Текст книги "Настоящий (ЛП)"

Автор книги: Кэти Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Дрожь охватывает мое тело. Меня невероятно возбуждают его огромные ладони, направляющие меня по всей его гладкой длине. Чувствуя жар между ног, я слизываю капельки воды с его спины. Словно кошка, я трусь грудью о его твердые мускулы, водя языком вдоль его красивой покатой спины.

– Бабочки порхают в моем животе каждый раз, как ты произносишь мое имя.

Он разворачивается и тянет меня за волосы, откидывая голову назад, пока наши взгляды не встречаются. Он смотрит на меня, такой озверевший (в хорошем смысле слова), и внизу живота у меня все сжимается от страстного томления, когда он произносит: «Брук Дюма».

Я дрожу, прижимая к нему свое мокрое тело.

– Определенно бабочки.

– Давай ими займемся… – Он медленно улыбается, его улыбка похожа на волчий оскал. – Брук Дюма.

Я смеюсь, а вот он – нет, и когда его рот накрывает мой, то не для легкого нежного касания, а для обжигающего и властного поцелуя, который начисто стирает все мысли из моей головы. Он берет мои запястья и медленно заводит их мне за спину, от чего возбуждение проносится сквозь меня.

Я разрываюсь в клочья от этого неожиданного захвата, от того, как он дает мне понять, что он собирается сделать со мной все, что захочет, и мне это нравится. Я постанываю, когда он зубами прихватывает мою шею, беспомощно дергаюсь, пока он цепко сжимает мою кожу. Кажется, у меня будет первый в жизни засос.

Все еще удерживая оба моих запястья одной рукой, он отодвигается, часто дыша, затем переводит взгляд пронзительно-синих глаз на мою обнаженную грудь. От яростного желания на его лице, нервное прерывистое дыхание вырывается из моего рта. Я выгибаюсь от страсти, а он резко наклоняется, ртом накрывая мою грудь, посасывая ее сильнее обычного. Он нежно поглаживает второй сосок своей свободной рукой, его ладонь гладкая и настойчивая, и мне нравится, как его загорелая кожа резко контрастирует с бледной кожей моей груди. Он мастерски сжимает плоть и всасывает затвердевший сосок в жаркий рот, рукой крепко держа меня за запястья.

Мое тело дрожит рядом с ним, мое влагалище сжимается от неудержимого желания. Брызги воды покрывают наши тела, ударяясь о его спину, и я теряю рассудок, желая его прямо сейчас, быстро, безотлагательно.

– Возьми меня, – я тянусь к нему, умоляя.

Его глаза блестят, пока он щипает меня за один сосок, потом за другой.

– Таков мой план.

Он с легкостью поднимает меня за талию и, вместо того, чтобы опустить меня на свой член, притягивает мою грудь к своему рту. Он посасывает одну, затем другую, его мускулы напрягаются, пока он удерживает меня в воздухе, обеспечивая себе доступ к моим соскам. Ощущение, будто меня пронзила молния. Каждое посасывание простреливает вниз до пальцев ног. И когда я уже не могу удерживать стоны от ошеломительного удовольствия, он насаживает меня на свою эрекцию с такой силой, что в момент, когда он врывается в мое влагалище, я настолько потрясена, что вскрикиваю в голос.

– Слишком сильно? – Его голос хриплый от желания и беспокойства, он резко выходит из меня, его бицепсы напрягаются, пока он ждет моего ответа.

Не успев перевести дыхание, я машу головой и хватаю его за плечи.

– Я хочу тебя, – шепчу я. – Прошу, позволь мне получит тебя.

На его лице отображается желание.

В этот раз он опускает меня медленнее, но он все еще такой огромный и толстый внутри меня. Я не могу удержать стон, когда повисаю на его сильных плечах. Он начинает двигаться, трахая меня по-настоящему, я теряю контроль, провожу языком по слегка царапающейся щетине на его челюсти, сосу его ухо, задыхаюсь и стону, двигаясь так быстро, как могу. Так быстро, как он.

Покалывание проходит по позвоночнику, когда он скользит языком мне в ухо, аккуратно проводя им и полизывая.

– Я люблю, – хрипло шепчет он, и от того, как он произносит это слово, я в одном вздохе от оргазма, – то, как ты подходишь мне…

– Я тоже люблю это, – полу-стону, полу-хриплю говорю я.

