Текст книги "Сбежавшая невеста (ЛП)"

Автор книги: Кэсси Минт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Кэсси Минт

«Сбежавшая невеста»

Жанр:  слр, короткий роман

Серия: Н евесты красавицы– -2

Переводчик: MonaBurumba

Редактура: MonaBurumba

Русификация обложки:  Xeksany

Переведено специально для группы: https://vk.com/monaburumba

Текст книги выложен исключительно для ознакомления. Не для коммерческого использования! При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованный текст с целью получения материальной выгоды

Аннотация

Еще вчера я была принцессой мафии, могущественной и любимой.

А сегодня лезу в окно ванной в свадебном платье.

Послушайте, я знаю, как это работает. Преступные семьи воюют до перемирия, а потом заключают браки, чтобы сохранить мир.

Но моя свадьба? С этим психом Палладино? С человеком, который убил собственного отца и брата? С мужчиной, что смотрит на меня как на обед из трех блюд?

Нет, черт возьми. Я не идиотка, спасибо. Я не собираюсь становиться ничьей жертвенной овечкой.

Я сваливаю отсюда, аривидерчи и все такое.

А Палладино? Пусть поймает меня, если сможет.

«Сбежавшая невеста» – это короткая, жаркая история с одержимым мафиози и невестой, которая может убежать, но не может спрятаться.

Глава 1

Мия

Шестью месяцами раньше

Мы встречаемся на нейтральной территории, представители двух враждующих семей собираются вместе. Логично, верно? Новообретенный мир и так достаточно хрупок, одно неверное движение, один ехидный взгляд – и все это может рухнуть. А значит прольется кровь. Больше трупов на улицах, больше плачущих вдов. Больше чертовой уборки. Нет, спасибо.

Никто не хочет рисковать. Мы воюем уже достаточно долго, и, черт возьми, в конце концов, нам нужно управлять городом. Всем надоело воевать.

Поэтому я не посещаю территорию Палладино, а мой жених не ступает на землю Серпико. Вместо этого мы встречаемся в центре на шатком пляжном настиле, окруженные туристами и загорающими, соленый воздух треплет нашу тонкую одежду.

Он не такой, как я ожидала.

Для начала, он не тот брат.

Я прочищаю горло, когда он подходит, подыскивая нужные слова. Разумный способ высказать свое недовольство. Мне полагается наследник, черт возьми. Главарь Палладино. Я не выйду замуж за какое-то ничтожество – для меня это будет просто падением с олимпа.

– Привет, Мия.

У него глубокие, насыщенные карие глаза. Почти черные. Они впиваются в меня, когда он подходит ближе, руки небрежно засунуты в карманы костюма, бока пиджака развеваются на ветру. Несмотря на его спокойные слова, в том, как этот мужчина смотрит на меня, есть что-то... неправильное.

Он выглядит диким. Голодным.

Волк, почуявший запах добычи.

– Лео, – справляюсь я, уважительно кивая. Вокруг нас по набережной туда-сюда снуют визжащие дети, суетливые родители и старики в одинаковых футболках с надписями «бинго». Они с удовольствием поедают свое мороженое в лучах солнечного света.

– Давид...?

– Погиб. – А, понятно. Новый главарь улыбается, солнечно и весело, и эти ямочки не к лицу мафиози. – Мертв. Но ты выйдешь замуж за меня.

Вот так просто, да? Я поджала губы и отвернулась, чтобы смотреть на море, пряча свою горечь от его глаз. Не то чтобы я сильно хотела выйти замуж за Давида, но предпочитаю иметь конкретный план. И мне определенно нравится, когда меня информируют. Это называется уважение.

– Когда он...?

– Прошлой ночью.

Деревянные доски стонут, когда Лео подходит ближе, опираясь локтями на перила рядом со мной. Он смотрит на сверкающую воду, словно ему интересно, что привлекло мое внимание, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, заставляя себя сохранять спокойствие. Даже когда чувствую тепло его тела рядом с моим. Даже когда мое сердце учащенно бьется, ударяясь о ребра.

«Не двигайся, Мия. Никаких резких движений и оскорблений».

– Он бы тебе не понравился, – заявляет Лео, понижая голос, словно это секрет. Когда он наклоняется ближе, его плечо касается моего, и я улавливаю слабый запах цитрусового одеколона. – Мой брат был очень плохим человеком.

