Текст книги "Пламя страсти (Страсть под луной)"

Автор книги: Кэрол Финч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Гвен разинула рот от изумления:

– Что ты имеешь в виду?

– Порядочность. – Эдгар вытер лицо. – Раньше мне не было дела, о чем думал Калеб или через что он прошел. Но он сильно пострадал из-за нас. Я так полагаю, некоторое время нам придется повариться в собственном соку.

– Эдгар, что такое на тебя нашло? – огрызнулась Гвен. – По-моему, дорожная пыль во время этого ужасного путешествия засорила твои мозги. Мы вытерпели самую противную экскурсию, какую только можно представить, жили как дикари и были вынуждены довольствоваться пищей, от которой даже голодная собака отвернула бы нос. Но и этого кошмара оказалось недостаточно, теперь мы должны терпеть насмешки Калеба и останавливаться в его гостинице! Если Калеб пренебрег мнением Виктории и вынудил ее остаться в этой унылой… – Гвен содрогнулась от новой мысли, пришедшей ей в голову. – Мы можем не получить Викторию назад без открытой борьбы. Хуберт и его семья будут оскорблены, если эта свадьба не состоится, а мы станем посмешищем всего Чикаго! Твоя репутация здесь также затронута, Эдгар. Я думаю, ты будешь тоже выбит из колеи, как и я.

Эдгар возвел глаза к небу, моля даровать ему терпение. Он слушал неистовый и напыщенный бред своей жены вот уже больше месяца. Проведя рядом с ней столько времени, он не мог понять, почему он влюбился в нее. Когда-то Эдгар думал, что Гвен – это именно то, что ему нужно для полного счастья. Но он слишком поздно осознал, что Гвендолин требовалось только его богатство – именно к этому она всегда стремилась. Он стал для нее всего лишь ступенькой на пути в высшее общество, а ему стоило стольких сил отбить ее у Калеба. Однако за последние несколько недель эгоистичная натура Гвен выплеснулась наружу. Человек никогда не узнает своей жены до тех пор, пока не окажется вынужден провести с ней достаточно много времени в замкнутом пространстве. Особенно подавлял Эдгара тот факт, что Гвен больше была озабочена скандалом, чем благополучием Тори…

– Я до смерти соскучилась по приличной пище, Эдгар, – раздраженно жаловалась Гвен, меряя шагами комнату взад и вперед.

– Я сомневаюсь, что Калеб готовит для нас самые изысканные блюда в своем ресторане, – проворчал Эдгар, вытягивая губы, чтобы сбрить щетину под носом.

Гвен тоскливо взглянула на него:

– Я ненавижу прогорклый бекон, плавающий в собственном жире, это уж точно! Я по горло сыта отвратительной свининой, которой нас кормили на станциях, где мы останавливались поесть!

– Только не настраивайся на семгу и икру, – возразил Эдгар с ироничной улыбкой, – Вирджиния-сити отнюдь не славится обедами из пяти блюд и экзотической кухней. То, что я встречал в этом городе, было просто великолепно для шахтеров, азартных игроков и хулиганов, однако не только не являлось деликатесами, но даже рядом с ними не лежало. Хотя, пожалуй, мне даже нравится такая дикая, полуцивилизованная атмосфера.

– Ни капельки не смешно, Эдгар, – плаксиво заметила Гвен.

«А твое отношение к людям тоже не то, чем можно хвастаться», – подумал Эдгар. Но, будучи джентльменом, он не высказал этого замечания вслух.

Стук в дверь возвестил о приходе Хуберта. Изобразив на лице приятную улыбку, Гвен приветствовала своего будущего зятя, и все трое направились в ресторан. Эдгар замыкал шествие. Как и ожидалось, Гвен возмущалась тем, что серебро на столе разложили неправильно, что стаканы недостаточно тщательно протерты, и на все остальное, что не соответствовало высокому уровню сервировки, к которому она привыкла.

Эдгар начал жалеть, что позволил Гвен и Хуберту сопровождать его в этой поездке. Он вдруг обнаружил в Гвен и Хуберте такие черты, которые ему были крайне неприятны. Гвен была постоянно чем-то недовольна, а Хуберт так высокомерен и избалован, что представлял собой далеко не самое приятное общество в долгом путешествии. Эдгару стало казаться, что Тори, оказавшейся жертвой похищения, просто повезло. Эдгар охотно отдал бы все свое благополучие, чтобы поменяться с Тори местами, где бы она сейчас ни была! Ничего не могло быть хуже, чем изнывать в компании двух самых избалованных в мире «аристократов»!

