Текст книги "Остров любви"
Автор книги: Кэт Мартин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
– Ты ведешь себя, как безумный. Что за бес в тебя вселился?
Николас был счастлив. Если бы Брэд был рядом, он расцеловал бы его. Расстегнув пуговицы, капитан отошел в сторону.
– А теперь я пришлю Бетси. Как только ты оденешься, мы выезжаем.
– Выезжаем?
– Да, на прогулку. Думаю, тебе давно пора взглянуть на новый дом. – Не дожидаясь ответа, Блэкуэлл вышел из комнаты.
Через несколько минут женщина буквально преобразилась: серебристо-голубое платье, подчеркивающее голубизну глаз, тщательно расчесанные и завитые кольцами волосы, ниспадающие на плечи, робкий румянец на щеках.
– Если ты решил вытащить меня из дома, чтобы я простудилась и умерла, действуй. – Глори взяла мужа под руку, и они вышли из гостиной.
Укутав Глори в меховую накидку, он протянул ей муфту.
– Мы не будем гулять долго.
За ночь намело довольно много снега, и Николас решил прокатиться с женой в нарядных черных санях с золотой отделкой, запряженных парой лошадей.
– Надеюсь, ты спустишься к ужину сегодня вечером, – сказал капитан и взял поводья.
Глори подняла голову.
– Отныне ты будешь завтракать, обедать и ужинать в столовой.
Сани плавно заскользили по чистому снегу.
– Мне следовало бы знать, что ты не удержишься от соблазна и начнешь запугивать меня снова.
– Я предпочел бы называть неуважением к тебе свое прежнее поведение. Я и так достаточно пренебрегал тобой.
– А что будет, если я откажусь спускаться вниз?
– Тогда я поднимусь к тебе, переброшу через плечо и отнесу вниз. Слуги найдут это зрелище весьма интересным.
– Ты не сделаешь этого.
– Не сделаю?
Глори понимала, что муж поступит так, как сказал, но это не вызвало отрицательных эмоций.
Сани быстро неслись вперед. Хозяин поместья показывал жене границы владений, и она поймала себя на мысли, что окружающий пейзаж, посеребренный инеем зимы, прекрасен. Деревья и кусты покрылись белыми снежными шапками, через дорогу то и дело перебегали маленькие белые зайцы. Глори приходила в восторг от каждой такой встречи, и Николас радовался, что сумел поднять жене настроение.
С наслаждением вдыхая свежий морозный воздух, она чувствовала легкий запах дыма из какой-то трубы, расположенной неподалеку. После долгих дней заточения в душной комнате все радовало молодую женщину, а северная зима невероятно бодрила.
Подумав о неожиданной перемене в поведении мужа, Глори поняла, что таким, самоуверенным и властным, он нравился ей гораздо больше. Но все же… в нем появилось что-то еще.
Легкий перезвон бубенцов и мягкое поскрипывание саней по снегу действовали успокаивающе. Откинувшись на спинку сиденья, супруги наслаждались прогулкой. Глори не заметила, как Николас, натянув поводья, остановился перед домом. Передав лошадей на попечение конюха, он выскочил из саней и обошел их кругом, чтобы помочь спуститься жене. Когда капитан склонился над Глори, по ее телу пробежала легкая дрожь.
– Не так уж и плохо для первого раза, – с удовлетворением произнес Блэкуэлл. Придерживая жену за талию, он помог ей спуститься. Сердце Глори учащенно забилось.
Вечером они ужинали в компании Брэда, и молодая женщина сочла его прекрасным собеседником. Брат Николаса оказался красивым и умным.
– Как прогулялись? – спросил Брэд, глядя на хозяйку мягкими карими глазами.
– Было немного холодно, но я получила огромное удовольствие.
– Чудесно. Зимний морозный воздух всегда поднимает настроение.
– Полностью с тобой согласен, – заметил Николас.
От Глори не укрылось, что муж весь вечер не сводил с нее глаз, но его взгляд утратил прежнее выражение обеспокоенности и напряженности. В нем то и дело вспыхивали искорки прежней страсти, пробуждая в Глори похожие чувства.
