Текст книги "Поиск"
Автор книги: Кэтрин Николас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Глава 10
– Уже? – с шоком в голосе от увиденного, спрашиваю, повернув голову на подругу.
– Кажется да, – отвечает она, также как и я секунду назад, уставившись на входные двери клуба.
– Я надеюсь, что билеты не именные, – шепчу с надеждой в голосе, повернувшись обратно к вывеске с огромными буквами «Полночь».
– Нет, – отвечает подруга.
– Вы долго собираетесь здесь сидеть? – с ноткой недовольства говорит таксист.
– Мы будем… – гневно начинает Машка, но я ее перебиваю, положив ладонь на ее сжатый кулак.
– Конечно, мы выходим, – с нажимом смотрю на подругу. Посмотрев на меня, она немного успокаивается.
Выйдя из такси, машина мигом исчезает за ближайшим поворотом, на прощание проскользнув по асфальту.
– Ну что, готова? – спрашивает Машка, стоя возле меня.
– К концерту или к тому, что с боем придется добираться к сцене? – выгибаю бровь.
– Ко всему? – предлагает девушка.
– Тогда готова, – отвечаю, делая первый шаг по направлению к клубу.
Сначала я подумала о том, что огромная толпа безумных девчонок мне просто показалась. Но, как же я ошибалась. Она была еще больше, чем мне показалось. Просто огромная. И они пытались зайти в клуб. Хотя, зайти – это еще мягко сказано. Они штурмовали вход в клуб. И кажется, четвертых вышибал было для них мало.
– Скажи мне, что я не спятила? – прошептала Машка мне на ухо. – Потому что только такое могло прийти мне в голову.
– К сожалению, – начинаю, осознавая, что мне предстоит двойной бой – вход в клуб и подход к сцене. – Это реальность. Но меня волнует другое.
– Что именно?
– Как мы собираемся пройти сквозь это полчище безумных крашеных существ?
– Очень просто. Я знаю вышибалу, – у ухмылкой в голосе сказала Машка, а затем со всей силы, что была в ее легких, заорала:
– КИРРРРР!!!
Мне кажется, что я оглохла. На одно ухо точно. И, конечно, на крик Машки оборачиваются все, кто его слышал. Буквально все. В то числе и сам Кир. А это, просто огромный вышибала с не менее огромными мускулами. Кажется, что черная рубашка на его груди треснет в любой момент.
– Мария!!! – не так громко, но достаточно что бы мы с подругой услышали, кричит Кир. Ему даже не нужно поднимать руку, что бы мы его увидели. Этот парень, в два метра ростом, возвышается над остальными вышибалами, словно башня. А девчонки рядом с входом, кажутся лилипутами по сравнению с ним.
– Пошли, – с улыбкой на лице говорит Машка, подхватив меня под руку и ведя в сторону клуба.
Что становится для нас испытанием. Даже не смотря на то, что многие девчонки поняли, что Машка знает огромного охранника, они не собирались отходить, что бы дать нам пройти. Каждая из них была готова нам голову оторвать за то, что мы отодвигали их с нашей дороги. Только если я отодвигала их со словами «Извините-простите», то Машка в крайне грубой форме орала на девушек, проходя вперед, словно таран. Для уверенности, что я не потеряюсь в этой толкучке, подруга схватила меня за руку. Так что, получалось, что Машка бесстрашно шла к своей цели, а я тянулась позади, извиняясь за отдавленные ноги в лаковых туфлях и толчки в ребра под супер короткими платьями.
Как только мы, наконец-то, протискиваемся к входу в клуб, мне начинает казаться, будто до сцены я уже добраться не смогу. Мы останавливаемся прямо перед Киром, который скорее всего является Кириллом. И, мои очередные надежды на то, что мы спокойно зайдем к клуб, вновь разбиваются, словно хрустальный бокал.
Рядом с нами стоит высокая блондинка в донельзя вульгарном платье ярко-розового цвета с огромным треугольным вырезом и подолом едва прикрывающим бедра. На ее лице слишком много макияжа, настолько, что она очень хорошо напоминает знакомую всем ночную бабочку. Но, как только мы подходим к входу, что бы Машка предоставила своему знакомому наши билеты, эта блондинка встает у нас на пути, уперев руки в боки.
