Текст книги "Дочь Люцифера (ЛП)"

Автор книги: Кел Карпентер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Глава 16

– Нет, – прошептал он, отступая назад.

Огонь в его венах не утихал. Пока полностью не поглотил его.

Темнота распространилась по его рукам, по всей груди и по каждому невидимому уголку. Я склонила голову набок, когда он начал царапать себя. Он рвал на себе одежду, волосы, раздирал саму кожу в отчаянной попытке спастись от огня.

И я почувствовала все это. Его царапанье. Его разрыв. Его горящая плоть и плавящаяся кожа.

Это было ужасно. Ужас.

Моему зверю было все равно.

Он открыл рот, возможно, чтобы закричать, но не издал ни звука. Это была своего рода боль, такая резкая, такая сильная.… это было почти невообразимо. Он был в своем личном аду, и я прочувствовала каждое мгновение, когда он умирал.

Удовольствие и боль скрутились внутри меня, когда я откинулась на стену и позволила чудовищу делать свое дело.

Синий свет засиял у него за глазами, когда кожа вокруг лица почернела и обуглилась, как и все остальное тело.

Сначала его руки перестали двигаться, потом ноги. Когда огонь в его глазах погас, и остались только черные, как смертный грех, я поняла, что он мертв.

По переулку пронесся порыв ветра, и останки некогда живого вышибалы превратились в пепел. Единственным намеком на то, что с ним случилось, был одинокий голубой уголек, который затем погас, исчезнув.

Зверь посмотрел на беса, который отступал по переулку. Он думал, что может бросить вызов Смерти, но мое появление напугало его? Моя звериная сущность улыбнулась, и это не было добрым.

Она поставила мое тело на колени, как будто мы собирались сделать шаг ему навстречу, и бес бросился бежать. Он сбежал, как последний трус, каким и был, оставив остальных людей, которых он привел сюда, умирать. Она перевела взгляд на аллею перед нами, где воскресшие мертвые тела падали, как мухи, их предназначение исполнилось теперь, когда некогда живые присоединились к ним в загробной жизни.

Рука вонзилась в грудь демона, разбрызгивая кровь по уже окрашенному в темно-синий цвет цементу. Тело упало на землю, и среди этого хаоса стоял Джулиан.

Он тряхнул своими когда-то светлыми волосами, и с них каплями посыпалась синева. Дождь стекал по его неповрежденному телу. Его рубашка была порвана, обнажая стройные, безупречные мышцы. Кровь пропитала его брюки, его собственная и их. Но, несмотря на то, что они сделали, пытаясь убить его, он был идеален. Целый. Только один порез тянулся у него от брови до подбородка, но за то время, что мы смотрели друг на друга, он тоже зажил.

Смерть. Он действительно был Смертью.

Его вообще можно было убить?

Я не была уверена, но его безупречное, без шрамов тело заставило меня задуматься.

– Руби? – Тихо спросил он. Поколебавшись. Интересно, что он увидел такого, что заставило его действовать так осторожно.

– Они причинили ей боль. – Голос, который сорвался с моих губ, был холодным. Гладким.

Джулиан кивнул головой и поднял окровавленные руки, сдаваясь. – Я знаю, и мне жаль, что я не смог остановить их всех раньше. Спасибо, что заботишься о ней, – мягко сказал он.

Зверь не отреагировал, когда Джулиан направился к нам. Его шаги были маленькими, размеренными и осторожными. Он ступал так, словно шел по стеклу. Только когда он предстал перед нами, она заговорила снова.

– Они причиняли ей боль и раньше, но в прошлый раз я не смогла ее спасти. Она не хочет покидать этот мир, и все же… – холодный голос затих, – если они снова причинят ей боль, я сожгу его дотла. – В ее голосе слышалась едва уловимая угроза. Обещание невыразимого ужаса. Настоящий апокалипсис, вызванный нашими руками. На ее фоне Содом и Гоморра выглядели бы детской забавой, порожденной благожелательным Богом, потому что она стерло бы с лица земли все человечество.

Это был бы самый жестокий геноцид, который когда-либо видело человечество.