Он зубами тянет мочку моего уха, его грудь напрягается от диких вздохов, когда он сжимает меня своими руками и говорит мне в ухо, не прекращая толчков. – Ты такая тесная. Такая влажная. Ощущать тебя так хорошо. Ты так охренительно пахнешь. Я знал, что ты будешь моей в тот самый момент, как только увидел тебя. И разве это не так? Разве ты не моя?

– Да, – стону я, задыхаясь, потому что я люблю каждое его слово, испытывая трепет от всех и каждого, что он произносит. От них я становлюсь дикой и свободной, пока не шепчу ему в ответ, – Дай мне больше, я хочу всего тебя, Реми, сильнее, пожалуйста, сильнее, быстрее, – пока я не взрываюсь в его руках, мое влагалище ритмично сжимается вокруг его члена, принимая освобождение из него.

Когда, я повисаю на нем, он берет мой затылок в свою ладонь и крепко прижимает к своей шее, я даже не пытаюсь стать на ноги. Он выключает душ и выходит из него, потирая полотенцем меня, а затем быстро себя, и я чувствую себя слабой, потому что он такой сильный и сексуальный, он даже ни разу меня не опускает. Он вмиг проходит через комнату, и мы голые ложимся в кровать.

Это только наша седьмая ночь вместе, но я уже с нетерпением жду, как мы прижмемся в постели.

Сегодня он притягивает меня к себе, укрывает нас одеялом, и когда он замечает, что я слабая и вялая, он располагает меня так, чтобы обнять. Я вздыхаю от удовольствия, когда мы устраиваемся.

Он вдыхает запах возле моего уха. Затем я чувствую, как он рукой проводит по моим волосам, нежно лаская меня. Тогда его язык касается того места на шее, где он меня укусил в душе. Он проводит им по изгибу моих плеч, моего уха, пробуждая каждый дюйм моей кожи.

Такое чувство, как будто он ленивый лев, который моет меня своим языком, облизывая меня, и прижимаясь ко мне носом.

Он также делал это и предыдущими ночами. Неожиданность от его чувственных ласк сводит меня с ума от желания и любви, и я станорвлюсь зависимой от этого момента после оргазма, когда я такая расслабленная, а у него все еще будет хватать энергии, чтобы расположить меня так, чтобы он мог обнимать меня или держать меня, и делать все его мужественные, собственнические как-у-льва, ОКР [4]4
  ОКР – обсессивно-компульсивное расстройство – характеризуется развитием навязчивых мыслей, воспоминаний, движений и действий.


[Закрыть]вещи со мной.

Иногда он смывает свою сперму с моей кожи, но в других случаях он дарит мне серию медленных пьянящих поцелуев, в то время как пальцами проводит между мои бедер, возвращая сперму во влагалище, как будто всегда хочет быть там.

Иногда он спрашивает меня, с этими самоуверенными голубыми глазами, и таким сексуальным, полным страсти, шепотом, который он использует после занятий любовью. – Тебе нравится, когда я смазываю твою кожу собой?

Боже, я люблю, как он называет свою сперму «собой».

Я люблю все, что этот парень делает!

Это все еще в новинку для меня, спать с ним. Я никогда ни с кем не спала до этого.

Каждый раз, когда мы приезжаем в новый город, мне интересно, с какой стороны кровати он захочет быть, но Ремингтон, кажется, всегда предпочитает ту, что ближе к двери, а мне нравится другая сторона так, как она всегда ближе к ванной комнате. Хотя теперь, когда я об этом думаю, даже в первую нашу ночь, когда мы спали вместе, так кажется, получилось автоматически.

Он ложится с той стороны кровати, где он может положить свою правую руку вокруг меня, а я могу повернуться на правый бок, свернуться на нем, как теплая липкая гусеница.

В первые ночи, когда мы были вместе, я надевала его простую черную футболку в постель, но я даже больше не беспокоюсь об этом так, как он всегда снимает ее с меня. Он спит полностью обнаженным, и я не могу на него смотреть, не желая оседлать его сексуальное тело. Реми создан, чтобы рекламировать все, что является мужественным, мускулистым и сексуальным. Думаю, много миллионов он получил благодаря этому. Реклама боксерских перчаток, быстрых скакалок, спортивного напитка, и бренд сексуальных, плотных, белых боксерских трусов.

