Текст книги "Настоящий (ЛП)"

Автор книги: Кэти Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Мы сворачиваемся, – говорит он нам, а потом с беспокойством спрашивает у меня, – Ты в порядке, Би?

– Все классно. Обязательно позови меня завтра. Не могу дождаться возвращения на ринг с этим парнем.

Райли смеется, но Ремингтон не разделяет его веселья.

Его грудь пропитана потом, а темноволосая голова низко опущена, пока он осматривает мою лодыжку, его пальцы надавливают вокруг кости.

– Так больно, Брук?

Мне кажется, он обеспокоен. Неожиданная нежность, с которой он говорит, заставляет мое горло сжаться, и я не знаю почему. Как когда ты падаешь и хотя не чувствуешь боли, ты плачешь от обиды. Но у меня были падения и похуже, на глазах у всего мира, и я бы очень хотела не рыдать так отчаянно тогда, как и не хотела бы сломаться на глазах самого сильного человека в мире.

Хмурясь вместо этого, я тянусь к лодыжке, но он не убирает руку и внезапно наши пальцы переплетаются вокруг моей ноги, и все, что я могу чувствовать это его рука на моей коже.

– Ты весь целую тонну! – Жалуюсь я, будто это его вина, что я идиотка. – Если бы ты весил немного меньше, я бы повалила тебя. Я даже смогла сбить с ног своего инструктора.

Он поднимает глаза, хмурясь.

– Что тут скажешь?

– Что тебе жаль! Ради спасения моей гордости.

Он качает головой, явно все еще сердится, а я насмешливо улыбаюсь и тянусь за бутылкой Gatorade, откручиваю крышку.

Его взгляд падает на мои губы, пока я делаю глоток, и вдруг я чувствую что – то недвусмысленное у себя под попой. Пока холодный напиток стекает по моему горлу, я понимаю, что все остальное тело лихорадочно горячее и становится все горячее.

– А мне можно? – говорит он странно хриплым голосом и указывает на мой напиток.

Когда я кивнула, он схватил бутылку своей огромной рукой и наклонил ее ко рту, мои гормоны взорвались от вида его губ, касающихся горлышка.

Прямо в том месте, где только что были мои губы.

Его горло напрягалось от питья, потом он опустил бутылку, его губы были влажными и, когда он протянул бутылку мне, наши пальцы соприкоснулись. Молнии пронеслись по моим венам. Я зачарована его расширившимися зрачками и тем, как он смотрит мне в глаза. Когда я на автомате, лишь бы прикрыть нервозность, делаю еще один глоток, он смотрит на меня слишком пристально, его губы без тени усмешки. Прекрасного розового цвета. Рассечение на губе все еще заживает. На той самой губе, которую мне хочется лизнуть. Глубоко внутри меня растет вожделение. И это довольно болезненно. Я сижу у него на коленях и понимаю, что одна из его сильных рук обхватывает мою талию, я никогда не была так близка к нему. Близка достаточно, чтобы коснуться его, поцеловать его, обхватить его всем телом. Внезапно я чувствую, как умираю и лечу. Я больше не могу притворяться, что это пустяки и ничего не значит. Я хочу его. Я хочу его так сильно, что не могу нормально мыслить. Это не пустяк. Это очень многое значит.

Я никогда не чувствовала ничего подобного.

Я знаю, что это сумасшествие, и что это никогда не случится, но я ничего не могу с собой поделать. Он словно моя Олимпийская медаль, что-то, чего у меня никогда не будет, но чего я страстно желаю всем своим существом. И я испытываю отвращение от мысли, что его рука держала одну, а может и двух женщин менее суток назад, ведь мне так хотелось быть на их месте.

Обдумывая все это еще и еще раз, я осторожно постаралась встать. Он отставил бутылку в сторону и схватил из корзины два полотенца – одно обернул вокруг своей шеи, а второе накинул мне на плечи, при этом продолжая держать меня за талию.

– Я помогу тебе приложить лед.

Он спустил меня с ринга, будто я весила не больше облачка, и мне пришлось опираться на него, держа руку на его широкой талии.

– Да все в порядке, – пыталась я убедить его.

– Хватит спорить, – ответил он.

