Текст книги "Пепел и экстаз"
Автор книги: Кэтрин Харт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Но и на пятый день пути Кэтлин не удалось преодолеть свою депрессию. Тогда она прибегла к старому, испытанному средству. Встав рано утром, она надела брюки, которые держала в шкафу в своей каюте, и мужскую рубашку с длинными рукавами. Внутренне она сжалась, представив реакцию Рида, но тем не менее распрямила плечи и вышла на палубу. Вообще-то Рид уже привык к мысли, что его обожаемая жена обладает некоторыми совсем неженскими талантами, но обычно Кэтлин старалась не проявлять их на людях.. Частенько, когда на борту находились лишь Рид и постоянные члены их команды, она сама становилась к штурвалу и управляла кораблем. Такое случалось и на их пути в Англию. Дома она надевала брюки, помогая Кейт объезжать лошадей, которых они выращивали в Эмералд-Хилле, или когда она ранним утром отправлялась на своем паломино[1]1
Паломино – пегая лошадь с белой гривой.
[Закрыть] на прогулку с Ридом. Вдвоем они скакали по бескрайним полям и лугам – Кэтлин на Зевсе, а Рид рядом на своем черном жеребце Титане. В глазах Рида необычное поведение и костюмы Кэтлин были частью ее привлекательности и очарования. Не имело смысла спорить с ней. Чем больше он горячился, тем более вызывающе она себя вела, словно назло ему. Он, надо сказать, ничего не имел против, если она совершала свои неординарные поступки без свидетелей. По большей части ему нравилось заниматься вместе с ней тем, что является обычно мужской прерогативой. Кэтлин была живой и энергичной, как ни одна другая из всех знакомых ему женщин. Все они бледнели в сравнении с ней. Она обладала отвагой и вкусом к жизни, что придавало их браку живость, остроту и пикантность, о которых он и не мечтал. Даже в состоянии предельного раздражения он не согласился бы променять свою подвижную, как ртуть, непредсказуемую подругу на жену с более устойчивым и спокойным характером. Но бывали моменты, когда она слишком испытывала его терпение, и сейчас был один из них.
Итак, Кэтлин решительно вышла на палубу и направилась к грот-мачте. Одного взгляда на ее тонкую, обтянутую мужским костюмом фигуру было достаточно, чтобы Рид пришел в ярость. Он нахмурился и зло прищурился. Потом, передав штурвал первому оказавшемуся поблизости матросу, пошел к мачте, по которой уже карабкалась Кэтлин.
Уперев руки в бока, он сердито уставился на нее.
– И что это ты задумала на сей раз? – прогремел он.
С грациозным проворством, всегда изумлявшим его, она обернулась, держась одной рукой за мачту и балансируя ногой на перекладине. Глядя на него сверху вниз, она с вызовом ответила:
– Забраться наверх, разумеется. Лицо его потемнело.
– А ну-ка спускайся, – скомандовал он, – а то я взберусь наверх и сам стащу тебя оттуда.
Ее глаза превратились в зеленые щелочки.
– Твоя дикарская тактика абсолютно меня не впечатляет, Рид, – откликнулась она с усмешкой.
– Возможно, тебя впечатлит, когда я как следует тебя отшлепаю, – строго предупредил Рид. – Ты спустишься?
Кэтлин покачала головой, ее рыжие волосы разлетелись на ветру.
– Нет.
– Кэтлин, – медленно начал он, стараясь не сорваться, – будь благоразумной. На корабле полно пассажиров, а ты привлекаешь к себе внимание.
– В данный момент это меня совершенно не волнует. Да пусть сам король и весь его двор смотрят на меня, мне все равно, – раздраженно огрызнулась она и с глубоким вздохом закрыла глаза. Затем открыла их и умоляюще посмотрела на Рида. – Рид, пожалуйста. Ты прав, говоря, что на корабле полно народа. Я и шагу не могу ступить без того, чтобы на кого-нибудь не наткнуться и, откровенно говоря, это сводит меня с ума. Я терпела, сколько могла. Мне жаль, что я ставлю тебя в неловкое положение, но мне нужно пространство. Мне нужно побыть одной какое-то время, подумать, снять постоянно растущее внутреннее напряжение, постараться вытеснить из души злость, порожденную воспоминанием о том, чего я лишилась, привести в порядок свои мысли.
