Текст книги "Грехи отцов"
Автор книги: Кэтрин Коултер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Кэтрин КОУЛТЕР
ГРЕХИ ОТЦОВ
Посвящается Т. К.
Глава 1
Нью-Йорк 15 июня
Настоящее
Бекка лениво поглядывала на телеэкран – шла дневная мыльная опера, которую она время от времени смотрела еще с тех пор, когда была подростком. Совершенно бесконечная тягомотина! Интересно, как бы поступила она сама, будь у нее, как у героини, ребенок, нуждавшийся в пересадке сердца в этом месяце и новой почке в следующем… или муж, готовый ринуться в объятия каждой женщины, имевшей неосторожность бросить на него взгляд.
И тут зазвонил телефон.
Бекка было вскочила, но тут же замерла и уставилась на аппарат. За ее спиной на экране очередной неудачник жаловался на несправедливости жизни. Понятия он не имеет, что такое настоящая несправедливость!
Она не пыталась ответить. Просто стояла и ждала, считая звонки. Второй… третий… четвертый… И наконец, исключительно потому, что мать лежала в коме в больнице на Ленокс-Хилл, а сама она больше не могла выносить эти сверлящие уши бесконечные трели, трели, трели… Бекка заставила себя подойти, сомкнуть пальцы на трубке и с трудом выдавить единственное слово:
– Алло?
– Привет, Ребекка! Это твой бойфренд. Неужели я так застращал тебя, что ты даже телефона как огня боишься? Угадал?
Ребекка прикрыла глаза, будто таким образом могла защититься от ненавистного голоса, проникавшего, казалось, ей под кожу и пугавшего до нервной дрожи. Ни намека на протяжный выговор уроженца Атланты, ни режущих слух гласных коренного Нью-Йоркца, ни грассирования жителя Бостона. Голос явно принадлежал хорошо образованному человеку. Прекрасная дикция, довольно правильная речь, в которой угадывалось нечто английское. Кто этот тип? Стар он или молод? Она никак не могла это понять. Нужно сосредоточиться. Слушать внимательнее. Запоминать, как именно и что он говорит.
«Вы можете это сделать. Постарайтесь. Вызывайте его на разговор, пусть болтает что хочет: Если повезет, он чем-то выдаст себя», – так наставлял ее полицейский психолог в Олбани, когда этот псих стал звонить ей регулярно. Итак, надо слушать внимательно. Не позволять ему запугивать себя. Контролировать ситуацию. Быть ведущей, а не ведомой.
Бекка облизнула обветренные сухие губы. Всю неделю Манхэттен одолевала невыносимая жара, которую синоптики считали аномальной. Но сейчас ей было не до капризов погоды. Набрав в легкие побольше воздуха, она принялась повторять заученные вопросы:
– Не хотите сказать, кто вы? Мне очень бы хотелось это знать. Может, стоит потолковать, по какой причине вы мне звоните? Согласны? – Вот так хорошо. Голос спокойный, невозмутимый, чуть насмешливый.
– Неужели лень придумать что-нибудь новенькое, Ребекка? В конце концов, я не первый раз тебе звоню, но ты вечно талдычишь одно и то же. Должно быть, тебя шринк <Психоаналитик (жарг.).> выдрессировал, я верно догадался? Это он велел тебе задавать идиотские вопросы, чтобы отвлечь меня, заставить потерять бдительность и выложить всю подноготную. Сожалею, но ничего не выйдет.
Тут она была с ним согласна. Этот тип знает что делает и умело терзает свою жертву. Больше всего на свете Бекке хотелось попросить его оставить ее в покое, но она лишь плотнее стиснула губы. И тут внутри словно оборвалось что-то, будто туго натянутые струны лопнули в один миг. Долго копившаяся ярость вырвалась на свободу, преодолев безумный страх. Стиснув трубку так, что побелели костяшки пальцев, она завопила:
– Слушай, ты, козел! Перестань называть себя моим бойфрендом! Ты всего лишь псих, а я с такими ничего общего не имею! Кстати, насчет вопросов. Почему, черт побери, не скажешь, что тебе надо? А лучше всего пойди и повесься, не погань род человеческий. И не звони мне больше, жалкий ублюдок! Копы тебя достанут! Телефон на прослушке, понял? Недолго тебе осталось гулять.
