Текст книги "Любимая соседка"
Автор книги: Кэтрин Полански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Кэтрин Полански
Любимая соседка
1
Джейн Робин опять безбожно опаздывала. Через десять минут начнется заседание методической комиссии, а ей еще ехать минимум двадцать минут – пробка тянулась бесконечно медленно. С неба сыпался снег, пролетавшие по встречной полосе автомобили окатывали старенький «форд» Джейн этим снегом, но уже в виде потоков воды. Зима в этом году поспешила вступить в свои права: ноябрь порадовал холодами, снег по обочинам и полям уже лег крепко, таять даже и не думал. Вернее, думал, только он превращался в кашицу под колесами многочисленных автомобилей. И откуда в старой доброй Англии столько машин? Слишком много для маленького острова. И снега тоже многовато. Вот, кругом говорят о всемирном потеплении, а в Британии снег идет, словно в Сибири.
И вообще старушка Земля стала слишком перенаселенной. Что-то надо с этим делать. Поменьше размножаться, наверное. Или покупать поменьше автомобилей. Ходить пешком в общем-то полезно.
Джейн в который раз размечталась о вертолете – в последние годы шоссе стало одной сплошной пробкой. Философски вздохнув, она проехала еще несколько метров: скоро пробка кончится, уже видно причину затора – пару столкнувшихся на съезде с шоссе автомобилей, – а после машинки начинают бежать живее. Четыре светофора – и она в университете.
Днем Джейн так увлеклась переводом нового испанского романа, обещавшего стать бестселлером, что вышла из дому с большим опозданием. Как на грех, сегодня ей надо быть не просто на семинаре по иностранному языку, французскому или испанскому, а на методической комиссии, где составлялось расписание на следующий семестр и согласовывались планы лекций и семинаров, программы курсов. Джейн резко перестроилась в левый ряд, кто-то возмущенно загудел, но она не обратила внимания.
Джейн была безмерно благодарна судьбе за свободный испанский: волею случая все детство она провела дверь в дверь со старушкой из числа испанских иммигрантов, бежавших от диктатуры Франко. Сеньора Пенелопа с удовольствием и абсолютно безвозмездно учила девочку кастильскому наречию, благо та оказалась способной ученицей. Годам к тринадцати Джейн читала Сервантеса в подлиннике и часами чирикала со старушкой-соседкой на испанском. Потом как-то случилось так, что Джейн овладела французским, затем итальянским, но испанский навсегда остался самым любимым. В студенчестве (Джейн закончила в Оксфорде факультет современных и средневековых языков) приходилось тяжело: на втором курсе она оказалась полностью на самообеспечении, вот тут-то и помог испанский язык, давший возможность закончить образование, перебиваясь переводами. Она была поздней и единственной дочерью своих родителей физиков-ядерщиков, профессия которых не способствовала долгой жизни. Джейн похоронила родителей, учась на втором курсе, первой – мать, а через полгода – отца.
После окончания университета девушка сразу же пристроилась переводчицей в крупную торговую фирму, но работа в офисе от звонка до звонка ей быстро надоела. Джейн уволилась, засела дома за переводы книг и устроилась преподавать языки в альма-матер. Денег хватало на жизнь, да и вообще – на удовлетворение всех желаний, даже удалось скопить на первоначальный взнос на собственную квартиру, а недостающую сумму взять в кредит; сейчас Джейн как раз находилась на заключительной стадии приобретения жилья. Только вот автомобиль она все никак не могла собраться сменить, так и ездила на реликте, оставшемся со студенческих лет.
Очень часто Джейн так увлекалась переводами, что опаздывала в университет. Кафедральные дамы относились к ее проблемам с пониманием, но всегда находились персонажи, которые выражали недовольство.
Пробка рассосалась, Джейн вдавила педаль газа в пол, верный «форд» рванул вперед, радио тут же захрипело; обиженно взвыв, заглохла печка. Она привычным движением стукнула по панели – и аппаратура заработала. Неисповедимы методы починки старого чуда американского автопрома – огромного и слегка неповоротливого «форда» сливового цвета.