– Вы должны стать в очередь, мымры, – а так все хорошо начиналось. Вроде любезно «Вы должны стать в очередь», и такой плохой конец «мымры».
Повернув голову в сторону, я наблюдаю, как лицо Машки медленно искажается гневом.
– Слышь ты, – сложив руки на груди и сверля взглядом блондинку, начала Маша. – Ночная мымра, я буду стоять там, где хочу и когда хочу.
– Девочка, мигом стань назад. Я стою здесь пять часов и не намерена, что бы какая-то грымза, первой попала в клуб, – усмехаясь ответила блондинка.
– Кир, – обратилась подруга к огромному вышибале. – Пожалуйста, скажи этой недалекой блонди, что нужно для входа в клуб?
– Приглашение или билет на концерт, – незамедлительно ответил парень. Хотя, я бы вряд ли бы так его назвала. Огромный, с выпуклыми мускулами. Короткий ежик черных волос, глубокие серые глаза и тонкие поджатые губы.
– Вот именно, – поднимает вверх палец подруга. – А теперь, тупорылая курица, ответь мне, у тебя есть то или другое?
– Мне оно и не нужно, я знаю Рейва, – говорит блондинка. В этот момент мне едва удается сдержать смешок.
– Ага, я тоже его знаю, – отвечает ей Маша. – А также я знаю Честера Беннингтона.
И тогда Машка удивляет блондинку и многих девчонок стоящих за нашими спинами. Она достает из внутреннего кармана куртки два билета из плотной бумаги с языками пламени и огромной надписью «Пригласительный». Вручает его Кириллу и тот после двух секунд осмотра, надевает нам на запястья два флуоресцентных браслета с надписью «Полночь».
Уже в открытых двойных дверях клуба Машка оборачивается, для того, что бы бросить блондинке взгляд полный превосходства и оставить последнее слово за собой.
– И кстати, все знают Рейва. Такие трюки уже сто лет не работают, – и подмигнув, мы заходим в недра клуба.
Оказавшись внутри, я, в очередной раз за этот вечер, едва не глохну. На этот момент из-за слишком громкой музыки, звучавшей в клубе. Я бы даже сказала, что музыки почти не слышно. Слышно только басы и какие-то слова выкрикиваемые диджеем сбоку от огромной сцены с колонками и установленными инструментами.
– Здесь нереально! – кричит мне на ухо Машка. Соглашаюсь с ней кивком головы, так как что-либо говорить в таком шуме бесполезно.
– Нам нужно к сцене, пока они не появились! – не смотря на свои слова, мне все равно приходится кричать Машке в ухо. Кивнув мне, и, для уверенности в том, что мы не потеряем друг друга, сжав мою ладонь в своей, она ведет меня вперед.
Правда, к сожалению вновь, это дается нам не совсем просто. Потому что люди буквально сходят с ума от музыки. Они трутся друг о друга своими потными телами, дергаясь в такт ритму. И таким образом мешают нам пройти к сцене. Каждый раз Маша яростно отодвигает людей со своей дороги, а я, уже плюнув на все, кроме ожидающего выхода «В огне», наступаю на ноги всем подряд, что бы они свалили с моего пути. Короче, медленно превращаюсь в Машку.
С горем пополам, уже не чувствуя ног, но мы добираемся до сцены. Все-таки как я была права, когда напрочь отказалась от юбки, платья и туфель. Я бы сюда не добралась. Возле сцены значительно тише, чем в центре клуба или ближе к диджею. И уже не приходиться кричать, что бы подруга меня услышала.
– Я и не думала, что здесь будет столько пародий на куклу Барби, – говорю Машке, смотря на большинство посетительниц клуба в этот вечер. У меня буквально рябит в глазах от переизбытка макияжа, лака и коротких ярких платьев мелькающих перед нами.
– Ага, мне кажется, будто я попала на слет ночных бабочек. Чувствую себя белой вороной, – передернувшись от отвращения ответила Маша.