Тайрон поднял голову, завидев Дюка, быстро входившего в салун.

– Ну, что вам удалось сделать? – спросил он, попыхивая сигарой.

Дюк швырнул на стойку кожаный костюм Тори.

– Она связана. Сэм и Кларк стерегут ее, не спуская глаз, – ответил он.

Досадливо поморщившись, Тайрон разглядывал царапины на щеках Дюка.

– Этой женщине лучше оставаться взаперти, пока она мне необходима, – проворчал он осипшим горлом.

Дюк потрогал кончиками пальцев свои раны и перевел дыхание, стараясь перебороть боль. Эта притворщица сейчас не могла его видеть. Независимо от планов Уэбстера, Дюк собирался потребовать отдать ему Тори хотя бы на часок в качестве компенсации за следы на лице.

– Она и сидит в запертой комнате, – пробормотал Дюк.

– Что ж, пусть, черт побери, она там пока и остается. – Тайрон поднялся на ноги. – Если ты погубишь нашу затею, можешь искать себе новую работу, Кендрик.

Дюк был сыт по горло повторяющимися угрозами и приказаниями человека, который никогда не марал рук убийствами и засадами.

– Имей в виду, если мне придется искать новую работу, я все расскажу о твоих проделках, – предостерегающе фыркнул он.

Мирное лицо Тайрона нахмурилось. Ему не понравился брошенный вызов, и он подумал о необходимости принять какие-то меры против Дюка, когда закончится возня с Тори.

Умерив свой темперамент, Тайрон ткнул пальцем в сторону задней двери.

– Иди приведи мне коня и принеси тряпья, чтобы набить одежду Тори, – потребовал он. – Мы пугнем Флемминга и Салливана, дав им понять, что Тори разбилась насмерть. Когда они пойдут ее искать, мы тоже будем там, чтобы заключить с ними сделку. Когда они обнаружат, что со скалы свалилось всего лишь чучело, они отдадут мне все, что я пожелаю, чтобы убедиться, что она все-таки жива.

В течение долгой паузы Дюк смотрел на Уэбстера, раздумывая, сказать или нет этой хитрой лисе, куда он может послать его вместе с приказами. Но Дюк предпочел выполнить то, что требовал Тайрон, потому что его не отпускала мысль о Тори. Эта смутьянка стала его навязчивой идеей. Последние несколько часов он почти воочию видел, как насилует ее снова и снова, заставляя просить прощения за унижение, которому она подвергла его на танцах на прошлой неделе.

– Нахальный выродок, – пробормотал Тайрон, когда дверь за Дюком захлопнулась. Он хотел избавиться от этого кровожадного головореза, и как можно быстрее. Дюк вышел за рамки своей роли, и его высокомерная манера держаться раздражала Тайрона. Когда Дюк выполнит задуманное, Тайрон вынужден будет избавиться от него… навсегда!..

Тори добралась до ранчо и, обнаружив, что там никого нет, страшно огорчилась. Взглянув на себя, на свой грязный грубый наряд, Тори решила принять ванну и переодеться. Она понятия не имела, кто носил до нее эти широкие бриджи и рубашку, прежде чем ее заставили надеть их. И она не останется в этих вонючих тряпках ни минуты дольше!

Нагрев воду в баке, Тори с трудом оттащила его наверх по ступенькам, чтобы наполнить чугунную ванну. Огромным облегчением для нее было окунуться в теплую воду, чтобы смыть грязь, пот и отвратительные следы прикосновений Дюка Кендрика. И пока она нежилась в ванне, постоянно возвращаясь мыслями к тому, что произошло, она не раз принималась проклинать Тайрона Уэбстера. Он намеревался использовать ее, чтобы добраться до Калеба и Дру и угрожать им. Конечно, он не расстался с этой идеей. Она слышала, как Сэм Разер упомянул, что Тайрон приказал Дюку захватить ее. Для Тори виновность Тайрона была очевидна. Может быть, ей и не удалось бы упрятать его в тюрьму за то, что Калеб и Билли Боб попали в засаду, но она могла свидетельствовать о том, что три его молодца похитили ее.

