну, ковёр и остальные небольшие вещицы можно и не называть – это уж тем более понятно, что они есть, если есть вышеперечисленные предметы.
– Я смотрю, тебе гипс с руки сняли? – заметила я, взглянув на его руку. На ноге пока ещё был – не скоро, значит, он в школу сможет приковылять...
– Ага. А я уже от руки отвыкнуть успел, – Синицын сел на кровать, и похлопал её рядом с собой. – Садись, давай.
Я послушно села рядом, и сразу повернула к нему голову.
– Слушай, тут одно дельце есть... – начала я.
– Так, уже интересно! Что дальше? – парень с интересом на меня уставился.
– У Влада есть кто-нибудь?
– Запала что ли? – ухмыльнулся он.
– Слава! Я тебе сейчас ей-богу тресну! Сказала же – дельце! Не для себя, значит, – я нахмурилась. Он тут же схватил меня за руку и осторожно сжал.
– Ладно-ладно, прости. Да нет у него никого. И не было. А для чего это? Колись, давай!
– Ну, слушай... – я поведала ему о том, как сначала мы пришли с Маринкой в кафе, и мирно обсуждали девичьи штучки – не говорить же ему, что объектом разговоров являлся сам Синицын! Затем пришёл Влад из спортзала, я познакомила этих двоих, ну и описала, как эти двое друг на друга отреагировали.
– Вот это новость! Неужели ему кто-то, наконец, понравился? То есть понравилась.
– Похоже на то. Ты думаешь о том же, о чём и я? – я лукаво посмотрела ему в глаза.
– Да, Ксения, мы одинаково думаем! – Слава довольно потёр ладони. – Нужно их свести!
– Да! Быстрее выздоравливай – так нам гораздо удобнее сводить будет, – я вдруг вспомнила про тетрадь, и потянулась к своей сумочке. Достав тетрадь, я пересела поближе к парню.
– Это то, что ты хотела принести? Что там? – полюбопытствовал он.
Я раскрыла тетрадку, и заставила его читать написанное мною в первой колонке. Прочитав, он удивлённо посмотрел на меня.
– Ты записывала оскорбления? Но зачем? – я лишь пожала в ответ плечами. – Ты так обижалась, что решила записывать на бумагу обидные слова?
– Наверное, – я честно не помнила, почему вдруг решила вести эту тетрадь.
Слава принял вид виновника и обнял меня одной рукой.
– Этого больше не повторится, обещаю. – Он перешёл в конец, и прочитал самые последние записи. – Я ж тебя ласково назвал, Дюймовочка! А ты уже это за оскорбление приняла...
– М-да? А тогда по твоему голосу я так бы не сказала, – возразила я. – Ну, считай, я тоже любя тебе сказала, что ты – дядя Стёпа.
– Любя-а-а? – попытался он меня подколоть.
– Дурак! Не в том смысле! – я сморщилась и не больно ударила его по спине.
– А в каком? – парень прикинулся белой овечкой.
– Синицын, я тебя прибью сейчас! – фыркнула я и отвернулась.
– Я, вообще-то, с другой стороны сижу, а не там, куда ты смотришь, – шёпотом заявил он, видимо, наклонившись к моему уху.
– Слава! – возмущённо воскликнула я, повернувшись к нему. – Ты точно огребёшь сейчас! Специально меня раздражаешь?
– О, да! – теперь меня прижимали к нему обе его руки. Я задёргалась, но он лишь крепче обнял. – Вы такие смешные, когда злитесь...
– Смешные?! Ты сам смешной, чудик, – сказала я уже более спокойно.
– Всё-всё-всё, не злитесь, сеньорита Синицына, – примиряюще он сжал мою ладошку в своей.
– А то что? Испугался, поди? – парень смотрел на меня детскими невинными глазами, кивая как китайский болванчик. Я засмеялась. – То-то же. Но ты не боись – не трону я тебя, так уж и быть. Добрая я сегодня...
– Вы очень добры, Ксения! Но английский никто не отменял, – на мои колени лёг учебник по инглишу, который тут же зашелестел страницами – дружок искал нужную страницу.