В зеленых глазах заблестели слезы; она умоляла его проявить понимание.
Стоило Риду увидеть ее слезы и он сразу сдался. Прояви она непокорность, вступи с ними в спор, он мог бы иметь с ней дело на равных. Но при виде ее слез все его раздражение мгновенно улетучилось. Он криво улыбнулся и, тяжело вздохнув, махнул рукой.
– Ну что ж, тогда наверх, дух, – ворчливо проговорил он. – Наверх к облакам, где ты сможешь размышлять в одиночестве. Только постарайся спуститься оттуда не в таком отвратительном настроении, в каком ты пребывала все эти дни.
Благодарно улыбнувшись, Кэтлин послала ему воздушный поцелуй и стала быстро карабкаться вверх, пока он не передумал.
Устроившись на самом верху мачты, высоко над палубой, Кэтлин обрела уединение, о котором мечтала. Ветер свистел в ушах, развевал волосы и создавал неповторимую симфонию звуков, которую она так любила. Завывание ветра, хлопанье огромных парусов, скрип мачты заглушали все другие звуки. Покачивание мачты на такой высоте было значительным, но Кэтлин это было не в новинку. Оно успокаивало ее, как успокаивает младенца ритмичное покачивание люльки.
Далеко внизу, насколько хватало глаз, по голубой глади катились валы. Не видя земли, легко можно было вообразить, что эти валы бесконечным водопадом падают откуда-то с края земли. Долго сидела Кэтлин на своем высоком «троне», и ветер уносил прочь ее печаль и волнение; звуки и движение любимого ею моря воздействовали на самые глубины ее души, принося с собой покой и умиротворение.
В этом умиротворенном состоянии мозг ее не сразу воспринял сигналы, посылаемые глазами. Но вот она стряхнула с себя временную расслабленность и стала напряженно всматриваться в даль, где на лазурной поверхности появилась черная точка.
– Корабль по правому борту! – закричала она. Рид задрал голову, ища ее глазами.
– Под каким флагом, что за корабль? – прокричал он в ответ.
– Без бинокля не вижу, слишком далеко, но, судя по размеру и очертаниям, я бы сказала, что это английский корабль.
Рид тут же послал матроса с биноклем на бизань-мачту. Кэтлин осталась на своем посту, дожидаясь, пока тот установит принадлежность судна. По спине пробежал неприятный холодок дурного предчувствия, которое подтвердилось пару секунд спустя.
– Это английский бриг, – сообщил матрос. – Идет в нашу сторону на полных парусах.
– Английский военный корабль, черт бы его побрал! – выругался Рид.
Кэтлин, не теряя больше ни секунды, спустилась вниз. Лицо ее было напряженным, изящно очерченные губы сжались в тонкую полоску.
– Черт, черт, черт!
В обычных условиях высокоманевренный, быстроходный «Кэт-Энн» мог бы обогнать любой корабль, но сейчас он был перегружен. Кэтлин бросилась к Риду.
– Мы не сможем уйти от них, Кэт, – констатировал он и без того очевидный факт.
Она кивнула:
– Значит, придется принять бой.
Гордость засветилась в его устремленных на жену ярко-голубых глазах. Перед ним была не хнычущая мисс, а тигрица, готовая защищать свое потомство.
– Я бы предпочел обойтись без этого. Слишком много пассажиров на борту. Может, удастся их обмануть?
На «Кэт-Энн» не было поднято никакого флага на случай ситуации, подобной этой.
– У меня идея, – сказала Кэтлин. – Подними ирландский флаг. Пусть подойдут ближе, думая, что приближаются к союзнику. В противном случае нам придется познакомиться с их пушками. Если же они подойдут ближе, от их орудий будет столько же пользы, сколько и от наших.
Рид задумчиво кивнул.
– Они рискнут подойти на расстояние бортового залпа, а тогда шансы будут равными: либо мы потопим их, либо они нас.
– Вот именно.