– Опаздываю, опять опаздываю, – пробормотала себе под нос Джейн, объезжая место аварии, создавшей затор.
Съехав с шумного и перегруженного шоссе, Джейн оказалась в другом мире, на территории Оксфорда. Идеально чистый асфальт, покрытые сахарным снегом деревья кружатся в бесконечном хороводе, дома теснятся вдоль тихих улочек, а над всем этим царит университет. Светофоры, все четыре, горели, как назло, красным. Смирившись с опозданием, Джейн использовала светофорные остановки с пользой: поправила макияж и прическу, позвонила Хельге, вдвоем с которой снимала квартиру, и напомнила про ужин – соседка отличалась рассеянностью и могла просто забыть, что сегодня ее очередь готовить.
Без пяти три Джейн свернула на институтскую парковку у колледжа церкви Христа, покрутилась немного: все забито, негде приткнуться. Пришлось опять выезжать на улицу и огибать комплекс, чтобы поискать место на второй парковке, за углом. Оттуда бежать до нужного входа в университет гораздо дальше, но делать нечего. В итоге Джейн пришлось подождать, пока выедет со своего места «ауди» декана, и нагло занять начальственную парковку. Декан весело улыбнулся молодой сотруднице и укатил домой обедать. Джейн подхватила портфель и галопом понеслась в методический кабинет – естественно, на третий этаж. Планида, видимо, у нее такая: если опаздывает, то все светофоры красные, а аудитория – самая дальняя.
В коридорах почти никого не было – шли занятия, студенты сидели в аудиториях, профессора восседали на кафедрах. Кроме некоторых несчастных, у которых совещание. Остановившись перед нужной дверью, Джейн взглянула на часы: три часа пополудни, тридцать минут опоздания. Сделав серьезное лицо, она постучала и вошла.
В аудитории, где обычно без проблем размещалось полсотни студентов, сейчас было не слишком много народу – человек пятнадцать максимум. Вообще в университете протирали штаны и юбки около сотни профессоров, не считая младших научных сотрудников, и прочий преподавательский состав, в общем и целом насчитывавший четыре тысячи человек. И конечно, далеко не все должны были тратить время на такие вот совещания, из которых всегда ясно лишь одно: работа в университете идет заведенным порядком, который не будет нарушен ни в коем случае. Заветы предков. Традиции Британии. Университетский незыблемый уклад.
Кое-кто из сидящих за столами преподавателей поморщился, кто-то вообще не обратил внимания на опоздавшую, лишь профессор Стил, проректор по методической работе, который что-то такое странное изображал на доске, рассказывая о планах на следующий семестр, вытер испачканные мелом руки о пиджак и ехидно улыбнулся, многозначительно постучав по циферблату наручных часов. Джейн виновато улыбнулась и выдала дежурную скороговорку:
– Извините, пожалуйста, меня задержали, а на шоссе пробки…
– И светофоры все красные, и припарковаться негде. – Стил слышал это уже не один раз.
Весьма невежливо.
Джейн пристроилась на краю скамейки на галерке, перевела дух и извлекла из портфеля папку с бумагами. Вообще-то полагалось записывать тезисы того, что говорил проректор, однако Джейн не собиралась напрасно изводить бумагу на ерунду и, чтобы не терять времени, быстро набросала шарж на Стила. Этот персонаж ей уже давно не нравился – сноб самодовольный!
