Текст книги "Зов автострады"

Автор книги: Кен Маклеод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

VII
ЧЕРНЫЕ ГОРЫ

В воскресенье на объекте было тихо, хотя я сомневаюсь, что многие отправились в церковь. Ясным морозным утром я вышел за ворота. Синее небо, синее озеро. Благостный покой. У меня в голове крутилась строчка из старой песенки, которую любил напевать мой отец: «Забери меня в черные горы, черные горы…»

В черные горы Лох-Каррона. Да.

Я вертел в пальцах арбалетную стрелу, которая до сих пор брякала в недрах кармана моей парки вместе с ножом и кое-какой мелочью. Из пустого окна старой станции на меня зашипела кошка, я подпрыгнул от неожиданности. Сквозь запахи развалин – мокрой золы, кошачьей мочи, плесени и сорняков – пробивался слабый душок дезинфекции. Остался после долгих лет обливания «Джейзом»[5]5
  «Джейз»– фирменное название дезинфицирующих жидкостей.


[Закрыть] подножек вагонов. Он напомнил мне школьные коридоры и офисы автострады.

Я пересек ржавые пути и между покосившимися пролетами забора обнаружил поваленные ворота. Заросшая тропинка уводила наверх, в горы. Я направился по ней. Здорово, что у меня такие огромные ботинки. В них легко ступать по скользким камням, скрытым в траве, можно не бояться вывихнуть ногу. На нижних склонах я заметил несколько кроликов, и там и тут жались небольшие стада одичавших овец. Эти дикие овцы – с густой шерстью и длинными ногами – выглядели враждебными и настороженными. Совсем не такие, как домашние. Эволюция продолжается, ребята, что бы там ни говорили янки. Каждое маленькое стадо охранял черномордый баран с желтыми глазами, который в упор таращился на меня, когда я проходил мимо. Идешь, будто под взглядом сатаны.

Стараясь запомнить дорогу, я часто оглядывался назад. После небольшого поворота озеро скрылось за горами. Я был уже на такой высоте, где лежал снег, в царстве черного и белого цветов. Иней, залежавшийся снег и горелый вереск. Другие цвета встречались лишь изредка. Оранжевые лишайники на скалах походили на пролитую краску. Несколько зеленых побегов на прогретом клочке земли, куда днем подолгу заглядывало солнце и вода капала с сосулек на бурые заросли высохшей травы.

К десяти часам утра я миновал пару крошечных замерзших озер и шел вдоль маленькой горной долины. Горы вставали справа и слева от меня. Более высокие заслоняли горизонт впереди. Эта местность называлась лес Аттадайль. Как и в большинстве мест, которые в Хайленде называют лесами, деревья здесь не росли. Не росло ничего выше вересков. Дорожка превратилась в тропинку, которую могли протоптать овцы. Но на такой высоте овцы уже не встречались, а тропинка была протоптана недавно. Значит, это люди. Можно сказать, я был на правильном пути.

Я не боялся встретиться с волком или медведем. Там, внизу, в широкой долине Каррона, они могли доставить неприятности, но не здесь. Не на этой бесплодной земле. Хотя Аттадайль и Глен-Африк, который находился чуть южнее, относились к числу тех мест, куда их снова завезли много лет назад. Тогда этому начинанию прочили такое же большое будущее, как и энергии ветра. И оно не оправдало надежд по той же самой причине. Изменение климата. Все боятся волков, которые будто бы водятся в Хайленде, но их тут нет, а вот на юге они стали большой проблемой. В Глазго они совершали набеги на продуктовые склады.

Я шел все дальше и выше. Вскоре там и тут на моем пути стали появляться верные следы присутствия человека. Просмоленная доска поверх склона, чтобы было легче пройти. Сложенные рядами камни, образующие низкую стену, или положенные рядами длиной в пару метров в топких местах.

Впереди я заметил струйку дыма. Я принюхался и почувствовал запах горящего дерева, который отдавал чем-то химическим.

Я взобрался по склону крутого холма, с которого открывался вид на горную долину, остановился и осмотрелся.