Они все очень плохие люди, и я не ангел. Какая чушь.

– Нам придется перезаключить договор. – Я делаю глубокий вдох и успокаиваюсь. Может быть, моя семья сможет как-то использовать это. Сможет извлечь выгоду. – Я согласилась выйти замуж за Давида. Могут измениться условия.

– Нет, – отрывисто произносит Лео, весь его юмор внезапно пропадает, и я напрягаюсь, сжимая поручень дощатого настила. Моя спина под сиреневым платьем влажная от пота, а пульс бешено колотится в горле. – Ничего не изменится, Мия. Мы с тобой поженимся через шесть недель.

«Или иначе». Невысказанные слова повисли между нами, звеня в воздухе.

– О, смотри. Тюлень. – Он вытягивает свою руку передо мной, крепкие мышцы заставляют натянуться рукав костюма, а я вместо этого смотрю на темные волоски, усыпавшие запястье Лео. «Тюлень? Он что, сейчас шутит?»

Его часы выглядят дорого. Каждый раз, когда вдыхаю, я снова чувствую запах его одеколона, и ненавижу себя за то, что он мне нравится. Ненавижу, что продолжаю вдыхать глубже, как будто упиваюсь им.

– Ты видишь? – Лео нетерпеливо хватает меня за макушку и поворачивает лицом к тюленю. Это просто темная фигура, покачивающаяся на волнах; она похожа на буй, когда не двигается. Да какая, к черту, разница?

– Убери руку, – шиплю я сквозь зубы. – Если ты еще раз прикоснешься ко мне без приглашения, я перережу тебе горло в нашей супружеской постели.

Рука исчезает с моей головы. Я приглаживаю волосы, взволнованная и раздраженная.

Мне не следовало этого говорить. Не стоило угрожать главарю, и уж точно не стоило злить моего будущего мужа. Это не умно, и не похоже на меня. Я всегда действую осторожно. Всегда говорю правильные вещи.

Но что-то есть в этом слишком властном мужчине рядом со мной... он выбивает меня из колеи. Делает нервной и невнимательной.

После долгого молчания я украдкой взглянула на своего жениха. Я ожидала увидеть злость в его глазах, но вместо этого он снова стоит, прислонившись к перилам дощатого настила и ухмыляется. Похоже, он в восторге от моей вспышки.

– Я серьезно, – предупреждаю его, повторяя с удвоенной силой, потому что, очевидно, я сегодня идиотка.

– Знаю. – Эти ямочки становятся еще глубже, а карие глаза устремляются на меня. Ловят меня в ловушку своего взгляда. – В следующий раз я буду ждать приглашения. Я подожду, пока ты начнешь умолять меня, принцесса, и тогда, если ты хорошо постараешься, прикоснусь к тебе кончиком пальца. Согласна?

Я задыхаюсь, вцепившись руками в поручень.

Я не должна этого хотеть. Я не хочу этого, черт возьми!

– Я никогда не буду умолять. – У меня голова идет кругом, когда я смотрю на своего будущего мужа, на его темные кудри, блестящие глаза и широкие плечи. Его острую, опасную улыбку. – Если сдержишь свое обещание, ты умрешь монахом, Палладино. Ты никогда не ляжешь в постель с собственной женой, и ты должен знать: я не потерплю никаких любовниц.

Мелькнули белые зубы.

– Мне бы этого не хотелось, Мия. Я предпочитаю тебя, рычащей от ревности при одной мысли об этом.

Фу.

– Я не ревную...

– Кроме того, – продолжает Лео, как будто я ничего не говорила, – зачем мне вообще нужна другая? Вспомни, что я уже сделал, чтобы ты стала моей. Подумай обо всем, что я еще сделаю.

Я сглатываю, во рту пересохло.

Это правда, мой жених, похоже, не оплакивает смерть своего брата. Часть меня уже знала, что Лео, вероятно, убил его, но я предполагала, что причиной тому послужила внутренняя борьба за власть. Бизнес Палладино. Ничего общего со мной.

– Давид не первый, – тихо признается Лео, и из его глаз исчезает блеск. Он серьезен, его слова звучат тише крика морских птиц. – Мой отец захотел тебя раньше него. – Он улавливает мою дрожь и кивает, пылко и сердито. – Да, ты бы возненавидела его. Я знал, Мия. Знал. И я разобрался с ними ради тебя.

