Самозванец поневоле (СИ)

Текст добавлен: 25 октября 2017, 00:30

Текст книги "Самозванец поневоле (СИ)"

Автор книги: Кендл Анаста

Жанр:

Сказки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Накануне торжества тайный советник сообщил королеве, что с застольем могут возникнуть накладки из-за пустеющей казны, откуда кое-кто подворовывает. Эрилий также сказал женщине, что заметил подозрительную активность со стороны Нистианда, Лидетты и почему-то свободно разгуливающего по дворцу Милованкина.

Разъярённая Тайрина, не разбираясь, приказала увести молодую графиню и Авелира в тюремные камеры, откуда последний с помощью Нистианда когда-то выбрался, а Гарста – найти и запереть в его же покоях. Всё было исполнено. Королева сама пришла к Гарсту и высказала всё, что думает о его неосмотрительных интригах против неё, а затем оставила парня одного под строгим надзором стражи без возможности сделать что-нибудь.

Но вот, глубокой ночью, когда Гарст тихо, пытаясь быть незамеченным охраной, подбирал подходящую отмычку к двери, открывающей проход на кухню, через этот ход к нему вломились Лидетта и Милованкин. Юноша хотел было воскликнуть от радости, но графиня жестом приказала вести себя тихо. Вслед за ними он вышел потайным ходом, и они, короткими перебежками пересекая коридоры, добрались до Тайного кабинета, где и устроили непродолжительный совет.

– Нас вызволил отец графини,– начал Авелир,– он пришёл, когда узнал о той каше, в которую вмешалась его дочь, и открыл нам двери камер, когда мы объяснили, что от этого зависит жизнь короля. А сердобольные кухарки, с которыми уже успела перезнакомиться Лидетта, охотно впустили нас в твои покои.

– И что нам теперь делать?– Гарст недоумевающее поднял брови,– Знаю, что бежать, но куда?

– Есть одно место,– Милованкин провёл ладонью свой гладко выбритый подбородок,– Монастырь святого Сергия, около двух сотен миль на север отсюда.

– Мы должны разделиться,– тут же предложила Лидетта,– Трое – слишком много, чтобы на нас не обращали внимания. А беглецы, поехавшие разными дорогами, могут запутать преследователей. Я попрошу у отца карету, какую-то часть пути мы можем проехать вместе.

– Это слишком опасно, Лидетта,– возразил Нистианд,– тебе лучше остаться здесь.

– Здесь ещё опаснее,– покачал головой Милованкин,– но и в мужской монастырь её не примут. А вот чуть поодаль есть небольшой женский монастырь – там пусть она и остановится, пока буря не утихнет. И лучше воспользуйтесь сами своей каретой: мы в ней будем слишком приметны, а вам будет тяжёл этот путь: всё-таки вы девушка!

– Галантность здесь излишня, но вы правы,– качнула головой графиня.

– Решено!– Авелир кивнул, а затем отошёл в глубину комнаты и принёс оттуда две королевские печати: большую и малую. Он сложил их в походную сумку и вручил её Нистианду,– На тебя, Гарст будет возложена большая ответственность. Береги это.

В полночь спящие улицы столицы Дельсина оглушил цокот копыт: двое путников, укравших коней с дворцовой конюшни, спешно покидали город. Вслед за ними должна была выехать рано утром молодая графиня.

Глава восьмая

К своему родному городку Гарст добрался уже после полудня. Дорога звала его дальше, но юноша решил посмотреть, как изменился он и всё вокруг за эти два года. Несмотря на то, что во дворце ему было не до роскоши, невзрачность и вонь узких улиц поразили беглого короля. Та самая лавка, где работал он так давно, обветшала, товар на витринах заметно поредел. На скрип старой двери выбежал подмастерье, худой и оборванный десятилетний мальчишка. Он испуганно и удивлённо поглядел на посетителя:

– Что вам угодно, господин?

– Привет, малыш,– дружелюбно улыбнулся Гарст и скинул дорогую походную мантию, отдавая её пареньку,– Хозяин дома?

Из подсобной комнатки вышел, кряхтя и опираясь на палку, заметно подряхлевший старик.

– Гарст,– он взглянул в глаза племянника,– Мы думали – ты погиб... Ты разбогател...– и зашёлся сухим кашлем.

– Вам совсем плохо, дядя,– юноша тряхнул своими ухоженными чёрными волосами.

– Лавка прибыли почти не приносит,– простонал сапожник,– Мне бы только семью прокормить, да этого мальчонку. Я его на улице подобрал... сирота...