В лифте он продолжал удерживать меня близко к себе, наклонив ко мне голову так, что я чувствовала его дыхание. Я отлично осознаю, насколько он огромен, тем более в сравнении со мной, чувствую его пятерню на своей талии и мгновение, когда он прижимает нос к моему уху. Мне щекотно от его дыхания, он так близко, что его губы коснутся моего уха, если он начнет говорить. Я слышу его глубокий вдох, и в низу живота все яростно сжимается, мне до боли хочется повернуться и уткнуться носом в его кожу, вдохнуть полной грудью. Но, конечно, я этого не делаю.

Он отводит меня в мою комнату, а мое тело в таком состоянии, что мозг не может придумать тему для общения, чтобы избавиться от сопровождающей нас напряженной тишины.

– Эй, парень, готов к бою? – Человек в форме работника отеля, похожий на фаната, спрашивает из другого конца холла.

Улыбаясь, Ремингтон поднимает большие пальцы, после чего поворачивается ко мне и прижимает подбородок к моим волосам позади уха.

– Ключ, – говорит он гортанным шепотом, от которого у меня появляются мурашки на коже. Он открывает дверь и заводит меня внутрь.

Дианы нет, скорее всего, она готовит ему очередной супер-ужин. Он сажает меня на край громадной кровати. Думаю, он догадался, что эта принадлежит мне, потому что у столика рядом со второй кроватью стоит фотография двух детей Дианы.

– Я принесу тебе льда, – говорит он, хватая ведерко.

– Все в порядке, Реми, я позже…

Дверь захлопывается прежде, чем я заканчиваю предложение, и я наклоняюсь прощупать лодыжку, чтобы оценить нанесенный самой себе ущерб.

Он оставил дверь не запертой, так что не стучит, и я замираю, когда, вернувшись, он хлопает дверью. Он включает воду в ванной и возвращается, весь такой громадный и властный, ставя ведерко на ковер.

Он становится на колени у моих ног, и от взгляда на его мощное тело и темноволосую голову, склоняющихся ко мне с заботой, волна желания проходит сквозь меня с такой силой, что я смотрю вниз на лед, мечтая окунуть голову в ведерко.

Он стягивает мой кроссовок, потом носок, затем бережно удерживая мою ногу за икру, опускает ногу в ведерко.

– Когда починим тебя, я покажу тебе, как меня повалить, – шепчет он.

Когда я не отвечаю, целиком поглощенная его прикосновением, он смотрит на меня нежно.

– Холодно?

В отличие от остального тела, кончики пальцев в оде начинают замерзать.

– Ага.

Он погружает мою ногу глубже, и я напрягаюсь от холода. Он останавливается и спрашивает:

– Продолжать?

Я качаю головой и упорно погружаю ногу глубже, думая: «Без боли нет результата». Мои легкие сжимаются, пока тело привыкает к холоду.

– Вот черт!

Он замечает мою гримасу и, вытянув мою ногу, шокирует меня, прижимая мою ледяную ступню к своему животу, чтобы согреть меня. Его пресс напрягается под моими пальцами, а его глаза удерживают мой взгляд, и кажется, будто я тону.

Меня охватывает напряжение. Его большая, теплая, мозолистая рука обхватывает мою голень, прижимая мою ногу к животу так крепко. Хотелось бы, чтобы на месте ноги были мои руки, чтобы ощутить его твердый пресс под пальцами. Каждый его изгиб плотно прижимается к моей ноге и онемение полностью проходит.

– Не знала, что ты увлекаешься педикюром, Реми, – говорю я, не понимаю, почему голос звучит так слабо.

– Такой уж у меня фетиш.

Он ухмыляется, давая понять, что шутит, тянется свободной рукой к ведерку и достает один кубик льда. Он легонько прикладывает его к моей лодыжке и водит по нежной коже, осторожно следя за тем, что делает. Мгновенно и яростно мое тело сжимается, сосредотачиваясь на нем.

Сердцебиение отдает в голову. Боже, этот парень работает руками получше меня. Будто подтверждая мои мысли, рука, прижимающая мою ногу к его животу, смещается, и он начинает массажировать мои пальцы и подъем ноги, пока кубиком льда натирает кожу на лодыжке. Внизу живота начинает покалывать, и я боюсь, что через минуту уже не смогу контролировать свое тело.