Дети все еще визжат и пищат вокруг нас, их маленькие ножки топают по дощатому настилу, но звуки теперь нечеткие. Доносятся издалека.

Когда Лео наклоняется ближе, и его губы касаются моего уха, по телу пробегает дрожь, не смотря на жаркий солнечный день.

– Я хотел тебя долгое, долгое время, Мия. Я ждал тебя. Прокладывал путь к этому миру. И когда ты, наконец, будешь моей, я сделаю так, что ты тоже будешь нуждаться во мне. Сделаю тебя такой же голодной и отчаянно нуждающейся в этом, как и я. Ты понимаешь?

Да.

Я киваю, и Лео выпрямляется, выглядя довольным. Но я не соглашаюсь на его условия – просто подтверждаю, что услышала его. И понимаю свою ситуацию.

Я ни за что на свете не смогу выйти замуж за этого мужчину.

Он сломает меня. И я боюсь, что мне это понравится.

Глава 2

Лео

Сегодняшний день

Я рано отправляюсь в церковь. Назовите это свадебным волнением или навязчивым поведением. Можете назвать это хорошим планированием или сдающими нервами. Мне все равно. Я знаю только одно: не могу тратить еще один гребаный час в доме Палладино, слушая, как дряхлые дядьки жалуются, что их костюмы, должно быть, уменьшились в химчистке. Вот такая херня.

Вместо этого я хватаю Джанни за шиворот и веду его к ожидающей колонне бронированных лимузинов, в самый конец очереди. Заталкиваю его на заднее сиденье и заваливаюсь следом, натягивая жилетку.

– Ты испортил мою прическу.

Я игнорирую своего второго командира, захлопываю дверь и киваю водителю, чтобы он отъезжал.

– Она уже была испорчена.

Джанни громко ругается, поправляя свои зачесанные назад волосы, глядя в зеркало заднего вида. Его черные кудри от природы непослушные, и никакие средства и пожелания не изменят этого факта. Но разве он прислушивается к моим словам? Нет.

– Эти девчонки Серпико подумают, что я отстой. Смотри! Из-за тебя мой воротник помялся и теперь выглядит странно.

– Они уже считают нас отбросами. Мы убили половину их людей. – Серпико тоже убили наших, и поэтому мы можем целоваться и мириться вот так. Мило, правда? – Тебе не нужны Серпико, кузен. Я получаю единственную достойную.

Лучшую. Самую лучшую женщину на свете.

Я помню, как впервые увидел Мию три года назад, потягивающую коктейль в одном из эксклюзивных баров города. Каштановый оттенок ее волнистых волос. Довольный изгиб губ. То, как ее платье облегало талию и прижималось к загорелым бедрам. Ее бесконечные ноги, тянущиеся на многие мили.

Одного ее вида оказалось достаточно. Просто удар под дых.

Но когда я увидел, как она распоряжается в зале, полностью потерял покой. Я наблюдал, как она играет со всеми вокруг, танцует на их струнах. Блядь. Какая женщина!

Но, не считая моей невесты, они зовутся Серпико, потому что это куча змей. А ее зовут Мия, потому что она моя. Это судьба.

– Думаешь, они пойдут на это?

Джанни просто спрашивает, не пытаясь вывести меня из себя, но я все равно скрежещу зубами до боли. Смотрю в тонированное окно, постукивая ногой на полу лимузина, и я напряжен, потому что ни хрена не уверен.

Надеюсь, что да.

О, им же будет лучше.

Если они утаят от меня Мию, их ждет ад.

– Конечно, так и будет. – Джанни отвечает на свой вопрос, чувствуя мое паническое настроение. Он хлопает меня по плечу, слегка встряхивая. – Теперь они не отступят, Лео. Они не посмеют. Все считают тебя сумасшедшим.

Я и есть сумасшедший. Давайте называть вещи своими именами.

– Да. Она будет там, – я пытаюсь убедить и себя тоже. Постукиваю пальцами по колену. – Мия придет. Она выполнит наше соглашение.