Он, несомненно, смотрится очень аппетитно в этом.

Этой ночью мы оба голые и прелестно переплетены, и мой сексуальный голубоглазый лев сейчас, кажется, собирается долго ласкать меня, пока я не почувствую себя ухоженной до костей.

Он удерживает меня на своей стороне, в то время, как его голова упирается в изголовье кровати, и я замечаю, как его длинная массивная нога движется под простынями. Кажется, он даже не устал.

– Ты встаешь… скоро? – мягко спрашиваю я, поворачиваясь в его руках, ненавидя то, что сейчас я также использую момент.

– Я просто думаю. – Улыбаясь, чтобы успокоить меня, он мягко целует меня в губы. – Но, если я когда-нибудь выйду из-под контроля, находясь с тобой… – Он дотягивается к чехлу от своего ноутбука, что находится на тумбочке, и вытаскивает оттуда шприц с прозрачной жидкостью. Он вручает его мне с надетым колпачком.

Вздрогнув, я отмахнулась от него, как будто он собирается вколоть его мне в зад. – Нет, Реми, не проси меня этого.

– Это просто для того, чтобы удостоверится, что я не наврежу тебе.

– Ты никогда не навредишь мне.

Он издает стон и проводит свободной рукой по своим влажным волосам, испытывая расстройство. – Я могу. Я очень легко могу сойти с ума от тебя.

– Этого не случится.

– Ты не знаешь, что заставляешь чувствовать меня! Я… – Он закрывает рот, и его желваки беспокойно двигаются, когда он плотно сжимает челюсть. – Я ревную, Брук, когда я нормальный, – говорит он, выражение его лица очень мрачное. – Я не хочу знать, что собираюсь делать, когда становлюсь темным. Я ревную к Питу, к Райли, к твоему другу, к кому-нибудь, кто проводит с тобой время. Я даже ревную к самому себе.

– Что?

– Я ревную к тому, что нахожусь с тобой, не помня, что сделал тебе. Что ты сказала мне.

Мои внутренности разлетаются от нежности. – Я расскажу тебе, Реми. – Потянувшись, чтобы повернуть его сексуальную темную голову ко мне, я целую его подбородок.

Он все еще неспокойный.

– Иди сюда, Рем, – взяв шприц, я осторожно поставила его на тумбочку с его стороны, затем я притягиваю его голову к своей груди и целую его в лоб, массируя заднюю часть его шеи сильными ловкими пальцами. Он стонет, и его лицо плюхается мне на грудь, мгновенно расслабившись.

– Спасибо за то, что она приехала, – шепчу я в его волосы.

– Я могу сделать так, чтобы твои родители приехали. Хочешь? – Его вопрос звучит рассудительно, когда он водит носом по моему соску.

– Нет, – смеюсь я.

Он такой защитительный, и так неожиданно щедр, что мне просто хочется залезть в его массивное стройное тело, скрутится калачиком и жить внутри его большого доброго сердца потому, что это единственное место, где я бы хотела жить.

– Твоя сестра. – Он, кажется, очарован моим соском, глядя на него и потирая пальцем, в то время, как я продолжаю работать над его затылком. – Я собираюсь вернуть ее тебе, Брук.

Мой желудок сжался. Я определенно точно хочу, чтобы он забыл, что я даже упомянула о Норе.

– Нет, Реми, я думаю, что с ней будет все в порядке, и мы должны просто оставить ее в покое, пожалуйста. Просто дерись для меня и для себя. Хорошо?

Он остается в моих руках некоторое время, но когда мои руки замедляются, и я начинаю дремать, он встает.

– Поспи со мной, – неразборчиво стону я. – Не вставай.

Он возвращается со своим айпадом, и я прижимаюсь к нему словно магнит. Он поддерживает мое бедро и выключает для меня лампу.

– Ты навредишь своим глазам, – недовольно говорю я.

– Тссс, Мама, я только что уменьшил блики.

Он лижет меня, а я лижу его в ответ, и мы оба смеемся.

– Пит говорил тебе, что твои родители искали тебя? – спрашиваю я.

– Да. Я отправил им немного денег. Это то, что им нужно.