Мой голос дрожит, как и мое тело.

– Ты и маникюр умеешь делать?

Он поднимает на меня взгляд, и мое сердце подпрыгивает от эффекта, производимого его голубыми глазами.

– Давай я сначала закончу с ногой, а потом займусь всем остальным.

Он медленно улыбается, и у меня перехватывает дыхание. Внизу живота начинает пульсировать, пока лед продолжает медленно разжигать растущий внутри меня пожар.

Я зачарована тем, как он наблюдает за ледышкой на моей бледной коде, тишина наполняется электричеством. Растерянно я легонько переставляю ногу на его животе, чувствуя кубики пресса. Он поднимает глаза, и настойчивость в его взгляде охватывает меня, заставляя задыхаться и тонуть.

– Уже лучше? – бормочет он, вскидывая темные брови, и я не могу поверить, что его голос так влияет на меня, что его прикосновения влияют на меня, и его запах, сам факт, что другой человек имеет такое сильное влияние на меня. Не могу этого допустить.

Я.

Не могу.

Допустить этого.

Я напоминаю себе, что желая мужчину, ты контролируешь, что дать ему. Контролируешь, что позволить ему взять. Но я не могу перестать представлять его, себя, нас. Меня, срывающей с него одежду, и его, прижимающего меня к себе. Представлять его губы на моих, нас, безрассудно падающих на кровать. Из-за него мне будто снова восемнадцать. Девственна и распутна. Думаю только о мальчишках… хотя он заставляет меня думать лишь об одном. Он такой мужественный. Настоящий мужчина. Но при этом игривый, как мальчишка.

Большой, плохой мальчишка, который прошлой ночью веселился с проститутками прямо на кофейном столике…

Это внезапное грубое воспоминание остужает меня, как прыжок в ледяные воды Аляски.

– Да, уже намного лучше. Спасибо тебе. – Отвечаю я холодным, как тающий лед, голосом, пытаясь освободить ногу из его хватки.

У меня почти, получается, освободиться, когда дверь открывается и в комнату входит Диана.

– Вот ты где. Я должна накормить тебя, чтобы ты восстановил силы до завтра!

Посмотрев на меня, будто удивлен изменениями в моем поведении, Ремингтон нахмуривается и бросает растаявший лед в ведерко, ставит мою ногу на пол и встает.

– Мне жаль, что так вышло с твоей лодыжкой, – говорит он мне, выпрямляясь, он выглядит растерянным и почти уязвленным.

– Не волнуйся, если не сможет прийти на бой.

– Нет. Это не твоя вина. Я буду в порядке, – быстро отвечаю я.

– Я скажу Питу найти для тебя какие-нибудь костыли.

– Я буду в порядке. Так мне и надо, буду знать, как наезжать на деревья.

Он останавливает на пороге, оглядывается на меня, сидящую на краю кровати, выражение его лица невозможно прочесть.

– Удачи, Реми, – говорю я.

Он смотрит на меня, потом на Диану, проводит рукой по волосам и уходит, выглядя при этом… кажется, взволнованным.

Диана уставилась на меня в полнейшем недоумении.

– Я пришла не вовремя?

– Нет, – я качаю головой. – Ты пришла как раз вовремя, чтобы я не выставила себя полнейшей дурочкой.

Можно подумать, пытаться свалить с ног мужчину вроде него – умный ход.

Глава 5
Танцы под музыку

Пит, Тренер и Райли хотят, чтобы я вышла из-за кулис.

– Ему необходимо сосредоточиться, иди и сядь на свое место, а то ты нафиг отвлекаешь его, – сказал мне Пит, и хотя я считала его самым спокойным мужчиной в команде, сегодня он определенно раздражен. Может из-за того, что у него день рожденье, ему исполнилось тридцать два, и он предпочел бы быть где-нибудь в другом месте.

– Вот. Возьми этот билет, иди и знакомься с девушками возле тебя. Они милые, и сегодня они с нами. Позже мы все идем праздновать.

Несколько минут спустя оказывается, что обе девушки выглядят как конкурсантки на "Мисс Вселенная" и как те девушки, что проходят по рингу в бикини. Но они искренне улыбаются, стоит мне подойти, и я не могу не заметить их одобрительные взгляды, пристально осматривающие мою маленькую черную юбку и блестящий топ с короткими рукавами.