А проходили мы неправильные глаголы, которые нам задавали выучить, но я поленилась это сделать. Некоторые я так запомнила наизусть, например be – was/were – been или can – could, сами как-то засели в голове, и всё. Я заставила его читать эти слова, так он такого наговорил, что я точно чуть дубу не дала от смеха. Позже Синицын уже намеренно стал неправильно читать, читая the не «вэ», а «тхе»! Это ж надо – я уже от хохота напополам сгибаюсь, а он продолжает неправильно читать и сам ржёт!
– Слава, прекрати! – взмолилась я, всё ещё смеясь, и легла на его плечо.
– Нет, малышка Ксю, тебе нужно послушать сказку на ночь – не заснёшь ещё! – наигранно строго заговорил друг, обняв меня одной рукой. Я хихикнула, и прижалась к нему – вместо подушки у меня он будет, красавчик наш!
– Ты уже меня утомил, дуралей. Горло болит от смеха, – пожаловалась я. Это называется «Английский как-то мы учили...».
– Эй, спящая Дюймовочка, не спи! Я тебя всё равно разбужу – мне без твоей персоны очень скучно...
– Правда? И как ты меня разбудишь? Меня дома-то не добудишься, а ты – тем более не сможешь нарушить мой крепкий сон.
– Вот так. – Он склонил лицо к моему и осторожно поцеловал в щёку.
Меня как будто чем-то по головушке тяжёленьким ударило... Потому что это первый раз, когда парень целует меня в щёчку... Кажется, я залилась вся краской, вплоть до ушей, а губы почему-то кольнуло от непонятной мне досады. Сердце будто делало удары в каждой части тела, от которых я чуть ли не подпрыгивала, но почему удары счастливые? Только тут до меня дошло – мои губы властно требовали, чтобы Синицын повторил то, что сделал на щеке, но только теперь на них. То есть, так хотелось мне и моему сбитому с толку сознанию...
Стоп! Я наврала, получается, что он первый парень, который чмокнул мою щёку! Брат, конечно, не считается; помните, я говорила, что наш клоун Максименко в меня влюблён? Ну так вот, он это показал тем, что первого сентября этого года подбежал ко мне на линейке, вручил цветы, что-то «страстно» шепнул и поцеловал в щёку. Я тогда готова была его отхлестать этими цветами, мол, обнаглел, что ли? Но он так быстро куда-то удрал, что я благоразумно решила оставить цветочки себе и не обращать на этого дурака внимания – он мне никоим образом не приглянулся.
А сейчас... Я не хочу его ругать или дать пощёчину за этот поцелуй – лучше бы обняла его и потребовала бы ещё один... Кажется, я в него влюбилась, только сама не заметила, когда...
– Проснулась, – как сквозь вату услышала я его голос.
– Что, прости? – я вопросительно посмотрела на него.
– Не проснулась, что ли? А я наоборот думал... – улыбнулся парень. Я залюбовалась, но тут же дала себе мысленную оплеуху – не хватало, чтобы он меня словил на этом! А вдруг смеяться начнёт? Но всё равно этот дурачок красивый, особенно эти ямочки на его щеках, когда он улыбается... Агр-р-р!
– Проснулась-проснулась, – успокоила его я. – Только прекрати издеваться над английским – не шуточно трудный предмет, по себе знаю.
– Я тоже это знаю, Ксения, – вздохнул Слава, отложив учебник в сторону.
Похоже, пришла его мама, потому что послышался шум открывающейся двери. А затем она заглянула к нам, и уже так не удивлялась, когда увидела меня.
– Здравствуйте, – тут же выдала я, улыбнувшись.
– Здравствуй, Ксюша, – кивнула она мне. – Что, заскучал один?
– Очень. Мы тут английским маемся. – Ответил Слава, видимо, подняв учебник к небу – спиной я видеть не могу, только предугадывать.
– И как у него успехи? – этот вопрос уже был задан мне.
– Ну-у-у... неплохие, на четвёрку тянут. Это я так думаю, – пожала я плечами.
– Ксения, да тут пятёрка будет! – развеселился он, заставив меня обернуться к нему.
– Шутишь? Ты же знаешь нашу англичанку! Даже мне у неё пятёрку трудно получить, даже в этой четверти не уверена, что она у меня будет!
– А спорим, что я в следующей четверти хоть одну пятёрку да получу? На желание? – дружок протянул мне раскрытую ладонь. Я, взглянув на неё, скривилась и пожала.