Потому что, если принцесса Серпико и относится к чему-то серьезно, так это к своей репутации. Она создавала ее с особой тщательностью и заботой на протяжении многих лет. Мия оттачивала ее, как лезвие. И если она откажется сейчас, если бросит конкурирующего босса у алтаря...

Мне не нравится загонять ее в такой угол.

Но и свой шанс я не упущу. Когда-нибудь она будет рада этому – может быть, даже сегодня, когда я заставлю ее кончить столько раз, что Мия забудет свое прежнее имя.

– Проверь все подсобные помещения, когда мы приедем. Забудь о своих гребаных волосах на десять минут. – Я отдаю приказы, в голове проносится все, что нам нужно сделать. Всевозможные варианты того, что все еще может пойти не так. – Обойди балконы тоже. Проверь, нет ли там чужих глаз и спрятанного оружия. Если что-то покажется неправильным, сразу докладывай мне.

– Это церковь, – потрясенно говорит Джанни. – Ты же не думаешь, что они нарушат перемирие в церкви?

Я пожимаю плечами.

– Мы все животные, кузен. Так что проверь балконы.

– Да, босс.

Он тоже нервничает, но, по крайней мере, забыл о своих дурацких волосах. Нам обоим нужно сосредоточиться. Я ни за что не хочу, чтобы пули летали в одной комнате с моей невестой.

– Она придет, – повторяю я, и в моих словах еще меньше уверенности, чем раньше.

Джанни снова хлопает меня по плечу.

– Конечно, придет.

***

Струнная музыка. Повсюду розовые и белые цветы. Большие шляпы и модные платья; костюмы-тройки и начищенные туфли. Витражи, высокие сводчатые потолки и ряды старинных скамей. Как по мне, все выглядит чертовски дорого.

– Ничего? – обращаюсь я к Джанни, как только он присоединяется ко мне у алтаря. Это уже четвертый круг по церкви, на который я его отправляю, но он не жалуется, разве что пару раз украдкой ворчит. По моему позвоночнику стекает струйка пота.

– Нет. – Мой двоюродный брат скрещивает руки, комкает странную маленькую цветочную петличку, которую ему приколола какая-то тетя, и поворачивается лицом к толпе на моей стороне. – Никаких снайперов или медвежьих капканов. Никаких банд наемников или дымовых шашек.

И невесты тоже нет, но мы об этом не упоминаем.

– Пока.

Джанни давится от смеха.

– Пока.

Это хорошо. Если будем смеяться и шутить, люди не заметят, что мы волнуемся. Я буду меньше похож на гребаного идиота, которого бросают на глазах у его врагов, и больше на уверенного, беззаботного босса, которым стремлюсь быть.

Мия.

Какого черта она делает со мной? Я думал, мы поняли друг друга в тот день на набережной. Под жилетом моя грудь – комок сырого фарша.

Когда сорок минут назад прибыли Серпико, в моем сердце что-то екнуло, и я почувствовал прилив спокойствия. Потому что зачем им появляться без невесты? Для них это тоже не очень хорошо. Я отвергнутый, а они наносят оскорбление. А я не умею прощать.

Но вот музыканты начинают волноваться, играя свою музыку уже в третий раз, и даже священник кажется нервничает. Он суетливо мечется туда-сюда, то выходя из зала, то возвращаясь.

Он ее видел?

Я не могу спросить. Черт.

– Джанни, – начинаю я, и он порывисто вздыхает.

– Не посылай меня туда больше, босс. Они подумают, что у меня крыша поехала. Эти девчонки Серпико...

– Заткнись насчет девиц Серпико, – огрызаюсь я, прежде чем провести ладонью по лицу. Заставляя себя расслабиться. – Они мертвы для тебя, – цежу я сквозь улыбку. – Никто из них не существует, кроме Мии, и если она не встретится со мной у этого гребаного алтаря, перемирие закончится, и мы вернемся к убийству их отцов и братьев. Понял?

– Понял. – Джанни дергает себя за воротник, прочищая горло. – Ты хочешь, чтобы я пошел проверить? Я могу постучать в дверь ее маленькой комнаты.

Я моргаю один раз, медленно и жалко.

У меня звенит в ушах. Моя кожа слишком натянута.

Мои следующие слова звучат смертельно тихо.

– Ты еще не постучал в ее дверь?

Джанни бормочет.

– Плохая примета – видеть невесту...