На следующий день они отправились в Тэрритаун. К тому времени молодая женщина немного окрепла и чувствовала себя гораздо лучше. Николас полностью обновил ее гардероб: платья, халаты, туфли, ночные рубашки, накидки, вечерние туалеты. Оставаясь верным своему слову, он не позволил жене выбрать ни одного платья невыразительного или блеклого цвета.
Вернувшись в Блэкуэлл Холл, Глори почувствовала легкую усталость и все же пребывала в таком приподнятом настроении, какого не знала за долгие недели скорби. Вечером, закончив ужин, капитан проводил жену до ее комнаты. Коридор, освещаемый дрожащими язычками пламени свечей в медных канделябрах, был безлюден.
– Спасибо за одежду, я уверена, она будет выглядеть чудесно.
– Платья действительно красивы, но сами по себе ничего не значат.
Чувствуя, что краска заливает лицо, Глори посмотрела на мужа: он перестал быть озабоченным и снова выглядел молодым и жизнерадостным. Молодая женщина против воли потянулась к щеке мужа, но потом резко отдернула руку.
– Я пойду.
– Подожди. – Глори не успела возразить, когда Николас привлек ее к себе и поцеловал.
На следующее утро Николас разбудил жену рано, настояв на прогулке. В желто-коричневых брюках, черных высоких сапогах, белоснежной рубашке и кашемировой визитке, он ожидал у лестницы. Глори нарядилась в темно-синюю бархатную амазонку, за срочный пошив которой Блэкуэлл выложил кругленькую сумму. Ей было приятно снова красиво одеваться.
– У меня для тебя сюрприз, – сказал жене капитан и, взяв за руку, вывел из комнаты. В прихожей, держа теплое шерстяное пальто, стоял Айзек, старый черный слуга, прибывший в поместье из города. Этот старик с теплой улыбкой и неунывающим характером, некогда бывший рабом, напоминал Глори о доме.
Закутавшись в мягкую накидку, супруги под руку прошли через фойе и оказались на улице. Ярко светило солнце, поднимаясь из-за голых деревьев. Свежий морозный воздух приятно бодрил. В конюшнях тихо ржали лошади. Как давно не приходилось ей ездить верхом, испытывать возбуждение от быстрой езды!
На выгоне, расположенном рядом с массивным каменным зданием конюшен, по снегу весело скакала великолепная гнедая кобыла с маленьким жеребенком.
– Ее зовут Песня сирены, – сообщил Николас с гордостью. – А жеребенка – Песня ветра. Они твои.
– Мои?
– Можно вырастить из этого малыша скаковую лошадь или оставить как производителя.
– Николас, они такие красивые!
– Даже не знаю, что и сказать. Почему бы просто не поблагодарить меня?
– Спасибо, – чуть слышно прошептала она.
– Поцелуй был бы более уместен.
Не раздумывая, Глори приподнялась на цыпочки, собираясь коснуться щеки мужа губами, но он повернул голову, и их губы встретились. Сильные руки Николас привлекли жену к себе, и ее сердце бешено заколотилось. Целовать мужчину, даже своего мужа, занятие не совсем пристойное, тем более, средь бела дня, но освободиться из объятий не было ни сил, ни желания. Глори издала тихий сдавленный стон, и смутившись, дрожа всем телом, вырвалась. Щеки ее пылали.
– Идем, – сказал Николас. – Конюх, должно быть, уже оседлал лошадей.
Они ехали по извилистым лесным тропинкам. Молодая женщина то и дело пришпоривала гнедого мерина, заставляя его скакать все быстрее, так что на поле он понесся галопом. Дорогу преграждал низкий кустарник, и не успел Николас остановить жену, как ее конь уже взял препятствие.
Нахмурившись, капитан хотел было отчитать Глори, но, заметив широкую озорную улыбку, просветлел.
– Ты когда-нибудь будешь вести себя прилично?
– Надеюсь, нет.
Нагнувшись, капитан поцеловал ее.
– И я на это надеюсь.
Легким галопом они направились к дому, и Николас помог Глори спрыгнуть с седла. Щеки, и без того пылавшие после поцелуя, стали еще румянее от мороза, и она чувствовала, что возвращается к жизни.
Вечером, после ужина, капитан провожал жену до комнаты, но не успели супруги дойти до двери, как он привлек Глори к себе. Сегодня нежный поцелуй стал более страстным. Ласково прикасаясь к лицу любимой, Николас долго не отпускал ее. Едва держась на ногах от охвативших ощущений, она прильнула к мужу. Блэкуэлл жадно целовал и ласкал жену.