На дне впадины лежало замерзшее озеро, всего несколько метров шириной и около сотни длиной. Вдоль него виднелся ряд низеньких домиков. Ближайший ко мне походил на старинный дом со стенами из черного камня, выложенными сухой кладкой. Его соломенную крышу покрывала ткань солнечных батарей. Полотнище держалось под тяжестью камней, привязанных веревками по углам. Из трубы шел дым. Следующее строение было длинной теплицей. Дальше – другой черный дом и другая теплица. За домами виднелось несколько сараев – с каменными стенами и дерновыми крышами, устланными той же тканью. Птичники тоже были укрыты. На склоне горы паслись на привязи две тощие козы.

Не успел я толком все это разглядеть, как услышал резкий стрекочущий звук и затем громкий щелчок. Боковым зрением я уловил какое-то движение и обернулся. Из-за огромного валуна неожиданно появился маленький мальчик. Он целился в меня из арбалета.

Я широко развел руки в стороны.

– Опусти эту штуку, – сказал я.

Он держал нацеленное на меня оружие одной рукой. Держал его малец не очень уверенно, но не до такой степени, чтобы я рискнул достать его в прыжке. Свободной рукой мальчишка полез в свою парку, сшитую из кусков меха и синтетики, и вытащил свисток. Он изо всех сил дунул в него. Свист стоял у меня в ушах даже после того, как перестал отдаваться эхом среди гор.

– Даже не пытайся что-нибудь выкинуть, – сказал он, стараясь говорить сурово. От этого его голос звучал только тоньше.

– У меня есть лишняя стрела. Могу отдать, – предложил я.

Захлопали двери, люди стали выбегать из домов. Я засек какое-то мельтешение на склоне горы, будто маленькие черные мушки появлялись и быстро исчезали.

Вверх по тропинке взбежали трое и остановились за спиной у мальчика. Двое бородатых парней и с ними Эйлисс.

– Привет, Эйлисс, – сказал я.

– Ты знаешь этого парня? – спросил бородатый номер один. Его голос звучал довольно неприветливо.

– Я встречала его, – ответила Эйлисс. Она хмуро взглянула на меня. – Джейс?

– Да, это я, – ответил я.

– Это один из лагтеров, – пояснила она.

– Что привело тебя сюда? – спросил бородатый номер два. У него был английский акцент.

Я пожал плечами:

– Просто вышел прогуляться. У меня выходной.

– Шаббат, – сказала Эйлисс таким тоном, будто вспомнила что-то смешное. – Ах да. Тут нет ничего такого.

– Не могла бы ты попросить малыша опустить эту штуковину? – попросил я.

– Могла бы, – согласилась она. – Перестань, Николь. Малыш насупился, но сделал, как ему было велено. Он опустил арбалет и ослабил тетиву.

– Это не очень умно, – сказал я. – Вы не можете все время угрожать каждому, кто проходит мимо.

– Мы не угрожаем, – возразила Эйлисс. – Обычно. Просто мы немного нервные.

– Ага, ты можешь говорить что хочешь, – ответил я. Я понятия не имел, почему они такие нервные. – Но я не люблю, когда в меня целятся.

– Я думал, а вдруг ты бы оказался бандитом, – объяснил Николь. – Или зомби, или беженцем, или солдатом.

Бородатый номер один выглядел смущенным.

– Дети все подхватывают на лету, – оправдывался он.

– Пойдем в дом, выпьем чаю, – предложила Эйлисс.

Я понял, что они пытались загладить нерадушный прием.

– Спасибо, – сказал я. – Не откажусь. Малыш шагал рядом со мной по дорожке.

– Что это за имя – Джейс? – спросил он.

– Уменьшительное от другого имени, – ответил я.

– А от какого?

– Джейсон, – сказал я.

– Неплохое имя.

– Да, если у тебя второе имя Мейсон.

– Джей-сон Мей-сон, Джей-сон Мей-сон, – начал дразниться он.

– Не так громко, – сказал я.

– Чем ты заплатишь за мое молчание? – важно потребовал он.

– Ты что, телика насмотрелся?

– Ну ты спросил! Нету у нас телика! – ответил он. – Зато я много читаю.

Я вынул из кармана стрелу и повертел у него перед носом:

– Этого тебе довольно?

– У-у, конечно.

Я вручил ему стрелу.