И у нее «меня» была сила сделать это.

Джулиан не дрогнул. Он ничем не показал, что боится. Чувствуя, как сквозь него просачиваются эмоции, была настороженность и некоторая остаточная боль, но не страх. Чудовище оценило это. Она могла уважать это.

Джулиан опустился перед нами на одно колено, но не сделал попытки дотронуться. Он был умен для этого. – Я буду стараться лучше, но прямо сейчас я хотел бы поговорить с Руби. – Он не сформулировал это как вопрос. Он не спрашивал разрешения. Он говорил ей, что пришло время отступить.

Чудовищу эта идея не понравилась. Она была заперта очень долго. Так долго, что она даже не знала, кто посадил ее в тюрьму.

– Откуда мне знать, что меня снова не посадят в клетку? – спросила она. Это не было похоже на детское любопытство. Голос был безжизненным, но в нем чувствовалось ледяное затаенное течение, в котором таилась своя собственная ярость. Джулиан долго смотрел на нас и заговорил с абсолютной властностью.

– Потому что я убью любого, кто попытается.

Чудовищу это понравилось. Ей это очень понравилось.

Я протянула руку, чтобы уговорить ее вернуться, и на этот раз она согласилась отступить, зная, что мы снова в безопасности.

– Позаботься о ней. – Ее прощальные слова.

Невидимая сила снова толкнула меня в мое собственное тело. Сдавленный стон сорвался с моих губ, когда усталость ночи навалилась на меня. Гравий, который колол мои колени, причинял боль, более острую, чем следовало. Головокружение было слишком знакомым после первого приема наркотика. Мое сознание уже начало угасать.

– Руби, – сказал Джулиан, вздохнув с облегчением. – С тобой все в порядке?

– Сила… наркотики… хочу… домой, – невнятно пробормотала я. Эффект уже возвращался. Вероятно, у меня были моменты до того, как вернулся паралич и внетелесный опыт, но на этот раз я была бы не одна. Зверь был там, пережидая все это вместе со мной.

Джулиан, не колеблясь, поднял меня на руки и понес по переулку. Я посмотрела через его плечо на сцену позади нас. Мертвые тела грудами лежали на полу переулка. Их руки и ноги были согнуты под странными углами. У некоторых были зияющие дыры в грудной клетке, другие были обезглавлены.

Джулиан действительно был чудовищем.

Но, с другой стороны, может быть, я тоже.

Развевающийся по ветру пепел – последнее, что я увидела, прежде чем мы шагнули в тень и все погрузилось в черноту.

Бесконечная темнота длилась всего секунду, прежде чем он понес меня через мой передний двор. Он умеет ходить тенью. Теперь я знала, почему они так легко передвигались. Эта мысль вызвала у меня лишь мимолетный интерес, когда я поняла, что машины Мойры там.

Подъездная дорожка была темной, но Джулиан прекрасно ориентировался, поднимаясь на крыльцо.

– Где твой запасной ключ? – спросил он. Моя голова упала на его плечо.

– Нет… ни одного, – пробормотала я. Он ничего не сказал, даже не вздохнул с раздражением. Он просто придвинулся, чтобы обнять меня одной рукой. Раздался резкий хруст, который, как я предположила, означал сломанный замок, а затем дверь открылась.

Леденящий кровь визг, который ожидал нас, вывел меня из одуряющего тумана, окутывающего меня. Джулиан испустил проклятие, когда что-то со всей силы полетело в него, прежде чем опуститься мне на грудь. Мы даже не успели полностью пройти через дверной проем, но Бандит был здесь и ждал.

– Привет, малыш, – невнятно пробормотала я. Мой енот обвил руками мою шею и замурлыкал громче, чем я когда-либо слышала. Может быть, это были просто наркотики.

Джулиан пинком захлопнул за собой дверь и, войдя в дом, включил свет. Моя гостиная исчезла, когда он завернул за угол к моей комнате. Он уложил меня в постель, укутав одеялом. Я зашла уже достаточно далеко, чтобы мои руки и ноги были бесполезны, и меня охватило чувство беспомощности. Зверь внутри меня дернулся, беспокойно расхаживая внутри меня. Ей это нравилось не больше, чем мне, но иногда ты действительно ничего не мог сделать, кроме как переждать.