– Это мне ее нельзя видеть, придурок. Жениху. Мне.

Мой кузен бежит обратно к внутренним помещениям церкви, а я пощипываю переносицу, в висках пульсирует. Вот оно.

Вот что я получаю за то, что ценю преданность выше мозгов.

***

Десять минут спустя я стою рядом с Джанни в комнате невесты. Дверь в ванную приоткрыта, и ветерок обдувает меня, ерошит волосы и охлаждает разгоряченные щеки.

Окно в ванной распахнуто настежь, внизу стоит брошенный стул. Клочок порванного белого кружева развевается на оконной раме.

Она убежала. Мия Серпико бросила меня у алтаря.

– Черт, – вздыхает Джанни, и я киваю. На мою грудь давит десятитонная тяжесть. – Нам нужно вывести всех оттуда, пока они не поняли. Дерьмо.

Я открываю рот, чтобы отдать приказ. Потом снова закрываю.

Значит, в этой церкви может произойти кровавая бойня. Прекрасно. Сейчас у меня есть более неотложные дела, а у Мии лишь небольшая фора.

– Разберись с этим. – Я вхожу в ванную, тянусь вверх, чтобы отцепить клочок кружева от оконной рамы. Мои слова эхом отражаются от плитки. – Верни всех в резиденцию и укрой там. Сообщи, что здесь небезопасно.

Кружевная ткань податлива в моих пальцах. После этой выходки Серпико не заберут ее обратно, и Мие некуда будет бежать. Негде спрятаться.

– Ты... ты уходишь? – Джанни говорит сбивчиво.

– Да. – Я поворачиваюсь и смотрю на него с ухмылкой. – Я иду за своей невестой.

Глава 3

Мия

Я скидываю каблуки в трех кварталах от церкви. Обычно я скорее воткну вилку себе в глаз, чем побегу босиком по тротуарам с их обжигающе горячей брусчаткой и пятнами липкой древней жвачки. Но мне всегда думалось, лучше умереть, чем предать свою семью, а оказалось, что я совсем не против, если они предали меня первыми.

Я сказала им. Заявила, что никогда не выйду замуж за Лео Палладино, пока дышу, и что же они сделали? Как они поступили со своей любимой принцессой Серпико?

Мне сообщили, что мое дыхание необязательно.

Что ж, я выбираю секретную дверь номер три: свалить отсюда. Краду кредитку и вылезаю из окна. Эти кретины могут встретиться с гневом Лео Палладино в одиночку.

Пышные белые юбки путаются вокруг моих ног, когда я бегу, вышивка из бисера звенит, а ноги шлепают по тротуару. У меня болит бок, и этот лифчик не предназначен для поддержки, но я не замедляюсь, ни за что.

Если знаю Лео Палладино – а я думаю, что знаю, несмотря на один короткий разговор, – он просто так меня не отпустит. Он будет преследовать меня, и нужно оказаться подальше отсюда, когда это случится, потому что я нанесла ему ужасное оскорбление. В нашем мире он в праве убить меня.

Я бегу прочь от церкви, мое отражение бьется в блестящих витринах бутиков. Я – пятно белых юбок и развевающейся фаты. Настоящая сбежавшая невеста. И это никуда не годится, потому что каждый мудак в округе пялится на меня, прикрывая глаза от солнца, и если бы я попыталась, то не смогла бы сделаться еще более заметной. Если Лео придет сюда и спросит обо мне, он найдет меня за десять секунд.

Звенит колокольчик магазина. Я вваливаюсь в бутик одежды, тяжело дыша, в глазах плывут пятна, пока свыкаюсь с тем, что яркий солнечный свет тротуара остался позади.

– Мисс? – Молодой парень смотрит на меня из-за прилавка. Его волосы выкрашены в розовый цвет и выбриты с одной стороны, а в брови сверкает стальной шарик. На его черной футболке написано «Кайл». – Вы в порядке?

Я роюсь в лифе своего платья, и его глаза становятся еще шире, но Кайл с облегчением опускает руки, когда достаю украденную кредитку моей тети. Он что думал, у меня там пистолет? Или боялся, что я вытащу свои сиськи? Успокойся, Кайл.

– Мне нужен новый наряд. Прямо сейчас. – Я марширую по полированным половицам, босые ноги прилипают к дереву. – И обувь тоже. Что-то практичное. Что-то, в чем я смогу бегать.

