Текст книги "Объятия дьявола"

Автор книги: Кэтрин Коултер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Девушке не понравился его вкрадчивый тон, но она постаралась взять себя в руки и сосредоточиться на управлении яхтой. И хотя руки тряслись от усталости, ей ужасно не хотелось отдавать штурвал, когда минут через пятнадцать граф решительно занял ее место. Легкость, с которой он заставлял судно повиноваться любой команде, отнюдь не улучшила ее настроения.

– Взгляни направо, Кассандра.

Касси послушалась и заметила на горизонте размытую радугу, переливающуюся, словно драгоценный витраж, в свете вечернего солнца, пробившегося сквозь грозовые тучи. Она застыла, потрясенная открывшейся красотой, но промолчала. Она ничего не желает делить с этим человеком.

– Анджело вернулся, чтобы сменить нас. Ты насквозь промокла, Кассандра. Пора принять горячую ванну.

Девушка упрямо затрясла головой, и мокрые пряди волос облепили ее лицо. Энтони отдал штурвал Анджело и обернулся к ней. Его руки сомкнулись у нее на плечах, и девушка вздрогнула. Не от холода, от страха.

– Не забывай, Кассандра, я здесь капитан, – резко бросил он. – Ты будешь исполнять мои приказы, как и все на этой яхте.

Девушка пригвоздила его к месту разъяренным взглядом:

– И как вы поступите, если я не подчинюсь, капитан? Бросите меня на корм рыбам? Запрете в каюте?

Граф смотрел в поднятое к нему овальное личико, раскрасневшееся, залитое дождем. Кажется, она действительно напугана и, если позволить, останется здесь, пока не упадет от холода и переутомления.

Его губы тронула улыбка.

– Наверное, я мог бы задать тебе трепку, и у тебя скорее всего не осталось сил сопротивляться. Не заставляй нести тебя на руках, Кассандра, самой же будет стыдно перед матросами.

Касси оглядела коротышку Анджело. Остается надеяться, что он не понимает по-английски. Боже, как она унижена и беспомощна, и этот жестокосердый негодяй не оставляет ей выхода!

Граф изогнул черную бровь и сказал рулевому:

– Берись за штурвал, Анджело. Шторм почти улегся, и вечер не будет таким уж тяжелым. Пойдем, Кассандра.

Повинуясь короткому приказу, Касси прикусила губу и нерешительно вложила в его руку свою.

Шагая по палубе, она думала, сможет ли заручиться поддержкой Анджело. Вряд ли. Но есть еще и первый помощник капитана. Возможно, он не столь предан графу, как Анджело.

Девушка небрежно спросила:

– Кто этот синьор Доннетти, ваш первый помощник, который заболел?

Если Энтони и удивился ее расспросам, то не подал вида.

– Человек, которому я не задумался бы доверить свою жизнь. Его мать была француженкой, отец – итальянцем. Доннетти стал наемником во французской армии. Когда от него потребовали шпионить в пользу французов в Генуе, он отказался. Мне выпала честь вырвать его из рук убийц. Однако я так и не смог спасти его жену и ребенка.

Касси вздрогнула. Насилие в любой форме было ей чуждо. Кроме того, она немедленно поняла, что если рассказ графа правдив, на поддержку синьора Доннетти ей рассчитывать не придется.

– Он скоро оправится, по мнению Скарджилла. Как только мы доберемся до Генуи и поселимся на вилле, Доннетти станет капитаном “Кассандры” вместо меня.

Касси не представляла своего существования в Генуе, месте, столь незнакомом и непонятном, как далекий Китай. И она никогда не видела вилл.

Слезы снова выступили у нее на глазах; девушка споткнулась, но граф тотчас подхватил ее. В это мгновение Касси ненавидела себя: она так слаба, что не может избавиться от его опеки!

Девушка поспешно отстранилась и поспешила к каюте. Сзади раздался спокойный голос графа:

– Как подсказывает мой опыт, следующий день после шторма обычно великолепен. Если я окажусь прав, завтра ты увидишь побережье Франции. – И, положив руку на дверную ручку, добавил:

– Пожалуйста, сними плащ, Кассандра. Не хочу, чтобы ковер намок.

Она избавилась от тяжелой пелерины и сняла шерстяную шапку. Волосы рассыпались по спине мокрыми локонами. Он коснулся ее руки, и девушка неохотно повернулась к нему.