Когда капитан разомкнул объятия, Глори почувствовала себя брошенной.
– Ты хоть представляешь, как сильно нужна мне? – прошептал он срывающимся голосом. – Я хочу, чтобы мы снова были близки. – Повернувшись, Николас стал спускаться по лестнице. Молодая женщина, как во сне, вошла в комнату. Пришла Бетси и помогла раздеться. Я снова в него влюбляюсь, думала Глори, глядя на бархатный полог кровати. От этой мысли ее бросило в дрожь. Любовь к Николасу Блэкуэллу могла закончиться только одним – еще большим горем.
Она то и дело поворачивалась с боку на бок, не в силах уснуть. Память возвращала к прошлому: поцелуям, теплу его губ, терпкому мужскому запаху. Рано или поздно придется уступить ему. Молодое тело тосковало по мужской ласке.
Понимая, что вряд ли заснет в эту ночь, Глори откинула одеяло и подошла к окну. Снег растаял, мягкий свет полной луны падал на голые деревья, и их сучковатые ветви, казалось, разрезали небо на множество странной формы кусочков.
Такова и моя жизнь, думала молодая женщина. Если бы только удалось сложить все эти кусочки вместе, может быть, тогда перед ней встала бы ясная картина того, что делать дальше.
Глава 19
На следующий день Николас собрался поехать в город и зашел в комнату Глори, чтобы сообщить об этом.
– Я слишком долго не занимался делами, – объяснил он. – Нужно проверить, все ли в порядке. Постараюсь вернуться поскорее. – Блэкуэлл ласково улыбнулся жене, которая, еще не совсем проснувшись, сидела в постели, держа на коленях поднос с кофе и теплыми булочками, принесенными мужем. – Береги себя.
Глори ответила на эти слова улыбкой, но когда Николас уехал, задумалась, почему он не предупредил о своем отъезде заранее? Может быть, у него возникли какие-то особые планы, в которые не обязательно посвящать жену? Или отправился к другой женщине? Вот уже несколько месяцев, как у него никого не было, во всяком случае, хотелось надеяться. При мысли об этом женщина почувствовала легкий укол ревности.
Николас вернулся через три дня, которые оказались ей вечностью, и только сейчас Глори поняла, как соскучилась по мужу, а разного рода сомнительные мысли и догадки вконец измучили ее.
– Я буду в разъездах весь этот месяц, – супруги сидели за столом, накрытым к ужину. – Мне удалось найти человека, который будет помогать в управлении делами компании. Его зовут Макс Фолкнер. Как только все согласуем, можно будет управлять компанией прямо отсюда, из Блэкуэлл Холла. И у нас с тобой появится предостаточно времени для разведения скаковых лошадей. – Капитан улыбнулся, мимолетно взглянув на глубокое декольте ее зеленого бархатного платья. – С такой кобылой, как твоя Песня сирены, и несколькими хорошими жеребцами можно получать отличных лошадей.
Глори улыбнулась мужу, стараясь поверить ему и радуясь его возвращению.
Они использовали любую возможность, чтобы проехаться верхом, и к бледным щекам женщины вернулся прежний румянец. В отношениях супругов снова возникла близость. Каждый день, проведенный с мужем, дарил ей счастье.
Вечерами Николас провожал Глори до ее комнаты, и с каждым разом поцелуи становились все требовательней. Когда капитан касался ее тела сквозь ткань платья, пытаясь перейти к более откровенным действиям, она со стоном вырывалась.
– Ты обещал не принуждать меня.
Николас лукаво улыбнулся.
– А ты уверена, что не хочешь этого?
Глори растерялась. Ее тело страстно желало, но разум еще не был готов.
– Я… Я… да, я уверена. Я этого не хочу.
Блэкуэлл провел пальцем по щеке жены.
– Раз обещал, так и будет, но, как большинство женщин, ты наверняка не всегда знаешь, чего хочешь. Поэтому, когда настанет время, я приму решение за тебя.
– Но…
– Спокойной ночи, мадам.