Наконец-то она застала его врасплох! Мощный выброс адреналина зажег кровь, и на миг показалось, что ей все нипочем. Но только на миг. Ровно столько потребовалось и ему, чтобы прийти в себя.
– Ребекка, счастье мое, – рассудительно заметил незнакомец, – ты не хуже меня знаешь: копы не верят, что тебя кто-то преследует, что какой-то ненормальный названивает тебе в любое время суток, пытаясь прижать к стенке. Тебе пришлось самой установить прослушку, потому что полисмены наотрез отказались это сделать. А я стараюсь не затягивать наши приятные беседы, чтобы твои древние «жучки» не засекли меня. Но за оскорбление, милая, придется платить, и по полной программе.
Ребекка швырнула трубку на рычаг и хорошенько прижала, словно старалась остановить кровотечение из невидимой раны. Как будто этим она могла избавить себя от Очередного звонка. Бекка медленно попятилась от телефона, слыша сквозь мутную дымку, окутавшую мозг, как женщина заклинает мужа не уходить из семьи из-за ее младшей сестры.
Бекка проскользнула на крохотный балкон, выходивший на Центральный парк и Метрополитен-музей. Десятки людей, в основном туристы в шортах и футболках, сидели на ступеньках, смеясь, читая, болтая, поедая хот-доги, купленные тут же, у лотка. Некоторые курили косячки, воришки шарили по чужим карманам… и за всей этой суматохой наблюдали два конных полицейских. Лошади по какой-то причине вели себя беспокойно, мотали головами и перебирали ногами. Солнце палило невыносимо, хотя была только середина июня. Волна жары ударила исподтишка, и от нее не было спасения. В квартире, правда, было на двадцать пять градусов прохладнее – слишком холодно для Ребекки, – но она так и не смогла отрегулировать кондиционер.
Снова залился трелью телефон. Даже сквозь стеклянную дверь слышно!
Бекка от неожиданности вздрогнула и едва не перелетела через перила. Да, было бы просто жаль так грубо вторгнуться в мирную жизнь внизу.
Она заставила себя повернуться и заглянуть в прелестную нежно-пастельную гостиную матери, где на стеклянном столике у дивана надрывался белый телефонный аппарат.
Бекка подождала, пока не прозвучал шестой звонок. Так или иначе придется подойти. А вдруг это звонят насчет матери, которая, вполне возможно, сейчас испускает дух? Но в глубине души она знала, что это он. А, все равно. Разве ему неизвестно, почему она включила телефон? Он, похоже, успел разнюхать о ней все, что только возможно, но о матери не упомянул ни словом. Так что выхода нет.
Она подняла трубку на десятом звонке.
– Ребекка, я хочу, чтобы ты вернулась на балкон. Смотри внимательнее. Туда, где гарцуют копы. Немедленно, Ребекка.
Положив трубку, она медленно направилась к балкону. Дверь оставила открытой. Ее словно сковал паралич. Она видела полицейских. Понимала – должно случиться нечто ужасное. И ничего, ничего не могла сделать. Ей осталось только ждать и тупо пялиться на тротуар. Когда ей почти удалось убедить себя в том, что маньяк нашел новый способ издеваться над ней, прогремел оглушительный взрыв. Кони встали на дыбы, бешено молотя передними копытами. Один из полисменов вылетел из седла и приземлился в кустах. Все вокруг заволокло густым дымом. Некоторое время спустя, когда дым немного рассеялся, Бекка увидела лежавшую на тротуаре старуху нищенку. Обломки тележки на колесиках разлетелись в разные стороны, повсюду валялись клочья жалких обносков несчастной. Носившиеся в воздухе обрывки бумаги медленно опускались на тротуар, будто покрытый глубокими оспинами. Большая бутылка имбирного лимонада треснула, и янтарная жидкость стекала на кроссовки старухи. Время, казалось, остановилось… И тут разразился настоящий хаос. Опомнившиеся очевидцы вдруг ринулись к старухе. Раньше всех подоспели копы, хотя тот, кого сбросила лошадь, заметно прихрамывал. Полицейские что-то кричали, размахивая руками. Очевидно, пытались остановить людской вал.