– Идёт, – вздохнула я.
– Ох, спорщики... Вы только из-за этих желаний снова перепираться не начнёте? – спросила Дарья Павловна, подозрительно нас разглядывая. Мы отрицательно закачали головками. Она улыбнулась. – Ладно. Хозяин квартиры, ты хоть гостью чем-нибудь угостил?
– А, да! Ксения, шуруй за мной, – он поднялся с кровати, и поплёлся на кухню. Я лишь скромно посеменила за ним.
Его мама сказала, что тоже сейчас придёт – переодеться надо, а пока нас оставили наедине.
– Садись, давай, – гостеприимно предложил он мне, указывая на стул. Я села, и принялась следить за его действиями.
– Что ты задумал? – спросила я, пока он доставал кружки.
– О чём ты? Я чай делаю, – как ни в чём не бывало, ответил Слава, и загадочно улыбнулся.
– Это я знаю! Я про желание! Ну, и?
– Не скажу, – тут же огорошил он меня своим ответом. Ну хитрец, я знаю, что он что-то задумал – сердцем чую!
– Слава!
– Нет. – Он повернулся ко мне лицом, и отрицательно покачал головой. Я надулась, чем рассмешила его. – Не дуйся! Тебе оно понравится, а пока – пусть это побудет секретом.
– Ну, хорошо, подожду, – согласилась я.
Позже к нам на огонёк заглянула его мама. Мы сидели, пили чай с печеньем и конфетами, а меня расспрашивали чуть ли не обо всём на свете. В основном, вопросы были про маму с папой, их работу, братца, про мою учёбу, и про подобную ерунду. Хотя отвечала я почему-то с удовольствием, мне нравилось вести беседы с не назойливыми людьми. Вот и его мама спрашивала искренне, для себя, а не для того, чтобы кому-нибудь потом рассказывать об этом. И хоть это и было странно, но Дарья Павловна тоже была психологом, как ни странно. Вот такие вот забавные совпадения.
– Думаю, мне нужно идти, а то мама потеряет, – сказала я.
– Ну да, смеркается уже, – кивнула женщина. – Ладно, иди проводи подругу – я сама всё уберу.
Мы поднялись, и направились в его комнату за моей верхней одеждой, а затем – к двери, где меня ждала моя обувь. Когда я обулась, то он вдруг спросил:
– Может, Владу позвонить? Если ты боишься...
– Нет, не надо! Если что, придётся звонить домашнему красавчику, который вмиг прискачет, чтобы меня спасти – надо же как-то прощение получить. Ну, и бегаю я теперь неплохо...
– Как скажешь, – согласился парень.
– Не скучай, – произнесла я негромко, когда он сжал мою ладошку. – Пока.
– Ага, пока... – я улыбнулась на прощание, и выскользнула на лестничную площадку. Сердце начало отдавать какую-то счастливую чечётку, когда он мягко пожал мою руку, и так было, пока я весело скакала домой, и уже когда увалилась спать. Улыбка не сходила с лица до самого утра, напоминая о том волшебном миге, когда я поняла, что влюбилась...
Он стоял, опёршись спиной на стену, а на лице играла счастливая улыбка. Как бы ему не хотелось её отпускать, яркую, словно солнышко, девчонку, которая всего за пару недель покорила его сердце! И ведь раньше никто и подумать бы не мог, что он, Владислав Синицын, пропитается симпатией к своей бывшей врагине, Ксении, которая с некоторых пор стала его подругой. Похоже, то, что было с Юлькой, не было любовью – она симпатичная, но с ледяным сердцем, которое никогда не поймёт, что такое настоящая любовь. Эта девушка как-то незаметно успела сесть ему на шею, не забыв свесить ножки, и отрастить рожки да красный стрельчатый хвост. Если бы он только знал, они бы вообще никогда не связались, но он-то думал, что девушка божий ангел, но никак не наоборот! Теперь парень сделал для себя очень важный вывод: смотреть надо в душу, а не на красоту и одёжку, которые так и пытаются заманить в свои коварные объятия, чтобы там и вцепиться своими мерзкими острыми коготками в твою глотку.
