Текст книги "Пламя страсти (Страсть под луной)"
Автор книги: Кэрол Финч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 7
Направляясь к лошадям, Тори увидела одежду Дру, развешенную на кустах. У нее сердце замерло при мысли, что она может увидеть его обнаженным. Любопытство мучило ее. Конечно, прятаться в кустах и подглядывать нехорошо, но именно так Тори и поступила.
Ее нетерпеливый взгляд натолкнулся на пару босых ног, потом на узкие бедра. Она привстала, чтобы увидеть все.
Щеки ее заалели… Те античные мужские статуи, которые ей приходилось видеть в музеях, не шли ни в какое сравнение с этим восхитительным представителем мужской половины человечества. Греческие боги выглядели бледно рядом с Дру Салливаном.
Продолжая свой практический урок анатомии, Тори раздвинула ветки, и ее взгляду открылась заросшая волосами широкая грудь Салливана с сильно развитой мускулатурой. Тори и представить себе не могла, что мужчина может быть так прекрасно сложен. Она задрожала, по телу разлился жар от захватывающего зрелища. Касаться этой шелковистой груди, изучать каждый дюйм этой великолепной плоти…
Тори была очень разочарована, когда Дру повернулся к ней спиной и направился в глубину зарослей. Тори нетерпеливо ожидала, когда он появится снова, а дождавшись, продолжала наслаждаться видом нагой загорелой плоти. Хуберт ни в чем не мог сравниться с Дру, Тори была в этом уверена. Это был мужчина, который завораживал женщину, даже если бы ей самой не хотелось в этом признаться. Но разве можно не обратить внимания на человека, который лучится такой жизненной энергией, который источает столько очарования, столько земной чувственности?..
Испуганный крик сорвался с ее губ, когда кто-то схватил и дернул ее за ногу. Перепуганная до смерти, она решила, что Дру обошел кругом и заметил ее в кустах. Но это оказался не Дру. Вместо Дру Тори увидела перед собой беззубое, заросшее щетиной лицо какого-то бродяги. Не успела она вцепиться ногтями в наглую рожу, как он с мерзкой улыбочкой набросился на нее. Ее дикий вопль был заглушен самым мерзейшим на свете поцелуем. Запах виски и табака вызывал тошноту. Тори пыталась спихнуть с себя наглеца, чьи руки обшаривали ее тело. Но как она ни старалась, вырваться не удавалось, а отвратительное существо пыталось овладеть ею.
Когда его рука скользнула к застежке на брюках, Тори сделала последнюю попытку и рванулась что было сил. Дикий страх переполнял ее, и она боролась, как могла. Ее шокировала мысль, что этот мерзавец совершит насилие, а ей даже не удастся позвать на помощь Дру. Зная, что надеяться остается только на себя, она пустила в ход зубы и ногти…
Неожиданно неуклюжее тело насильника поднялось в воздух и полетело вперед, ударившись о дерево. Не веря в свою удачу, она подняла глаза и увидела Дру, который стоял над ней, обернувшись мешком. Он был в ярости. Одного его взгляда было бы достаточно, чтобы до смерти перепугать кого угодно.
Тори лежала на земле, прикрываясь разорванной рубахой и пытаясь отдышаться. Никогда в жизни она не видела, чтобы один мужчина бил другого до крови. Дру набросился на незнакомца с невероятной злобой. Если у нападавшего на Тори негодяя оставались зубы к моменту нападения, то, вероятно, теперь от них уже ничего не осталось. Дру избивал его с силой, которой было бы достаточно, чтобы уложить гориллу.
Потеряв сознание, бродяга ударился о дерево и затих. Но Дру все еще продолжал молотить его, как плотник, вбивающий гвозди в доску. Наконец он остановился, тяжело дыша.
Когда Тори поднялась на ноги, он схватил ее за руку и повернул, чтобы она могла увидеть омерзительного негодяя, распростертого на земле.
– Погляди, что случается, Чикаго, когда не обращаешь внимания на происходящее вокруг! – крикнул он. – Хорошенько погляди на него. В лесах полно таких воров и бродяг. Всегда нужно держать ухо востро. Никогда не надейся, что в лесу ты совершенно одна; что бы ты ни делала, прислушивайся к тому, что происходит. И никогда не забывай об этом.