Джейн была человеком настроения, поэтому портрет получился весьма нелицеприятный: тощий человечек в коротковатых штанах и кургузом пиджачке семенит вдоль огромной доски, покачиваясь на кривеньких ножках; острый подбородок задран к небесам; тоненькая ручка сжимает кусок мела впечатляющих размеров; глаза субъекта сильно косят, на макушке торчит встрепанный хохолок – безумный профессор в лучших традициях Голливуда. Немного остыв, Джейн все же признала, что немного переборщила, отложила листок с карикатурой на Стила в сторону и оценивающе уставилась на докладчика. Да, костюмчик нелепый, что правда то правда. Джинсы, конечно, брендовые, но коротковаты и мелом испачканы, туфли тоже не дешевка, но очень поношенные. Пиджак выглядит так, будто мистер Шон Стил в нем защищал еще диплом в каком-нибудь восемьдесят лохматом году. Сколько ему лет, интересно? Больше тридцати? Около сорока? Галстуком Стил пренебрег – и хорошо, клетчатая рубашка не располагает. Прическа отвратительная… или он просто забыл с утра причесаться? Взглянув на кривенькие ножки карикатурного профессора, Джейн признала, что прототип в этом отношении весьма недурен: мистер Стил наклонился за упавшим мелом и продемонстрировал вполне безупречную линию и длину ног, скрывавшихся за нелепыми джинсами.
Разглядывать ноги докладчика – очень милое занятие, одернула себя Джейн. Она вздохнула и перевела взгляд выше – на лицо Стил вполне ничего. Темные волосы, черные глаза, черты лица немного мелковаты и подбородок излишне острый, но это его не портит, профиль – так вообще классический, на римских монетах такие печатали.
Тут Джейн сбилась с мысли: Стил повернулся анфас и в упор взглянул на нее – внимательно и насмешливо.
Все-таки люди с факультета физики, где преподавал Стил, никогда не найдут общего языка с теми, кто удобно устроился на факультете современных и средневековых языков, как сама Джейн. Миленький каламбурчик, только для Стила никак не удавалось подобрать подходящий язык – ни современный, ни средневековый. Не то чтобы Джейн очень старалась. Типа у доски она знала мало, в основном видела его на совещаниях подобного рода, только он сразу начал выказывать к ней неприязнь – неизвестно, что его так в ней раздражало. Может быть, это некая классовая межфакультетская ненависть? Джейн старалась не обращать внимания на вещи подобного рода, но это не означало, что их не было. Случалось всякое в одном из старейших университетов мира. Буквально на прошлой неделе студенты с факультета физиологии устроили драку в кафе со своими коллегами с факультета мировой литературы и конечно же побили их. Теперь грядет крупное разбирательство; эти новости не первый день обсуждают все преподаватели.
Но мистер Шон Стил не имеет абсолютно никаких причин и даже поводов ненавидеть мисс Джейн Робин. Во всяком случае, она не видела таковых. Ее студенты не дрались с его студентами, а если и дрались, то Джейн об этом не знала. И уж точно не могла быть виновата ни в каких инцидентах и происшествиях.
Когда заседание комиссии закончилось и все потянулись к выходу, Шону пришлось немного задержаться, чтобы собрать бумаги, успевшие расползтись по всему столу, так что из аудитории он выходил последним. Уже протянув руку к выключателям, он краем глаза заметил какой-то листок, белевший на одной из парт галерки, как раз там, где сидела эта вечно опаздывающая фифа, преподающая языки. Профессор перехватил поудобнее достаточно увесистую папку и решил проверить, что это за бумага.
– Очень мило, – пробормотал он, изучая листочек с несколькими шаржами.
Надо отдать должное художнице, выполнены наброски весьма неплохо, но только содержание… Вот этот тонконогий встрепанный кузнечик – он сам, видимо. Шон почему-то был абсолютно уверен, что автором карикатуры была эта… Джейн Робин. Яркая коротко стриженная блондинка, вечно опаздывающая, суетящаяся и… раздражающая. Слишком раздражающая.
Она не подходила этому университету, хотя – Шон знал – закончила здесь курс с отличием и после того, как получила степень магистра, осталась преподавать на родном факультете. Но каждый раз, когда Шон видел мисс Робин, ему хотелось совершить нечто непотребное. Наорать на нее, например (хотя Шон был очень вежливым человеком и никогда без причин ни на кого не кричал, стараясь решить вопрос по возможности тихо), или сделать так, чтобы она перестала самодовольно улыбаться. Как неприятно, что такая женщина преподает в Оксфорде и что она рисует шаржи, сидя за столом в аудитории, где читал лекции по математике Льюис Кэрролл. Конечно, сторонний наблюдатель мог бы отметить, что столь сильная реакция Шона на безобидную карикатуру обусловлена тем, что задеты личные чувства, но это не вся правда. Шарж – это мелочи, а вот отношение к своим обязанностям, выказываемое данной особой, не мелочи. Отнюдь.