– Приветик! Я Фрайди, а это Дебби, – говорит рыжая, которая недавно танцевала на кофейном столике Ремингтона, и указывает на блондинку, Дебби.

– Привет. Меня зовут Брук.

– О! Это же ты заходила в номер прошлой ночью, – говорит Фрайди.

– Никуда я не заходила, – расстраиваясь, что они узнали. Получается, Райли сказал им, что это я была у дверей?

Как стыдно.

Фрайди наклоняется и шепчет мне на ухо,

– Я думаю, что Реми хочет тебя трахнуть.

Ощущение, как будто из меня выбили воздух; я заняла свое кресло, и затем вторая девушка, Дебби, также наклонилась ко мне.

– Реми действительно хочет трахнуть тебя. Он так возбудился, когда ты пришла в комнату и говорила с Райли. Я почувствовала это, когда была у него на коленях. Он только услышал твой голос и бух, у него сразу встал.

– Слишком много информации! Серьезно! – крикнула я, качая головой с нервным смешком. Теперь я полностью покраснела, борясь с тысячью и одной эмоцией, сразу со всеми.

– Я даже предложила ему позаботиться об этом, – добавила Дебби, – но он был, как "просто оставь это, я в норме", и ушел, говоря нам заняться его друзьями, и затем он ушел в свою комнату и заперся. Пит хочет убедиться, что это не повторится сегодня.

Я уставилась на свои колени и неодолимое чувство собственничества, которое я никогда не знала, что могу чувствовать, проносится через меня.

– Почему он должен каждую ночь заниматься сексом? – я спрашиваю их, не в силах скрыть раздражение.

– Ты что, шутишь? Это же Реми. Он, вроде как, привык получать много этого. Ежедневно.

Усмехнувшись, я махаю рукой и поворачиваюсь к пустому рингу, совсем не желая думать о том, сколько "этого" Ремингтон привык получать, но представление того, как его красивое тело переплетается с кем-то другим, заставляет мой желудок сжаться так сильно, что если бы я недавно что-то съела, то возникла бы опасность это вернуть обратно.

Десять минут спустя, я слышу, как его имя звучит в динамиках,

– И сейчаааас, дамы и господа, приветствуем: неповторимый, Ремингтон Тейт, РАЗЗЗЗЗРЫВНООООООЙ!

Поток ощущений прошел через мое тело, когда он выбежал трусцой, и я сразу же почувствовала жаркую влагу в трусиках. Боже, я ненавижу, сколько раз на день я смотрю на него и хочу сделать его своим. Я хочу прикоснуться к нему, изучить его.

Он поднимается на ринг в этой яркой одежде, контрастирующей с его совершенной мужественностью, и в тот момент, когда он снимает накидку, вся толпа начинает кричать. И также мое сердце, когда я осматриваю его, словно мне нужна моя доза. Его темные волосы сегодня в совершенном беспорядке, эти загорелые мышцы сгибаются, когда он протягивает вперед руки и немного поворачивается. И вот здесь я, мое дыхание задерживается между моими легкими и моими губами, когда он оборачивается вокруг и изучает толпу. Как только он замечает меня, его глаза оживают, они становятся такими оживленными, как и я себя начинаю чувствовать, когда он улыбается мне. Ремингтон задерживает мой взгляд, показывая свои ямочки, и я клянусь, что то, как он смотрит на меня, заставляет меня чувствовать единственной женщиной здесь. Все время, что он на ринге, он в своей роли. И его глаза просто… пожирают меня. Я знаю, что это не правда. Я знаю, что вижу только то, что хочу видеть.

Но я просто хочу сидеть в этом дурацком кресле и верить, что существует такого рода волшебство между двумя людьми, будто я могу быть этим призом этому сексуальному, грубому и первобытному мужчине, являющемуся таким сильным, таинственным, и игривым, покоряющем меня, как ничто и никогда не покоряло в жизни.

Я не могу перестать думать о том, что он не стал спать с девушками, которых привели, Пит и Райли. Только об этом я и думаю, пока смотрю, как он побеждает первого противника, радуя тем самым не только меня, но и сотни других женщин, не сводящих глаз с его мощного, грациозного, идеального тренированного тела.

