Текст книги "Ночная тень"
Автор книги: Кэтрин Коултер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Глава 9
Найт словно обезумел. Он жаждал отведать вкус ее губ и, к его бешеному восторгу, она приоткрыла их. Он безошибочно почувствовал тот момент, когда Лили начала отвечать ему, отвечать раскованно, невероятно страстно, и это окончательно лишило его разума. Его язык оказался у нее во рту, проникая все дальше, исследуя влажные глубины, наслаждаясь сладостными ощущениями.
Наконец неизвестно сколько времени спустя ему удалось обрести какое-то подобие рассудка и слегка отстраниться. Поцелуй стал мягче, нежнее, осторожнее. Но Найт не мог ничего поделать с руками – они, словно по собственной воле, обнимали Лили все крепче, втискивая в сиденье; потом правая рука коснулась груди, гладя, сжимая, знакомясь… и неожиданно он почувствовал, как Лили вздрогнула и выгнулась, полностью отдавшись его воле.
Найт услыхал тихий стон, и эта сладкая песнь сирены привела его в чувство. Он отпрянул так быстро, что Лили едва не упала, и, схватив ее за талию, пересадил на противоположное сиденье. Потом пристально всмотрелся в нее. Освещение было тусклым, но это не имело значения, Найт все-таки мог видеть Лили, и это вновь потрясло его до глубины души. Она, не отрываясь, смотрела на его рот потемневшими от страсти, голодными глазами. Найту было больно дышать.
– Лили, не смотрите на меня так. Лили не знала, о чем он говорит. Она хотела сказать ему, что почему-то ощущает странный тревожащий жар в животе, настойчиво-тянущую, восхитительную боль, заставившую ее крепче стиснуть бедра. Она слышала буйный стук собственного сердца, заглушающий все вокруг. Во рту остался вкус его губ, груди набухли и ныли. Лили чувствовала, что пробудилась от долгого сна. Она смотрела на Найта, не понимая, но желая рассказать ему, заставить снова испытать то, что она пережила сейчас.
– Прекратите же, черт побери!
Найту потребовалась вся его воля, чтобы вновь не наброситься на нее. Руки судорожно сжатые в кулаки, лежали на коленях. Он велел им оставаться на месте. Но Лили по-прежнему не отрывала от него взгляда, словно не сознавая, что происходит, словно не хотела, чтобы он перестал целовать ее, касаться ее, ласкать ее…
– …Перестаньте!
– Я слышала вас, – пробормотала она с тихим вздохом. – Но я ничего не делаю.
– Вы глазеете на меня, – грубо бросил он, – словно мечтаете, чтобы я овладел вами… взял прямо здесь, в этой проклятой грязной колымаге! Именно этого вы хотите. Лили? Мечтаете, чтобы я задрал вам юбки, раздвинул ноги и врезался в вас, прямо здесь, прямо сейчас?
Безумно колотившееся сердце неожиданно вернулось к нормальному, болезненно медленному ритму. Накатывающиеся волны жара улеглись. Лили пыталась осмыслить злые слова, понять, что он пытается втолковать.
– Дьявол бы побрал тебя, женщина! Ни к чему строить из себя девственницу, это просто смешно! Трис взял вас в пятнадцать лет! Что с вами? Томитесь по мужчине? Похоть одолела? Желаете меня так же, как я вас? Почему в таком случае не остались с Уродиной Арнольдом в Йоркшире? Он был бы более чем счастлив не слезать с вас с утра до вечера, захоти вы только! Бог видит, это меня спасло бы от безумия!
Он ударил кулаком в крышу, и экипаж немедленно остановился.
– Идите домой, в постель! У вас, кажется, болела голова, не так ли?!
Он рывком распахнул дверь и, спрыгнув, снова с силой захлопнул ее за собой. Лили смутно услышала, как он дает адрес кучеру. Она ничего не сказала, только стиснув руки и окаменев, застыла на потертом сиденье. Пошел дождь. Крупные капли барабанили в окна экипажа. И Лили внезапно поняла, что тревожится за Найта, – если он промокнет, может простудиться. Дура! Какая она дура!