Кайл сопит сквозь зубы, разглядывая стеллажи с одеждой, расставленные по всему магазину. Здесь есть блестящие платья и многослойные юбки. Прозрачные блузки и кожаные брюки. И совсем немного спортивной одежды.

– Я не знаю... в этом сезоне мы действительно сделали ставку на глэм-панк...

Я кладу кредитку на стойку.

– Если найдешь мне подходящий наряд в ближайшие три минуты, то сможешь купить одну вещь и для себя. Без ограничения цены.

В глазах молодого продавца появляется голодный блеск. Я знаю этот взгляд. Кайл пялится на летние блейзеры через мое плечо, как Лео Палладино смотрит на меня.

– Без ограничений?

Я кладу руки на бедра, все еще задыхаясь.

– Твое время пошло. Сначала подбери мне одежду.

Он поднимается, табурет проскакивает по половицам позади него, и я прижимаюсь к стойке, потирая сердце, надеясь, что это не сердечный приступ.

***

Блестящие леггинсы и серый топ с бахромой, но, по крайней мере, я больше не в свадебном платье. Добавьте белые кроссовки с космическими узорами и одну из брошенных толстовок на молнии коллеги Кайла, и я готова. Начинаю свою новую жизнь в... ну, в чьем-то представлении о стиле.

Я держусь подальше от главных улиц, петляя по боковым дорогам и переулкам. К этому времени за мной будут охотиться две семьи. Палладино и моя собственная. И я не уверена, кого бы предпочла встретить.

Ни тех, ни других. Определенно ни тех, ни других.

Кредитная карта давно мертва, ее слишком легко отследить, и поэтому я выбросила ее в мусорный бак в переулке, и теперь пачка наличных отягощает карман моей толстовки. Я держу одну руку на ткани, прижимая ее к бедру.

Я не могу допустить, чтобы меня ограбили. Не могу позволить, чтобы хоть одна купюра ускользнула. Все, что у меня есть, теперь в этом кармане – это вся моя заначка, чтобы начать все сначала.

Я могу это сделать. Смогу.

Сегодня жарко. Душно. Полуденное солнце бьет в глаза, жарит спертый воздух и заставляет все вокруг пахнуть горелым мусором.

И пока иду по мощеным переулкам, с провисшими черными кабелями, скрещивающимися над головой, я не могу отвлечься от мыслей о Лео Палладино. Мужчина, которого я встретила на набережной. Мужчина с этими ямочками и глубокими карими глазами. Мой жених.

Бывший жених.

Неважно. Я не жалею, что сбежала, но мне не нравится, что сделала это с ним так открыто. Если бы у меня появился другой выбор, я бы им воспользовалась. Его цитрусовый одеколон пахнет лучше, чем мой путь к спасению. С тех пор как встретила его шесть недель назад, я не могу забыть этот запах. Он наполняет каждый мой вздох.

Голубь взлетает надо мной, и я вздрагиваю, ускоряя шаг, серые пушинки перьев летят вниз, а сердце стучит о ребра. Но знаете, что? Нет. Мне все равно. Я бы не стала так позорить Лео, если бы он не пытался силой затащить меня к алтарю.

То же самое касается моей семьи и всех этих уродов Палладино. Они все участвовали в этом дерьмовом шоу.

Впереди переулок выходит на площадь. В центре разбита клумба, голуби клюют брусчатку, а у тротуара стоит вереница такси. Их водители опираются на машины, курят сигареты или дремлют, сложив руки и подбородки.

Тяжелый день, наверное.

Я останавливаюсь в конце переулка, оглядываясь по сторонам. Там толпятся туристы, фотографируют друг друга, а потом переговариваются по телефону. Продавец с лотка продает жареные в меду орехи.

Никаких мафиози. Никаких Палладино или Серпико.

Сейчас. Лучший шанс, который у меня будет.

Кроссовки натирают мои голые пятки, когда я шагаю через площадь, сердце колотится. Стараюсь выглядеть нормально, несколько купюр зажаты в моей влажной ладони.

Первый таксист в очереди дремлет. Он просыпается, фыркнув, когда я тыкаю его в плечо. Морщинистое лицо мужчины осунулось от усталости. У него серая кожа, седые волосы, серые зубы. Все серое.

