Текст книги "Случайный папа для близняшек (СИ)"

Автор книги: Кэти Свит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 47
Вадим

Мой сон прерывает настойчивая вибрация сотового. Спать хочу дико, но не ответить на звонок не могу. Вдруг что-то важное.

– Слушаю, – произношу устало. Спросонья голос хрипит.

– Вадим, мне нужно, чтобы ты с Ксюшей через час были у меня, – озабоченным тоном раздается на том конце провода.

– Что-то случилось? – спрашиваю у собеседника.

– Боюсь, что да, – подтверждает мою догадку. – Я вас жду.

– Мирон Степанович, скоро будем, – заверяю его. Завершаю вызов, убираю сотовый на тумбочку, завожу руку за спину. – Ксюша, вставай, – обращаюсь к той, что спит на второй половине кровати.

В ответ тишина. Рукой так никого и не нащупал. Разворачиваюсь. Кровать пуста.

Вот же ж!

Поднимаюсь, накидываю халат, благо он всегда висит на спинке стула, выхожу из комнаты в коридор. Прислушиваюсь.

Вокруг стоит тишина. Нет ни звука работающего телевизора, ни музыки, ни болтовни. Ни-че-го. За исключением льющейся воды в душевой.

За неимением других зацепок иду туда. Надеюсь застать под тёплыми струями свою женщину, а не сестру. Будет не особо приятно, если я ворвусь к ней пока она моется.

Но стоит подойти к двери, как слышу негромкий разговор. Прислушиваюсь и понимаю кто именно там сидит.

– Девчонки, доброе утро! – говорю после трехкратного стука в дверь.

– Сюда нельзя! – кричит сестра.

– Я и не собирался, – от сердца отлегает когда слышу голос Крис. Он жизнерадостный и весёлый.

– Тогда зачем пришел? – хихикает.

– Мне Ксюша нужна. Это важно, – говорю, а сам прикидываю сколько у нас остаётся до выхода из дома.

Времени в обрез. Приходится прервать посиделки девчонок, иначе мы опоздаем. Там что-то случилось. Знать бы что именно!

Увы, Степанов не стал вдаваться в подробности. А я не стал настаивать. Видимо нужно обсудить все при личной встрече.

– Ксюша, выходи! – стою на своем. – У нас выезд через десять минут.

– Вадим, ну блииин! – возмущается сестра. – Ты серьезно?

– Крис, серьезнее некуда, – говорю строго. – Поверь! Мог бы, не дёргал.

– Что произошло? – Ксюша слегка приоткрывает дверь и спрашивает через небольшую щёлочку.

– Не знаю, – признаюсь. – Степанов звонил. Ему срочно требуется наше с тобой присутствие.

– Поняла, – вздыхает. Оглядывается назад, перекидывается парой фраз с моей сестрой. Из-за шума воды слов не разобрать. – Дай мне три минуты, – возвращает внимание мне. – Я быстро.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Не больше.

Оставляю девчонок вместе, сам направляюсь в ванную, что расположена в противоположном крыле. Быстро принимаю контрастный душ, прогоняю остатки сонливости, не успеваю сбрить отросшую за сутки щетину, забиваю на это неблагодарное дело. Быстро привожу себя в порядок. На все уходит не больше пяти минут.

– Отлично выглядишь, – подхожу к Ксюше со спины, обнимаю. Прохожу лёгкими поцелуями по изгибу шеи, она за сжимается.

– Прекрати, – произносит смеясь. – Сам говоришь, что времени нет. Такими темпами мы точно никуда не успеем.

– Ты права, – впечатываю ее попку в себя. Слышу сладостный стон. – А то я бы показал тебе доброе утро, – провожу свободной рукой по груди.

– Вадииим, – откидывает голову назад, закрывает глаза. Растворяется в моих ласках.

– Что? – ухмыляюсь.

– Почему не рассказал, что ты старший брат Крис? – интересуется. Приоткрывает глаза, смотрит с хитринкой.

Вспоминаю причину из-за которой сестра здесь оказалась, вмиг суровею. Мой пыл мигом остужается. Весьма своевременный вопрос.

– Откуда ты ее знаешь? – спрашиваю.

– Крис моя лучшая подруга, – удивляет.