Бекка тупо наблюдала, как пятятся животные, дико вращая глазами, пугаясь дыма и едкой тротиловой вони. Старуха не шевелилась. Мертва. Ну конечно, мертва. Маньяк взорвал бомбу и убил бедную, ни в чем не повинную нищенку. Зачем? Чтобы преподать Бекке урок? Но она и так едва дышит от страха. Что еще ему нужно? Она уехала из Олбани, никого не предупредив, бросила работу в администрации губернатора.
Еле передвигая ноги, Бекка вернулась с гостиную и плотно прикрыла за собой дверь. В трубке глухо звучал его голос, он твердил лишь одно слово:
– Ребекка, Ребекка, Ребекка…
Бекка повесила трубку, упала на колени и выдернула вилку из розетки. Тут же заверещал телефон в спальне. Бекка прижалась к стене и закрыла уши ладонями. Нужно что-то делать! Поговорить с полицейскими. Еще раз. Теперь, когда есть труп, может, они поверят, что неизвестный маньяк терроризирует ее, преследует, убивает невинных, чтобы проучить ее.
На этот раз ей просто обязаны поверить.
Риптайд, штат Мэн
Шесть дней спустя
Она подкатила к автозаправке «Тексако», махнула рукой парню, сидевшему в стеклянной будочке, и залила полный бак «обычного» <Сорт низкооктанового бензина.>.
Она находилась на окраине Риптайда, весьма своеобразного городка, тянувшегося с севера на юг и словно обнимавшего небольшую бухту, забитую катерами, яхтами и рыбацкими шхунами.
«Омар», – подумала она, вдыхая воздух, напоенный запахами соли, водорослей и легким ароматом полевых цветов, долетавшим на крыльях теплого бриза.
Риптайд, штат Мэн.
Она оказалась в глуши, в дыре, в захолустье, в месте, о котором не знал никто, если не считать немногочисленных летних туристов. В шестидесяти четырех милях от Крисмас-Коува, прелестного прибрежного поселка, где она в детстве бывала с матерью.
Впервые за две с половиной недели она чувствовала себя в безопасности, с наслаждением ощущая соленое дыхание ветра на щеках.
Она снова хозяйка собственной жизни.
Но что будет с губернатором Бледсоу? Ничего страшного. Все обойдется. Он окружен копами, которые только что зубы ему не чистят. И уж конечно, они дежурят под его кроватью по ночам независимо от того, с кем он спит. Прячутся в комнате отдыха, примыкающей к большому квадратному кабинету с гигантским письменным столом красного дерева. Ничего с ним не случится. Шизик, который не давал ему покоя все это время, если не считать последних шести дней, и близко не подберется.
Главная улица в Риптайде называлась Уэст-Хемлок. А вот Ист-Хемлок не было, в противном случае она вела бы прямо в океан.
Бекка проехала к старому пансиону, гордо именуемому «Эррол Флиннз хэммок» <"Гамак Эррола Флинна". Флинн – знаменитый голливудский актер.>. Наверху виднелась смотровая площадка, огражденная черными перилами. Идеально!
– Мне нравится название, – заметила она старому портье, расположившемуся за старинной стойкой красного дерева.
– Угу, – пробормотал он, подвигая ей книгу регистрации. – Мне тоже. Смотрел все его фильмы. Кстати, я Скот-ти. Распишитесь, и я отдам вам ключи.
Она улыбнулась и размашисто начертила: Бекка Пауэлл. Она всегда восхищалась Колином Пауэллом. Вряд ли он будет возражать, если его фамилию она ненадолго позаимствует. Бекка Мэтлок временно перестала существовать.
Она в безопасности.
И все же почему полиция ей не верит? Слава Богу, хоть обеспечили губернатора дополнительной охраной – это уже кое-что.
