Текст книги "Игольное ушко"

Автор книги: Кен Фоллетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Самое большее, что я могу вам обещать – двадцать четыре часа. Завтра, завтра мы все уладим.

– Спасибо, буду обязательно. – Фабер вышел на улицу. Через несколько минут магазин закроется, и все уйдут. Он перешел на другую сторону, укрылся в тени и стал ждать.

Ровно в девять часов показался клерк, закрыл дверь на ключ и пошел вниз по улице. Фабер направился в противоположную сторону, два раза свернул за угол.

Сзади прямого доступа к магазину не оказалось, а взламывать входную дверь Фабер не хотел, потому что полицейский патруль вполне мог заметить незакрытое помещение и застукать его прямо на месте преступления. Он прошел по параллельной улице, напряженно всматриваясь, нет ли все-таки какого-нибудь входа, откуда можно проникнуть к мастерской. Входа не оказалось. Тем не менее, должна быть какая-то дыра, проход, потому что две улицы находятся на достаточном расстоянии и дома на них не могут соприкасаться сзади вплотную.

В конце концов, Фабер набрел на большой старый дом, табличка указывала, что это собственность местного колледжа. Входная дверь была незаперта. Фабер вошел внутрь и почти тут же попал в коммунальную кухню. Там сидела за столом какая-то девушка, пила кофе и читала книгу. Он обратился к ней:

– Меня послали из колледжа проверить светомаскировку.

Девушка понимающе кивнула, даже не стала отрываться от книги. Фабер прошел в заднюю дверь.

Вот он пересек маленький дворик, наткнулся на кучу мусорных ящиков, нашел проход между домами. В считанные секунды он очутился у мастерской. Очевидно, задним входом никогда не пользовались. Он отодвинул в сторону валявшиеся здесь старые шины, выброшенный матрац, навалился на дверь плечом. Трухлявое дерево поддалось без труда. Фабер попал внутрь.

Он нашел темную комнату и плотно закрыл за собой дверь, щелкнул выключателем – на потолке загорелась тусклая лампа с красным светом. В комнате имелось все необходимое, чтобы проявить пленку – реактивы, фотоувеличитель, даже сушилка для негативов.

Фабер работал быстро, но аккуратно – подбирал нужные реактивы, устанавливал точную температуру, пользовался таймером на стене.

Негативы получились прекрасные.

Он просушил их, пропустил через увеличитель и напечатал целую стопку фотографий размером 8х10 см. Сразу поднялось настроение – черт побери, он все-таки сделал дело.

Сейчас необходимо принять главное решение.

Он думал об этом весь день, и теперь, имея на руках готовые фотографии, нужно было решать.

Что, если не удастся довезти пленку и она не попадет в Берлин?

Ясно, что путешествие, которое предстоит проделать, слишком рискованное. Он более чем уверен в своей способности довести начатое дело до конца, несмотря на сложности в пути, ограничения на поездки, охрану побережья. Но разве все зависит только от него? Мог ли он поручиться, что лодка будет на месте, что ее не потопят и удастся пересечь Северное море? Кроме того, всегда существует вероятность, что он выйдет на улицу и его, к примеру, переедет автобус.

Сейчас главное не он, а те ценные доказательства, которые у него в руках. Не исключено, что, преодолев огромные трудности, достав нужные сведения, он может просто, из-за какой-то случайности, погибнуть, а вместе с ним и пленка, – значит, все окажется напрасным. Думать об этом было очень неприятно.

Ему надо надежно подстраховаться, так, чтобы пленка, свидетельствующая о коварных замыслах союзников, в любом случае попала в Абвер.

Естественно, прямой почтовой связи между Британией и Германией сейчас нет. Почта пойдет через нейтральную страну. Вся корреспонденция, естественно, просматривается цензурой. Можно воспользоваться шифром, но что это даст? Главное – передать снимки.

У него есть, правда, один канал; ему говорили, что надежный. В португальском посольстве в Лондоне работает человек, симпатизирующий Германии, – частично из политических соображений, частично потому, что ему хорошо за это платят. Дипломат мог бы провезти донесение в чемодане вместе с дипломатической почтой и доставить его в немецкое посольство в нейтральной Португалии. Переправить его из Лиссабона не составит большого труда. Канал открылся в начале 1939 года, но Фабер использовал его только однажды, когда Канарис приказал ему провести проверку связи.