Конечно, мисс Робин – только частный случай всеобщей педагогической расхлябанности, с которой еще бороться и бороться и которая временами приводила ответственного Шона в отчаяние. Выдающийся экономист и философ Адам Смит, проучившийся некоторое время в Оксфорде, еще раньше обращал внимание на низкий уровень преподавания, который там существовал в его бытность: «Те отрасли знания, которые обычно преподаются в университетах, преподаются, можно сказать, не очень хорошо. В Оксфордском университете большинство профессоров в течение уже многих лет совсем отказались даже от видимости преподавания», – констатировал Смит. А за профессорами тянется преподавательский состав помладше, и в прекрасном университете работают блондинки, ничего не понимающие в том, что они делают.
Нет, Шон не сомневался, что мисс Робин владеет языками. Но вот знать и преподавать – вещи совершенно разные.
Стил смял листок и хотел уже зашвырнуть его куда-нибудь, но внезапно, сам не понимая зачем, разгладил рисунок и засунул в папку, куда-то между своими записями.
На улице было мерзко: ветрено, сыро, слякотно и уже почти темно. Джейн договорилась встретиться у колледжа церкви Христа с Мартой Плис, у которой удачно выдался выходной, – подругам давно хотелось где-нибудь посидеть и пообщаться.
Выйдя из здания колледжа и пересекая внутренний двор, Джейн поморщилась: колокол на башне Святого Фомы нынче звонил особенно мерзко. Неизвестно почему, Джейн этот колокол не любила. К счастью, звон затих достаточно быстро. Огибая пруд в центре дворика, Джейн бросила взгляд на темную воду и невольно поежилась – та была покрыта ледяной коркой. До весны, когда здесь цветут водяные лилии, еще так далеко…
Привратник у входа во внутренний двор выглядел мрачно, и Джейн ему мысленно посочувствовала: какое счастье, что ей самой недолго придется здесь торчать. Она остановилась, оглядываясь и поджидая подругу.
Марта появилась минут через пять, и женщины почти бегом направились к машине, благо занимавший деканское место «форд» превращался в сугроб всего в нескольких шагах. Джейн нажала на кнопочку брелока сигнализации, машина хрюкнула и моргнула фарами. Джейн потянула водительскую дверь – безрезультатно. Резиновые уплотнители дверей на древней иномарке давно пришли в полную негодность, днем намокли, а теперь, вечером, примерзли намертво. Джейн попробовала еще раз – поздно: «форд» успел встать на сигнализацию и взвыл сиреной.
Марта испуганно отскочила от авто.
– Что это с ним?
– Дверь примерзла, – прокомментировала Джейн. – Попробуй со своей стороны.
Через несколько минут кваканья, мигания фарами и дерганья дверей обнаружилось, что попасть в машину невозможно. Снег зачастил уже всерьез. Джейн, одетая излишне легко, как все владельцы четырехколесных друзей, замерзла, Марта привалилась к капоту и хихикала уже истерически. Джейн чертыхнулась, пнула колесо и огляделась: фрагментарно освещенная и почти пустая улица, темные громады университетских корпусов… Безнадега. Чтобы оторвать примерзшую дверь, нужна мужская сила. А где ее найти? Привратник не имеет права покидать свой пост, просить его бесполезно.
Некий мужчина вышел из-за угла, словно ожившая мечта.
Джейн обрадованно шагнула к нему.
– Мистер, вы нам не поможете… – и осеклась на полуслове.
Это был Стил собственной персоной. Руки засунуты в карманы, толстая папка зажата под мышкой, волосы еще более встрепанные, чем на совещании, припорошены снегом. Мгновенное замешательство – и Джейн разочарованно высказала то, о чем подумала:
– Нет, вы нам точно не поможете.
