Текст книги "Кошечка из Сакурасо 3 (ЛП)"

Автор книги: Кэдзи Мидзогути

Соавторы: Хадзимэ Камосида
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 2. Задумайся о мире

Часть 1

Интересно, как люди становятся друзьями?

И что такое мир и покой?

К четвёртому часу желудок уже трещал как заведённый, и Сората рассеянно разглядывал раскинутые по осеннему небу облака, размышляя о нескончаемом цикле жизни.

Перед школьной доской стояла Сирояма Кохару, учитель современной истории, и сладким голоском напевала колыбельную, которая могла бы усыпить даже плачущего ребёнка. Пятеро учеников не выдержали и распластались на партах. Ещё больше учеников делало вид, что держит в руках тетради, а на самом деле тоже дрыхло. Налицо был полный упадок учебного процесса. Прошла какая-то неделя второго семестра, а атмосфера в классе уже вернулась на круги своя.

Первый семестр, в общем-то, шёл так же.

Но за исключением одного...

По классной доске скрипел мел. Глядя на Кохару, точно не скажешь, что та обладала навыком скорописи. На задних партах слышалось сонливое сопение тех, кто явно этому радовался. Снаружи доносились крики учеников на физкультуре. Раздался звук свистка. Ко всей этой какофонии примешался звук пальцев, отстукивающих ритмичные партии на клавиатуре.

Какое-то время Кохару бегала глазами по классу, выискивая источник звуков. Большая часть бодрствующих учеников, включая Сорату, поднапряглись. Они уже пожалели, что не стали спать, когда выпал шанс. А теперь лишь вопрос времени, когда Кохару взорвётся.

Но Сората больше боялся взрыва кое-какой другой бомбы.

Боковым зрением он проверил Нанами за соседней партой. Она сидела прямо и прилежно писала в тетради. Наверное, она заметила, что Сората на неё смотрит. Однако не отрывала взгляда от классной доски.

Он прекрасно понимал, что она игнорирует его умышленно. Пускай могло показаться, будто она просто сосредоточена на уроке, но Сорату она не одурачит. Когда люди находятся в дурном расположении духа, они стараются не показывать вида. И нынешнее состояние Нанами в полной мере соответствовало такому описанию. Атмосфера вокруг неё накалялась. Казалось, что девушка готова растерзать любого, кто её потревожит. Наверное, наполовину она злилась из-за Сораты и наполовину из-за другого ученика, долбящего по клавиатуре.

Прошла неделя с появления Риты, и всё это время Нанами вела себя так.

Сегодня утром они поздоровались на кухне.

– Доброе утро, Аояма.

– Доброе.

– Слушай…

– Если желаешь завести интересный разговор, к твоим услугам Рита-сан, – с улыбкой сказала она и не позволила ему больше вставить ни слова. Возможно, даже отец и дочь в переходном возрасте разговаривают больше.

И Сората не мог внятно сказать, понимал ли он причины её гнева или нет. Быть может, её возмутило то, что Сората согласился оставить Риту в Сакурасо, но что именно ей в этом не понравилось, ему было невдомёк.

Однако с Нанами ещё куда ни шло, а вот с Масиро всё стало по-настоящему серьёзно. У неё словно комом в горле встал его отказ ночевать у него, и теперь она полностью игнорировала Сорату.

– Сиина, уже утро, просыпайся, – сказал он, придя утром будить её.

– Сората дурак, – необычно поприветствовала она.

– Сиина, завтрак~ – сказал он, придя сообщить ей о завтраке.

– Глупый Сората, – оригинально ответила она.

– Сиина, телефон звонит, – указал он.

– Дурак Сората, – высказала она в благодарность, поразив его в самое сердце. Похоже, она вознамерилась рассказать всему миру, какой Сората дурак.

И вот однажды, когда он беспечно встретился с ней взглядом…

– Ву, – угрожающе промычала она, словно дикое животное, прогоняющее чужака со своей территории.

Каждый раз она вгоняла Сорате в сердце маленький шип. Своим нынешним отношением она выматывала его, ведь хоть и немного, но он беспокоился за неё.

А по другую сторону баррикад пристроилась зачинщица Рита, которая загнала Сорату в угол и с притворной улыбкой прописалась в Сакурасо – у него в комнате. Про Тихиро можно и не говорить, они изначально друг друга знали, а вот Дзин и Мисаки довольно быстро нашли с гостьей общий язык.

