Текст книги "Тень Ястреба"

Автор книги: Кертис Джоблинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

2. Опасные воды

«Мальстрем» оставался в дразнящей близости, но при этом вне досягаемости для пушек двух преследовавших его судов. Восемь белых парусов «Мальстрема» слабо различались на фоне начинавшего смеркаться неба. Преследователи гнались за кораблем Веги уже несколько дней, они пустились в погоню сразу же, как только «Мальстрем» отплыл из Моги, оставив на набережной груду окровавленных мертвых тел. Корабли преследователей несли на мачтах флаги главных противников «Мальстрема» в открытом море – один из них, «Радужная Змея», принадлежал леди Слоте, другой, «Тихая Смерть», был с островов Кластер. Услышав о кровавой резне на набережной Моги, Слота немедленно послала в погоню «Радужную Змею», а вскоре к ней присоединилась и «Тихая Смерть», флагман наводящего ужас на всех мореплавателей флота лорда-кальмара Гуля.

Если капитана «Радужной Змеи» экипаж Веги не знал, то командир «Тихой Смерти» матросам с «Мальстрема» был отлично знаком. Капитан Клей входил в тройку самых прославленных морских лордов-оборотней наряду с Вегой и Гулем. Верлордом Клей был во вторую очередь, главным же призванием этого лорда-барракуды был пиратский промысел. Недаром Клея называли «морским мясником» и «фабрикантом вдов». Стараясь держаться рядом с «Радужной Змеей», лорд Клей был полон решимости собственными руками схватить неуловимого графа Вегу, а еще лучше не схватить, а сразу наделать из него акульих отбивных.

Клей стоял на носу «Тихой Смерти» – его корабль находился чуть впереди и левее «Радужной Змеи». «Тихая Смерть» неслась под всеми парусами, но «Мальстрем» оставался недосягаемым. Спора нет, корабль Веги был самым быстрым на морях, но второе место прочно держала за собой «Тихая Смерть». Если Клею удастся захватить «Мальстрем», он станет владельцем двух самых быстроходных пиратских судов в мире – представить только! Лорд-барракуда довольно ухмыльнулся. Он давно ждал случая столкнуться с Вегой, этим развязным позером, клоуном, любителем хвастать своими былыми подвигами. Но теперь его время прошло. Веге не хватило характера оставаться пиратом, вместо этого он предпочел тереться при дворах разных правителей в Лиссии. «Ну и правильно, – подумал Клей. – Предоставь заниматься пиратством настоящим морским лордам, Вега».

Взрыв и вспышка огня вдоль левого борта «Радужной Змеи» заставили Клея повернуть голову, а затем броситься к правому борту «Тихой Смерти», чтобы лучше рассмотреть повреждения, полученные другим кораблем, шедшим всего в десятке метров от него. В этот момент прогремело еще два взрыва. Огонь охватил корму «Радужной Змеи», обшивку левого борта, его языки опасно засветились сквозь орудийные люки, пробираясь вниз, в трюмы. Крики матросов слились с ревом и треском жадно пожиравшего их корабль пламени. Спустя считаные секунды судно вышло из-под контроля и стало опасно крениться в сторону «Тихой Смерти».

– Лево на борт! – рявкнул Клей. Отвернуть в сторону было необходимо, хотя это замедляло погоню за «Мальстремом». Теперь пламя уже охватило все палубы «Радужной Змеи», экипаж гибнущего корабля из последних сил пытался укротить огненный ад. Клей успел увернуть свой корабль в сторону как нельзя вовремя – нос пылающей «Радужной Змеи» буквально пересек кильватерную струю за кормой «Тихой Смерти». Спустя еще несколько мгновений в брюхе «Радужной Змеи» прогремел мощный взрыв – очевидно, огонь добрался наконец до порохового погреба. В небо взлетел гигантский язык пламени и дыма, а за борт идущей ко дну «Радужной Змеи» полетели, размахивая руками, черные, охваченные огнем фигурки – это пытались спастись матросы с гибнущего корабля.