Ксюша оказалась совсем не такой, какой он её считал. Он думал, что она как гадюка, которая всё время шипит, но шипит-то она по делу – надо же как-то защитить свою честь, а не в сторонке отмалчиваться. И эти её язвительные замечания немного задевали его обычно твёрдую натуру, готовую противостоять в любое время, но он вовремя находил нужные слова и отвечал девушке тем же. Всю жизнь как собаки, и только к девятому классу поняли друг друга – упасть, не встать.
Эти серо-голубые забавные глаза не выходили у него из головы, заставляя продолжать улыбаться и даже прикрыть глаза. Когда она смеялась, у него было чувство, будто где-то звенит колокольчик – маленький, аккуратненький, с голубым бантиком. Эти частые размышления о ней вели только к одному – он влюбился. Теперь уже по-настоящему. Когда он поцеловал Ксюшу в щёку, еле сдерживался, чтобы не сделать это на губах – они были у неё какие-то свои: маленькие, пухленькие, нижняя чуть побольше верхней – очень похожи на детские. Теперь понятно, почему этот клоун Максименко в неё влюблён – эта девушка – само совершенство! По-другому её никак не назовёшь...
Парень шумно выдохнул, даже немного застонав, что не может за ней ухаживать. А если у неё есть уже кто-то? Это плохо...
– Сын, ты чего тут стоишь? Подруга-то твоя уже ушла, – сказала Дарья Павловна, удивлённо поглядывая на своё чадо. Он не двигался с места, продолжая стоять на месте. – Слав, заболело что-нибудь? Тебе плохо? – забеспокоилась женщина.
– Да, мам. Сердце, наверное. – Тихо ответил Синицын, не открывая глаз.
– Ты что, серьёзно? – женщина испуганно подскочила к сыну и потрогала его лоб. – Так, температуры нет...
– Мам, не в прямом смысле болит, – успокоил он ее. – Страдает.
– Страдает... – Дарья Павловна призадумалась, а затем радостно прищёлкнула пальцами. – А-а, это ты своё состояние души мне продекламировал! – и тут до неё дошло, почему он страдает. – Горе моё луковое, ты влюбился?
– Да. – Коротко ответил парень, продолжая улыбаться.
– В Ксюшу? – сразу догадалась она. Синицын согласно замычал. – Знаешь, она тоже мне нравится – очень положительная девушка. Не знаю, почему вы ещё раньше не помирились... Первая любовь прекрасна, по себе знаю – твой отец был неисправимым романтиком, что очень большая редкость. Почему же он так рано ушёл из этого мира?
Мать и сын одновременно вздохнули. Муж, он же отец, очень рано покинул их – Славе не было и шести лет, когда его отца жестоко убили. Зарезали. Ни за что. Верный сын решил, что никогда не станет курить и пить, будет вести здоровый образ жизни и во что бы то ни стало защищать слабых. Решил жить так, как жил его отец – преподаватель физической культуры, чтобы мать гордилась им и видела в нём того, кого безумно любила. Да и сейчас любит, как и он.
– Милый, ты так на него похож, – мать погладила сына по щеке, не забыв ласково потрепать за ухо. – Ты придумал весь этот спор, чтобы свидание у неё попросить?
– Не совсем, – загадочно ответил парень – он пока не думал над этим, но больше всего подмывало простое желание – на поцелуй. А там, возможно, и на свидание пригласить можно будет...
– Глупенький, ну а так подойти в чувствах признаться, ты не можешь? Я думаю, она бы их приняла...
– Я так не думаю. Когда мы ещё были врагами... – Слава рассказал матери о случае, когда сказал девушке, что они не смогут быть вместе. – Мне кажется, она тогда приняла их всерьёз...
– Милый, ну если она не примет твои чувства, то ты обязательно другую девчонку ещё встретишь! Ты не должен всё время по одной киснуть.
– Я не хочу другую! Я её хочу, – упрямо заявил Синицын и заметил, что мать улыбается, глядя на него. – Мам, ну и на чём ты хотела меня подловить? То есть подловила?
– Просто проверяю, насколько ты влюблён, – легко ответила женщина.
– И?
– По уши. Всё очень серьёзно. – Она попыталась сказать это строгим тоном, но всё лишь вышло с сарказмом. Потом она поцеловала сына в щёку, и негромко сказала: – Я люблю тебя, родной мой. Что бы ты ни сделал, в кого бы ни влюбился.