– А может это они ошиблись клубом? – предполагаю.
– Сомневаюсь, – сложив руки на груди говорит подруга, откинувшись спиной на сцену. Повторяю за ней, осматривая зал. Из-за огромной толпы трущихся друг о друга и дергающихся тел, я не могу понять что здесь еще есть кроме танцпола. Хотя, учитывая в основном мужскую аудиторию в другом конце клуба, там находиться барная стойка. Второй этаж огражден перилами, а на лестнице, ведущей к VIP-местам, стоят огромного вида амбалы в костюмах, не скрывающие кобуры с оружием на поясах.
– После того как парни решили показать себя миру, все гламурные чики стали их слушать только из-за их внешности, – говорит подруга.
– Но ты ведь не будешь отрицать того факта, что они симпатичные, – выгибаю бровь, усмехнувшись. Этого ведь реально нельзя отрицать.
– Я и не отрицаю. Просто теперь, у них появилось еще больше тупорылых, с блестками вместо мозгов, поклонниц. Ты представляешь что начнется, когда они выйдут?
– Нас выпрут от сцены, что бы какая-то ночная бабочка попыталась забраться к ним на сцену.
– Машка, – внезапно до меня доходит кое-что. – А твоя сестра сегодня куда-то собиралась?
– Да, в клуб на концерт… – в начале уверенный голос подруги, в конце едва слышен. Мы поворачиваем друг на друга головы, что бы вместе понять одну истину.
– Нам хана, – говорим в один голос.
Спустя секунду весь клуб погружается во тьму. В воздухе, кроме изобилия ароматов духов, пота и алкоголя, ясно можно почувствовать ожидание и предвкушение. И в этой тишине, словно удары грома, раздаются громкие шаги по сцене. Мы с Машкой синхронно поворачиваемся к сцене и вцепившись в ладони друг друга, смотрим вперед. Нас пытаются оттеснить жаждущие внимания группы девушки, но мы непреклонны. Стоим на месте, как раз перед тем местом, где останавливаются последние шаги.
А затем включается свет над сценой. «В огне» появились.
Глава 11
Весь зал, кажется, замер, любуясь своими кумирами. Машка с силой сжала мою ладонь в своей. Некий знак, что она в ауте. Если бы мы были слабодухими неженками, то сейчас бы упали в обморок. Я уж точно. Потому что одно дело видеть парней «В огне» на плакатах, в клипах и на фотографиях, и совершенно другое, когда вот, они стоят рядом с тобой. Только руку протяни.
Рейв остановился в двух шагах от нас. Высокий, широкоплечий, с черными взъерошенными волосами, яркими зелеными глазами с золотыми всполохами. В черной рубашке плотно обтягивающей его тело, с закатанными рукавами до локтей и расстегнутыми несколькими верхними пуговицами. Черные джинсы с низкой посадкой и тонкой серебряной цепью сбоку на кармане. Черные невысокие Док Мартинс с заклепками по бокам. На запястьях несколько кожаных браслетов, и даже один с деревянными бусинами. На левой руке массивное серебряное кольцо с красным рубином.
По правую сторону от него, приготовившись играть первые аккорды на своей легендарной, черной, с белыми молниями и красными вспышками огня, гитаре, стоит Фрост. Высокий, спортивного телосложения с длинными тонкими музыкальными пальцами. Каштановые волосы длинные на макушке, завязанные в гульку и короткие по бокам. Холодные голубые глаза слегка прикрыты. Белая рубашка с закатанными до локтей рукавами, расстегнута на две верхние пуговицы. Черные джинсы с подкатами и кожаными вставками по бокам. Черные казаки с железными вставками по подъему. На правой руке, кроме рукава из множества переплетенных узоров, несколько разноцветных браслетов. На шее выглядывает из выреза рубашки, тонкая цепочка с сапфиром.