– И крестная мама ваших детей, – доносится от порога.

– Да ладно⁈ – не могу скрыть своего шока. Разве такое бывает?

– Как видишь, – разводит руками. – Мир тесен, – улыбается. Довольная.

– Это все прекрасно, – поочередно смотрю на девчонок. – Но нам пора ехать, – обращаюсь к Ксюше. – Готова?

– Да, – кивает.

Оставляю Крис под охраной Чехова. Он не возражает, она тоже. То, каким взглядом охранник смотрит на мою сестру не нравится уже мне. Но пока он как следует выполняет свою работу, трогать не буду. Перейдет границу дозволенного, вот тогда поговорим. И этот разговор ему не понравится.

До здания, где располагается кабинет Степанова, добираемся без проблем. Пробок нет, движение свободно, по времени укладываемся в ровно отведенный Макаром Степановичем час.

Охрана наготове. Хоть Игнатова взяли под стражу, расслабляться рано. У него много друзей, а у меня слишком много врагов. Я не готов рисковать своей женщиной. Снова. Одного раза хватило. Вчера от тревоги и страха за любимую я сам чуть не подох.

Не знаю, чем бы все закончилось в конечном итоге. Даже представлять не хочу! Игнатов отмороженный на всю голову ублюдок. Ни пощады, ни прощения ему нет.

Степанов вышел на меня сам. Пока мои люди вдоль и поперек прочесывали город в поисках Ксюши, он позвонил и пригласил к себе на разговор. Я бросил все и приехал, мы побеседовали. Точнее, старый лис мне практически устроил допрос. Потом дал координаты и попросил поторопиться. На тот момент у него были связаны руки, нужен был звонок с места. От меня.

Я не стал беспокоить охрану. Если Степанов оказался на стороне Игнатова, то вместе со мной уничтожили б и моих людей. Поэтому я принял сложное на тот момент решение. По предоставленным координатам отправился один.

Где и нашел свою Ксюшу. Которая со всей дури отходила меня доской.

Потираю ушибленное плечо. Саднит до сих пор. Плевать! Пусть это будет самое большое горе.

Проходим сквозь КПП, на нас заказаны пропуска, никто лишних вопросов не задаёт. Я уже знаю куда именно нам идти. Судя по всему, Ксюша тоже знает.

Подходим к кабинету, стучим, с разрешения открываем дверь, заходим.

Глава 48
Ксюша

– Добрый день, – здоровается Вадим переступая порог. Мирон Степанович поднимается с кресла. Мужчины пожимают друг другу руки.

– Здравствуй, – обращается Степанов к Вадиму. Подходит ко мне и сгребает в объятия. – Привет, – улыбается одними глазами. Внешне он остаётся суров. Большой и серьезный начальник.

– Здравствуйте, – обращаюсь к своему крестному отцу. – Что-то случилось?

– Проходите, присаживайтесь, – показывает на кресла перед своим рабочим столом. Мы с Вадимом занимаем предложение места, устраиваемся удобнее. Каждый из нас знает, предстоит серьезный разговор.

– Вчера мы взяли Игнатова, – смотрит то на Вадима, то на меня. Задерживает взгляд на узкой бордовой полоске, что расположилась на моей щеке. Суровеет. – Ублюдка уже доставили в СИЗО. Следователи начали делать свое дело. Работы предстоит очень много и она будет не легка, но каждый из эпизодов доказуем. Я это вижу уже сейчас. Закроем гада. Навсегда.

– Новости радуют. Но вы нас не для этого звали. Ведь так? – Богданов не отводит цепкого взгляда от Семёнова.

– Не для этого, – подтверждает тот. Наклоняется, достает из сейфа папку, вынимает оттуда несколько листов, раскладывает перед нами.

– Что это? – с ужасом смотрю на фотографии, что лежат перед глазами. На них запечатлены женские вещи. Очень много. Самых разных. Женских порванных, грязных вещей. Среди которых нахожу свой синий шарф. Измазанный кровью.

Глушу рвущийся наружу крик. Закрываю рот раскрытой ладонью. Кровь стынет в жилах. Меня колотит крупная дрожь.

В моей голове сложилась единая картина.

– Это то, что нашли в лесу? – рычащие нотки в голосе Вадима вибрируют на коже.