Гарст покачал головой: у его дяди было несколько дочерей, зарабатывающих жалкие гроши на фабрике, жена, неспособная ходить, и маленький сын. Поэтому после долгого разговора, когда юноша уже собрался уходить, он оставил мешочек с деньгами, прихваченными из дворца. Беглец торопился: у него было ещё одно дело...

Вот и старый трактир, есть и выпивать в котором Гарст считал недосягаемой роскошью. Теперь он лишь поморщился: оттуда тянуло такой ужасной вонью, что внутрь даже не хотелось заходить, не то что что-то заказывать. Но делать нечего.

Внутри было ещё ужасней: юноша сильно отвык от общества простого мужичья, болтаясь в высшем свете, хотя и сам был далеко от него. Но здесь он будто с небес на землю упал.

Те, кого он искал – Данэль с тремя дружками – сидели в уголке, в обнимку с бочонком дешёвой браги. Гарст внутренне ухмыляясь, подошёл к ним и уверенно сел к ним в кружок. "Интересно, узнают ли они меня?"– подумалось юноше.

– Что вам надобно, сэр?– грубо спросил незваного гостя Данэль, всем видом говоря, что, мол, "Незнакомцев не звали!"

Гарст был ниже его на полторы головы, неширок в плечах, бледен и худ, но теперь у него была своя сила: деньги. Он вальяжно откинулся на спинку стула.

– За мной должок кое-кому оставался,– мешочек с золотом был брошен на стол и гулко зазвенел,– этого хватит сполна.

– Гарст, ты что ли?– Данэль попробовал одну монету на зуб и громко рассмеялся, дружески ударив уношу по спине, да так, что у того в глазах потемнело.

Гарсту нужны были эти люди. Перед отъездом Милованкин посоветовал найти кого-нибудь сильного из круга юноши для охраны. Путь предстоял опасный: тут и дальность путешествия, и королевские гвардейцы на каждом углу. Авелир-то мог постоять за себя, да и не вёз ничего важного, кроме своей умной головы. Гарст же был слабее физически и вёз то, что нельзя было потерять: королевские печати и, главное, королевскую подпись.

На предложение отправиться с неожиданно разбогатевшим товарищем в качестве телохранителя (Гарст объяснил, что путь будет нелёгким, но не объяснил, почему, предпочитая скрывать своё причастие к государственным интригам) согласился один Данэль. Его прельстила названная сумма оплаты за поездку, а в опасность он, в отличие от других, не поверил. Беглый король был рад этому: Данэль был так же не в ладу с законом, и, пока юноша имел при себе деньги, он мог положиться на верность друга.

Так что следующим утром они уже вдвоём отправились дальше. За городом начинался лес. Придерживаясь тропинки, что вела на север, они к вечеру доехали до спрятавшегося среди чащи посёлка. Путники остались ночевать в одном из небольших домиков на окраине. Собирался ураган.

Глубокой ночью Гарст проснулся от громкого стука в дверь. Хозяин не знал, кем являются те, кого он приютил на эту ночь, но ему тут же объяснили гвардейцы, когда он открыл им засов. Юноша слышал их разговор, пытаясь разбудить спящего крепким сном Данэля. Когда солдаты уже ворвались в их комнату, беглецы, разбив окно, вырвались на улицу.

Бушевал ураган. Шумели деревья, в лицо били острые капли дождя. Проход в центр посёлка был перекрыт. Бежать в лес – опасно, но выходя не было. Угнав из конюшни своих лошадей, беглецы под крики "Схватить самозванца!" поскакали в густую чащу.

Буря сделала из едва протоптанной тропы полосу препятствий. Сверху то и дело сыпались сучья, с треском падали деревья. Дождь всё так же слепил глаза, лошади не могли сопротивляться ветру. Было страшно, но зато они оторвались от стражи. Оставалось надеяться на Данэля.

Прямо за спиной Гарста обломилась высокая сосна, сильно напугав лошадь. Животное встало на дыбы, свалив наездника вниз. Падая, тот запомнил, как крепко прижал к себе сумку с печатями, которую не снимал, даже ложась спать. А потом был сильный удар и потеря сознания...

Глава девятая

В себя он приходил медленно. Это было какое-то чувство дежавю: два года назад он просыпался с так же гудящей головой и удивлённо рассматривал потолок. Только тогда потолок был чистый, белый, с лепниной, а сейчас – грязный, сырой, бревенчатый. Гарст лежал на потрёпанном топчане в не очень широкой серой комнатке, где из мебели была лишь скрипучая кровать, затёртый стол со стульями да сундук.