Этот разговор произошел два дня назад. Блэкуэлл снова уехал в Нью-Йорк, предупредив жену, что вернется только через пять дней. Зима отступала, в воздухе все сильнее веяло весной. Глори прогуливалась по тихому английскому саду, меж нераспустившихся нарциссов и задумчиво касалась их плотно закрытых бутонов, ожидающих наступления тепла.
Муж еще никогда не отлучался на такое долгое время, и только сейчас она стала понимать, как сильно к нему привязалась. Дни тянулись бесконечно долго. По ночам Глори вспоминала поцелуи Николаса, тосковала по ним и с ужасом представляла, что, возможно, сейчас, в этот самый момент, он сжимает в объятиях другую женщину.
Едва распустившиеся цветы белели на фоне ее желтого кашемирового платья, мысли путались.
– Нарцисс бледно-желтый, – раздался знакомый низкий голос, окрашенный мягким южным акцентом. – Он красив, правда? – Глори стремительно повернулась.
– Натан! – закричала она, бросаясь к брату. Молодой человек прижал ее к себе, потом, отстранившись, окинул взглядом с головы до ног.
– Ты неплохо выглядишь.
– А ты, мой маленький братец, с каждым годом делаешься все выше и выше. – Глори снова обняла брата и только сейчас заметила, что Натан не один.
– Это мои друзья, сестра. Валентин и его мама Хилли. – Несколько в стороне стояла высокая худощавая негритянка, а рядом с ней уткнувшись лицом в юбку из набивного ситца, маленький мальчик.
Хозяйка дома подошла к друзьям брата.
– Здравствуйте, мадам, – сказала негритянка с легким акцентом, которого Глори не слышала вот уже несколько месяцев.
– Здравствуй, Хилли. А это, должно быть, Валентин. – Молодая женщина опустилась на колени перед мальчиком, и он несколько неуверенно взглянул на нее. Одежда на ребенке была ветхой и залатанной, но безукоризненно чистой. – Меня зовут Глори, Валентин. Рада с тобой познакомиться. – Мальчик улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами, и снова зарылся в широкие юбки матери.
– Им необходима твоя помощь, – обратился к сестре Натан. – В письмах ты упоминала о своей работе в Бостоне. Именно туда и направляются эти двое.
– Зайдем в дом, здесь холодно.
В гостиной за чашкой горячего какао Глори потребовала от брата объяснений по поводу его связи с беглыми рабами, кем скорее всего и были эти люди.
– Если честно, я решил действовать после того, как получил твои письма из Бостона. Конечно, мне доводилось читать о «Подземной железной дороге» в газетах, но тогда все это казалось очень рискованным. Однако, прочитав твои письма, я понял, что рисковать ради такого дела стоит. – Натан посмотрел на мать с ребенком, сидящих на диване У камина. – И рискнул.
– Но чем я могу помочь?
– Где твой муж? – ответил молодой человек вопросом на вопрос. – Думаю, нужно обсудить это с ним.
Глори удивили слова брата.
– Мне казалось, после того, как он поступил с тобой, тебе будет наплевать на мнение Николаса Блэкуэлла.
Натан улыбнулся.
– Сначала и я так думал. Но когда вы поженились, Николас приехал ко мне в университет и объяснил, что произошло между вами, просил простить и понять, назвав меня членом семьи. Я ответил капитану, что уважаю его и желаю счастья вам обоим. Наверное, он рассказал тебе обо всем.
– Нет, впервые слышу. – Глори взглянула на беглецов. Она была рада, что Николас нашел в себе мужество объясниться с Натаном, но не понимала одного: почему он не рассказал ей об этом. Впрочем, скрывать нежную, заботливую часть своей натуры – так на него похоже! – В любом случае, муж уехал в город и вернется не раньше, чем через три дня. Валентин и Хилли могут остаться здесь до его приезда.
– За это время они успеют отдохнуть. Судно, которое доставит их в Канаду, прибудет лишь в среду утром. – Натан пристально посмотрел на сестру. – Обещай, что все расскажешь мужу, даже если он не застанет этих людей.
– Я не буду обещать, брат. Эта работа важна для меня. Уже давно я ломаю голову, стараясь придумать, чем могу помочь. Собиралась даже написать Макмиллану, но боялась, что он может неправильно истолковать это. Теперь же ты решил мою проблему. Когда настанет время, Николас обо всем узнает, но не сейчас. А если окажется, что он против такой работы, я вообще ничего не расскажу ему. Думаю, Айзек поможет мне, и никто, кроме нас двоих не узнает, что в поместье прятались беглые рабы.