– Так мне уйти? – резко уточнил он.
Она не успела ответить, да и Шон Стил, судя по всему, не очень-то желал слушать. Выхватив у Джейн ключи, он щелкнул брелоком – машина хрюкнула, он резко дернул водительскую дверь и едва не упал, чудом сохранив равновесие.
– Пожалуйста, – кивнул он подругам, бросил ключи на водительское сиденье и быстро пошел к остановке автобуса.
2
Дамы мило посидели в небольшой кондитерской на Хай-стрит, потом Джейн отвезла Марту до калитки ее домика, помахала подружке и покатила домой. К счастью, до дома было не так далеко – всего пара километров по шоссе, где сегодня так не вовремя образовалась пробка, – и «форд» вкатил в район новостроек. Старинный Оксфорд словно стеснялся этих домов, поэтому обитатели старых домов ближе к центру делали вид, что других районов тут просто нет. Что делало цены на аренду квартир весьма приемлемыми. Джейн и Хельга сняли здесь квартиру еще на первом курсе, но все еще не разъехались, хотя финансы уже вполне позволяли не делить ни с кем жилплощадь. Наверное, это инерция, сказал бы кто-нибудь похожий на Шона Стила. Но Джейн предпочитала думать, что это приверженность традициям.
Надеюсь, гостей сегодня не будет, сказала себе Джейн, вынимая из почтового ящика ворох рекламных проспектов. Очень хотелось спокойно посмотреть какой-нибудь фильм и завалиться спать.
Квартиру они с Хельгой арендовали в стареньком доме, поэтому ни консьержки, ни домофона не было, разносчики макулатуры набивали рекламой ящики жильцов с завидным усердием. Джейн выкинула рекламу в специально для этого поставленный в углу короб и поднялась на третий этаж. Дома ее уже ждал ужин, Хельга и ее ухажер Стефан – чрезвычайно серьезный мужчина средних лет, классический менеджер среднего звена.
Пока Джейн относила портфель в свою комнату, парочка на кухне о чем-то шушукалась. Что это с ними? Секретничать можно было и до ее прихода. Джейн пожала плечами, заперла в ящик рабочего стола папку с документами, погладила сонную Алису, свою любимицу-кошку, и направилась на кухню: несмотря на недавно съеденный яблочный пирог, умопомрачительный аромат, источаемый ужином, снова пробудил аппетит.
Хельга подала сочные отбивные с сыром, салатик и чилийское красное сухое вино. Джейн умяла половину и только тогда заметила, что парочка влюбленных совсем не ест: оба вяло ковыряют вилкой нежное мясо, глаза опустили в тарелки, молчат…
– Что это с вами, уважаемые? – осведомилась Джейн, отпив вина. – Ужин приготовили потрясающий, а сами ничего не едите?
Хельга продолжала молчать. Стефан тяжко вздохнул, выпил залпом вино и приступил к объяснениям:
– Джейн, понимаешь, мы с Хельгой уже давно встречаемся… – На этом объяснения закончились, Стефан замолчал и умоляюще уставился на Хельгу.
– Хм… – Джейн переводила взгляд с одного на другую и ждала продолжения. – Ты что, ее руки у меня просить собрался?
Хельга не выдержала и хихикнула, прекратив ковырять отбивную.
– Руку мою он, думаю, у отца моего попросил бы, если уж говорить об этом, но дело в другом.
– В чем же, если не секрет? Почему вы тут сидите с лицами трагическими и с тоской во взоре? – После вкусной еды Джейн иногда пробивало на поэзию.
– Понимаешь, дело вот в чем… Стефан предложил мне переехать к нему, и я согласилась. – Хельга умоляюще уставилась на подружку.
– Ну-ну… – Джейн отложила вилку. – Значит, ты меня покидаешь?
– Вроде того, – расстроенно вздохнула Хельга.
– А ты ее от меня забираешь? – уточнила у Стефана Джейн.
– Забираю, – серьезно подтвердил тот.
– Одна, совсем одна, – задумчиво протянула Джейн и отрезала кусочек отбивной.