Новую волну хаоса посеял огонь, неожиданно вспыхнувший теперь уже на борту «Тихой Смерти». Матросы Клея в панике заметались по палубе, а сам Клей на минуту застыл, не в силах отвести глаз от языков оранжевого пламени, принявшихся лизать бизань-мачту и ее паруса. «Как это могло случиться?» – подумал Клей. Эта мысль вернула ему способность двигаться, а обретя такую способность, он первым делом схватил за горло стоявшего рядом с ним боцмана и заорал, тряся его в воздухе, как куклу.

– Что происходит, дьявол побери?

– Пожар, капитан! – пропищал полузадушенный боцман. – Пожар и монстр.

Монстр? Клей отшвырнул боцмана в сторону, увидел своих матросов, которые протискивались к носу корабля, испуганно оглядываясь через плечо.

– Прочь с дороги, собаки! – крикнул Клей. Его лицо начало оплывать как воск, превращаясь в морду барракуды. Клей выхватил свою саблю, его серые глаза загорелись, зубы вытянулись, став длинными белыми иглами. Кожа капитана побледнела, приобрела серебристый оттенок, от уха до уха растянулся рот. – Хнычете, как бабы! Я здесь единственный монстр! Увижу, что побежите на бак, сам разорву вас пополам! Живо к мачте, тушить огонь!

Желая подчеркнуть свои слова, Клей взмахнул саблей – она просвистела в воздухе и едва не снесла головы стоявшим ближе всех матросам. Все они как один попятились назад, туда, где горело пламя. По команде люди выстроились в линию, и вот уже замелькали передаваемые из рук в руки ведра с забортной водой, неохотно полезли на горящие ванты подгоняемые боцманом матросы. Обрывки горящих парусов падали на палубу, здесь огонь затаптывали ногами. Капитан Клей кивнул, довольный тем, что его дармоеды принялись наконец за дело.

Он собирался уже отправиться приводить в чувство оставшуюся часть экипажа, но остановился, услышав, как на палубу с глухим стуком упал какой-то предмет. Клей посмотрел вниз, подумав, что это какой-нибудь недотепа-матрос выронил из своих корявых рук ведро, но увидел отрубленную голову, уставившуюся на него неподвижными стеклянными глазами.

В ту же секунду возле самого лица капитана, едва не задев его, в воздухе пролетела отрубленная рука. Клей вскинул голову и рассмотрел мелькающие в густом дыму тени – они танцевали возле горящей мачты, размахивали руками, оттуда раздавался звон клинков. Крепко сжав в руке рукоять своей сабли, Клей направился к мачте, пробираясь сквозь клубы серого дыма. Когда он подошел вплотную к месту схватки, его первым делом обдала тугая струя крови – она хлестала из боцмана, словно из откупоренной бутылки красного редвайнского шипучего вина. Тело боцмана свалилось на груду уже лежавших на палубе трупов, а Клей прищурился, пытаясь увидеть в густом дыму убийцу. Пасть лорда-барракуды широко раскрылась, сверкая кинжалами белых зубов. Капитан попытался крикнуть, позвать своих матросов на помощь, но не смог выдавить из себя ни звука. Внезапно Клей почувствовал, как что-то заливает ему грудь. Поднеся руку к горлу, он с ужасом обнаружил, что вместо глотки в его шее зияет дыра.

Барракуда Клей, командор флота кракена Гуля, свалился на трупы своих матросов. Перед тем как умереть, он успел увидеть наклонившийся над ним силуэт монстра с широкой серой головой, немигающими черными глазками и полной острых зубов пастью. Лорд-акула, граф Вега, проводил Клея в мир иной, произнеся мрачным голосом:

– Ну, как тебе твоя «тихая смерть», Клей?

Гектор наблюдал за горящими судами с задней палубы «Мальстрема» в окружении возбужденно переговаривающихся матросов. От качки Гектора постоянно мутило, наш магистр не был рожден мореходом. С тех пор как Гектор оказался на борту «Мальстрема», он почти ничего не ел и с нетерпением ждал, когда же у него под ногами окажется чудесная, прочная земля, а не эта, то и дело уезжающая куда-то вбок палуба. Рядом с Гектором стояла леди Бетвин и ежилась от холода даже в своем толстом плаще. Гектору хотелось обнять девушку, чтобы успокоить и согреть ее, но обнаружил, что руки не желают слушаться его.