– Переоденься. Я вернусь, как только прикажу принести горячей воды и ужин.

Он открыл каюту и подтолкнул ее к входу.

– Прошу тебя, не подпирай дверь мебелью, иначе я очень расстроюсь.

Касси хлопнула дверью перед его улыбающейся физиономией и стащила платье так быстро, насколько позволяли онемевшие пальцы. Боясь, что он в любую минуту вернется, она вынула из шкафа синий бархатный халат, туго затянулась поясом, сделала на голове тюрбан из полотенца и лишь потом огляделась. Кто-то, вероятно, Скарджилл, навел порядок в каюте. Лампы были зажжены, постель аккуратно застелена, ярко-голубое покрывало тщательно разглажено.

Взглянув на часы, она отметила, что уже почти пять, и перед глазами невольно всплыла столовая в Хемпхилл-Холле, нарядная и богато украшенная к свадебному обеду. Но нет, сегодня там не будет ни гирлянд, ни белых лент – только мрак и черное отчаяние. Эдвард, не знаю, смогу ли я вынести это?! Впрочем, придется вынести не только это, но и гораздо больше. Касси нисколько не сомневалась: он снова и снова будет насиловать ее. Девушка устало сгорбилась. В каюту снова вошел граф в сопровождении двух дюжих матросов, несших ведра с кипятком. Приказав им принести еще воды и оставить за дверью, он обернулся к ней.

– Ваша ванна готова, миледи, и я, как джентльмен, позволяю вам искупаться первой. Там лежит и ваше любимое лавандовое мыло для волос.

Касси даже не потрудилась спросить, откуда он знает, какое мыло ее любимое. Она лихорадочно осматривалась в поисках ширмы. Дома Долли всегда ставила ширму перед лоханью.

– Скорее, Кассандра, пока вода не остыла, а поскольку мне придется купаться после тебя, не желаю принимать холодную ванну.

Девушка поняла, что придется раздеваться перед графом, и залилась краской смущения, и Энтони проклял нежданный шторм, разлучивший их с Касси ранним утром. У нее был целый день, чтобы вновь ожесточиться против него.

– Мне нужна ширма.

– Ее нет, – коротко ответил он. – Я повернусь к тебе спиной. “По крайней мере сегодня”, – поправился он про себя.

Касси медленно подошла к лохани и размотала полотенце, но не подумала развязать пояс, пока граф не отвернулся, чтобы налить себе вина.

Энтони услышал тихий плеск воды и, обернувшись, увидел только высоко вздернутый подбородок и золотистое покрывало волос.

Граф допил вино, потянулся и стащил влажную одежду. Девушка опустила глаза, когда он, обнаженный, подошел к шкафу и накинул черный бархатный халат. Энтони немного расслабился и устало опустился в большое кожаное кресло за письменным столом. И этот день оказался чертовски долгим и утомительным.., потраченным зря.

Энтони наблюдал за девушкой из-под полуприкрытых век, пока та неумело намыливала голову: по-видимому, ей редко приходилось делать нечто подобное. Кроме того, у нее, вероятно, болят руки после долгой вахты за штурвалом. Но вдруг именно сегодня она откликнется на его ласки?

Он ощутил, как тяжелеют желанием чресла, стоило лишь представить обнаженную девушку в своих объятиях. Поднявшись, Энтони шагнул к лохани:

– Поскольку я лишил тебя горничной, могу предложить свои услуги.

Он поднял густую мокрую прядь. Касси дернулась, но тут же поморщилась, потому что он не разжал пальцев. Ее сковал безумный страх.

– Неужто вы не способны сдержать слово, милорд? Вы же сказали, что не станете поворачиваться!

– Ради Бога, Кассандра, я просто хочу помочь. Не бойся, когда я захочу взять тебя, ты сама все поймешь.

– Но я не нуждаюсь в вашей помощи и не боюсь вас! Граф усмехнулся:

– Дорогая, ты неисправимая лгунья. Какая грива.., гуще, чем у моего жеребца Цицерона!

– Не желаю слушать о ваших дурацких лошадях!

– А я не собираюсь спорить. Помолчи и великодушно прими мою помощь.