Почему?!
Глава 2
Нью-Йорк 15 июня
Они усадили Бекку на неудобный стул с хромой ножкой. Она робко положила руку на щербатую столешницу и посмотрела на женщину и двух мужчин, хотя отчетливо понимала: ее считают помешанной или скорее всего особой, еще более опасной для окружающих.
В комнате у стены было еще трое мужчин. Никто не представил их ей. Интересно, они тоже агенты ФБР? Вероятно, поскольку она сообщила о готовящемся покушении на губернатора. Да и одеты они соответствующим образом: темные костюмы, белые рубашки, синие галстуки. До сегодняшнего дня она в жизни не видела столько одинаковых туфель с дырчатым узором в одной комнате.
Детектив Моралес, красивый, стройный, черноглазый, тихо заметил:
– Мисс Мэтлок, мы пытаемся понять, что происходит. Вы заявляете, будто он взорвал старуху только для того, чтобы привлечь ваше внимание? Но почему именно вы оказались в поле его зрения? Что ему нужно? И кто он?
Она повторила все сначала. Медленно, слово за словом. Наконец, видя, что окружавшие ее каменные лица ничуть не изменились, повторила еще раз и подалась вперед, отчаянно сжимая руки.
– Послушайте, я понятия не имею, кто он. Знаю только, что это мужчина, но не могу сказать, стар он или молод. Много раз слышала его голос по телефону. Он начал звонить еще в Олбани и последовал за мной в Нью-Йорк. Там я ни разу его не видела. Зато заметила здесь. Он шел за мной на недостаточно близком расстоянии, чтобы различить черты его лица, но я уверена – это был он. Восемь дней назад я подала вам заявление, детектив Моралес.
– Верно, – кивнул детектив Макдонел, выглядевший так, словно каждое утро ел на завтрак маринованных и разделанных преступников: длинная худая фигура, мешковатый неглаженый костюм, холодный резкий голос. – Мы все знаем. И немедленно приняли меры. Я лично говорил с полицией Олбани. Мы сравнили наши наблюдения, обсудили все детали.
– Но что еще я могу вам сказать?
– Говорите, он называл вас Ребеккой? – спросил Моралес. – Никогда не сокращал ваше имя?
– Нет, детектив Моралес. Только «Ребекка». И всегда представлялся моим бойфрендом.
Мужчины переглянулись. Неужели считают, что ей мстит бывший любовник?!
– Я уже упоминала, что не узнаю его голоса. Уверена – никогда не встречала этого человека.
Детектив Летиция Гордон, единственная женщина в комнате, если не считать Ребекки, костистая кобылоподобная особа с широким лягушечьим ртом и стрижкой едва ли не под ноль, очевидно, невзлюбила ее с первого взгляда.
– Могли бы для разнообразия сказать правду, – бросила она ледяным голосом. – Я устала от этого дерьма. Вы лгунья, мисс Мэтлок. Гектор сделал все что мог. Мы старались верить вам, по крайней мере сначала, но за вами никто не следил. Ни единая душа. Мы потратили три дня, таскаясь за вами, и все зря. Еще два дня ушло на то, чтобы проследить за всеми, на кого вы указывали. И снова ничего. Что с вами? Сидите на коке? – Она постучала по столу Длинными костлявыми пальцами. – Нуждаетесь во внимании? Папочка мало заботился о вас в детстве? Потому вымышленный маньяк и зовет себя вашим бойфрендом? Игра воображения?
Бекке смертельно захотелось выдрать детективу Гордон последние волосенки. Но… эта швабра просто разнесет ее в клочья, так что вряд ли стоит так поступать. Сейчас главное – сохранять спокойствие и полагаться на логику. Не терять голову. Оставаться нормальным человеком среди этих психов. Она спросила:
– Почему вы злитесь на меня? Я лишь пытаюсь добиться от вас помощи. Это он убил несчастную старуху. По-моему, ваш долг – остановить его.