– Они будут пытаться забрать матросов к себе на службу, – предположил Рид, лихорадочно обдумывая положение. – Если они поднимутся на борт со своим обычным имперским апломбом, думаю, мы сможем их удивить.
– Пусть заглотят наживку, как ничего не подозревающая форель, – согласилась Кэтлин с хитрой улыбкой. – У нас не возникнет проблем при наличии такого числа опытных матросов. Сейчас наша команда втрое больше обычной, и все умеют драться.
– Еще бы, исправившиеся пираты, – Рид подавил печальную улыбку, но глаза его блеснули.
Вдвоем они быстро наметили план действий и отправились ознакомить с ним остальных.
Не больше пяти минут ушло у Кэтлин на то, чтобы достать свою шпагу, нож и пистолет и отдать женщинам распоряжение оставаться внизу с детьми. И вот она уже стояла рядом с Ридом, наблюдая за приближавшимся английским бригом. План их был прост и успех его зависел в основном от точного расчета и времени и актерских способностей Рида.
– Остановитесь и приготовьтесь к проверке, – прозвучала команда с брига, который находился теперь совсем рядом.
– Кэт, – Рид бросил на нее взгляд через плечо, – если что-нибудь пойдет не так…
Кэтлин перебила его, неожиданно толкнув локтем под ребро.
– Все пойдет так, как надо, мои мальчик, – она произносила слова с преувеличенным ирландским акцентом. – Ньюгейт – не то место, где я хотела бы побывать в этом году.
В предвкушении схватки глаза ее блестели сильнее обычного, а на губах играла злорадная улыбка.
– Ты настоящая ведьма, – улыбнулся в ответ Рид.
После этого короткого диалога они переключили внимание на то, как разворачивались события. Абордажные крючья зацепили их борт, соединив два судна. С одного борта на другой в качестве мостика была перекинута доска, и дюжина английских матросов, двигаясь цепочкой вплотную друг за другом, перебралась на «Кэт-Энн» вслед за офицером. Офицер, насколько Кэтлин могла разглядеть его из-под руки Рида, был низеньким, толстым и розовощеким. Если бы не безупречная морская форма и суровое выражение лица, его можно было бы принять за эльфа.
– Кто командир этого корабля? – повелительно спросил он.
– Я командир «Кэт-Энн», – ответил Рид, имитируя ирландский акцент Кэтлин.
Английский офицер посмотрел на Рида с явным отвращением.
Вытянувшись во весь рост – при этом он все равно остался на несколько дюймов ниже Кэтлин – он заявил:
– Именем короля Англии я приказываю вам немедленно передать под мое командование всех английских матросов и других английских подданных.
Стараясь изо всех сил принять униженный вид, Рид ответил:
– У нас на борту таковых не имеется, но вы можете сами проверить, если желаете.
– Мы проверим, мы обязательно проверим, – фыркнул офицер. – Мы также конфискуем все оружие, боеприпасы и любой другой груз, какой может оказаться полезным флоту его величества.
Он жестом приказал своим людям обыскать корабль. Английские моряки разбрелись по палубе, а команда «Кэт-Энн» тем временем приступила к действиям.
На палубе находилась меньшая часть команды «Кэт-Энн». Матросы спокойно стояли и с покорным видом наблюдали за происходящим, не оказывая никакого сопротивления. Из них англичане отобрали нескольких человек с намерением забрать с собой. Этих людей разоружили и, собрав в одну группу, оставили под охраной трех английских матросов. Остальные отправились в нижние помещения корабля в поисках других членов команды, оружия и грузов для конфискации.
Кэтлин молча стояла позади Рида, наблюдая, как их противники один за другим исчезают в проходах. Прошло несколько минут. Снизу не доносилось ни звука. Лишь изредка раздавался глухой стук, какой бывает при падении чего-то тяжелого.
Тем временем несколько безобидных на вид матросов проскользнули на палубу и заняли там места, ожидая сигнала Рида. Потешаясь про себя над выражением превосходства, словно приклеенным к лицу английского офицера, Кэтлин выступила из-за спины Рида со шпагой в руке.