– Ты не сердишься? – робко поинтересовалась Хельга.
– Нет. Совет вам да любовь. – Джейн взглянула на грустную парочку. – Выше нос.
– Ты точно не сердишься? – уточнил Стефан.
– Да нет же. Дела житейские, видите ли. И когда ты меня покидаешь?
Отличный ужин привел Джейн в благостное расположение духа, поэтому она предпочитала радоваться за подругу, а не задумываться над внезапно удвоившейся арендной платой. Не на первом курсе уже, зарабатывает достаточно, только вот внезапно стало жалко платить за эту старенькую норку. Скорее бы переехать. Впрочем, прорвемся, надо просто потерпеть немного.
– Завтра пятница, в выходные Стефан меня перевезет.
– Ага. Понятно. Выходные нас ждут веселые. – Джейн допила вино и встала из-за стола. – Пойду спать, устала страшно.
Хельга смотрела на подружку, как на инопланетянку: она ожидала вполне обоснованного недовольства, а получила… Джейн так спокойно все восприняла.
– Джейн, ты просто уникум какой-то! Ты знаешь?
– Единственная и неповторимая. Успокойся, все у нас будет хорошо! Просто мне придется ускорить переезд в свою квартиру, вот и все.
– Спасибо тебе, Джейн, – серьезно поблагодарил ее Стефан.
– Не за что, – кивнула Джейн и вышла из кухни.
Джейн устроилась поудобнее и отложила книгу. Сон сбежал окончательно. Свинцовая усталость никуда не делась, поэтому мысли ворочались еле-еле. Хельга съезжает – простой факт, который влечет за собой многочисленные проблемы: спешный переезд, потом жизнь в ремонте. Как все это не вовремя. Хорошо хоть финансовых проблем нет. Можно спокойно и здесь пожить месяц-другой. Джейн представила свою новоприобретенную квартиру: не слышно соседей, собственный вход, маленький садик на заднем дворе, тишина… Нет, не стоит затягивать с переездом. Джейн хотелось уюта, тишины и красоты. Что ж, все перемены к лучшему. Она всегда была неисправимой оптимисткой, и никакие жизненные неурядицы не могли бы ее заставить разувериться в слогане «Жизнь прекрасна!». Джейн выключила свет, обняла Алису и уснула.
На следующий день вечером Джейн сидела над переводом, но дело что-то не спорилось. Обреченно захлопнув ноутбук, она позвонила риелтору, которая занималась утрясанием всевозможных формальностей насчет квартиры.
– Мисс Робин, дорогая, вы не представляете, как вы вовремя! – защебетала миссис Фолкнер профессионально поставленным голосом. – Все в полном порядке, за ключами и свидетельством собственности можете подъехать в пятницу в любое удобное для вас время!
Что ж, в эти выходные – переезд Хельги, в следующие – ее. Новый дом просто воплощенная мечта. Через неделю она будет жить в собственной квартире. Джейн обвела взглядом комнату: странно, едва ли не пять лет здесь прожила и не замечала, что потолок серый, обои протертые, мебель старенькая. Все познается в сравнении.
Алиса вспрыгнула на колени и потерлась о плечо, мурлыкнула. Джейн автоматически почесала кошку за ухом.
– Что ж, Алиса, скоро у нас будет новый шикарный дом.
Кошка потянулась и уставилась на хозяйку желтыми глазами. Ей было все равно: лишь бы кормили, гладили и любили. Алиса, по документам Алисия Супрема Виктория, русская голубая, была дамой породистой и идеально красивой, многократной чемпионкой всего на свете. Джейн кошка досталась в наследство от уехавшей в Австралию дальней родственницы. Поначалу Джейн не знала, что делать с этой аристократкой, чем кормить, как ухаживать, однако потом привыкла. Теперь в ее жизни была не только работа, но и кошачьи выставки, поиски жениха Алисе, котята – в общем, все радости владелицы породистого и наглого существа. Впрочем, грех жаловаться: Алиса рожала два раза в год по пять-шесть породистых котят, продажа которых вносила весьма ощутимый вклад в бюджет Джейн.