– Спасибо, – сказал он, схватил подарок и поскакал вперед с криком: – Смотрите, что мне дал Джейсон Мейсон!

Ребенок, что с него взять.

VIII
ЖИЛИЩЕ ОТШЕЛЬНИКОВ

Малыш повернулся и неторопливо побрел назад; проходя мимо, он мне кивнул. Двое парней и Эйлисс проводили меня к входной двери первого дома. Мы пригнулись и вошли в низкий дверной проем. Сломанные доски и другие разные дрова они сжигали в камине. Кое-какие доски были окрашены или покрыты лаком. Вот откуда этот химический запах. Но огонь пылал довольно бойко, и на плите стоял чайник. Я пил черный и крепкий с сахаром чай. Печенья мне никто не предложил, а я не попросил. Бородатые парни назвали мне свои имена. Мартин и Ангус. Я решил, что им было где-то к тридцати. Интересно, почему их не призвали на службу? Для армии они выглядели довольно привлекательно. Спрашивать я не стал. Я прихлебывал чай и осматривался. Лампочка, свисавшая с потолка, была выключена, и свет шел из окна. Из мебели в доме были стулья со вспоротой обивкой и продавленный диван, видавший виды буфет и комод. Ковры и половики лежали на полу толстым слоем, еще больше их было прибито к стенам. К настенным коврам были пришпилены картинки, вырезки из газет, открытки. Многие изображения показались мне распечатанными из Сети. Роскошные зеленые пейзажи – знаете, такие, как на исторических полотнах. Деревья и цветочки, птички и пчелки. На вбитых в стену гвоздях висели три арбалета, чуть выше – дробовик и пара пневматических винтовок. Жестяные банки с дробью и арбалетными стрелами, коробка патронов на полке. Коробка была коричневая и вся промасленная, с какой-то старинной этикеткой. Еще с тех времен, когда их не запрещали, догадался я. Такие наверняка не украсть ни на оружейных складах, ни у копов.

Телевизора нет, как и сказал парнишка. И даже, по-видимому, нет беспроводного Интернета. Но книги – бумажные, я имею в виду, – аккуратными стопками стояли у каждой стены. Их можно было принять за элемент утепления.

В глубине дома – кухня, в ней, похоже, было довольно холодно. Водопроводные трубы были обернуты кусками старого ковра и обмотаны веревками. У раковины стояли ржавое кайло, лопата и мотыга. На стене висела коса. Я кивнул на нее:

– И для чего это служит?

Эйлисс проследила направление моего взгляда:

– А, коса. – Она улыбнулась. – Я найду как ее использовать. Здесь снова взойдут колосья. Овес морозостойкий. Недалеко отсюда, вниз к Арданеаскану, есть пара участков с дикорастущим овсом.

– Эйлисс – оптимистка, – сказал бородатый сассенах[6]6
  Пренебрежительное название англичан (шотл.)


[Закрыть] номер один. Почему-то раздраженным тоном. Он пожал плечами. – Мы нашли ее, вот и все. А Эйлисс надеется найти ей применение.

Эйлисс одарила его таким взглядом, что стало понятно: она нашла для косы еще одно применение. Но после этого они все переглянулись между собой, потом посмотрели на меня и заулыбались, как мормоны.

– Не хочешь ли показать ему наше поселение, Эйлисс? – спросил Ангус, шотландец. – Нам с Мартином надо возвращаться к работе. Встретимся на другом конце деревни.

– Пока, ребята, – сказала Эйлисс.

Они застегнули парки, надвинули капюшоны и, пригнувшись, вышли за дверь. Я допил чай.

– Хорошо, – сказала Эйлисс, она выглядела слегка смущенной, – давай я проведу тебя по селению, Джейсон Мейсон.

– Джейс, – поправил я.

– Ладно, Джейс, – согласилась девушка.

Она вывела меня из дома через заднюю дверь. Задняя стена дома была врезана в склон холма. Эйлисс повернула налево и провела меня вдоль узкого огороженного водостока, мимо мясного склада, где кроме мяса пахло еще чем-то.

– Козий сыр, – пояснила Эйлисс, когда я поморщился.

– Вы сами все это построили? – спросил я. Она оглянулась:

– Только теплицы. Каменные дома здесь были. Но когда мы пришли сюда, от них уже оставались одни стены.