– Я тебя тоже. И никогда не оставлю одну.
– Оставишь, когда-нибудь. Ты женишься, ну, или я тебя вытолкаю на улицу, чтобы невесту шёл искать – не всю же жизнь тебе со мной куковать, дуралей ты мой! – весело воскликнула Дарья Павловна и взглянула на ручные часы. – Так, тебе пора отдыхать идти.
– Ну мам! – застонал парень, но она лишь отрицательно качнула головой.
– Нет-нет! Доктор сказал – делай, значит! Шуруй, давай, в комнату – и баиньки! Всё-всё-всё, ничего не хочу слышать! – женщина даже демонстративно прикрыла уши и удалилась в кухню.
Слава вздохнул, и заковылял в комнату. Чёрт, как же с этим гипсом неудобно! Ещё две недели с ним таскаться, чтоб его!.. Нога уже не болела, зато постоянно чесалась, что ещё больше только раздражало и нервировало. «Найду этих уродов – головы оторву!» – мстительно подумал он, ложась на кровать. Они напали сзади, причём сразу, без разговоров – и, конечно, завалили его, не дав возможности подняться. А потом сопротивляться и смысла-то никакого не было – рука гудела, нога не ощущалась, а тело чуть ли не дрожало от зимнего холода. Ему просто повезло, что Ксюша была рядом, иначе мог бы вообще инвалидом стать из-за каких-то идиотов, которым всего-навсего нужно было отомстить...
Опять он о ней думает... Только бы у неё не было никого! Хотя, как у такой красивой и умной девчонки не может быть парня? Но раньше её, вроде бы, никто ни с какими парнями не застукивал, так, может, она свободная?
С приятной мыслью в голове, Синицын закрыл глаза, и уже через пару минут мирно посапывал, не прекращая улыбаться.
* * *
Нет, это вообще нормально? Сидеть в контакте, на странице Синицына и пялиться на его фотку пять минут! Пять! А ещё иногда вздыхать, поглаживая пальцем цветное изображение друга... Я определённо схожу с ума. И вина в этом полностью этого красавчика!
Мы, дурачась, переписывались, хотя я каждого сообщения с каким-то трепетом ожидала. Оу, чего-то меня на романтику потянуло, через чур потянуло... Только бы никто в комнату не зашёл, только бы ни...
Владислав, 12:33 : «Вот это да – я в английском правило понял! Что-то новенькое :))»
Ксения, 12:34 : «Да ты моя умница ;D Всё-таки слушаешь меня, я очень рада.»
Владислав, 12:35 : «Рад, что тебя радую)) Ты меня тоже радуешь, моя ученица :) Мне уже скучно – приди!!»
Ксения, 12:37 : « Ага! Я к тебе целую неделю домой хожу, наверняка уже надоела!»
Владислав, 12:37 : «Ну Ксюха! :***Никому ты не надоела, дурочка!»
Ксения, 12:38: «Я не могу. Правда. Мне за подарком нужно слетать в магазин.»
Владислав, 12:39: «А сразу не могла сказать? Или это был секрет?»
Ксения, 12:39: «Секрет. Потому что подарок тебе. А ты вынудил меня расколоться!»
Владислав, 12:40: «Мне? С какой это стати, Ксения?»
Ксения, 12:41: «С такой. Новый год скоро, если ты не забыл.»
Владислав, 12:42: «И что? Глупенькая, это не стоит того, что ты ко мне придёшь! Ты сама как подарок :)»
Чёрт, как это за душу-то трогает! У меня аж губы растянулись в несмываемой улыбке! Теперь я точно понимаю, почему он девчонкам нравится...
Ксения, 12:44: «Нет! Я сейчас же иду за подарком! А ты в тряпочку помалкивай, и не думай меня уговаривать – бесполезно! Всё, я поскакала :)»
Владислав, 12:45: «Ксюш, зачем подарок?»
Ксения, 12:45: «Затем. Всё, бай-бай, друг мой!»
Я вышла из контакта, и спешно засобиралась. Надо просто подышать свежим воздухом – может легче станет. Чтобы я не так часто думала о Синицыне. Хм, а вот если бы я вышла за него замуж, мне бы даже не пришлось менять фамилию...
