Текст книги "Жена моя, королева"

Автор книги: Кэрол Маринелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Кэрол Маринелли
Жена моя, королева

Пролог

Стоя перед зеркалом, Лейла внимательно следила за тем, как служанки окутывают ее покрывалами. Прекрасная грудь, стройные колени, точеные щиколотки постепенно исчезали в золотых волнах расшитых драгоценными камнями тканей. Черные как вороново крыло волосы, розовые щеки, полные губы тоже скрылись, остались только глаза.

Свои одежды она снимет не дома, в родном дворце, а в пустыне королевства Кьюзи, перед лицом того, кто должен сегодня стать ее мужем.

Король Завиан альРамис, за которого Лейла была просватана в раннем детстве, решил, наконец, после стольких лет промедления совершить брачный обряд. Он заставил ждать ее и, что еще хуже, ее народ.

Лейла была старшей из семи сестер. Ее мать умерла, пытаясь произвести на свет наследника мужского пола. Увы, и королева, и мальчик не выжили… И приверженные традиции жители Хейдара вынуждены были смириться с тем, что ими будет править королева. Но ее отец проявил мудрость. Давнымдавно он заключил договор с королем соседнего государства Кьюзи, что единственный сын и наследник этого владыки вступит в брак со старшей дочерью короля Хейдара. Завиан взойдет на престол, и народ Хейдара успокоится. А от этого брака, конечно, родится сын, который когданибудь станет править обоими королевствами. Но заключение брачного союза все время откладывалось.

После смерти отца Лейла стала королевой Хейдара. Старейшины полагали, что женщина будет королевой только номинально, а они возьмут на себя труд наставлять ее и править по старинке. Но старейшины просчитались – Лейла утвердила свою власть, отказываясь подписывать чтолибо или высказываться в пользу чеголибо, что казалось ей неразумным.

А ее ранняя помолвка… Завиану нравилась его холостяцкая жизнь, и только гибель родителей подтолкнула его к женитьбе. Лейла, ожидая, когда же он призовет ее для брачной церемонии, успела достаточно повзрослеть. Она управляла страной посвоему, ответственность сделала ее мудрой. Завиан медлил слишком долго и теперь вряд ли мог предъявлять права на правление в Хейдаре. Она не собиралась покорно передавать власть над страной человеку, которому не было дела ни до ее народа, ни до нее как супруги.

Недавняя гибель родителей Завиана потребовала от него немедленных действий, и принцплейбой покинул Европу, чтобы торжественно вступить на престол королевства Кьюзи. Прирожденный лидер, он смог, несмотря на личное горе, поддержать свой пораженный утратой народ, помочь людям пережить тяжелые времена. Лейла знала это, потому что внимательно наблюдала за ним. Они не только ни разу не обменялись ни единым словом, она и видела его только издалека. В последнее время Лейла предусматривала в своем плотном расписании время на то, чтобы внимательнее следить за ним, записывать и прослушивать его речи, убедительные и властные.

Он больше не был принцем Завианом. Он стал королем. А королю требовалась невеста…

Лейла все это знала и, наблюдая за ним издалека, видя, как человек, который однажды должен стать ее мужем, живет беспутной жизнью, скорее ревновала, чем сердилась. Ревновала к тому, что Завиан мог заводить любовниц, жить свободно и бурно, а она должна была ждать. А ведь ей уже двадцать шесть лет…

И вот сегодня ее час настал. Пусть это только деловое соглашение, брак по расчету, пусть в дальнейшем они будут большую часть времени жить вдали друг от друга. Сегодня вечером он отвезет ее в пустыню Кьюзи. Сегодня вечером она окажется лицом к лицу со своим мужем…

Лейла вдруг обрадовалась тому, что ее лицо скрыто под покрывалом, потому что она покраснела. Сегодня ночью король Завиан альРамис разделит с ней ложе. Прежде она никогда ни с кем не делила ложе.

Ей хотелось, чтобы Завиан был чуть менее красив, чтобы лицо, которое она видела в газетах, по телевидению, в Интернете, не обладало таким мужским обаянием. Как она вглядывалась в его черты! Иногда, когда Лейле казалось, что он смотрит с экрана именно на нее, у нее перехватывало дыхание.