После пережитой беды Тори необходимо было просто опереться на надежное плечо, а не выслушивать лекцию о вреде глупости. Грубость Дру разбудила в ней гнев, и она отплатила ему той же монетой, не выбирая выражений.
– Ладно, мистер Все-Вижу-и-Все-Знаю, вы тоже не слишком-то хорошо прислушивались и приглядывались, – проговорила она язвительно. – Вы даже и не заметили, что я… – Лицо ее запылало.
Одна бровь Дру поползла вверх, он насмешливо смотрел на покрасневшую девушку.
– Что ты подглядывала за мной, пока я голый ходил в кустах? – закончил он за нее.
Лицо ее стало пурпурно-красным, а на губах Дру заиграла ехидная усмешка.
– Надеюсь, твоя женская любознательность удовлетворена, или мне снять мешок, чтобы ты смогла рассмотреть то, что ускользнуло от твоего внимания, так сказать, с близкого расстояния.
Никогда в жизни Тори не была так смущена! Ничего не скажешь, глаза этого мужчины зоркие, как у орла. Черт бы его побрал – он расхаживал перед ней голый, прекрасно зная, что она сидит в кустах и подглядывает за ним. Какой негодяй!..
От унижения из глаз ее полились слезы, и Дру пробормотал:
– Боже Всемогущий, ты прекратишь или нет? Сегодня уже пролилось немало воды. Нет никакой нужды увлажнять землю вторично. Ты не первая женщина, которая подглядывает за голым мужчиной!..
Вымотанная так, что словами не передать, Тори высвободилась из его рук и отошла в сторону. Она хотела накричать на него, но мысли путались, она была так расстроена, что боялась, как бы слетающие с языка слова не оказались бессвязными.
– Кстати, Чикаго, – протянул Дру, принимая картинную позу. – Тебе, надеюсь, понравилось то, что ты увидела?
Тори обуздала свою злость и заставила себя говорить связно, чтобы поставить этого негодяя на место.
– Уж вы-то, конечно, отвернулись бы, доведись вам увидеть меня обнаженной, – насмешливо проговорила она.
– Конечно, я бы отвернулся, – заявил он с благородным негодованием. – Подглядывать нехорошо!
Тори окончательно вышла из себя.
Не отдавая себе отчета в своих действиях, она со злостью начала срывать с себя одежду.
Глаза Дру округлились, как у наивного школьника. Он никак не мог поверить, что она раздевается. Он не собирался пьянить себя этим зрелищем, но ни один мужчина не нашел бы в себе сил, чтобы отвернуться от нее. Дру уговаривал себя отвернуться, но ноги его как будто приросли к земле. Он не мог отвести взгляда, видя перед собой совершенство. Алебастровая кожа сияла в свете заходящего солнца. Набухшие соски как будто ждали его прикосновения. Изящный изгиб бедер заставил его сердце биться чаще. Эта разъяренная восхитительная красавица была воплощением мечты о женщине. Дру так хотелось подойти…
– Монтана, подглядывать неприлично, – бросила она ему в лицо его же слова. Затем собрала вещи и удалилась в заросли кустарника, чтобы одеться.
Бормоча себе под нос, Дру обернулся и поглядел на безжизненное тело, лежащее поодаль. Он был охвачен гневом, когда увидел, что этот негодяй пытается изнасиловать Тори. Ему была ненавистна сама мысль о том, что кто-то другой прикасается к ней. За столь короткий промежуток времени Тори узнала о мужчинах очень многое. Дру чуть было не овладел ею. Она хотела удовлетворить свое женское любопытство и едва не подверглась насилию. Бог мой, после всего случившегося у нее может появиться отвращение ко всему мужскому полу.
По-прежнему ругаясь, Дру сунул руку в карман бродяги, но не нашел там ничего ценного. Увидев мула, стреноженного в кустах, Дру нашел веревку и привязал бродягу к дереву. Сделав это, Дру забрал мула и притороченные к седлу запасы в качестве компенсации и направился к лошадям.
Тори сидела под деревом и задумчиво разглядывала кедровую веточку, зажатую между пальцами. Она натянула на себя мокрую одежду, голова ее была опущена. Когда Дру подошел к ней, она даже не заметила его присутствия.
Дру молча начал рыться в мешках, разглядывая, что именно вез с собой бродяга.
– Фасоль, – объявил он, – вытаскивая банки и показывая их Тори.