Канал сработает. Должен сработать.

И все же Фабер недоволен. Он никогда и никому не доверял; кругом одни бездельники, но другого выбора нет, необходимо иметь страховку. Это лучше, чем полагаться на эфир, и куда лучше, чем вообще без страховки.

Фабер рассуждал здраво. Простой подсчет минусов и плюсов безошибочно свидетельствовал в пользу португальского варианта.

Он сел писать письмо.

14

Фредерик Блогс провел неприятный день вдали от Лондона.

Когда в полицейский участок одна за другой позвонили пять женщин и взволнованными голосами сообщили, что их мужья так и не возвращались домой с дежурства, разговаривавший с ними местный констебль смог додуматься лишь до того, что всем составом патруль Местной обороны явно не мог уйти в «самоволку». Он был уверен, что патрульные просто заблудились – все пятеро чуть спятившие, иначе их давно призвали бы в армию. Тем не менее, констебль немедленно доложил своему начальству – мало ли что. Дежурный сержант на пульте, получив известие, сразу понял, что патрулирование велось в довольно важном с военной точки зрения районе, он обратил на это внимание начальника смены, тот сообщил в Скотланд-Ярд. Далее цепочка заработала вовсю: из Скотланд-Ярда отправили на место своего человека, поставили в известность МИ-5, а контрразведка уже послала Блогса.

Человеком из Скотланд-Ярда оказался старый приятель Блогса, инспектор специальной службы Харрис. Они встретились в поезде – одном из тех железнодорожных составов «с Дикого Запада», которые Америка одолжила Британии в связи с острой нехваткой поездов. Харрис повторно пригласил Блогса на обед в воскресенье, но последний вежливо отказался – работы навалилось по горло.

Сойдя с поезда, они взяли напрокат два велосипеда и поехали по тропинке вдоль канала. Харрис, на десять лет старше и на пятьдесят пять фунтов тяжелее Блогса, устал крутить педали и почувствовал заметное облегчение, когда, наконец, они встретились с поисковой группой и слезли с велосипедов.

Несколько человек из этой группы находились под железнодорожным мостом.

– Что вы там нашли? – обратился к ним Харрис. – Трупы?

– Нет, лодку, – ответил полицейский. – Кто вы?

Они предъявили удостоверения.

Констебль нырял в воду, чтобы осмотреть судно. В очередной раз он вынырнул, держа в руке затычку. Блогс посмотрел на Харриса.

– Затопили специально.

– Похоже, так, – ответил Харрис и обратился к ныряльщику. – Еще что-нибудь заметили?

– Лодка здесь совсем недавно, все в хорошем состоянии, мачта не сломана, ее просто разобрали.

– Всего минута под водой, и так много информации, – удивился Харрис.

– Я любитель, подрабатываю матросом по выходным.

– Понятно.

Харрис и Блогс опять сели на велосипеды, поехали.

Когда они встретили остальных поисковиков, тела патрульных уже обнаружили.

– Убиты, все пятеро, – сообщил им инспектор в форме. – Капитан Лэнхэм, капрал Ли, рядовые Уотсон, Дейтон и Форбс. У Дейтона сломана шея, остальные заколоты длинным ножом. Похоже, Лэнхэм плавал в канале. Всех нашли засыпанными землей в неглубокой яме. Жуткое зрелище. – Его почти трясло.

Харрис внимательно осмотрел трупы, лежащие в ряд на земле.

– Я уже где-то видел такие раны, Фред, – произнес он. Блогс взглянул поближе.

– Боже мой, похоже, что это…

– Верно, знакомый стилет.

Инспектор был явно ошарашен.

– Вы знаете, кто убийца?

– Пока только строим предположения, – ответил Харрис. – Есть версия, что этот человек ранее уже убивал дважды. Если это тот же тип, мы знаем, кто он, но не знаем где.

– Да, поганое дело: рядом запретная зона, сразу же на месте появляются специальная служба, МИ-5. Будут ли мне какие-либо инструкции?

Ответил Харрис:

– Единственная – просим ни о чем не распространяться, пока ваш главный констебль не поговорит со Скотланд-Ярдом.