– Мне кажется, тебе следует обо всем рассказать мужу, как только он приедет. А впрочем, поступай, как знаешь. – Молодой человек улыбнулся. – Ты всегда так делала, правда?
– Спасибо тебе, Натан. – Молодая женщина повернулась к Хилли и Валентину. – Идемте, я вас устрою. – Она провела беглых в маленькую комнатку рядом с кухней. – Надеюсь, здесь вам будет удобно.
– Спасибо вам, мадам, – поблагодарил Валентин, шепелявя из-за отсутствия переднего зуба.
– Была рада познакомиться. Через несколько минут я принесу вам ужин. – Закрыв дверь, Глори прошла за братом через кухню в гостиную.
– Ты надолго приехал?
– Сегодня же должен вернуться. Послезавтра у меня экзамен.
– Тогда не будем терять время. Я хочу услышать о тебе все.
– Лучше расскажи о себе. Каково быть замужней леди?
Глори не хотела, чтобы брат задавал этот вопрос. Как сказать, что в действительности она совсем не замужняя леди? Спать одной и терзаться постоянными сомнениями…
– У меня все прекрасно. Расскажи лучше о своих успехах в университете.
Натана не нужно было просить дважды, и он разразился получасовым монологом о своих садовых опытах.
Настала последняя ночь перед возвращением Николаса. Глори металась в своей постели под тяжелым бархатным пологом. Благополучно отправив беглецов, она вернулась в свой большой безлюдный дом. Присутствие негритенка всколыхнуло болезненные воспоминания об умершем малыше, да и Хилли рассказала о своем умершем муже, о том, как любила его и как теперь страдает.
Лежа в постели, Глори старалась представить, какой была бы ее жизнь без Николаса. Припомнился тот день в Нью-Йоркском порту, когда капитан бросил ее. Удержит ли обручальное кольцо от того, чтобы не поступить так снова? Их мог связывать сын, но его не стало.
Весь день Глори бродила по саду, думая, что делать дальше. Мимо плакучих ив, начинающих покрываться первыми зелеными листочками, протекали воды Гудзона. На поверхности реки покачивались утки, то и дело ныряя в поисках пищи. Может быть, следует вернуться в поместье Саммерфилд? За последние несколько месяцев письма матери несколько смягчились. Чувствовалось, что миссис Саммерфилд все же скучает по дочери. Или, может быть, стоит вернуться в Бостон? Возможно, на этот раз Блэкуэлл даст развод.
А если прислушаться к своему сердцу и остаться с Николасом, быть ему женой, рожать детей? На это потребуется больше всего мужества.
Каждый день, проведенный с мужем, делал Глори все более зависимой от его чар. Она пережила его жестокое обращение, пережила смерть ребенка, но не переживет, если потеряет Николаса снова.
После дня таких раздумий Глори превратилась в сплошной комок нервов. Вечером вернулся Николас, но она отказалась спуститься к ужину, сославшись на головную боль. Прежде чем отправиться спать, капитан зашел навестить жену, но та даже не взглянула на него. Стоя у окна в простой ночной рубашке из хлопка, Глори чувствовала себя всеми покинутой.
– Тебе нездоровится, милая? – Николас подошел к жене и осторожно положил руку на ее талию.
– Просто болит голова, – ответила она тихо, так и не повернувшись к мужу.
– Ты уверена, что это несерьезно?
У Глори перехватило дыхание. От одного звука низкого голоса Николаса ее сердце учащенно забилось. Хотелось броситься к нему, отдаваясь его ласкам, как тогда, на острове.
– Ничего страшного… правда. Завтра все будет в порядке.
Блэкуэлл повернул жену к себе, успев заметить, что по ее щеке скатилась слезинка.
– Скажи мне, что случилось.
– Не могу. Прошу тебя, уходи. Оставь меня одну.
– Я – твой муж, Глори. Ты можешь мне все рассказать.
Женщина покачала головой.
– Прости. Я совсем запуталась. Пожалуйста, уходи, утром мне будет лучше.
– Черт побери, дорогая! Скажи, в чем дело.
Гнев мужа передался Глори.