– Что я могу сделать? – Спросил Джулиан напряженным голосом.

– Свет, – пробормотала я. Бандит теснее прижался к моей груди, и в тот момент это было единственное, что не давало мне сойти с ума. Это сдерживало панику в узде.

– Что еще? Что тебе нужно? Как мне это исправить? – спросил он. Я слышала отчаяние в его голосе, но я не уловила его эмоций. Я не могла их чувствовать. Я почти ничего не чувствовала, кроме удовлетворения, исходящего от Бандита.

– Не могу… – Прохрипела я. – М-м-мойра. Н-а-на-йди, Ммм…

Я напряглась от тяжести, давящей мне на грудь, но надеялась, что он понял сообщение. Глаза отяжелели и затрепетали, я уставилась в потолок. Я начала дрейфовать по вселенной. Само время перестало иметь значение, когда фиолетовые и синие огни клуба снова вспыхнули перед глазами.

Я потерялась в мире воспоминаний и ночных кошмаров. Лица людей, мужские лица проплывали мимо, пока я пробиралась сквозь них. Затем появился Джош, и бес, и вышибала, все они слились в одно целое. Я видела лица ушедших времен, и они ускользали сквозь мои пальцы, как дым, всегда ускользая от меня.

Но затем лица изменились. И огни стали ярче. И когда дым рассеялся, остался только огонь. Языки пламени были черными с оттенками синего, когда они танцевали в моих снах.

Это было пламя, о котором я мечтала с тех пор, как была маленькой девочкой. Это было пламя Ада. Единственная вещь в этом мире, которая могла сразу убить демона – за исключением самой Смерти. Полагаю, это должно быть странно, но я была демоницей, мечтающим о вещах, которые не свойственны маленьким девочкам-демоницам. Пламя, огонь и пепел. Они не выделяли дыма, но уничтожали все, к чему прикасались.

Именно в этом пламени моя звериная сущность повела меня, рука об руку, в новое место.

Где боль не могла добраться до меня, и демоны не могли найти меня, и люди на земле больше не могли причинить мне боль.

Потому что я была едина с пламенем.

Единое целое с огнем, который горел в моей душе.

**Джулиан**

Я не знал, как ей помочь. Я не знал, что сказать, чтобы исправить ситуацию или загладить боль, от которой я не смог ее спасти. Человек накачал ее «Черным Лотосом», а затем приставал к ней. Он бы изнасиловал ее, если бы она не позвала нас. Именно боль, которую она проецировала в крике о помощи, привела нас туда. Это позволило нам спасти ее. Я не думаю, что она даже осознала, что сделала это. Но если Руби была такой сильной, какой я ее считаю… Мы были не единственными, кто почувствовал это.

Если мои инстинкты окажутся верными, демоны придут за ней со всех уголков земли. Некоторые захотят благосклонности. Некоторые попытаются контролировать ее. Другие просто захотели бы убить ее в попытке открыть врата Ада.

Я думал, у нас было больше времени. Я надеялся, что мы сможем узнать ее получше. Я хотел, чтобы она пришла к этому сама, но время поджимало. Даже если ее психическая атака не коснулась ни одной души, кроме нас четверых, у нас была более серьезная проблема.

Зверь проснулся, и вместе с этим наступит переход. Может быть, не сегодня вечером, и не завтра, и даже не на следующей неделе, но он наступит. И нам нужно было быть готовыми, когда это произойдет.

Люцифер создал нас, чтобы мы могли справиться со зверем. Чтобы заземлить ее, когда она не сможет заземлиться сама. Если у нас была хоть какая-то надежда на то, что мы сможем это сделать, нам нужно было, чтобы она доверяла нам.

Доверие нелегко заслужить, и на это требуется время. Больше времени, чем у нас было. Если она действительно была на грани перехода, у нас было не больше месяца. И это была щедрая оценка.