Я свела брови. – Они сказали, что хотели увидеть тебя.

– Он только так говорят. Они никогда не хотели меня видеть, пока мое лицо не стало популярным.

– Им должно быть стыдно. – Мне мгновенно захотелось оградить его и сделать так, чтобы он не чувствовал себя плохо, так что я беру его подбородок в руки. – Это также и красивое лицо.

Он посмеивается, и меня достигает мягкая вибрация. Наслаждаясь его близостью, его теплом, запахом его тела, я поворачиваюсь в его руках и прячу лицо в его шею, чтобы свет меня не беспокоил, и когда я задремала, то услышала какой-то хруст, и что-то жидкое капнуло на мою щеку.

Я нахмурилась. – Реми.

– Извини. – Он целует место, куда упала капля и слизывает ее, а я стону от непроизвольного желания.

Он игриво кусает мой рот, а его губы на вкус, как яблоко. Я люблю это, и вдруг во мне просыпается голод, и не к яблоку. Я люблю его запах, люблю чувствовать его, его глаза, его касания, я люблю спать с ним, принимать с ним душ, бегать с ним. Я схожу с ума. Схожу с ума от него. Ладно, я собираюсь поспать прежде, чем начну петь. Но вместо этого, я слышу собственный голос.

– Ремингтон… – вопросительно бормочу я, мой голос слабый, но уже хриплый от возбуждения.

Он кладет свой айпод в сторону и проводит рукой по моим изгибам. Он сжимает пальцы вокруг моей талии и привлекает меня к себе, где я могу почувствовать, что он тверд и готов. Я так же готова для него, я родилась готовой.

Он тянется, чтобы поцеловать меня, бормоча «Ммм», вот чего я ждала.

* * *

– Это так волнующе, самые лучшие-и-дорогие места. Либо ты делаешь чертовский минет, либо парень определенно влюблен в тебя, – решает Мелани, когда мы сидим в местах первого ряда по центре Подземелья Чикаго.

– Ну, мы еще не дошли до той части, поскольку остальное все еще является очень захватывающим, понимаешь? – говорю я Мел, но внезапно, только об этом я могу и думать. Предоставить человеку, которого я люблю восхитительный, непревзойдённый минет – это заставит его любить меня вечно.

Брови Мел взлетели вверх. – Ты сейчас хвастаешься мне?

– Нет! Я говорю на полном серьезе – без сарказма – признаюсь своей самой лучшей подруге, что мне очень хочется, сделать своему парню мой первый минет, как только я смогу оторвать свой рот от его вкусных губ.

Случилось невероятное. Кажется, я только что заставила Мелани покраснеть. Она смотрит на меня с красным лицом, как будто я только что призналась ей в оргии. – Боже мой. Что ты сделала с моей подругой? Куда, черт возьми, она делась, пришелец? Брук, ты безумно влюблена в этого парня. С каких это пор ты говоришь со мной об этом?

Внезапно моя улыбка исчезает, а также и мой голос. – Пожалуйста, прекрати говорить слово на «Л», это только заставляет мой желудок сжиматься.

– Любовь. Ты любишь Ремингтона. Ремингтон любит тебя, – издевается Мел.

– Вот, девочка, – с игривой улыбкой я даю ей жевательную резинку, которую украла у Пита. – Положи себе в рот, хорошо? Она сделана из клея, и это сомкнет твой рот. Скажи мне, если заметишь где-то Нору.

– Я увидела ее в три часа.

От неожиданности у меня отошла кровь с лица. – Ты ее видишь?

У меня напряглось тело, когда я ее увидела. Это Нора. Глубоко внутри я надеялась, что это ночной кошмар, и эта девушка с кроваво-красными волосами, бледным лицом, и с тату черного скорпиона является кем-то другим. Но нет.

Это. Нора.

Эта грустная девушка.

И я должна спасти ее от самой себя.

Когда Нора садится через ринг напротив нас, я сжимаю руку Мелани и передаю в ее ладонь клочок бумаги. – Ладно, ты должна передать ей это, очень осторожно, так, чтобы те огромные типы возле нее ничего не заметили.