– Еще есть что-нибудь интересное по делу, инспектор? – спросил Блогс.

– Мы прочесываем район, расширяем зону поиска, но вроде, больше ничего. Да, забыл, в яме лежала какая-то одежда.

Блогс осторожно перебрал вещи – брюки, свитер, короткая кожаная летная куртка – все черного цвета.

– Подходящая одежда для ночной работы, – сказал Харрис.

– И на высокого мужчину, – добавил Блогс.

– Длинный – тот тип?

– Более шести футов.

– Вы встретили по дороге ребят, которые нашли утопленную лодку? – спросил инспектор.

– Да, – Блогс нахмурил лоб, – кстати, о лодке. Где ближайший шлюз?

– В четырех милях вверх по каналу.

– Если убийца сидел в лодке, сторож должен был обязательно видеть его, правда?

– Конечно, – согласился инспектор.

– Нам следует с ним поговорить. – Блогс взялся за велосипед.

– Боже, неужели надо крутить педали этого драндулета еще целых четыре мили? – застонал Харрис.

– Ничего, мигом сбросишь с себя один из своих сытных воскресных обедов, – ответил Блогс.

Поездка заняла почти час – тропа вдоль канала определенно предназначалась для копыт лошади, но не для колес велосипеда – она была неровная, грязная, на многих участках дороги валялась рассыпанная галька, торчали корни деревьев. Дорогой Харрис страшно ругался и, когда они добрались до шлюза, покрылся потом.

Сторож сидел у своего маленького домика, курил трубку и наслаждался приятной мягкой погодой. Это оказался мужчина среднего возраста, привыкший все делать не спеша – медлительный и в речи, и в движениях. Он с удивлением посмотрел на неожиданно возникших перед ним велосипедистов.

Говорил Блогс, потому что Харрис никак не мог отдышаться.

– Мы офицеры полиции.

– В самом деле? И что вас сюда привело? – Сторож просто сгорал от любопытства, ожидая услышать какую-нибудь сногсшибательную историю.

Блогс вынул из бумажника фотографию Иглы и передал ее сторожу.

– Когда-нибудь видели этого человека?

Сторож положил фото на колени, зажег погасшую трубку, внимательно рассмотрел снимок, молча вернул его Блогсу.

– Ну так как? – спросил Харрис.

– Да. Он был здесь вчера, где-то в это же время. Зашел выпить чашку чая. Малый вроде ничего. Что он сделал, не соблюдал светомаскировку?

Блогс тяжело опустился на скамейку.

– Теперь все становится на свои места.

Харрис стал размышлять вслух.

– Он спускается вниз по каналу, швартует лодку и с наступлением темноты проникает в запретную зону. – Полицейский специально старался говорить тихо, чтобы сторож его не слышал. – Когда возвращается, видит, что патруль Местной обороны засек лодку и намерен провести проверку. Тогда он расправляется с ними, плывет дальше, по направлению к железнодорожному полотну, топит лодку и… прыгает в поезд.

Блогс спросил у сторожа:

– Куда ведет железнодорожная ветка, которая пересекает канал в нескольких милях отсюда?

– В Лондон.

– Вот сволочь, – выругался Блогс.

* * *

Только в полночь Блогс вернулся наконец к себе в министерство. Там его ждали Годлиман и Билли Паркин.

– Это он, точно, – начал Блогс и рассказал им все, что удалось узнать за день.

Паркин был явно взволнован. Годлиман о чем-то напряженно думал.

– Итак, – подытожил Блогс, – теперь он в Лондоне, и мы опять будем вынуждены искать иголку в стоге сена.

Годлиман перекладывал с места на место спички, пытаясь составить из них на столе какую-нибудь картинку.

– Знаете, каждый раз, когда я смотрю на фотографию, у меня такое ощущение, что я уже где-то встречался с этим типом.

– Подумайте, напрягите свою память, ради Бога, – взмолился Блогс. – Где вы могли его видеть?

Годлиман лишь печально покачал головой в ответ.

– Должно быть, я видел его только один раз, да и то мельком. Может, в аудитории на лекции или где-нибудь среди гостей на коктейле. Случайная мимолетная встреча. Даже если я вдруг вспомню, это нам мало что даст.

– А что, собственно, находится в том районе? – спросил Паркин.