Богданов не просто взбешен. Им овладела холодная расчетливая ярость. Она гораздо страшней.

– Да, – кивает Мирон Степанович. – Игнатов тщательно хранил и оберегал вещи своих жертв. Это его слабость. Наивысшие ценности. Место, куда он возвращался и где пережидал приступы. Терпел до тех пор, пока зуд внутри становился невыносимым. А после уже шел и добывал свой новый трофей.

– Сколько же их… – шепчу. Глаза сухие. В них нет слёз. Не верится в увиденное.

Человеческая жестокость не знает границ, безрассудность людей порой просто зашкаливает. Одно дело нечто подобное понимать разумом и совершенно другое столкнуться лично.

– Установили кому принадлежат вещи? – голос Вадима не похож сам на себя.

Поворачиваю голову в сторону, за считанные секунды мужчина «почернел». Он сидит смурнее тучи и невидящим взглядом смотрит перед собой.

– Следователям предстоит большой объем работы. Я поставил перед ними задачу доказать вину Игнатова по каждому из вменяемых ему эпизодов, – только сейчас замечаю насколько Мирон Степанович устал. Видимо он не спал всю ночь, работал не покладая рук. Не удивительно, если честно. Не каждый день задерживаешь такого опасного преступника, как Игнатов.

– Другие обвинения будут? – спрашиваю у него. – Махинации с целевыми средствами, выделенными из бюджета на строительство детского сада и школы, уход от налогообложения, нелегальное строительство жилого района на месте лесопарка? – засыпаю вопросами крестного папу.

– Ксюш, он сядет далеко и надолго. – заверяет с убийственной холодностью.

– Ты обещаешь? – не отстаю.

– Да, – кивает. – Поверь мне, нет ни одного сотрудника правоохранительных органов или судьи, кто бы смог закрыть глаза на чудовищные зверства.

– Одна такая есть, – горько ухмыляется Вадим. – Моя бывшая жена.

– Бывшая или нынешняя? – уточняет Степанов. Не могу скрыть улыбку. Крестный наводил справки про Вадима, на сердце тут же становится тепло.

– Бракоразводный процесс запущен, – мягко уходит от щепетильной темы.

– Я в курсе, – Степанов бросает на него проницательный взгляд. Богданов его стойко выдерживает. Мужчины молчат.

В кабинете затягивается пауза. Я делаю вид, что ничего не замечаю. Влезать в их мужские разборки не стану, пусть разбираются сами. Мирон Степанович ещё не знает, что Мила и Мира рождены от Вадима! Богданову ещё повезло.

– С Баталовой проблем не возникнет, – отрезает мужчина в возрасте. – На этот счёт можете быть спокойны.

– Почему? – удивляюсь. Вообще непонятно почему речь зашла про Ирину.

– Потому что она двоюродная сестра Игнатова, – скидывает на наши головы невероятную новость.

– Сестра? – ахаю. Перевожу взгляд на Вадима. – Ты знал⁈

– Нет, – отрезает жёстко. – Я не знал об этом, – отвечает мне, затем обращается к хозяину кабинета. – Информация достоверная? Не получится, что это очередной миф про нее?

– Мы досконально изучили всю биографию Игнатова. Нашли даже то, что он так тщательно скрывал, – смотрит на настенные часы, затем в календарь. – Родственные связи с Баталовой в том числе.

– Как такое возможно? – удивляется Вадим. – Я ведь все проверял.

– Не сравнивай полномочия частников и нас, – ухмыляется. – Мы при желании можем все.

– В этом я ни на минуту не сомневаюсь, – улыбаясь кончиком губ произносит Богданов.

– Вы на нее тоже что-то нашли? Я правильно понимаю? – лукавая ухмылка моего крестного не даёт покоя.

– Нашли, – кивает. – Но не криминал.

– Это радует, – подмечает Вадим. Его голос полон сарказма.

– Поделитесь? – мне интересен ответ.

– Нет, – отрезает. – Но после разговора со мной она даст развод. Без претензий.

– Вы уверены? – прямо сказка какая-то.

– Если бы сомневался, то не говорил, – забирает лежащие на столе документы, возвращает их обратно в сейф.