Остановившись на этой мстительной мысли, Тори торопливо вытерлась полотенцем и облачилась в платье. Не зная точно, где находятся Дру и Вонг, Тори решилась начать кампанию против Тайрона в одиночку. На этот раз она вооружилась пистолетом и ножом; пистолет сунула в сумку, а нож заткнула за подвязку на бедре. Не стоит выходить на прогулку, не вооружившись до зубов, пока Уэбстер и его головорезы гуляют на свободе!

Наметив себе цель, Тори выбралась за дверь и вскочила в седло. Темнота объяла окрестности задолго до того, как она покинула ранчо, и девушка неслась подобно бесплотному духу, путешествующему в ночи. Горя мщением, Тори мчалась в город, и ветер раздувал подол ее лавандового платья.

Пока Тори скакала при луне по дороге в Вирджиния-сити, Сэм и Кларк, извергая потоки проклятий, огибали островерхие холмы, чтобы выйти на последний участок дороги в четверть мили, ведущей к ранчо Салливанов. Внезапно они заметили Тори, стремительно удалявшуюся в сторону города. Ускорив шаг, Сэм и Кларк бросились бежать к конюшне, где захватили двух оседланных лошадей, которых там оставила Тори. Нещадно погоняя скакунов, бандиты галопом понеслись за своей убегавшей жертвой.

– Что, по-твоему, она собирается делать? – пробормотал Кларк.

– Черт меня возьми, если я знаю, но если мы не поймаем ее раньше, чем она подымет весь город, Тайрон нам головы оторвет, – кисло буркнул Сэм. – Эта женщина – источник бед. Она никогда не сидит на месте и не дается в руки.

Опьяненные бешеной скачкой, Сэм и Кларк преследовали Тори, которая торопилась добраться до конторы Тайрона Уэбстера и отплатить ему за страдания, которые она перенесла по милости его прихвостней.

ГЛАВА 33

Изнуренный и донельзя расстроенный, Дру быстрым шагом пересек холл гостиницы и вошел в апартаменты Флемминга. Он пристально оглядел пустую комнату и впился взглядом в Калеба, который только что вышел из спальни.

– Тебе давно пора бы быть здесь, – проворчал Калеб. – Ты пропустил весь фейерверк.

Дру не обратил внимания на шутку. Он беспокоился за Тори, которая так и не появилась здесь. Великий боже, где она теперь? Может быть, Гвен забрала ее и увезла прочь из города прежде, чем Дру удалось переговорить с ней?

– Где она? – спросил он.

– Сейчас в ресторане, я полагаю, – ответил Калеб, выправляя манжеты рубашки из-под рукавов вельветовой куртки, – но я сомневаюсь, что меню придется ей по вкусу.

Глубокая складка пересекла лоб Дру. До него дошло, что они с Калебом говорят о разных женщинах.

– Я имею в виду Тори, – уточнил он.

Калеб остановился на полдороге и недоуменно уставился на Дру.

– Дьявольщина, откуда я знаю? Я думал, она с тобой на ранчо. – Испуг исказил его обветренное лицо. – А где, ты полагаешь, она может быть?

Калеб со страхом вглядывался в Дру, который с не меньшим страхом смотрел на него. Догадка, что Тайрон как-то сумел добраться до Тори, как молния, пронзила обоих. Друзья бросились к двери и умудрились протиснуться в нее одновременно, хотя проход, казалось бы, не был достаточно широк для двух человек такой комплекции.

– Уйди с дороги, – проворчал Калеб, отпихивая плечом Дру.

– Сам уйди, – огрызнулся Дру, отталкивая Калеба от двери.

Когда Дру протиснулся вперед, Калеб злобно сверкнул взглядом в спину удалявшегося приятеля.

– Нечего изображать беспокойство, – презрительно буркнул он. – Однажды ночью ты показал свои истинные чувства. И Тори допускала, что хорошее отношение становится показухой.

– Я никогда не говорил ничего подобного, – отрезал Дру, пробегая по коридору к гостиничному холлу.

– А я говорю, – отпарировал Калеб, ускоряя шаг, чтобы держаться наравне с Дру.