«Чего ты боишься? Она не кусается!»

Гектор цыкнул на своего вечного спутника, Винсента-беса, – негромко, однако Бетвин его услышала. Юноша неловко улыбнулся, смущенный дальше некуда. На главной палубе началось какое-то оживление, туда потянулись матросы. Бетвин повернулась и тоже направилась приветствовать вместе с экипажем возвратившегося капитана «Мальстрема». Вега промок до нитки, рубашка его прилипла к телу, руками он отряхивал с себя воду – во все стороны летели брызги. Подошел герцог Манфред, протянул лорду-акуле его плащ.

– Отличная работа, Вега, – уважительно произнес лорд-олень.

– Я просто сделал то, что должен был сделать. Теперь их флагманские корабли не будут сидеть у нас на хвосте и потеряют наш след, а значит, мы сможем оторваться от остальной своры.

– Стало быть, Клей мертв? – спросил подошедший Гектор.

Вега посмотрел в небо, вытирая краем плаща свои длинные черные волосы.

– На все сто, – сказал, помолчав, лорд-акула, на этот раз без своей знаменитой улыбки на лице. – Репутация Клея держалась на насилии и отсутствии жалости. Он получил то, что заслуживал.

План Веги был коварным и хитрым, вполне достойным Принца пиратов с островов Кластер. Когда наступили сумерки, с борта «Мальстрема» спустили небольшую шлюпку, загрузили ее флягами с эфирным маслом и поставили накрытую колпаком зажженную лампу. Лорд-акула сел в лодку и тихо поплыл навстречу кораблям преследователей и вклинился в промежуток между ними.

Оказавшись на месте, Вега поджег фляги и швырнул их в «Радужную Змею», оставив одну, последнюю флягу, для «Тихой Смерти». Швырнув и ее тоже, Акула нырнул в воду и забрался на палубу корабля Клея – никто из занятых тушением пожара матросов его не заметил. Трансформировавшись в Зверя, Вега принялся сеять вокруг себя смерть и безумие. В бою возле горящей мачты он убил нескольких матросов, боцмана, а затем и самого капитана, ужасного лорда Клея.

Вега хлопнул в ладоши, требуя внимания.

– Хватит бездельничать, парни! Нам есть чем заняться. Гуль и Слота не так уж далеко у нас за спиной. Сейчас мы идем в неизученных водах, а наша цель – добраться до Руфа. Так что не расслабляться!

Матросы тут же разбежались по своим местам, а верлорды отправились на корму. Здесь королева Амелия спросила, глядя на запад, на догорающие корабли противника:

– Там мог кто-нибудь уцелеть?

– Полагаю, что да, – ответил Вега. – Я же не монстр, ваше величество. Но их судьба – не наша забота.

– Это жестоко, – сказала королева.

– Это война, – вздохнул Вега. – И как ни печально, мы втянуты в нее, ваше величество.

– Перестаньте поучать меня, Вега. Вы забыли, что эта часть мира – родина моих предков. Белые Волки из Стурмланда – сильная, гордая порода.

– Настолько сильная и гордая, что драпанули из Шэдоухевена, как только поблизости показались гвардейцы Льва.

Амелия хлестко ударила Вегу по лицу.

– Не сметь! Белые Волки покинули Шэдоухевен, чтобы спасти свой род. Если бы я в свое время не согласилась выйти за Леопольда, он перерезал бы их всех до единого. И кто знает, где мои собратья? Наш род на грани вымирания, Вега!

«Смотри, смотри, как издевается лорд-акула над членами твоего драгоценного Совета. Не думаю, что Волку понравилось бы, узнай он о том, как эта Акула разговаривает с его матерью!»

– Проявляйте хоть чуточку уважения к королеве, Вега! – сказал Гектор, пожалев о сказанном еще до того, как успел договорить фразу. Как бы ему хотелось взять свои слова назад, но, увы, уже поздно.