Входная дверь распахнулась, и крошечная зеленоволосая банши вихрем вылетела из-за угла. Девушка даже не посмотрела на меня, ее глаза были полны отчаяния, когда она искала одного-единственного человека. Я отодвинулся, пропуская ее, надеясь, что она сможет сделать то, чего не мог я.

Она яростно сорвала туфли на каблуках и забралась в постель рядом с Руби. Ее тонкие зеленые руки обвились вокруг чуть более широких плеч Руби. Она начала что-то бормотать себе под нос, но я закрыл дверь. Слова, сказанные двумя людьми так близко, не предназначались для чужих ушей. Уж точно не после такой ночи, как сегодняшняя.

Я прошел обратно по коридору в гостиную, где ждали остальные трое. Райстен сидел на диване, глядя отсутствующим взглядом, который был красноречив. Аллистер стоял лицом к окну, спиной к нам, в напряженной позе. Непреклонный. Ларан расхаживал перед дверью, и ветер снаружи дул сильнее. Луну закрыли темные тучи, когда пошел сильный дождь. Прогноз не обещал дождя этой ночью, что означало, что это была Война.

– Вы со всем разобрались? – Спросил я.

Ларан кивнул. – Тела сожжены, пепел развеян. Никто не узнает, что произошло. Для этого мира их никогда не существовало. – Он выглядел серьёзнее, чем я когда-либо видел его со времён Кольцевых Войн.

– А человек? – Спросил я. Если бы мне не нужно было заботиться о нуждах Руби, я бы прямо сейчас вызвал его из-за завесы, чтобы заставить заплатить в десятикратном размере. Двадцатикратном. Я мог бы заставить его пережить свою смерть сто раз.

Но этого никогда не было бы достаточно за то, что он с ней сделал, и ей не нужно было знать этот особый аспект моей силы, пока.

– Я стер все следы его присутствия в Сети. Социальные сети. Банковские счета. Счета поставщиков. Свидетельство о рождении. Социальное обеспечение. Оно пропало. Все это. Но если только кто-нибудь из нас внезапно не научится забирать чужую память, то будет невозможно полностью стереть память о его жизни. – Райстен тяжело вздохнул. – Люди будут помнить его, но нет никаких доказательств того, что его исчезновение могло быть связано с ней.

Я кивнул, но заговорил Голод. – Это лучшее, на что мы можем надеяться, если только не планируем убить всех, кого он когда-либо знал.

Я обдумал справедливость этого утверждения. Взвешивая хорошее и плохое, оценивая эффект домино, который имел этот выход.

– Одноглазый бес сбежал. Нам нужно расставить приоритеты в его поимке, пока он не стал проблемой, – ответил я. Ларан кивнул, но перспектива охоты не вызвала у него такого энтузиазма, как обычно. Я не мог винить его, не тогда, когда неудача камнем лежала на наших спинах.

– Это еще не все… Скажи это, – подсказал Райстен. Я повернулся к брату. Темнота, которую я хорошо знал, все еще не покинула его глаз. Убить человека было недостаточно. Многим предстояло умереть сегодня вечером, когда этот разговор закончится.

– Зверь проснулся. Один из демонов добрался до нее, и она сожгла его заживо изнутри, – ответил я. Райстен кивнул. Должно быть, он почувствовал это так же, как и я.

– Она сильнее, чем сама думает. Я не знаю, как ей удавалось так долго подавлять свои силы, но я не думаю, что это совпадение, что она до сих пор не прошла через переход. С ней что-то случилось, и я говорю не о сегодняшнем вечере, – сказал я.

Между нами четверыми повисла тишина, воздух наполнился невысказанными слова.

Мы приберегли наши извинения, нашу боль, наши печали, потому что они не были предназначены друг для друга. Мы подвели не друг друга, а Руби. Если Райстен был прав, вполне возможно, что мы потерпели неудачу задолго до того, как пришли за ней.

Если в ее прошлом произошло что-то, что заставило ее подавить переход, этого было достаточно, чтобы заставить меня усомниться, правильно ли мы поступили, отправив ее в этот мир с самого начала.