– Хорошо, хорошо, – фыркнула она язвительно, но даже не подняла глаз. Успокоившись, она поняла, какой дурой выглядела, раздеваясь перед Дру. Теперь в его присутствии она чувствовала себя неловко. Долго-долго она не отрывала глаз от вечнозеленой ветки в руках. – Я хочу извиниться за свой поступок. Я вела себя ужасно. – Ее тихий голос был полон смирения. – Смотреть на вас было грешно, а раздеваться – просто… – Лицо ее стало алым. – Мне очень стыдно.
– Но это было прекрасно, – сделал он ей неожиданный комплимент.
Она, вспыхнув, подняла голову, чтобы увидеть его улыбку:
– Коли уж вы такой знаток женщин, вероятно, я должна быть польщена вашей оценкой?
– Да, Чикаго, ты должна быть польщена, – протянул Дру, окинув ее взглядом и мысленно срывая с нее одежду, чтобы снова восхититься ее прекрасными формами. – Я видел немало женщин, но ты лучше всех.
Тори как будто аршин проглотила.
– Будь ты проклят, Монтана, – бросила она ему в лицо, не понимая до конца, почему это замечание так разозлило ее. Не может быть, чтобы чудовище с зелеными глазами, именуемое ревностью, завладело ее сердцем. Почему она должна завидовать тем женщинам, которые отдавались этому самцу? Вероятно, на его кровати было столько зарубок, что она напоминала тотем. Какое ей дело? Он для нее совершенно ничего не значит. Она его просто презирает по сотне различных причин!
Тори схватила свое одеяло и отправилась спать. Она ненавидела Дру за его мужскую заносчивость, ужасно ненавидела.
Его лестное, но грубое замечание ранило ее больше, чем побои. Дру не хотел ее, да и Хуберт тоже. У Хуберта уже были две сожительницы, ему для постельных утех вовсе не требовалась Тори. Матери она тоже не нужна. Для Гвен дочь была живой куклой, которую надо одевать и таскать за собой на всякие светские приемы. Отец не видел ее уже десять лет. А Дру делал все лишь из чувства долга перед другом. Никому-то она не нужна, поняла вдруг Тори, проникаясь к себе жалостью. Она ничего ни для кого не значит!
Вытерев слезы, Тори поплотнее закуталась в одеяло. Она чувствовала себя одинокой и никому не нужной.
Ее угнетала мысль, что она так остро реагирует на Дру. Его насмешки унижали ее, поцелуи и умелые ласки опустошали. Это необъяснимое влечение к Дру вызывало недоумение. Они принадлежат к совершенно различным мирам. Ей нет места в его мире, да он и не желает ее там видеть…
Длинная тень упала на Тори. Она открыла заплаканные глаза и увидела Дру, который возвышался над ней. Он облачился в свой костюм и серьезно глядел на нее. Ну почему, почему он не уйдет, не даст ей по крайней мере выплакаться? Она была уверена, что, поплачь она хоть немного, ей станет значительно легче.
– Ты думаешь, что я не стал заниматься с тобой любовью, потому что не желаю тебя, потому что ты ничего не значишь для меня? Ты ошибаешься, Чикаго. – Голос его звучал тихо и грустно, а выражение лица говорило, что внутренне он восстает против своего признания, негодует на себя за то, что вынужден признать ее привлекательность. – Я восхищаюсь тобой. Я так плохо обращался с тобой, потому что хотел, чтобы ты стала опытной и самостоятельной. Калеб сделал для меня много хорошего в жизни. Он заменил мне отца, когда я лишился родителей после резни, которую учинили индейцы в Канзасе. Калеб и я – близкие друзья. Если бы на твоем месте оказалась другая женщина, я бы не колебался…
Он опять сказал что-то не то. Тори было приятно услышать, что она все же производит какое-то впечатление на этого тупоголового болвана, но горечь от безысходности их отношений угнетала ее.
– Иногда мне хочется оказаться кем-то иным, – произнесла она горько. – Мне надоело, что со мной обращаются как с ребенком, что меня защищают так, как если бы Бог наградил меня куриными мозгами. Если уж я решаю отдаться мужчине, то выбор делаю я. Никто и никогда не будет принимать за меня решения!
Этот взрыв возмущения заставил Дру улыбнуться.
