Текст книги "Молот Эдема"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Мне она сказала то же самое! Наверное, Жемчужина знала, что случилось, и покрывала Розу!

Двенадцатилетняя Жемчужина, дочь Дола и Оды, была лучшей подругой Розы.

– Я зашла к ним еще раз, но все свечи были погашены, и я решила их не будить. Мне и в голову не пришло…

– А как ты могла догадаться? До сих пор девчонка все ночи проводила дома.

Они въехали в Силвер-Сити. Офис шерифа находился рядом со зданием суда. Они вошли в сумрачный вестибюль, на стенах которого висели пожелтевшие газетные вырезки, посвященные убийствам. У окна стоял небольшой стол, за которым сидел полицейский в рубашке цвета хаки и зеленом галстуке.

– Чем я могу вам помочь? – спросил он.

– Меня зовут Стелла Хиггинс, вы задержали мою дочь.

Полицейский пристально посмотрел на Звезду. Пастор понял, что он пытается оценить, какие они родители.

– Подождите минутку, – сказал полицейский и исчез.

– Я думаю, нужно строить из себя респектабельных, законопослушных граждан, которые в ужасе от того, что их ребенок задержан полицией. Мы с глубочайшим уважением относимся к правоохранительным органам. Мы сожалеем, что отнимаем время у столь занятых людей.

– Я поняла, – напряженно ответила Звезда.

Распахнулась дверь, и им предложили войти.

– Мистер и миссис Хиггинс, – сказал полицейский. Пастор не стал его поправлять. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Он отвел их в комнату для совещаний с серым ковром на полу и современной мебелью.

Роза уже их ждала.

Со временем она станет такой же внушительной и пышной, как ее мать, но в тринадцать лет оставалась долговязой и нескладной девчонкой. Сейчас она была мрачной, по щекам текли слезы. Однако внешне Роза никак не пострадала. Звезда молча обняла дочь, потом девочку прижал к груди Пастор.

– Дорогая, – спросила Звезда, – ты провела ночь в тюрьме?

Роза покачала головой.

– В одном доме.

– В Калифорнии очень строгие законы, – объяснил полицейский. – Несовершеннолетние не могут находиться в том же здании, что и взрослые преступники. Поэтому мы заключили договоры с несколькими гражданами, которые соглашаются принять на одну ночь юных нарушителей закона. Роза переночевала у мисс Ватерло, местной учительницы, которая приходится сестрой нашему шерифу.

– Все нормально? – спросил Пастор у Розы.

Та молча кивнула.

Он почувствовал себя значительно лучше.

Проклятие, с детьми происходят и более неприятные вещи.

– Пожалуйста, присядьте, мистер и миссис Хиггинс. Я должностное лицо, осуществляющее надзор за условно осужденными, а также работаю с юными нарушителями закона.

Они сели.

– Роза обвиняется в краже плаката стоимостью 9 долларов 99 центов из музыкального магазина «Серебряный диск».

Звезда повернулась к дочери.

– Я не понимаю, – сказала она. – Зачем ты украла плакат с дурацкой кинозвездой?

Неожиданно Роза обрела голос:

– Я хотела этот плакат, понимаешь? Хотела, и все тут!

И она расплакалась.

Пастор обратился к полицейскому:

– Мы бы хотели немедленно забрать нашу дочь домой. Что нам нужно сделать?

– Мистер Хиггинс, я должен сообщить вам, что максимальное наказание за проступок Розы предусматривает тюремное заключение до того момента, когда ей исполнится двадцать один год.

– Господи! – воскликнул Пастор.

– Однако я не думаю, что ее ждет такое суровое наказание за первое нарушение закона. Скажите мне, у Розы уже были неприятности с законом?

– Никогда.

– Вас удивил ее поступок?

– Да.

– Мы поражены, – сказала Звезда.

Полицейский принялся задавать вопросы об их семейной жизни, пытаясь установить, заботятся ли о девочке родители. На большую часть вопросов отвечал Пастор, стараясь создать впечатление, что они простые деревенские труженики. Он ни слова не сказал ни о коммуне, ни об их взглядах. Полицейский спросил, какую школу посещает Роза, и Пастор объяснил, что в винодельне есть школа для детей рабочих.