– Поняла. – Мелани размахивает своими волосами, собранными в конский хвост, и направляется в другую сторону ринга. Нора меня не увидела, но она напрягается, когда замечает Мелани. Мел проходит мимо, и как настоящая легкомысленная кокетка она наталкивается на одного из мужчин, затем наклоняется, чтобы извиниться перед Норой и гладит ее руки, как бы говоря, что все в порядке, и затем она возвращается назад на место возле меня.

Мои внутренности натянулись от напряжения, когда я наблюдаю за Норой. Она смотрит на колени и читает записку. Надежда и волнение вращаются во мне, когда она, кажется, читает ее во второй раз. Значит, она заинтересована?

– Сделано, – говорит Мелани, и когда Нора поднимает голову, она видит меня, ее карие глаза слегка загораются, и я издаю длинный благодарный выдох за то, что, по крайней мере, она не убегает прочь. Когда наши взгляды удерживаются несколько секунд, я улыбаюсь ей, просто для того, чтобы она поняла, что я хочу увидеться с ней «по-дружески». Она улыбается в ответ, слегка, почти неуверенно, и затем отводит свои глаза, когда ведущий начинает говорить. У меня вздымается грудь от еще большей уверенности спасти мою младшую сестренку, и вдруг я не могу дождаться завтра. Я молюсь, чтобы она пришла.

– И сейчааас, дамы и господа…

– Он выходит, – сжимает меня Мелани.

Само понимание того, что он собирается выйти вводит меня в гипер-возбуждение, и когда его имя выкрикивают в толпе, мое сердце набирает бешеную скорость, а моя кожа дрожит.

– … Ремингтон Тэйт, ваш единственный, РАЗРЫВНОЙ!! РАЗРЫВНОЙ!! Поприветствуем РАЗРЫВНОООООЙ!

Он выходит, как солнце после месяцев ночи, и ничто не остановит крики признательности. Он поднимается на ринг и сбрасывает с себя красную накидку, и вот он, в самом центре ринга. Он, как всегда, поворачивается в разные стороны, в то время, как толпа выкрикивает его имя, его мускулистые руки вытянуты, с видными венами, и крики становятся все громче и громче, потому, что людям нравится, как он поворачивается, его мальчишеское лицо и мужское тело, озорной блеск его глаз, который обещает им хорошее шоу. Он останавливается там, где всегда, и его голубые глаза говорят мне, что он знает, что он является бомбой, и что я хочу его, и тут он показывает свои ямочки, чтобы окончательно меня добить. Убить. Меня.

Тот факт, что я знаю, что этот мужчина ночью принадлежит мне, не позволит мне даже вздохнуть.

Но, к счастью, я смогла улыбнуться. Я просто разрываюсь от волнения, и могу только улыбаться ему в ответ со своего места.

Бой начинается, и я вместе с Мелани пускаю слюни, наблюдая за этими руками с тату, где гибко соединяются его плечи и бицепсы, созданы, чтобы нанести удар противнику. Его сила, его ноги, его скорость завораживает меня.

Мелани кричит ему все то, что я хочу ему сказать и даже больше, радуя этим меня. – Убей его, Ремингтон! Да! Да! Обожемой, ты Бог!

Смеясь с настоящей радостью, я обнимаю ее. – О, Мел, – вздыхаю я, а затем озорно шепчу, – Скажи ему, что он горяч.

– Почему бы тебе этого не сделать, маленькая курица? – Она сужает глаза и толкает меня плечом. – Ты, маленькая глупышка, скажи ему!

– Я не могу. Я никогда не смогу кричать в толпе. Как правило, я этого не одобряла, – признаю я, толкая ее плечом в ответ. – И я чувствую, что мой голос будет отвлекать его. Давай! Скажи ему от меня. Скажи ему, что он горяч.

Поднимаясь на ноги, Мелани приставляет руки ко рту и кричит. – Брук считает, что ты самый горячий парень, Реми! Реми, Брук любит тебя, Реми! Каждую твою частичку и каждый твой сантиметр!

– Мелани! – Потрясенная, я закрываю ее рот рукой и опускаю назад на место, но толпа сегодня настолько шумная, что я почти уверена, что он этого не услышал. – Возьми еще одну жвачку, Мел, – говорю я, мрачно глядя на нее. – И дай мне слово, что ты не будешь больше этого говорить снова, Мелани.

– О хорошо, я только скажу ему, что он так горяч и все.