Если бы, да кабы! Тьфу! Дура влюблённая, совсем на голову больная стала! Всю неделю к нему ходила – иногда умудрялась сталкиваться с его мамой, но старалась, в основном, не устраивать таких встреч, потому что психологи как экстрасенсы – всё знают, по лицу же видят. Раскусит меня, а потом Славке расскажет – что потом будет? Угу, засмеёт ещё, ведь он сам когда-то сказал – вместе мы не будем, никогда!
Это воспоминание неприятно кольнуло моё сердце, немного отрезвив голову. Но мы же тогда врагами были! Может, сейчас эти слова не действуют?
Моё приключение в магазин было вполне обыденным, без особых происшествий. Я всё ходила, ходила, мне ничего не нравилось, но позже я наткнулась на симпатичную кружку с синей змеёй, которая забавно высунула красный язык, и желала счастливого грядущего года. Прикольно сделали – сразу уже открыточку вложили, чтобы мне не заморачиваться, низкий вам поклон, господа! Приобретя желанный товар, я поплелась домой, совершенно не подозревая о назревающем и очень занимательном разговоре.
Сняв куртку и всю верхнюю одежду, я уже собралась прокрасться в свою комнату, как вдруг меня окликнули. Я остановилась, и, сделав милое выражение лица, развернулась.
– Да, мам? – чего это руки у меня подрагивают? Зашибись! Собственной матери уже боюсь!
– Ты где была? – она вопросительно посмотрела на меня.
– В магазин ходила.
– Зачем?
– За подарком. А чего ты меня как на расстреле расспрашиваешь? – удивилась я.
– Кто-то обещал суп сварить, если ты не забыла. Так ты идёшь, или мне самой? – поинтересовалась мама, скептически меня оглядев.
– А, да! Я сейчас через минутку приду – переоденусь только. – Я зашла в комнату, прикрывая дверь – что-то не нравится мне её допрос, не к добру это! Разговор, значит, какой-то назревает.
Когда я явилась в кухню, то там никого не обнаружилось. Облегчённо вздохнув, я потянулась за кастрюлей, и принялась хозяйничать – показалось мне, ну, на счёт разговора. Суп варился, я всё думала про ненаглядного, который никоим образом не хотел уходить из моей головы, вдоволь уже настрадавшейся. Когда всё было готово, я громогласно вопросила:
– Кто хочет есть?
Как оказалось, есть хотели все, не я одна. Папа, как ни странно, освободился сегодня пораньше, и теперь вся семья была в полном сборе. Я налила всем своего фирменного супчика и расставила уже перед сидящими членами семьи, а затем и себе. И села. Ели в тишине, никто даже не пытался хвалить мой суп, от чего я чуть не надулась – такая вкуснятина, а они помалкивают! Но я лишь не надулась потому, что думала о моём Синицыне. Он-то их и спас от вселенского гнева.
– Спасибо, крошка. Было очень вкусно, – папа наклонился, поцеловал меня в щёку и потрепал по голове. – Ты спишь, что ли?
– Угу, – с набитым ртом ответила я, не отвлекаясь от мыслей. Макс улыбнулся, продолжая вкушать еду. Кажется, он меня раскусил.
Когда все ушли, кроме мамы и меня, – а я всё ещё ела, уставившись в одну точку – мама неожиданно спросила:
– Милая, о чём ты думаешь?
– О чём? – не ожидав такого вопроса, я моментально покраснела. – А... о школе. Об экзаменах...
– Знаешь, а ты суп пересолила. – Мама улыбнулась. Вот я и попалась!
– Ой, правда? – я попыталась сделать вид, что в пересоле никаких намёков нет. – А папа с Максом ничего не заметили...
– Вообще-то, заметили, просто промолчали. Не видела, как они переглядывались? Ну вот, и я про то же.
– Про что – то же? – мои брови поползли наверх.
– Милая, да ладно, не выделывайся! Как его зовут? – мама уставилась на меня, как самый великий заговорщик заговорщиков.
– Мам, кого – его? Не понимаю, о чём ты... – спокойно сказала я.