За столом сидела девушка лет семнадцати. Её светлые волосы неопределённого цвета были собраны в пучок, одета она была в простое платье с передником, бывшем когда-то белым. Девушка смотрела на юношу с любопытством, как на диковинную зверушку. Она была ни худой, ни толстой, ни стройной: в ней не было того изящества, присущего благородным дамам. Девушка разговаривала с Данэлем, но, когда юноша зашевелился, они прекратили беседу.

– Здравствуйте,– Гарст сел на топчане, изучая обстановку. Девушка, явно хозяйка комнаты, скорее всего, была достаточно проста по натуре, чтобы не особо осторожничать с ней.

– Добрый день,– она почтительно кивнула,– Меня зовут Кейн, я живу здесь. А вы кто? Вы были без сознания, когда ваш слуга принёс вас сюда и попросил приюта. Я не отказала. Вы ведь из благородных?

– Да...– Гарст задумался. Наверняка Тайрина продумала все детали, и народу уже известно, что беглый самозванец называет себя Нистиандом или Гарстом,– Меня зовут... Димитер, я ехал из столицы в монастырь святого Сергия.

– Надо же!– Кейн улыбнулась и встала, а до монастыря совсем недалеко: меньше полудня пути! А зачем вам туда, если не секрет?

– Отвезти кое-что надо,– уклончиво ответил Гарст и вдруг зашарил вокруг себя руками.

– Уж не это ли?– девушка вдруг достала из-за стола сумку юноши и вытащила печати,– что это? Похоже на то, чем ставят оттиск на указах, которые вывешивают на главной площади нашего города.

Данэль ошарашено поглядел на своего друга: он понял, что это за ценный груз, но неужели он всё это время был у Гарста?!

– Печати его величества?– он подскочил к Кейн и благоговейно взял у неё эти печати, чтобы рассмотреть,– Но как?

– Да это печати,– Гарст вздохнул, осуждая друга за несдержанность.

– То есть вы из королевского дворца!– казалось, эта новость ошеломила Кейн. Её улыбка растянулась до ушей, она подпрыгнула от радости,– Вы из самого королевского дворца! Там, где проходят балы и светские встречи, где танцуют дамы в красивых нарядах по последней моде и изысканные джентльмены! Я всю жизнь мечтала там побывать.

Гарст улыбнулся не хуже Эрилия в день их первой встречи: он знал дворцовую жизнь в несколько другом свете. Но эта девушка была слишком далека от этого, чтобы так судить.

Кейн оказалась местной швеёй в мелком пошивочном ателье, что во многом определило её взгляды на жизнь. Она редко видела богатых покупательниц, но их внешний вид приводил её в восторг. Эта простоватая девушка не укрыла от гостей, что в свободное время занимается моделированием платьев для светских леди, правда, пока только в рисунках на недорогой бумаге. Гарст отметил, что у неё неплохой вкус.

Время шло к обеду. От похлёбки, которую предложила гостям Кейн, Гарст отказался, а вместо этого они втроём пообедали в приличном ресторане за его счёт. Потом юноша решил отправить сообщение Милованкину о скором прибытии, ответ на которое ожидал получить следующим утром. Вечером они гуляли в парке. Данэль и Кейн нашли общий язык. Они всё время о чём-то болтали и смеялись. Гарст глядел на них и понимал, насколько он стал не похож на них, а они не похожи на тех, кого он считал настоящими друзьями.

Кейн была намного простодушнее, грубее, неотёсаннее Лидетты. По сравнению с графиней она была глупа и наивна. Данэль сильно отличался от Милованкина, волевого, решительного и рассудительного воина на поле политической битвы. Спутник беглеца же был скорее упрям, как непонимающий осёл, несдержан, груб и непонятлив. Гарст вырос в той же среде, что и гуляющая сейчас рядом с ним парочка, но понимал, что теперь он отдаёт предпочтение тем, по сравнению с которыми эти двое кажутся невзрачными серыми мышами.

Сгущались сумерки. Ночевать в душной тесной комнатке очень не хотелось, но Гарст был единственным, кого что-то не устраивало.

С наступлением темноты всё стихло. Девушка не могла позволить себе нормальных свечей, так что пришлось освещать комнату неверным огоньком лучины, которого надолго не хватило. Данэль сразу растянулся на кровати, и с его стороны вскоре послышался мерный богатырский храп. Кейн так же быстро уснула, сидя за столом и положив голову на сложенные руки. Только один Гарст не спал.

Лежать на старом топчане было неудобно, спёртый воздух мешал дышать. Юноша встал: прямо над ним было окно. Из-за грязи через него было плохо видно, но вполне различалось мрачное строение какой-то фабрики и кривые силуэты домов рабочих. Совсем не такой вид, как из окна дворца.