Смеясь, когда я просто киваю, она снова встает и пихает меня в ребра, называя меня «курячий бутерброд», потому что я такая трусливая, и затем она продолжает кричать все те вещи, о которых я думаю, и о чем мне не хватает мужества закричать. Что он так горяч, что он бог, что он сексуальный зверь и так чертовски сексуален, что никто не может устоять…

Клянусь, если бы я только смогла кричать, я бы также закричала, что он мой, что я люблю его, что он мой сексуальный зверь… но я даже не могу подбадривать его среди толпы. И я понимаю, может, мне немного страшно, в конце-то концов. Потому что я никогда никому не отдавала своего сердца, до Ремингтона. И у него есть все возможности, чтобы разбить его так сильно, как он избивает своих противников.

Глава 11
Тайная встреча

Мы должны встретится с Норой в небольшом японском ресторане, расположенном всего в нескольких кварталах от нашего отеля, но я чувствую себя ужасно отвратительно из-за лжи Ремингтону о сегодняшнем вечере.

− Я назначу деловую встречу со мной по поводу денег, − заверил меня Пит, когда мы встретились в тренажерном зале сегодня утром. − Я скажу, что вы с Мелани решили прогуляться, и что Райли подвезет вас после обеда, так что Реми может вместе со мной просмотреть его ежемесячные доходы.

Я кивнула в удовлетворении, но признаюсь, что я до сих пор не в восторге от этого. Совсем. Днем меня тошнит, и я вся на нервах, но даже тогда я заставляю свою тайную сторону, насладится тем, как Реми смотрит на меня с боксерского ринга, когда я машу ему у двери тренажерного зала. Я указываю на Мелани, − которая стоит рядом со мной во всей своей красе в мини-юбке и топе на бретельках, − и в то время говорю Реми одними губами: − Иду с Мел гулять.

Он снимает свой шлем для спарринга, чтобы улыбнуться мне, и быстро кивает, его глаза сверкают как всегда, когда он меня замечает, и, кажется, только рука Мел на моем локте удерживает меня от моего скоростного побега на ринг и целования его убийственно красивых ямочек.

Наверху я одеваюсь разумно и удобно в блузку на кнопках и строгие черные брюки.

− Я все еще не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы Реми об этом знал, − говорит Мелани, когда Райли подвозит нас к ресторану.

− Потому что Ремингтон имеет склонность к доминированию.

− Что является очень сексуальным, я проверяла.

− Мел, это не кино. Я не хочу, чтобы он не смог сосредоточится или вляпался в неприятности из-за меня.

Мел фыркает.

− Ты убираешь всю романтику из ваших отношений, Брук.

Я со стоном упираюсь лбом об окно в полном раздражении. − Мел, мне так плохо от всего этого. Пожалуйста. Люди, которые зарабатывают на жизнь, занимаясь тем, чем он, рассматриваются как смертельное оружие. Им нельзя на законных основаниях драться за пределами ринга, понимаешь?

− Да. Хотя, почему человек не может драться с голыми кулаками на улице в то время, как другие легально разгуливают с оружием, этого я не пойму. Мне действительно стоит пожаловаться сенатору.

− Хорошо, дамы, если вы отставите отправку письма в Конгресс на потом, мы приехали.

Мелани смотрит на Райли, открывающем заднюю дверь, а он наблюдает за ней в ответ, когда она выходит. Я понятия не имею, что с ними такое. Мелани, как правило, милая со всеми, и Райли обычно непринужденный и веселый.

− Спасибо, Райли, я скоро вернусь, − говорю я ему.

− Черта с два, я иду с вами.

− Мы в тебе не нуждаемся, − говорит Мелани, стреляя в него высокомерным взглядом с высоко поднятым носом, – мы с Бруки отлично справлялись двадцать четыре года без твоей помощи.

− Я делаю это для Ремингтона, − сухо говорит Райли.

К счастью, они перестают спорить, когда мы входим в ресторан.

Ощущая тихую атмосферу, пройдясь одним взглядом, я замечаю облезлые зеленые стены, на которых расположены разные обрамленные картины тарелок с сырой рыбой. Затем я провожу взглядом вдоль десятка черных деревянных столов и замечаю, что все они свободны, кроме одного.