– Сколько вас тут живет?

На этот раз она не оглянулась.

– Ну ты спросил!

– Это я уже слышал.

Она рассмеялась. И не объяснила почему.

Но она показала мне все. В теплице росли томаты и разные овощи, между их рядами была высажена всякая зелень. Повсюду из труб струилась вода, подогретая солнцем и солнечными батареями. Даже картошка росла – несколько квадратных метров. Навоз давали кролики и козы, которых держали в сараях на задворках. Мясо оленей и диких овец висело в холодной коптильне или вымачивалось в бочках с солью. Во втором доме я встретил родителей Николя, которые сшивали шкуры рыболовной леской на ножной швейной машине. Они оказались немногословны и едва взглянули на меня. Во время нашей прогулки я видел всего, может быть, полдюжины людей, которые приходили и снова уходили в горы – кто с дровами, кто с убитыми кроликами. Все только внимательно поглядывали на меня, но ничего не говорили.

– Это закаленное стекло, должно быть, стоит кучу денег, – заметил я, когда мы осматривали вторую теплицу.

– Оно из заброшенных домов, – объяснила Эйлисс. Я так и думал.

– Стеклорезы – удобные маленькие штучки, – сказал я. – И в пустом доме легко устроить охотничью засаду.

– О, ты видел их?

– Ага, по дороге из Дингуолла. Как вы дотащили все это мясо?

Она пожала плечами:

– Наняли машину.

Наняли, ага. Ну ладно. Я ничего не сказал.

– Нет, на самом деле наняли. Мы проделали это вместе с другими новыми переселенцами из-за Черного острова.

Она стояла очень близко, ее странный, солоноватый запах смешивался со свежим ароматом земли и растений.

– Эйлисс, – сказал я.

Она хотела что-то ответить, но тут дверь теплицы распахнулась и вошли наши бородачи – Мартин и Ангус. Эйлисс отступила на шаг назад и ударилась бедром о цветочный горшок. Она невнятно выругалась, отвернулась и принялась собирать совком высыпавшуюся из горшка землю. Мартин и Ангус присели на край высокой скамейки.

– Ну вот, – сказал Ангус, – ты посмотрел, как мы живем.

– Да, посмотрел, спасибо, – поблагодарил я. – Вы прилично тут обустроились. Хотя я не понимаю, почему вы выбрали такую жизнь.

Ангус искоса взглянул на Мартина. Здоровенный сассенах встал и слегка наклонился вперед. Он сцепил руки за спиной и выставил вперед бороду.

– Чтобы выжить, – сказал он. – Мир катится в трубу. В Америке торнадо пылесосят пшеничные поля. Тают вечные ледники, а там, где их никогда не было, все замерзает. Запасы нефти иссякли, мы по уши увязли в войне, которая в любой момент может превратиться в ядерную. Льды Гренландии вот-вот съедут в море. Так или иначе, города обречены. Мы живем так, как будут жить все, рано или поздно.

– Что за ерунду ты несешь? – сказал я.

– Что? – переспросил Мартин. Он выглядел слегка озадаченным.

– Вам просто нравится жить так. Если быть честными. Не пытайтесь убедить меня, что собираетесь пережить все на свете, все, что бы ни случилось. Если только вы еще не научились сами изготавливать пленки для солнечных элементов, лить сталь для своих самострелов и все такое. Не говоря уже о направлении ветра. Мартин пытался уследить за ходом моих рассуждений:

– Что ты имеешь в виду? Я показал рукой на запад:

– Ветер дует с запада. А что у нас находится в этом направлении? Атомная электростанция и вторая по величине база ядерного оружия после взорванного Росита. Если это оружие будет приведено в действие, вы погибнете вместе со всеми, разве что еще быстрее.

– А теперь слушай сюда, – начал Ангус. Мартин махнул рукой.

– Тут нечего говорить, – сказал он. – С такими, как этот тип, спорить бессмысленно.

– Отлично, – сказал я. – Я ухожу. Спасибо за чай. – У двери я обернулся через плечо. – Встретимся как-нибудь внизу, в деревне, Эйлисс.

– Может быть, – ответила она и отвела взгляд. – Пока.

