Текст книги "Объятия дьявола"

Автор книги: Кэтрин Коултер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Поскольку ты не девственница, Кассандра и знаешь все, что может произойти между мужчиной и женщиной, – резко объявил он, переходя на “ты”, – значит, должна также понимать, что я не причиню тебе боли. Ты станешь наслаждаться моими ласками и изведаешь тяжесть моего тела.

Он медленно двинулся вокруг стола. Касси увидела в его глазах решимость и, метнувшись в угол каюты, прижалась спиной к оконной раме. Граф склонился над ней, огромный и темный. Девушка принялась отчаянно вырываться, когда он сжал ее плечи, и попыталась ударить его коленом, но лишь ушиблась о мускулистое бедро. Он легко завладел ее руками, перекинул Касси через плечо и, прижав ее ноги к своей груди, понес к кровати.

Она сама не помнила, как оказалась на постели, и чувствовала только, что граф сжимает ее запястья большой ладонью и поднимает ее руки над головой.

– Не сопротивляйся, Кассандра, это ничего не изменит, – предупредил он. Горячие, обжигающие губы завладели ее ртом, и девушка охнула.

– Нет! – вскричала она, отворачиваясь, и подняла ноги, собираясь ударить его в спину, но Энтони молниеносным движением распрямился и лег рядом, перебросив через нее ногу, чтобы удержать на месте.

Манящая упругость ее тела заставила его мгновенно потерять голову. Энтони, сам не понимая, что делает, лег на нее, всей тяжестью вжимая в перину, но в последний момент увидел полные страха глаза и вынудил себя смирить бушующий огонь желания. Он осторожно, чуть дотрагиваясь, обвел пальцем контуры ее лица, стройную белоснежную шею.

– Прошу вас, оставьте меня, – прошептала она снова.

– Я должен, Кассандра, – тихо откликнулся он.

Она почувствовала его руку на своей груди, и это прикосновение, ненавистное и нежеланное, высвободили давно таившийся в душе панический страх. Она извивалась и рвалась, пока он не отпустил ее руку, и попыталась расцарапать ему лицо обломками ногтей.

Энтони неожиданно откатился от нее и встал у кровати. Она в оцепенелом молчании наблюдала, как он снимает фрак и сорочку, обнажая мускулистую, покрытую темными завитками грудь. Энтони оказался не столь стройным и худым, как Эдвард. Рельефные мускулы перекатывались у него на спине при каждом движении.

Взгляд девушки упал на его живот, на дорожку волос, исчезавшую под брюками. Касси, охваченная смертельным ужасом, попробовала соскочить с кровати и добраться до двери, но он легко поднял девушку одной рукой и снова швырнул на постель.

– Кассандра, послушай же, – резко бросил он. – Если даже придется взять тебя силой, я так и сделаю, но не желаю, чтобы ты дралась со мной, как дикая, кошка. Ты всего лишь причинишь себе боль, а тебе это ни к чему, либо ты примешь меня, либо придется тебя связать.

– Я никогда не покорюсь вам! Никогда!

– Прекрасно, – хладнокровно кивнул граф и отошел к комоду. Девушка отползла к противоположному краю кровати, встала на колени, прижавшись спиной к панелям красного дерева, и скрестила на груди трясущиеся руки.

Внезапно перед ней вырос граф с двумя шелковыми платками в руке. Девушка еще теснее вжалась в стену.

– Не подходите ко мне!

Но он наклонился над ней, бросил на середину кровати, устроился на Касси верхом, придавил одну ее руку и, обвязав запястье платком, закрепил конец на деревянном решетчатом изголовье. Девушка силилась вырваться, но даже если он и чувствовал боль от пинков, то не подавал виду. Вскоре и другая рука была привязана к кровати. Касси лихорадочно дергалась, но шелк оказался очень прочным. Энтони отодвинулся, а девушка, тяжело дыша, не сводила с него неестественно огромных глаз.

Она с ужасом ощутила, как тяжело вздымается ее грудь, и затаила дыхание, когда граф стал ловко расстегивать корсаж. Как ни странно, лорд Уэллз совсем не спешил.

– Не знаю, что и делать, – заметил он, словно беседуя с добрым приятелем. – Как снять это платье, не отвязывая тебя?