К моему удивлению, единственными людьми здесь, кроме нас трех, стоящих возле двери, являются обеспокоенный на вид японец, который ничего не делает, а просто наблюдает за нами из-за суши-бара; Нора, неподвижно сидящая за маленьким круглым столом в дальнем углу; три высоких, мускулистых мужчины, в которых я узнаю тех самых придурков, кому я надавала по голове в клубе; и, конечно, огромный неприятный Скорпион, сейчас направляющейся к нам, как будто он чертов хозяин вечера.

Я не знаю, подергал ли он за ниточки менеджеров ресторана, или он освободил помещение запугиванием или Бенджамином Франклином (долларами), но затем, кто в здравом уме захочет обедать с такими типами, вроде их?

Ну. Видимо моя сестра.

Нора всегда была самой романтичной из нас, всегда хотела "спасти" каких-то кота, собаку, крысу или парня. У меня никогда не было романтического волнения, которое она, казалось, так решалась испытывать, пока я не встретила Ремингтона, конечно.

Не буду отрицать того, что я возьму все, что этот парень преподнесет мне.

Теперь я вижу, как Скорпион подошел к нам, и его огромное мускулистое тело, и на миг я моментально пожалела, что Реми не знает, что я здесь.

Внутри меня прорастает зернышко страха.

Страх не только от этих людей, но и от того, что сделает Реми, когда узнает, что я вообще была здесь с ними. Для меня так в новинку быть в отношениях. Я даже не знаю, что он сделает ради меня. Но я знаю, что сделаю что угодно ради него. В том числе удостоверюсь, чтобы он по-прежнему не знал о моей встрече с Норой.

Я только надеюсь, что не пожалею, втягивая в это Пита и Райли.

Нервничая, я задерживаю дыхание, когда Скорпион останавливается в шаге от нас, его глаза зеленые и неприятные. От этого, в сочетании с запахом рыбы, исходящего от бара, меня начинает слегка тошнить. Все, что можно увидеть на его отвратительном лице − это черная татуировка. Я не понимаю, зачем кому-то нужно такое животное на лице. Это 3D-татуировка, и скорпион, кажется, ползет вверх к его глазам.

− Что ж, разве это не маленькая шлюха. − Он бросает словами, как камнями в меня, затем насмешливо смотрит за моим плечом. − Где Разрывной? Опять прячется за твоей юбкой?

Во мне бушует беспомощный гнев, заставляя мое горло стянуться от моих слов.

− У него были дела поважнее.

Он пристально смотрит на меня, затем на Мелани и Райли.

− Только ты, − говорит он, указывая на меня пальцем, − можешь пройти.

Я начинаю проходить, но он останавливает меня рукой, и кровь приливает к лицу, он, как будто в нетерпеливом ожидании. − Сначала, ты должна поцеловать скорпиона. − Подло сверкая глазами, он указывает на отвратительного черного скорпиона на своей щеке, его зубы блестят, весь его рот внутри покрыт алмазами.

Его требование проводит в ужас и настоящий шок все мои внутренности, и я сжимаю губы в ответ, когда мой взгляд падает через его плечо, вдоль маленького ресторана, к угловому столику, где сидит Нора. Я встречаю медового цвета взгляд моей сестры, и на меня обрушивается отчаяние от пустоты в ее глазах.

Как я могу позволить ей делать это с собой? Я не могу.

Я просто.

Не могу.

Скорпион хочет повеселится, унизив меня. Он хочет показать мне, что сегодня он во власти. Но он не сможет унизить меня, если я не покажу, какое отвращение я чувствую от его требования.

Сильно пытаясь убедить себя, что это ничего не значит, я делаю ложно устойчивый шаг вперед. Но все мое тело напрягается от того, что я собираюсь сделать, и на моей коже вспыхивает ужасное смущение.

− Брук, − предостерегающе говорит Райли, что также звучит, как просьба.

Но если я не поцелую эту дурацкую татуировку, то потеряю Нору, или рискну втянуть Ремингтона разбираться с этими неудачниками, и я просто не могу этого допустить.

Взгляд этого ужасного человека чувствуется, как змея, скользящая по мне, когда он смотрит, как я приближаюсь, но все, на чем я могу сосредоточиться, это моя сестра за столом позади него. Я делаю глубокий вдох, запрещая себе дрожать.