Девушка стиснула зубы и наклонила голову. Пока он энергично намыливал ей волосы, она украдкой прикрыла ладонями груди.

– Хочешь, чтобы я тебя вымыл? Голос был мягким, вкрадчивым, но Касси подняла глаза и со злостью уставилась на Энтони:

– Нет! И прошу вас уйти, милорд, хотя бы на то время, пока я сполосну голову!

Он не стал возражать и, снова усевшись в кресло, закрыл глаза, убаюканный тихим покачиванием яхты. Когда он очнулся от дремоты, Касси, уже одетая, сидела на кровати и вытирала голову. Энтони одним прыжком оказался у лохани.

– Ханжеская скромность не пристала тебе, Кассандра, – заметил мужчина, сбрасывая халат. Однако он с изумлением перехватил ее взгляд, устремленный на низ его живота, и плоть запульсировала и поднялась. – Нет лучшего средства, чтобы вернуть его к жизни, чем горячая ванна или женский взгляд, – небрежно бросил Энтони, опускаясь в воду.

Касси изо всех сил старалась игнорировать его, но каюту наполнил густой баритон. Энтони пел непристойные моряцкие куплеты, и щеки девушки ярко вспыхнули, когда речь зашла о служанке, поднявшей юбки для молодого любвеобильного капитана.

– Замолчите! – рявкнула она. Граф засмеялся и ступил на пол – огромный, загорелый, покрытый прозрачными каплями.

– Ты не подашь мне полотенце?

– Возьмите сами, милорд!

– Хочешь вина, Кассандра? Она медленно покачала головой, и непокорные локоны снова упали на лицо.

– Может, очистить апельсин?

– Нет, я сыта, милорд.

– Превосходно. Я рад, что мой повар угодил тебе. – И, немного помедлив, он спокойно добавил:

– А теперь настало время показать, что и я могу доставить тебе удовольствие.

– Ни за что! Вы жалкий ублюдок! Она съежилась на стуле.

– Да, любовь моя, – возразил граф и потянул за шнур сонетки. Куда девалась усталость! Девушка мгновенно оказалась на другом конце комнаты. Неукротимая ярость сменила страх:

– Будь ты проклят! Второго такого негодяя не сыскать!

В дверь постучали, и появился Скарджилл.

– Все, как вы хотели, милорд? – осведомился он, остро сознавая присутствие сжавшейся в углу девушки и старательно избегая ее взгляда.

– Все было превосходно, особенно если учесть шторм и сильную качку. Но тебе нужно отдохнуть, Скарджилл. Убери со стола и можешь идти спать.

– Да, милорд. Вам больше ничего не угодно?

"Глупый вопрос”, – подумал лакей, поймав взгляд хозяина, обращенный на Кассандру. Она казалась пугливой молодой кобылкой, готовой в любую минуту понести. Камердинер от всей души понадеялся, что хозяин знает, что делает. Собрав блюда и тарелки, он с поклоном вышел из каюты, сгибаясь под тяжестью посуды.

Граф откинулся на спинку кресла и задумчиво постучал пальцами по столу.

– По крайней мере сегодня на тебе нет проклятого платья.

– Вы не коснетесь меня, милорд.

– Ты повторяешься, Кассандра, а это весьма утомительно. Как еще ты узнаешь наслаждение, если я не коснусь тебя?

– Клянусь, я никогда не буду испытывать к вам ничего, кроме ненависти, милорд! Черт возьми, да отпустите же меня домой!

Он, отмахнувшись, медленно встал:

– Нет!

Касси выбросила перед собой руки, но он рывком притянул ее к себе, нашел и обжег ее губы своими, вынуждая их раскрыться. Она не смогла устоять перед его силой – мускулистые руки стальной хваткой обвили тонкую талию, прижимая ее к мужскому телу. Касси начала вырываться, как только его ладонь опустилась на ее ягодицы, лаская и гладя сквозь мягкий бархат.

– Нет! – снова вскрикнула она, когда его губы прижались к ее шее, осыпая поцелуями гладкую белую кожу. Язык нежно ласкал пульсирующую жилку.

Девушка попыталась увернуться, но он уже развязывал пояс и стягивал с нее халат. Тонкая ткань скользнула по ногам. Касси вздрогнула, ощутив одновременно дуновение холодного воздуха и жар тела графа. Она едва успела перевести дух, как Энтони сбросил свой халат и, подняв ее с пола, снова притиснул к себе.