– Идите к дьяволу! – прорычала девушка.

– Боюсь, придется пожертвовать твоим нарядом, – продолжал граф, будто не слыша. Он отстегнул крошечные пуговки на манжетах и, одним сильным рывком разодрав рукава до самых плеч, распахнул ворот. Почему он так бережно снимает с нее платье? Осторожно.., почти нежно…

Граф развязал ленты сорочки и стянул ее вниз, оставив Касси обнаженной до талии. Задохнувшись, он долго, жадно смотрел на нее.

– Я часто представлял тебя так, во всем бело-розовом великолепии, Кассандра. Ты изумительна.

– Не вижу, чем я отличаюсь от ваших итальянских шлюх, милорд.

– Но ты совсем другая, любовь моя, совсем другая, – тихо обронил он. Она почувствовала, как его пальцы перекатывают твердый камешек соска, и, неимоверным усилием воли сдержав беспомощные вопли, стала думать о мести. Касси постаралась лежать неподвижно, даже когда он втянул в себя нежную розовую вершинку и начал посасывать.

– Прекратите! – выдавила она, извиваясь и выгибая спину, чтобы сбросить его.

Граф сжал ее талию, удерживая на месте, и продолжал наслаждаться вкусом шелковистой плоти, но, ощутив, как она задрожала от страха, заколебался. Сколько раз он рисовал в своих мечтах, как владеет этим телом, дарит Касси безумное наслаждение!

Подумать только, что этот негодяй, Эдвард Линдхерст, первый пробудил в ней желание!

Охваченный гневом граф подумал о ребенке виконта, растущем в животе Касси, и проклял себя, что не взял ее год назад, когда девушке исполнилось семнадцать.

Подняв голову, он увидел, что Касси зажмурилась, а плотно сомкнутые губы превратились в тонкую линию.

"Она действительно вынудит меня взять ее силой”, – подумал Энтони и, решительно вздохнув, поскорее раздел Касси. Когда девушка осталась обнаженной, Энтони медленно поднялся и посмотрел на нее. Она лежала неподвижно, отвернув голову и сжав ноги. Граф не мог насмотреться на изящные изгибы бедер, тонкую талию и плоский белый живот с треугольником курчавых светлых волос, покрывавших мягкий, чуть выступающий холмик. Он чуть не испугался, поняв, сколько неосознанной, но манящей чувственности скрыто в этом создании, и испытал прилив неукротимого вожделения только при одной мысли о том, как эти стройные ноги обовьют его, позволяя проникнуть в нее глубоко.., до конца…

Он хотел раздвинуть закрытые створки розовой раковины, ласкать ее, ощутить губами вкус влажной пещерки.

Его плоть пульсировала и наливалась кровью, до отказа натягивая брюки, и Энтони с тихим стоном сбросил с себя одежду.

Касси услышала, как с глухим стуком сапоги упали на пол, и невольно повернула голову. Он стоял перед ней, гордый и прекрасный в своей наготе. Касси, словно зачарованная, не могла отвести взгляда от облака черных волос внизу живота, из которого, как молодое деревце, поднимался напряженный тугой отросток.

Девушка громко охнула и в который раз безуспешно попыталась разорвать шелковые путы.

– Я не сделаю тебе больно, Кассандра, ты это знаешь.

Он сел рядом и ласкающе провел рукой по животу, пока не коснулся источника ее женственности. Касси попробовала отбиваться ногами, но он прижал ее к кровати своим телом, и, скользнув пальцами между сомкнутых бедер, стал нежно гладить.

– Ты прекрасна, – прошептал Энтони. Кончики пальцев касались живота, холмика, поросшего волосами, проникали все глубже, и девушка, почувствовав странную, доселе неведомую дрожь, затаила дыхание.

– Пожалуйста, не надо, – выдохнула она, стараясь сжать ноги, избавиться от его обжигающего прикосновения.

– Нет, моя любовь. Успокойся, Кассандра, не нужно бояться.., отдайся мне, милая.

Он силой развел ее ноги и опустил голову. Ненасытные губы прижались к крохотному бугорку, полускрытому складками нежной плоти. Потрясение погасило даже невольные искорки желания, и девушка снова забилась, едва не теряя рассудок от нарастающей паники.