IX
ВОСКРЕСЕНЬЕ, ВЕЧЕР

Я был уже на полдороге домой, когда позвонил Мурдо и спросил, куда я, черт возьми, подевался. Я ответил, что прогуливался в горах и уже возвращаюсь. Он сказал, что я идиот. Я ответил, что он не моя мамочка, и разговор дальше не пошел. Но весь остаток пути настроение у меня было приподнятое, и на объект я заявился около полудня. Управившись с поздним ланчем – пирогом со свининой и банкой пива, я отправился в барак. Скинул ботинки, растянулся на койке и урвал немного Шаббатного сна.

В семь вечера в столовке нас собралось немного – я, Мурдо, Фархад, секретарша Келли и управляющий Лайэм. Мы сидели за одним столом и поедали свои обеденные порции, разогретые в микроволновке.

– Нашел свою бандитку? – спросил Мурдо.

– Ага, – ответил я. – Они живут в маленьком селении за Аттадайлем.

– Вытащил ее куда-нибудь?

– Сидел бы я с тобой сейчас? Мурдо рассмеялся.

Лайэм положил вилку и посмотрел на меня:

– Что там о бандитах?

– Они не бандиты, – ответил Мурдо, прежде чем я успел вставить слово. Просто браконьеры и танкеры.[7]7
  Бродяги.


[Закрыть]

– Все равно, – сказал Лайэм. – Давайте послушаем, что Джейс может рассказать об этом.

Я рассказал им о поселении, опустив все неловкие моменты.

– Это довольно тревожное известие, – сказал управляющий.

– А что тут такого?

– Вооруженная шайка, живущая в нескольких километрах от нашей линии электропередач. Тебя это не настораживает?

– Ой, перестаньте, – сказал я. – Они ж никому не угрожают. И в любом случае здесь полно этих поселенцев новой волны. По всей горной долине.

Лайэм кивнул:

– Это точно. Мы не проявили к ним должного внимания. А ведь они представляют собой угрозу безопасности.

– Никакая они не угроза! – горячо возразил я. – Зачем им вообще портить вашу линию электропередач? Они считают, что весь мир и так уже катится к черту в ручной тележке без их помощи.

– Люди с подобными убеждениями могут быть очень опасными, – заявил Лайэм. – Понимаете ли, эти сектанты, верящие в конец света, не всегда просто спокойно ждут, когда он наступит. Иногда они пытаются приблизить его. Или они подпадают под дурное влияние, или, – он поучительно поднял указательный палец, – среди них могут затесаться другие, с более воинственными настроениями.

Мурдо громко рассмеялся:

– И те танкеры дойдут до того, что станут работать на Бодаха?

– Или на других экстремистов, да, – кивнул Лайэм. – Они могут даже не знать, на кого работают.

Мне вдруг сразу расхотелось есть.

– Они не сектанты, – сказал я, – и не экстремисты. Они просто, – я пожал плечами, – наивные и глупые.

– Ты сам рассказывал, что тебе угрожал маленький ребенок, – напомнил Лайэм.

– Да просто маленький мальчик играл в войну!

– Ага, с опасным оружием. – Лайэм, казалось, глубоко задумался. – Знаешь, с точки зрения охраны детства… Интересно, какое образование получает этот ребенок?

– Он умеет читать, – сообщил я. Лайэм только улыбнулся в ответ на это.

– Я обдумаю все это, – сказал управляющий. Он посмотрел на Келли. – Пометь это в моем ежедневнике.

Секретарша кивнула.

Позже, тем же вечером, я видел, как Лайэм шел по коридору, разговаривая сам с собой. Потом я понял, что он говорил по телефону. Возможно, он просто звонил домой, но я не очень на это рассчитывал.

X
УТРО ПОНЕДЕЛЬНИКА

Я проснулся около семи, как только стало светать. Но не свет разбудил меня. И моя тревога не прошла. Я лежал, глядя на маленькие красные циферки на часах, прикрепленных на койке надо мной, и не мог понять, отчего проснулся. Потом я услышал это: гулкий отдаленный рокот, нарастающий с каждой минутой.