– Нет! Вы не посмеете насиловать меня! – зарыдала девушка, но он вновь припал к ее губам, заглушив последние слова поцелуем. Его язык проник ей в рот, устремился навстречу ее языку. Девушку опалило бушующее пламя его страсти, и она безвольно обмякла в его объятиях. Сильная дрожь сотрясала тело. Пораженная собственным откликом, Касси тихо застонала.

– Вряд ли мне придется снова брать тебя силой, – хрипло прошептал Энтони, глядя в ее глаза, затуманенные смущением и расцветающим желанием. Он так хотел, чтобы она, потеряв голову от блаженства, исступленно отдавалась его ласкам!

– Пожалуйста, не надо, – еле слышно попросила она, но Энтони понес ее к кровати, и она почувствовала тяжесть его тела, прикосновение густой поросли темных завитков к груди и налитую мощью плоть, пугающую и неукротимую. В это последнее мгновение в голове вихрем пронеслись мысли об Эдварде, о его любви, страсти, и с губ девушки сорвался тоскливый стон. Она сама не знала, что было тому причиной – боль потери или странные, будоражащие ощущения, медленно копившиеся в ней. Но Касси смутно понимала, что именно с ней творится, и сопротивлялась всеми силами, пытаясь справиться с накатывающими на нее волнами истомы.

Его губы сомкнулись у нее на груди, потянули за крошечный сосок, сначала робко, потом чуть сильнее, и мятежный дух покинул девушку Она проклинала себя, заставляла вырываться, но руки безвольно лежали над головой, легонько сжатые его большой ладонью.

Он чуть отстранился, и упругое девичье тело невольно протестующе напряглось. Касси прерывисто вздохнула и стиснула кулаки, чтобы наброситься на него, но язык Энтони обвел розовые маковки, скользнул по животу, и она снова охнула, когда он дотронулся до крохотного бутона, где, казалось, в эту минуту сосредоточились все ее желания.

– Нет, – выдохнула она, вынуждая себя сжаться. Но его губы раскрыли ее, словно цветок, и припали к истекавшему сладостным медом гроту. Касси раздвинула ноги, непроизвольно задвигала бедрами, стараясь крепче прижаться к его рту. Руки девушки сомкнулись на плечах Энтони, поглаживая тугие мускулы.

И неожиданно жгучее наслаждение взорвалось в ней с невероятной силой, наслаждение, потрясшее и ошеломившее Касси. Он поднял голову, но горячечная потребность, терзавшая ее, осталась. Сама того не сознавая, Касси издала тихий беспомощный крик тоски и нетерпения.

И когда он наконец вторгся в нее, она выгнула спину, стремясь встретить каждый толчок. Он вонзался все с большей силой в тесные глубины, воспламеняя и удовлетворяя ее желание, и тело девушки независимо от ее воли подхватило этот неумолимый ритм. Касси гладила его спину, безмолвно умоляя, подстегивая, притягивая к себе. Ее крики потонули в его тяжелом дыхании.

– Пожалуйста.., о, пожалуйста, – простонала она, извиваясь под ним, и без всяких наставлений подняла ноги, обвив ими его торс. Внезапно она застыла, и тут же острейшие спазмы наслаждения сотрясли стройное тело, превратив ее на несколько мгновений в добровольную узницу похитителя. Касси снова громко вскрикнула, не в состоянии сдержаться. Горячее дыхание опалило щеку; он снова прижался к ее губам и тут же содрогнулся сам, упиваясь собственным, вновь обретенным блаженством.

Касси недвижно лежала под ним, не думая ни о чем, не желая ничего. Она прерывисто дышала, а сердце наконец умерило свой беспорядочный стук.

– Я не хочу раздавить тебя, Кассандра, – тихо шепнул граф и перекатился на бок, увлекая ее за собой. Он снова сжал ее в объятиях, нежно перебирая спутанные волосы. Но девушка ко всему оставалась безразличной. Энтони бережно поцеловал ее в висок и, облегченно вздохнув, едва заметно улыбнулся. Да, она оказалась способна на страсть под стать его собственной. Энтони хотел признаться, что Касси подарила ему невыразимое наслаждение, но решил прикусить язык, не желая рисковать – она, конечно, немедленно отстранится.