Напротив Фроста, по левую сторону от Рейва, стуча ладонью по гитаре, стоит Винд. Чуть ниже Фроста на несколько сантиметров, с широкими плечами и крепким телом. Небрежно растрепанные светло-русые волосы прикрывающие кончики ушей. Теплые карие глаза, довольно сильно контрастируют с ледяными глазами Фроста. Красная рубашка в черную клетку с языками племени на коротких рукавах, не заправлена в джинсы. Темно-синие джинсы с низкой талией. На поясе, из-под подола рубашки выглядывает черный кожаный ремень с массивной пряжкой в виде символа огня. Черные конверсы с белыми полосами. На руке тонкий серебряный браслет с мордой льва. Вместо глаз у льва блестят два изумруда.
За спинами остальных, и за барабанной установкой сидит последний член группы «В огне» – Хоук. Он сидит, расслаблено расставив ноги и крутит в руках барабанные палочки. Зачесанные наверх волосы цвета блонд, пронзительные серые глаза с играющими в них чертиками. Широкие плечи плотно обтягивает белая футболка и поверх нее кожаный жилет. На шее висит цепочка с алмазом в форме капельки. Всего остального не видно из-за освещения и барабанной установки.
Но, кажется, только то, что парни стоят перед людьми едва не сносит последним крышу. Девчонки начинают истошно визжать, и, если я не ошибаюсь по звукам в этой тишине, несколько из них падают в обморок. Нам с Машкой в спину давит толпа, пытаясь протиснуться к Рейву и остальным. Но хрен им я сойду с этого места. Если я с него и сойду не по своей воле, то только ногами вперед. И, посмотрев на подругу, я понимаю, что она такого же мнения. Не для того мы два раза рисковали своей жизнью рядом с ряжеными блондинками, что бы сейчас потерпеть поражение и любоваться парнями «В огне» и их музыкой с другого конца зала.
Наконец, Рейв поднимает руку вверх, пытаясь всех успокоить. Но, черт, от этого стало только хуже. Визг стал громче и просьбы Рейву взять их стали долетать до моих ушей.
Поднимаю голову вверх, к софитам, что бы помолиться и что бы все эти голодные пираньи взяли и замолчали в один момент. Но кто там меня слышит. Ничего не происходит. Мы с Машкой вновь переглядываемся, задумываясь, чего парни ждут.
– Рейв скоро все?! – сквозь этот шум обращается к Рейву Хоук, стуча палочками друг о друга.
– Давай подождем, – говорит Рейв в микрофон, полуобернувшись к барабанщику. – Тем более, нам все-таки заплатили за время, а не за песни. Я не против тупо стоять и получать деньги.
И тишина. Мне больше непонятен тот факт почему все замолчали. От слов Рейва или просто от того, что он заговорил. Хотя, мне самой также непонятно. Я в шоке. И сразу от всего. Я не ожидала, что его голос будет вживую еще лучше, чем когда я слушала его тысячи раз на телефоне или компьютере. А также от его слов. Он это серьезно? Или это специальный прием, что бы все заткнулись?
– Ну вот, – удовлетворенно говорит Рейв, улыбнувшись. Боже, до чего же у него шикарная улыбка с ровными белыми зубами. На этот раз никаких визгов нет. Все в ожидании концерта. – Мы можем играть?
Со всего зала до нас стали долетать изумленные бормотания и перешептывания.
– Примем это за «да»? – вновь говорит Рейв, обернувшись в остальным членам группы. Те ему в ответ кивают.
А затем начинается то, чего все так долго ждали. Звучат удары палочек, первые аккорды гитары, а затем, уже полноценная мелодия знакомой песни «Раскаянье». И вот, то, что мы с Машкой ждали. Звучит хриплый голос Рейва. Он словно сладкая карамель растекается по залу, давая ощутить всю сладость каждому. Я в ступоре, не обращая внимания ни на какое оживление людей, стою на месте, полностью поглотившись мелодией и словами. Голосом Рейва.