– Я вижу, – согласился Дру, хотя его тон отрицал утверждение.

– Уверен, что так, – презрительно фыркнул Калеб. – Именно поэтому ты даже не знаешь, где находится моя дочь, в то время как все уверены, что она с тобой. Я удивляюсь, как ты не потерял ее во время переезда сюда из Чикаго!

Дру остановился так внезапно, что Калеб налетел на него, шумно выдохнув. Повернувшись, Дру посмотрел в нахмуренное лицо друга.

– К твоему сведению, твоя дочь весьма независима. Кажется, именно об этом ты и мечтал. По твоей просьбе я учил ее ориентироваться в дикой местности, и она проявила большие способности в умении постоять за себя. И судя по тому, что она заявила мне прошлой ночью, она вполне способна отправиться, куда ей заблагорассудится. И если она умудрилась попасть в беду, то сделала это исключительно по собственной воле, потому что не отдает мне отчета о своем поведении днем! – выпалил Дру Калебу в лицо.

– Ну, ты гораздо больший зануда, чем она, – заметил Калеб. – Я думаю, ты сумеешь переубедить ее, независимо от того, что она станет говорить.

Дру повернулся, чтобы двигаться дальше:

– Я постараюсь поймать ее раньше, чем проявится мое превосходство в силе… то есть если только Тайрон не вынудит меня к этому.

Размышляя о такой возможности, Дру вышел на улицу. Зная, что Тайрон умышленно вызвал размолвку между ним и Тори, Дру прикидывал, куда еще тянет руки грязный негодяй.

И надо же такому случиться, что Хуберт и Эдгар Кассиди прогуливались возле ресторана в тот момент, когда Дру и Калеб выскочили из гостиницы, спеша на поиски Тайрона. Увидев соперника, Хуберт презрительно фыркнул. Подобно нападающему быку, он наклонил голову и атаковал Дру с тыла. Болезненный стон сорвался с губ Дру, когда он оказался опрокинут на землю и на плечи его обрушился ряд ударов…

К несчастью для Хуберта, чье мастерство рукопашного боя оставляло желать лучшего, Дру быстро поднялся и бросился в драку. Со злобным рычанием он нанес противнику сильнейший удар, опрокинувший денди в грязь. Выплевывая кровь и отборные ругательства, Хуберт вскочил на ноги, словно горный козел. Приняв стойку профессионального боксера, чьи матчи ему приходилось несколько раз видеть, он приготовился провести несколько раундов с мускулистым гигантом. Хуберт прыгал вокруг Дру, демонстрируя прекрасную работу ног, делая обманные финты и выпады. Тот следил за скачущим денди так, как смотрит охотник на кролика, попавшего в пасть льва. Пока Хуберт прыгал вокруг противника, пытаясь достать его, Дру размахнулся и нанес удар прямо в нос Фрезье-младшему.

Гвендолин стояла на дощатом тротуаре и, злобно вскрикивая, умоляла Хуберта сделать из Дру отбивную. Когда молодой человек рухнул на мостовую, поверженный могучим ударом Дру, она впала в истерику и разрыдалась.

Эдгар стоял рядом, разглядывая человека, побившего Фрезье-младшего. Разум подсказывал, что стоило бы пожалеть Хуберта, чей нос скривился в левую сторону. Но, если честно, за последние несколько недель Эдгару самому хотелось сделать то же, что сделал сейчас Дру. Хуберт действовал ему на нервы своими постоянными требованиями и капризами. Однако, будучи джентльменом, Эдгар сдерживал себя.

Сияющая улыбка на лице Калеба могла бы служить заплутавшему путнику надежным маяком. Ничто не могло бы доставить ему большего удовольствия, чем позорное поражение бывшего жениха Тори на глазах у всего города. Этот человек был напыщенным ничтожеством, каких Калеб никогда в жизни не встречал. Новая улыбка заиграла на губах Калеба при виде реакции на происшедшее со стороны Гвен. Вид рыдающей, кричащей от негодования женщины согрел ему сердце. Чем несчастней она была, тем больше радовался Калеб. Ведь много лет все происходило наоборот.