– Что я буду должен за услугу? – Вадим вновь переводит разговор в деловое русло.

Степанов ухмыляется, смотрит то на него, то на меня. Отпивает уже явно остывший кофе из кружки.

– Ксюшу и дочерей не обижать, – отрезает. Я на мгновение теряю дар речи. Блин! Откуда он знает⁈ Я ж не говорила никому!

– С этим проблем не возникнет. Не переживайте, – спешит заверить Богданов. Сжимает мою руку под столом.

Мирную обстановку разрушает нарастающий в коридоре шум. Громкие голоса, возмущение. Не успеваем среагировать, как дверь в кабинет распахивается и на пороге появляется взъерошенный мужчина.

– В доме пожар! – произносит взволнованно.

– В каком именно? – спокойно спрашивает Мирон Степанович.

– В том, который на особом контроле, – после этих слов обстановка в кабинете резко меняется.

– Сильный? Уже потушили? Проживающих спасли⁈ – Степанов засыпает вопросами подчинённого.

– Подробности ещё не узнал, – говорит извиняющимся тоном.

– Узнавай! Живо! – рявкает. Дверь закрывается в тот же миг. – Поехали! – обращается уже к нам.

– Мирон Степанович, что случилось? – я не понимаю. Вроде всех победили. Осталось что-то ещё?

– Дом, где проживал твой отец с семьёй, подожгли!

Глава 49
Ксюша

Ещё никогда время не тянулось так медленно.Мы мчим на запредельных скоростях по шоссе, а мне кажется, что ползем. Словно улитки.

– Ну же, папа, – прошу, глотая соленые слезы. Вновь нажимаю на кнопку вызова.

Подношу к уху телефон, слушаю длинные гудки, кусаю губы. Звонок обрывается. К сотовому так никто и не подошёл.

Начинаю все сначала. Поочередно обзваниваю маму, папу, няню, соседей. Никто трубку так и не берет.

Вой сирен уже не врезается в уши. Машина сворачивает с трассы на объездную дорогу, меня кидает вбок.

– Держись, – произносит Вадим удерживая меня. – С ними все должно быть в порядке.

– Почему ты так в этом уверен? – смотрю сквозь слезы на любимого мужчину.

– Если то, что я слышал про твоего отца правда, – начинает объяснять. – Он никогда не поселился в доме без надлежащей противопожарной системы.

Слушаю Вадима и понимаю, что в чем-то он прав. Мой папа дотошный. И принципиальный. Он бы не стал жить в деревянном доме просто так.

– Мирон Степанович, у вас есть новости? – спрашиваю крестного. Он на переднем пассажирском сидении сидит.

– Нет, – бегло отвечает. А затем снова утыкается в планшет.

Вадим поддерживает меня, пытается успокоить. А мне так плохо, что даже дышать не могу.

Мчим. Летим. Выезжаем из города, несёмся по трассе, подъезжаем к СНТ. Издалека вижу дым.

Из груди летит крик. Душу его раскрытой ладонью. Все будет в порядке! Все хорошо.

Повторяю нехитрые слова раз за разом, но толку от этого не ощущаю. Мне плохо. Мне больно. Мне страшно. Так и хочется встать и крикнуть, что мы все умрем.

Но я держу себя в руках. Сжимаю в кулак свое горе. Ради дочерей. Ради родителей. Ради себя.

Они живы! Именно в это мне нужно верить. И тогда так и будет!

Заворачиваем на улицу, где ещё недавно красовался родительский дом, не могу сдержать рвущиеся из груди всхлипы. Страх сковывает всю меня целиком.

На небольшом проулке стоят несколько пожарных расчетов, сотрудники в форме бегают взад-вперед. Автомобильный салон наполняет запах гари и горелого дерева. Снаружи он настолько силен, что не спасают даже фильтры.

Машина останавливается, выскакиваю из салона и опрометью кидаюсь вперёд.

– Мира! Мила! – зову дочерей, закладываю в свой крик всю боль, все горе. Смотрю по сторонам, судорожно ищу. Малышек нигде нет.

– Папа! Мама! – продолжаю звать своих родителей. Мечусь из стороны в сторону, ищу, зову, но в ответ ничего.

Тлеющий дом. Запах гари. И больше ничего.