«Очень хорошо, братец!»

Вега обернулся, его левая бровь удивленно поползла вверх. Даже Манфреда удивило то, каким тоном заговорил с лордом-акулой юный магистр. Вега поклонился Гектору, улыбнулся своим, еще не до конца трансформировавшимся в человеческий, ртом.

– Мои извинения, – сказал адмирал. – Право, я никого не хотел обидеть.

– Такие ссоры нас до добра не доведут, – сказал Манфред. – Нам нужно оставаться единой командой. Начнем цапаться, и нас уничтожат. После смерти моего брата и Бергана, после того, как исчез Дрю, у нас с вами никого больше нет.

– Простите меня, граф Вега, я сказала не подумав, – вступила королева. – Поймите, меня волнует жизнь каждого человека, включая даже наших врагов.

– Это вполне понятно, ваше величество, – вежливо ответил Вега. – И вы меня простите, иногда Зверь во мне оказывается сильнее Человека.

– Час поздний, джентльмены, – сказала королева. – Я удаляюсь и надеюсь увидеть вас вновь с первыми лучами солнца.

Трое мужчин-верлордов склонили головы, и королева удалилась вместе со своей преданной Бетвин. Гектор смотрел вслед Бетвин, она тоже оглянулась на него перед тем, как исчезнуть, спустившись про трапу. Сердце Гектора бешено забилось.

– Услышать иногда правду ей не повредит, – пробурчал Вега, побуждая Гектора вступить в разговор. Адмирал, не поднимая головы, развернул карты и принялся изучать их при свете фонаря. Гектора глубоко задело замечание Веги, но он лишь сильнее стиснул губы.

– Я думал, что к настоящему времени мы уже должны будем встретиться с одним из наших судов, – сказал Манфред, проводя своим пальцем по пергаментной карте. – Они, как я понимаю, где-то здесь, помоги им Бренн.

– Если они потерялись, то пощади их Соша! – откликнулся Вега. – Будем надеяться, что всем им повезет добраться до Руфа, там мы и перегруппируемся.

Гектор смотрел в сторону, в направлении ведущей к каютам двери.

«Да, да, пойди к ней, Гектор. Она не станет сопротивляться, ведь ты же теперь барон Редмайр, не забыл?»

Гектор поежился, отступил в сторону от двух верлордов, погруженных в изучение выцветших морских карт. Тихо спустился по трапу на главную палубу, держась в сторонке от снующих туда и сюда матросов. Паруса щелкали, ловя ветер, все быстрее унося «Мальстрем» от оставшихся за кормой горящих судов.

Гектор заметил Ринглина и Айбела, прячущихся в тени у полуюта. После драки в Моге Гектор взял их в ежовые рукавицы и приказал работать на палубе вместе с людьми Веги.

Когда Гектор проходил мимо, его телохранители коротко кивнули ему, но не произнесли ни слова.

«Они больше тебе не верят, и кто может осудить их за это? Ты позволил Веге поднять на них свой хлыст. Избить их на глазах экипажа. Считай, тебе повезло, что они до сих пор не перерезали тебе горло во сне!»

– Их следовало наказать, – тихо огрызнулся Гектор. Он продолжал идти по краю палубы, ведя по планширю затянутой в перчатку рукой. Его мутило от качки, недавно съеденный ужин подступал к горлу.

«Да, но наказать их должен был ты, а не Акула!»

– Не беспокойся обо мне, Винсент, я знаю, что делаю.

Бес засмеялся – от этого звука у Гектора побежали мурашки. Он чувствовал холодное дыхание беса возле своего уха, рот магистра наполнился желчью.

– Все будет хорошо, – прошептал он самому себе, но его слова упали в пустоту.

3. Кровь в пыли

– Ты следующий, Волк!

Дрю остался сидеть, не реагируя на слова Гриффина. Шум стоял ужасный, с потолка в загон для гладиаторов валилась пыль. Зарешеченная дверь закрывала вход в Печь, откуда доносился восторженный рев зрителей, пришедших посмотреть на омерзительный кровавый спектакль. Там, на арене, братья-гориллы Балк и Арик только что закончили бой против десяти людей-гладиаторов. Сейчас братья стояли в центре арены среди кровавых луж и растерзанных тел и ликующе ревели под крики и свист зрителей.