Злорадно посмотрев на Гвен, он перешагнул через лежащего без сознания Хуберта и последовал за Дру. Насколько Калеба радовала истерика бывшей жены, настолько он тревожился, как бы Тайрон не причинил вреда Тори.

– Не стой столбом, Эдгар, – запричитала Гвен. – Сделай что-нибудь!

Эдгар сделал. Он перешагнул через Хуберта и направился вслед за Дру и Калебом.

– Я хочу увидеть Тори, – крикнул он.

– Я тоже, – пробормотал в ответ Дру.

Сбитый с толку, Эдгар нахмурился и поспешил догнать Калеба.

– Разве он не знает, где она?

Калеб посмотрел на человека, которого он презирал почти целое десятилетие. Из них троих, казалось, только Эдгар искренне волновался за Тори из-за ее необдуманной прогулки по дикой, незнакомой местности. Гвен и Хуберт заботились о своей гордыне и о мести больше, чем о благополучии Тори, а именно это было сейчас самым важным. Калеб не мог испытывать симпатию к Эдгару, но восхитился им, завидуя его заботе о падчерице.

– Боюсь, Тори навлекла на себя серьезную беду, – равнодушно произнес он.

Эдгар побледнел. С улыбкой отчаяния он последовал за Дру и Калебом, мысленно молясь, чтобы с Тори не случилось чего-нибудь непоправимого.

Тори в бешенстве отступила от забора в переулок и тихо приоткрыла заднюю дверь дома Тайрона. Ее сердце дико колотилось, руки не слушались и дрожали. Мозг девушки лихорадочно работал, но вдруг она заколебалась, не уверенная, какие действия следует предпринять. Она считала, что мир был бы лучше без Тайрона, но сразиться с ним самой у нее не хватило бы смелости. Да это просто безрассудство…

В этот момент кто-то бросился на нее из темноты. Закричать она не успела. Жесткая ладонь заткнула ей рот. Девушку дернули назад так резко, что она едва не задохнулась. Проклятье, какой неудачный день…

Эта мысль мелькнула в мозгу Тори последней. Рукоятка пистолета ударила ее по голове, и девушка опустилась на колени и поникла, как увядший цветок под жарким летним солнцем.

Сэм Разер посмотрел на безжизненное тело, повисшее на плече Дюка. Слабая улыбка искривила его губы. Было очень приятно видеть эту пышноволосую, не приспособленную к жизни леди в столь плачевном состоянии. Они с Кларком летели, словно птицы, чтобы догнать красотку после того, как она дважды ускользала от них. К счастью, им на помощь пришел Дюк, и вместе они поймали хитрую злючку.

– Отвезешь эту записку в дом Флемминга, – сказал Кендрик Сэму и достал из кармана еще один листок бумаги. – Кларк, а это доставишь на ранчо.

Едва заметно кивнув, мужчины бросились по улице, оставив Дюка связывать Тори и затыкать ей рот носовым платком. Он молча вернулся к лошадям и перебросил девушку через седло. Сатанинская улыбка искривила его губы, когда он вспомнил про лачугу, из которой сбежала пленница. Перед тем как избавиться от этой шалуньи, он отомстит за царапины, оставленные ее ногтями на его лице. Сэм и Кларк остановили его сегодня днем. Теперь вмешаться некому. Он разберется с ней по-своему.

Злой смешок сорвался с его губ при мыслях об унижении этой заносчивой красотки, о ее будущих слезах. Он заставит ее молить его о смерти вместо бесчестия. Деньги, которые Тайрон собирался вытянуть у Флемминга и Салливанов за Тори, достанутся ему. А когда братья Салливаны бросятся за ним в погоню, он будет уже далеко, с выкупом, который должны привести Сэм и Кларк.

Гнусный смешок опять сорвался с губ Дюка. Тайрон Уэбстер думал, что самый умный. Но Дюк наплевал на последний приказ этого шалопая, который хотел бы держать Вирджиния-сити в своих руках. На этот раз Дюк собирался поважничать с приличным количеством золота так, как делал это сам Тайрон, поручая ему самую грязную работу.

Теперь провели самого Тайрона. Он никогда не получит денег ни от Калеба, ни от Дру. Дюк будет хохотать, когда удерет с пристегнутыми к седлу мешками, полными золота.