– Нет! Будьте вы прокляты, нет!

Граф неохотно отстранился и, быстро подложив ей под бедра подушку, снова склонился над ее раздвинутыми ногами. Она ощутила, как он раскрывает сокровенные лепестки, и, выгнув спину, увидела, как он медленно входит в нее.

Пронзительные крики застряли в горле, когда Энтони неожиданно застыл. Твердая, как сталь, мужская плоть уперлась в какую-то преграду. Девушка широко раскрыла глаза и поймала его ошеломленный взгляд.

– Ах ты, маленькая лгунья, – неверяще пробормотал он. – Клянусь Богом, ты зарываешь в землю свои талант, Кассандра, тебе следовало стать актрисой! Так, значит, ты беременна, любовь моя? Должен сказать, что чудеса действительно существуют, особенно если учесть, что ты все еще девственница.. Неудивительно, что ты была так потрясена видом обнаженного мужчины!

Он отстранился от нее и поднялся.

– Что вы собираетесь делать? – прохрипела она, настороженно наблюдая за ним.

– То, что сделал бы с самого начала, зная правду.

Касси в который раз сжала ноги. Граф вернулся и сел рядом. В руках он держал маленький кувшинчик.

– Что это такое? – прошептала девушка, поднимая голову.

Граф, не отвечая, втиснул руку между ее бедер, раздвинув их. Касси почувствовала, как его палец скользнул в нее, и мышцы внутри непроизвольно сжались от ощущения чего-то скользкого и прохладного.

Энтони видел ее глаза, умоляющие, широко раскрытые, но, как ни хотелось ему утешить девушку, он знал: самые убедительные слова лишь усилят ее боязнь.

Он медленно входил в нее, но боли не было, до тех пор пока он вновь не уперся в тонкую перегородку, отделявшую девушку от женщины. Касси оцепенела.

– Кассандра, – прошептал граф, – я должен сделать тебе больно, но только один раз, и больше никогда.

Он рывком вошел в нее, и Касси, вскрикнув, на какое-то мгновение потрясение застыла. На глазах выступили слезы отчаяния. Его большие руки стискивали ее бедра, поднимая ее вверх, навстречу его толчкам. Он застонал, как-то странно напрягся, и горячая влага обожгла внутренности.

Девушка услышала собственные громкие рыдания, и по щекам поползли прозрачные капли. Как солоно во рту.., это слезы или кровь из прокушенной губы?

Теплый мокрый платок коснулся ее лица, смывая следы слез, и Касси медленно открыла глаза, терзаясь стыдом, унижением, проклиная свою слабость и беспомощность.

– Ненавижу вас, – прошептала она в склоненное над ней темное лицо.

– Да, знаю, – мягко ответил он. – Прости, что сделал тебе больно, Кассандра.

Замолчав, он нежно отвел влажные локоны у нее со лба.

– Если желаешь знать правду, я старался поскорее покончить с этой проклятой девственностью. В следующий раз, даю слово, тебе не будет больно. Я хочу дарить тебе лишь чистое, незамутненное наслаждение. В этом и кроется главный смысл любовных игр.

Сама мысль о том, что он снова возьмет ее силой, была невыносима. Девушка едва не потеряла сознания от тоски и стыда. Энтони стал обтирать ее бедра, легонько прижимая платок к белоснежной коже. Касси медленно сдвинула онемевшие ноги.

Он продолжал говорить так спокойно, словно беседовал с дамами в гостиной:

– В Генуе, как, впрочем, и в других уголках Италии, у крестьян существует очаровательная традиция – после брачной ночи вывешивать простыню на всеобщее обозрение. Пятна крови красноречиво свидетельствуют, что невеста пришла к жениху нетронутой.

– Так, значит, и вы повесите проклятую простыню на мачте? – дрожащим от ярости голосом проговорила Касси.

Граф улыбнулся, довольный тем, что ее характер не сломлен.

– Вполне возможно, хотя бы для того, чтобы наказать тебя за столь беззастенчивую ложь. Он легонько погладил ее живот.

– У тебя будет немного саднить между ног, но это скоро пройдет.