Каждое утро вместо приветствия Дзин выдавал:

– Рита-сан и сегодня миленькая, да?

– Да, часто слышу, – отвечала она с улыбкой.

И вот сегодняшним утром.

– А на свидание позовёшь?

– Прошу прощения. У меня свидания расписаны на десять лет вперёд.

– Тогда сразу запиши меня на всё время после.

– Звучит как предложение руки.

– Почему бы и нет?

– Если через десять лет останусь одна, то подумаю.

Так они и развлекались, выдавая подобные ответы.

Каждый день заваливающаяся в комнату Сораты Мисаки как-то тоже подружилась с Ритой благодаря играм. Рита, как и Масиро, в игры до сей поры не играла и даже джойстик в руках не держала, но с её ловкими пальчиками она на редкость быстро освоилась в некоторых жанрах.

Что самое удивительное, Риту нисколько не смущала речь и повадки Мисаки. Она с улыбкой относилась к её дурачествам и даже на прозвище Риттан не жаловалась.

– Начинаем собрание «Игра в слова из слов, которые хочется произнести раз в жизни»!

– Стой, сэмпай, просто так не играем! На кону – кто завтра идёт в магазин!

– Тогда я начинаю. «Я отдам тебе половину мира!» Риттан, тебе досталась «а».

– Мне? Надо подумать. «А, водитель-сан, пожалуйста, следуйте за той машиной!» Сората, у тебя «и».

– У-у меня? «Информация есть хорошая и плохая. Что хочешь услышать вначале?» Мисаки-сэмпай досталась «е»!

Тем временем игра на приставке предлагала начать новый раунд.

– «Ерунду тупую хватит нести!» Риттан досталась «и».

– «Эээ~ Извольте приветствовать Риту Эйнсворт». Сорате досталась «т».

– «Такую сумму запиши в чеке, какую хочешь». Сэмпаю «ш».

– «Шагай отсюдова, ты, чтоб завтра тебя здесь не видела». Риттан, «а».

– «А... а в учебнике этого нет». Сората, «т».

– Эй, нечестно два раза подряд!

Так и прошёл предыдущий вечер, и народ друг к другу попривык.

В довершение, не забывая о принципе «кто не работает, тот не ест», Рита предложила помощь в уборке, стирке и даже походах за покупками.

– Чего так оторопел, Сората?

– Думал, ты из тех, кто никогда не занимался уборкой.

– Я ведь жила в одной комнате с Масиро, – пояснила Рита во время стирки, и парень моментально всё понял. Способности Масиро к самостоятельной жизни стремились к нулю, так что кому-то приходилось за ней убирать независимо от страны.

Если и существовала какая-то проблема с Ритой, так это её манера спать. Ночевать в одной комнате стало опасно, потому на второй день Сорате пришлось глубокой ночью выползать на кухню и спать там, а Рита каждый раз выходила утром с таким видом, словно всю ночь падала с кровати.

А когда находила на кухне спящего Сорату, улыбчиво ему говорила:

– Ты так сильно ворочаешься во сне.

При виде её лица он оторопел и невольно позабыл о том, что она злая ведьма, явившаяся по душу Масиро. Кроме того, хоть она и заявила, что обязательно заберёт Масиро в Англию, за первую неделю ничего конкретного для этого не предприняла.

Масиро старательно избегала её, как и Сорату, но Рита не особо беспокоилась, постоянно улыбаясь, и Сората уже стал сомневаться, правда ли она хочет увезти Масиро.

Вчера он всё же не выдержал и поинтересовался у Риты:

– Слушай. Может, мне не следует спрашивать, но тебе разве можно вот так вот оставить Масиро в покое?

Последовал краткий ответ:

– Сейчас говорить с ней бесполезно. Надавлю на неё, и она примет всё в штыки, потому лучше всего будет подождать.

От столь точной оценки ситуации Сората вздохнул. Он спросил её уже после того, как попытался всеми возможными способами поднять Масиро настроение. Хотел бы он, чтобы Рита рассказала ему раньше.

Три дня назад он провалил план с баумкухеном. Днём позже его ждало оглушительное поражение с дынным хлебом. Результатом стал лишь полегчавший кошелёк. Кроме того, вместо благодарности он получил:

– Сората дурак.

– С чего дурак-то?! – провопил он, готовый расплакаться.