– Я скажу тебе, в чем дело. Во всем! Я не могу больше оставаться здесь. Не хочу быть с тобой. Мне хочется уехать!
– Но почему?
По щекам Глори катились слезы. Она ничего не ответила.
– Ты казалась счастливой, – взволнованно проговорил Николас. – Я думал… Если я что-то сделал не так, чем-то тебя обидел… скажи мне.
Женщина продолжала молчать.
– Скажи мне, черт возьми! Скажи, почему ты хочешь уехать?
– Потому что я тебе не верю. Я не могу со страхом ждать того момента, когда ты уйдешь, хлопнув дверью, чтобы никогда не вернуться. – Глори душили слезы. – Но больше всего на свете я не хочу любить тебя!
Блэкуэлл обнял рыдающую жену и, осторожно убрав с ее лица волосы, сказал тихим, но решительным голосом:
– Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя больше жизни? Все эти месяцы я не находил себе места, считая, что ты любишь другого. Знаешь, как это было тяжело? Неужели ты думаешь, что мне захочется пройти через это снова?
Глори подняла голову.
– Люблю… другого? Я не понимаю. Кого?
– Мы так мало говорили с тобой, но я просто не могу поверить, что ты ничего не знаешь.
– Не знаю… чего?
– Я думал, Натан твой… я не знал, что он твой брат.
Глори невольно отшатнулась.
– Ты думал, что Натан был… кем?
– Думал, что ты любишь его. В Бостоне я пытался объяснить это.
– Нет, Николас, ты ничего тогда не объяснил. – Она сурово посмотрела на мужа. – Как можно было такое подумать? Заниматься любовью с тобой и в то же время любить другого?
– Не знаю. – Мужчина отвел взгляд. – Я был настоящим идиотом.
– И я не знаю. Дело в том, что я не понимаю тебя, поэтому не могу доверять. Но, самое главное, я не могу позволить себе полюбить тебя снова.
– Черт возьми, Глори. Просто не знаю, что делать.
– Наверное, будет лучше, если я уеду.
– Нет.
– Со временем все переменится.
– Между нами ничего не переменится до тех пор, пока ты не вернешься туда, где должна быть.
Глори с вызовом вскинула голову.
– Интересно, где же я должна быть?
– В моей постели. Настало время доказать тебе мою любовь единственным известным мне способом. – Взяв жену на руки, Николас направился к огромной кровати, стоящей в центре комнаты, и осторожно опустил ее на мягкий матрас.
Глори начала сопротивляться.
– Прошу тебя, Николас. Ты только все испортишь.
– Когда-то я говорил тебе, что сам решу, когда придет время. Может быть, мое тело сможет доказать тебе то, в чем бессильны слова.
Капитан приподнял подбородок жены и поцеловал ее, не обращая внимания на сопротивление. Руки Глори оказались прижатыми к груди мужа, и она почувствовала, как бешено стучит его сердце. Глори тихо застонала. Нужно остановить его. Если не сделать этого сейчас, будет поздно.
– Прошу тебя, Николас, – шептала женщина, пытаясь вырваться.
Под натиском поцелуев сопротивление становилось все более слабым, она поняла: ей совсем не хочется выйти из этой битвы победительницей. Мужчина осторожно снял с жены ночную рубашку, оставив ее совершенно обнаженной и дрожащей всем телом.
– Как ты прекрасна, – тихо шептал он. – Именно такой я вспоминал тебя каждой ночью, в эти долгие месяцы.
– Николас, – выдохнула Глори, не в силах остановиться, – я так по тебе соскучилась.
Капитан отпустил руки жены, и они обвили его шею, ее пальцы запутались в его вьющихся черных волосах.
Блэкуэлл целовал губы жены, ее лоб, глаза, покрывал нежными поцелуями плечи.
Дрожащими пальцами Глори расстегнула рубашку Николаса и прикоснулась к теплой коже его груди.
– Я люблю тебя, милый.
– Я знаю. – Мужчина продолжал ласкать жену, пока она не потянула его к себе со всей требовательностью неудовлетворенной страсти…
Они снова и снова любили друг друга. Каждый стремился пробить брешь в долгих месяцах одиночества. Потом Глори положила голову на грудь мужа и притворилась спящей. Только теперь, став настоящей женой Николаса, она, наконец, смогла принять решение.