Дакет ждал ее и, бросив лишь один взгляд на измятую грязную одежду, спутанные волосы, бледное лицо и потрясенные глаза, поспешно .позвал миссис Олгуд. Та немедленно взяла девушку под свое крыло:
– Пойдемте со мной, дорогая, и ни о чем не тревожьтесь. Я уложу вас в постельку. Нет, за детей не беспокойтесь. Лора Бет крепко спит. Его лордство позаботился об этом перед самым уходом. Нет, ничего не говорите, я вас понимаю, честное слово понимаю.
Но Лили невольно спрашивала себя, понимает ли она сама, что произошло. И не находила ответа.
– О дорогая, боюсь вы окончательно испортили платье. Но ваш прекрасный плащ еще можно отчистить. Мех совсем целый.
Через четверть часа Лили уже лежала в постели. Лора Бет прижалась к ней, сонно посапывая.
Не слезать с вас с утра до вечера…
Наверное, Найт говорил о тех минутах, когда мужчина берет женщину, владеет ею…
Она осторожно коснулась живота, медленно передвинула руку ниже, к тому месту, где сосредоточилась восхитительная пульсирующая боль. Лили вовсе не была глупа и невежественна и, хотя ни разу не видела обнаженного мужчину, знала, что их тела различны и между ног мужчины находится некий отросток, который напрягается и поднимается вверх, когда мужчина испытывает желание. Однажды, когда Трис после смерти ее отца тесно прижался к ней, она почувствовала как этот отросток упирается в живот, но это вызвало у нее лишь легкую брезгливость. Не сразу она поняла, что он хотел проникнуть в ее тело.
После произошедшего Лили больше не задумывалась над подобными вопросами; наверное, потому, что на первый взгляд все эти действия казались ей ужасно странными и ужасно постыдными для мужчин. Когда же Найт целовал ее, сжимал груди, осыпая безумными ласками, она желала все большего – чтобы это никогда не кончалось – и не понимала, пока Найт не отшвырнул ее от себя, что он перестал хотеть ее.
Лили вздрогнула. Найт обвинил ее в том, что она сводит его с ума. Ну что ж, она может последовать за ним в Бедлам[8]8
Бедлам – сумасшедший дом в Лондоне
[Закрыть] за то, что он сделал с ней в экипаже, – превратил в другого человека, женщину, потерявшую власть над собой.
Лили снова вздрогнула, представив, как это, должно быть, прекрасно – ощущать, как эти длинные сильные пальцы поднимают ее фланелевую сорочку и гладят обнаженную плоть.
Прекрати это, полоумная! Прекрати!
Но мысли о Найте продолжали терзать девушку, пока наконец ее глаза не закрылись.
Найт держал себя в руках, прекрасно сознавая, что сел за письменный стол, чтобы быть подальше от Лили, поставить ее в положение просительницы. Ну и пусть! Все, что угодно, лишь бы получить над ней хоть какое-то преимущество. Нужно использовать для этого любое средство!
Через десять минут в дверь библиотеки еле слышно постучали.
– Войдите, – отозвался он, довольный, что голос, как он и добивался, звучит холодно и безразлично.
В комнату скользнула Лили. Именно скользнула, по-другому и не скажешь, подумал он, наблюдая за ней и чувствуя, как в нем бурной волной поднимается безумное желание. Будь она проклята, почему?! Этим утром на ней было простое серое муслиновое платье, подхваченное под грудью лентой, с длинными узкими рукавами и высоким, едва не до подбородка, воротником. Роскошные волосы гладко зачесаны и стянуты узлом на затылке. Но все попытки принять монашеский вид привели лишь к тому, что она казалась еще соблазнительнее. Верно, Лили была невероятно прелестна, но он встречал прелестных женщин и раньше, спал с ними, получал наслаждение, и в конце концов без сожалений бросал. Может, нужно, всего-навсего овладеть Лили, чтобы эти странные чувства, которые он ощущает в ее присутствии, исчезли?
Но Найт не мог. Не мог. Она настоящая леди, вдова покойного кузена и… и такая страстная женщина, что одно воспоминание о том, что произошло, заставляло его дрожать. Найт судорожно выпрямился и застыл в кресле.