Задержав дыхание, я наблюдаю, как он побеждает второго, и третьего противника, и каждый раз, как его объявляют победителем, я чувствую прилив гордости. Он так тяжело трудится, так много тренируется и теперь, поднаторев в боксерских правилах, я понимаю, что он делает. Я вижу его удары "раз-два". Его джэбы. Его хуки. Вот он неожиданно левой рукой блокирует силовой удар справа, делает шаг вперед, пробивает левым хуком противнику по ребрам, а правым кроссом окончательно его нокаутирует. Противник пытается подняться, но падает, измотанный и окровавленный.

Зрители ревут, стоит ведущему объявить его имя.

"РРРРРРРААААААЗРЫВНОООООЙ!"

Боже мой. Он бьется как настоящий чемпион, и заслуживает стать чемпионом в финале. Мое сердце бешено колотится, я наблюдаю, как судья на ринге направляется к Ремингтону, чтобы поднять его руку. Меня охватывает странная смесь тревоги и ожидания объявления его победы, потому что я знаю – в тот же момент он посмотрит на меня, как это уже случалось после каждого его боя, начиная с того, самого первого.

– Наш победитель, леди и джентльмены. Разрывнооой!!!

Как только ярко-голубые глаза находят меня в толпе, мое сердце начинает яростно пульсировать в висках, а внутренности сводит от эмоций. Он смотрит прямо на меня, его глаза принадлежат мне, его улыбка только моя, и на долю мгновения только это имеет значение.

Сегодня вечером Мелани особенно не хватает. Мелани, которая бы стояла рядом со мной и кричала, говоря ему все, что я хочу сказать, но трушу. Мысленно я слышу ее, скучаю и мечтаю, чтобы она приехала, и я могла кричать, могла сказать Ремингтону Тейту, что я с ума схожу от того, насколько он чертовски горяч.

Спустя час мы забираемся в машину, а Райли и Пит, похоже, едут на другой машине вместе с Фрайди и Дебби, в то время как шофер из отеля везет Ремингтона и меня в черном Линкольне. Не знаю, кто устроил все, таким образом, мне было сказано ждать в черной машине, и вот он проскальзывает на заднее сидение рядом со мной, у меня перехватывает дыхание от нервов и волнения. Он принял душ после боя и переоделся в обалденные черные джинсы и черную рубашку на пуговицах с закатанными рукавами, а от аромата его мыла у меня защемило в груди.

Не смотря на просторные сидения, пока мы вливаемся в трафик, я понимаю, что Ремингтон сидит совсем близко ко мне. Я чувствую рукой его руку. Наверное, стоило бы отодвинуться, но я не шевелюсь. Вместо этого, пока мы подъезжаем к клубу, я смотрю в окно на огни ночного города, хотя на самом деле ничего не вижу. Мое тело зависло в момент, когда мы соприкоснулись.

Почему он прикасается ко мне?

Думаю, он следит за мной, оценивая мою реакцию, пока большим пальцем водит по моей ладони.

Мне хочется задрожать. Закрыть глаза. Сосредоточится на его прикосновениях. Не могу выбросить из головы слова девушек, и небольшой проблеск надежды, который они зажгли, сейчас полыхает во мне как факел. Мне необходимо знать. Знать, хочет ли он меня.

Он безумно красив и мои внутренности трепещут с новой силой.

– Тебе понравился бой? – спрашивает он низкий и хриплым голосом, пристально изучая мой профиль.

Он всегда задает мне этот вопрос после боя. Как будто мое мнение имеет для него значение.

– Нет, мне не понравилось, – отвечаю я, поворачиваясь к нему, усмехаясь, когда он хмурится. – Ты был великолепен! Я в восторге!

Тейт смеется и неожиданно, заставляя меня вздрогнуть, хватает меня за руку своей теплой ладонью. Я перестаю дышать, пока он медленно трется губами о мои костяшки, я чувствую его мягкий рот и почти заживший шрамик на нижней губе. Вибрации проносятся по моему телу, пока он, не отрываясь, удерживает мой взгляд. От этих глаз под темными густыми ресницами мои соски твердеют.