ГЛАВА 34

Дру ворвался в салун и направился к кабинету Тайрона, Калеб и Эдгар следовали за ним.

– Ты должен встать в очередь, чтобы добраться до Тайрона, – проворчал Калеб, бросившись к двери, за которой скрылся Дру. – Этот тип мой!

Он вдруг замер рядом с Дру, с любопытством глядя на пол.

– Похоже, мы опоздали, – пробормотал тот, глядя на труп, лежащий лицом вниз.

– О боже! – выдохнул Калеб.

– Что-то не так?.. – Эдгар обошел своих спутников и тоже увидел безжизненное тело Уэбстера, напоминающее сейчас скомканный половик.

– Кто-то уже успел прикончить его, – сказал Дру без единой нотки жалости в голосе.

– Но кто? – вскрикнул Калеб.

– Трудно сказать. Все, кто знал этого человека, ненавидели его, – откровенно заявил Дру. – Подозревать можно весь город.

Он вдруг подумал, что, возможно, один из его братьев взял на себя ответственность избавить Вирджиния-сити от источника неприятностей. Все братья считали самосуд лучшим средством образумить Тайрона, особенно Джон Генри, который был весьма откровенен. Учитывая, какой дурной славой пользовался в городе Тайрон, вряд ли стоило ожидать следствия по делу о его убийстве. Кто бы ни прикончил этого негодяя, любой свидетель не стал бы ему мешать. И это было бы справедливо…

Мрачное подозрение охватило Дру, когда он увидел в стиснутой руке убитого знакомый костюм из оленьей кожи. Он осторожно присел на корточки и вытащил его из холодных пальцев Тайрона.

«Это Тори», – подумал Дру, прежде чем осмотрел труп и увидел у него в животе ножевую рану.

Эдгар не понимал происходящего до конца, но угрюмые выражения на лицах Дру и Калеба говорили ему, что произошло нечто ужасное. Только вот что это было, он пока не знал.

Шорох юбок и приглушенные ругательства нарушили тишину. Дру повернулся и увидел приближающуюся к кабинету Гвен с убийственной усмешкой на губах.

– Я арестую тебя за нападение на Хуберта и похищение Виктории, – злобно прошипела она ему. – Думаешь если ты живешь в проклятой Богом глуши, тебе можно всех втаптывать в грязь и похищать дочерей самых уважаемых граждан…

– Замолчи, Гвендолин! – рявкнул Калеб на свою бывшую жену. – У нас достаточно неприятностей и без твоих причитаний.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать! – вскричала женщина. Ее грудь колыхалась от негодования. – Как только я добьюсь соблюдения законов в этом проклятом городе, ты и твой мерзкий приятель отправитесь за решетку первыми…

– Он прав, Гвен, – заявил Эдгар тоном, каким редко разговаривал с женой. – Помолчи хоть немного!

Вздорная женщина заморгала, как испуганная сова. Ни разу за десять лет Эдгар не повышал на нее голоса и не перебивал ее. Гвен открыла рот и в замешательстве уставилась на мужа.

Когда мрачная процессия выходила из кабинета, взгляд Гвен упал на лежащее на полу тело.

– Боже, ты убил Уэбстера! – крикнула она Дру, сразу заподозрив его. – Убийца! Палач!

– Кто-нибудь, заткните этой женщине глотку, – прорычал тот, прокладывая себе путь через толпу, собравшуюся в салуне.

Эдгар схватил жену за руку и потащил за собой. Когда она открыла рот, чтобы повторить свой вопль, он зажал ей рот ладонью.

– Ты видела, что Салливан сделал с Хубертом и со своей второй жертвой, – тихо проговорил он, чтобы достичь нужного эффекта. – Если не перестанешь приставать к нему, станешь третьей.

Угроза заставила Гвен замолчать. Она дико уставилась на широкую спину Дру, потом на две кобуры, пристегнутые к его поясу. В движениях этого человека, раздвигавшего мешающую ему толпу, чувствовалась смертельная опасность. Гвен решила не связываться с ним, пока не будет иметь в качестве подкрепления армию официальных представителей закона. Что бы ни намеревался сделать дальше Дру Салливан, но, казалось, трусливая толпа жителей Вирджиния-сити собиралась отпустить его! Ни один не осмелился встать на пути могучего гиганта, который распахнул дверь салуна и вышел на улицу.