– Ксюш, их здесь нет, – Вадим бережно кладет руку мне на плечо. Чуть сжимает.

– А где они? – всхлипываю.

– Не знаю, – поджимает губы. Я вижу, ему тоже плохо. Но мне гораздо больней.

Притягивает меня к себе, обнимает. Закрываю глаза, начинаю реветь.

Нет моих дочек. Нет родителей. Я осталась в этом мире совершенно одна.

– Выяснили что-нибудь? – Богданов спрашивает с надеждой у Мирона Степановича.

Беру себя в руки, открываюсь от мужской груди, поворачиваюсь к крестному отцу. Все мои чаяния разбиваются в тот же миг, как мы встречаемся взглядом. Кусаю кулак до крови, стону.

Боль меня окольцевала. Сминает все внутренности. Сжигает меня изнутри.

– Бригада, что сейчас тушит, ничего не знает, – принимается меня успокаивать. – Они сказали, что никого ещё не нашли.

– Не нашли? – спрашиваю в ужасе. – Или ещё не искали?

– Не искали, – говорит. Голос печален и суров.

Я знаю, что Степанов найдет тех, кто посмел это сделать. Накажет по-полной. Приставит к суду.

Но разве мне от этого станет легче? Той, кто в одночасье в пламени пожара потеряла разом всю свою семью?

Отхожу в сторону, ничего не вижу. Я больше не отдаю себе отчет. Иду вперед. Ноги переставляю. Стоять на месте не получается, меня все куда-то несёт.

– Ксюша стой! Тебя ноги не держат! – Вадим срывается следом за мной.

– Они погибли! – кричу рыдая. Мне до невыносимости плохо. Душа разорвана в клочья. Сердце заживо вырвали из груди. – Их больше нет, – шепчу едва слышно.

– Шшш, – Вадим своими сильными руками поднимает меня, прижимает к груди. Запускает пальцы в распущенные волосы, держит. – Ты не видела их тела. Не опознавала, – начинает меня убеждать. – Шансы, что они живы, есть! Ты обязана держаться!

– Держаться? – из груди вырывается истеричный смешок. – Ради чего? Их больше нет! Ты сам это видишь!

– Ксюша, пожалуйста, – начинает просить, но я больше ничего не хочу слушать.

Меня накрывает истерика с головой. Противостоять ей я больше уже не желаю. Я плачу, кричу, выливаю свою боль. Ее слишком много. Она переполняет.

Подбегаю к тлеющему дому, пытаюсь войти внутрь. Меня не пускают сильные мужские руки. Остро. Горячо. Руки болят. Душа… Ее разорвали в клочья.

У меня больше нет семьи. Нет родных. Мои дочери… Аааа! Как же ужасно!

Мечусь по проулку. Света белого не вижу. Зову своих родных. В ответ…

– Ксюша! – слышу родной голос. Поднимаю глаза наверх, не могу разглядеть. Пелена слез не дает. Плохо видно.

Моргаю несколько раз. Фокусирую взгляд.

– Папа, – произношу на выдохе. – Мама, – узнаю стоящую женщину рядом с ним.

– Мамочка!

– Мамуля! – из раскрытой соседской калитки выходит няня, а следом за ней в проулок выбегают две малышки. Вижу их и почва уходит из-под ног.

– Мира, Мила, – падаю на колени, не сдерживаю слезы. Раскрываю объятия и ловлю двух самых дорогих на свете принцесс.

Глава 50
Ксюша

– Мамочка, а кто этот дядя? – Мира с любопытством разглядывает Богданова. Дочка не скрывает своих эмоций, они все написаны на ее милом личике. Ей интересно. И дико любопытно. Она смотрит на Вадима как на диковинного зверька.

Сердце сжимается, когда наблюдаю за своей дочкой. С детской непосредственностью подходит к Вадиму, останавливается в паре шагов, оборачивается. Киваю. Разрешаю ей подойти.

Моим девочкам нужен отец. Сейчас это я понимаю особенно остро. Им нужен тот, кто всегда защитит. Ото всех. Кто научит любить. Кто покажет, каким должен быть настоящий мужчина. Им нужно сильное надёжное мужское плечо. Уверенность и сила, что может дать лишь один человек на планете. Отец.