– Ну что, Алиса, пойдем спать? Мне завтра опять в университет.
Кошка возмущенно вякнула, когда хозяйка бесцеремонно подхватила ее и закружила по комнате.
В пятницу Джейн забрала ключи и документы, потом целую неделю жила в ожидании переезда, даже все проблемы куда-то отступили. В субботу она заглянула в интернет-кафе «Fallout», где Марта работала управляющей, и напомнила подруге, что та вызвалась добровольной помощницей при переезде.
– Минуточку, – объявила Марта и скрылась в глубинах заведения.
Минуточка превратилась в пятнадцать, но потом подруги все же выбрались из «Fallout». По пути заехали в супермаркет, и Джейн накупила еды на всю предстоящую неделю. Марта голодными глазами поедала полки – она в очередной раз села на какую-то невероятную диету. В итоге Джейн набрала столько разных вкусностей, что подружки еле втащили многочисленные пакеты на третий этаж. В квартире царила непривычная тишина: Хельга со Стефаном уже уехали, в комнате соседки было пусто и стерильно чисто.
– Жалко-то как! – протянула Марта. – Столько лет тут прожили.
Марта – абсолютно домашнее существо. Она просто не могла представить, как это – покинуть свою любимую комнату и уехать куда-то в другое место.
– Ну, я привыкла к переездам, не плачь. И в своей квартире все-таки лучше.
Марта улыбнулась и затребовала фартук и перчатки. Джейн на скорую руку перекусила и полезла на антресоли за картонными коробками, которые всегда есть в хозяйстве любого человека, живущего в арендованной квартире: вдруг переезжать придется. Марта мгновенно поделила фронт работ: Джейн паковала одежду и разную мягкую чепуху, а она – всякие нежные и бьющиеся мелочи, которые тщательно заворачивала в газеты и аккуратно укладывала. Неупакованным остался только ноутбук: в воскресенье Джейн планировала поработать. Над ней висел срочный перевод одной книги, который следовало сдать чем скорее, тем лучше.
На улице уже стемнело, когда подружки закончили трудовой подвиг и сели пить чай на карликовой кухне: хозяйка с булочками, Марта – с ужасными сухариками, которые Джейн называла упаковкой из-под телевизора, или пенопластом.
– Так уже хочется скорей переехать, – мечтательно проговорила Джейн.
– Так уже хочется скорей увидеть твою новую квартиру, – в тон подружке ответила Марта.
– Увидишь, куда ж я денусь. И кухня у меня теперь гигантская будет, – окончательно размечталась Джейн и взяла очередную булочку.
– Станешь толстой и некрасивой, – предупредила Марта.
– Не стану, – легкомысленно отмахнулась Джейн и откусила изрядный кусок сдобы.
Марта закатила глаза в полупритворном ужасе.
После чая Джейн отвезла подружку домой и вернулась в квартиру. Растерянная Алиса бродила по пустым комнатам, мяукая и пугаясь гулкого эха. Джейн вытряхнула кошачьи консервы в миску. Алиса решила, что это немного примирит ее с жестокой действительностью, и приступила к ужину. Джейн внезапно почувствовала, что смертельно устала: целый день занималась упаковкой вещей. Что ж, можно теперь себя побаловать. Джейн побрела в ванную и пустила воду: горячая ванна с морской солью и интересная книжка – вот что ей сейчас нужно.
Несколько минут – и мечта исполнилась: Джейн нежилась в горячей воде и увлеченно читала толстенный сборник классической фантастики из библиотеки родителей, доставшейся ей по наследству и переезжавшей из квартиры в квартиру. Ничего, скоро у книг появится постоянное место. Джейн грустно улыбнулась – как всегда, когда вспоминала родителей, – и погладила обложку книги.