Казалось, полицейский удовлетворен ответами. Роза подписала обещание предстать перед судом ровно через четыре недели в 10 часов утра. Полицейский также попросил одного из родителей поставить свою подпись, и Звезда молча расписалась. Им даже не пришлось вносить залог. Не прошло и часа, как они покинули полицейский участок.

– Ты не стала плохой, Роза, – заявил Пастор, как только они вышли на улицу. – Ты совершила глупый поступок, но мы не будем любить тебя меньше. Пожалуйста, никогда не забывай об этом. Дома мы поговорим о случившемся подробнее.

И они поехали обратно. Некоторое время Пастор мог думать только о дочери, но теперь им удалось вернуть ее домой, и он начал размышлять о последствиях ареста. До сих пор коммуна не привлекала внимания полиции. Краж никогда не совершалось, поскольку они отрицали частную собственность. Иногда возникали драки, но коммунары сами решали все свои проблемы. Никто из обитателей коммуны не умирал. У них даже телефона не было, чтобы вызвать полицию. Они никогда не нарушали законов, если не считать употребления легких наркотиков, но и здесь вели себя осмотрительно.

Но теперь их коммуна появилась на карте.

И произошло это в самый неподходящий момент.

Ничего не остается, как соблюдать осторожность. Пастор решил ни в чем не упрекать Розу. В ее возрасте он уже был профессиональным вором с трехлетним списком арестов. Он прекрасно понимал поступок дочери.

Пастор включил радио. В конце каждого часа передавали новости. В завершение обзора упомянули об угрозе землетрясения.

– Губернатор Майк Робсон сегодня утром встречался с агентами ФБР, чтобы обсудить заявление террористической группы «Молот Эдема», угрожающей устроить землетрясение, – сказал диктор. – Представитель Бюро сказал, что угроза изучается самым серьезным образом, но давать комментарии отказался.

Губернатор выступит с заявлением после встречи с ФБР, решил Пастор. Он пожалел, что радио не сообщило о времени встречи.

Когда они вернулись, оказалось, что машины Мелани нет: она уехала с Дасти в Сан-Франциско, чтобы оставить его с отцом на выходные.

В коммуне царило унылое настроение. Большая часть коммунаров занималась прополкой виноградника, но работали без обычных песен и смеха. На кухне Холли, мать его сыновей, Ринго и Шалуна, мрачно жарила лук, а Тормоз, который всегда тонко улавливал настроение, с испуганным лицом копал молодую картошку. Даже Кедр, плотник, был невесел.

Увидев, что Пастор и Звезда вернулись вместе с Розой, все быстро закончили свои дела и потянулись к храму. Когда возникал кризис, они собирались, чтобы его обсудить. Если проблема была не очень серьезной, она могла подождать до конца рабочего дня, но только не сейчас.

По пути к храму Пастора и его семью перехватили Дол, Ода и их дочь Жемчужина.

Дол, невысокий человек с аккуратной короткой стрижкой, самый приличный из всей общины. Он занимал ключевой пост, поскольку являлся превосходным виноделом и контролировал производство нового вина. Но Пастору иногда казалось, что Дол относится к остальным членам коммуны так, словно они живут в другой деревне. Дол и Ода стали первой парой, построившей семейный домик. Ода, темнокожая женщина, говорившая с французским акцентом, обладала диким темпераментом. Пастор это очень хорошо знал – он спал с ней множество раз, но с Долом она как-то остепенилась. Пожалуй, Дол, один из немногих членов коммуны, смог бы быстро адаптироваться к нормальной жизни, если бы пришлось уйти. Пастор чувствовал, что большинству эта задача не под силу, они окажутся в тюрьме или погибнут.

– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал Дол.

Пастор заметил, как переглянулись девочки. Роза укоряюще посмотрела на Жемчужину, которая выглядела виноватой и испуганной.

– Ну, что еще случилось? – спросила Звезда.