Настроение Тори менялось, как ветер – от ласкового бриза до яростной бури. И если Хуберт Фрезье-младший думал, что он в состоянии держать в узде свою жену, то его ждал неприятный сюрприз.
Не только дивное тело Тори возбуждало Дру. Было бы хорошо, если бы этим дело только и ограничивалось. Искорки в фиалковых глазах затрагивали у него внутри какие-то струны. Она, словно бабочка, пыталась вырваться из своего кокона, полная решимости стать свободной женщиной.
Дру присел на корточки рядом с девушкой и провел рукой по разметавшимся пепельным волосам. Эта женщина-ребенок привлекала его больше, чем любая иная из встреченных в жизни.
– Ты мне нравишься, Чикаго, – тихо сказал он, касаясь ее нежной щеки. – В тебе просыпается характер. Но, учитывая ситуацию, самое большее, на что мы можем рассчитывать, так это остаться друзьями. – С губ его сорвался вздох. – Если бы все было по-иному…
– Да, я знаю, ты соблазнил бы меня просто из интереса, – кинула она ему в лицо язвительно. – Но, может быть, я не желаю оставаться наивной девушкой, которую ведут к мужчине, как ягненка на заклание, к мужчине, у которого в гареме уже есть две женщины. – Боже, что она говорит? Ее самые тайные мысли вырывались наружу, словно гейзер, и она продолжала: – Может быть, я хочу знать, что испытывает женщина, когда она любит мужчину? Может быть, я не хочу, чтобы со мной обращались как с куклой. Я хочу жить, как все обычные люди.
– Не стоит говорить подобные вещи, – резко ответил ей Дру. – Мое положение становится только сложнее. До сих пор я пытался вести себя с тобой как джентльмен, а это вовсе не легко, поверь мне!
– О, Монтана, пойди окуни голову в реку, – выкрикнула Тори. – И хватит играть в тактичность и благородство. Это не в твоем характере. Веди себя так, как ты привык! Ты не хочешь меня, потому что я не умею удовлетворить мужчину. Я уже почти жалею, что этот негодяй не овладел мной. Тогда бы я уж точно знала, в чем здесь дело.
Дру поглядел на нее так, словно у нее выросли рога:
– Ты с ума сошла, Чикаго!
– Перестань меня так называть, – заорала она.
Дру пристально посмотрел на девушку. С каждым днем ее истинная натура проявлялась все отчетливее. Тори научилась выпускать пары, а не сдерживать себя. С каждым новым конфликтом ее уверенность в себе возрастала. А когда она бывала раздражена, ее фиалковые глаза вспыхивали, словно две стрелы. Какой же изумительной женщиной она становится! Как жаль, что она вне его досягаемости, иначе… Дру отбросил смехотворную мысль. О любви речь не шла. Тори принадлежала другому мужчине. А Дру в его жизни вполне хватало тех обязательств, которые висели на нем. Он наслаждался своей свободой и не желал оказаться связанным. Ему было тридцать лет, он слишком привык к тому образу жизни, который вел, чтобы связать себя брачными узами.
Легкая улыбка заиграла на губах Дру. Он выпрямился во весь рост.
– Иди и спи, детка, пока ты не разразилась новыми громами и молниями.
Когда он отошел, Тори с досадой ударила кулаком по коленке. Он называет ее деткой! Черт подери, она женщина! Но никому до этого нет дела. Она даже разделась перед Дру, но и это ничего ему не объяснило. Черт возьми, что же ей сделать такого, чтобы Дру захотел обладать ею? Он ее уважает, видите ли. Хорошенькое дельце! Ей бы хотелось, чтобы ее уважали поменьше.
Тори раздирали противоречивые чувства. Дру буквально сводил ее с ума. Он ее притягивал, как магнит, да и она чувствует, что нравится ему. Его огненные поцелуи и ласки заставили ее возжелать еще глубже окунуться в мир страсти. Но он и не подумал открыть ей таинства любви.
С той поры как она встретила этого грубого красавца, она начала желать неисполнимого. Дру был соблазнителен – он мучил ее. Если бы поблизости оказалась другая женщина, он, не размышляя, бросился бы к ней в постель.
ГЛАВА 8
Дру остановил лошадь и стал вглядываться в очертания темной фермы, расположенной в горах. Тори с любопытством поглядывала на него. Неужели он на самом деле решил войти в контакт с другими людьми? Надежда проснулась в ней; особенно ее привлекала возможность поесть по-человечески.