– Я не буду драться с ни в чем не повинными людьми.

– Тогда ты умрешь.

Дрю оглянулся. Старый тренер гладиаторов стоял за решетчатой дверью, через которую Волк должен был выйти на арену. В руке Гриффин держал серебряный ошейник Дрю – его сняли после того, как посадили в эту клетку. Рядом с Гриффином стояли двое солдат Игнуса с алебардами в руках. Посеребренные лезвия алебард отбрасывали солнечные зайчики, падавшие на лицо Дрю. Он моргнул, поднес к глазам культю своей левой руки.

– Бери свое оружие, парень, – приказным тоном распорядился Гриффин. Охранники опустили алебарды, направив их к зарешеченной двери клетки. – Кесслар не для того привез тебя из-за тридевяти земель, чтобы ты отсиживался в этой вонючей норе.

– В таком случае его ждет разочарование.

– Оставь мысли о том, что эти люди ни в чем не виновны, – сказал Гриффин. – Они убийцы, Волк. Гладиаторы. Они живут для того, чтобы драться и умирать.

К этому времени братья-гориллы ушли в свои клетки, служители убрали с арены мертвые тела, и Дрю услышал, как заскрипели металлические зубцы дверного запора. Металлические прутья решетки поползли вверх, роняя с выдернутых из земли острых концов комья сухой, спекшейся на жаре глины. Облако пыли влетело в клетку, забило горло Дрю, и он закашлялся.

Гриффин потянулся, поднял с пола выбранное для Дрю оружие. Дрю стремительно схватил старого гладиатора за предплечье, и оба они посмотрели в глаза друг другу.

– Если хочешь жить, Волк, бери оружие, – тихо сказал Гриффин.

– Почему тебя заботит, буду ли я жить или умру?

– Ты напоминаешь мне одного человека, которого я очень хорошо знал, – улыбнулся старый тренер.

Охранник схватил Гриффина за плечо, потянул его назад.

– Бери оружие и сражайся! – сказал Гриффин.

Охранники оттащили Гриффина, оттолкнули его в сторону, взяли на изготовку свои алебарды. Дрю слышал, как ревет, свистит, улюлюкает толпа – зрителям было невтерпеж увидеть следующий поединок. Дрю взял оружие.

Это были два клинка – одинаково старые, выщербленные, покрытые коркой засохшей крови и ржавчины. Первый клинок оказался трезубцем с плетеной пустотелой рукояткой – несомненно, что когда-то раньше он служил другому однорукому гладиатору. Дрю надел рукоятку трезубца на культю своей левой руки, взял в правую руку второй клинок – короткий меч, гладиус. Его рукоять удобно легла в ладонь Дрю.

Поднявшись на ноги, Дрю несколько раз глубоко вдохнул, затем посмотрел на Гриффина. Старый гладиатор кивнул и указал Дрю на выход. Молча помолившись про себя Бренну, Дрю повернулся и шагнул на арену Печи.

Первым, что почувствовал Дрю, была нестерпимая жара. Солнце слепило глаза, поверхность арены под ногами казалась выложенной раскаленными углями. Стоял удушающий запах серы – струи раскаленного сернистого газа вырывались сквозь трещины в земле прямо посреди арены. Песок арены был покрыт бурыми пятнами пролитой в предыдущих поединках и свернувшейся на жаре крови. Дрю оказался в адском пекле, откуда не было пути назад.

Все места вокруг арены были заняты – и дешевые, и дорогие. Страсть к кровавым зрелищам одинаково владела всеми жителями Скории, и богатыми и бедняками. Когда Дрю направился к центру арены, обезумевшая толпа осыпала его непристойной бранью, ревом, диким свистом. Лучшая ложа на арене принадлежала, разумеется, лорду Игнусу. Стены ложи, представлявшей собой балкон дворца, были облицованы черным и белым мрамором, сверху ложу прикрывали яркие тенты, укрывавшие от нещадно палившего солнца развалившегося на скамье с кубком вина хозяина и его гостей.