«Раскаянье». Песня о любви, верности и потере. Песня о том, что мы осознаем важность вещей и людей только после того, как потеряем их. История парня, любящего всем сердцем девушку из соседнего дома. О том, как он верно любил ее, со стороны наблюдая за ее мимолетным счастьем с другими. Как втайне провожал ее до дома. Как, скрываясь за углом, оставлял для нее букет цветов под дверью с любовными стихами. И как она даже не подозревала о его существовании. Пока однажды не получила прощальное письмо. Письмо от него. Полное ласки и любви письмо от того, кого не замечали годами. От того, кто совсем недавно умер от рака, так и не познав взаимной любви. Раскаянье девушки на могиле парня о том, что не заметила, не полюбила, не ответила.
Эта песня голосом Рейва поражает в самое сердце. Заставляет испытать те же чувства, что и тот парень, которому так и не ответили взаимностью. Кто так и не дождался своей любви. На моих глазах появляются слезы, которые мне едва удается сдерживать. И почему он выбрал именно эту песню? Почему они начинают концерт с самой грустной песни их последнего альбома?
Но в конце концов она заканчивается протяжным пением Рейва и зал вновь взрывается криками и визгами, стоявшая тишина завороженных пением солиста исчезла, словно ее и не бывало прежде.
Слава Господи, последующие песни довольно веселые, все еще немного мрачные и полные энергетики самой группы, но отличающиеся от «Раскаянья». Зал постепенно оживает, двигается в ритме «В огне», уже веселый и пытающийся забраться на сцену к своим кумирам, но постоянно оттесняемые близстоящими охранниками.
Мы с Машкой также медленно принимаемся улыбаться от уха до уха и двигаться, пытаясь ни на один миг не отводить взгляда от парней на сцене. Я нахожусь, словно в прострации. Далеко от этого мира. Полностью поглощенная их музыкой.
А затем, на последней песне, которая в такт группе называется «Пламя», происходит долгожданное огненное шоу. То самое шоу, без которого не обходиться ни один их концерт. И благодаря которому их узнал мир.
С протяжным криком Рейва и долгими звуками гитар, Хоука и его барабаны обволакивает высокий круг огня. Затем Фроста, Винда. И в завершении самого Рейва. Весь зал замирает от шока. Кажется, будто пламя вокруг парней танцует вместе с музыкой. А потом, пламя в один момент гаснет оставляя за собой только густой туман. Когда он рассеивается, по клубу проходит слаженный вздох. Парни исчезли. Растворились в собственном огне, оставив по себе лишь дым. На стене за барабанами и прочей аппаратурой только ярко горят в огне буквы «В огне».
Но, вся музыка и все волшебство рано или поздно заканчивается. В нашем с Марией случае все закончилось в тот момент, когда обезумевшая толпа просила парней «В огне» исполнить на бис. Входная дверь в клуб резко отворилась с лязгом ударив по стене. В шоке обернувшись, я едва не ругаюсь вслух. В дверях клуба, с разъяренным видом, с бешеным огнем в глазах стояла Олька, – сестра Машки, – вместе со своими гламурными подружками.
– ГДЕ ВЫ, СУЧКИ МЕЛКИЕ!! – прогрохотал на весь клуб ее голос. Зал, всего несколько минут назад просивший парней «В огне» вернуться на сцену, заполнили тревожные перешептывания.
– Кажется, нам пора, – проговорила Машка, делая несколько шагов назад.
– Ага, – ответила я, пытаясь не отставать от подруги. Вся эйфория от концерта и огненного шоу медленно падала в Тартар, оставляя по себе лишь ужас от предстоящей участи от рук озлобленной блондинки и ее подружек.
Шустро развернувшись, мы с подругой бежим в совсем противоположную сторону. Подозреваю в сторону запасного выхода. Не имея понятия, как мы отсюда выберемся, бежим вперед, ведомые только желанием жить.
Глава 12
Нам в спины доносится яростный крик Ольки, который только ускоряет наш бег. Мы заворачиваем за угол в длинный темный коридор с кучей дверей без табличек или указательных знаков.
– Стоять! – летит нам вслед мужской крик, а затем слышится возня, голоса людей. Теперь нас, кроме озлобленной блондинки, преследует еще и вооруженная охрана в виде амбалов, с мой шкаф ростом.
– Быстрее, – подгоняет меня Машка.