– В Славу, да? – я подавилась, едва услышала его имя. Но я же никому не говорила, что мы со Славой друзья! Кроме Маринки, но они с мамой давно уже не виделись. – Дочь, да знаю я, что вы друзья – мы же с его мамой на одной работе трудимся, как-никак! Но то, что вы друзья, тебе совершенно не мешает влюбиться в него, не так ли?
Я залилась краской, и смущённо улыбнулась. Всё точно.
– Какие у вас интересные отношения... Враги, друзья, пара...
– Мам, мы не пара! – воскликнула я, но тут же утихомирилась – нечего всему дому знать о моих отношениях с Синицыным. – Я просто... просто...
– Влюблена. Ну да, о таком я не подумала... И вы об этом не разговаривали?
– Ма, ну с чего ты взяла, что он чувствует ко мне то же самое, что и я к нему? – я подпёрла лицо рукой, готовясь к душевному разговору.
– Не знаю, просто так думаю, – то ли мне показалось, что она это загадочно ответила, то ли что... – Знаешь, мы решили с Дарьей Павловной семьями отметить Новый год...
Я чуть не подскочила.
– Ты что, мам, серьёзно? – она кивнула, и я кинулась её обнимать. – Вот здорово-то!
– Дорогая, аккуратней! Лучше иди, и обрадуй своего друга, – мама расцепила мои объятия, и вложила в руки телефон. – Шуруй.
Я поскакала в комнату и тут же набрала его номер. Гудок, гудок, гудок...
– Ты передумала? – было первым, что выдал друг.
– Нет, но у меня кое-что получше... – интригующе выдала я, улыбнувшись отличной новости.
* * *
– Мам, куда ты салфетки положила, а? – спросила я, уже обегав кухню вдоль и поперёк, в поиске какой-то пачки салфеток.
– Милая, они в шкафчике, – крикнула мама, гремя посудой в зале.
Я вытащила салфетки, и поскакала к родительнице – с минуты на минуту должны прийти Слава и его мама, а я тут как коза горная бегаю и прыгаю, помогая маме. Да, уже тридцать первое декабря, Новый год начнётся часа через три или четыре (не слежу за временем!), а ещё не одета – то есть, одета, конечно, но по-домашнему. Мама уже что-то сотворила на моей голове, я успела накраситься, но вот не одеться...
Мама это только что заметила, и тут же возмутилась:
– Это что за вид, дорогуша? Ну-ка марш в комнату переодеваться – я на что тебе такое превосходное платье купила, м-м-м? Чтобы через пару минут тут как штык была, ясно?
– Слушаюсь! – я ввалилась в комнату, и тут же стала скидывать с себя домашнюю одёжку. Да, платье мама действительно красивое купила – голубое, атласное, с неглубоким вырезом на груди, до коленей и застёгивается на замочек. Я натянула на себя светло-коричневые капроновые колготки, а затем осторожно влезла в платье. Застегнув его, я взглянула в зеркало – ну а что? Неплохо на моей стройной фигурке смотрится...
– Моя ты красавица, – услышала я за спиной голос мамы, и обернулась.
– Нравится? – весело спросила я.
– Супер, – засмеялась она, а затем подошла ко мне. – Но с этим будет в сто раз лучше. Закрой-ка глаза.
Я прикрыла глаза, и почувствовала, что что-то холодное легло на мою шею, а затем с ушей сняли серьги, и надели другие.
– Ну, теперь всё, – услышала я, и открыла глаза. – К зеркалу повернись, глупышка!
– Вау... – только и протянула я, затронув прекрасное колье с голубыми и белыми камешками. – Мам, откуда оно у тебя? Первый раз вижу...
– Вообще-то, это я тебе купила, – просияла она.
– Мне? Спасибо! Очень красивые!
– А главное под твои глаза подходят. Ты должна очаровать сегодня своего друга – грех, если такая красавица не понравится!
Я улыбнулась, и тут мы услышали, что кто-то заходит в дом, шумя пакетами. Так, папин голос... О, а теперь и Дарьи Павловны! Я уже собралась бежать со всех ног к двери, но мама положила мне руку на плечо.
– Родная, ты что, на беговой дорожке? Ты же в платье! Забудь сегодня о физкультуре – сегодня ты должна быть более, чем женственна! Поняла? – негромко спросила она.
– Да, мам, – я улыбнулась. Не бегать, так не бегать – жалко мне что ли?