Энтони с сожалением покачал головой. Завтра скорее всего Касси снова начнет вопить, как заправская торговка рыбой, – гордость вынудит ее сделать это. Она посчитает, что, отдавшись ему, смирилась и предала себя и любимого. Но пусть бушует – теперь он не сомневался, что заставит ее забыть виконта.

Он снова погладил упругие ягодицы и услышал негромкое рыдание.

– Я предала его! – запинаясь, вскрикнула девушка. – Боже, я предала его!

– Нет, Кассандра, – мягко ответил Энтони, приблизив губы к ее чуть припухшему рту. – Тебе не пристало плакать, как жеманной барышне. Верь мне, ты никого не предавала.

Касси снова громко всхлипнула, и Энтони чуть прикусил мочку девичьего ушка, поцеловал гладкую щеку и осторожно запрокинул ее голову, пока не нашел соленые от слез губы. К восторгу Энтони, девушка даже не попыталась уклониться, и, хотя уста были плотно сжаты, он ощутил, что ее сердце забилось сильнее. Желание с новой силой пробудилось в нем, а плоть стала наливаться и восставать, наполняя ее женственный грот. Его пальцы скользнули по ее трепещущему животу и стали чуть поглаживать. Энтони припал к ней губами, словно умирающий от жажды – к источнику.

– Пожалуйста, нет, – еле слышно охнула Касси, но в это мгновение его язык завладел ее ртом. Энтони начал двигаться, медленно, проникая все глубже, стискивая ее бедра, чтобы покрепче прижать к себе. Касси глубоко вздохнула и изогнулась, принимая его в себя.

Энтони внезапно вышел из нее и стал ласкать изнывающую от голода, истекающую влагой естества плоть. Но Касси лихорадочно задвигала бедрами и принялась колотить кулачками ему в грудь, пока не почувствовала, как он снова вонзается в нее.

Энтони прижал ее к себе и перекатился на спину, не выпуская Касси из объятий.

– Я хочу смотреть на тебя, Кассандра, – улыбнулся он в загоревшееся от смущения лицо девушки. Она попыталась вырваться, но Энтони сжал ее тонкую талию и чуть приподнял, по-прежнему оставаясь внутри. Касси задрожала и отвела глаза. Он разжал руки, но лишь для того, чтобы чуть сдавить полные груди.

Девушка тихо застонала и уперлась руками ему в плечи, пытаясь сохранить равновесие. Энтони, судорожно сминая упругие ягодицы, снова приподнял ее, но тут же опустил, с силой насаживая на себя, лаская пальцем напряженную, скрытую светлыми завитками точку. Касси принялась извиваться, сознавая, что он безжалостно пронзает ее неумолимым стальным отростком. Волны страсти затопили ее с такой силой, что Энтони потерял голову.

– Сейчас, любимая, – выдохнул он. Касси, поглощенная собственным желанием, содрогалась в экстазе, и Энтони извергся в нее, потрясенный мощью небывалого наслаждения.

Девушка, ослабевшая до того, что едва могла поднять голову, упала ему на грудь, накрыв густым шелковистым покрывалом волос. Энтони осторожно распрямил ее ноги и притиснул к себе нежное, податливое тело.

– Я люблю тебя, Кассандра, – смутно, словно издалека услышала она и тут же впала в полусон-полуобморок, убаюканная мерной качкой и согретая горячим мускулистым телом любовника.

Глава 9

Касси проснулась от жары и духоты. Что-то щекотало ее губы и щеки. Девушка открыла глаза и сжалась. Она лежала в объятиях графа, припав щекой к его груди. Пленница осторожно подняла голову, пытаясь собраться с мыслями.

Я отдалась этому человеку?

Она с ужасом вспомнила безудержные, исступленные ласки, лишавшие рассудка, способности связно думать, заставлявшие стонать от вожделения, прижиматься к взявшему ее силой похитителю, боясь, что она разлетится на тысячу осколков, если он отстранится. Теперь она стала женщиной. Женщиной в руках безжалостного, бессердечного негодяя, человека, которого она не любила.

Ей хотелось громко зарыдать, выплеснуть ненависть к себе и ему, какими-то неведомыми чарами заставившему ее сгорать в огне страсти. Как могла она испытывать нечто подобное, когда лишь накануне он изнасиловал ее?