– Хорошо, – шепчет он, и я чувствую горячее и влажное дыхание на своей коже. Когда он опускает мою руку на сидение и медленно разжимает пальцы, я складываю ладони на коленях, сцепляя их в замок, просто чтобы не чувствовать пустоты.

Выбранный на вечер клуб забит под завязку, толпы людей стоят в очередях снаружи, но стоит Ремингтону выйти из машины и подвести меня к вышибале, как нас мгновенно пропускают внутрь, где Райли и Пит, ждут нас в отдельной комнате.

– Я заказал Питу танец на коленях, – говорит Райли Ремингтону. – Ты же не против, это вроде как подарок на день рожденья?

Через открытую дверь нам видно как женщина в блестящем серебряном бикини подходит к улыбающемуся Питу, сидящему на диване у дальней стены. Мне настолько неловко, что я, кажется, поежилась, что не укрылось от взгляда Райли, вскинувшего бровь.

– Тебя это смущает, Брук? – удивленно спрашивает он.

Мое сердце замирает, когда я понимаю, что Ремингтон тоже смотрит на меня. Он пристально смотрит мне в глаза, на секунду взглянув на мои губы, затем вновь в глаза. Его рука неожиданно обхватывает мою, и он шепчет:

– Хочешь понаблюдать?

Я отрицательно машу головой, и он отводит меня к бару и танцполу. Здесь нереально шумно, танцпол пульсирует от музыки и жара танцующих тел.

– О, обожаю эту песню! – кричу я, замечая Дебби, прыгающую по центру сцены. Она замечает меня и тащит за собой на танцпол.

– Реми! – Фрайди толкает его в толпу, пока Дебби визжит и притягивает меня ближе к себе, обхватывает мои бедра, начинает тереться и покачивать тазом. Я смеюсь и оборачиваюсь, вскидываю руки, пока песня Scream в исполнении Usher наполняет комнату. В шаге от себя я замечаю Ремингтона, возвышающегося над толпой.

Он не танцует.

Вообще-то, он даже не двигается.

Он смотрит на меня, улыбается, глаза блестят, и вдруг он хватает меня и притягивает к себе, наклоняясь к моей шее. Он убирает мои волосы в сторону, прижимается телом к моей спине и делает такой глубокий вдох, что я чувствую, как расширяется его грудь. Мой желудок сжимается в ответ, и я чувствую его губы на своем затылке. Он покусывал мою шею зубами, а потом вдруг пытается лизнуть меня.

Мое тело электризуется. Я тянусь к нему позади себя и притягиваю его за голову, двигая бедрами. Люди вокруг нас танцуют, жара нарастает. Он держит мои бедра руками, сжимает и притягивает ближе к себе, и попой я чувствую, насколько он возбужден. Он хочет, чтобы я знала, как сильно он меня желает. Его язык прокладывает путь по моей шее до уха. Я вздрагиваю, когда он кладет мне руку на живот и разворачивает лицом к себе.

Наши глаза встречаются. Все замирает. Музыка пульсирует по мне, от желания низ живота сжимается и горит огнем, я обнимаю его и притягиваю к себе, поднимая голову к его губам.

Мне необходимо знать, какой он на вкус. Почувствовать его. Он не спал с теми проститутками. В тот день он возбудился из-за меня. Он не смотрел на других женщин весь вечер. Ни во время боя, ни здесь. Он не смотрел ни на кого, кроме меня.

И я не смотрела ни на кого другого, ни на что, кроме этого отпадного шикарного мужчины, стоящего передо мной, того, кто выбирал для меня песни, бегал со мной, учил меня боксировать и прикладывал лед к моей травме. Голубые глаза горят от желания из-под прикрытых темных ресниц, пока он смотрит на мои глаза, мой рот, и вот он кладет ладонь, прижимая мое лицо к своему, ухо к уху, и делает глубокий вдох, он зажмуривается, прижимаясь ко мне.

– Ты понимаешь, о чем просишь? – спрашивает он хриплым голосом, тяжело дыша. – Понимаешь, Брук?

Я не могу ответить, и он хватает меня за зад и притягивает к себе, почти-почти прижимаясь ртом к моему рту. Он сводит меня с ума. Я хочу его. Я хочу, чтобы это случилось. Я провожу пальцами по его груди, запуская ладони в его шелковистые волосы.