Он выглядел так, как и должен выглядеть король. Римский нос, высокие скулы, великолепные черные волосы говорили о высоком происхождении. Его облик и манера держаться свидетельствовали об уверенности в себе и присутствии духа. Когда долг призывал их в одно и то же место для участия в одних и тех же церемониях, Лейла, скрываясь под покрывалом, следила за своим нареченным в надежде, что эти черные глаза заметят ее, что он улыбнется ей или даже слегка кивнет головой. Она была бы рада любому знаку, что будущая жена Завиану не безразлична.

Но он не подал ей такого знака. Более того, в прошлом году, во время коронации Стефани, королевы Аристо, он стоял рядом с ней и просто проигнорировал ее… Воспоминание о том позоре все еще ранило Лейлу. Ее мучило его равнодушие, его очевидное недовольство их будущим союзом.

– Ваше величество… – Она скосила глаза на одного из своих ближайших советников, Имрана, который теперь, когда процедура одевания завершилась, вошел, чтобы решить какието сиюминутные вопросы, пока его королева еще не отрешилась на целую неделю от государственных дел. – Нам срочно требуется ваша подпись на переделанном договоре о сапфировых копях…

А ведь сегодня день ее свадьбы! Но долг прежде всего. И она, королева Хейдара, знала свой долг.

Вместе с ней в Кьюзи на свадьбу прибыла целая команда – советники, прислужницы, и Бейджа, ее первая дама.

Ох, как советники и старейшины злились в тот день, когда королева впервые высказала свое мнение вслух! Вместо того чтобы покорно поддакивать им и позволять править по старинке, она решительно взяла власть в свои руки. А это значило, что надо постоянно напоминать старейшинам, что она – королева, и решающее слово за ней. Это было слишком утомительно – постоянно выверять и проверять цифры и факты, знать, что ее так называемые помощники только и ждут, чтобы она проявила слабость. Они хотели, чтобы ничего не менялось, чтобы Хейдар остался таким, каким был веками, чтобы его народ не мог пользоваться богатствами своей земли.

– Все это может подождать! – Лейла остановила на Имране суровый взгляд. – Сегодня я ничего не подписываю. – Она увидела, как его губы сжались. – Все это можно отложить до моего возвращения.

– Работы должны начаться…

– Они начнутся, когда я вернусь, – отрезала Лейла, – и внимательно прочитаю исправленное соглашение. И только в том случае, если оно устроит меня.

Ее голос звучал сурово, но она чувствовала, что ее душат слезы. А Имран не должен видеть ее слез. Лейла отвернулась и стала смотреть на океан.

Сегодня день ее свадьбы! Неужели она не имеет права стать просто женщиной на один день и одну ночь?

Кажется, нет.

– Нам также надо обсудить продолжительность визита в Хейдар короля Завиана, – не унимался Имран.

– Никаких обсуждений не может быть, пока не совершится обряд бракосочетания, – ответила Лейла, все еще стоя к нему спиной. Она знала, что при малейшем проявлении слабости с ее стороны Имран бросится в атаку. – А теперь, если вы любезно позволите мне заняться такой мелочью, как моя свадьба, я вскоре смогу опять полностью сосредоточиться на делах Хейдара.

Фактически она прогнала Имрана, но тот не ушел. Лейла знала, что сейчас будет. И заговорила первой, глядя на советника через плечо:

– Позвольте мне еще раз напомнить вам: никакие – слышите? – никакие решения не должны приниматься до моего возвращения!

– Конечно, – тихо ответил Имран. – Хотя, если возникнет чтото срочное, ваше величество, несомненно, достаточно доверяет своему совету старейшин…

– Имран! – Ее слезы высохли, и, когда она повернулась к нему, ее взгляд уже был суров, а голос звучал очень твердо – как всегда, когда она отдавала приказания. – Я взяла с собой компьютер, а если по какимто причинам со мной нельзя будет связаться, вы сядете в вертолет и посетите меня в пустыне.