На противоположной стороне арены Дрю увидел входящие в Печь фигуры трех гладиаторов. Они медленно приближались, щуря глаза от яркого солнца. Один из них держал в руках сеть и трезубец, лицо этого гладиатора прикрывал широкий шлем. У другого было короткое копье и щит, лицо бойца целиком скрывал глухой, похожий на ведро шлем. Третий гладиатор был вооружен парой гладиусов. Приближаясь, он вращал свои короткие мечи в воздухе.

– Смотрите все! – закричал Игнус из своей ложи. Сегодня на нем была длинная, распахнутая до пояса белая тога, из которой выглядывала его гладкая, маслянисто блестевшая грудь. Рядом с Игнусом, прислонившись к перилам ложи, стояли трое его братьев. Они были одеты – точнее полураздеты – так же, как Игнус, с такими же, как у него, уродливыми, бесформенными лицами. За спиной Игнуса Дрю рассмотрел фигуры Кесслара, Шах и Джоджо. – Я привез вам Дрю из Дайрвуда, последнего Серого Волка в Лиссии!

Рев толпы усилился – зрители были в восторге и жаждали увидеть, как прольется кровь.

– Волк сразится с Аксуром из Тиса, Облиссом из Ро-Шанна и нашим общим любимцем Галтусом, лучшим мечом Скории!

Толпа принялась скандировать имена гладиаторов – у каждого из них были свои поклонники. Судя по всему, самым популярным из этой троицы был Галтус, боец с двумя мечами в руках. Гладиаторы по очереди приветствовали зрителей, упиваясь их аплодисментами, упиваясь царящим безумием.

Затем гладиаторы приготовились к бою, развернулись веером, окружая Дрю. Каждый из противников Дрю выглядел опытным, закаленным бойцом, и вооружены эти гладиаторы были лучше, чем тот десяток людей, которых растерзали братья-гориллы. Гладиаторы приближались к Дрю, двигаясь плавно, с той кошачьей грацией, которая отличает смертельно опасных бойцов. Тем не менее, у Дрю не было намерения убивать кого-либо. Это он припасет для схватки с Игнусом и Кессларом.

– Я не хочу сражаться с вами… – начал Дрю, но гладиатор с трезубцем быстро взмахнул рукой. Брошенная им сеть мелькнула в воздухе, привязанные к ней свинцовые шарики ударились в грудь Дрю, и он оказался пойманным.

– Очень жаль! – крикнул Облисс, нацеливаясь своим копьем в грудь Дрю. Юный Волк извернулся, копье просвистело в воздухе там, где секундой раньше находился его живот. Дрю свернулся клубком и, дергая опутанными сетью руками, перекатился на то место, откуда только что сошел Облисс. Трезубец Аксура воткнулся в землю рядом с Дрю.

– Смотрите, как он мечется, поджав между ног свой хвост! – рассмеялся Аксур.

Дрю вскарабкался на колени, пытаясь перепилить сеть своим мечом, отчаянно стараясь вырваться на свободу. Зрители хохотали и недовольно гудели, разочарованные тем, как быстро оказался поверженным великий Волк с Северного континента. Гладиаторы тоже смеялись, хлопали Галтуса по спине, подталкивали его вперед.

– Стоило ли ради этого забираться так далеко от дома, дворняжка из Лиссии? – сказал лучший меч Скории. Дрю откатился назад, барахтаясь в грязи. Галтус неторопливо приближался к нему.

– Трансформируйся, собака, и я сделаю из твоей шкуры накидку для себя!

Галтус пнул Дрю, заставив его покатиться кубарем по горячей глине. Меньше всего Галтусу хотелось, чтобы Волк освободился от сети, но своим пинком он невольно помог ему в этом. Сеть задралась, и рука, в которой Дрю держал меч, оказалась на свободе. Первый удар Галтуса Дрю парировал, но второй разрезал ему бицепс, и Волк выронил из руки свой меч. Толпа недовольно загудела, на арену полетели камни и куски засохшей грязи.