– Я сам не знаю. Вот это меня и пугает – наверное, что-то очень важное, – ответил Годлиман.

В разговоре возникла пауза. Паркин взял у Годлимана одну из его спичек, зажег сигарету. Блогс не мог больше бездействовать.

– Мы можем сделать с этого снимка миллион копий – раздать всем полицейским, дежурным при налетах, патрульным Местной обороны, служащим, носильщикам, расклеить повсюду, опубликовать в газетах…

Годлиман отрицательно покачал головой.

– Слишком рискованно. Вдруг он уже связался с Гамбургом и сообщил об увиденном. Если поднять вокруг него такой шум, немцы сразу поймут, что информация действительно ценная. Мы только сыграем ему на руку.

– Но надо же что-то делать, нельзя сидеть сложа руки.

– Да, мы снабдим этой фотографией офицеров полиции. Дадим в прессу его описание, приметы, скажем, что ищем обычного уголовника, убийцу. Можем несколько снять завесу с убийств на Хайгейт и в Стоквэле, не упоминая, что обоими делами занимается контрразведка.

Паркин слушал-слушал, потом не выдержал и спросил:

– Если я вас правильно понял, нам придется драться одной рукой?

– Да, пока так.

– Нельзя терять время, начнем со Скотланд-Ярда, – сказал Блогс. Он взялся за телефонную трубку.

Годлиман посмотрел на часы.

– Уже поздно, сегодня ночью мы вряд ли сможем что-либо сделать, но мне не хочется идти домой. Я не усну.

– В таком случае, – Паркин встал, – я пойду ставить чайник. – Он вышел из кабинета.

На столе лежали составленные из спичек лошадь и карета. Годлиман осторожно взял одну из ног лошади, зажег трубку.

– Послушай, Фредди, давно хотел тебя спросить, у тебя есть девушка?

– Нет.

– Как нет, все с тех пор?

– Да, после гибели жены.

Годлиман пыхтел своей трубкой.

– Знаешь, время – лучший лекарь, ты перенес тяжелейшую утрату, но жить-то все равно надо, жизнь идет своим чередом.

Блогс ничего не отвечал.

Годлиман воспользовался его молчанием и продолжил:

– Послушай, может, мне не стоит давать тебе советы, увещевать тебя в такой ситуации. Но, кажется, я понимаю тебя лучше других – сам пережил похожую трагедию, с единственной разницей, что никого не мог винить, и себя тоже.

– Однако, вы так и не женились после этого, – сказал Блогс, опустив глаза.

– Да, не женился, но не хочу, чтобы ты повторял мою ошибку. Когда достигнешь моего возраста, поймешь, как страшно быть одному.

– Я разве не говорил вам, что ее звали Бесстрашная Блогс?

– Да, говорил.

Фред в упор посмотрел на Годлимана.

– Скажите, где найти еще такую девушку, как Кристина?

– Она обязательно должна быть героем?

– После Кристины…

– В Англии сейчас много героев, мой мальчик.

В этот момент открылась дверь и вошел полковник Терри.

– Сидите, не вставайте, джентльмены. То, что я сейчас скажу – важно, слушайте внимательно. Убийца этих пятерых патрульных, кто бы он ни был, узнал огромную тайну. Скоро наши высадятся на континенте, все это знают. Никто не знает когда и где. Думаю, лишнее говорить вам, что одна из наших основных задач – держать противника в полном неведении, главным образом относительно того, где именно намечена высадка. В последнее время мы действовали с большим размахом, делали все возможное и невозможное, чтобы ввести немцев в заблуждение. Теперь же, если этот агент доставит свое донесение по назначению, противник обнаружит обман и будет в курсе наших планов. Совершенно точно установлено, что агент все разнюхал. Если не помешать ему сейчас передать информацию, вторжение на континент, более того, ход войны будут поставлены на карту. Я сказал вам больше, чем хотел, но необходимо, чтобы вы представляли всю важность задачи. – Терри не сказал им, что высадка планируется в Нормандии, что вариант с Восточной Англией и Па-де-Кале придуман специально для немцев. Тем не менее, полковник хорошо знал, что Годлиман наверняка догадается о подготовленной союзниками ловушке, как только выслушает доклад Блогса об обстоятельствах убийства пятерых патрульных.