Джейн не хватало отца и матери, но она быстро примирилась с жизнью без них: врожденный оптимизм и четкое понимание того, что жизнь конечна и что люди умирают, помогли ей справиться с горем, когда родителей не стало. Временами подкатывала тоска и слезы, и хотелось уткнуться в чье-нибудь плечо – так, чтобы тебя поняли и приняли, что бы ты ни сделала. Плеча не было. Конечно, у Джейн было большое количество друзей, но друзья – это все-таки немножко не то… Ладно, не стоит предаваться сплину. Джейн улыбнулась и вернулась к приключениям отважных звездолетчиков.
Утром Джейн встала рано и поняла, что одиночество просто обязывает ее заняться наконец переводом этого злосчастного романа. Вооружившись полулитровой кружкой кофе, она засела за компьютер. Алиса тут же устроилась на коленях, свернувшись клубком. От кошки шло успокаивающее тепло. Прямо квинтэссенция уюта, даже в квартире, откуда завтра придется съезжать.
Часа через два перевод значительно продвинулся. Джейн согнала Алису с колен и пошла на кухню за очередной кружкой кофе. Она поставила турку закипать на сковородке с песком, установленной на конфорку плиты (этому способу варить кофе ее научили еще студенты с Ближнего Востока во времена веселой учебы), и полезла в холодильник за пирожками, купленными вчера. Сейчас разогреет их в микроволновке и…
Раздался звонок в дверь. Джейн сняла сковородку с конфорки и пошла открывать. Кто это, интересно? Хельга что-то забыла?
За дверью стоял Грег с тортиком в руках.
С Грегом Джейн познакомилась много лет назад, а до недавнего времени их связывали весьма близкие отношения, чуть до свадьбы дело не дошло. Разошлись они полгода назад, причем весьма глупо и не очень мирно, но теперь все успокоилось и Грег оставался вхожим в ближний круг общения.
Когда-то он учился с ней вместе. Грег был популярным парнем: высокий, отлично сложенный, он притягивал взгляды студенток, постоянно пытавшихся его охмурить. Джейн в ту пору он совершенно не интересовал, как и она его. Они были приятелями, в компании ходили в пабы, иногда вместе решали задачки или готовили лабораторные работы и переводы с древних языков. Потом Джейн отправилась получать степень магистра, а Грег ушел в бизнес и на некоторое время их дорожки разошлись. Встретив Джейн случайно на улице пару лет спустя, Грег вдруг предложил сходить в кино… и понеслось. Но после одной неприятной истории их налаженным любовным отношениям настал конец. Дружеским, правда, удалось удержаться.
Что было – то прошло. Проехали.
– Привет! – улыбнулся Грег, протягивая тортик.
– Заходи, – вздохнула Джейн. Гостей она не ожидала, поэтому облачена была в полинявший спортивный костюм. – Извини, я никого не ждала.
– Ничего, ты и так красавица, – отвесил дежурный комплимент Грег.
Джейн пригласила его на кухню и включила чайник. Пирожки отменяются, будет торт. Грег удивленно уставился на пустые полки и ряды коробок в прихожей.
– Ты переезжаешь?
– Да, Хельга съехала к Стефану, я решила сменить жилье. – Джейн не хотела вдаваться в подробности. Почему-то она даже сожалела, что придется сообщать Грегу новый адрес.
– И когда новоселье? – поинтересовался Грег.
– В следующую субботу. Приходи, будет маленькая вечеринка. – Джейн потерла висок, отгоняя ненужное и нелепое раздражение.
– Обязательно буду. А где?
Джейн назвала адрес.
– О! Перебираешься к элите?
Джейн слегка поморщилась. Ну что за снобизм! Сам Грег жил в шикарном доме в самом престижном районе Оксфорда и постоянно об этом всем сообщал. Джейн этого не понимала: что заставляет вполне успешного мужика гордиться не своими достижениями, а состоянием родителей, которые организовали уже давно совершеннолетнему дитяте трастовый фонд, на доход с которого он и живет?
– Можно и так сказать. Только там живет скорее научная, чем финансовая элита. – Джейн была действительно довольна, что удалось купить квартиру в таком хорошем месте, поэтому ехидное замечание Грега ее ощутимо задело.