– Тогда вперёд! – и чего она меня за руку взяла, как маленькую? В тёмный-тёмный уголок тащит?
– Здравствуйте, гости дорогие! – радостно выдала мама. Я стояла у неё за спиной – представляете, всё ещё за руку держит! Неожиданно она её выпустила, и я с облегчением потрясла немного затёкшую руку.
– Здравствуйте, – услышала я голос друга и сразу улыбнулась.
– Привет, Лена, – поздоровалась Дарья Павловна. – А Ксения чего прячется?
– Я не прячусь – мама просто высокая! – я высунула голову, из-за её спины. – Здравствуйте, Дарья Павловна. Привет, Слава!
– Так, пойдём на кухню – сами тут как-нибудь разбредутся, – едва мамы скрылись из вида, мы сразу оценивающе окинули друг друга взглядом. Я пришла в восторг, когда не увидела гипса на его ноге!
– Славка, тебе гипс сняли? – восхищённо воскликнула я.
– Ага, давно пора... – отозвался друг, которого я тут же заключила в объятия. Он слегка опешил, но вскоре опомнился. – Ксюш, ты так радость выражаешь?
– Да! Ты же в школу теперь ходить начнёшь! Наконец-то! – радостно сказала я, прижав сильнее.
– Ты ошеломительно выглядишь, Ксения! Слов нет...
Приятное тепло разлилось по телу – он так это искренне сказал, от всего сердца! Мне даже в ответ захотелось поцеловать его в щёку, но как-то не хочется портить такой момент – смутится ведь...
– Правда? Ты тоже супер, – ответила я, вдыхая приятный запах мужского одеколона. Даже у папы не так пахнет! А друг действительно сегодня выглядел очень даже ничего – белая рубашка и чёрные джинсы смотрелись классно! Я взяла его за руку, и тут же приказала: – Пошли ко мне. Не всю же жизнь нам тут стоять!
Он покорно следовал за мной, немного прихрамывая, но, в целом, шёл хорошо. Какая у него большая и тёплая ладонь, даже отпускать жалко! Оставлю я её себе, пожалуй – вместо варежек на улице зимой будет...
– Ну, это что-то вроде моей комнаты, – пояснила я, когда мы зашли в мою обитель.
– Что-то вроде? – Слава усмехнулся.
– Ага. – Мой зоркий глаз осмотрел всю комнату, и приметил жизнь на белой невинной подушке. Я раздражённо вздохнула. – Котэ, ты не обнаглело ли часочком? А ну, рыжая моська, убирайся с моей подушки!
Я подошла к кровати, и попыталась убрать наглого ленивца с подушки, но тот лишь вцепился в неё когтями. «Стерва,» – наверное, подумал мой котэ, намертво прицепившись к белоснежной ткани.
– Сл... ты, порвёшь подушку – пеняй на себя! Вот зараза! – фыркнула я и оставила кота в покое, а сама уселась на кровать.
– Так это и есть тот кот, у которого такая забавная кличка? – Слава сел рядом и легко стащил кота с подушки.
– Эй! Как ты это сделал? – я удивлённо уставилась на парня, который поглаживал Славику спину и голову. – Этот обалдуй совершенно меня не слушается! Он что, уже тебя любит?
– Наверное. Не дёргай кота резко – он и не будет цепляться. А из-за тебя в его маленькой головушке мозги перевернулись, и теперь он, наверное, думает, что теперь его не Славик зовут, а Кивалс!
Я захихикала – Кивалс! Кивать, что ли любит?
– Ну да, кивалки мне тут только и не хватало!
– Ты же виновата, вот и люби, какой есть! Классный котяра – прекрати его терроризировать! – заявил Слава, весело улыбнувшись.
– А ты, что ли, адвокатом по кошачьим правам заделался? – он закивал, и я засмеялась. Защитничек... – Ну и забирай этого марсианина – с глаз долой, из сердца вон! Слышал, Славик? Вон!
– Ты всё равно бы его не отдала, что бы ты ни говорила. Стопроцентно уверен, что ты любишь этого мелкого кашалота! – я улыбнулась и кивнула. Он прав – я всё равно никому не отдам это наглое, но самое любимое существо, на котором «очень приятно» лежать головушкой.