– Да. – Мое сердце бьется, оглушает, пока я приподнимаюсь на носочках, тяну его за загривок, когда кто-то толкает меня в спину. Я спотыкаюсь и лечу вперед. Ремингтон ловит меня одной рукой и прижимает, защищая, к своему боку.

– Неужто это Разрывной и его новая телочка.

У меня кружится голова, и я понимаю, что кто бы ни толкнул меня, это была не случайность. Четверо мужчин обступают нас, и все они громадные. У одного из них на правой щеке вытатуирован черный скорпион, а сам он даже крупнее остальных.

Ремингтон бросает такой взгляд, будто они не больше кучки мух, и, обхватив меня рукой, уводит с танцпола.

– Как зовут твою новую подружку? Чье имя она выкрикивает, когда ты трахаешь ее, а?

Реми молча ведет меня к бару, но его пальцы на моей спине сжимаются в кулак, пока он подталкивает меня вперед. Мужчины следуют за нами, но Ремингтон продолжает игнорировать их. Он отворачивает меня и блокирует мне обзор своей мощной грудью.

– Возвращайся к Райли и скажи ему отвезти тебя в отель, – шепчет он.

Сигнал тревоги звенит у меня в голове, когда я понимаю, что это простая провокация соперников, с целью втянуть Ремингтона в неприятности. Я уже достаточно давно с командой, чтобы знать – стоит Реми затеять драку вне ринга, и он окажется в тюрьме и вылетит с соревнований.

– Тебе нельзя драться, Реми, – предупреждаю я, когда один из четверки повышает голос, перекрикивая музыку.

– Мы говорим с тобой, мудила.

– Я тебя слышал, ублюдок, просто мне плевать, – огрызнулся Реми в ответ.

Его друг занес руку для удара, но Ремингтон быстро пригнулся и толкнул его назад с такой силой, что верзила споткнулся и упал. Тут до меня дошла их тактика. Друзья Скорпиона собираются избить Реми, чтобы у него не оставалось выбора, кроме как ответить, выбив из них дерьмо, после чего его вышибут из лиги, а может даже посадят в тюрьму, в то время как Скорпион ничего и не сделал.

А если этот мужчина – тот самый Скорпион, которого Реми должен победить в финале, то он, скорее всего, надеется все уладить до матча. Чертов подонок!

Стоящий рядом со мной Реми закипает от ярости, хватает одного из мужчин за рубашку и шипит:

– Пошел на хер отсюда или я отрежу тебе яйца и скормлю их твоей маме!

Он отталкивает его и тут же, хватая двух других, отшвыривает их. Он выглядит таким взбешенным, что я начинаю нервничать. Вены вздулись на его ладонях, руках, шее, и когда третий мужчина приближается к нему сзади, Ремингтон локтем пробивает точно бедняге в лицо.

– Прости, чувак, моя вина, – извиняется он, пока мужчина бормочет проклятья, зажимая кровоточащий нос.

Тем временем, я замечаю парня с татуировкой скорпиона, радостно скалящегося и наблюдающего за происходящим.

Не тут-то было, говнюк!

Желание ввязаться в драку заводит меня на полную катушку. В голове гудит, а кровь бежит быстрее. Я так и чувствую, как она наполняет мои мускулы, мое сердце бешено бьется. Я бегу к бару, тянусь и хватаю две бутылки, возвращаюсь и разбиваю их об головы двух ублюдков. Осколки равномерно разлетаются по полу.

Я хватаю еще одну бутылку и бегом возвращаюсь обратно, когда замечаю Реми, который смотрит на меня с ужасом, а его лицо багровеет. Он выхватывает бутылку из моей руки, с грохотом ставит ее на барную стойку, после чего закидывает меня на плечо как мешок с картошкой и проталкивается сквозь толпу к Питу.

– Ремингтон! – возмущаюсь я, вырываясь и хлопая его по спине кулаками. Уровень моих гормонов взлетает как ракета, когда я понимаю, что его руки находятся на моей заднице. Я слышу, как он что-то шепчет Питу, и наконец, кровь возвращается на место, когда он опускает меня на сиденье машины. Адреналин бушует во мне. Я еще никогда не дралась. Невероятные ощущения. Сногсшибательные!