Мужчины снова обменялись многозначительными взглядами. Женщина брезгливо поморщилась, отодвинула стул и поднялась. Летиция наклонилась и оперлась ладонями о столешницу в опасной близости от острого сучка. Ее длинный нос едва не касался лица Бекки. От детектива Гордон пахло апельсинами.
– Опять сочиняете? Никто вам не звонил и не просил выглянуть в окно. Когда какой-то псих убил нищенку, вы устроили целый спектакль, чтобы обратить на себя внимание. Итак, мисс Мэтлок, мы хотим, чтобы вы проконсультировались у нашего психиатра. Прямо сейчас. Вы получили свои пятнадцать минут славы – пора успокоиться.
– Я не пойду ни к какому психиатру, это…
– Либо выполните наше требование, либо вас арестуют.
Кошмар. Дурной сон. Невозможно поверить, чтобы полиция отказалась выслушать человека, которого преследуют…
– За что? – медленно выговорила она, прямо глядя на детектива Гордон.
– Вы представляете угрозу общественному спокойствию. Постоянно лжете, вводите в заблуждение власти, вынуждаете нас зря тратить время на ваши капризы. Я готова посадить вас за решетку, чтобы хоть ненадолго обезвредить, но если согласитесь поговорить с психиатром, так и быть, останетесь на свободе.
Бекки встала, выпрямилась и оглядела присутствующих:
– Я сказала правду. Не знаю, что за безумец меня преследует. Больше мне нечего добавить. Мало того, что он угрожал губернатору, так еще и расправился с несчастной старухой. Я ничего не сочиняю, пребываю в здравом уме и не принимаю наркотиков.
Все напрасно. Они продолжали смотреть на нее, как на истеричную идиотку.
Те трое, что подпирали стену, так и не сказали ни слова. Один просто кивнул детективу Гордон, едва Бекка вышла из комнаты.
* * *
Уже через полчаса Бекка Мэтлок сидела в мягком кресле, оглядывая крохотный уютный кабинетик с двумя узкими окнами, выходившими на два других таких же узких окна. Напротив устроился доктор Бернетт, сорокалетний почти лысый мужчина в модных дорогих очках, с хмурым усталым лицом.
– Не могу понять, – призналась Ребекка, выпрямляясь, – почему полицейские считают меня лгуньей.
– До этого мы еще доберемся. Не хотите потолковать со мной?
– Уверена, что вы очень приятный собеседник, но мне не нужны ваши профессиональные советы.
– А вот детективы в этом не уверены, мисс Мэтлок. Почему бы вам не рассказать немного о себе? Заодно уточните, когда преследователь впервые появился в поле вашего зрения.
Опять!
– Я старший спичрайтер губернатора Бледсоу, – сухо, деловито начала она в сотый раз пересказывать свою историю. – Живу в прекрасном кондоминиуме на Оук-стрит, что в Олбани. Две с половиной недели назад он позвонил впервые. Никакого сопения в трубку, ни единого оскорбления. Просто сказал, что видел меня на пробежке в парке и хочет познакомиться поближе. Своего имени он не назвал, но пообещал, что я узнаю его – и очень близко. Заявил, что желает стать моим приятелем. Я попросила оставить меня в покое и повесила трубку.
– Вы рассказали друзьям или губернатору об этом?
– Только после третьего звонка. Именно тогда он запретил мне спать с губернатором. Кричал, что только он имеет право на мою любовь и никакой другой мужчина не смеет тащить меня в постель. Потом немного остыл и спокойно пообещал убить губернатора, если он и впредь будет слать со мной. Я, естественно, сообщила обо всем не только губернатору, но и всем, кто имеет право носить оружие, в радиусе десяти миль.
Психиатр не улыбнулся и продолжал глазеть на нее, но Бекке это было безразлично.
– Мой телефон поставили на прослушку, но этот человек каким-то образом узнал обо всем. Его так и не нашли. Сказали, он использует что-то вроде электронного шифратора.
– Кстати, вы спите с губернатором Бледсоу, мисс Мэтлок?
Она уже слышала этот вопрос сотни раз, особенно от детектива Гордон, и сейчас умудрилась выдавить улыбку.