Когда я делаю последний шаг, внезапно его условие кажется мне таким же невозможным, как и если бы он сказал мне взобраться на гору Эверест и выкопать яму глубиной до подножья. Мой желудок скручивается в знак протеста, и я опасно близка к рвоте при виде черного ползущего насекомого с близкого расстояния.

Он воняет рыбой и настоящим жалким кретином.

Хотелось бы мне иметь смелость попытаться выбить из него дерьмо.

Вдруг в моей голове проносится яркое воспоминание того, как мой папа смотрел шоу под названием "Фактор страха", где люди делали разные неприятные вещи, такие как залезть в коробку с живыми змеями и скорпионами. Если люди могут делать это за деньги, я, конечно, сделаю это для моей сестры.

Оттолкнув свою гордость в сторону, и собрав всю свою решимость, я заставляю себя вытянуть губы так сильно, что они напоминают скалы, когда я встаю на цыпочки. Тошнота поднимается к моей груди еще даже до касания.

− Посмотрите на это, чертова шлюха Ремингтона целует Скорпиона. − Его головорезы презрительно выплевывают слова, и от унижения от этих слов мне так сильно хочется убежать и спрятаться, как никогда. Чувствуя отвращение к себе, я быстро глотаю воздух и стаю обратно на ноги.

− Вот. Сделано, − говорю я, ненавидя то, как мой голос дрожит.

Звучит его глубокий, мрачный, и ужасный смех, когда он обращается к своим громилам.

− Разве она поцеловала меня? Разве сучка Разрывного на самом деле поцеловала Скорпиона? Я так не думаю. − Его круглые зелено-желтые глаза возвращаются ко мне, и в сочетании с этим блеском, я не чувствую сейчас себя очень сильной. − Я не почувствовал твоего поцелуя. Сейчас ты оближешь это. − Он опять излучает мне своей алмазной решеткой.

От ужаса у меня округлились глаза, и моя решимость встречи с сестрой горестно колеблется при мысли лизать какую-нибудь часть этого человека. Обожемой, я так хочу убежать отсюда, я уже чувствую, как мои вены расширяются, качая кровь в мышцы, готовясь бежать. Бежать к машине, назад к моему Реми.

Райли хватает меня, его лицо обеспокоенное.

− Брук, − говорит он в предостережении. Это возвращает меня к тому, зачем я здесь, и я быстро вырываюсь и опять стою лицом к Скорпиону.

Как я могу уйти? Как иначе я смогу поговорить с Норой о том, в какое дерьмо она влипла? От одной только мысли о ней в объятьях этого слизняка мне становится противно. Как я могу видеть ее с этим извращенцем и ничего не делать, чтобы помочь ей? Сглотнув болезненную сухость в горле, я поднимаю лицо с ложной храбростью, отчаянно пытаясь делать что-нибудь, кроме облизывания этого ужаса на отвратительной щеке этого мужчины.

− Я поцелую это, даю слово.

Фактор Страха.

Ты можешь сделать это ради Норы.

Если ты смогла пробежать сто метров за 10,52 секунды, значит, ты сможешь поцеловать тупой талисман на коже этого неудачника!

В его глазах таится зло, когда он задумчиво изучает меня, затем насмешливо говорит ко мне сверху вниз.

− Если ты не собираешься лизать это, тогда тебе придется задержаться на этом хотя бы пять секунд, хм? Сучка Реми? Давай. Поцелуй скорпиона. − Он тычет в скорпиона, и мой желудок охватывают судороги, когда я очень стараюсь придать своему лицу пустое выражение и показать Человеку Насекомому, как я равнодушна к его отвратительному требованию.

Сделав глубокий вдох, я запрещаю своим коленям дрожать, когда я встаю на цыпочки, вытянув губы, и зажмурив глаза. Отвращение и ярость охватывают мои внутренности, когда мои губы прикасаются к его сухой разрисованной кожи. Удерживая контакт, я чувствую себя отравленной внутри, когда это длится пять секунд, в моем сердце нарастает злость. Оскорбленное, скрученное в полном и абсолютном смущении. Мои ноги дрогнули, когда проходит еще одна секунда, и мой организм парализован в этом мучении, где каждая унция (единица веса; = 28,3 г) моего тела отталкивается от этой Гнили и только сила воли удерживает меня на пальцах.