Дол завел всю компанию в пустую хижину, которую использовали для занятий со старшими детьми. Посередине стоял грубый стол, несколько стульев и шкаф с книжками и карандашами. На потолке имелся люк, ведущий на узкий чердак. Сейчас люк был открыт, кто-то приставил к нему стремянку.

У Пастора появилось отвратительное предчувствие.

Дол зажег свечу и поднялся по стремянке. Пастор и Звезда последовали за ним. На чердаке, освещенном тусклым пламенем свечи, они увидели девчоночий тайный склад: коробку, полную дешевой бижутерии, косметику, модную одежду и журналы для подростков.

– Все, что мы считаем бесполезным, – негромко проговорил Пастор.

– Они добирались до Силвер-Сити на попутных машинах. За последние четыре недели они побывали там трижды. Девочки брали с собой эту одежду и переодевались в нее, когда приезжали в город.

– И что они там делали? – спросила Звезда.

– Болтались по улицам, разговаривали с мальчиками, воровали в магазинах.

Пастор засунул руку в ящик и вытащил обтягивающую голубую футболку с оранжевой полосой. Она была сделана из нейлона и выглядела дешевой. Он всегда презирал такую одежду: она не давала тепла и защиты, уродуя человеческое тело.

С футболкой в руках он спустился вниз. Звезда и Дол последовали за ним.

Девочки в ужасе смотрели на него.

– Давайте пойдем в храм и обсудим случившееся с остальными.

К тому моменту, когда они подошли к храму, все уже собрались, сидели на полу, скрестив ноги, и ждали.

Пастор, как всегда, сел посередине. Теоретически дискуссии должны были проходить демократично, коммуна не имела лидеров, но на практике Пастор и Звезда возглавляли все такие собрания. Пастор направлял диалог в нужном для себя направлении – обычно задавал вопросы, а не высказывался сам. Если идея ему нравилась, он поддерживал ее; если ему хотелось задушить предложение, он спрашивал, как его осуществить. А если общее настроение было направлено против него, он делал вид, что соглашается, но потом обязательно возвращался к проблеме и добивался своего.

– Кто хочет начать?

Заговорила Анет. Ей было уже сильно за сорок, и она верила во взаимопонимание.

– Может быть, дадим сначала высказаться Розе и Жемчужине? Пусть объяснят нам, зачем они ездили в Силвер-Сити.

– Чтобы встречаться с людьми, – дерзко ответила Роза.

Анет улыбнулась.

– Ты имела в виду мальчиков? – уточнила она.

Роза пожала плечами.

– Ну, это можно понять… но зачем воровать? – спросила Анет.

– Чтобы хорошо выглядеть.

Звезда недовольно вздохнула.

– А что тебя не устраивает в нашей одежде?

– Мама, давай говорить серьезно, – презрительно сказала Роза.

Звезда повернулась и отвесила ей пощечину.

Роза ахнула. На ее щеке осталось красное пятно.

– Не смей так со мной разговаривать! – воскликнула Звезда. – Тебя только что поймали на воровстве, и мне пришлось забирать тебя из тюрьмы, не смей вести себя так, точно я глупая девчонка.

Жемчужина расплакалась.

Пастор вздохнул. Такой поворот событий следовало предвидеть. В бесплатном магазине имелась нормальная одежда, голубые, синие и черные джинсы; рубашки из хлопчатобумажной ткани; белые, серые, красные и желтые футболки; сандалии и сапоги; толстые шерстяные свитера на зиму; непромокаемые плащи для работы под дождем. Из года в год все носили одинаковую одежду. Конечно, детям хотелось чего-нибудь особенного. Тридцать пять лет назад Пастор украл куртку в дорогом магазине на улице Сан-Педро.

– Жемчужина, дорогая, тебе не нравится твоя одежда? – спросила у дочери Ода.

Между рыданиями Жемчужина выдавила из себя:

– Мы хотели выглядеть как Мелани.

– Ага, – сказал Пастор, которому все стало ясно.

Мелани продолжала носить одежду, которую привезла с собой: прозрачные блузки, коротенькие юбки и шорты, модные туфли и хорошенькие шапочки. Она выглядела изящной и сексуальной. Стоит ли удивляться, что девочки выбрали Мелани в качестве образца для подражания?