Отношения с Масиро оставались натянутыми. Казалось, даже ухудшились. А сегодня утром на её двери появилась надпись «Сорате запрещено», разбившая ему сердце. Не желая сдаваться, он сорвал с двери надпись, скомкал её десять раз и выкинул в мусорку, а потом вломился в комнату...

Но Сората не знал, как пройти дальше по уровню. И уже испугался, что без гайда по прохождению застрял на целую вечность.

Потому оставалось только вздохнуть.

– Эх...

Вот правда, как же люди становятся ближе?

Мир и покой – цель не из лёгких.

Когда Сората пришёл к этой мысли в разгар занятий, что-то щёлкнуло. Он посмотрел вперёд и заметил дрожащую от злости Кохару, которая с хрустом вдавила в классную доску красный мелок.

По лбу развернувшейся к нему учительницы пробежали морщинки. Чудилось, будто её ярость готова проглотить целый мир.

– Акасака-кун~ – льстивым голосом обратилась Кохару к инфантильного вида соседу Сораты, откинувшемуся на спинку стула.

Как оказалось, Рюноске с серьёзным лицом глядел в экран ноутбука. Парень не то что не ответил, а даже не отреагировал.

– Эй~ Акасака~ – прошептал Сората.

Рюноске постучал по клавиатуре.

В кармане у Сораты завибрировал телефон. Думая, кто же это, Сората раскрыл аппарат под столом. Пришло сообщение от Рюноске.

«Пока занят.»

– Отвечай вслух!

Следом пришло второе сообщение.

«Потише, Канда.»

– Вот потому говори вслух!

Наконец, Рюноске посмотрел на него.

– Тебя зовёт Кохару-сэнсэй.

– Не хочу лишний раз говорить с женщинами. Передай ей, пусть выскажется.

– Скажи сам!

– А я вас слышу.

Кохару по-детски надула щёки. Рюноске продолжил работать на клавиатуре, не обратив на учителя внимания.

– Акасака-кун, тебе неинтересен мой урок?

– Как вы могли такое подумать.

– Да? И правда.

На короткий миг на лице Кохару промелькнула радость. Но то была лишь оттепель66
  «Кохару» состоит из иероглифов малый и весна.


[Закрыть].

– Хотя да, неинтересны. Ни вы, ни ваш урок.

На лбу Кохару проступила глубокая морщина. Лучше бы ей бороться со стрессом, иначе он грозит снизить её шансы выйти замуж.

– Не принимайте на свой счёт. Мне неинтересно почти всё в этой жизни.

– Тогда чем же ты так увлечённо занимаешься, Акасака-кун?

Рюноске звучно вдавил клавишу.

Телефон Сораты опять задёргался.

«Просто скажи ей: «Даже если я объясню, ты не поймёшь. Зря потрачу время. Просто возьми и заткнись, сука!»

– Мне сказать такое?!

– Ну, ну, хватит. Вы из меня дурочку делаете? Расскажу-ка я всё Тихиро-тян, – сварливо высказалась Кохару. Похоже, даже у взрослых жизнь шла не так, как им хотелось бы. И зачем тогда вообще взрослеть?

– Я вовсе не делаю из вас дурочку! Не надо меня пихать под общую гребёнку! – завопил Сората, как раз когда пришло сообщение.

«Мы ведь друзья.»

– Не прикидывайся!

– Канда-кун, заканчивай уже.

Никто из одноклассников не решился лезть в их перебранку, кроме Нанами за соседней партой. Она окатила Сорату бешеным взглядом. Нет, она корила его.

– Ты ранил её в самое сердце. А ведь сэнсэй хочет с тобой поладить.

Отчего-то Кохару пристально смотрела на Сорату.

– Сегодня всё моё внимание будет на Канде-куне. Давай-ка встань и читай по учебнику.

– Почему я?!

– У жильцов Сакурасо круговая порука.

Когда Сората мимолётно глянул на Нанами, она сказала ему глазами, что прибьёт его, если он её втянет.

Оставалось только подняться и начать читать вслух.

Из-за Рюноске Нанами дулась всё больше и больше. Получится ли теперь с ней примириться?

Но всё же нужно было как-то наладить отношения с учителем. Возможные проблемы окружающих учеников Сорату не волновали, но если так пойдёт дальше, ему несдобровать.