Гарст смотрел сквозь них, а мятущийся ум его тревожило какое-то предчувствие, будто обрывки старых, невнятных снов. Предчувствие любви. Образ Лидетты плавал перед ним. Он знал, что день их встречи рядом, лишь бы только она добралась до монастыря. Утром ли, вечером: без разницы, главное, чтобы она доехала, целой и невредимой.

А где-то чуть подальше, в остановившейся у стен какого-то города карете, вдруг вздрогнула молодая графиня. Её сердце тоже трепетало в каком-то смутном страхе, в том предчувствии, что Нистианд стал для неё не просто несчастным королём. Перематывая назад все их встречи, Лидетта вновь и вновь находила в привычных словах новый, сокровенный смысл. Как часто она стала плакать, без причины. Их путешествие должно вот-вот кончиться, и он где-то рядом, её печаль и радость, неизвестная любовь.

«Где ты?»– подумал Гарст,– «Скоро ли наша встреча? Будет ли она?» Эта ночь, бессонная ночь, до самого рассвета должна была стать его посланием графине, вопросом о её судьбе.

Лидетта отодвинула занавеску, прикрывавшую окошко кареты и взглянула на тёмно-серое небо. Где сейчас тот, для кого волновалась она, ангел с неизведанной душой, которого она смогла поднять из ямы, поглотивший её сердце. Вот бы сделать так, чтобы он стал неуязвим для приспешников Тайрины.... Вот бы....

Взгляд её упал на маленький образок, спрятанный под крышей кареты. Отец Лидетты был очень набожным, вера передалась и его дочери, хотя та нечасто к ней обращалась. А сейчас графиня вдруг неловко перекрестилась и прошептала одними губами: "Господи...". Глаза закрылись, выдавливая слёзы, а сердце начало слагать нерушимый обет...

Глава десятая

Ближе к полудню следующего дня три человека: тонкий богато одетый юноша, крепко сбитый парень явно из простолюдинов и девушка из того же, что и этот парень, сословия – подъезжали к монастырю святого Сергия. Их там уже ждал сам Милованкин.

– О, а вот и вы!– Авелир вежливо улыбнулся и отвесил неглубокий поясной поклон, приветствуя самозванца.

– Здравствуйте, господин Милованкин,– Гарст спешился и так же отвесил поклон – пусть по статусу он стоял выше, чем министр внутренних дел, но именно этот мужчина был достоин уважения,– Как видите, не без проблем, но я доехал до монастыря. И не только я. По пути ко мне пристали мой старый товарищ Данэль и эта милая особа Кейн,– юноша указал на парочку, в нерешительности стоявшую позади него.

– Рад знакомству с вами,– учтиво ответил Авелир, оценивая спутников беглеца. Он не испытывал к ним презрения, если они не будут мешать, то можно и оставить здесь, хотя девушка наверняка будет смущать монахов...

Никто, кроме настоятеля, не знал, насколько политически важные люди поселились в монастыре. Нистианду с Данэлем отвели отдельную келью, Кейн поселилась снаружи, у монастырских стен, в домике одной прихожанки. Данэль был в шоке, когда узнал, в какую игру был вмешан его друг, но всё это его очень заинтересовало.

Сразу после обеда на Нистианда навалилась куча срочных дел, щедро преподнесённых Милованкиным. Нужно было сделать многое, что не было осуществлено по причине отсутствия короля. К вечеру Гарст полностью измотался. Он ждал только одного: возможности встретиться с Лидеттой. И вот, на следующий вечер после прибытия юноши в монастырь, Авелир принёс долгожданное письмо от графини, где она говорила, что хорошо доехала, и её можно будет навестить.

Сердце юноши колотилось, когда он взял это письмо в руки. В нём она сильно беспокоилась о Гарсте и вообще много писала о переживаниях насчёт него. Нистианд уже не сомневался, что она его любит.

И вот, в качестве ответа на послание, на следующий день Гарст поехал в соседний монастырь. Он уже представлял, как целует ручку графини, как признаётся ей в любви...

Ворота женского монастыря отворились, и Лидетта в сопровождении молодой послушницы вышла ему навстречу. Нистианд упал перед ней на колено и прильнул губами к её руке.

– Милая графиня,– нежно заговорил он,– Я так ждал встречи с вами. Вы не поверите, но за время нашей разлуки я... так полюбил...