– Садитесь, Лили. – Сам он не поднялся, хотя знал, что ведет себя грубо. Все равно, будь что будет. Она ни разу не взглянула на него. Это помогло. – Как ваша голова сегодня утром? При этих словах Лили резко вскинула голову и непонимающе уставилась на него. – Ах так, значит и это ложь, не так ли?
– Да, – кивнула она, опускаясь в кресло и со вздохом добавив:
– Боюсь, это именно так. Нужно было подумать, прежде чем говорить не правду.
Найт на мгновение нахмурился, но сразу же придал лицу выражение натянутого безразличия.
– Дети здоровы?
– Да.
– Через три часа придет Джон Джонс. Поговорите с ним. Надеюсь, вы .сможете дождаться его и никуда не исчезнуть?
– Я не уйду, пока вы не выкинете меня из дому.
– О нет, я не сделаю этого, иначе с детьми сладу не будет. Кроме того, как я смогу заставить их понять, что их мать – глупая, безрассудная женщина, бросившая детей только из-за идиотского стремления заслужить ореол мученицы?!
– Вам, скорее всего, это не удастся. Я имею в виду – заставить понять. Сэм, Возможно, не дослушает и набросится на вас с кулаками, если посчитает, что вы меня оскорбляете.
Найт помедлил. По крайней мере, она хоть заговорила с ним. Уже хорошо.
– Ну ладно, хватит упреков. Поверьте, мне не доставляет удовольствия видеть, как вы сидите тут с видом побитой собачки.
Заметив, как она вспыхнула, Найт понял, что почти достиг цели: довел ее до белого каления. Она этого заслуживает.
Найт поднял руку, чтобы остановить Лили:
– Я знаю, почему вы вчера убежали. Слыхал о леди и джентльмене, которые преследовали вас в парке вчера утром.
Лили мгновенно встрепенулась:
– Но Сэм и Тео обещали, они….
– Лора Бет не обещала. Именно она все и объяснила мне. Призналась, что хотела швырнуть даму в Темзу, сказала, что леди назвала вас шлюхой и развратницей, обвинила в том, что по вашей вине меня – достойного прекрасного человека – презирают друзья и отталкивает общество. Позвольте задать только один вопрос – почему вы не рассказали мне. Лили? Поверьте, существовала некая возможность, что я предложу вам иной выход, кроме как удариться в бега.
Лили долго старательно изучала огромный глобус на медной ножке, стоявший у письменного стола, и наконец решилась:
– Вы правы. Но я не хотела вас расстраивать. Наверное, старалась защитить вас, такой человек, как вы, не заслуживает этого мерзкого злословия.
– Мой Бог, женщина, надеюсь мои враги никогда не вздумают защищать меня подобным способом.
– Кроме того, не хочу, чтобы вы винили детей или ври взгляде на нас проклинали тот день, когда мы появились в доме.
– Я уже делал это бесчисленное множество раз, – бросил он и заметил в широко распахнутых, устремленных на него глазах боль и мучительное изумление. Рука Найта рассекла воздух:
– Кто эти люди? Вы их знаете?
– Дама не представилась, хотя, очевидно, ей было известно, кто мы. Джентльмен не говорил ничего, пока она не отъехала, а потом…
Лили мгновенно замолчала и принялась старательно изучать глобус.
Внутренности Найта стянуло тугим узлом:
– Что он сказал вам?
– Ничего.
Найт встал, опираясь ладонями на крышку стола:
– Лили, клянусь, я задам вам трепку…
– Он просто хотел, чтобы я стала его любовницей, когда порву с вами. Разве не все считают, что я ваша содержанка?
– Ага, – кивнул Найт, – я так и думал.
– Если думали, почему заставили меня сказать это вслух?
– Опишите их, – резко велел Найт.
– Молодая дама очень красива, темноволосая, по-видимому, иностранка, экзотичной внешности. Джентльмен… джентльмен, я бы сказала, распутник и повеса. Правда, он постарше дамы. Сидел на белоснежном жеребце, одет тоже в белое.
– Боже милосердный!
– Это ваши знакомые? – Совершенно верно.