В мир, где монстры и люди были одним и тем же существом.

Глава 17

Я проснулась в тепле, и паника немедленно сменила спокойствие, которое дал мне глубокий сон. Мои глаза распахнулись, ожидая увидеть пламя и горящий дом.

Моя комната была тускло освещена и отливала теплым желтым светом. С одной стороны от меня Бандит растянулся на спине, положив голову на мою руку, которую он успел полностью обслюнявить. С другой стороны спала Мойра, все еще одетая в свое вчерашнее платье. Ее рука была перекинута через мою обнаженную талию, защищая меня.

Затем снова всплыли воспоминания.

Клуб. Наркотики. Джош. Бес. Вышибала. Огонь.

Моя звериная сущность.

Мне даже не нужно было проверять, правда ли это, потому что она все еще была там. Прямо в глубине моего сознания, наблюдая за мной и ожидая момента, когда она будет нужна.

Я с трудом сглотнула, и мое горло громко запротестовало. Оно было пересохшим, как сахара. Я двинулась, чтобы высвободиться из-под Мойры и Бандита, но она крепче прижала меня к себе, и моя лучшая подруга подняла голову.

Достаточно было одного ее взгляда, и в уголках моих глаз скопились слезы.

– О, милая… – прошептала она и обняла меня крепче.

– Как много ты знаешь? – Я прохрипела.

– Немного. Аллистер пришел и нашел меня прошлой ночью. Сказал, что случилось кое-какое плохое дерьмо и тебя накачали наркотиками, – пробормотала она мне в плечо.

– Он действительно так сказал? – Я спросила.

– Что случилось кое-какое плохое дерьмо? – спросила она. Я кивнула. – Нет. Я перефразировала. Он говорил более серьезными словами, но и я вроде как растерялась, потому что поняла, что что-то случилось, еще до того, как он нашел меня. Ты не вернулась. Я повсюду искала тебя. Они привезли меня домой, и я увидела, что ты лежишь в постели… – Она замолчала и обняла меня крепче.

– Я убила кое-кого, Мойра, – прошептала я.

Она даже не колебалась. – Они, вероятно, заслужили это.

Я подавила рыдание, которое грозило вырваться у меня. То ли от шока, то ли от благодарности, я не знала. Что я точно знала, так это то, что Мойра была гребаной лучшей подругой.

– Тебе не обязательно говорить об этом. Просто скажи мне, где, и я смогу похоронить тело. Никто никогда не узнает.

Мокрые слезы потекли по моему лицу, когда я крепче обняла ее. Сухость в горле жгла, когда я попыталась проглотить образовавшийся комок.

Дьявол знает, что я сделала, чтобы заслужить ее.

– Он уже исчез, – прошептала я.

– Что ты имеешь в виду?

Я глубоко вздохнула. Я была готова рассказать ей все, но не сейчас.

– Можно мне сначала принять душ? Я чувствую себя отвратительно, а после…

Мне даже не пришлось заканчивать. Мойра высвободилась из моих объятий и спрыгнула с кровати. Макияж размазался по лицу, а от глаз к подбородку тянулись полоски слез.

– Ты не обязана ничего объяснять. Я собираюсь заварить чай и сварить кофе. Я буду в гостиной, когда ты закончишь.

Она слабо улыбнулась и предоставила меня самой себе. Наверное, тогда я должна была заплакать. В этом был бы смысл.

Плакать о себе. Плакать, потому что я кого-то убила. Черт. Может быть, если бы я была другой девушкой, я бы оплакивала человека, которого убила.

Они были насильниками и убийцами, и я бы не стала плакать из-за этого.

Они не заслужили моих слез.

Я вдохнула через нос и осторожно убрала руку из-под Бандита. Он перекатился на мою подушку, оставляя за собой след слюны. По крайней мере, некоторые вещи никогда не меняются.

Переход от положения лежа к положению стоя был тяжелее. В голове у меня заколотилось, комната закачалась. Я двигалась медленно, держась за спинку кровати. Когда мои ноги коснулись пола, потребовалась минута, чтобы приспособиться, прежде чем встать. В моих ногах чувствовалась слабость, шаткость. Я полагаю, что если тебя накачают наркотиками дважды за одну ночь, это скажется на тебе.