– Ах, Нистианд...– Лидетта отдёрнула руку и прижала к груди, будто его губы обожгли её,– Встаньте, cher ami! J'ai aussi tombé en amour avec vous! ... Je craignais de vous, mon cher[16]! И... я понимаю вас, но..... Вы ожидаете, что я теперь стану ваша навечно, но я дала обещание. Понимаете, быть может, по мне и не видно, но я верующая. И только на Бога была моя надежда, когда я просила Его, чтобы Он позволил тебе добраться целым и невредимым. За это я пообещала Ему отдать свою жизнь в Его служение. Тебе это покажется смешным, но я никогда не была клятвопреступницей, и уж тем более пред лицом Господа не хочу быть таковой. Forgive me[17].

– Что ж... это твой выбор,– в задумчивости протянул Гарст, вставая,– Прости, это было неожиданно для меня.

Она заплакала и прильнула к его груди. В последний раз. Теперь она навсегда останется в этом монастыре, примет постриг.

Он вернулся к себе помрачневший, замкнувшийся. С новым усердием стал заниматься государственными делами, которыми старался отвлечь его Милованкин. Вскоре за ними втянулся Данэль, к тому времени уже повадившийся встречаться с Кейн. Буквально через год они вытянули экономику страны на должный уровень.

Эпилог

Что же было дальше? Через год на связь с интриганами вышла двоюродная сестра Тайрины, уже вышедшая замуж к тому времени. Оказывается, всё это время она полностью поддерживала их деятельность и предложила своё сотрудничество. Нистианд нашёл в этом шанс избавиться от бремени самозваного короля. Он, с одобрения Авелира, приехал во дворец и во всеуслышание признался в том, что не является настоящим королём. Смелость этого заявления ввела венценосную жену юноши в шок, её хватил удар, и Тайрина скоропостижно скончалась. Её кузина по всем правам взошла на престол.

Милованкин вновь занял пост министра внутренних дел, а Гарст стал его заместителем, но вскоре ему разонравилась эта работа. Юноша решил заняться тем, к чему с детства был приучен, и открыл собственную обувную лавочку в столице. Жизнь во дворце не прошла для него даром, и кое-каких знаний в области экономики и ведения торговли он набрался, так что вскоре лавочка превратилась в целую обувную фабрику, охватившую весь Дельсин. На ней благодарный племянник устроил своего дядю, который теперь мог зарабатывать достаточно денег, чтобы обеспечить семью.

Гарст за свою жизнь так и не женился. Он умер рано, в тридцать пять – повреждения, нанесённые организму в период беспробудного пьянства, стали сказываться. Умирал он в одиночестве, рядом с ним находился только приёмный сын и ученик – тот мальчишка, которого подобрал его дядя в качестве подмастерья вместо Гарста. Этому-то уже юноше и досталась в наследство огромная фабрика и автобиографическая повесть отчима "Воробей, взлетевший выше орла".

Милованкин с достоинством занимал свой пост министра. Отличный государственный деятель, примерный семьянин, человек с горящим сердцем, он с чувством выполненного долга умирал, оставив как в назидание повесть о самозваном короле "От бедности до королевской короны".

Лидетта прожила долгую жизнь, под конец которой она постриглась в схиму и ушла в затвор, молясь о душах друзей прошлого. Её навещала только одна молоденькая послушница, которая почерпнула от таинственной монахини много знаний. Никто не знал, кем была матушка Лидия до монастыря – бывшая графиня сохранила своё происхождение в тайне, в разрушенном временем прошлом, единственное, что осталось от которого – повесть о самозванце, возжелавшем спасения Родины, "Душа, разбуженная любовью".

Кейн и Данэль поженились. Их сначала с недоверием приняли во дворце, но вскоре девушка зарекомендовала себя как талантливая модистка, у которой стали одеваться первые леди королевства. Вскоре парочке было пожаловано дворянство, и они зажили припеваючи. Данэль стал известен как мастер игры в карты и первый щёголь в светском обществе. Супруги стали такими же обычными дворянами, как и многие: блистающими на людях и почти ничем не полезными Дельсину, но полезными высшему свету.

Каждый был по своему счастлив в этой жизни, и каждая из этих судеб внесла нечто поучительное в этот мир.

Примечания

[1]– Не так ли (франц.)

[2]– Что-то изменилось (англ.)

[3]– Ох, хорошо, удачи, Ваше Величество (англ.)

[4]– Вот честно (нем.)

[5]– Я тоже... не так ли (англ.)

[6]– Невероятно (франц.)

[7]– Спасибо (франц.)

[8]– Ясно (англ.)

[9]– Доброе утро (нем.)

[10]– Пожалуйста ... что-нибудь ещё? (англ.)