– Ну и ну! Крысы на корабле! – громко воскликнула она. – Что же мне с ними делать? – И, сморщив вздернутый носик, сверху вниз посмотрела на коротышку-офицера.
Вид Кэтлин в плотно облегающих брюках, рубашке с распахнутым воротом, с развевающейся по ветру гривой огненно-рыжих волос был, мягко говоря, необычным.
Никто, кроме тех, кто ждал этого, не заметил, что Рид в этот момент легонько кивнул головой. Мгновение – и, острие его шпаги было приставлено к горлу офицера. Три матроса, охранявшие пленников, внезапно обнаружили, что находятся под дулом пистолетов. Прежде чем хоть один из них успел понять, что происходит, веревки с абордажными крюками были перерезаны, и два корабля стали отходить друг от друга. С невероятной скоростью команда «Кэт-Энн» принялась за дело, освобождая судно от абордажных крюков и поднимая паруса. Кэтлин встала к штурвалу. Финли снизу подал сигнал, что сопротивление остальных английских моряков подавлено.
Одновременно с увеличением расстояния между двумя кораблями, по лицу Рида расползалась широкая улыбка. Можно было с уверенностью предположить, что англичане не станут стрелять по «Кэт-Энн», на борту которого находились один офицер и двенадцать матросов.
Несколько часов спустя Кэтлин стояла на корме с английским офицером, утратившим большую долю своей самоуверенности. Лицо офицера, весь костюм которого составляло теперь лишь обмотанное вокруг талии потрепанное полотенце, пылало, а на лице Кэтлин играла довольная улыбка.
– Надеюсь, вы умеете плавать, офицер, – издевательски проговорила она, едва сдерживая смех, и зацепила полотенце острием шпаги.
Они с Ридом заставили своих пленников по одному прыгать за борт, и теперь все они покачивались в соленых водах Атлантики, дожидаясь, пока родной корабль подберет их. Их командир должен был прыгать в последнюю очередь. Можно было не сомневаться, что к тому времени, когда англичане вытащат из воды своего посиневшего, дрожащего офицера, «Кэт-Энн» будет уже далеко.
Легким уколом шпаги Кэтлин подтолкнула офицера, одновременно стащив с него полотенце. Пародируя смущение, она прикрыла глаза рукой, когда его пухлое голое, как у новорожденного младенца, тело мелькнуло в воздухе и погрузилось в воду. Выплыв на поверхность, он услышал ее звонкий смех и прощальное «напутствие»:
– Проклятый английский дурак!
ГЛАВА 4
Последующие несколько недель стали настоящим испытанием для нервов всех находившихся на борту «Кэт-Энн». И все же путешествие проходило на удивление гладко, хотя пребывание большего числа людей в пределах тесного, ограниченного пространства было естественно раздражающим фактором. Английские корабли им больше не встречались, и они сделали большой крюк, чтобы обойти стороной контролируемые англичанами Бермуды. Море было спокойным, ветер попутным. Погода благоприятствовала им практически на протяжении всего плавания, до тех пор пока они не вошли в теплые южные воды, откуда до Саванны оставалось всего несколько дней пути. В это время года здесь был сезон ураганов. Тропические шторм огромной силы возникали в одну секунду из ниоткуда и так же внезапно утихали; в считанные секунды небе снова голубело, и яркое солнце бесстрастно взирало на оставленные штормом разрушения.
«Кэт-Энн» уже попал в два небольших шторма, таи что Риду, казалось бы, не следовало удивляться тому, что собирается третий. Однако на этот раз мысли о приближавшемся шторме наполняла его какой-то неясной тревогой.
– Что ты об этом думаешь, Кэт? – спросил он жену, полагаясь на ее мистическую интуицию больше, чем на свой собственный многолетний опыт. – У меня какие-то нехорошие предчувствия в связи с надвигающимся штормом.
– У меня тоже, – кивнула Кэтлин. – По-моему, мы находимся на границе урагана. Видишь, как потемнела вода?
Рид согласился. Ветер постепенно усиливался, волнение на море тоже стало сильнее, и «Кэт-Энн» довольно ощутимо качало в бурных волнах.