Я тут же дала себе обещание: больше никаких баров. Мы с Мойрой могли бы напиться дома, если бы захотели, но я бы ногой не ступила в другой гребаный бар, пока жива.

Мои первые шаги по направлению к ванной были медленными и шаткими, но к тому времени, как я достигла двери, они стали более устойчивыми. Я крепко сжала ручку, не обращая внимания на зеркало, когда вошла. Я не хотела видеть себя такой. Это действительно могло бы сломать меня.

Я шла по прохладному кафельному полу, глядя себе под ноги. Мой разум будто оцепенел. Мое тело действовало без раздумий. Пульсирующая боль в горле обжигала, но грязь на коже была еще хуже. Я была грязной настолько, что даже вода не смогла бы отмыть, но это не помешало мне попытаться.

От моей кожи пахло потом и алкоголем.

Я вошла в душ, все еще одетая, и включила его. Даже воспоминание о том, где были пальцы и рот Джоша, вызывало у меня желание кричать. Не от боли, а от ярости.

Я разорвала топ, прилипший к моей груди, разрывая ткань до тех пор, пока она больше не перестала прилипать к моей коже, разбрасывая обрывки по полу моей душевой. Остальная моя одежда последовала за ним. Я сожгу то, что от нее останется, до того, как день закончится.

Я втерла шампунь в волосы, смывая пот, грязь и пепел, покрывавшие меня. Я вылила на себя жидкость для душа, пытаясь вымыть кожу с помощью мочалки.

Мои волосы пахли лавандой, а кожа была красной и натертой, но недостаточно чистой. Внутри меня метался зверь. Ей это не нравилось. Она думала, что это бессмысленно. Она предпочла бы быть там, сжигая мир дотла. Я проигнорировала ее, испустив единственный крик, который я позволила себе.

После этого, что сделано, то сделано. Я бы дала себе эти несколько минут. Чтобы не плакать. Не скорбеть о демонах, которые умерли, или о моем потенциальном насильнике.

Я кричала, потому что могла.

Потому что это случилось.

Потому что меня изнасиловали.

Потому что словами не описать то, что я чувствовала, но звериный рев был настолько близок, насколько я могла позволить.

Когда мой голос сорвался, в ушах зазвенело, в горле пересохло и появился привкус крови, я, наконец, вздохнула с облегчением и отпустила губку. Я выключила воду и вышла из душа, чувствуя себя легче, чем раньше. Я вытерла кожу чистым полотенцем и обернула его вокруг талии. Когда я чистила зубы, что-то привлекло мое внимание в зеркале, и зубная щетка выпала у меня из пальцев.

Теперь мою грудину украшали пять точек. Их соединяли черные линии. По краям проходил круг. И осознание того, на что я смотрела, заставило зверя внутри меня замурлыкать.

После двадцати трех лет веры в то, что я наполовину демон, между моими грудями появилось это.

У меня был знак. Что означало, что я перейду.

Это клеймо было меткой.

Я оторвала взгляд от отметины на груди и почистила зубы как можно быстрее. Я не хотела смотреть на нее. Не сегодня. Сегодня я была бы Руби. Просто Руби. Татуировщица, у которой был домашний енот и сумасшедшая лучшая подруга.

Сегодня я бы съела ведерко мороженого «Роки Роуд». Я выпивала бы две банки «Эрл Грей» и провела весь день, лежа на диване, наблюдая за Виолой Дэвис и ее командой юристов-подражателей. Я бы надела пижаму и заставила Мойру заплести мне волосы, потому что мне было слишком лень делать это.

Сегодня я была наполовину суккубом из Портленда, который навлек на себя больше неприятностей, чем даже Всадники Ада знали, что делать со мной.

Завтра я была бы дочерью Люцифера.

Демоницей, которой суждено стать следующим правителем Ада.

Но сегодня я была просто Руби.

Продолжение следует…