– Извините, пожалуйста, но почему вы так уверены, что агент обнаружил то, что искал? – спросил Блогс.

Терри подошел к двери.

– Входите, Родригес.

Высокий красивый мужчина с черными, как смоль, волосами и правильными чертами лица вошел в комнату, вежливо кивнул Годлиману и Блогсу.

– Разрешите представить, сеньор Родригес, наш человек в португальском посольстве, – сказал Терри. – Расскажите еще раз в присутствии этих людей, что произошло.

Мужчина стоял у дверей.

– Как вам известно, мы уже некоторое время ведем наблюдение за сеньором Франциско из персонала посольства. Сегодня на улице к нему подъехало такси, какой-то человек высунул в окно руку и передал пакет. Машина немедленно отошла, но мы успели заметить номер. Пакет у Франциско перехватили.

– За такси установлено наблюдение. Спасибо, Родригес, ты можешь идти.

Высокий португалец вышел из комнаты. Терри передал Годлиману большой желтый пакет на имя Мануэля Франциско. Годлиман открыл его – благо, он уже был распечатан – вынул второй пакет, поменьше, на нем какие-то каракули, очевидно, шифр.

Внутри маленького пакета находилось несколько листов бумаги с написанным от руки текстом и ряд фотографий 8х10. Годлиман начал с письма.

– Черт побери, занятный шифр.

– Я тебе не письмо читать принес, – недовольно проворчал Терри. – Смотри фотографии.

Годлиман взял в руки фото. В конверте лежало тридцать фотографий, он просмотрел каждую, затем передал Блогсу.

– Это настоящая катастрофа.

Блогс взглянул на снимки, отложил их в сторону.

– Думается, таким образом он просто подстраховался. Негативы у него, и агент намерен с ними куда-то отправиться, – произнес Годлиман.

Трое мужчин, сосредоточенно думающих об одном и том же, хорошо смотрелись в маленькой тесной комнате. Картинка была достойна кисти художника. Освещением служила только яркая лампа на столе – она горела на фоне кремовых стен, зашторенного окна, скромной мебели и старого, выцветшего ковра.

– Я вынужден доложить Черчиллю, – сказал Терри.

Раздался звонок, полковник подошел к телефону.

– Да. Хорошо. Везите его сразу же сюда, но сначала спросите, где он высадил своего пассажира. Что? Спасибо, давайте быстрее в контору. – Терри повесил трубку. – Он вышел из такси рядом с больницей университетского колледжа.

– Возможно, получил ранение в схватке с патрульными, – предположил Блогс.

– Где находится больница? – спросил Терри.

– В пяти минутах ходьбы от Юстонского вокзала, – ответил Годлиман. – Поезда оттуда идут в Холихед, Ливерпуль, Глазго… из всех этих мест можно паромом добраться в Ирландию.

– Точно, из Ливерпуля он наверняка попадет в Белфаст, – сказал Блогс. – Затем на машине через Ирландию к побережью, а в океане его уже ждет подводная лодка. Он не воспользуется вариантом Холихед – Дублин из-за паспортного контроля, а отправляться через Ливерпуль дальше в Глазго не имеет смысла.

– Фред, сходи-ка ты на вокзал, покажи там фотографию Фабера, может, кто-нибудь видел, как он садился в поезд. Я соединюсь с администрацией вокзала, чтобы тебя ждали. Да, и узнай, какие поезда ушли сегодня где-то с половины одиннадцатого.

Блогс надел плащ и шляпу.

– Иду, уже в пути.

Годлиман снял телефонную трубку.

– Это ты верно заметил, мы действительно уже в пути.

* * *

На Юстонском вокзале было много народу. Раньше вокзал закрывался на ночь где-то в полночь, но во время войны нередко случались такие задержки в отправлении составов, что поезда, которые должны были отправиться вечером, утром следующего дня все еще стояли на перроне. Вокзал предстал перед Блогсом заваленным чемоданами, саквояжами, сумками, на вещах спали пассажиры.

Блогс показал фото трем полицейским. Никто из них Фабера не опознал. Он опросил десять носильщиков – тоже безрезультатно. Подошел к каждой стойке билетного контроля. Видимо, он настолько всем надоел, что один из контролеров даже огрызнулся:

– Мы ведь смотрим на билет, а не на лицо.