– Так вот как просто вы отмахиваетесь от мысли о грубом насилии, милорд! У вашей жертвы всего лишь небольшое недомогание – какие пустяки!

– Не у моей жертвы, Кассандра, у жены.

– Забудьте о своих безумных бреднях и отправляйтесь прямиком в ад!

– Тогда тебе придется встретить дьявола вместе со мной. Ну а теперь, если ты обещаешь не набрасываться на меня, я развяжу тебя.

Но ей уже было все равно – руки словно одеревенели. Касси повернула голову, пока Энтони распутывал узлы. Он нахмурился, увидев синяки, и стал осторожно растирать ее ладони, пока к ним вновь не вернулась чувствительность.

– Тебе уже лучше?

– Мне будет совсем хорошо, когда я воткну вам нож между ребрами.

– А, вижу, все в порядке. Бедняга Эллиот, вечная мишень твоего острого языка! А если он женится на мисс Элизе Пеннуорти, боюсь, даже то небольшое количество мозгов, которым наградил его Господь, уже через год заржавеет от полного бездействия!

Девушка ничего не ответила, и он весело продолжал:

– Кроме того, не верю, чтобы ты долго смогла бы жертвовать собственным мнением и идеями ради Эдварда Линдхерста. У него весьма твердые убеждения относительно обязанностей жены и матери его детей и о том, как обязана себя вести истинно английская леди.

– Эдвард, должно быть, считает меня погибшей, – в новом приступе тоски пробормотала девушка.

– Как знать! Сначала они будут несколько дней обыскивать побережье, но в конце концов смирятся с очевидным.

– Послушайте, – умоляюще попросила Касси, приподнимаясь на локтях. – Теперь, когда вы сделали все, что хотели, прекратите эту жестокую забаву и отпустите меня! Я уже не девушка и, следовательно, не представляю для вас никакого интереса.

Он молча отвел глаза, и девушка, схватив простыню, поспешно натянула ее на себя.

– Какая скромность! – усмехнулся граф. – Я тоже обнажен, любовь моя, и весь в твоем распоряжении, только попроси.

– Отвечайте же! – завопила она.

– Если ты несешь вздор, мне нечего сказать, – пожал он плечами и потянулся. Касси невольно уставилась на густую поросль черных волос в паху. Его плоть стала почему-то мягкой и вялой.

Граф перехватил ее взгляд и шутливо поклонился:

– Он не может быть напряженным и твердым все время, миледи. Даже ваш покорный слуга должен иногда отдыхать.

Касси снова ощутила, как слезы жгут глаза, и, поперхнувшись рыданием, поспешно отвернулась. Граф провел рукой по ее распустившимся косам.

– Ты должна расчесать волосы, иначе к утру они безнадежно спутаются.

Девушка не пошевелилась, и граф вздохнул:

– Хорошо, я сам сделаю это. Будешь лежать спокойно или мне тебя привязать?

Касси устало обернулась к нему:

– Дайте мне эту чертову расческу.

И хотя руки нестерпимо ныли, она принялась безжалостно раздирать щеткой густую копну волос, выбирая колтуны.

– Твои волосы, как и все остальное, восхитительны!

Девушка невидящим взглядом уставилась перед собой. Граф сверился с часами, стоявшими на резном письменном столе.

– Пора спать, Кассандра. День был длинным и крайне утомительным.

– Где вы ляжете? – холодно осведомилась она. Темные глаза хищно блеснули:

– Рядом с тобой, конечно.

– Мне нужна ночная сорочка.

– Прошу прощения, миледи, но сорочка – это единственный предмет, которого вы не найдете в гардеробе.

– Я никогда не сплю без рубашки.

– Значит, пришло время расстаться со столь пуританскими привычками.

Девушка тихо всхлипнула и попыталась спорить, но усталость взяла верх. Граф потушил лампы и снова потянулся, позволив себе впервые за последние четыре месяца немного расслабиться. Удовлетворенно улыбнувшись, он лег рядом с девушкой на спину, подложив руки под голову, прислушиваясь к неровному, тяжелому дыханию Касси.

– Подвинься ближе, Кассандра, – велел он наконец, опуская руки. – Обещаю, что не трону тебя сегодня.