– Ветер постоянно меняет направление, – сказал Рид. – Ты наверное заметила, сколько раз нам уже пришлось по-новому устанавливать паруса?
Кэтлин уставилась на темную воду внизу.
– Рыба ушла в глубину, – отметила она.
Рид не стал спрашивать, откуда она это узнала. Некоторые особенности личности Кэтлин так и oc-тались для него загадкой, в частности ее странное чувство родства с морем и его обитателями. Он просто принял это утверждение на веру.
– Хотел бы я знать, движемся ли мы к центру шторма или обходим его с краю, – раздумчиво проговорил он.
– Здесь я ничем не могу тебе помочь, – ответила Кэтлин. – Ты часто говорил мне, что штормы печально непредсказуемы. Могу сказать одно: все утро я видела дельфинов, а это само по себе предупреждение.
Рид нахмурился еще больше, его лоб прорезали глубокие морщины.
– На всякий случай, нам следует приготовиться худшему. Судя по тому, как меняется ветер, мы находимся на краю урагана, но можно только догадываться, то ли это его хвост, то ли передний край. Впрочем, если это действительно ураган, это не имеет значения. Известно, что ураган может оставаться на месте неделю или больше, а потом вдруг изменить направление своего движения самым неожиданным образом. Ураганы набирают силу или ослабевают без какой-либо видимой причины и без всякой закономерности.
– Остается надеяться, что мы не окажемся в его центре, – сказала Кэтлин. – На «Кэт-Энн» слишком много груза. Ему не выдержать по-настоящему крупного шторма.
– Возможно, нам придется избавиться от части груза.
Подумав с минуту, Кэтлин согласно кивнула. Улыбка тронула ее красиво очерченные губы.
– Полагаю, начать надо с портрета дяди Хэвиленда. Он всегда казался мне суровым и неприятным человеком. Вдобавок он приходится нам родней по линии английских Хейли, а потому в данный момент вызывает у меня явную антипатию.
Рид засмеялся и покачал головой.
– Сомневаюсь, что, выбросив старину Хэвиленда за борт, мы намного облегчим судно.
– Нет, конечно, но с него можно начать. По крайней мере, для меня это хороший предлог, чтобы избавиться от того, что действует мне на нервы.
Счастье все же не изменило им. «Кэт-Энн» бросало на волнах, как спичку, но они остались на краю шторма. Пошел дождь. Он лил сплошным потоком, создавая вокруг густую водяную завесу, из-за которой видимость ограничивалась всего несколькими футами. Все то время, что продолжался шторм, Кэтлин и Рид оставались на капитанском мостике и вместе стояли у штурвала. Дождь и волны вымочили их до нитки. Предосторожности ради они привязались к штурвалу, а для Кэтлин дополнительной защитой были еще и обнимавшие ее руки Рида. Кэтлин не ощущала страха, скорее она испытывала возбуждение. Крепчал ветер, все выше становились волны, и одновременно улучшалось ее настроение. Она чувствовала себя как бы составной частью разбушевавшейся стихии. Лицо ее сияло, словно она только что получила самый драгоценный подарок. И вся она излучала радость и удовольствие, как птица, которую неожиданно выпустили из клетки. «Кэт-Энн» боролся с морем, то поднимаясь на гребень волны, то опускаясь вниз, а Кэтлин пребывала в приподнятом, восторженном состоянии, попав на время в мир, где не было никого и ничего, кроме нее самой, Рида и любимого ею моря.
Рид стоял вплотную к ней за ее спиной, положив свои руки на ее, чтобы лучше удерживать штурвал. Он вспомнил случай, когда они с Кэтлин так же сражались с ураганом. В тот раз Кэтлин была пираткой Эмералдой, смелой и дерзкой, с черными как смоль волосами. Тогда, как и сейчас, она была зачарована штормом, словно наполнявшим ее неиссякаемой энергией и в то же самое время приводящим в состояние умиротворенной созерцательности.
– Должно быть, мы сумасшедшие, раз находим в этом удовольствие – прокричал он, стараясь перекрыть грохот стихии.
Повернув голову, Кэтлин посмотрела на него и рассмеялась.