– На тот случай, если не заметили, могу повторить, что он годится мне в отцы.
– Наш президент тоже годится вам в отцы, но это не помешало ему обратить внимание на женщину еще моложе вас. Похоже, проблема возраста у них не стояла.
Интересно, хватило бы у губернатора Бледсоу сил на Монику или она доконала бы его? Бекка едва не улыбнулась, но тут же, спохватившись, пожала плечами.
– Итак, мисс Мэтлок? Вы спите с губернатором?
Она давно обнаружила, что при упоминании о сексе все – репортеры, полицейские и друзья, вцепляются в нее, как стервятники, и ни о чем другом говорить не могут. Когда-то это оскорбляло ее, но со временем она стала относиться к подобному интересу спокойнее.
– Нет, не спала. И не собиралась. Я пишу для него речи и могу с полным правом сказать, что знаю свое дело. Мало того, я иногда пишу речи и для миссис Бледсоу, но заверяю вас: с ней я тоже не сплю. Понятия не имею, почему этот маньяк считает, будто у меня роман с губернатором, и в толк не возьму, какое ему до этого дело. Почему именно губернатор? Потому что я провожу много времени в его обществе? Потому что он влиятельный человек? Не представляю! Полиции Олбани так ничего и не удалось обнаружить. Однако там меня не считали лгуньей. Я даже встречалась с полицейским психологом, который посоветовал, как себя вести в случае новых звонков.
– По правде говоря, мисс Мэтлок, в Олбани вас тоже считают лгуньей. Сначала они воспринимали вас всерьез, но теперь… Однако продолжайте.
Значит, вот как? Он заявляет, что в глазах окружающих она обманщица, и тут же просит продолжать?!
– Что вы имеете в виду? – возмутилась Бекка. – Все так серьезно ко мне отнеслись!
– Поэтому наши детективы и послали вас ко мне. Они поговорили с коллегами из Олбани. Никто не смог обнаружить никакого маньяка. Все уверены, что ваша психика несколько нарушена. Может, вы безнадежно влюблены в губернатора и хотите таким образом привлечь его внимание?
– А, понятно. Думаете, это роковая страсть.
– Нет, разумеется. Это уж слишком.
– Слишком? Намекаете, что я вешаюсь губернатору на шею?!
Глаза психиатра гневно блеснули, и Бекка ощутила странное удовольствие оттого, что может дать себе волю и безнаказанно его дразнить.
– Повторяю, мисс Мэтлок, продолжайте, – процедил он. – Не стоит пока спорить со мной. Расскажите все до конца. Потом мы вместе постараемся определить, что именно происходит.
Размечтался! Неразделенная любовь к губернатору. Ну да, как же! Что за бред! Тем более что Бледсоу трахался бы с монахиней, если бы удалось залезть ей под одеяние. По сравнению с ним Билл Клинтон выглядит таким же добродетельным, как Эйзенхауэр… Или у Айка тоже были любовницы? Мужчины у власти всегда склонны к тайному разврату. Бледсоу исключительно повезло, что пока не напал на практикантку вроде Моники, которая отказалась сойти со сцены, едва всемогущий повелитель бросил ее, как надоевшую игрушку.
– Хорошо, слушайте дальше, – пробормотала Бекка. – Я уехала в Нью-Йорк, чтобы избавиться от этого психа. Я… ужасно боюсь его угроз. Кроме того, здесь живет моя мать, и сейчас она при смерти. Я хотела побыть с ней.
– Вы остановились в ее квартире?
– Да. Она лежит в больнице на Ленокс-Хилл.
– Что с ней?
Бекка попыталась ответить, но язык не повиновался. Она откашлялась и наконец выдавила:
– Она умирает от рака матки.
– Мне очень жаль. Так вы сказали, что этот человек последовал за вами? Бекка кивнула:
– Я увидела его впервые вскоре после приезда. На Мэдисон-авеню, около Пятидесятой улицы. Он шнырял в толпе справа от меня. На нем были голубая ветровка и бейсболка. Почему я уверена, что это был он? Не могу объяснить. Просто чувствую. Представьте, он точно понял, что я его узнала. К сожалению, я не успела как следует его рассмотреть. Только силуэт.