Вертолет. Этот звук всегда вызывал у меня ощущение угрозы. Как будто включилась мясорубка, готовая превратить тебя в фарш. Я свесил ноги с кровати и сел. В бараке все еще крепко спали. Осторожно ступая, я подошел к двери, тихо вышел и заглянул за угол. В одном теплом белье было холодно. Озеро просматривалось хорошо, оно было серое и недвижное под низким сводом облаков. Вертолет казался жирной черной кляксой, которая мчалась прямо на меня. Поравнявшись с деревней, он заложил правый вираж и развернулся к югу. Это был огромный двухмоторный «чинук».[8]8
  Марка военного вертолета.


[Закрыть] Транспортный вертолет для переброски десанта.

Рокот разносился над всей стройплощадкой. Вертолет летел низко над Страткарроном, едва касаясь линии горизонта. Он исчез за горами, но шум двигателей еще долго слышался в тишине. Вот тяжелый гул зазвучал монотонно. Я сообразил, что вертолет завис.

– Это он за твоими бандитами, – услышал я голос Мурдо за спиной.

Я обернулся. Он стоял, как и я, дрожа от холода, в толстовке и комбинезоне, и наблюдал за вертолетом. Мне захотелось от души заехать ему в мрачную самодовольную физиономию. Есть такое свойство у людей с Льюиса[9]9
  Льюис – остров в Шотландии.


[Закрыть] – они всегда ожидают худшего, поэтому редко разочаровываются.

– Думаешь, солдат станут посылать за переселенцами новой волны? – спросил я. – Ерунда! Это наверняка обычные учения.

Мурдо покачал головой:

– Не пытайся обмануть себя. Ты отлично знаешь, где он сейчас завис. – Он фыркнул. – Я уверен, социальные службы уже в пути. Они будут там, как только солдаты обеспечат безопасность на месте.

– Черт, и что мне было не держать язык за зубами! – в сердцах бросил я.

– Для парня из Глазго ты довольно сообразительный, – сказал Мурдо.

Мне снова захотелось врезать ему, но я только стукнул кулаком о ладонь:

– Мы должны что-нибудь предпринять! Он насмешливо взглянул на меня:

– Мы? Говори за себя. Но что мы можем поделать?

– Надо пойти в горы и прикинуть, чем мы можем помочь.

– Мы не можем драться с солдатами.

– Не можем. Но мы можем хотя бы подобрать тех, кто будет от них удирать. Или помочь им перенести пожитки.

– Это реально, – сказал Мурдо. – Пожалуй, тогда я с тобой прогуляюсь.

Я тут же рванулся бежать за трейлером. Мурдо схватил меня за плечо.

– Оденься, – сказал он. – И сходи пописать.

Через десять минут я был в кабине, Мурдо и Эван сидели рядом со мной. Никто не дежурил на крыше. А может быть, мы дежурили все, если вы понимаете, о чем я. Эван дымил своей утренней сигаретой, заставляя мозги поскорее проснуться. Я открыл боковое окно и включил печку на полную мощность. Сонный охранник у ворот махнул рукой и выпустил нас. Он, наверное, слегка удивился, когда я повернул налево, на Страткаррон.

Подпрыгнув на рельсах, мы пересекли железнодорожный переезд. Я снова повернул налево, потом направо, и мы поехали вверх по старой тропе. Она была уже расстояния между колесами, и мы ехали, прокладывая колею с обеих сторон от нее, но благодаря хорошим покрышкам машина не буксовала.

– Как далеко мы сможем проехать? – спросил Эван, когда мы взбирались по первому крутому склону.

– Во всяком случае, дальше этого места, – ответил я.

Машину сильно тряхнуло на ухабе. Мы подпрыгнули на сиденьях. Я волновался о том, что ждет нас впереди, но настрой у меня был бодрый. Через несколько минут мы уже были почти в облаках. Потом из облаков посыпалась колючая мерзлая морось. Я закрыл окна и включил дворники и фары. В кабине слышались только скрип и приглушенный стук дворников. Видимость была около ста метров. Мы ехали то вверх, то вниз, но преимущественно вверх.