Казалось, он явственно видел, как девушка, свернувшись в тугой комочек, прижимается к стене.

– Если ты ослушаешься, я возьму назад свое обещание.

Касси что-то рассерженно пробормотала и нерешительно подвинулась. Он обнял ее и, прижав к груди, прошептал:

– Спокойной ночи, любимая.

Девушка лежала, широко раскрыв глаза, и Энтони чувствовал, как ее густые мокрые ресницы щекочут кожу. Он не мог решить, чем утешить ее, зная, что она примет доброту за насмешку и нежность за жестокость.

Напоследок граф подумал о превратностях судьбы, позволившей ему совершить то, что сам он считал едва ли не преступлением, возможно, навсегда разлучившим его с берегами Англии, и в какой-то кратчайший миг усомнился в том, что добьется задуманного.

Теплые капли вновь оросили его плечо, и граф потянулся, чтобы смахнуть слезы с ее щек. Касси попыталась отстраниться, но он крепко держал ее.

– Спи, Кассандра. Все будет хорошо, вот увидишь.

– Ты проклятый, бессердечный ублюдок, – выдавила она. – Будь я мужчиной, вонзила бы шпагу тебе в брюхо!

– Будь ты мужчиной, любимая, вряд ли бы я захотел тебя похитить, разве что питал бы пристрастие к своему полу, что само по себе нахожу отвратительным. У тебя впереди целый век, чтобы как следует отчитать меня. Засыпай, чтобы завтра с новыми силами наброситься на своего похитителя. Утром твой язычок будет еще острее.

– Целый век…

Слова звучали у нее в мозгу смертным приговором. “Чтобы тебе гореть в аду, – выругалась она про себя, пытаясь стряхнуть пелену отчаяния. – Я найду способ сбежать”.

Глава 8

На несколько блаженных мгновений Касси очутилась дома, в Хемпхилл-Холл, в залитой солнцем спальне. Вот-вот раздастся на лестнице шарканье ног Долли Минтлоу, несущей своей питомице чашку утреннего шоколада.

Но кровать неожиданно отбросило в сторону, и девушка, встрепенувшись, пробудилась.

Она едва успела схватиться за деревянную решетку изголовья, как яхта громко затрещала и резко рванулась влево. Касси уселась и непонимающе оглядела каюту, залитую серым предутренним светом, льющимся через квадратные окна. Тяжелые капли дождя барабанили по палубе, а над головой орудийной канонадой звучали раскаты грома. Может, так оно и есть?

Касси сотворила коротенькую молитву, прося Господа отправить и графа, и его драгоценную яхту на дно Ла-Манша. По крайней мере этот кошмар навсегда закончится, и ее действительно будет отделять от брата и жениха целая вечность.

Скрипели снасти, и пол ходил ходуном, но таких сильных рывков больше не было – вероятно, судно держалось нужного курса.

– Благодарение Богу за шторм, – пробормотала Касси. Скорее всего исключительно по этой причине графа не было рядом.

При мысли о его возвращении девушка поспешно спустила ноги с кровати и окинула себя взглядом. Она совсем голая! Касси медленно поднялась, ощущая тупую боль между бедрами, глубоко вздохнула и семенящей походкой направилась к комоду. Наполнив тазик водой, она принялась умываться и только сейчас вспомнила, что сегодняшний день должен был стать для нее самым счастливым. День свадьбы!

Касси прикусила губу, чтобы не зарыдать. Глаза снова обожгло слезами, и она яростно плеснула водой себе в лицо, не обращая внимания на то, что ковер уже весь мокрый.

Разорванное платье валялось на полу, там, где вчера оставил его граф, и, спохватившись, что ей нечего надеть, девушка тихо выругалась. Но ничего не поделаешь, не показываться же перед ним голой.

Касси открыла дубовый шкаф и удивленно отступила при виде множества нарядов всех цветов радуги. Вспомнив о белье, она рывком выдвинула ящик комода. Он действительно успел подумать обо всем! Раздраженно стиснув зубы, она быстро натянула изумительное белье из тонкого шелка и кружева и выбрала самый скромный туалет из мягкого муслина цвета голубиного крыла, но, к своему неудовольствию, тут же заметила, что очень низкий вырез бросает вызов приглушенным тонам и простому покрою. Однако платье, как и белье, оказалось ей впору и сидело превосходно. Касси безжалостно прошлась щеткой с ручкой из слоновой кости по спутанной гриве, связала ее на затылке черной лентой и одернула муслиновую юбку.