– И каков он?
– Высокий, стройный. Молод ли? Не могу с уверенностью сказать. Бейсболка прикрывала волосы, лицо было спрятано за огромными темными очками. Дешевые джинсы и ветровка, – перечислила Бекка и, помедлив, спросила:
– Все это я много раз говорила полиции. Зачем повторять?
Взгляд психиатра был достаточно красноречив. Врач хотел проверить, не приукрашивает ли она описание, достаточно ли точно придерживается деталей. Очевидно, он считал, что все эти живописные подробности – лишь плод ее больного воображения.
Бекка старалась держать себя в руках. Она ничем не подтвердит заранее поставленного диагноза.
Психиатр чуть замялся, и она мягко пояснила:
– Когда я повернулась к нему, он удрал. Потом снова начались звонки. Он следит за каждым моим шагом и, похоже, точно осведомлен о том, куда я хожу и что делаю. Поймите, я постоянно ощущаю его присутствие!
– Вы говорили полицейским, что этот человек не желает объяснить, чего хочет.
– Он только предупредил, что если я буду спать с губернатором, Бледсоу не жить. Я спросила, почему это его так волнует, и он буркнул, что не желает, чтобы я занималась сексом с другими мужчинами. Никто, кроме него, не будет моим любовником. Но говорил он словно не всерьез. Звучало это как-то странно. Словно он выполнял какой-то ритуал. Зачем он все это проделывает? Не знаю. Буду с вами откровенна, мистер Бернетт. Я не сумасшедшая. Просто до смерти перепугана. Если именно этого он добивается, считайте, негодяй преуспел. Почему полиция уверена, что я все придумываю? Может, хоть вы мне поверите?
Психиатр пошел в атаку:
– В таком случае скажите, почему вы твердите, будто неизвестный преследует вас, постоянно звонит, и в то же время не верите, что он хочет стать вашим любовником?
Бекка закрыла глаза. Она сама ломала голову, пытаясь разгадать, что движет незнакомцем, но так ничего и не придумала. Он выбрал ее мишенью для своих гнусных забав, но по какой причине?
Она покачала головой:
– Сначала он сказал, что хочет узнать меня. Что это означает? И что мешает ему просто подойти и познакомиться? Если копам нравится поставлять вам людей для исследований, почему бы им не найти этого человека? Знай я, что им движет, наверняка поделилась бы с вами. Сомневаюсь, что речь идет лишь о стремлении сблизиться со мной.
Психиатр выпрямился, сложил пальцы домиком и окинул Бекку изучающим взглядом. Что он увидел? О чем думал? Действительно ли она похожа на шизофреничку? Видимо, так и было, потому что его тон изменился, став мягким, почти елейным:
– Нам нужно побеседовать о вас, мисс Мэтлок.
Сердце Бекки упало. Он по-прежнему стоит на своем и не верит ей.
– Видите ли, – осторожно предположил он, – без соответствующего врачебного вмешательства ваше состояние может ухудшиться, и это меня беспокоит. Весьма серьезная проблема. Кстати, вы, возможно, уже посещаете психиатра?
Серьезная проблема?
Бекка медленно встала и оперлась ладонями о его стол.
– Тут вы правы, доктор. Моя проблема достаточно серьезная. Беда в том, что вы понятия не имеете, в чем она состоит, и что всего хуже – не желаете в ней разобраться. В этом случае я с легким сердцем вас покидаю. – Схватив сумочку, она шагнула к двери.
– Вы нуждаетесь в помощи, мисс Мэтлок! – окликнул ее врач. – Меня тревожит избранный вами путь. Вернитесь и позвольте мне побеседовать с вами по душам!
– Вы дурак, сэр, – не оборачиваясь, бросила девушка. – Что же до вашей объективности… Может, вам следовало бы вспомнить о такой вещи, как этические принципы.
Он бросился за ней. Бекка хлопнула дверью и побежала по длинному унылому коридору.