С пассажирами тоже ничего не получилось. Фабера никто не видел. Расстроенный, он подошел к билетным кассам и показал фото служащим.

Толстый лысый железнодорожник с плохо подогнанными коронками во рту узнал фото.

– Видите ли, у меня есть своего рода игра, – сообщил он Блогсу. – Я пытаюсь определить, почему тот или иной человек садится в поезд. Например, черный галстук, скорее всего, означает похороны; грязные ботинки – наверное, фермер едет домой; бывают шарф со знаком определенного колледжа или белая отметина от обручального кольца на пальце у женщины. Вы понимаете, что я имею в виду? В любом можно отметить про себя что-то такое, а затем выдумать целую историю. Знаете, работа у нас довольно скучная, сидеть в кассе надоедает… только не подумайте, что я жалуюсь.

– Хорошо. Что вы отметили в этом человеке? – перебил его Блогс.

– Ничего. Странно, но ровным счетом ничего, как будто он специально хотел выглядеть неприметным, даже не знаю, как вам все объяснить…

– Нет, нет, я прекрасно понимаю. Теперь прошу сосредоточиться. Помните, куда он брал билет?

– Помню, – ответил толстяк. – В Инвернесс.

* * *

– Это еще не значит, что он едет именно туда, – сказал Годлиман. – Фабер профессионал, отлично понимает, что мы можем опрашивать людей на вокзалах. Полагаю, агент сознательно взял билет не в тот пункт. – Годлиман посмотрел на часы. – Скорее всего, он уехал на поезде, который отошел в 11.45. Поезд тащится сейчас в Стаффорд. Я связался с железнодорожниками, они дали команду, в общем, поезд остановится около Кру. Кроме того, удалось договориться насчет самолета. Вы двое вылетите сейчас спецрейсом в Стокон-Трент.

– Паркин, твое дело попасть в поезд, когда он остановится, не доезжая Кру. Мы оденем тебя в форму контролера, ты будешь заглядывать в каждый билет – и, естественно, в каждое лицо – на этом поезде. Как только заметишь Фабера, оставайся рядом с ним.

– Ты, Блогс, будешь ждать в Кру у билетного контроля на случай, если Фабер решит выйти там. Но он этого, конечно, не сделает. Твоя задача – как только ты поймешь, что его нет, немедленно вскочить в поезд, в Ливерпуле выйти первым, ждать Паркина и Фабера на билетном контроле. Там тебе помогут ребята из местной полиции, ты получишь столько людей, сколько потребуется.

– Все это очень хорошо, но только в том случае, если он меня не узнает, – сказал Паркин. – Что, если он помнит меня еще с Хайгейт?

Годлиман открыл ящик своего стола, вынул пистолет, протянул Паркину.

– Если Фабер тебя узнает, застрели его.

Паркин молча спрятал оружие в карман.

– Вы уже слышали, что сказал полковник Терри. От себя могу добавить только одно: если мы не поймаем этого человека, высадка в Европе будет отложена, возможно, на год. Год – большой срок, всякое может случиться. Не исключено, что баланс сил изменится не в нашу пользу. Подходящего случая может уже и не быть.

– Мы даже приблизительно не знаем, сколько времени осталось до высадки? – спросил Блогс.

Годлиман на минуту задумался, но затем, видимо, решил, что его люди вправе знать то немногое, что было известно ему, ведь должен же он доверять тем, кому предстояла встреча с противником один на один.

– Я знаю лишь то, что это вопрос нескольких недель.

– Значит, июнь, – сказал Паркин.

Зазвонил телефон. Годлиман снял трубку, молчал, внимательно слушал. Потом увидел, что Паркин с Блогсом еще в комнате.

– Машина у подъезда.

Они встали.

– Задержитесь на секунду.

Они тихо стояли и смотрели на профессора. Годлиман отвечал кому-то коротко, четко.

– Да, сэр. Конечно. Обязательно. Всего доброго, сэр.

Хорошо зная Годлимана, Блогс и думать не мог, что его начальник может называть кого-то сэром.

– Кто это был?

– Черчилль.

– Что он сказал? – спросил пораженный Паркин.

– Он желает вам удачи, и да благословит вас Бог.