– Мне казалось, ваше величество предпочли бы, чтобы вас не беспокоили, – начал Имран.

– Я уже говорила вам, чтобы вы никогда не пытались угадывать мои мысли.

– Конечно, ваше величество.

Он ушел.

– Сделайте глубокий вдох, Лейла, – мягко сказала Бейджа.

Бейджа, милая Бейджа, которая во время таких сцен ничего не говорила, но все слышала. Бейджа, которая видела, какие слезы она проливала порой по ночам. Единственный, кто знает, какая тяжесть лежит на ее плечах…

– Он воспользуется моим отсутствием и сделает чтонибудь, – сказала Лейла.

– Это было бы глупо. Вы дали очень четкие распоряжения.

– Он исказит мои слова.

– Тогда напишите их.

Лейла была благодарна Бейдже за ее мудрость, ее терпение. Она доверяла ей почти абсолютно. Почти, потому что давно поняла, что абсолютно может доверять только самой себе.

– Я так и сделаю.

– Но сначала вы должны выйти замуж, – заметила Бейджа.

Лейлу повели через покои и коридоры дворца, увешанные портретами прежних владык. Смотреть на картины и слушать шорох своих покрывал было легче, чем думать, что через минуту она будет стоять рядом с Завианом.

Жар пустыни опалил Лейлу, когда она вышла из дворца. Ее повели по белой дорожке через ухоженный сад – истинный оазис в пустыне.

Свадебная процедура должна была быть краткой. На следующей неделе, когда, согласно традициям Хейдара, она, как замужняя женщина, не должна будет больше носить покрывала, состоится официальный прием. Их представят правителям и знатнейшим особам соседних стран. Но сегодня на свадьбе будут только судья и старейшины двух государств.

Она стояла в прохладной тени апельсинового дерева, вдыхала аромат цветов, слушала бесконечное пение фонтанов – и ждала. Он заставил ее ждать десять лет. Так что ей лишние десять минут ожидания? А потом еще десять…

Ей принесли стул, но она отказалась садиться. Стыд жег ее. Мог ли этот человек яснее дать ей понять, как мало она ему интересна? Ей захотелось пройтись. Захотелось пренебречь традициями и сказать ему, что она думает о его поведении.

– Король не замедлит прибыть.

Лейла посмотрела на свои крепко стиснутые кулаки. Ей стоило больших усилий, чтобы не повернуться и не уйти. Она крепко прикусила губы, чтобы не сказать чтонибудь, что могло бы и не понравиться ее народу.

– Может быть, ваше величество пока присядете? – Ей опять подали стул. Один из пожилых старейшин уже сидел и обмахивался веером.

«Может быть, они принесут прохладительные напитки, – зло подумала Лейла, – или срежут несколько апельсинов прямо с дерева? А потом будут стоять тут и обсуждать, что делать, когда король отказывается явиться на собственную свадьбу».

Проклятый долг! Какой стыд…

Но она пойдет на это ради своего народа. Если того требует традиция, она заключит этот союз. Но король Завиан заплатит ей за все унижения! Если он думает, что может скверно обращаться с ней, что она будет покорно сносить оскорбления и слушать его приказания, – тем хуже для него. Королю Завиану следовало бы знать, что за женщина прячется под этими покрывалами. Мужественная, гордая. Волевой, сильный правитель – слишком сильный, если послушать ее старейшин.

Сегодня вечером она выскажет ему в предельно ясных выражениях, что она думает о его поведении.

«Он понятия не имеет, что его ждет», – подумала Лейла.

Глава первая

Король Завиан альРамис еще раз перечитал письмо. Он получил много писем с пожеланием счастья в день его свадьбы.

Это письмо прислал король Калисты Закари. Его поздравления были пышны и многословны, а в конце Закари сообщал, что надеется лично поздравить его через неделю на официальном приеме.

Это было уже третье письмо от Закари.

Первое содержало соболезнования по случаю гибели его родителей и приглашение в Калисту. Завиан не ответил. Он просто сжег то письмо.

Во втором письме Закари благодарил за дар от имени народа Кьюзи по случаю рождения их сына, принца Зафира. Завиан опять не ответил, хотя хранил письмо несколько дней и время от времени перечитывал. Но в конце концов и его бросил в огонь.