В то время как Дру пробирался сквозь толпу зевак на улицу, Хуберт пришел в сознание. Утерев кровь с носа и губ, он поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Злобный вопль вырвался из его горла, когда собравшиеся у входа в салун «Квин Хай» люди почтительно расступились, чтобы пропустить грозного гиганта, похитившего Викторию и втоптавшего самого Хуберта в грязь.

– Где моя невеста? – прорычал он одним краем рта, который опух чуть меньше.

Дру бросил на Калеба быстрый взгляд:

– Ты сказал ему?

– Нет. Я думал, это сделаешь ты, – ответил Калеб, все еще находясь под впечатлением увиденного в конторе Тайрона.

Дру расстроенно вздохнул. Господи, этот вечер превращается в кошмар. Гвен и Хуберт сделали невыносимую ситуацию еще более невыносимей. Судя по всему, Тори решила вступить в борьбу с Тайроном сама. Но что он делал с ее костюмом?

Дру даже не мог себе представить. Неужели Тори столкнулась с ним и разделалась с самым главным врагом Дру и Калеба?

В кабинете были заметны следы борьбы. Стулья перевернуты, а вещи, обычно лежавшие на столе Тайрона, валялись теперь повсюду в беспорядке. Дру не сомневался, что Тори заколола Уэбстера, обороняясь, но не мог понять, зачем она пошла к нему, если, конечно, только он не поймал ее. Но Тори ускользнула, оставив Тайрона лежать бесформенной кучей.

Однако это не объясняло, почему ее одежда оказалась в руке мертвого Тайрона. Где Тори сейчас? И не могут ли все эти предположения оказаться неверными?

Может, один из его братьев сцепился с Тайроном, проигнорировав приказ Дру? Проклятье, но где же Тори? Да еще этот Хуберт стоит на пути, а сзади шлет ему в спину проклятья эта женщина-ураган, которая, дай ей пронестись по городу, оставила бы за собой значительные разрушения!

Дру не успел найти ответы на множество вопросов, крутившихся у него в голове, а Хуберт уже разразился новым потоком брани, требуя объяснений. Бормотанье Фрезье-младшего ухудшило и без того отвратительное настроение Дру.

– Я линчую тебя прямо на улице! – начал угрожать Хуберт, приведя в относительный порядок свою одежду и делая несколько шагов вперед. – Во-первых, ты похитил мою невесту, а потом избил меня.

– И убил того беднягу в салуне! – выкрикнула Гвен. По толпе прокатился шепот, подобно волнам на море.

– Я не делал этого, – с презрением ответил Дру. – Уэбстер уже был мертв. Я не успел разорвать его на куски.

– Тогда кто же убил его? – прошипела Гвен. Ее тон свидетельствовал, что она не верит его словам, да и не может верить, памятуя слова Эдгара.

– Есть подозрение, что это дело рук вашей дочери, – прорычал Дру, стараясь поставить Гвен на место. Но, как сразу понял Эдгар, такая тактика вызвала обратный эффект.

– Лжец! Виктория никогда не причинила вреда ни одной живой душе. Она настоящая леди! – громко запротестовала женщина и затем вновь начала выкрикивать ругательства.

– Вы слишком давно не видели свою дочь, – возразил Дру, когда она на мгновение умолкла, чтобы перевести дыхание. – Теперь она может потягаться с любым мужчиной.

Это должно укротить мегеру, посчитал он. Так и случилось. Лицо Гвен приобрело цвет сырой печенки.

– Зверь! Ты превратил мою дочь в такого же варвара, как ты сам! Теперь она вынуждена скрываться от правосудия. – Женщина завывала, как плакальщица на похоронах. – Боже, Эдгар! Я боялась, что нечто подобное может произойти. Калеб со своей бандой превратил Викторию в монстра!

Было совершенно ясно, что с Гвен опять истерика. Дру не питал к ней жалости. Он удивился, как это Тори стала такой, как есть, видя перед собой пример в лице Гвен. Женщина продолжала вещать, как запятнается теперь репутация Кассиди, как семью изгонят из высшего общества. Она стенала о том, как встретится с целым потоком колких расспросов и не сможет ходить с поднятой головой, когда весь мир узнает, что ее дочь стала преступницей.