Теперь, элегантно одетая, она почувствовала себя более уверенно, словно сейчас предстояло принять утренних визитеров. Касси подобралась к двери и осторожно потянула ручку. Заперто, конечно.

Теперь вместе с уверенностью в ней закипал гнев. Она почти желала, чтобы он пришел. Его ждет достойная встреча!

Качка постепенно стихла, и дождь лил уже не так сильно. При звуке раздавшихся за дверью шагов девушка демонстративно расправила плечи. В скважине повернулся ключ, и на пороге появился граф, заполнив собой дверной проем. Сейчас он казался огромным зловещим великаном, и Касси невольно сжалась. Прежде чем он успел захлопнуть дверь, она мельком увидала лежавший в проходе черный парусиновый плащ, блестевший от дождя. Девушка окинула незваного гостя разъяренным взглядом.

– Доброе утро, Кассандра, – жизнерадостно приветствовал тот. – Или уместнее сказать, добрый день. Касси ничего не ответила.

– Платье идет тебе, – весело заметил он, оглядывая застывшую стройную фигурку. – Надеюсь, что и все остальное, купленное мной, окажется впору.

Касси подумала о шелковом белье, ласково льнущем к телу, и невольно отступила, прикрывая ладонями белоснежную грудь. Граф, очевидно, стараясь не обращать внимания на ее смущение, налил в бокал воды и залпом выпил.

– Сейчас Скарджилл принесет нам обед. Прости, что он не подал завтрак, но ему было не до того. Штормы в канале иногда бывают крайне опасными, иначе я никогда бы не расстался с теплом нашей постели.

Он представил ее спящей: безмятежное личико, золотистые волосы, разметавшиеся по плечам и груди шелковистым покрывалом. Когда он на рассвете неохотно выбрался из постели, она тихо вздохнула и свернулась клубочком.

– Миледи сегодня необычайно молчалива, – небрежно заметил он, садясь. – Ни одного ядовитого словечка? Смотри, как бы я не подумал, что ты боишься меня, Кассандра, если будешь продолжать прятаться в углу.

Выведенная из себя девушка прошипела:

– Я была голодна, милорд, но необходимость выносить ваше присутствие лишила меня аппетита.

– Искренне надеюсь, что он вернется, ибо нисколько не хочу, чтобы столь свежие прелести поблекли и увяли.

В дверь тихо постучали, и на пороге возник Скарджилл. Накрывая на стол, он украдкой поглядывал на Касси, и хотя та старалась игнорировать его, все же почувствовала, какими горячими стали щеки. Ей хотелось подбежать к зеркалу над комодом, проверить, действительно ли она выглядит другой, или что-то в выражении лица или глаз выдает утраченную невинность. Прошло несколько минут, прежде чем она сообразила, что граф обращается к ней, и настороженно уставилась на него.

– Идея была моей, – скромно признался он. – При любой качке тарелка остается именно там, куда ее поставили.

Касси недоумевающе взглянула на тяжелую металлическую посуду.

– Магниты, – торжествующе объявил лакей, поднимая блюдо. – Видите здесь эти полоски? Ставите на них блюдо, и только сильный мужчина сможет поднять его со стола. Если вы соизволите сесть, мадонна, я положу вам вкусное баранье жаркое.

Все тревожные мысли мгновенно вылетели у девушки из головы, как только аромат жаркого ударил в нос. У нее невольно потекли слюнки. Она поспешно уселась, гадая, почему Скарджилл так странно обращается к ней. Мадонна!

Граф время от времени заговаривал с Касси, но по большей части молчал, решив, что любая попытка вовлечь ее в беседу лишит девушку аппетита. Он жалел, что из-за шторма пришлось покинуть ее на все утро. Зная, что Касси в смятении, он хотел быть рядом хотя бы для того, чтобы дать ей возможность в очередной раз сорвать на нем злость. И сейчас проклинал переменчивость погоды.