Мы бежим дальше по коридору. Некоторые двери закрыты, а другие нет. Но времени проверять все у нас нет. Надо срочно где-то укрыться и переждать, пока опасность пробежит мимо нас. В прямом смысле этого слова.
– Куда мы, по-твоему бежим? – спрашиваю, пытаясь не отставать от подруги. Легкие горят от задышки, – а мне Эдик говорил, бегай по утрам, – но кто там слушал.
– Давай сюда, – Машка открывает первую попавшуюся дверь. Забегаю в темное помещение, с одинокой лампой в углу.
– Вот и все, – захлопываю дверь, прижимаясь к ней спиной. Подруга стоит передо мной, пытаясь отдышаться.
– Ты уверена?
– Естественно нет, – отвечаю незамедлительно. Ужас медленно вытесняется гневом. – Я в ужасе! И в шоке.
– И что от чего? – спрашивает подруга ухмыляясь.
– А ты не радуйся, мы с тобой в полной жопе оказались из-за этих билетов.
– Черт, откуда я знала, что если у Ольки что-то попало в мусорку, значит оно ей надо.
– Ага, а теперь нас преследует твоя сестрица вместе со своими черлидершами, – говорю, все еще прижимаясь спиной к двери. Из коридора ни доносится ни звука. Возможно, они пробежали мимо или направились в другое место. – Оу, и не забудь об огромных амбалах-охранниках. Сомневаюсь, что они нас по головке погладят за то, что мы украли билеты.
– Мы не украли, – возражает подруга, отдышавшись. – Вообще-то, я не заметила у сестры плакаты «В огне» или очередные охи-вздохи по этим парням. Она вообще их не слушает. Только свою Бьенсе и Гагу.
– Тогда какого нам сейчас в спину летели угрозы о расправе? – складываю руки на груди.
– Я не знаю, может она передумала, – говорит Машка, а я обращаю внимание на свой браслет.
– Машка, – начинаю, сглотнув ком в горле. – Посмотри на свой браслет.
– Твою ж бабушку, – ошарашенно говорит подруга, поднимая на меня глаза.
– Теперь-то я понимаю, какого хрена она хочет нас прикончить.
– Это билеты с пропуском за кулисы, – оглашает Машка.
Между нами на минуту повисает тишина. Каждая из нас думает о своем. Не имею понятия о чем думает Машка, но, черт возьми, если бы не угроза нависшая над нами в виде разозленной Ольки и ее подруг, я бы прыгала до потолка от радости. Билеты на концерт любимой группы не просто на халяву, но еще и с пропуском за кулисы. Да за такое реально умереть не жалко. Но, вашу мать, я жить хочу.
– Знаешь, ты только не подумай дурного, но я черт возьми не собираюсь дохнуть от рук твоей сестрицы и ее гламурной шайки из-за того, что мы помешали им захомутать одного из «В огне».
– Ты думаешь я собираюсь? – огрызается Круглова.
– А я точно нет! – восклицаю нервно. – Потому что, твою мать, я не согласна «увидеть Париж и умереть»!
– В нашем случае «Увидеть «В огне» и умереть».
– Какая к черту разница?! Я в любом случае хочу выйти отсюда живой. А если и подохну, то пусть парни хотя бы сыграют на моих похоронах. Уходить, так с песней.
– Только с какой? «Раскаянье»? «Жертва»? Или возможно «Падение»?
– Пускай тогда придумают новую песню. Не знаю, может быть «На помощь!»? – развожу руки в стороны.
– Нам надо что-то придумать, что бы выйти отсюда живыми, – спокойно говорит подруга, но меня уже хрен остановишь. Адреналин выветрился через вентиляцию, если она здесь есть, оставив по себе только ужас, нехватку нервных клеток и страх.
– Что придумать? Может я похожа на Тони Старка? Где мой гребанный костюм? Дырка в стене и все, мы на свободе. Так по-твоему? – спрашиваю, бросая гневные взгляды в сторону подруги.
– Ты Марвел опять смотрела? – выгибает бровь Машка.