– Нужно поговорить с Мелани, – сказал Дол.

Ему было тревожно. Большинство из коммунаров с большой неохотой осмеливались критиковать Пастора.

Он сам чувствовал себя не лучшим образом. Это он привел Мелани в коммуну и сразу же стал ее любовником. И она стала важнейшей частью его плана. Только Мелани по силам разобраться в данных на дискете Майкла, которые они скопировали на ее переносной компьютер. Пастор не мог допустить, чтобы недовольство коммуны обрушилось на Мелани.

– Мы никогда не заставляли тех, кто к нам присоединяется, менять одежду, – возразил он. – Сначала они носят свои старые вещи, таковы правила.

В дискуссию вступила Аляска. Бывшая школьная учительница, она пришла в коммуну вместе со своей любовницей, Солью, десять лет назад, после того как их изгнали из маленького городка, где преследовали лесбиянок.

– Дело не в одежде, – заявила Аляска. – Она почти не работает.

Соль согласно кивнула.

– Я видел ее на кухне, где она мыла посуду и готовила пироги, – возразил Пастор.

Аляска смутилась, но сдаваться не хотела.

– Да, она берется за легкую домашнюю работу, но я не видела, чтобы она трудилась на винограднике. Она пассажир, Пастор.

Видя, что Пастора атакуют, Звезда пришла к нему на помощь:

– У нас было немало таких людей. Помнишь, как выглядела Холли, когда появилась у нас?

Холли действительно была немного похожа на Мелани. Хорошенькую девушку сначала больше привлекал Пастор, и лишь потом она стала полноправным членом коммуны. Холли грустно улыбнулась:

– Я согласна со Звездой. Раньше я была ленивой. Но потом осознала, что должна делать свою долю работы. И никто ничего мне не говорил. Просто я поняла, что буду счастливее, если стану честно трудиться наравне со всеми.

Теперь пришел черед высказаться Садовнице, двадцатипятилетней наркоманке, которая выглядела на все сорок.

– Мелани оказывает на детей плохое влияние. Она разговаривает с ними о поп-звездах, телевизионных шоу и подобной дряни.

– Несомненно, нам нужно поговорить с Мелани, когда она вернется из Сан-Франциско, – не стал спорить Пастор. – Я уверен, что она очень огорчится, когда узнает, что сделали Роза и Жемчужина.

Но Дола это не устроило.

– Многих из нас тревожит…

Пастор нахмурился. Похоже, они ведут какие-то разговоры у него за спиной.

Господи, неужели именно сейчас они готовят восстание?

Он заговорил так, чтобы всем стало ясно, как сильно он недоволен:

– Да? И что же тревожит многих из вас?

Дол вздохнул.

– Ее мобильный телефон и компьютер.

В долине не было электричества и, следовательно, электрических приборов; постепенно у коммунаров выработалось отрицательное отношение к телевизорам и видеозаписям. Пастор узнавал новости, слушая радиоприемник в машине. Они привыкли осуждать все связанное с электричеством. Оборудование Мелани, которое она подзаряжала в библиотеке Силвер-Сити, подсоединяясь к розетке для пылесоса, вызывало немало неодобрительных взглядов. Теперь несколько человек согласно кивали, поддерживая Дола.

Мелани сохранила мобильный телефон и компьютер по вполне уважительной причине, но Пастор не мог рассказать о ней Долу. Он не являлся Едоком Риса. И хотя Дол полноправный член коммуны уже многие годы, Пастор не стал бы с уверенностью утверждать, что он поддержит план с землетрясением. Дол мог повести себя непредсказуемо.

Пастор понял, что необходимо заканчивать споры. Ситуация выходила из-под контроля. С разочарованными людьми нужно разбираться один на один, с коллективом, когда все его члены поддерживают друг друга, это сделать значительно сложнее.

Но прежде чем он успел что-то сказать, вмешалась Ода:

– Пастор, что происходит? Ты нам не все рассказываешь? Я так и не поняла, почему вы со Звездой уезжали на две с половиной недели.

Мелодия, которая всегда поддерживала Пастора, набросилась на Оду:

– Какой странный вопрос! Ты что, не доверяешь Пастору?