Галтус картинно взмахнул своими мечами и горделиво осмотрелся вокруг.

– И это лучшее, что может предложить вам Лиссия? – спросил он, обращаясь к зрителям. – Позвольте мне убить его, лорд Игнус! Позвольте мне покончить с этим недоразумением, пока этот, с позволения сказать, боец окончательно не рассмешил всех нас.

Игнус поднялся на ноги. Толпа освистывала его, неистово ревела, публика пришла сюда, чтобы увидеть драку, кровь, а не это жалкое зрелище. Игнус бросил взгляд на Кесслара, затем подошел к нему. Лицо Игнуса побагровело от гнева. Братья Игнуса тоже подошли ближе, окружили лорда-козла.

– Ты что, издеваешься над моей ареной? – злобно прошипел лорд Скории. – Ты продал мне за бешеные деньги какую-то жалкую дворняжку! Ты опозорил меня!

Публика продолжала выкрикивать проклятия, кое-кто из зрителей уже начал хватать своих соседей за грудки. Лежа на земле в кольце убийц, Дрю все же мог видеть ссору, начинавшуюся в почетной ложе. Кесслар пятился назад, а Игнус и его братья начали трансформироваться. Шах и Джоджо предусмотрительно отодвинулись подальше от разъяренных верлордов.

Шея Игнуса вытянулась, его челюсти расширились, превращая рот в огромную щель. Серая, маслянистая кожа Игнуса ходила волнами, быстро приобретала бледно-зеленый цвет, и без того выпуклые глаза сейчас еще сильнее выкатились из глазниц. Игнус поднял вверх свои руки – когтистые, покрывшиеся чешуйками – и готов был ударить лорда-козла. Кесслар тоже трансформировался, вымахал вверх, на голове у него появились острые рога. Теперь оба оборотня приняли обличье своих Зверей. Козел и гигантская Ящерица. Даже гладиаторы застыли, глядя на ложу, забыв на время о поверженном на землю Дрю.

– Ты обманул меня, Кесслар, и ты мне за это заплатишь! – прорычал лорд-ящерица из Скории, высовывая между зазубренными зубами свой длинный раздвоенный черный язык.

– Ты купил у меня Волка по цене, о которой мы договорились! – возразил Козел, сердито топая своим копытом. – Это не моя вина, что он не хочет сражаться тебе на потеху!

– Ты заплатишь мне, Кесслар! – прорычал в ответ лорд-ящерица. – Кровью своей заплатишь!

С этими словами Игнус стремительно метнулся в сторону, схватил за горло Джоджо и одним резким движением сбросил его из ложи на арену.

– Нет! – крикнула Шах, но Джоджо уже упал на красный глиняный пол арены, расположенный в шести метрах ниже ложи. Прежде чем Шах успела шелохнуться, трое Ящериц – братья Игнуса – схватили ее.

– А теперь мы увидим настоящее представление! – рассмеялся Игнус. Стоявшие в ложе охранники присоединились к братьям Ящерицы и взяли в кольцо Кесслара и Шах.

– Он не способен на это! – крикнула Шах. Козел молчал, решив, очевидно, не вмешиваться.

Внизу, на арене, Джоджо пытался подняться на ноги.

– Скория увидит кровь! – прокричал лорд-ящерица.

Лежа на арене, опутанный сетью, Дрю наблюдал за тем, как возится на земле оглушенный падением Джоджо. «Как быстро все меняется в этой жизни», – подумал Дрю. Джоджо, с трудом поднявшись на ноги, отчаянно оглядывался в поисках хоть какого-нибудь оружия. Облисс и Аксур тем временем не спеша приближались к нему. «Сейчас они убьют его», – подумал Дрю и замер в нерешительности. Джоджо был тем человеком, который мучил его в Хаггарде, избивал на борту «Баньши». Чудовищем он был, этот Джоджо. Стоит ли Дрю переживать о том, что сейчас этого убийцу прирежут трое других убийц? Сумев найти только свой кнут, Джоджо посмотрел в сторону ложи.