И вот теперь это…

«Тут нет ничего особенного», – говорил себе Завиан, наверное уже в сотый раз перечитывая письмо. Он сам не знал, чего ищет в послании.

Его невеста ждала его. Он уже и так задерживался непростительно долго. Но письмо…

Это было формальное письмо от Закари, короля Калисты, и его супруги, Стефани, королевы Аристо. Их брачный союз воссоединил королевство Адамас. «Так почему же, – думал Завиан, – на письме Закари стоит герб не Адамаса, а Калисты?» Он провел рукой по изображению герба. Почему это так его беспокоит?

Беспокойство владело им со дня коронации Стефани, с того момента, как она посмотрела ему в глаза, и он увидел в них… испуг? Нет, не просто испуг! Она чуть не лишилась чувств. Но он беседовал с ней, пока ее муж не понял, что чтото не так, и не увел жену. Как потом выяснилось, Стефани уже была беременна. Этим все и объяснялось.

Все ли?..

Завиан почувствовал чтото еще до того, как Стефани обратилась к нему. Еще тогда, когда король Закари медленно следовал вдоль шеренги гостей. Сердце его заколотилось так, как иногда колотилось по ночам, отчего он просыпался весь в поту…

И Завиан не решался признаться себе в том, что оно билось от страха.

– Все готово, ваше величество. – Завиан не повернул головы, когда его визирь Акмаль вошел в комнату. – Ваша невеста ждет. – В голосе Акмаля он услышал некоторое смущение.

Его невеста, Лейла, королева Хейдара, ждет уже довольно долго. Все давно готово к началу церемонии. А жених не идет и не идет…

Через некоторое время Акмаль пришел опять – чтобы убедиться, что ничего не изменилось: жених стоял на том же месте, у окна, и так же задумчиво смотрел на океан.

– Я скоро буду.

– Ваше величество, позвольте вам предложить…

– Ты слышал, что я сказал? – Только теперь король повернулся к визирю. Черные глаза короля, горевшие гневом, словно прожигали Акмаля насквозь: пусть помнит и не забывает, кто перед ним!

В оливкового цвета военной форме королевства Кьюзи, с орденами на груди, с мечом на перевязи, Завиан выглядел весьма впечатляюще. Впрочем, он всегда выглядел впечатляюще – высокий, стройный, широкоплечий, мускулистый. Он мог и без орденов и меча внушить почтение окружающим.

– Пусть ждет, пока я не буду готов.

– Ваше величество…

Акмаль знал, что возражать по меньшей мере бесполезно, поэтому отвесил короткий поклон и вышел. А Завиан, оставшись один, опять повернулся к океану.

Он знал, что Лейла будет ждать. Она ждала этого дня десять лет. Они были сосватаны еще в раннем детстве и должны были пожениться десять лет назад. Но Завиан решил наслаждаться свободой.

Теперь все это позади.

Завиан вышел на балкон. И почему с этого балкона виден океан, а не пустыня? Пустыня, где он иногда обретал покой и куда собирался сегодня отвезти свою невесту. Как противна ему эта мысль!

С тех пор как родители Завиана погибли в авиационной катастрофе, его постоянно наставляли советники: он должен прекратить вести себя как плейбой. Теперь он – король, а короли живут не так, как принцы. Короли женятся и производят наследников, и Завиан должен поступить так же.

И вот три месяца глубокого траура позади, и свадьба, которую он постоянно откладывал, должна вотвот состояться.

Церемония будет скромной: пышные торжества не уместны, когда страна еще не оправилась после своей потери. Завтра народу сообщат, что король вступил в брак, а он до официального приема удалится со своей невестой в пустыню. По окончании траура, который продолжится приличествующее время, будет назначен день коронации, и тогда народ сможет праздновать. А может быть, праздник будет двойным: через девять месяцев после свадьбы на свет может появиться принц…

Акмаль советовал Завиану воздержаться от сексуального общения в предсвадебную неделю, чтобы его семя было обильным и продуктивным, но Завиан проигнорировал совет.