У Рида захватило дух при взгляде на поднятое к нему восторженное лицо. Кэтлин насквозь вымокла, волосы облепили лицо, но никогда еще не была она так прекрасна. Он поцелуем снял капельку дождя с ее носа, и она крепче прижалась к его широкой груди. В этот момент Рид был твердо уверен, что любит Кэтлин всем сердцем и будет любить до конца жизни. Никогда он не сможет почувствовать ничего подобного по отношению к другой женщине; ни одна женщина не сможет сравниться с Кэтлин. Она околдовала его, и ему это нравилось.
Последние дни плавания были солнечными и спокойными. Единственной трудностью, которую им пришлось преодолеть перед приходом в Саванну, была английская блокада у берегов Джорджии. На их счастье, ночь выдалась темной и безлунной, и по времени их прибытие совпало с приливом. Рид безошибочно ввел «Кэт-Энн» в реку Саванну, миновав остров и обогнув перекаты. В этих водах он ориентировала ночью так же хорошо, как и днем. В первые рассветные часы восемнадцатого сентября «Кэт-Энн» тихо причалил в порту Саванны. Наконец-то они были дома.
Рид не смог сразу поехать в Чимеру с Кэтлин, Изабел и детьми, как бы ему этого ни хотелось. Он остался в городе проследить за разгрузкой «Кэт-Энн» и размещением пассажиров. Барбара и Вильям Бейкеры, тетя и дядя Кэтлин, настояли, чтобы на период пребывания в городе Рид остановился у них. Рид охотно согласился, потому что это давало ему возможность обсудить дела с их сыном Тедом, мужем сестры Рида Сьюзен. У Теда и Сьюзен был двухгодовалый сынишка, и в декабре они ожидали второго ребенка.
После того как Рид перевел свою судоходную компанию из Ирландии в Саванну, Тед изъявил желание стать его компаньоном. Они прекрасно дополняли друг друга. Тед с его знанием бухгалтерии отвечал за контору и склады. Он обладал отличным деловым чутьем, хотя почти ничего не знал о судовождении. Многие удивлялись, почему он не пошел по стопам Вильяма и не стал адвокатом, но Тед, обожавший отца, совершенно не интересовался юриспруденцией.
Рид же был опытным мореплавателем. Он долгие годы бороздил моря, сначала в качестве капитана на чужих судах, потом – на своих собственных. Он досконально знал корабли и порты, грузы и море. В его обязанности входило проверять, чтобы все восемь фрегатов поддерживались в хорошем состоянии, нанимать капитанов и команды, прокладывать курс, определять, какие товары и в каких портах закупать, и следить за погрузкой и разгрузкой судов. Рид знал, где в определенный момент находится каждый корабль, кто является капитаном в том или ином плавании, какой фрегат и когда прибудет в Саванну.
Рид, являвшийся не только владельцем судоходной компании, но и управляющим крупной плантации, был рад препоручить Теду заниматься делами в конторе и складами. Бумажная работа утомляла его, и он охотно возложил ее на плечи Теда, зная, что его молодой родственник не только способный, но и безупречно честный человек.
Время от времени Рид сам уходил в плавание капитаном на одном из своих фрегатов, поскольку не мог долго оставаться без моря. Иногда Кэтлин сопровождала его, как было и на этот раз. Среди многих прочих вещей их объединяла еще и любовь к морю. Ответственность Рида за дом и семью заставляла его проводить на берегу больше времени, чем он привык. Обязанности по отношению к Кэтлин и детям не тяготили его, но он не мог теперь уходить в плавание так часто, как прежде, когда был свободен. Но Рид знал, что Кэтлин понимает и разделяет его любовь к морю, потому что и сама находилась под гипнотическим воздействием водной стихии. Ни один из них не мог долго противиться ее властному зову.