Группа могла в любой момент расколоться – Пастор это прекрасно понимал. И причина тому – угроза, нависшая над долиной. Он сказал, что их спасет чудо, но ничего не происходило. Им казалось, что их мир рушится.

– По-моему, я всем объяснила, – вмешалась Звезда. – У меня был дядя, он умер, мне пришлось улаживать его дела, других родственников у него нет, поэтому я помогла адвокатам решить возникшие проблемы.

Достаточно.

Пастор знал, как задушить все протесты.

– Я чувствую, что обсуждение этих вопросов портит атмосферу в коммуне, – решительно заявил он. – Все со мной согласны?

Конечно, никто не стал возражать.

– Что мы будем делать? – Пастор посмотрел на своего десятилетнего сына, темноглазого серьезного мальчика. – Что скажешь, Ринго?

– Мы будем вместе медитировать, – ответил Ринго.

Такой же ответ он получил бы от любого другого члена коммуны.

Пастор оглядел собравшихся:

– Все согласны с предложением Ринго?

Никто не возражал.

– Тогда приготовимся к медитации.

Каждый занял привычное для себя положение. Некоторые легли на спину, другие свернулись в клубок, кто-то просто закрыл глаза. Пастор и еще несколько человек сели, скрестив ноги, расслабленно положив руки на колени, закрыли глаза и обратили лица к небесам.

– Расслабьте мизинец на правой ноге, – произнес Пастор негромко, но настойчиво. – Затем четвертый палец, третий и второй. Наконец, большой палец. И теперь всю стопу… щиколотку… икру.

Так он описал все тело, и в комнате наступил мир. Дыхание людей замедлилось, напряжение начало отступать, на лица снизошло спокойствие.

Наконец Пастор произнес первый низкий слог:

– Ом.

И все как один подхватили:

– Омм…

Мой народ.

Пусть он живет здесь всегда.

6

Совещание в офисе губернатора было назначено на полдень. Сакраменто, столица штата, находился в двух часах езды от Сан-Франциско. Джуди вышла из дома в девять сорок пять, когда движение еще не такое напряженное.

Помощник губернатора Эл Ханимун был известным калифорнийским политиком. Официально он занимал должность секретаря, но на самом деле выполнял грязную работу. Всякий раз, когда губернатору требовалось провести новое скоростное шоссе через участок живописной местности, построить ядерную электростанцию, уволить тысячу государственных служащих или предать верного друга, он предоставлял это Ханимуну.

Они работали вместе вот уже двадцать лет. Когда они познакомились, Майк Робсон был всего лишь членом нижней палаты законодательного совета штата, а Ханимун – выпускником юридического факультета. Ханимуна выбрали на роль плохого парня, поскольку он был черным, и губернатор мудро рассудил, что пресса не станет уж слишком активно поливать грязью черного политика. Те либеральные дни прошли, но Ханимун превратился в чрезвычайно ловкого и безжалостного политического махинатора. Никто его не любил, но многие боялись.

Джуди понимала, что для блага Бюро должна произвести на него хорошее впечатление. Не так уж часто случалось, что крупные политические фигуры проявляли интерес к расследованиям ФБР. Джуди знала, что ее поведение во многом определит отношение Ханимуна к Бюро и правоохранительным организациям. Личные контакты всегда более эффективны, чем отчеты и статистика.

ФБР любило производить впечатление всемогущей и не терпящей поражений организации. Но по порученному ей делу Джуди успела сделать так мало, что играть роль победителя просто не могла, в особенности с таким крепким орешком, как Ханимун. К тому же это не ее стиль. Она предпочитала выглядеть уверенным и результативным сотрудником.

Имелась и другая причина, по которой нужно наладить хороший контакт с Ханимуном. Джуди надеялась, что заявление губернатора Робсона поможет начать диалог с «Молотом Эдема». Намек на то, что губернатор готов вступить в переговоры, может убедить террористов не форсировать события. А если начнутся переговоры, у Джуди появится шанс собрать дополнительные улики. Пока что у нее не было возможности поймать террористов. Все остальные пути она уже испробовала.