К концу обеда, который прошел в гробовом молчании, граф швырнул салфетку на стол и поднялся:

– Жаль снова оставлять тебя так скоро, дорогая, но синьор Донетти слег с простудой, а Анджело чувствует себя неуверенно за штурвалом в такой шторм. Там крайне необходима моя сильная рука.

Касси с задумчивым видом пригубила вино.

– Я стану молиться, чтобы вы свалились за борт, милорд, хотя, боюсь, даже рыбы побрезгуют вами.

– Превосходно! Как я и предполагал, ваше остроумие в мое отсутствие успело померкнуть!

Он низко поклонился и, не обращая внимания на протестующие вопли, вышел из каюты.

Плечи Касси устало поникли. Кроме того, баранье жаркое не улеглось как следует в желудке, и девушка с неприязнью оглядела каюту, зная, что если останется взаперти, тошнота только усилится. Она подошла к окну и прижалась к стеклу щекой, пытаясь прийти в себя и вдохнуть глоток морского воздуха. В конце концов ей стало немного полегче, и она вновь заметалась по комнате, пытаясь составить план побега. Но в голову не приходило ничего толкового, и она постаралась думать о другом. Вряд ли граф действительно безумен, но в таком случае что заставило его поступить подобным образом? Правда, ей безразличны его доводы и мотивы, весь ужас в том, что он разбил ее жизнь! Имел наглость заявить, что любит, что хочет жениться – и не задумался изнасиловать ее! И хотя граф не причинил ей сильной боли, такого унижения Касси в жизни не испытывала!

Она вспомнила, как он привязал ее к кровати, вонзился в нее, лишил девственности, и тошнота вернулась с новой силой. Касси, задыхаясь, побрела к окну.

"Неужели это происходит со мной?” – подумала она, снова возвращаясь мыслями к Эдварду и сегодняшнему венчанию. Касси представляла, как любовно разглаживает тонкие брюссельские кружева, которыми был отделан лиф подвенечного платья, рисовала в воображении первую брачную ночь с любимым, его лицо, карие глаза, полные неутолимого желания. Но сейчас его взгляд выражает, видимо, лишь невыносимую муку.

Одинокая слезинка поползла по щеке, и девушка, рассерженно смахнув ее, погрозила кулаком.

– Будь ты проклят! – завопила она, но тут же неожиданно остановилась и обернулась к двери. Она действительно услышала смешок или это только кажется?

Но в проеме показался смеющийся граф.

– Моя бедняжка Кассандра, скажи мне только, какая из моих вещей так тебя рассердила, и я немедленно проткну ее шпагой.

– В таком случае проткните свое черное сердце! Продолжая смеяться, граф бросил ей узел с одеждой.

– Возьми, любовь моя, и поскорее переоденься. Выйдешь на палубу вместе со мной. Штаны пожертвовал самый маленький из матросов.

Ей хотелось закричать, чтобы он убирался в ад вместе со штанами, но Касси вовремя вспомнила, что необходимо как можно скорее выбраться из этой проклятой каюты и прийти в себя. Она подумала также о соленой пене и морском ветре, бьющем в лицо, и, кивнув, прижала к груди штаны и рубаху.

– Ты найдешь сапоги в шкафу. Я вернусь через пять минут.

Когда граф снова появился в каюте, Касси, сидя на диване, натягивала сапоги.

– Могу я помочь, Кассандра?

Девушка вызывающе вскинула голову и промолчала. Когда мягкие кожаные сапожки обтянули ее икры, Касси поднялась и увидела, что его взгляд прикован к ней.

– В чем дело? Вы до сих пор ни на ком не видели брюк? – бросила она, неловко шагая к двери, стараясь не покачивать бедрами.

– Крайне любезно с твоей стороны напомнить мне об этом, – заметил он.

Закутавшись в широкой парусиновый плащ и натянув на голову матросскую шапку, Касси вышла на палубу. Граф крепко держал ее за руку, словно неразумного ребенка, за которым нужен глаз да глаз. Но девушка старалась игнорировать его, и, подняв лицо навстречу дождевым каплям, зажмурилась, и вдохнула полной грудью свежий морской воздух. Она надеялась различить вдали землю, но яхта была окутана непроницаемым покрывалом клубящихся черных туч, простиравшихся до самого горизонта. Паруса были спущены, и огромные голые мачты устремлялись в небо, подобно обнаженным зимой деревьям. Только английский флаг все еще развевался на клотике, и девушка удивленно подняла брови, гадая, почему граф оставил его.