Как только Сората дочитал, сразу уселся на место, однако Кохару тут же заставила объяснить чувства главного героя в данной сцене, и ему пришлось обратно подняться на ноги. А потом опять заставила читать вслух, затем вызвала к доске и велела что-то записать, и вообще всё внимание на уроке уделяла ему.

Тем временем Рюноске вёл себя тихо. Стало интересно, не одумался ли он, и Сората повернулся к нему, но тот сидел как ни в чём не бывало. Словно уже позабыв недавнюю перебранку, Рюноске возился со смартфоном и не издавал лишнего шума лишь потому, что тачскрин бесшумен.

Несмотря на то, что Рюноске всё больше и больше его бесил, Сората покорно выполнял все требования Кохару. Вскоре, минут через тридцать, Кохару вдоволь наиздевалась над ним, и Сорате разрешили сесть на стул. Некоторое время Кохару ещё приглядывала за парнем, но уже не доставала.

Убедившись, что беда миновала, Сората ещё раз глянул на Нанами. Она прилежно записывала материал. И полностью игнорировала взгляды парня.

Немного подумав, он пододвинул парту к Нанами. У себя в тетради с краю он написал сообщение и показал его девушке.

«Что будешь на ужин?»

Нанами скользнула по Сорате взглядом.

«А спросить у своей грудастой нахлебницы?»

Слова укололи подобно кинжалу. Уже с самого начала Нанами врубила враждебность на полную. Но старт неплохой, она хотя бы не игнорировала его. Тут-то и проверится искусство Сораты вести переговоры. Хотя откуда этому искусству взяться в его репертуаре...

«Да и с чего бы мне любить большие?»

Тема разговора каким-то образом переместилась на сиськи, и Сората непроизвольно бросил взгляд на грудь Нанами. Не то чтобы у нее были маленькие, подумал он. Девушка заметила его взгляд и бросила в парня ластик.

– Ай!

Получив ластиком прямо в лоб, Сората поднял его с пола и вернул Нанами.

«Опять извратился.»

«Из гусеницы в куколку?»

«Из человеческих отбросов в просто отбросы.»

Только начался второй семестр, а Сората уже и человеком перестал быть. Переговоры провалились? Нет, только если сдаться.

«В-всё равно нужно поговорить.»

«Хочешь ведь поговорить о Масиро?»

Нанами попала в самую точку, и Сората остановил автокарандаш.

«Сколько ты ещё будешь её избегать?»

«Это меня избегают.»

«Правда?»

«Наверное.»

«Тогда спроси у неё сам.»

«Что?»

Нанами убрала руку, и стоило Сорате увидеть написанное, как его рука с автокарандашом задрожала.

«Вернётся ли она в Англию?»

Сората оторвал руку от стола, чтобы закрыть неприятные слова.

«Она сказала, что не вернётся.»

Чтобы написать это, ему пришлось как следует изловчиться.

«Но верится с трудом.»

Во что верится? И кому? В Масиро, в сказанное ей или собственные чувства?

Всё это понемногу накапливалось в Сорате и в итоге вылилось в нескончаемую тревогу. Масиро сказала Рите, что не вернётся, но чем больше проходило времени, тем призрачнее казались те слова – а говорила ли она на самом деле так, или ему причудилось?

«А вдруг ей правильнее уехать?»

Какой там правильно, тут же ответило внутреннее я. А вот написать уверенности не хватило, и автокарандаш не сдвинулся даже на миллиметр.

В глубине души Сората понимал, что не хочет отпускать Масиро домой. Но при этом метался между двумя вариантами, не зная, должна ли она вернуться в мир искусства или же ей лучше остаться. Оба варианта казались верными.

«Может, сегодня?»

«Что?»

«Позвать родителей Масиро.»

У Сораты защемило в груди. Слова оставили на сердце незримые раны.

Он не знал, какие родители Масиро люди. Не знал, что они могут сделать. Но, по крайней мере, он понимал, что взрослые отличаются от детей. В последний день летних каникул, на презентации в рамках «Давайте сделаем игру», Сората внезапно осознал для себя, что его жизнь проходит в тесном обществе, ограниченном школой. Аж до боли...

Если родители серьёзно захотят забрать Масиро назад, вероятно, на их пути не возникнет никаких препятствий. Как говаривала Рита, нужно лишь подать заявку в школьное управление и лишить Масиро права жить там, где она живёт в Японии. Какой там Суйко, какое Сакурасо, ей попросту негде будет жить. Пусть даже ему объяснили, что их жизни висели на волоске, Сората, как ни странно, нисколько не удивился.