И тут Найт начал хохотать, обхватив себя руками, не в силах уняться. Лили, совершенно сбитая с толку, молча наблюдала за ним. Наконец Найт угомонился:
– Леди, – объявил он, – вовсе не леди. Ее зовут Дэниелла, и она моя… была моей любовницей. Вы правы, она действительно иностранка, итальянка, а джентльмен – ее последний покровитель, лорд Доу, и действительно не очень приятный человек, тут вы тоже не ошиблись.
– Вот как?
– Видите ли, моя дорогая Лили, я человек столь высокой нравственности, что два дня назад расстался с любовницей. По правде говоря, она начала меня крайне утомлять.
«Это, конечно, не совсем так, но Лили ни к чему знать, как было на самом деле».
– Так или иначе, я слышал, что лорд Доу пытается занять мое место, а я никогда ни с кем не делюсь. Скорее всего Дэниелла попросту хотела отомстить. И выбрала вас орудием мести. Кажется, я совершил глупейшую ошибку, выкрикнув ваше имя в момент наивысшего наслаждения.
Найт неожиданно осекся. Боже, что это с ним?! Говорить о таких вещах с леди, вдовой брата?!
Он вгляделся в лицо Лили и заметил в этих прекрасных, широко открытых глазах смущение… и почему-то вопрос. Он хотел хорошенько встряхнуть ее за дурацкое бегство. Он хотел целовать ее, пока снова не услышит тихую песнь сирены, песнь любви, пока она не окажется у него на коленях и не начнет срывать с него одежду.
– Лили, – прошептал он с трудом, словно превозмогая боль, – простите меня за болтливый язык. То, что я сказал, просто неприлично и…
– Если желаете узнать, что такое настоящее неприличие, вам следует поучиться у Сэма. Найт улыбнулся одними губами:
– То, что вы наделали, более чем глупо. Я не скажу мальчикам, будьте уверены, но Лора Бет знает, что вы уходили. Она плакала и кричала, пока Бетти не пришла за мной.
– Я думала, она крепко спит.
– Так и было, пока что-то не разбудило ее. Проснувшись, малышка обнаружила, что вас нигде нет.
– Миссис Олгуд сказала, что вы уложили ее.
– А что прикажете – ожидать? Что я – оставлю девочку вопить и плакать, пока она не перебудит весь дом? Конечно, я позаботился о ней. Бедняжка и вправду походила на крошечную мартышку, с такой силой она цеплялась за меня, словно за дерево.
Теперь Лили в свою очередь подняла руку, чтобы остановить его:
– Но проблема по-прежнему не решена. Вы действительно уверены, что люди перестанут болтать, если я с детьми покину Лондон?
– Естественно. С глаз долой – из сердца вон, как говорит пословица, так что любители позлословить скоро забудут о вас. Если вы одобрите кандидатуру Джона, дня через два можете отправиться в Каслроз.
– Я вам не верю.
– Не верите, что сплетники перестанут болтать? – Найт пожал плечами. – Вы совсем не знаете общества. Это мои родные джунгли, Лили, и мне известны все правила… Господи, да я сам помогал их учредить и представляю, как устроены умы его членов. Вас не будет, значит издеваться и терзать больше некого, и вы вообще не существуете.
Лили медленно поднялась:
– Ну что ж, вероятно, вы правы, – согласилась она, вновь взглянув на глобус.
– Хотите узнать, где находится Цейлон? Или пытаетесь подыскать подходящий остров, чтобы сбежать туда?
– Нет… просто ужасно смущена… это насчет прошлой ночи. Я не поблагодарила вас, Найт, за спасение от Уродины Арнольда и его ужасного приятеля.
– Всегда к вашим услугам.
– Мне очень стыдно за то, что произошло в карете. Простите, если расстроила вас.
«Расстроила меня?!»
Найт ошеломленно молчал. Господи помилуй, да ведь это он набросился на нее! Но Лили, сконфуженно краснея и запинаясь, спешила высказать все, пока не онемела окончательно:
– Извините меня, я вела себя просто недопустимо. Не понимаю, что на меня нашло. Простите, если оскорбила вас. Надеюсь, вы сумеете забыть об этом.
– Не забуду, будьте уверены! Лили беспомощно взглянула на него, не зная, что еще сказать, как убедить.