Ах, сколько много мы уже упустили! Сколько времени прошло мимо. И как хорошо, что все разрешается таким благоприятным способом.

Наблюдаю за малышкой. Она подходит к Вадиму, приглядывается. Ей интересно, кто этот новый человек.

Смотрю на Миру, затем на Богданова и понимаю, что они между собой очень похожи. Сразу видно, отец и дочь. Здесь даже теста ДНК не требуется, и без него все понятно без слов.

– Это ваш папа, – произношу с нежностью в голосе. Небольшое волнение все же проскальзывает между строк.

Мне немного тревожно, но девочкам этого я не покажу. Подобное им знать не положено.В силу возраста не поймут.

– Папа? – переспрашивает дочка. С интересом смотрит на Богданова. Тот молчит, даёт возможность рассмотреть себя и привыкнуть. Боится испугать.

– Разве папы такими большими бывают? – громким шепотом спрашивает у меня Мила.

– Бывают, – опускаясь вниз отвечает Вадим. Каждое его движение плавно и осторожно. Он делает всё, что можно, чтобы девочки доверились и подошли.

Мира продолжает его изучать. Приближается к Вадиму, касается раскрытой ладошкой щетины у мужчины на лице.

– Ой, – отдергивает руку. – Колючий, – поворачивается ко мне. – Мама, наш папа еж?

– Нет, – смеюсь. Богданов еле сдерживается. Глаза блестят от восторга. Таким счастливым ещё его я не видела. – Он не ёж, – заверяю малышку. – Хоть и колется иногда, – подмигиваю уже своему любимому.

– Какой у нас интересный папа, – заявляет Мила. – Большой, колючий и теплый, – подходит к Вадиму, забирается к нему на колени.

– Плюшевый еж! – гордо подытоживает Мира. Малышка забирается наверх и садится рядом с сестрой.

– Еж, так еж, – смеётся Вадим. Держит девочек, поднимается на ноги.

– Ого! Как высоко! – верещит Мила, крепко хватается за папу, прижимается к нему, боится упасть. Но косит одним глазом вниз. Лукавый взгляд и неприкрытое счастье. Дочка в восторге.

– Наш папа еж-великан! – пищит довольная Мира. Я не могу сдержать счастливого смеха.

Богданов играет с дочками, они ни на секунду не отлипают от него. Моя мама пыталась забрать, но не вышло. Громкий рев закончился лишь тогда, когда малышки вновь оседлали своего отца.

– Папа, мама, – обнимаю родителей. – Тамара Львовна, – няню тоже сгребаю в объятия. – Какое счастье, что вы все живы!

– Это спасибо девочкам надо сказать, – с нежностью в голосе произносит моя мама кивая в сторону внучек. – Малышки отказывались спать пока я им свежей воды не принесу. Пошла на кухню, услышала какой-то шум за окном, выглянула и увидела движение. Кто-то во всем темном удирал со всех ног, – смотрит на моего отца.

– Позвала меня, – продолжает рассказ мой папа. – Когда я пошел осматривать дом, то увидел заднюю стену в огне. Та, которая глухая была, горела довольно прилично. Пламя объяло уже большую часть, тушить самим смысла не было. Поэтому я ворвался в дом, забрал женщин и детей, потом уже документы. В пожарную часть звонили отойдя на приличное расстояние от дома, от соседей. Я не стал рисковать и светиться. Мало ли что задумали поджигатели. Мы тут же ушли с участка. Незаметно.

– Папа, – выдыхаю. Вытираю слезы, что льются из глаз.

– Ты все правильно сделал, Валер, – подбадривает отца моя мама.

– Дом застрахован? – во мне включается профессионал.

– Да, – кивает глава семейства. – Буквально месяц назад страховку продлил.

– Поджигателей мы поймаем, – заверяет Степанов. – Можешь не сомневаться.

– Мирон, в тебе я уверен, как ни в ком другом, – бодро произносит отец. – У меня камеры по периметру участка расставлены. Информация хранится на облаке. Дублируется на сервер, он в подвале дома.

– Ты, смотрю, подстраховался со всех сторон, – ухмыляется старый напарник моего отца.

– Ну а как? – смеётся папа. – Иначе нельзя.