Неожиданно огромная волна ударила в борт судна, и Касси швырнуло на графа. Он подхватил ее и улыбнулся:

– Величественное и прекрасное зрелище, верно? Я всегда восхищался людьми, посмевшими бороться с силами природы и выступать против ветров и бурь, не имея иного оружия, кроме силы воли и крепких рук. Мы снова победили, и ветер немного стих. Возможно, даже удастся увидеть проблеск солнечных лучей перед закатом.

Но Касси не слушала его: ее внимание было приковано к лазающим по снастям матросам, закутанным в парусиновые плащи.

– Мы идем против ветра, нужно бы немного повернуть яхту, – заметила она, хватаясь за поручень. Энтони несколько мгновений, словно зачарованный, смотрел на нее.

– По-моему, миледи права.

В веселом голосе звучала нескрываемая гордость, и Касси отвернулась, недоумевая, что побудило ее обратиться к нему.

– Ты не хотела бы стать за штурвал, Кассандра? – спросил он, когда они очутились на шканцах.

– Я?!

Она смахнула с лица дождевые капли и уставилась на графа, подозревая подвох.

– Конечно, – спокойно кивнул тот. – Хотя, если ты не возражаешь, мы скроем это от моих людей. Они возмутятся, обнаружив, что их жизни находятся в руках восемнадцатилетней девушки. Пойдем сменим Анджело.

Он стиснул ладонь Касси, осторожно повел ее по скользкой палубе к кокпиту и, хлопнув по плечу коротышку-матроса, приказал ему на безупречном итальянском идти в кубрик. Она на миг ощутила пронизывающий взгляд черных глаз Анджело, но матрос тут же выпустил штурвал и, приложив руку к шерстяному колпаку, зашагал по качающейся палубе так уверенно, словно шествовал по полу гостиной.

– Иди сюда, Кассандра.

Граф поставил ее перед собой, за огромное колесо, и поднял руки так, что развевающийся черный плащ скрывал Касси от посторонних взглядов.

– Бери штурвал.

Девушка хотела закричать, что ей ничего не нужно ни от него, ни от проклятой яхты, но искушение постоять за штурвалом такого великолепного корабля пересилило. Чистая, незамутненная радость охватила ее при мысли о том, что сейчас ей предстоит бросить вызов морской стихии. Очертя голову она схватилась за гладкие ручки и тотчас почувствовала ярость моря. Огромная волна разбилась о нос, отбросив яхту вправо. Касси безуспешно попыталась вернуть массивное колесо в прежнее положение, напрягая руки так, что боль стала почти невыносимой.

Граф понял, что подверг Касси несправедливому испытанию, но подавил порыв помочь ей, только легко опустил руки на девичьи плечи и ощутил, как напряглись ее мышцы.

– Насколько я помню, ты сетовала, что мы идем против ветра? – холодно осведомился он, когда яхта снова заскользила на потемневших гребнях волн.

– Именно так, – огрызнулась она и, схватившись за ручки, налегла на штурвал всем телом. Яхту сильно качнуло, и на мгновение Касси охватила паника. Ноги скользили, но она не выпускала штурвала. Граф сжал ее талию, помогая сохранить равновесие, но не оттащил прочь. Девушка сосредоточенно прикусила губу, и тут же неожиданно улыбнулась бьющему в лицо ветру и уперлась руками в колесо. Медленно, задыхаясь от усилий, она согнула колени и повисла на штурвале. Яхта постепенно выровнялась, и девушка испустила торжествующий вопль.

– Браво, Кассандра! Неожиданное, но остроумное решение. Со временем, следуя моим наставлениям, ты станешь прекрасным рулевым!

– У меня нет ни желания, ни нужды следовать вашим наставлениям, милорд!

Но граф только улыбнулся:

– Ты так считаешь, Кассандра? Ну что же, посмотрим.