Его семя всегда обильно!

Эта свадьба – всего лишь деловое соглашение, не более. Хейдар бедствует под управлением женщины. А Завиан сможет, пусть лишь во время кратких визитов, направлять эту страну сильной мужской рукой.

И конечно, он заведет любовницу. Возможно, даже нескольких. Он не собирается спать по ночам один…

Иногда он просыпался ночью от сильного сердцебиения. Нащупывал рядом с собой женщину, чувствовал, как она обвивает его своим телом, отшвыривал ее прочь, вставал и одевался. Или отсылал ее в комнату наложниц. Он не хотел, чтобы его видели в такие минуты. И сейчас его сердце сильно билось, в груди чтото сжималось. Глаза Завиана впились в волнующийся перед ним океан. Его тошнило, как если бы он плыл в этом океане. Он чувствовал, как лоб покрывается потом. Широкие шрамы на запястьях горели и болели, а взгляд блуждал по безбрежному океану в поисках чегото – он сам не знал че го…

Усилием воли Завиан заставил себя оторвать взгляд от океана, приказал сердцу утихнуть, безумию – остановиться. Он успокоил себя мыслью не о девственнице невесте, а об одиночестве в пустыне.

Да! Он перетерпит процедуру свадьбы, увезет жену в пустыню, завершит бракосочетание, а завтра пойдет просить совета у земли, которой правит, просить ее даровать ему покой…

Несколько успокоенный, он пошел через комнату, все еще держа письмо в руке. Остановился у большого напольного канделябра и некоторое время смотрел, как герб Калисты сияет в пламени свечи, а потом бросил письмо в горящий камин, вслед за прежними письмами.

Когда Завиан резко распахнул дверь, Акмаль едва не упал. Завиан остановился, сурово посмотрел на визиря и, готовый теперь исполнить свой долг, продолжил путь в сад по увешанному портретами предков коридору.

Старейшины сидели, но встали при его появлении. А невеста даже не подняла головы. Она стояла, опустив глаза, в блестящем платье из золотой ткани, с укутанной покрывалом головой.

Этого он и ожидал.

Хейдар твердо держался традиций. Женщины здесь не показывали свои лица до свадьбы. Но даже многочисленные слои ткани не могли скрыть полноты ее фигуры.

«Прелестно, просто прелестно! – зло подумал Завиан. – Придется делать ребенка этой наивной толстушке. Да где же предел этим проклятым обязанностям?»

В редких случаях старейшины Хейдара шли навстречу велениям времени. Сейчас, например, они разрешили фотографировать брачную церемонию – великое торжество, великое событие, которого так долго ждали народы Хейдара и Кьюзи.

Судья наконец начал церемонию. Он спрашивал Лейлу, готова ли она быть верной женой, служить своему мужу, рожать ему детей, ухаживать за ним и его потомством…

Потом настал черед Завиана.

Будет ли он заботиться о жене?

На этот единственный вопрос король ответил:

– Да.

Теперь она взглянула на него, он увидел глаза потрясающего фиалкового цвета, но длинные ресницы тут же вновь опустились. Завиан вздохнул свободнее: эти глаза были ясными, блестящими и, вообще говоря, даже красивыми. Может быть, можно попросить ее держать их открытыми сегодня ночью?

Церемония была очень недолгой. Их глаза встретились на одно мгновение, но именно это мгновение, запечатленное на снимках, увидит завтра мир на страницах газет. Завиан альРамис, король Кьюзи, а теперь и Хейдара, и его невеста, Лейла альРамис, королева Хейдара, а теперь и Кьюзи. Столь долгожданный союз, наконец, официально заключен.

– В пустыню мы отправимся через час, – впервые обратился он к своей жене. – Надеюсь, вы довольны моими людьми?

Она ничего не ответила. Только коротко кивнула, попрежнему глядя вниз.

– Нужно ли вам чтолибо? – Он попытался завести разговор или хотя бы немного успокоить ее, но в ответ она только кивала или качала головой. И Завиан зло фыркнул: – Встретимся через час.