Джуди понимала, что ей будет непросто убедить губернатора сделать такой намек. Он не захочет никому показывать, что готов идти на переговоры с террористами, чтобы у других не возникло желания с ним торговаться. Однако оставалась возможность сформулировать заявление так, чтобы его смысл поняли только представители «Молота Эдема».

Она не стала надевать свой костюм от Армани. Инстинкт подсказывал Джуди, что Ханимун любит иметь дело с людьми, предпочитающими рабочий стиль в одежде. Поэтому она выбрала серый брючный костюм, собрала волосы на затылке в простой пучок, а кобуру прицепила к поясу. Чтобы слегка смягчить впечатление, она надела маленькие жемчужные сережки, привлекающие внимание к ее длинной шее. Никогда не вредно выглядеть хорошо.

Интересно, подумала она, нашел ли ее привлекательной Майкл Керкус? Эффектный мужчина; жаль, что у него такой вредный характер. Ее мать одобрила бы Майкла. Джуди помнила, как она говорила: «Мне нравятся мужчины, которые умеют взять ответственность на себя». Керкус хорошо одевался, в неброской, сдержанной манере. Вот бы посмотреть, какой он под одеждой, вдруг подумала Джуди. Возможно, весь зарос темными волосами, как обезьяна, – она не любила волосатых мужчин. Или у него бледная кожа и мягкое тело. Нет, вряд ли, Майкл производил впечатление человека спортивного. Джуди сообразила, что фантазирует об обнаженном Керкусе, и недовольно покачала головой.

Только этого мне сейчас не хватает – капризного красавчика, который пользуется успехом у женщин.

Она решила позвонить, чтобы заранее решить вопрос с парковкой, набрала телефон офиса губернатора, и ей ответил секретарь Ханимуна.

– У меня на двенадцать назначена встреча с мистером Ханимуном, и я хотела бы узнать, смогу ли я припарковать свой автомобиль у здания Капитолия. Я никогда не бывала в Сакраменто.

Секретарь оказался молодым мужчиной.

– У нас нет парковки для посетителей, но в соседнем квартале есть подземная стоянка.

– Вы не могли бы уточнить, где именно?

– У въезда на Десятую улицу, между Кей-стрит и Эл-стрит. Это в буквальном смысле в минуте от нас. Однако ваша встреча назначена на одиннадцать тридцать, а не на двенадцать.

– Что?

– Ваша встреча назначена на одиннадцать тридцать.

– Время изменилось?

– Нет, мадам, встреча с самого начала планировалась на это время.

Джуди рассвирепела. Если она опоздает, то разговаривать уже будет не о чем. Все пошло совсем не так, как она рассчитывала. Она постаралась погасить свой гнев.

– Очевидно, произошла какая-то ошибка. – Джуди посмотрела на часы. Если она будет гнать всю дорогу, то через полтора часа окажется в Сакраменто. – Ничего страшного, – солгала она, – у меня есть время в запасе. Я не опоздаю.

– Вот и хорошо.

Она выжала до отказа педаль газа, и вскоре ее скорость уже превышала сто миль в час. К счастью, машин было не много. Большая часть людей направлялась в Сан-Франциско.

Брайан Кинкейд сообщил ей время встречи – значит, он должен опоздать. Они выехали отдельно, поскольку у него назначена еще одна встреча в Сакраменто, где находилось отделение ФБР. Джуди набрала номер офиса в Сан-Франциско, трубку подняла секретарша Кинкейда.

– Линда, это Джуди. Пожалуйста, позвоните Брайану и предупредите его о том, что встреча с помощником губернатора назначена на одиннадцать тридцать, а не на двенадцать.

– Полагаю, он об этом знает, – ответила Линда.

– Нет, вы ошибаетесь. Он сказал мне, что встреча назначена на двенадцать. Постарайтесь его предупредить.

– Да, конечно.

– Благодарю.

Джуди отключилась и сосредоточила все свое внимание на дороге.

Через несколько минут она услышала полицейскую сирену.

Посмотрев в зеркало, Джуди заметила знакомые очертания патрульной машины.

– Проклятие, глазам своим не верю! – прорычала она.