Так отличается от конвоя, с которым я вышла сегодня утром. Сплошь нарядные костюмы и зачесанные назад волосы.

– Да? – Он хмурится, как будто это загадка, зачем я его разбудила. Как будто я делаю это ради забавы.

– Мне нужна машина. – Я протягиваю свои скомканные купюры. – Вы работаете или нет?

Водитель хмыкает.

– Запрыгивай.

Конечно, никого почтения. Да и ладно. День у меня и так выдался тяжелый, а кроме того, мне не нужно уважение этого человека. Мне нужно просто доехать до вокзала, и прямо сейчас.

Я забираюсь на заднее сиденье, морща нос от запаха недельной жареной картошки и сигаретного пепла, и застегиваю ремень безопасности на своем пропотевшем костюме.

Потрескавшаяся кожа царапается, продираясь сквозь мои леггинсы, но все почти закончилось. Я почти исчезла навсегда.

Глава 4

Лео

Мия оставляет за собой след из хлебных крошек. Намеренно? Возможно, нет, но пока иду по тротуару, держа в одной руке ее белые атласные туфли на каблуках, я предпочитаю думать, что это именно так. Надеюсь, что часть ее – может быть, подсознательная, хорошо, может быть, находящаяся очень глубоко внутри – хочет, чтобы я следовал за ней.

Я нашел ее платье достаточно легко: оно лежало в мусорном баке возле магазина одежды, причем крышка еле держалась над взрывом белых марлевых юбок. Внутри магазина розоволосый паренек в пиджаке с блестками с радостью рассказал мне все, что знал. Он описал ее наряд и указал правильный путь.

«У нее есть кредитная карта», – сообщил он.

Она уже наверняка от нее отказалась. Мия – умная девушка, и понимает, что мы отследим карту. Она снимет максимальную сумму наличных и сразу же выбросит кредитку. «Сайонара, лохи», – подумает она.

И куда дальше? Куда побежит моя принцесса Серпико?

Я сжимаю клочок испорченного кружева, который сдернул с оконной рамы, потирая большим пальцем взад-вперед по ткани в кармане. Мне не нравится, что меня вот так разлучили с Мией. Мы уже должны были быть вместе навсегда. Это все неправильно.

Я не строил козней и заговоров, не обагрял руки кровью, чтобы быть с ней, и все ради того, чтобы она взяла и сбежала. Гребаный ад.

Мое сердце – кровавый комок, пока я иду по мощеным переулкам, перешагивая через брошенные бирки для одежды через каждые несколько футов. Каждый раз, когда попадается лужа, она наступает в нее, оставляя мокрые отпечатки обуви.

Подобное дерьмо дает мне надежду. Заставляет думать, что Мия хочет, чтобы ее нашли. Иначе зачем бы ей быть такой небрежной?

Мия.

Ах, черт. Мия. Я потираю ноющую грудь кулаком, отчего свисающие каблуки ударяются о мой живот, и ускоряю шаг. Сейчас не время для сомнений.

Я даже не успел увидеть ее в белом платье. И никогда не увижу, если не найду в ближайший час или раньше. Проклятье.

***

Теснота в груди ослабевает, когда я, наконец, снова вижу ее. Я стою на городском вокзале, наполовину скрытый за стендом с туристическими буклетами, и чувствую, как зазубренные осколки меня самого возвращаются на место. А-ах. Сладкое облегчение.

Гул толпы эхом отражается от плитки вокзала. Голуби воркуют между столиками кафе, клюют крошки от черствого сэндвича, а Мия покупает билет в одном из этих больших автоматов самообслуживания, ругаясь и колотя его по бокам, когда он съедает ее деньги, но не выплевывает билет.

Я ухмыляюсь, полностью скрываясь за листовками, пока она оглядывается вокруг, побледнев от паники, а затем зовет служащего, чтобы он помог ей разобраться.

Ей следовало встать в очередь, чтобы купить билет у реального человека. «Ошибка новичка, Мия».

Эти автоматы – дьявольская забава.

Может быть, я не видел Мию Серпико в платье, но она все еще со свадебной прической. Ее каштановые волны уложены в причудливую, замысловатую прическу, усеянную белыми жемчужинами, а на голове красуется маленькая диадема.