– Имеете ли вы хоть малейшее представление, – очень тихо сказал Найт, – что ощущает мужчина, когда женщина предлагает ему себя так свободно, смело, беззаветно отдаваясь? Нет, конечно же нет. Черт побери, немедленно уходите или я наделаю еще больших глупостей. Вы могли бы, по крайней мере, потребовать извинений, миссис Уинтроп. Я вел себя не очень-то достойно прошлой ночью. Господи, я не только набросился на вас, но еще и оскорбил. – Найт вздохнул:
– О Лили, пожалуйста, уходите сейчас и, если хотите, забирайте глобус с собой. Думаю, это лучше, чем глазеть на идиота, стоящего перед вами. Лили облизнула пересохшие губы:
– Мне жаль, искренне жаль…
– Замолчите! Вы и вправду считаете меня безмозглым болваном? Я понимаю, там, в экипаже, вы отдавались не мне именно. Господи, как же, должно быть, безумно счастлив был Трис все эти пять лет! Обладать вами.. испытать такую страсть…. пользоваться вашим доверием, любовью…
Не успел Найт договорить, как Лили, подхватив юбки, бросилась к двери и начала судорожно дергать за ручку, безуспешно пытаясь выйти. Наконец замок открылся. Найту показалось, что он услышал, как Лили тихо всхлипнула, но, может, это лишь игра воображения. Подонок! Он снова причинил ей боль, сам того не желая. Он только хотел поставить ее на место.
Где бы ни было это самое место.
Джон Джонс, младший брат Тилни, оказался симпатичным молодым человеком, невысоким и худощавым, с широким лбом и умными карими глазами, обладающим к тому же чувством юмора. И, что важнее всего, он не онемел от страсти при первом же взгляде на Лили. Найт, однако, не оставил их наедине. Он просто не смог заставить себя сделать это. Если наставник подпадет под чары вдовушки, он лично выкинет его из дома взашей.
После ухода Джона, как он просил себя называть, Найт спросил:
– Ну, каково же ваше мнение, Лили?
– Очень милый молодой человек. Мальчики с ним поладят, я уверена.
– И, что самое главное, он не влюбился в вас с первого взгляда.
Лили молча улыбнулась, словно слушая лепет ребенка.
– Я бы хотела, чтобы мальчики тоже познакомились с ним.
– Увидятся в среду, – пообещал Найт. – Сэм и Тео полностью доверяют вашему суждению.
– И вашему, конечно.
– Совершенно верно. Да, кстати, Тео через час начнет трудиться в библиотеке. Трамп покажет ему с чего начать. По приезде в Каслроз, он станет разбирать тамошнюю библиотеку. Она, конечно, поменьше, но, насколько я припоминаю, в гораздо худшем беспорядке.
– Спасибо вам.
Найт нетерпеливо отмахнулся:
– Не хотите ли поехать на прогулку? Сегодня еще довольно тепло, по крайней мере, солнце показалось, и вы можете закутаться в плащ.
Лили мгновенно съежилась, побледнев от страха:
– Н-нет, о нет?
– Трусиха, – бросил Найт.
– Тут вы правы, особенно если имеете в виду, что я опасаюсь подвергнуться еще худшим оскорблениям Найт, ничего не ответив, обошел комнату. Лили, оставаясь на месте, наблюдала за ним не в силах отвести глаза и вздохнула, вспомнив ласки этих рук, прикосновение губ, жар в груди…
– Лили! Немедленно прекратите! Найт задыхался. Он хотел что-то сказать, повернулся и увидел, как она смотрит на него… словно они оба обнажены или вот-вот будут… и эти глаза, голодные, умоляющие глаза, горящие жаждой его объятий! Господи, как восхитительно и невыносимо!
– Я ухожу. Лили. К ужину не ждите. Он направился было к двери, но резко остановился:
– Вы будете здесь, когда я вернусь? Не собираетесь снова скрыться? – .Лили безмолвно покачала головой. – Тогда до свиданья.
И Найт исчез.
«Я попросту выгоняю его из дому, – подумала .Лили, – хотя не знаю, как и почему».
Она медленно поднялась и пошла к выходу, в ту самую минуту, когда в комнате появились смеющиеся Тео и Трамп. Тео восхищался превосходным собранием книг по разведению чистокровных лошадей.