Невысказанный ответ на безмолвный вопрос заставил девушку поежиться.

Но я леди, английская леди!

Нет, она не леди, а потаскуха, такая же гнусная, как любая дешевая тварь, подобранная в канаве и к тому же предавшая Эдварда.

Она вспомнила слова, вырвавшиеся у нее вчера. Да, граф был мягок и снисходителен, утешал заверениями, заглушившими угрызения совести.

Я позволила ему снова соблазнить меня и не хотела, чтобы это прекращалось! Немедленно перестань. Косей!

Девушка затаила дыхание, видя, что граф шевельнулся. Как она взглянет ему в глаза, если не способна даже подойти к зеркалу из страха, что увидит бесстыдную физиономию шлюхи?!

Она попыталась отодвинуться, но тут же поняла, что в этом случае он точно проснется.

Касси уставилась на него. Во сне граф казался беззащитным, уязвимым, как ребенок. Смоляная прядь падала на высокий лоб. Черные ресницы, длинные и густые, веерами лежали на щеках, совсем как у девушки, но ни у кого не повернулся бы язык назвать это лицо женственным.

Девушка снова отметила прямой римский нос, четко очерченные высокие скулы, большой чувственный рот, квадратный подбородок. Она вспомнила, как все знакомые дамы восхищались им, находя неотразимым, порочно-красивым, и называли падшим ангелом.

Касси решила, что определение “порочный” как нельзя лучше подходит этому человеку. В живот ей упиралось мускулистое бедро, темные завитки ласкали кожу, и девушка поморщилась от стыда.

Граф глубоко вздохнул и перевернулся на спину. Касси медленно высвободилась и сползла с кровати, с облегчением увидев, что он не открывает глаз. Вода в тазике давно остыла, но ей было все равно. Касси хотела умыться и одеться до его пробуждения. Она стала энергично намыливаться, когда за спиной раздался его голос, ленивый и слегка насмешливый:

– Я был бы счастлив помочь тебе, Кассандра. Касси резко обернулась. Намыленная салфетка выскользнула из ослабевших пальцев. Девушка в отчаянии огляделась, безуспешно пытаясь найти чем прикрыться. Синий халат остался в дальнем углу каюты, на полу, там, где Энтони раздел ее вчера вечером.

– Вы проснулись, – тупо пробормотала она, поднимая салфетку и прикрывая ею низ живота.

– Да, и истосковался по тебе. Вернись в постель, Кассандра, еще совсем рано, и даже чайки спят.

– Я не устала.

– В таком случае мы.., поговорим. Ты не возражаешь, что я небрит?

– На вашем смуглом лице щетина не видна.

– Но мне не хочется подниматься и нести тебя к кровати.

Он приглашающе похлопал по перине. Касси хотелось послать его к дьяволу, но внезапно она осознала, что не сводит глаз с его тела. Легкий, будоражащий озноб прошел по спине, и девушка вздрогнула.

– Значит, мы будем разговаривать? – прошептала она. – Вы обещали.

– Конечно Мы станем делать все, что ты захочешь.

Но я не знаю, чего захочу, стоит мне очутиться рядом с тобой!

Девушка положила на комод влажную салфетку и медленно подошла к кровати, отводя взгляд. Энтони откинул одеяло. Она скользнула в постель, укрылась так, что выглядывали только глаза и нос, и легла на спину, уставившись в потолок. Он повернулся на бок, лицом к Касси, и подпер рукой голову.

– Ты хорошо спала?

Частое прерывистое дыхание постепенно выровнялось, когда Касси увидела, что граф не пытается коснуться ее.

– Да, очень, – честно ответила она.

– Превосходно. Не стану напоминать тебе о причине.

Шутливые нотки в голосе исчезли, и он продолжал уже серьезнее:

– Не бойся меня, Кассандра. Я сдержу слово.

– Я не боюсь вас!

– Понимаю. Отныне тебе приходится бояться только себя.

Касси задохнулась, готовая убить его за то, что он так легко проник в ее мысли, и, плотно сжав губы, отвернулась.

– Я уже говорил вчера, что ты никого не предаешь, и это чистая правда.

– А по-моему, ложь.