Дру перевел взгляд на Тори, не уставая восхищаться копной ее роскошных волос и тонкими чертами лица, слегка загоревшего под солнцем.
– Мы остановимся здесь и заночуем, если ты обещаешь не называть себя хозяевам, – предложил он ей.
Искушение пообщаться с другими людьми и отведать нормальной пищи было слишком сильным. Кроме того, Тори не терпелось увидеть отца, и она отнюдь не спешила возвращаться в Чикаго к Хуберту – тем более, что этот сотканный из противоречий синеглазый гигант ей нравился. Если Дру предлагает внести разнообразие в их монотонную поездку, то Тори не станет ему возражать.
– В обмен на приличную еду я обещаю хорошо относиться к вам в течение целого вечера, – пообещала она.
Дру внимательно посмотрел на девушку. Убедившись, что она говорит серьезно, он направил лошадь к ферме. Они уже почти достигли крыльца, когда из амбара вышел мужчина в домотканой одежде и стал разглядывать нежданных гостей.
Дру соскочил с лошади и изобразил на лице приятную улыбку.
– Мы с сестрой хотели бы попросить позволения заночевать в вашем амбаре.
Внимательный взгляд Олина Стипа – так звали хозяина – скользнул по небритому лицу Дру, затем переключился на блондиночку. Умоляющее выражение лица Тори заставило его улыбнуться и согласно кивнуть.
– Мы щедро заплатим за ночлег, – добавил Дру, помогая Тори спуститься с лошади. – Я ездил на Восток, чтобы забрать сестренку из школы. Родители ее ждут не дождутся – она так давно не была дома.
Сестра? Родители? Тори сделала над собой усилие, чтобы не улыбнуться. Уголки ее рта упрямо хотели поползти вверх.
– В задней части амбара у нас есть комната, – сказал Олин, обращаясь к Дру. – Но она не очень рассчитана для приема путников. – Улыбка тронула его губы. – Вообще-то мы любим гостей. Я пойду скажу Маргарет, чтобы она поставила на стол еще пару тарелок.
Дру вынул из кармана небольшой золотой самородок:
– Я ценю ваше гостеприимство, но буду чувствовать себя значительно лучше, если сумею заплатить и за крышу, и за еду.
Олин поколебался, но затем принял золото, предложенное Дру:
– Я покажу, где вы можете поставить лошадей. Держа седла в руках, Дру и Тори последовали за Олином через ряд загонов для лошадей и вошли в комнату, где стояли стол, два стула и нары с двумя соломенными тюфяками. Эти удобства и отдаленно не напоминали то, к чему привыкла Тори, но после ночевок под открытым небом и бесконечной фасоли предложенное показалось ей истинной роскошью.
После взаимных представлений Олин повернулся к двери.
– Моя дочь Анджела сейчас принесет мыло и полотенце, так что вы сможете помыться, – предложил он. – Ужин будет готов через час.
Когда Олин вышел, Тори вскарабкалась на нары и посмотрела, что за тюфяк ей предложили в качестве постели на эту ночь. Как хорошо лежать не на влажной земле. Просто божественно!
На губах Дру показалась улыбка, когда он наблюдал, как Тори растянулась на тюфяке и довольно вздохнула. Что-что, а за время их путешествия эта избалованная мисс научилась ценить простые жизненные удобства. После двух недель странствий по необжитой местности ей уже и соломенный тюфяк кажется земным раем!
Скрипнула дверь, и появилась маленькая рыжеволосая девушка с тазом, полотенцами и мылом в руках. Анджела – так звали девушку – внимательно посмотрела на Дру, не скрывая своего любопытства. Как и следовало ожидать, именно в этот момент Тори подняла голову от тюфяка и заметила оценивающие взгляды, которыми обменялись Дру и Анджела. Тори ни за что не смогла бы объяснить, почему она испытала приступ ревности, когда перехватила их взгляды. Анджела, которая была лишь на несколько лет старше Тори, откровенно давала понять, что довольна увиденным и была бы не против увидеть и побольше.
Тори, на которую не обращали внимания, уселась на тюфяке и стала наблюдать, как Анджела испытывает свои чары на новом госте. Когда Дру взглянул на нее, Анджела заморгала так, что, казалось, ресницы отвалятся. Кроме того, она заговорила столь масляным голоском, что им вполне можно было бы смазывать блины.