– Здравствуй, мама, – весело улыбнулся мальчик. – Это просто великолепно, не правда ли?
Лили похлопала его по руке и поблагодарила Трампа за помощь. Она была уже почти наверху, когда в парадную дверь постучали. Лили помедлила, пережидая, пока Дакет величественным шагом направится к двери и откроет.
Дворецкий приветствовал посетителей ледяным голосом.
«Наверное, опять уличные торговцы!» – подумала Лили, но тут же услышала свое имя. Лили Тремейн. О Господи!
Дакет с подозрением разглядывал двух отвратительных типов, стоявших на крыльце. Один из них выглядел так, словно готов убить за деньги даже родную мать, у другого – налитые кровью глаза, безвольный подбородок и не менее гнусный вид. И кроме того, справляются о миссис Уинтроп, хотя называют явно не ту фамилию.
– Здесь нет никакой Лили Тремейн, – процедил он сквозь зубы голосом, способным заморозить даже мед. – Такая в этом доме не живет.
Монк презрительно оглядел насупленного коротышку-дворецкого, явно не собиравшегося впускать нежданных посетителей. Ну и задавала этот надутый петушок!
– Послушайте, мы-то знаем, что она здесь. Ну-ка давай ее сюда, да побыстрее, а не то пожалеешь! Мы ее дружки, уж это точно и…
«Ну уж вряд ли», – подумал Дакет и с ловкостью, говорившей о многолетнем опыте, захлопнул дверь прямо перед их носами. Это было проделано так быстро, что Монк не успел опомниться. Бой машинально отпрянул при виде взбешенной физиономии приятеля и едва не упал с крыльца.
– Ах ты, ублюдок чертов, – заорал Монк, обращаясь к закрытой двери, и уже поднял кулак, чтобы ударить в толстые доски, но тут же передумал. Дакет, встревоженно хмурясь, вернулся и, увидев Лили, поспешно пошел к ней. Ему показалось, что она выглядит не столько испуганной, сколько недоумевающей, но ее пальцы с силой вцепились в перила:
– Кто это, Дакет?
– Парочка негодяев, мам. Они уже ушли. Странно, однако, что они знают вашу девичью фамилию. Тремейн, так ведь?
Лили облегченно кивнула и, хотя в эту минуту, как никогда, сознавала всю тяжесть совершенного ею греха лжи, постаралась решительно подавить угрызения совести. Ей удалось мельком увидеть того, что говорил с Дакетом, здорового громилу самого злодейского вида. Такому она и дохлую кошку побоялась бы доверить, по выражению Сэма, которое, однако, считала удивительно подходящим к случаю. Очевидно, они были знакомы с Трисом и знали о ее существовании. Но что им от нее надо? На этот вопрос ответа не находилось.
– Они, возможно, пришли сюда по ошибке, – сказала она наконец Дакету, но эта выдающаяся личность лишь молча поглядела на нее.
Поднявшись в спальню для гостей, девушка подошла к окну и увидела, что оба вышеупомянутых индивидуума стоят в парке напротив дома. Один что-то говорил, другой показывал на особняк. Лили быстро отодвинулась и, неожиданно испугавшись, поправила занавеску. Что-то не так. Что-то неладно. Совсем неладно.
– Мама!
Лили обернулась и увидела стоявшую в дверях Лору Бет с неизменной Царицей Екатериной в левой руке:
– Что, дорогая?
– Царица хочет поиграть со взрослыми, она сама сказала.
– Хорошо, – рассеянно согласилась Лили. Нужно взять себя в руки. Через два дня она с детьми уедет из Лондона. Придется пока не выходить из дома, только и всего.
Вымученно улыбнувшись, она сказала:
– Давай сначала посмотрим, что делает Сэм. Они успели как раз вовремя. Сам стоял на стуле перед очень старым портретом какого-то Уинтропа елизаветинской эпохи в широком белом воротнике брыжжами и шелковом дублете. В руке сорванца подрагивало перо, а у самого Сэма был вид вдохновенного художника.
– Сэм! Не смей!