Наш шофер садится за руль и выезжает на дорогу, а я замечаю, как тяжело и быстро дышит сидящий рядом со мной Ремингтон.

Так же, как и я.

Наши взгляды встречаются в темном салоне машины, его глаза подозрительно темные, а лицо напряжено от ярости.

– Какого черта ты там вытворяла? – взрывается он.

Его сжатые в кулаки ладони лежат на бедрах, и на секунду мне кажется, что он собирается врезать по спинке переднего сидения. Он смотрит на меня яростным и странным взглядом. Почти животным. С видом… собственника. Это вызывает во мне странную дрожь.

Я была готова поцеловать его. Я сцепляю руки в замок, в попытке успокоиться.

Но, боже, я так возбуждена, я ни о чем не могу думать, пока смотрю на него. Никаких мыслей, сломленная внутри от болезненного желания быть с ним. Его пальцы сжимаются в кулаки все сильнее, а мне так хочется схватить его за руку, положить ее себе на грудь и умолять его прикоснуться ко мне.

– Я только что спасла твою задницу и чувствую себя превосходно, – говорю я, и новая волна адреналина проносится сквозь меня при одном только воспоминании.

Реми, кажется, висит на волоске, пока растирает лицо ладонями, уперев локти в колени, наклонившись вперед, потирает шею руками, которые, как я теперь заметила, ужасно дрожат. Его дыхание так и не восстановилось.

– Твою мать, во имя всего святого, никогда, никогда не смей делать этого вновь. НИКОГДА. Если бы хоть один из них поднял на тебя руку, я бы убил их всех на хрен, и я класть хотел на то, что кто-то наблюдает за мной!

Дрожь от волнения проносится во мне, когда он откидывается на сиденье и смотрит на меня с ума сводящим взглядом, полным желания и страсти. Он хватает меня за запястье и сжимает так сильно, что я ахаю. Он опускает взгляд на мою руку и отпускает меня.

– Я серьезно. Никогда не смей так делать.

– Ну, конечно же, я буду так делать. Я не позволю тебе вляпаться в неприятности.

– Черт, ты серьезно? – Я никогда не видела его настолько взбешенным, он потирает лицо и мрачно смотрит в окно, его тело дрожит от злости.

– Ты как взрывчатка, ты в курсе?

Я пожимаю плечами и легонько киваю, чувствуя себя такой же раздраженной.

Пока мы поднимаемся в лифте, мы одни в кабине, но, не смотря на это, он стоит максимально далеко напротив меня.

Он напряжен. Очень. Его глаза смотрят куда угодно, только не на меня. Он хрустит костяшками пальцев, затем шеей.

– Все в порядке, – говорю я, осторожно касаясь его плеча, и он замирает, уставившись на мою руку на своем плече, будто я ударила его током. Я отхожу в свой угол, и мы смотрим друг на друга. Воздух между нами потрескивает, как в гром. Кажется, будто он одновременно хочет прыгнуть на меня и убежать подальше. Он вытягивает руки вдоль туловища и говорит более спокойным голосом, пока мы идем по коридору к нашим комнатам, но при этом все еще кажется грубым и на эмоциях.

– Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с этими ублюдками, – бормочет он. Он явно пытается успокоиться, проводя рукой по колючим волосам. – Я собираюсь сломать к чертовой матери все кости Скорпиона и вырвать его глаза, как только представится такая возможность.

Я киваю, чтобы успокоить его, потому что уверена – он и правда хочет причинить Скорпиону боль. Но я настолько возбуждена, я не представляю, что сейчас буду делать одна в своей комнате. Я никак не могу пристроить руки, мысли, энергия внутри меня ходит по кругу, без выхода наружу.

– Могу я побыть в твоей комнате, пока ребята не вернутся?

Он колеблется, затем кивает, и я следую за ним в его номер. Мы усаживаемся на диван в гостиной, и он включает телевизор на первом попавшемся канале.

– Хочешь что-нибудь выпить?

– Нет, отвечаю я. – Я никогда не пью за день до полета, иначе буду вдвойне обезвожена.

Он кивает и приносит две бутылки воды из бара.

Он усаживается рядом со мной.