– Папочка сказал, что у нас гости, – проговорила Анджела, обращаясь к Дру и ставя таз с кувшином на стол. – Но он ничего не сказал о том, что вы столь симпатичны…
У Тори глаза чуть не вылезли из орбит от такого явного флирта.
– Спасибо, мисс, – протянул Дру, и на губах его заиграла плутовская улыбка. – Ваш папаша тоже не сказал, какая у него красотка дочь.
– Называйте меня Анджела, – проворковала она и, одарив Дру еще одной сладкой улыбкой, снова вскинула ресницы.
Этого Тори вынести не смогла. Соскочив на пол, она обратилась к Анджеле, чтобы прервать эту тошнотворную сцену мужской победы и женской капитуляции.
– Не скажете ли вы мне, где можно раздобыть воды, а пока я хожу за водой, вы можете поближе познакомиться с моим братом, – заявила Тори.
Маленький пальчик указал ей, в каком направлении находится колодец, сама же Анджела была не в силах оторвать взгляд от великолепного мужчины. Взяв ведро, стоящее у двери, Тори вышла вон.
– Он еще не сказал, какая ты красивая. – Подражая девушке, Тори заморгала глазами. Голос ее стал на октаву выше. – Он не сказал, какая у него красивая дочь. – Если бы Тори удалось услышать еще несколько фраз из слащавого разговора между Дру и Анджелой, у нее разболелись бы зубы. Но хотя она и убеждала себя, что ей абсолютно все равно, даже если Дру и Анджела, не откладывая, повиснут друг на друге, она все же поспешила набрать воды и вернуться обратно в амбар.
Когда же она вошла, то пожалела, что не задержалась у колодца подольше, потому что Анджела уже стояла, прижавшись к Дру, и зазывно водила пальчиком по его губам.
Черт побери, эта девица не теряет времени зря! А Дру, какой уж он там ни опытный, но глядит на нее как сосунок. Да, еще до заката эти двое уже… От этой мысли ее затрясло.
Лицо Анджелы выразило неудовольствие, когда Тори с грохотом вошла в комнату и, расплескивая воду, поставила ведро на стол. Настроение было испорчено.
– Умывайтесь, – произнесла рыжеволосая; затем, зазывно вихляя бедрами, она прошла к двери, остановилась и, одарив Дру обольстительной улыбкой, вновь взмахнула ресницами: – До скорой встречи…
Искусительница послала Дру на прощание воздушный поцелуй и вышла. Он перевел взгляд на Тори.
– Эта молодая женщина, кажется, страдает от отсутствия мужчины, – проговорил он. – Ее муж был убит на втором году войны.
– Ну а вы с вашим опытом и очарованием, я уверена, сумеете утешить бедную вдову, – едко фыркнула Тори.
– Я уверен, что смогу, – сказал Дру, просто чтобы позлить Тори. И он добился своего…
– Значит, для вас женщины – возможность проявить инстинкт завоевателя? – язвительно осведомилась она. – Вам ведь безразлично, что за личность обитает в том или ином женском теле, так ведь? Все, что вам требуется, это схватить и завоевать.
– Могу поклясться, что это Анджела меня завоевала, – ответил Дру, копаясь в дорожном мешке и пытаясь найти бритву. – Если бы я не знал тебя лучше, Чикаго, то подумал бы, что ты ревнуешь.
– Вы меня смешите, – фыркнула Тори. – Меня меньше всего занимает, чем именно вы будете заниматься с Анджелой. Я просто благодарна Небесам, что у меня есть крыша над головой, что сегодня я нормально поем – и еда эта будет не из жестяной банки. А вы можете возиться с вдовушкой на соломенных тюфяках сколько вам влезет.
Только предупредите, чтобы я своевременно удалилась, когда вы начнете свои упражнения.
Отмыв лицо и руки добела, она направилась к двери той же соблазнительной походкой, что и Анджела. Поморгав глазами, Тори послала Дру воздушный поцелуй.
– Я буду в кухне, помогу хозяйке приготовить ужин, дорогой… – проворковала она для пущей важности и выскользнула за дверь.