– Я дам указание своим людям, – говорит Мирон Степанович. – Они внимательно все изучат, проведут экспертизы. Не переживай, все сделаем на высшем уровне!

– Я и не сомневался, – отвечает отец. – Твои подчинённые всегда работают как надо. Ты заслуженно звание и звёзды получил.

– Спасибо, друг, – Мирон Степанович тронут словами моего отца. Я с папой согласна. Степанов по праву занимает свою должность.

– Мы практически закончили, – к нам подходит мужчина в спец.форме. – Осталось немного и можно будет приглашать криминалистов.

– Считаете, мог быть поджог? – намеренно задаёт в таком странном на первый взгляд ключе, вопрос Степанов.

– Однозначно, – заверяет специалист. – Но мои слова к делу не пришьешь, а вот заключение криминалиста без труда.

– Согласен, – кивает отец. – Пойдем, обговорим детали.

Мужчины удаляются. Няня тоже отходит в сторонку. Она отлично держится с учётом всего произошедшего. Нужно будет потом ей премию дать. Не каждая женщина выдержит подобное испытание.

Мы останемся с мамой наедине.

– Что у тебя с лицом, милая? – бережно касается подушечкой пальца раны на щеке.

– Не поверишь! Выходила из душа, поскользнулась и упала, – нагло лгу смотря маме прямо в глаза. Незачем ей знать правду. Волноваться будет. А в ее возрасте, да с хронической гипертонией ничего хорошего от волнения ждать не стоит.

– Щекой? – хмурится.

– У Вадима стена шершавая есть, – хоть тут врать не нужно. Есть такая. Правда, не рядом с душем. – Об нее и порезалась.

– Аккуратнее надо быть, девочка моя, – смотрит на меня с сожалением.

– Я стараюсь, – тепло улыбаюсь ей. – Честно.

– Верю, – мама улыбается мне в ответ.

– Я смотрю, все устали, – к нам подходит Вадим. Миру и Милу забрала няня. Малышки проголодались и она смогла хитростью заманить их в дом к соседям.

– Есть немного, – лукавит мама. Я же вижу, что она едва держится на ногах.

– Предлагаю вам всем пожить у меня, – смотрит мне прямо в глаза. – Надеюсь не против?

– Ну что вы, – начинает отпираться мама. И тут я понимаю в кого такая правильная и упрямая.

– Конечно! – с самой милой на свете улыбкой перебиваю ее. – Она согласна, – кошу на женщину строгий взгляд.

– Как скажет муж, – разводит руками.

– Пааап, – зову.

– Я сам все решу, – Вадим шепчет на ухо. – Скажи маме, пусть собирается. Сейчас поедем домой.

Мы с мамой многозначительно переглядываемся, когда Вадим отходит чуть поодаль. Он беседует с моими отцами, о чем-то рассказывает им. Все серьезные и собранные. Готовы в любой момент отразить атаку. А мы…

Мы всего лишь хрупкие женщины. И наши мужчины будут нас оберегать.

Это правильно.

– Какой хороший у тебя вкус, моя милая, – с теплом в голосе произносит мама. Она внимательно смотрит на Вадима.

– Так вышло, – пожимаю плечами. – Случайно.

– Случайности не случайны, – улыбается. – Малышки, наконец, обрели своего настоящего папу. Ты нашла свою любовь.

– Неужели, – хочу продолжить словарь «так это заметно», но мама не даёт мне сказать и пары слов.

– Он хороший мужчина, – не отрывает внимательного взгляда от Богданова. – И он любит тебя. Цени это, дочка.

– Стараюсь, – смотрю на любимого, он словно чувствует меня, поворачивает голову в нашу сторону. Встречаемся взглядами. В его глазах плещется море из нежности и любви. Я улыбаюсь. Он сдержанно кивает в ответ.

Люблю его. Сильно. До дрожи. Невыносимо! А он любит меня. Теперь я это знаю точно.

Порой в жизни случаются страшные вещи. Но их нужно всего лишь взять и пережить. Я бесконечно благодарна Вадиму! Он открыл для меня двери в другой мир.

В мир любви. Доверия. Уверенности. И веры.

Богданов, вернёмся домой, зацелую тебя!