Пока Рид занимался делами в Саванне, узнавал новости о войне, Кэтлин повезла Изабел и детей в Чимеру. Плантация Тейлоров находилась в нескольких часах езды от города, на южном берегу реки Саванна. Дом был большим, светлым и солнечным, и Кэтлин он понравился с первого взгляда. Чимера казалась ей прекрасной, уютной и гостеприимной. Это бы ее дом, и, лишившись имения в Ирландии, она дорожила им еще больше. Поздоровавшись со свекровью, Мэри Тейлор, и представив ей Изабел, Кэтлин сразу же принялась устраивать подругу в одной из просторных гостевых комнат. Только после того как Делла уложила детей, Кэтлин смогла спокойно посидеть с Мэри за чашкой чая и послушать ее рассказ о том, что произошло в Чимере за время их отсутствия.
– Ты и представить не можешь, как я рада, что вы снова дома, Кэтлин, – сказала Мэри. – Я так беспокоилась, боялась, что вы не сумеете благополучно добраться до дому теперь, когда началась война.
– Как только до нас дошли эти новости, мы сразу же отправились в путь, Мэри. Вы же знаете, какой Рид: как только он узнал о войне, тут же стал собираться, и остановить его было бы не под силу и дикой лошади.
Мэри кивнула:
– Я так по вам скучала. Боже, клянусь, что детишки подросли на фут за то время, что вас не было.
– Да, и сынишка Сьюзен, Тедди, тоже, – ответила Кэтлин. – Я так удивилась, увидев, что совсем скоро родится второй ребенок. Только тогда я поняла, как, долго нас не было. Она даже не была беременна, когда мы уезжали из Саванны.
– Теперь, когда вы вернулись, я побуду несколько недель с Андреа и Катлином, а потом поеду в Саванну и останусь с Сьюзен до рождения ее ребенка, – сказала Мэри.
Кэтлин улыбнулась:
– Она будет рада, я знаю. Вы так хорошо заботились обо мне, когда я ждала Андреа и Катлина. Не знаю, сумела ли я выразить вам свою признательность, да у меня и слов для этого не хватит, но я так ценю вашу заботу.
– Ты мне как родная дочь, Кэтлин, – прервала Мэри поток ее благодарностей. – Для этого матери и существуют.
Обсудив все, что случилось за время отсутствия Кэтлин в Чимере, перебрав все местные сплетни о друзьях и соседях, женщины вновь заговорили о войне.
– Началась реконструкция старого форта Вейн, и поговаривают о строительстве еще одного на месте бывшего форта Грин, разрушенного ураганом восемьсот четвертого года, – нахмурившись, сообщила Мэри.
– Вчера, когда мы вошли в порт, было уже слишком темно, и мы ничего не увидели, но сегодня по пути сюда я заметила немало рабов, копающих какие-то канавы. К чему все это? – спросила Кэтлин.
– Отцы города решили, что вокруг Саванны нужно построить земляные укрепления, – объяснила Мэри, – вот и копают траншеи.
Женщины обменялись тревожными взглядами.
– Возможно, вам следует подумать о том, чтобы перебраться в город, Кэтлин, – предложила Мэри. – Там вам с детьми будет безопаснее.
– Посмотрим, – медленно проговорила Кэтлин. – Сначала я хочу выяснить, что собирается делать бабушка Кейт и послушать, что скажет Рид.
Днем Кэтлин поехала в Эмералд-Хилл – имение своей бабушки, примыкавшее к владениям Тейлоров. Кэтлин недаром назвали в честь бабушки – между ними существовало поразительное сходство. Хотя волосы Кейт, недавно отпраздновавшей свое семидесятилетие, были теперь седыми, а не рыжими, ее зеленые глаза оставались яркими и блестящими. После двадцати лет жизни в Америке она все еще говорила с сильным ирландским акцентом. Ее деятельный ум и хорошо развитое чувство юмора с годами не претерпели никаких изменений, и Кейт О'Рейли по-прежнему принимала активное участие в жизни саваннского общества. Именно Кейт обучила Кэтлин искусству выращивать лошадей, когда та впервые приехала в Америку.
С тяжелым сердцем Кэтлин рассказала бабушке о том, что имение, которым их семья владела в течение столетий, теперь им не принадлежит. Не было никакой возможности смягчить удар.
– Ба, мне так жаль, но мы ничего не могли сделать. Мистер Кирби говорит, что после окончания войны мы сможем направить королю петицию с просьбой о возвращении имения.