«Ничего не скажешь, чудная ждет меня ночка», – думал он, шагая в свои покои, громко стуча подкованными сапогами по мраморному полу дворца.

Глава вторая

Завиан сердито смотрел на Акмаля, пока его камердинер помогал ему снять военную форму и одеться подобающим для медового месяца образом.

– Я не останусь там на целый месяц! Я согласился провести в Хейдаре одну неделю.

– Ваше величество, наши советники всего лишь отвечают на то, что слышали от людей. – Акмаль неловко кашлянул: – Королева просмотрела прессрелиз и просила…

– Что?! – Завиан резко повернул голову. Он осматривал себя в зеркало, но слова Акмаля требовали жесткого ответа. – Почему вы беспокоите ее такими мелочами?

– Ее величество сами захотели его увидеть… – Губы Акмаля сжались так плотно, что ему стоило усилий продолжить говорить: – Ее величество также просили, чтобы вы провели месяц в Хейдаре. Ее величество полагают, что жители Хейдара захотят, чтобы их новый король остался с ними на некоторое время. Так они смогут поверить, что вы служите и им. Им нужен этот союз, ваше величество.

На Завиана все это не произвело впечатления. Он понимал, что провести неделю в пустыне необходимо. Неделю. Ночи с молодой женой, прогулки по его пустыне днем… И он согласился после официального приема провести неделю в Хейдаре – успокоить народ и подписать важнейшие документы. А потом – неизбежное появление с женой в формальной обстановке, ночьдругая в ее постели, когда она способна зачать, и только. Остальное время каждый из них будет заниматься своими делами.

В Хейдаре было неспокойно. Завиан это знал. Слабовольная, безответная женщина, на которой он только что женился, вряд ли может пользоваться уважением своих приближенных, не говоря уже о всем народе. Но Завиан был сильным, уверенным в себе правителем. Порой ему приходилось испытывать страшное давление со стороны своих старейшин, со стороны Акмаля. Отчаянное сопротивление любым переменам. Но Завиан никогда не сомневался в том, прав ли он. Да, он слушал советников, обдумывал их слова, иногда спрашивал совета у пустыни, но всегда принимал собственные решения. А приняв, никогда не менял их.

«Наверное, чертовски трудно быть королевой», – с усмешкой подумал Завиан. И пошел на компромисс, что бывало с ним крайней редко:

– Две недели. Скажите ей, что я готов провести в ее стране две недели…

– Я думаю, будет разумнее провести там месяц. – Нежный голос наполнил комнату.

Акмаль и камердинер застыли, потрясенные, увидев, что Лейла вошла, незваная, в покои короля!

– Вам не следует здесь находиться… – Акмаль мгновенно пересек комнату, готовый выдворить Лейлу за дверь, но твердый взгляд фиалковых глаз остановил его. И когда она вновь заговорила, ее голос был уже не столь нежен:

– Вы будете называть меня «ваше величество».

Она стояла совершенно спокойно, все еще укутанная покрывалом. Акмаль низко поклонился. Бедняга явно разрывался между необходимостью соблюсти этикет и потребностью защитить своего господина. Но Завиан не рассердился. Наоборот. Он пришел в восторг. Он с удовольствием наблюдал, как Акмаль старается умиротворить их обоих. И – редкий случай! – на его губах заиграла улыбка.

– Ваше величество, я как раз намеревался идти к вам, чтобы сообщить решение короля…

– Как неприятно, – королева больше не смотрела на Акмаля, она перевела взгляд на Завиана, и улыбка слетела с его лица, – что муж и жена должны разговаривать друг с другом через советников. – Она продолжала смотреть в глаза Завиану. – Пожалуйста, сообщите королю, что в этом вопросе королева, к сожалению, не может ему уступить. Народ Хейдара должен знать, что их новый король помнит свои обязанности и хочет помочь управлять страной. Мимолетный визит народ не успокоит.

– Ваше величество. – Акмаль начал добросовестно пересказывать ее слова. – Королева изволила сказать…

– Замолчите! – прикрикнул Завиан на визиря. – Оставьте нас.