– Киньте мне клинок, умоляю!

Игнус взял со стола тупой ножик и швырнул его вниз – тонкое серебряное лезвие негромко звякнуло об окаменевшую глину арены. Публика захохотала. Джоджо, не обращая внимания на насмешки, поднял над головой свой кнут, собираясь отогнать с его помощью надвигающихся гладиаторов.

– Давненько не видел тебя на арене, Джоджо, – фыркнул Облисс, увертываясь от просвистевшего в воздухе кнута.

– С тех пор, как тебя купил этот старый Козел! – со смехом добавил Аксур, заходя к Джоджо сбоку. Тот успел взмахнуть кнутом еще один раз, затем гладиаторы приступили к делу и опрокинули Джоджо на землю.

Долговязый Джоджо поднялся под хохот публики на колени. Галтус занес в воздухе свои мечи, а его товарищи прижали Джоджо к земле. Толпа заревела. Слишком поздно Галтус понял, что толпа ревет не в ожидании той секунды, когда он прирежет Джоджо, а от того, что происходит у него за спиной. Галтус обернулся. Мощная волчья задняя лапа ударила Галтуса по ноге, которая изогнулась назад под немыслимым углом, и Галтус покатился по арене, вопя от боли.

Трансформация произошла быстро, тело Дрю уже приспособилось к стремительным превращениям. Он поднялся на ноги – сеть по-прежнему свисала с его мощной темной груди – и, брызжа слюной, грозно зарычал прямо в лицо поверженному противнику. Галтус выбросил вперед свои мечи, они прорезали сеть и шкуру, вошли в плоть Вервольфа. Сеть свалилась с Дрю словно плащ, а на полученные раны Волк не обратил ни малейшего внимания. Мощным ударом в челюсть Волк впечатал Галтуса в землю, только пыль полетела.

Двое других гладиаторов застыли на месте, со страхом наблюдая за метаморфозой Волка и неожиданным поворотом в судьбе их товарища. Джоджо дрожал от боли, его тело было покрыто свежими ранами и ссадинами, но теперь противники оставили его и переключили свое внимание на Дрю. Сейчас они отошли от первого потрясения и пытались зайти к Волку с двух сторон. Аксур стучал копьем по своему щиту, провоцируя Волка на атаку влево, а Облисс готовился броситься на него справа. Дрю сделал вид, что принимает вызов Аксура, сделал шаг влево, а затем стремительно подпрыгнул высоко вверх как раз в тот момент, когда Облисс сделал свой выпад. Затормозить Облисс уже не успевал, он пролетел вперед, перенеся на трезубец весь вес своего тела.

Облисс увидел только опускающуюся у него над головой тень, но Аксур успел выставить вверх копье, готовясь нанизать на него падающего вниз Волка. Осуществить задуманное Аксуру не удалось – в воздухе просвистел кнут Джоджо, обернулся вокруг шеи Аксура и швырнул его на землю. Аксур выронил из рук копье, а Джоджо, поднявшись на ноги, подтягивал гладиатора к себе.

Затем Джоджо взмахнул другой рукой и глубоко вонзил в грудь Аксура брошенный ему из ложи тупой нож – тот вошел гладиатору прямо в сердце. Мертвое тело Аксура упало на арену, и Дрю тем временем поднялся с остатков того, что недавно было Облиссом.

Публика на мгновение замерла, замолчала, а затем раздался шквал аплодисментов. Дрю стоял напротив Джоджо, все еще трансформированный, тяжело дыша схватил своего недавнего мучителя и высоко поднял вверх. Джоджо сжался, приготовившись к смерти, но Дрю в этот момент совершил обратное превращение и, уже в человеческом обличье, подхватил Джоджо, не дав ему упасть на землю. Со стороны загона для гладиаторов-оборотней появились охранники Игнуса и двинулись к месту схватки.

– Спасибо, – выдохнул окровавленным ртом Джоджо.

– Не спеши благодарить меня, Джоджо, – ответил юный вервольф, глядя на подступающих к ним со всех сторон охранников. – Враг моего врага все равно остается моим врагом.