Вот мы перевалили последний взгорок и наконец увидели внизу горную долину, в которой располагалось поселение. Я остановился, но двигатель глушить не стал, а, сбросив рычаг на нейтральную передачу, удерживал ногу на педали тормоза. Машина стояла на склоне, сильно наклонившись вперед. Вертолет, большой и черный на фоне белой полоски льда, стоял прямо под нами на берегу узкого озерца.

Около дюжины солдат в черных бронированных костюмах и закрытых шлемах окружили селение. Примерно такое же количество жителей селения столпились на дороге. Блестели разбитые стекла теплиц. От двух крайних домов поднимался едкий черный дым.

– О боже, они поджигают крыши! – воскликнул Мурдо, задохнувшись от возмущения.

Эван ударил кулаком по торпеде кабины. Он побледнел от гнева, костяшки сжатых в кулак пальцев побелели.

– Зачистка! – воскликнул он. – Это зачистка!

Он потянулся за дробовиком. Я перехватил его руку и с силой отдернул.

Двое солдат уже мчались к нам вверх по склону. Они подбежали с двух сторон трейлера, вскочили на подножки и застучали в окна. Я нажал на кнопку, и стекло в кабине опустилось. В окно просунулась голова в шлеме с забралом.

– Заглушите двигатель и сейчас же выйдите из кабины!

– Слушаюсь, – сказал я.

Солдаты спрыгнули на землю и навели на нас винтовки. Я посмотрел на своих товарищей.

– Ну, ребята, – сказал я, – пора.

Мы открыли двери. Мурдо и Эван спрыгнули на землю со стороны пассажирского сиденья. Я выключил двигатель и спрыгнул со своей стороны. Прежде чем мои ноги коснулись земли, трейлер покатился вперед.

Клянусь, это было не нарочно. Я действительно был слишком расстроен и просто сделал в точности то, что мне сказал солдат. Я заглушил двигатель и вышел из кабины.

Он ведь ничего не говорил о ручнике.

Огромный трейлер покатился вниз по склону. Я услышал пронзительные крики, затем выстрелы. Кажется, солдаты решили, что они имеют дело с подрывником-самоубийцей. Потом я увидел, что они стреляли по колесам. Я успел подумать, что это разумный ход.

Покрышки передних колес спустились как раз в тот момент, когда они свесились с края тропы в том месте, где она поворачивала к домам на берегу озера. Трейлер клюнул носом, его передний бампер с треском врезался в землю. О да, передняя часть машины успешно затормозила. Но трейлер продолжал двигаться вниз. Задняя его часть приподнялась в воздухе и, казалось, зависла так на секунду. Потом трейлер опрокинулся и с грохотом повалился вперед, как упавшее дерево, прямо на вертолет. Хватило пары секунд, чтобы топливо «чинука» и электрика трейлера нашли друг друга. И всем вокруг тоже хватило этой секунды, чтобы припасть к земле к тому моменту, как топливный бак взорвался. Это был не такой взрыв, когда обломки разлетаются повсюду. Просто огромный столб горящих паров бензина взвился в воздух, да так, что мне обожгло затылок.

Когда я поднял голову, обломки трейлера и вертолета, превратившиеся в одно сплошное месиво, полыхали и дымили вовсю. Это было похоже на то, что показывают каждый день в новостях из Тегерана. Солдаты подбежали к месту взрыва и остановились, когда жар стал таким сильным, что ближе подойти было невозможно. Потом к горящим обломкам приблизилась мокрая фигура, с которой стекала вода. Это был пилот вертолета, который, должно быть, увидел, что сверху на него несется трейлер, выпрыгнул из кабины и проломил своим телом лед озера. От этого мне стало как-то легче.

Я поднялся, огляделся и заметил, что во всей этой суматохе люди из селения исчезли. Им удалось удрать. Они улепетывали вниз по крошечной долине, потом взбирались вверх по склонам, как олени. Я увидел офицера, который следил за ними в бинокль. Потом он опустил его, покачал головой и указал на нас.

После этого половина солдат построилась и направилась к нам вверх по склону.

– Похоже, нам сейчас достанется, – заметил Мурдо.

– Бежим, скорее!

– Нет смысла, – возразил я. – Они нас пристрелят.

– Интересный план, – сказал Мурдо.

Но мы не так уж отчаивались, не так уж. Мы подняли руки над головой и ждали ударов ботинок и прикладов.