Она свернула к обочине и резко притормозила. Патрульный автомобиль остановился сзади. Джуди открыла дверцу.

Тут же раздался громкий голос:

– Оставайтесь в машине.

Она вытащила значок ФБР так, чтобы полицейский его сразу увидел, и вышла из машины.

– Оставайтесь в машине!

В голосе патрульного слышался страх, и она увидела, что у него нет напарника. Джуди вздохнула. Она представила себе, как новичок-полицейский стреляет в нее.

Подняв повыше значок, она крикнула:

– ФБР! Посмотри же наконец!

– Вернитесь обратно в машину!

Джуди посмотрела на часы. Десять тридцать. Дрожа от злости, она вернулась в машину, оставив дверцу открытой.

Наступила мучительно долгая пауза.

Наконец патрульный подошел к ней.

– Я остановил вас потому, что вы ехали со скоростью девяносто пять миль в час…

– Посмотрите, – сказала Джуди, протягивая ему значок.

– Что это такое?

– Проклятие, значок ФБР! Я агент и нахожусь на задании, а вы меня задерживаете!

– Ну, вы совсем не похожи на…

Она выскочила из машины, напугав полицейского, и погрозила ему пальцем:

– Только не говори мне, что я не похожа на проклятого агента. Ты не узнал значка ФБР, откуда тебе знать, как выглядят агенты ФБР?

Она положила руки на бедра, чтобы он увидел кобуру у нее на поясе.

– Могу я взглянуть на вашу лицензию?

– Проклятие, нет. Я уезжаю и намерена ехать в Сакраменто с той же скоростью – ты меня понял?

Она вернулась в машину.

– Вы не можете так поступить, – заявил патрульный.

– Напишите об этом своему конгрессмену! – выкрикнула Джуди, захлопывая дверцу и срываясь с места.

Она перестроилась в левый ряд и посмотрела на часы. Потрачено пять минут, она все еще может успеть.

Не следовало так разговаривать с патрульным. Он доложит своему начальству, а те пожалуются в ФБР. Джуди получит выговор. Но если бы она разговаривала с полицейским вежливо, то до сих пор выясняла бы с ним отношения.

– Черт! – с чувством выругалась она.

В одиннадцать двадцать она уже сворачивала к центру Сакраменто. В одиннадцать двадцать пять Джуди въехала на подземную парковку на Десятой улице. Еще две минуты ушло на то, чтобы найти свободное место. По лестнице ей пришлось бежать.

Здание Капитолия, построенное из белого камня, окруженное безукоризненными газонами и огромными пальмами, напоминало свадебный торт. Джуди быстро пересекла мраморный зал и остановилась перед дверью с табличкой «ГУБЕРНАТОР». Она привела в порядок дыхание и посмотрела на часы.

Ровно одиннадцать тридцать. Она успела. Бюро не будет выглядеть некомпетентным.

Открыв двойные двери, Джуди вошла.

И оказалась внутри просторного вестибюля. За огромным письменным столом сидел секретарь. И тут она с удивлением обнаружила Брайана Кинкейда, спокойно и расслабленно сидевшего в кресле в своем превосходном темно-сером костюме. Седые волосы уложены в идеальную прическу – он совсем не был похож на человека, который опаздывал на встречу. Джуди обнаружила, что слегка вспотела.

Она встретилась взглядом с Кинкейдом и увидела в его глазах удивление, которое он тут же постарался скрыть.

– Привет… Брайан, – сказала она после почти неуловимой паузы.

– Доброе утро.

Он отвернулся.

Он не поблагодарил ее за то, что она предупредила его о времени начала совещания.

– Когда вы сюда приехали?

– Несколько минут назад.

Только сейчас Джуди поняла, что он прекрасно знал время встречи. Но сказал ей, что она начнется на полчаса позже. Неужели специально? Как-то уж слишком по-детски.

Джуди не успела прийти к какому-то определенному мнению, когда из боковой двери вышел молодой чернокожий человек и обратился к Брайану:

– Агент Кинкейд?

– Да, – ответил Брайан, вставая.

– А вы, должно быть, агент Мэддокс. Мистер Ханимун готов вас принять.