Когда Акмаль ушел, попутно выпихнув из комнаты и камердинера, Завиан медленно пошел к Лейле, но она не шевельнулась, лишь слабо моргнула. Видны были только ее глаза, но на этот раз они не опустились при его приближении.

– Я обдумал вашу просьбу, – сказал Завиан, – и, поскольку я серьезно отношусь к моим новым обязанностям…

– Так серьезно, – прервала она, – что даже не соизволили явиться вовремя на церемонию бракосочетания!

Да как она смеет?!

Она не должна задавать ему вопросы! Она должна была бы гордиться, что король Кьюзи стал ее мужем!

– Я опоздал не без причины. – Он не должен был бы давать даже такое объяснение, и уж конечно не должен был сообщать ей причину своего опоздания.

Ему никогда и никому не приходилось давать объяснения. Достаточно было его решения, его слова его присутствия. Неужели она думает, что он будет стоять перед ней и объяснять причины?

Но она тем не менее ждала объяснений.

Такое нахальство вызвало у Завиана жесткую улыбку. Что ж, может быть, он и скажет ей, в чем дело, и посмотрит, как она воспримет тот факт, что ее новому мужу иногда кажется, что он сходит с ума. Что шрамы на его запястьях горят так сильно, словно вотвот лопнет кожа. Что иногда, когда он просто спокойно сидит, ему чудится, будто он слышит, как смеется ребенок…

Завиан мог вообразить ее реакцию на такие признания. Особенно если он добавит, что этот ребенок – он сам.

– Вы заставили меня прождать почти час, – Лейла пристально смотрела ему в глаза, – и никак не объяснили свой поступок. Однако вы считаете, что я поверю, будто вы серьезно относитесь к своим обязанностям. Сегодня вы своими обязанностями пренебрегли. – Губы Лейлы плотно сжались под покрывалом.

– Замолчите!

Его рука взметнулась вверх. В этот момент Завиан, который никогда не бил женщин и никогда не смог бы ударить женщину, готов был нанести ей удар. И тут же осознал, что на самомто деле злится на себя самого.

Сегодня он действительно пренебрег своими обязанностями. Всегда аккуратный, всегда точный, Завиан был сегодня рассеян. Он редко признавался в своей неправоте, но хорошему правителю это иногда необходимо. И вместо того, чтобы ударить ее, он совершил нечто необыкновенное.

– Дело не в вас. – Он увидел, что между тонкими бровями появились две вертикальные морщинки. – Я не хотел заставлять вас ждать, или пренебрегать своими обязанностями, или превращать брачную церемонию в фарс… – Завиан слышал слова, которые произносили его губы, и не мог поверить, что их произносит именно он, что он – первый раз в жизни! – объясняет комуто свои поступки. – Но мне принесли письмо… – Он увидел, что морщинки стали резче. – Надо было бы отложить его, прочесть позже. Я знал, что оно может меня отвлечь. – Он сглотнул. – Так и случилось.

Завиан сказал очень немного, но она поняла, что он сказал больше, чем когдалибо говорил, и, после секундного колебания, кивнула.

– Уверена, у вас многое лежит на душе, – мягко произнесла Лейла. – Я тоже вспоминала сего дня своих родителей. Но вы испытали горечь утраты совсем недавно… Я принимаю ваши извинения.

Завиан хотел возразить, что, вообщето говоря, не извинялся. Или извинялся? Должно ли извинение обязательно включать слово «извините»?

– Если народу будет приятно, что его новый король остается с ним надолго, я готов согласиться на месяц, – продолжил он свою речь. – С другой стороны, народ Кьюзи тоже захочет провести больше времени со своей новой королевой. Поэтому я предлагаю: вернувшись из пустыни, мы не отправимся сразу после официального приема в Хейдар, а задержимся на неделю тут.

Что он делает? Губы Завиана спокойно выговаривали слова, а в душе бушевала буря. Он связал себя на шесть недель: неделя в пустыне, неделя здесь, месяц в Хейдаре. Шесть недель с ней… шесть вместо двух… шесть недель с женщиной, которая так нагло бросила ему вызов! С женщиной, которая не опускает глаз, которая даже сейчас продолжает смотреть ему прямо в глаза и говорит спокойно и мягко:

– Я сочту за честь возможность отдать свое время народу Кьюзи и ближе узнать его.