Смех разобрал Дру, когда он увидел вихляющую походку Тори и услышал ее гортанный голос, подражающий ужимкам Анджелы. Все еще усмехаясь, Дру намылил лицо и начал бриться.
Странно, но Тори не понимает, что ему нужно поискать возможности физического удовлетворения где-то на стороне. Ему необходима разрядка. Слишком уж много времени он думает о ней, сказал сам себе Дру. Если она хочет сохранить невинность, то придется позволить ему несколько часов побаловаться с вдовушкой.
У Анджелы не было ни ума, ни изысканной красоты Тори, но Дру уже несколько недель обходился без женщины. А путешествие в обществе столь соблазнительной особы просто сводило его с ума. Нынешней ночью Дру получит облегчение. Он же оказывает Тори большую услугу, хотя она этого не понимает. Тори ему спасибо не скажет, но Калеб – непременно.
Тори сразу же понравилась Маргарет Стип. Хотя список обязанностей у этой женщины, казалось, никогда не исчерпается, она выполняла их безропотно. Узнав, что Тори долгое время училась на Востоке, Маргарет закидала ее вопросами о последней моде и о той жизни, которой она жила в городе.
Очень удачно, что Тори вызвалась помочь Маргарет приготовить ужин, потому что Анджела буквально ни на шаг не отходила от Дру, который помогал Олину колоть дрова. Всякий раз, когда Тори выглядывала в окно, она видела, что Анджела крутится рядом с Дру.
– Анджеле, кажется, очень нравится ваш брат, – заметила Маргарет, глядя туда же, куда и Тори. – Большинство путешествующих не заслуживают внимания. Так, бродяги. – Она поставила на стол миску с картошкой и повернулась за жареным цыпленком. – Олин обычно говорит Анджеле, чтобы она держалась подальше от путешественников. Но ваш брат произвел на него хорошее впечатление.
Не успела Тори сказать, что ее брат не такая уж хорошая добыча, как парочка вплыла в комнату. Пока Анджела что-то ворковала, обхаживая Дру, флиртуя с ним напропалую, Тори с жадностью голодного волка поглощала еду, в которой не было ни единой фасолины.
Когда ужин закончился, Анджела вызвалась показать Дру ферму, не позаботившись о том, чтобы помочь матери убрать со стола. Тори засучила рукава и стала мыть посуду. Она не могла бы вспомнить, когда в последний раз занималась этим делом. Тори проклинала себя за то, что думает о том, чем именно сейчас заняты руки Дру.
«Хватит прикидываться покинутой любовницей, – ругала себя Тори, яростно перетирая тарелки. – Дру ничего для тебя не значит, и ты для него тоже. Он для тебя не больше чем попутчик».
Придя к такому выводу, Тори закончила работу, поблагодарила Маргарет за еду и направилась к амбару. Она была уже у цели, когда ее внимание привлекло веселое хихиканье – оно раздавалось где-то поблизости, около конюшни Тори выругалась вполголоса, услышав баритон Дру, от которого у любой женщины сладостная дрожь пробежит по телу.
Ну почему ей не дает покоя это свидание? Ей же нет никакого дела до его шашней с Анджелой. Но она никак не могла до конца убедить себя в этом. Наоборот, ей очень хотелось бы сейчас оказаться на месте Анджелы. Поцелуями и ласками Дру пробудил в ней чувственность, а теперь он не желает иметь с ней ничего общего. Стоило ему встретить женщину, он тут же кинулся к ней. На Тори же он смотрит как на дитя и желает лишь исполнить свой долг перед Калебом.
Все мужчины таковы, цинично размышляла Тори. Она думала о мужчинах вообще и о Дру в частности. У Хуберта были постоянные любовницы, а Дру просто подбирал первую встречную женщину. Мужчинам чуждо понятие верности. Из всех мужчин, пожалуй, лишь ее отчим был самым верным. Но почему Эдгар хранил верность Гвен, когда мог вести себя иначе, размышляла Тори. Время от времени она начинала думать, что Эдгар неплохой человек. Почему она с такой неприязнью относилась к нему все эти годы? Он удочерил ее и заботился о ней, как о принцессе. Он даже составил завещание и сделал ее наследницей всего своего состояния. Эдгар был щедр и ласков. Как стыдно, что Тори раньше не поняла, кто ее единственный друг. И тем более обидно, что Дру совсем не похож на ее отчима.