– Я не смотрела Железного человека уже полгода, – отвечаю, насупившись. – Ты говоришь, нам нужно найти выход. Какой, к черту выход? Мы с тобой одни в комнате. Где-то по клубу бегает твоя безумная, жаждущая нашей крови, сестра вместе со своими гарпиями и огромными охранниками на хвосте. Как ты предлагаешь отсюда выбраться?
– Нужно подумать, – спокойно говорит девушка. Скажу честно, это реально странная ситуация. Потому что это Машка обычно выступает в роли истеричной и саркастичной, а я пытаюсь придумать логический выход из ситуации. Но не в этот раз.
– О чем? Может разыскать «В огне», намолоть им чепухи про то, что нас убивают, что скорее всего так и будет, благодаря твоей сестре, и укатить вместе с ними с клуба?
– А что, неплохой вариант, – соглашается подруга, сжав пальцами подбородок.
– Ни хрена, – отвечаю, резко повернув на нее голову, так что волосы ударяют меня по лицу. – Может они вообще уже смотались отсюда?
– Черт, – мой пыл потихоньку сходит на нет, и остается только безысходность, приправленная беззащитностью. Поворачиваюсь спиной к подруге, прижимаясь лбом к холодной поверхности двери. – А я ведь просто хотела сходить на концерт. Послушать любимую группу. Повеселиться.
– Ты думаешь я не хотела просто спокойно провести время?
– А день так хорошо начинался, – продолжаю, не обращая внимания на подругу. – Я забрала конфеты раньше Эдика. А они шоколадные, с разными начинками. Французские, по-моему.
– Алинка, успокойся, – пытается влезть в мои бредни Круглова.
– Может мне стоит написать завещание? Типа, завещаю спрятанную под кроватью коробку конфет своей тете Лизе, а новый мотоциклетный шлем в комоде с вещами передайте Эдику и скажите, что бы он в следующий раз не разгонялся до 300.
– Могу ручку одолжить, – говорит голос.
– Спасибо, ногтем на двери нацарапаю, – отвечаю, машинально, а потом замолкаю. Погодите, это не Машка.
Поворачиваю голову на подругу, которая также как и я, застыла в ужасе. Здесь все время кто-то был? И слышал все, о чем мы говорили?
– Пожалуйста, скажи мне, что мне просто послышалось. У меня начались глюки на фоне паники, – умоляюще смотрю на подругу.
– Я-то могу пообещать, но это ничего не изменит, – отвечает из темноты другой голос. Знакомый голос.
Стремительно, я бы даже сказала очень, до меня доходит, что я этот голос слышала. Совсем недавно. Не больше получаса назад.
– О нет, – шепчу, но в тишине комнаты мой шепот звучит, словно удар гонга. – Почему именно сюда?
– Это мы хотели бы спросить, – говорит третий голос из темноты. Они что, все здесь были?
– Вы в курсе, что это неприлично подслушивать чужие разговоры? – спрашиваю, повернувшись лицом к двери. Не смотри. В темноте ты их не видишь. Но если включат свет, тогда ты уже нихрена не скажешь. Опозоришься еще больше, чем уже есть.
– А у нас не было другого выхода после того, как вы влетели сюда, словно угорелые, – говорит последний, четвертый голос из темноты.
– У нас был весомый повод, – говорит Машка, стоя на месте, спиной к комнате.
– Кстати, мы так и не поняли, в чем прикол? – говорит вновь знакомый голос. Голос, который я сотни, нет тысячи, раз слушала в наушниках.
– Это долгая история, – говорю на выдохе.
– А у нас много времени, – отвечает другой, неизвестный мне голос. Ну, здесь одно из трех.
– А у нас нет, – говорит Машка.
– Может быть включить свет, вы нам все расскажете и мы сможем вам помочь? – спрашивает такой известный голос.
– НЕТ! – восклицаю, смотря в дверь. – Не надо!
– Поздно, – говорит тот же голос, и лампочка под потолком загорается светом. – Теперь можно и поговорить.
Страшась новой ожидающей нас участи, медленно разворачиваюсь лицом к комнате. Да, я не ошиблась.
Мы зашли в комнату где была группа «В огне» в полном составе.