– Хорошо, – отрезал Завиан.

Она продолжала смотреть на него, и у него возникло сильное желание сорвать с нее покрывала и увидеть, как выглядит та, которая ближайшие несколько недель будет делить с ним ложе. Но он, естественно, так не поступил. Вместо этого Завиан открыл дверь, и Акмаль опять чуть не получил по лбу.

– Думаю, вы все слышали, – сказал Завиан. – Мы останемся в Кьюзи еще на неделю после официального приема. Потом королева и я проведем месяц в Хейдаре. Вы можете передать эту информацию прессе вместе со свадебными фотографиями.

Лейла коротко кивнула и вышла из комнаты. А Завиан стоял выпрямившись, со сжатыми челюстями. Лейла на секунду остановилась.

– Когда новый прессрелиз будет написан, принесите его мне на утверждение, – велела она Акмалю. И добавила, обернувшись к Завиану: – Я люблю лично проверять все, что передается в прессу. Уверена, вы поступаете так же.

Завиан не успокоился даже тогда, когда вертолет, который должен был доставить их в пустыню, оторвался от земли. Как Лейла решилась войти в его покои и так безапелляционно требовать объяснений? Как смела диктовать ему, что разумно, а что нет? Как рискнула говорить с ним, как равная с равным? Ведь он – король Кьюзи, богатой, процветающей страны, где добывают и нефть, и редкого качества изумруды. Страны прогрессивной, где народ процветает, ведомый сильным правителем. Это ее страна нуждается в нем. Это жителям Хейдара требуется сильный лидер, который мог бы вывести их из мрака средневековья.

Завиан был зол и на себя. За то, что стал давать ей объяснения, принял ее правила игры, чтото обещал. Ему не очень нужна была жена, и уж точно не нужен был близкий человек. Ему вполне хватало общества себя самого.

Вид золотой россыпи песков внизу не утешил его. Бейджа, ее первая дама, летела с ними, и он почувствовал молчаливое неодобрение придворной, когда взял руку своей молодой жены и был приятно удивлен, увидев тонкие длинные пальцы и красивые, ухоженные, покрытые лаком ногти. Снять бы с нее покрывала и посмотреть, что за подарок лежит в его брачной корзине.

– Нас ожидает пир, – сказал Завиан и улыбнулся про себя, когда Лейла моргнула опущенными ресницами. Потом он наклонился, заглянул ей в глаза и увидел в них, впервые за все это время, волнение. Это его обрадовало. – А потом у нас будет другой праздник, – добавил он.

От вертолета до входа в огромный шатер была проложена ковровая дорожка. Люди, прислуживавшие королю, когда он приезжал в пустыню, вышли приветствовать их. Сейчас слуг было больше, чем обычно, – горничные Лейлы прибыли сюда и тоже приветствовали королевскую чету.

Было чтото непривычное в том, что у входа в это жилище рядом с его туфлями стояли ее украшенные драгоценными камнями туфельки. Обычно Завиан приезжал в пустыню один. Иногда он привозил с собой какуюнибудь любовницу, но, как правило, это было место, куда он удалялся, чтобы побыть наедине с собой.

А теперь он женат.

По потолку и стенам шатра было развешано множество колокольчиков. Их звон должен был предупреждать молодоженов о приближении слуг. Они звенели и сейчас, когда королевская чета следовала по коридорам во внутренние помещения. Воздух был напоен ароматами цветочных лепестков, разбросанных по толстым персидским коврам. Шелковая штора была отдернута. Завиан наблюдал, как Лейла вступила во внутреннее помещение. Оно было украшено традиционно: развешанные по стенам ковры, низкие диваны с богато вышитыми шелковыми подушками. Старинные зеркала в золотых рамах отражали мерцающий свет свечей и масляных ламп. На низком столе их ждали золотые тарелки с изысканными блюдами и кубки с напитками для свадебного пира. Один из лучших музыкантов Кьюзи играл на национальном инструменте каноне свадебные мелодии.