Они последовали за ним по коридору и свернули за угол.

– Мы называем это Подковой, поскольку офис губернатора занимает три кабинета, расположенных по сторонам треугольника.

Когда они шли вдоль второй стороны треугольника, им пришлось пересечь еще один вестибюль, где сидели две секретарши. В кожаном кресле дожидался своей очереди молодой человек с папкой в руках. Джуди догадалась, что это личный кабинет губернатора. Еще несколько шагов, и они вошли в кабинет Ханимуна.

Помощник губернатора оказался крупным человеком с короткими седеющими волосами. Ханимун успел снять свой серый пиджак в тонкую полоску, так что миру предстали черные подтяжки, и закатал рукава белой рубашки, но шелковый галстук выглядел безукоризненно. Ханимун снял очки в золотой оправе и встал. У него было темное красивое лицо, на котором застыло жесткое выражение. Он выглядел бы как лейтенант полиции, если бы не слишком дорогой костюм.

Несмотря на устрашающую внешность, держался Ханимун вежливо. Он пожал им руки и сказал:

– Я ценю, что вы приехали сюда из Сан-Франциско.

– Никаких проблем, – ответил Кинкейд.

Они сели.

Без всяких предисловий Ханимун спросил:

– Как вы оцениваете ситуацию?

– Сэр, вы хотели поговорить с агентом, который непосредственно занимается расследованием, поэтому я предоставляю слово Джуди, – ответил Кинкейд.

– Пока нам еще не удалось поймать злоумышленников.

Она тут же выругала себя за то, что начала с извинений.

Нужно говорить о позитивной стороне!

– Мы практически уверены, что террористы не связаны с «Зеленой Калифорнией», – это лишь слабая попытка оставить фальшивый след. Мы не знаем, кто они такие, но кое-что я могу о них рассказать.

– Прошу вас, продолжайте, – сказал Ханимун.

– Прежде всего лингвистический анализ послания террористов показал, что мы имеем дело не с одним человеком, а с группой.

– По меньшей мере с двумя людьми, – уточнил Кинкейд.

Джуди бросила на него быстрый взгляд, но он смотрел в сторону.

– Речь идет о группе или о двоих людях? – раздраженно спросил Ханимун.

Джуди почувствовала, что краснеет.

– Послание продиктовал мужчина, а напечатала его женщина, так что группа состоит не менее чем из двух человек. Возможно, в акции принимают участие и другие.

– Хорошо. В дальнейшем постарайтесь быть точнее.

Все пошло совсем не так, как хотелось Джуди.

– Второй момент: эти люди в здравом уме, – продолжала Джуди.

– Да, в клиническом смысле. Но едва ли их можно назвать нормальными, – сказал Кинкейд и рассмеялся, словно сказал нечто остроумное.

Джуди мысленно выругала его – он постоянно ставил ее в дурацкое положение.

– Люди, совершающие преступления с применением насилия, могут быть разделены на два типа: организованные и неорганизованные. Вторые действуют под влиянием момента, используя то оружие, которое попадется под руку, выбирая случайные жертвы. Как правило, они безумны.

Ханимун заинтересовался:

– Ну а первая категория?

– Они планируют свои преступления, оружие носят с собой и нападают на заранее выбранную жертву, следуя определенной логике.

– Они безумны по-другому, – вновь вмешался Кинкейд.

Джуди попыталась не обращать на него внимания.

– Эти люди могут быть больными, но их поступки вполне рациональны, – значит, мы можем попытаться предвидеть их дальнейшие действия.

– Хорошо. Вы считаете, что группа «Молот Эдема» действует организованно?

– Если судить по их посланию, да.

– Вы сильно полагаетесь на лингвистический анализ, – скептически заметил Ханимун.

– Это эффективный инструмент.

– Однако он не заменяет тщательного расследования, – вновь вмешался Кинкейд. – Но в данном случае ничего другого у нас нет.

Из слов Кинкейда следовало, что они вынуждены полагаться на лингвистический анализ из-за того, что Джуди не проделала необходимой работы. Чувствуя, как ее охватывает отчаяние, она продолжала: