Текст книги "Сломленная (СИ)"

Автор книги: Кэтрин Коин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Не трогай меня, придурок!

– Можешь называть меня сладким, – ехидно улыбается.

Кривлюсь, не скрывая своего отвращения. Но, должна признать, в другой ситуации этот парень мог бы привлечь мое внимание. Среднего телосложения, темные коротко стриженные волосы, карие глаза. На вид ему лет двадцать пять-двадцать семь. Ухоженный, прилично и стильно одет. Неужели у него нет девушки, чтобы проводить время с ней, а не похищать меня? Хотя чему я удивляюсь? Только конченая дура будет встречаться с этим извращенцем!

Буквально выталкивает меня из комнаты, и я тут же слышу мужские голоса и громкую музыку. Дрожащими руками держусь за перила и спускаюсь по ступенькам на первый этаж навстречу неизвестности.

Оказываюсь в большой просторной гостиной. Хотя это, скорее всего, зал. Высокие потолки, огромные окна во всю стену, приглушенное освещение, пол так отполирован, что можно увидеть свое отражение; искусственный камин, в котором играют языки пламени. Я вижу дверь. Это мой единственный путь наружу. Как бы я ни хотела сейчас сбежать, попытаться спастись, позвать на помощь, но понимаю, что мне не позволят этого сделать. Будет только хуже.

– Кто к нам идет! – с напускной радостью произносит один из мужчин.

Встречаюсь с пристальными и пожирающими взглядами остальных двух моих похитителей. Быстро обвожу глазами помещение: на столе перед парнями куча окурков и несколько бутылок явно не дешевого виски. Я понимаю, что меня ждет. Становится противно, и к горлу подступает тошнота. Едва сдерживаясь, поворачиваюсь лицом к тому парню, который меня сюда привел. Почему-то именно он вызывает во мне меньше отвращения.

– Мне нужно в туалет, – произношу с каменным выражением лица.

– Руся, поухаживай за девушкой, – говорит один из придурков, и все трое начинают ржать.

Снова хватает меня за предплечье и ведет куда-то в сторону. Пройдя через небольшой коридор, оказываемся перед светлой деревянной дверью.

– Не думай, что у тебя получится сбежать, – предупреждает и заталкивает меня в туалет, – давай побыстрее.

Прикрываю дверь и тут же падаю на колени перед унитазом. Меня выворачивает наизнанку, а в голове проносятся мысли о том, что со мной будут делать эти парни буквально через считанные минуты. Почему? Почему именно я? Неужели им правда доставляет удовольствие похищать девушек и делать с ними все, что вздумается? От безысходности я снова начинаю рыдать, сидя на коленях в этом дорогом, начищенном до блеска туалете. Богатые сукины дети! Ненавижу! Почему в этом мире кому-то достается ВСЕ, а такие, как я, должны ползать на карачках перед богатенькими уродами, которые возомнили себя всемогущими вершителями судеб?!

Хватаюсь за край умывальника и поднимаюсь на ноги. Открываю холодную воду и подставляю под струю дрожащие руки. Опускаю взгляд на платье. Обтягивающая короткая черная ткань в некоторых местах порвалась. Наверное, зацепилась за что-то в машине, пока пыталась отбиться. Смотрю на свое отражение в зеркале. С расплывшейся тушью, размазанным под глазами карандашом, в коротком платье и запутанными длинными волосами я похожа на дешевую шлюху. Совсем не это видела в зеркале, выходя из дома.

Умываюсь, вытираю черные потеки от косметики и натягиваю на лицо маску безразличия. Я давно уже не верю в чудеса, поэтому даже не рассчитываю на спасение.

– Долго ты там еще? – возмущается один из козлов. – Давай выходи.

Я все выдержу, а после этого меня отпустят. Должны отпустить. Обязаны. И поеду домой. И забуду все, как страшный сон. Выхожу из туалета и моментально оказываюсь прижата к стене. Держа в руках бутылку виски, парень прикасается носом к моей щеке и обдает горячим дыханием.

– Ты такая сладкая, – шепчет мне на ухо, – не могу дождаться, когда мы останемся наедине.

К горлу снова подступает ком, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы проглотить его и не выдать ни единой эмоции. Полное безразличие, несмотря на стремительно разрастающуюся черную дыру внутри меня.

Руслан отступает на шаг и делает несколько глотков коричневой жидкости.

– Идем, – хватает меня за то же предплечье, но я отдергиваю руку.

– Хватит меня дергать, я и сама ходить умею, – огрызаюсь.

– Ух, злючка, – смеется. – Ну, давай, вперед.

Возвращаюсь в зал и вижу в руках одного из парней мой телефон. Сердцебиение ускоряется. Я думала, что выронила мобильник, когда отбивалась возле бара. Если мне удастся забрать телефон, то, возможно, получится позвонить кому-нибудь и попросить о помощи.

– Тебе тут почти без перерыва названивают, – крутит телефон в руках и криво улыбается, – в основном сестричка. Она у тебя, кстати, классная.

Снова все трое начинают ржать, а затем эта сволочь кладет мобильник в стакан и заливает газировкой. Моя последняя надежда на спасение утонула на дне стакана.

– Ой, ты же не сильно расстроилась, что я залил твой телефончик? – изображает сожаление. – Просто он у тебя настолько древний, и удивительно, как еще десять лет назад не сдох.

И снова вокруг меня звучит пьяный смех.

– Садись с нами, – хлопает по дивану рядом с собой и парнем, который был за рулем машины.

Без лишних слов выполняю «просьбу». Одна рука парня сразу же оказывается на моем плече, а другая – на внутренней стороне бедра. Сглатываю снова образовавшийся ком и стараюсь не подавать виду, что меня пугают его действия. Хотя внутри все сжимается от страха и отвращения.

– Что-то ты молчаливая, малышка. Выпьешь с нами?

Я готова опустошить все стоящие здесь бутылки, только бы потеряться, ничего не чувствовать, а завтра ничего не помнить.

– Да, – отвечаю уверено и беру в руки протянутый стакан с виски.

Подношу его ко рту и, на секунду притормозив и собравшись с духом, несколькими глотками выпиваю обжигающую жидкость. Закрываю глаза, ощущая сильное жжение. А затем приходит приятное послевкусие. Алкоголь моментально ударяет в голову. Движения становятся медленнее, а страх постепенно отходит на второй план. Еще несколько стаканов – и мне удастся отгородиться от внешнего мира.

– О! – вскрикивает парень. – Рус, сделай погромче. Обожаю эту песню!

Из колонок на полную катушку звучит «Numb» группы Linkin Park.

– Ты же знаешь ее? – заглядывает мне в глаза. – Должна знать. Спой.

Начинаю смеяться. Не знаю, от выпитого алкоголя, нервного перенапряжения или глупой просьбы.

– Давай же, – на лице Руслана появляется кривая усмешка, – сделай нам приятно.

– Но сначала прелюдия, – ржет парень рядом со мной, – пой.

Забираю из его рук стакан, выпиваю залпом содержимое и начинаю петь. Не представляю, что бы я делала без алкоголя в данной ситуации. Сейчас чувствую себя более раскованно. Наверное, просто смирилась с неизбежным исходом сегодняшней ночи.

– Хорошая девочка, – проводит двумя пальцами по моей щеке и касается губ, – как тебя зовут?

– Эмма, – выдыхаю, уже практически ничего не соображая. Виски подействовал на меня лучшим образом.

– Прекрасное имя, – шепчет возле моих губ, – а я Даня.

Закрываю глаза, желая испариться отсюда. Чувствую его теплые и даже нежные касания. Это действует на меня отрезвляюще. Не могу запрограммировать себя на другие реакции, зная, что последует за поцелуями. Ко мне возвращается тошнота, и проходит дрожь по всему телу.

По щекам снова стекает несколько слезинок. Закусываю губу. Как бы я ни пыталась строить из себя невозмутимую, бесстрашную девушку и сдерживать любые эмоции – это невозможно.

– Не надо, пожалуйста, – смотрю ему прямо в глаза, надеясь, что парень сжалится.

– Не бойся, – улыбаясь, шепчет Даня, – я буду нежен.

Поднимается с дивана и берет меня за руку.

– Пожалуйста, – срываюсь на рыдания, но иду следом за ним.

Парень полностью игнорирует мою мольбу и ведет на второй этаж. Открывает дверь в ту комнату, в которой я очнулась, и пропускает меня вперед.

– Я девственница, – произношу еле слышно в надежде, что хотя бы это его остановит.

– Значит, тебе повезло, что я буду первым.

Подходит ко мне вплотную и подталкивает к кровати. Давясь слезами, пытаюсь сопротивляться, но у меня слишком мало сил против этого подонка. Когда он прижимает меня своим телом к матрасу и жадно впивается в мои губы, пути назад не остается. Я всего лишь игрушка, потеха. Меня станут медленно убивать, а я позволю это сделать.

Глава 16

Никогда в жизни мне не было больно так, как сейчас. Забившись в темный угол своей мрачной клетки, я стараюсь не двигаться. Малейшее движение отзывается невыносимой болью по всему телу.

Всю ночь напролет со мной вытворяли ужасные вещи, которые могут прийти в голову только психопату, конченому извращенцу, маньяку и садисту. Как бы я ни пыталась сопротивляться и отбиваться – от этого было только хуже. Мои попытки защититься оборачивались жестоким насилием. Раз за разом эти ублюдки выбивали из меня жизнь. Несмотря на то, что я все еще дышу и чувствую дикую боль, моя душа умерла. На ее месте осталась только чернота. Злость. Ненависть. Ярость.

Не так я представляла себе свой первый раз. Все должно было быть иначе. Музыка, свечи и любимый человек. Один. Не двое. Наверное, мне еще повезло: к моим насильникам не присоединился их друг. Но он позволил им делать со мной то, что их чертовой душе угодно! Он наблюдал и получал от этого удовольствие! Ненавижу. Ненавижу их всех! Никогда не забуду их лица и гадкие усмешки. В голове беспрерывно звучат голоса, и всякий раз, закрывая глаза, вижу этих подонков. Снова и снова вспоминаю, как они заставляли меня кричать, стонать и шептать их имена. Эти мерзкие руки и губы коснулись каждого миллиметра моего тела, оставляя после себя тошнотворное ощущение. Я была безвольной куклой, с которой можно вытворять все, что угодно.

Если сначала пыталась сопротивляться и умоляла отпустить, то позже меня накрыло безразличие. Каким-то чудом полностью отгородилась от внешнего мира и, сжав зубы, терпела издевательства. Это продолжалось до раннего утра, пока я не потеряла сознание и тем самым спаслась от дальнейших мучений.

Я пролежала без сознания весь день, и сейчас за окном снова ночь. В любую минуту в комнату могут вломиться и опять воспользоваться моим телом. Хочется домой, но не знаю, как после пережитого смотреть в глаза близким людям. На мне навсегда теперь клеймо жертвы изнасилования. Окружающие будут сочувствовать, родные – жалеть, а я – чувствовать отвращение к самой себе.

Прямо сейчас я не ощущаю ничего, кроме физической и душевной боли. У меня не осталось слез, чтобы плакать, и сил, чтобы хоть как-то бороться. Сильнее обхватываю колени и облизываю израненные губы. Я уже привыкла к металлическому вкусу во рту из-за прокусанных щек и языка. Боюсь даже представить, как жутко выгляжу сейчас. Вся в синяках и с разбитыми губами, размазанной косметикой, красными от слез глазами, спутанными волосами, в порванном платье и с кровавыми потеками на ногах – такое способно возбудить только больного на голову извращенца. Животное, которого, кроме физического удовольствия, ничего больше не интересует в жизни.

Тишину, успокаивающую мое разбитое состояние, нарушают громкие шаги. Моментально съеживаюсь и сильнее вжимаюсь в темный угол комнаты. Неужели этим скотам не хватило целой ночи, чтобы насытиться?! Я не позволю больше мной пользоваться, как бездушной куклой! Хоть у меня и не осталось сил, но я буду бороться. Надеяться на то, что меня отпустят, нет смысла. Я представляю для них опасность, потому что не забуду их лица, даже если сильно этого захочу. Мне известно достаточно историй, чтобы понять: меня не отпустят живой и будут пользоваться до тех пор, пока есть интерес и аппетит.

Щелкает дверной замок, и на пороге появляется Руслан. Мне даже мысленно противно называть этого урода по имени.

– Очнулась, куколка? – опирается плечом о дверной косяк и делает несколько глотков из бутылки.

Неспешными шагами преодолевает расстояние между нами и приседает передо мной на корточки.

– Сегодня ты только моя. – Вздрагиваю, когда он касается ладонью моей щеки. – Ни с кем не придется тебя делить.

Странно, что такие слова дают мне надежду на спасение. Если в доме остались мы вдвоем, нужно всего лишь сбежать от этой сволочи. Но шанс у меня не такой уж и большой. Только если я усыплю его бдительность…

– Можно мне тоже выпить? – спрашиваю охрипшим голосом.

Смотрит на свою бутылку, которая оказывается пустой, а затем снова переводит на меня взгляд.

– Конечно, детка, – ухмыляется и, опираясь о стену, поднимается на ноги, – пойдем вниз.

Пропускает меня вперед и идет следом. С большим трудом спускаюсь по ступенькам на первый этаж, ощущая дикую боль по всему телу. Особенно между ног. Ума не приложу, как я собираюсь сбежать, если на это совершенно нет сил. Надеюсь, несколько глотков алкоголя помогут мне и хотя бы немного притупят боль.

Сажусь на диван и стараюсь выглядеть как можно спокойнее. Кидаю взгляд на дверь. Выход совсем близко. Парень не должен что-либо заподозрить, иначе план провалится – останется только гадать, что со мной сделают.

– Держи, – протягивает стакан с коричневой жидкостью и падает рядом на диван.

Его рука сразу же оказывается у меня на бедре и пробирается к израненному месту. В горле моментально образовывается ком, который я пытаюсь проглотить, залпом осушив стакан с обжигающей жидкостью.

– Ты такая сладкая, – шепчет мне на ухо и кусает мочку.

По телу пробегают мурашки, но не от удовольствия, а отвращения. Еще чуть-чуть – и я снова разрыдаюсь. Хочу домой. Очень-очень сильно хочу домой. Поэтому я должна взять себя в руки и воплотить свой план в жизнь.

Ставлю стакан на стол и, глубоко вдохнув, кладу свою ладонь на руку подонка. Раздвигаю ноги, позволяя ему дотронуться до меня, как он и хотел.

– Кошечка хочет поиграть? – припадает к моей шее, оставляя мерзкие поцелуи и засосы. – Я знал, что ты быстро войдешь во вкус.

Закусываю поврежденную губу и мягко отталкиваю от себя эту сволочь. Он думает, что я изголодалась так же, как он… Отлично. Пусть так и думает, ведь этого я и добиваюсь. Резким движением оказываюсь у него на коленях и стараюсь не смотреть в глаза. Вместо этого перебрасываю волосы на одну сторону, оголяя декольте и шею. Ненасытное животное сразу же впивается губами и зубами в мою грудь. Испускаю стон, окончательно отключая мозг парню, и незаметно тянусь к большой стеклянной бутылке, которую он поставил рядом с собой.

– Скоро ты пожалеешь о том, что вы с дружками сделали со мной, – произношу с уверенностью в голосе.

– Что? – поднимает на меня взгляд.

В этот момент вскакиваю с коленей, с силой замахиваюсь и бью его по голове. От такого удара парень сразу же отключается. Я с ужасом смотрю на свою руку и то, что осталось от бутылки, а затем снова перевожу взгляд на своего насильника. Вокруг него рассыпана куча осколков. Замечаю, как по лбу парня стекает тонкая струйка крови. Надеюсь, я его не убила. Даже если и так, мне уже все равно. После того, что они со мной сделали, это слишком легкое наказание.

Нужно скорее убираться отсюда, пока есть такая возможность. Когда делаю шаг назад, умудряюсь наступить на небольшой кусочек стекла и порезать ступню. Оставляя после себя кровавые пятна, бегу к выходу. Дергаю за ручку. Закрыто. Дрожащими руками поворачиваю замки и толкаю дверь. В лицо ударяет прохладный ветерок с запахом хвои. Поднимаю взгляд на небо и вижу сгущающиеся тучи. Надо же, чтобы именно этой ночью природа решила осчастливить дождем и сменой температуры.

Не теряя времени, спускаюсь по ступенькам и бегу к воротам. В крови бушует адреналин. Это значительно облегчает мою боль. Нажимаю на кнопку и выбегаю через калитку за пределы этого проклятого двора с его роскошным домом. Оказываюсь на песчаной дороге и не знаю, куда бежать дальше. Передо мной – густой лес, и неизвестно, на сколько километров он растягивается. Все как в страшном кино: одна, черт знает где, ночью. В любой момент меня могут поймать и вернуть обратно. В лучшем случае. В худшем – просто убить и закопать под ближайшим деревом.

Прислушиваюсь к шуму и понимаю, что совсем недалеко отсюда трасса. Делаю несколько шагов и морщусь от боли в ступне. Вся нога перепачкана кровью вперемешку с грязью. Осматриваю свое порванное платье и отрываю от него небольшой лоскуток ткани. Как можно быстрее перематываю босую ногу и, собравшись с силами, бегу в сторону автотрассы.

Не успеваю и ста метров пробежать, как до меня доносится злобный крик Руслана, а затем выстрел из пистолета. Машинально прикрываю рот рукой, чтобы сдержать любой звук, и ускоряюсь. Все мои внутренности сжались от страха. Боже, помоги мне! Я не хочу снова туда возвращаться! Я хочу домой!

– Я убью тебя, шлюха!

Голос доносится издалека, но парню ничего не стоит догнать меня. Стараюсь бежать так быстро, насколько это вообще возможно. Несколько раз наступаю на острые ветки, но продолжаю бежать, сжимая зубы и превозмогая боль. Вдалеке вижу свет от фар проезжающих на скорости машин. Еще чуть-чуть – и я выберусь отсюда! Смахивая слезы, перебираюсь через небольшой ров и поднимаюсь вверх на дорогу. Я смогла. Я добралась. Сердце готово выпрыгнуть из груди.

Вытягиваю руку и молюсь, чтобы хоть кто-то остановился и согласился довести меня до города. Все тело трясет от холода.

– Пожалуйста, – шепчу каждой проезжающей мимо машине, – умоляю, остановитесь!

Сквозь пелену слез вижу, как притормаживает машина и ослепляет меня ярким светом фар. Слава Богу! Прихрамывая, подхожу к передней двери и заглядываю в окно. За водительским сидением оказывается женщина средних лет, и это заставляет меня вздохнуть с облегчением.

– Спасибо, – всхлипываю, – спасибо, что остановились. Довезите меня до города, пожалуйста.

– Боже мой, – смотрит на меня с ужасом, – садись скорее.

Как можно быстрее открываю заднюю дверь и сажусь в салон авто. Только когда машина отъезжает от обочины и набирает скорость, я могу расслабиться.

– Что с тобой случилось, милая? – женщина с сожалением смотрит на меня в зеркало заднего вида.

– Меня похитили… и изнасиловали.

Произнеся эти слова, я осознала весь ужас случившегося. Меня с новой силой накрывают рыдания. Но теперь я в безопасности. Ведь так? Совсем скоро буду дома, со своей семьей. Только… как теперь жить дальше? Как забыть весь этот ужас?

Глава 17

– Просыпайся, мы приехали, – чувствую легкое касание к локтю и не сразу понимаю, где нахожусь.

Оказавшись в относительной безопасности, даже не заметила, как отключилась на заднем сиденье авто. С трудом прихожу в себя и встречаюсь с добрым взглядом женщины за рулем.

– Ты здесь живешь?

Смотрю в окно на шестнадцатиэтажное здание и киваю.

– Спасибо большое, что помогли мне выбраться оттуда, – пытаюсь улыбнуться, но тут же морщусь от боли из-за разбитых губ.

– Я не смогла бы спокойно жить, зная, что проехала мимо и не помогла девушке, оказавшейся посреди ночи в лесу.

– Спасибо. У меня нет с собой денег, но Вы можете подняться со мной, и я заплачу̀.

Женщина добродушно улыбается и глушит двигатель. Выходим из машины, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы не закричать от боли. Стискиваю зубы и направляюсь к подъезду. Внезапно женщина касается моего локтя и, придерживая, помогает подняться по ступенькам.

Не верится, что я дома и через несколько минут окажусь в окружении семьи. С большим трудом дохожу до дверей квартиры, нажимаю на кнопку звонка и прижимаюсь спиной к стене, чтобы хоть как-то устоять на ногах. Женщина все еще продолжает придерживать меня за локоть, и я ощущаю исходящую от нее заботу. Она словно мой ангел-хранитель, сошедший на Землю. Только… почему так поздно? Зачем нужно было меня мучить?!

Слышу щелчок замка, и через секунду дверь открывает Лада.

– Боже мой! Эмма! – кидается ко мне.

Перед глазами все плывет, и я вот-вот потеряю сознание. Вокруг поднимается шум. Тело покидают остатки сил, мои ноги подкашиваются – и я падаю в руки сестры и женщины, которая меня привезла. Последнее, что я вижу, прежде чем отключиться, – маму, выбегающую из гостиной.

***

Постепенно прихожу в себя и не сразу понимаю, где нахожусь. Сердцебиение вмиг учащается, а дыхание сбивается. Мне страшно открыть глаза и увидеть, что я снова в комнате, в которой меня насиловали. Чувствую легкое касание к моей руке и буквально вскакиваю с постели. В страхе прижимаюсь спиной к стене и натягиваю до подбородка одеяло.

– Милая, все хорошо. Это я – твоя мама.

Ко мне, наконец, приходит осознание, что этот тихий и ласковый голос на самом деле принадлежит моей маме. К горлу подкатывает ком, и я больше не сдерживаю слез.

– Мам, – всхлипываю и протягиваю руки к самому близкому человеку.

Она тут же оказывается рядом и крепко сжимает меня в своих объятиях. Я чувствую себя в безопасности, и это еще больше выворачивает мою душу. Наружу рвется вся боль, которую так долго хранила в себе: трудное детство, разочарование в парне, потеря жилья, предательство подруги, а теперь еще и изнасилование. Сколько еще жизнь будет издеваться надо мной и подкидывать все новые и новые испытания? Не знаю, смогу ли я спокойно жить после всего, что случилось. Почему за белой полосой в жизни обязательно наступает черная? Кажется, будто жизнь начинает налаживаться, но кто-то решает распорядиться твоей судьбой иначе.

– Все хорошо, – шепчет мама и с нежность гладит меня по волосам.

– Где папа?

– Спит в другой комнате. Они с Эдиком, Леней и друзьями Лады искали тебя все это время. Мы так переживали… – голос надламывается, и я слышу тихий плач.

Не нахожу, что ответить маме, и только сильнее прижимаюсь к ней. Конечно, я ждала, когда меня найдут и спасут, но это было бы чудом. А я никогда не верила в чудеса.

Не представляю, сколько проходит времени, прежде чем окончательно успокаиваюсь и ложусь обратно в постель. Мама устраивается рядом и не выпускает из рук мою ладонь. Я знаю: она не находила себе места, пока меня не привезли домой. Никто и никогда не будет переживать больше, чем родная мать. Наверное, ужасно ощутить подобное: теряться в догадках, где же находится твой ребенок. Самое страшное, что может случиться в жизни любого родителя – потеря. Не хочу даже думать о том, как бы мама с папой перенесли мою гибель.

Из-за нервного истощения я долго не могла прийти в себя и в итоге проспала до обеда. Поднявшись с кровати, обнаружила, что меня переодели в приятную на ощупь ночную рубашку нежно-фиолетового цвета. Мое тело оказалось чистым, не было ни грязи, ни крови, только сине-зеленые синяки и большие царапины. Не помню, чтобы принимала ванну или хотя бы умывалась. С того момента, как очутилась в квартире, – пустота. Никаких воспоминаний. Провал в памяти.

Переодеваюсь в повседневную одежду – джинсовые шорты и футболку – и выхожу из комнаты. Слышу голоса родителей и направляюсь туда, откуда они доносятся. На удивление, боль во всем теле уже не такая сильная, как была ночью, поэтому до кухни дохожу практически без напряга. Увидев меня, папа сразу же встает из-за стола и в два шага преодолевает расстояние между нами. Оказавшись в его крепких объятиях, впервые за долгое время я снова чувствую себя маленькой девочкой, у которой нет никаких забот и проблем.

– Мое солнышко, – прижимается губами к моей макушке.

Какие-либо слова сейчас лишние, поэтому мы просто молчим, стоя в объятиях друг друга. Взглянув на маму, вижу, как она плачет, и это снова пробуждает в душе ненависть. Изнутри сжигает ярость и желание смерти тем уродам, которые использовали меня как дешевую куклу. Хочу, чтобы все они поплатились за каждую слезу, пролитую мной и мамой; чтобы умоляли о пощаде так же, как это делала я; чтобы до конца своей никчемной жизни сожалели о содеянном.

– Постарайся покушать и собирайся, – говорит папа, отпуская меня, – заедем в отделение полиции, а потом – домой.

У меня уходит несколько секунд на то, чтобы осознать сказанное. Домой? Нет. Ни за что!

– Я не хочу домой, – смотрю по очереди на родителей.

– Эмма, после того, что с тобой случилось, ты здесь не останешься.

– Но у меня скоро экзамен! Я поступлю в университет!

– Мы не хотим, чтобы ты оставалась в городе, – твердо произносит папа. – Эти уроды могут найти тебя и снова похитить. И что тогда? Мы с мамой места себе не находили. Милая, нам очень не хочется тебя потерять.

– Думаете, для меня будет лучше снова вернуться в ту дыру? Мне теперь вечно прятаться и убегать от проблем?

– Дорогая, то, что произошло, – это не просто проблема… – пытается убедить мама.

– Я не маленькая девочка! Мой дом здесь! Я не поеду в то Богом забытое место!

Не хочу больше ничего слушать и дожидаться, пока меня снова силой увезут отсюда. Разворачиваюсь и как можно быстрее бегу к входной двери.

– Эмма, остановись! – кричит папа, но я не обращаю внимания.

Выбегаю из квартиры и возле лифта сталкиваюсь с Ладой.

– Что случилось? – смотрит с беспокойством.

– Они хотят снова увезти меня из города, – захожу в лифт, – я туда больше не вернусь.

Сестра успевает заскочить в кабину прежде, чем я нажимаю на кнопку.

– Родители переживают за тебя, их можно понять. Куда ты сейчас собралась?

– Все равно. Куда-нибудь.

Лифт останавливается на первом этаже, и мы с Ладой направляемся к выходу. Замечаю, как она что-то печатает на своем телефоне и убирает его в карман джинсов.

– Я написала твоей маме, что мы вместе, – отвечает на мой вопросительный взгляд, – чтобы они не переживали.

– Ладно.

Только выйдя на улицу, я осознала, что совершенно не готова оказаться на открытом пространстве. Все внутренности сжимает от напряжения. Даже не заметила, как до боли впилась ногтями в ладони. Ноги словно окаменели, и я застыла на месте. Было бы намного лучше сидеть в квартире и чувствовать себя в безопасности. Неуверенно спускаюсь по ступенькам, то и дело посматривая по сторонам. Неосознанно я жду, что в любую минуту может подъехать машина – и меня снова похитят. Но на этот раз мне уже не удастся сбежать. Наверное, я окончательно свихнулась, если решила убежать из дома и выйти на улицу. Но жалость родителей и их желание что-то для меня сделать еще больше усугубляют мое состояние. Хочу побыть одна и никого рядом с собой не видеть. Вот только от Лады вряд ли получится избавиться.

Мы идем по улице в молчании, и я благодарна за это сестре. Сейчас совершенно нет желания с кем-либо говорить, а тем более обсуждать случившееся со мной. Просто не готова снова пережить этот ужас.

Тишину нарушает звонок мобильного телефона Лады. Взглянув на экран, она сразу же отвечает. Разговор длится не дольше минуты.

– Позвонили с работы, попросили выйти на пару часов. Можешь пойти со мной, если хочешь, или, как вариант, посидеть у Ильи.

– Я даже не знаю… – Мне совсем не хочется в общественное место. – А он не будет против?

– Он на работе до вечера. Пойдем.

Касается моей руки, и я неосознанно вздрагиваю. Наверное, страх еще не скоро меня покинет. Как бы не убеждала себя в том, что никто из окружающих людей не представляет опасности, все равно боюсь.