Кейт печально покачала головой. Ее зеленые глаза увлажнились от нахлынувших воспоминаний.
– Не вини себя, девочка. Его отобрали бы у нас много лет назад, если бы твой отец не женился так своевременно на твоей матери. Может, это и к лучшему, что оборваны последние узы, связывавшие нас с Англией. Теперь мы американцы, здесь наша земля, здесь мы живем. Конечно, мне грустно это слышать. Столько воспоминаний связано с этим имением, и радостных, и печальных. Я рада, что не поехала с вами. Теперь я всегда буду помнить имение таким, каким мы оставили его, Шон и я.
– Я привезла растения, которые ты просила, и еще разные вещи – серебро, картины и тому подобное, – сказала Кэтлин, надеясь хоть чуть-чуть развеять горе старой женщины.
Лицо Кейт осветилось.
– Правда? А знамя О'Рейли? Кэтлин кивнула:
– Оно в одном из сундуков, которые Рид скоро пришлет из Саванны. Говорю тебе, ба, я была в такой ярости, что не оставила Эллерби даже метлы. То, что я не смогла забрать с собой, я раздала арендаторам. Я сняла даже дверной молоток!
Кейт засмеялась:
– Кэтлин, родная моя, ты ирландка до мозга костей. Ни за что не поверю, что в тебе есть хотькапля английской крови, что бы там ни говорила тетя Барбара.
– И я горжусь этим, – заявила Кэтлин.
Затем она рассказала Кейт все в подробностях.Кейт, как и предсказывала Кэтлин, согласиласьнанятьна работу большую часть ирландских арендаторов, приехавших в Саванну.
— Что-ж, пришло время немного сравнять счет. Вся Шотландия, кажется, переселилась сюда, и нам нужно побольше добрых ирландцев, чтобы восстановить равновесие. Никто не умеет ухаживать за лошадьми лучше ирландцев. И я готова побиться об заклад, Рид согласится, что ирландское виски вне конкуренции, как и ирландские женщины, – подмигнув, заявила она с широкой ухмылкой и ноткой хвастовства в голосе.
Рид приехал домой и привез уйму новостей о войне; он был полон планов, как помочь делу американцев.
– Представляешь, то, что называется силами морской защиты США, состоит из шестнадцати фрегатов и малых корветов, тогда как английский флот насчитывает почти шестьсот судов. – Он был потрясен и возмущен одновременно.
Кэтлин почувствовала, как по позвоночнику пробежал холодок. Они с Мэри обменялись встревоженными взглядами. Кэтлин уже поняла, что сейчас скажет Рид, и ей едва удалось сдержать стон.
Рид не заметил, как были восприняты его слова.
– Президент Мэдисон, – продолжал он, – призывает всех судовладельцев помочь выровнять нарушенное равновесие. Три наших фрегата находятся сейчас в порту, еще два вернутся на этой неделе, один из них «Старбрайт». Поскольку «Кэт-Энн» и «Старбрайт» уже хорошо вооружены, нам остается позаботиться об остальных.
– Ты хочешь сказать, что собираешься увеличить количество пушек на других фрегатах, прежде чем они отправятся в новое плавание? – подсказала Кэтлин.
– Да.
– Означает ли это, что ты намерен использовать их в качестве военных кораблей, а не торговых судов?
Рид наконец уловил напряженность в голосе Кэтлин, но не отвел глаз под ее пристальным взглядом.
– По большей части, да. В случае необходимости мы можем использовать один из них в качестве прорыва блокады. Я еще не уверен.
Мгновенно потеряв аппетит, Кэтлин оттолкнула от себя тарелку.
– Ну, а какой фрегат поведешь ты, Рид? – тихо спросила она.
Голубые глаза встретились с зелеными. И в тех, и в других отражались самые разнообразные эмоции, владевшие ими в эту минуту. Подобно большинству мужчин, Рид в первый момент был охвачен патриотическим порывом и предвкушал участие в битве с врагом. Теперь же, увидев озабоченность на лице жены, он осознал, какова может быть цена этой войны. Он как-то вдруг понял, что сам смертен и что его жизнь и его счастье весьма непрочны.