Она резко повернулась к нему, удивленная своим хладнокровием:

– Но подобного больше не повторится. Я не позволю себе.., испытать все это снова.

– Ни один человек в мире не способен смирить собственную страсть, Кассандра. Это могучая сила, с которой невозможно бороться. Так иногда бывает между мужчиной и женщиной, и ничего нельзя поделать.

Но я пылала страстью к Эдварду!

И даже твердя себе это, Касси уже не была так уверена. Скорее.., скорее ею двигало любопытство, и она никогда не сомневалась, что ее любовь к нему позволит им обоим познать наслаждение.

Граф видел ее смущение, боль и стыд и пытался найти подходящие слова, чтобы утешить. Но был застигнут врасплох, когда она неожиданно спросила глухим, безжизненным голосом:

– А моя мать? Вы пылали к ней той же страстью?

– Я никогда не был близок с твоей матерью. И хотя был в то время совсем юным, естественно, обладал богатым воображением взрослого мужчины и пытался представить, как это могло быть.

– Она желала вас?

Констанс… Прошло столько лет с тех пор, как он грезил о ней! Не будь Кассандра так похожа на мать, ее образ давно уже потерял бы четкость, а лицо расплывалось бы перед глазами.

– Не уверен. Годы смягчают остроту воспоминаний.

Энтони помедлил и пристально всмотрелся в дочь Констанс. Кроме внешнего сходства, у них не было ничего общего.

Он заметил, что девушка ждет ответа, не сводя с него обвиняющих глаз, и невозмутимо пояснил:

– Помнится, твоя матушка боялась того, чего не умела понять. Именно поэтому она вышла замуж за твоего отца, человека, равнодушного к окружающим и гордившегося только своими приобретениями. Она была всего-навсего очередной покупкой, конечно, ценной и красивой, но все-таки вещью.

Касси, сжав кулаки, перебила его:

– Вы с такой уверенностью говорите о моей семье! Кажется, вы знаете моего отца лучше, чем я?

– Ты смотрела на него глазами ребенка, Кассандра. Я знаю, вы с Эллиотом страдали, замечая его безразличие к себе. По крайней мере он не относился к тебе хуже, чем к сыну, лишь потому, что ты была девочкой.

Девушка долго молчала. Да, он прав, но очень больно признавать это.

– Мы говорили о матери.., и о вашей любви к ней.

– Нет, – мягко поправил он, – ты спросила меня, не питала ли она ко мне страсти. Ты воскрешаешь старые воспоминания, но, по чести говоря, вряд ли она вообще что-то чувствовала ко мне. Констанс всегда боялась общества и того, что подумают и скажут ее друзья, если она позволит себе подобную связь.

– Если бы она была вашей.., возлюбленной и боялась себя, считая, что предает моего отца, утверждала, что ненавидит вас, вы оставили бы ее в покое?

Граф с сожалением улыбнулся:

– Ты плетешь паутину, словно неутомимый паук. В то время я был моложе тебя, Кассандра. Много лет я верил, что все женщины, обладающие несравненной красотой, подобно Констанс, тщеславны, бесхарактерны и безвольны, стремятся лишь к достижению собственных целей. Констанс всю жизнь безропотно исполняла волю родителей и, выйдя за твоего отца, определила свою дальнейшую судьбу. Она использовала меня, юношу, обожавшего, поклонявшегося ей, только с одной целью – выглядеть в собственных глазах прекрасной и недоступной королевой, желанной и любимой. Она как-то призналась мне, что твой отец не был пылким и чувственным человеком.

Он осекся при виде смущенного, недоумевающего лица девушки.

– Я всегда буду ненавидеть вас.

– А у меня, дорогая, хватит любви на нас обоих. Касси повернулась и приподнялась на локтях, не замечая, что простыня сползла, открыв груди.

– Это просто смешно, милорд! Вы не можете любить меня! Я не виновата, что унаследовала материнские черты, но любить человека просто потому, что он похож на кого-то…

Граф по-прежнему не сводил с девушки глаз.

– Видимо, ты все же не совсем поняла меня. Я уже говорил тебе и могу повторить: твое сходство с матерью доставляет мне удовольствие – она действительно была настоящей красавицей. Но в остальном тебе нет подобных. Пойми, Кассандра, именно тебя я люблю, тебя одну. И увидев тебя в семнадцать лет, я уже был уверен в своих чувствах больше, чем когда-либо в жизни.