– Извини.

И снова жалость. Сочувствие. Это последнее, что я хотела бы видеть в глазах родных. Так они только напоминают о двух самых ужасных ночах в моей жизни. Заставляют ощутить себя жертвой, слабой и беззащитной девочкой. А я не хочу быть такой.

Пройдя квартал, сворачиваем во двор многоэтажного дома. Следую за сестрой к подъезду, даже не оглядываясь по сторонам. Мне стал безразличен окружающий мир. Все яркие краски словно смыли, и я вижу только мрачный серый цвет. Поднявшись на пятый этаж, останавливаемся рядом с черной брони-дверью.

– Сейчас… – Лада начинает искать ключи в своей большой тряпичной сумке. – Нашла.

Не успевает вставить ключ в замочную скважину, как дверь открывается, и на пороге оказывается Вова. Встречаюсь с ним взглядом и застываю на месте, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо сказать, ни даже моргнуть. Сердцебиение учащается, руки начинают дрожать, а низ живота стягивает в тугой узел.

– Я думала, ты уже на работе, – говорит ему Лада.

– Взял выходной. – У меня срабатывает странная реакция на его голос, и я готова вот-вот расплакаться.

– Ладно… – задумывается. – Ты не против, если Эмма посидит пару часов у вас?

Снова переводит на меня взгляд и делает шаг в сторону, освобождая проход.

– Заходи.

Попрощавшись с сестрой, захожу в квартиру и осматриваюсь по сторонам. Двери одной из комнат открыты, и я сразу же замечаю, какой там бардак: вещи разбросаны, на компьютерном столе несколько пивных банок, пачка от чипсов и еще какой-то мелкий мусор. На стенах висят плакаты с изображениями машин и знаменитых рок-групп. Типичная холостяцкая берлога.

– Это комната Ильи, – говорит Вова, увидев, куда я смотрю. – Здесь моя.

Открывает передо мной дверь, и я вижу практически то же самое, что и в предыдущем помещении: плакат с группой Nirvana, кучу футболок в кресле, двуспальную кровать и… ударную установку.

– Ты играешь на барабанах? – перевожу на него удивленный взгляд.

Кивает и загадочно улыбается уголками губ. Взяв деревянные палочки, садится на невысокий стул перед установкой. Собравшись с мыслями, начинает отбивать ритм. Мне требуется всего несколько секунд, чтобы понять, что это песня «Smells Like Teen Spirit», группы Nirvana. Самая первая песня, которую я исполнила в баре. Это просто совпадение, или он специально выбрал ее?

Наблюдаю за движениями его рук и не могу оторвать взгляда. Внутри меня происходит что-то странное, на душе становится необычно спокойно и тепло. Понимаю, что именно этого так сильно не хватало. С Вовой я чувствую себя не такой поломанной, будто все хорошо и ничего не произошло. Его глаза не выражают тех эмоций, которые вижу у моих близких. Глядя на него, не создается впечатление, что он сейчас расплачется. И мне это нравится.

Закончив играть, откладывает в сторону палочки и смотрит на меня тем самым взглядом, как тогда возле бара. Будто изучает. Его пронзительные серые глаза словно заглядывают мне в душу.

– Прости, что я не успел, – наконец произносит парень.

Его слова искренние и полны сожаления. Они, подобно игле, кольнули мое и без того израненное сердце. Больше Вова ничего не говорит, а я вынуждена опустить взгляд, чтобы не расплакаться. Знаю, что глаза блестят от застывших в них слез, но натягиваю улыбку и снова смотрю на парня. Все могло сложиться иначе, но теперь ничего не исправить.

– Их было трое, – говорю Вове, пытаясь казаться спокойной, – преимущество было на их стороне.

Опускает взгляд и нервно проводит рукой по волосам. На несколько минут в комнате повисает тишина. Вова понимает, что не нужно продолжать этот разговор, и я благодарна ему за это. Просто не смогла бы сдержать слезы, если бы начала рассказывать о случившемся.

– Хочешь что-нибудь?

Качаю головой. Несмотря на то, что я не ела несколько дней, у меня совершенно нет желания ни есть, ни пить.