Мгновенно обернувшись, мальчик потерял равновесие, упал со стула и приземлился прямо на пятую точку. Поняв, что он не ушибся. Лили немедленно взяла быка за рога:
– И что это ты собирался делать, позволь спросить?
Сэм запинаясь, невнятно бормотал что-то и наконец отважился ответить:
– Мама, но ему необходимы усы. Посмотри, верхней губы совсем нет, и из-за этого у него подлый вид.
– О, Сэм, как ты можешь! Признаю, что на эту личность не так уж приятно смотреть, но ты не имеешь права делать подобные вещи! Портрет не твой. А если я тебе пририсую усы?
– С великим удовольствием посмотрел бы на это зрелище!
Оба, Лили и Сэм, мгновенно застыли, словно пойманные на месте преступления. По коридору шел Найт.
– Это, мой дорогой мальчик, – пояснил он, – пра-пра-пра-пра-кто-то, чье благородное имя мне, к сожалению, трудно припомнить. Он, как мне говорил мой наставник, был настоящим негодяем. – Подойдя ближе к портрету, Найт задумчиво потер подбородок:
– Думаю, ты прав, Сэм. У него почти нет верхней губы. Однако я был бы крайне благодарен, если бы ты не стал рисовать ему усы. Может, через столетие-другое его внешность улучшится сама по себе.
С этими словами Найт, поклонившись Лили, направился в свою спальню в конце коридора. И тут неожиданно появился Стромсо. Проходя мимо мальчика, лакей презрительно фыркнул и наградил его взглядом, от которого, казалось, даже молоко может скиснуть.
– Злобный чертенок, – пробормотал он себе под нос.
– Надутый болван, – немедленно отозвался Сэм.
Стромсо замедлил шаг. Лили, затаив дыхание, схватила Сэма за руку и сильно стиснула. Но лакей, даже не повернувшись, последовал за хозяином.
– О Боже, – вздохнула девушка и, поднявшись, поставила стул на место. – Дай мне перо, Сэм.
– Ну, мама… ладно, сейчас.
Сэм ожидал основательного разноса, но ничего не последовало. И тут, заметив, как встревоженно хмурится Лили, мальчик почувствовал угрызения совести. Ну зачем ему этот дурацкий портрет и самодовольный камердинер? Хотя… У Стромсо тоже узкая верхняя губа и обвисший подбородок к тому же.
– Я поиграю с Лорой Бет, мама, – великодушно предложил он.
– Спасибо, дорогой. Только поосторожнее с Царицей Екатериной, хорошо?
– Да, мама.
Миссис Олгуд откашлялась. Лили подняла глаза от головоломки, которую складывала вместе с мальчиками.
– Его лордство просит вас спуститься к ужину, миссис Уинтроп.
Тео, внимательно изучавший кусочек, подходящий, по его мнению, для угла здания Брайтонского Королевского Павильона, который они пытались собрать, тоже встрепенулся:
– О мама, пойди, пожалуйста. И расскажи дяде Найту, как много мне удалось сегодня сделать в библиотеке.
– Правда, мама, – поддержал Сем. – Передай, что я никому не буду пририсовывать усики, даже дамам на картинах!
– Уверена, он будет очень этому рад, – пробормотала Лили и вымученно кивнула.
– Я тоже пойду, – объявила Лора Бет. Миссис Олгуд улыбнулась:
– Его лордство просил вас привести детей. Он давно не говорил с ними.
Лили согласилась. Что еще оставалось делать? Сэм и Тео разволновались, Лора отплясывала нечто похожее на джигу, слишком, по мнению Лили, близко к наполовину собранной головоломке.
Она не доверяла Найту. Скорее всего Дакет уже успел рассказать хозяину о странных посетителях. И об имени, которым они ее называли.
– Пресвятая Матерь Божья, – вздохнула она и посмотрела на мальчиков. – Никогда, никогда не лгите. Ложь превращается в огромный запутанный лабиринт с миллиардами ловушек и поворотов, из которого невозможно выбраться. Никогда не говорите не правды.
Тео как-то странно посмотрел на нее, но Сэм которому не терпелось увидеться с виконтом, был уже у двери.
– Пойдем, мам, – позвала Лора Бет и подняла ручонки.