Грустная улыбка неожиданно осветила его лицо.

– Если хочешь знать, до той минуты я считал, что уже давно не способен на романтические чувства, и это открытие потрясло меня. Помню, всего лишь год назад тот обед и бал в Белфорд-Хаус Твой первый выход в свет. Ты была так непохожа на своих ровесниц. Мы танцевали, и ты совершенно искренне призналась, что прекрасно проводишь время, несмотря на то что туфли жмут.

Касси медленно кивнула.

– Да, и вы предложили носить меня на руках.

– А ты восторженно рассмеялась и нашла эту мысль прекрасной, но при этом предупредила, что ты отнюдь не перышко, и спросила, хватит ли у меня сил. Поверь, Кассандра, я приложил немало усилий, чтобы немедленно не выполнить свое обещание.

Девушка нерешительно улыбнулась, и у нее на щеках заиграли очаровательные ямочки.

– Вы проводили меня к столу.., наполнили тарелку, и я поперхнулась омарами в тесте, потому что хохотала над какой-то вашей историей. Вы назвали меня неуклюжей девчонкой и стали хлопать по спине. Я посчитала вас.., очень милым и ужасно забавным.

– И ты не помнишь, что еще я тебе сказал? Касси опустила глаза и, задыхаясь от внезапного озарения, пробормотала:

– Сказали, что будете рады помочь мне советами, поскольку однажды я, несомненно, займу высокое положение в обществе.

– Не совсем так, но довольно точно. А помнишь тот день, когда я предложил подсадить тебя на арабскую кобылу, с которой ты вряд ли сумела бы справиться, но ты холодно сообщила, правда, лукаво поблескивая при этом глазами, что вполне взрослая и способна объездить любую лошадь из моей конюшни. Если мне не изменяет память, она сбросила бы тебя, не подоспей я вовремя.

– Неужели вы ничего не забыли?! – задохнулась девушка.

– Ни единого мгновения из всех, что связаны с тобой. Кажется, тебе понравилось лежать у меня на руках, и хотя ты не ведала о моих истинных чувствах, однако наивно призналась, что я оказался достаточно сильным и смог тебе помочь.

Сонм воспоминаний нахлынул на девушку, воспоминаний, представших теперь в новом свете. Но больше всего ее угнетало, что они проносились перед ее мысленным взором приятными, светлыми, говорившими о его уме и доброте. И как ни странно, только сейчас до нее дошло, почему некоторые дамы обращались с ней холодно, недружелюбно, глядели с подозрением. Раньше Касси считала, что причиной всему ее юность, неопытность, но теперь поняла: это ревность, жестокая ревность к ее дружбе с графом.

– О чем ты думаешь, Кассандра?

– Ни о чем, – быстро пробормотала девушка, скрывая смущение. – Я больше не хочу говорить о прошлом.

– О, не сомневайся, Кассандра, мои чувства к тебе не изменятся.

– И я останусь прежней, милорд!

Заметив, что его взор устремлен на ее обнаженные груди, Касси попыталась прикрыться одеялом, но его ладонь накрыла ее пальцы.

– Оставьте меня в покое! Я не хочу вас!

Граф недоверчиво покачал головой и прильнул к ее губам.

Пожалуйста, я не, желаю ничего чувствовать! Мне не нужна ваша страсть!

Она уперлась руками ему в плечи, пытаясь оттолкнуть. Разум продолжал восставать, даже когда он подмял ее под себя, вжимая в мягкую перину. Энтони припал к розовому соску, обводя языком сразу затвердевшую вершинку. Она догадалась, что он побуждает ее оставить сопротивление, отдаться собственным ощущениям, и, перестав вырываться, запустила пальцы в его густую шевелюру, приоткрыла губы и жадно, лихорадочно стала возвращать его поцелуи.

Наконец, он навис над ней, и она, напрягшись, приподняла бедра в слепой жажде поскорее ощутить его власть над собой. Он неистово ворвался в нее, и девушка громко всхлипнула, царапая ногтями бугрившиеся мышцы спины. Водопад безумного наслаждения обрушился на нее, и она беспомощно прильнула к Энтони с тихими стонами, уткнувшись в ложбинку между ключицами.