– Ты заплатишь за это, – заявил Хуберт. – Я уничтожу тебя, Салливан. Ты никогда больше не продашь ни одного быка никому в Чикаго. Я добьюсь, что тебя вышвырнут из города и погонят прочь как ничтожного негодяя, каким ты и являешься!

Тут он разошелся, извергая проклятья и не имея достаточно мужества, чтобы сдержаться. Дру ничуть не был оскорблен. Его единственная забота заключалась в определении местонахождения Тори, пока она не навлекла на себя еще большую беду. Если девушка спряталась после схватки с Тайроном, то не стоило и говорить о том, где она и когда вернется!

– Это тебя вышвырнут из города! – заявил Дру, повернувшись к Хуберту. – Тори моя жена, и ответственность за нее лежит на мне. Я же не захочу продать ни одного быка на твою бойню. Единственный вор здесь – это ты, Фрезье! Ты пытался ограбить меня, и я с удовольствием втоптал бы тебя в грязь. Любой скотовод в округе одобрил бы мои действия, потому что ты обманываешь их всех.

Хуберт стоял с открытым ртом, как пеликан. Виктория вышла замуж за этого… за этого презренного кретина? Должно быть, она сошла с ума! Как она могла совершить столь подлое преступление? Безумие – вот единственное объяснение, решил Хуберт.

Не обращая внимания на вопли Гвен, Дру направился домой к Калебу. Господи, как ему было нужно спокойно посидеть, поискать путь сквозь джунгли мыслей, путающихся в его голове. Он был неспособен что-либо предпринять, когда рядом билась в истерике женщина и бурлил, словно гейзер, Хуберт.

Когда Дру с Калебом пошли к дому, Эдгар тщетно попытался унять Гвен. Та продолжала ругаться. Бессильно разведя руками, он оставил жену на улице доигрывать спектакль и последовал за Калебом.

Войдя в комнату, Дру сразу заметил на софе записку и развернул ее, ожидая сообщения от Тори. Убийственный стон сорвался с его губ, когда он прочитал, что с него требуют выкуп. Да что ж это творится? Неужели головорезы Тайрона захватили Тори после схватки в салуне? Дру не знал, что и думать. Вот только шансы девушки на спасение выглядели все более хрупкими…

Калеб схватил записку, прочитал ее и разразился потоком ругательств. Пока он сыпал проклятьями, Эдгар взял у него записку. В конце концов трое мужчин хором потрясли воздух бранью.

Калеб пулей вылетел в холл собрать требуемую в записке сумму и через несколько минут вернулся с двумя мешочками самородков.

Безнадежность ситуации потрясла Дру, как физический удар. Он подумал об ужасе, который, вероятно, испытывала Тори в руках похитителей, и поежился. Не было гарантии, что ее удастся вернуть живой, особенно теперь, после смерти Тайрона. Да и как найти девушку после наступления темноты в этом суровом краю гор и ущелий? Дру мог устроить засаду и поймать того, кто придет забирать выкуп, но это вряд ли поможет Тори.

Боль, которой он до сих пор не знал, колола его душу. Такой знакомый милый образ Тори появился перед ним, словно призрак в ночи. С неожиданной четкостью он вспоминал каждый момент, проведенный с ней. Он пировал в великолепии ее страсти, бранил за слезы и восхищался смехом. Он наблюдал, как из неопытной девушки Тори превращалась в сильную, независимую тигрицу, уверенную в себе и изобретательную. За три месяца она достигла в жизни большего, чем за десять лет, и Дру следил за каждым ее новым шагом…

Дверь грохнула так, что посыпалась штукатурка. Дру поднял глаза и увидел ворвавшегося в комнату Вонга, размахивающего запиской и что-то быстро бормочущего по-китайски. За ним появились трое братьев Салливанов. Выражения их лиц являлись тремя копиями выражения, изваянного на окаменевшем лице Дру. Слишком возбужденный, чтобы говорить по-английски, Вонг трещал, как потревоженная сорока, затем перешел к бесконечному чиханию, все время неистово жестикулируя руками.

– Записку бросили в окно с камнем, – сообщил Джон Генри, поскольку Вонг, находящийся в состоянии крайнего возбуждения, так и не смог заговорить по-английски.