Наверняка Мия забыла о диадеме. Для нее это стало бы лучшим сюрпризом, по прибытии в пункт назначения: вереница сверкающих бриллиантов, которые она могла бы продать, лишь бы карманник не добрался до нее первым в поезде. Стоила бы диадема столько, что хватило бы на несколько месяцев.

Очень жаль. Я бы хотел увидеть потрясенную радость на ее милом личике.

Вместо этого я наблюдаю между глянцевыми уголками листовок, как женщина средних лет в строгой униформе помогает Мие разобраться, спокойно тыкая в кнопки. И когда Мия выхватывает билет из автомата и убегает, не говоря ни слова, женщина вскидывает руки вверх. Качает головой, а затем поворачивается, чтобы помочь следующему отчаянному путешественнику.

Я жду, пока Мия пройдет через билетные барьеры, затем выхожу из-за своей стойки с листовками и иду к ее брошенному автомату.

На экране высвечивается последняя покупка: спальное место в поезде в одну сторону по побережью. Есть даже кнопка «Купить еще раз», и я нажимаю ее с улыбкой на лице.

Через минуту я прохожу мимо билетных стоек, в одной руке все еще зажаты атласные туфельки Мии.

Все почти закончилось. Я почти вернул свою невесту.

Глава 5

Мия

Когда я росла в семье, то не ездила в общественном транспорте. В этом не было необходимости. Нас, девушек Серпико, везде возили на частных машинах, с гудящими кондиционерами и тонированными стеклами. И даже когда мы отправлялись пешком, нас сопровождали телохранители.

Нужно защищать семейное благосостояние и все такое. Нельзя же торговать испорченным товаром, верно?

Я не помню, когда в последний раз оставалась вот так одна на людях, по-настоящему одна, без человека, маячившего рядом и бормотавшего в наушник.

Это пьянит. Такая свобода. Мне хочется поковыряться в носу или выкинуть еще что-нибудь подобное.

Когда поезд с грохотом оживает, вызывая гулкую вибрацию в ногах, я нахожу свое бюджетное спальное купе, латунный номер которого потускнел на двери, и проскальзываю внутрь. У меня нет сумок, естественно. Нет ничего. Только моя жалкая задница, мышцы ног, дергающиеся от бега по городу, и целый комок спутанных нервов, чтобы составить компанию.

Я закрываю дверь. Засовываю, ставшую сильно меньше пачку денег в карман толстовки. Рухнув на жесткое черное кожаное сиденье и глядя, как мимо проносится платформа вокзала, морщусь от того, какую кучу денег я только что спустила.

Может быть, следовало бы поехать куда-нибудь подешевле, куда-нибудь поближе, но все, о чем я могла думать у билетного автомата, это то, что мне нужно сбежать. Далеко, далеко, туда, где Лео Палладино и моя семья никогда меня не найдут.

Поездка на поезде длится тринадцать часов. Наша первая остановка только в восемь вечера.

Этого должно хватить. Верно?

Мой желудок урчит, шумно и настойчиво требуя пропущенной еды, а я смотрю, как мимо все быстрее и быстрее пролетает территория станции, и мой пульс выравнивается.

Мы набираем скорость, громыхая по рельсам, и на улице прекрасный летний полдень. На небе ни облачка. Грузовые контейнеры разбросаны по гравию, как гигантские кирпичики лего, и усики сорняков захватили некоторые из них. Задушили их зелеными ростками.

Скоро эти здания и рабочие дворы уступят место протяженному побережью, и тогда я буду свободна от дома. Ничего не нужно будет делать, только наблюдать за драгоценными тюленями Лео Палладино в сверкающей воде и думать о том, как, черт возьми, я буду строить жизнь с нуля.

– Дерьмо. – Это слово вырывается из меня со вздохом, и я прижимаюсь к окну. Упираюсь лбом в теплое, дребезжащее стекло. Это безумие – действительно, безумие, но есть тайная часть меня, которая болит тем сильнее, чем дальше я отдаляюсь от Лео Палладино.

Поезд въезжает на окраину города, и у меня подскакивает сердце. Пульсирует с каждым ударом. Как будто я уже скучаю по безжалостному гангстеру, хотя едва его знаю. Как будто оплакиваю то, что могло бы быть.