Потому он мог себе живо представить, что будет испытывать, если наступит будущее, в котором Масиро забирают в Англию.

Пускай он понял всю критичность ситуации, прошла уже неделя.

«Есть то, что уже не исправишь.»

Написанные Нанами слова легли камнем на грудь. Чтобы выпустить боль наружу, Сората нацарапал автокарандашом следующее.

«Ты прям вся такая правильная.»

Нанами изумлённо покосилась на него.

«Ляпнул лишнего. Прости.»

Всё как и сказала Нанами. Однако Сората не был взрослым, который покорно примет судьбу, понимая, что Масиро может исчезнуть, как и не был ребёнком, который будет эгоистично размахивать кулаками, настаивая на своём.

Его чувства постоянно болтались в подвешенном состоянии. И не склонялись в какую-то одну сторону. Хоть внутри он и не хотел, чтобы Масиро уехала, все же не мог отделаться от мысли, что Масиро должна вернуться в мир искусства, как увещевала Рита, и проявить себя там. Но при мысли о том, что приедут родители... что не станет Масиро, у Сораты трепетало сердце.

Пребывая два-три дня в таком состоянии, Сората метался от одной идеи к другой, словно стрелка поломанного компаса.

«Нас всех это касается.»

Нанами пристально посмотрела на него. Он-то понимал: Нанами тоже беспокоилась. И точно так же не могла найти выход из положения, которое может привести к отъезду Масиро. Потому это касается их обоих. Сейчас требовалось не отворачиваться от проблемы, а повернуться к ней лицом, пускай и с показной храбростью. Но если он хотел двигаться вперёд, слова Нанами не должны его сломить.

«Попробую поговорить с Сииной», – записал в углу тетради Сората.

«Да пожалуйста.»

На ответ Нанами он едва заметно улыбнулся.

Кохару что-то говорила. О, том, что хочет парня, что хочет замуж, – о чём угодно, но совсем не о теме урока. Что Тихиро, что Кохару – куда катятся учителя в этой школе? А в довершение картины снова раздался стук по клавиатуре. Тык-тык-тык...

Внезапно звук прекратился. И его заменил дребезжащий шум из сумки. Сората навалился назад... Источник шума находился прямо позади Нанами, и парню стало интересно.

Естественно, Сората туда посмотрел. Хотел уже и рот открыть.

Любопытствуя, развернулась и Нанами.

Их взгляды устремились на жильца комнаты 102 в Сакурасо – Акасаку Рюноске. На столе у него красовалось разложенное бэнто с ярко-красным содержимым: четыре помидора, и больше ничего. Словно помидоры служили гарниром самим себе. Рюноске схватил один, несмотря на урок, и без малейшего колебания хорошенько его куснул. Во все стороны брызнул липкий сок и, пролетев по умеренной параболе, попал прямо в лоб Нанами.

Сората впервые услышал, как Нанами слетает с катушек. Возможно, ему и показалось, но услышать он услышал. Испугавшись жуткой ауры Нанами, он задавил в горле вопль, который хотел исторгнуть в адрес Рюноске.

Нанами вытерла платком лоб.

– Всю неделю я сдерживалась из последних сил, но моё терпение заканчивается… – Фраза прозвучала таким морозящим кровь басом, какого никак не ожидаешь от неё. – Напропускал кучу дней, а тебе всё равно...

Рюноске ничто не пронимало... Или лучше сказать, он будто даже не слышал обращённые к нему слова и всецело сосредоточился на поглощении помидор.

– Веди себя прилично!

Рюноске потянулся ко второму помидору.

– Я к тебе обращаюсь, Акасака-кун!

Взгляды всего класса сосредоточились на них. Сората, Нанами и Рюноске составили про́клятый треугольник.

– Идёт урок. Поосторожнее с разговорчиками, Хвостик. Мешаешь учителю и одноклассникам. Погляди, отвлекла всех.

– Не желаю слышать это от человека с одними помидорами в бэнто!

Нет, в этой ситуации прежде всего нужно было указать на то, как он без задней мысли уминал помидоры посреди урока. Нанами перешла в словесную атаку, потому Сората моментально успокоился.

– Помидоры – продукт, обладающий большой пищевой ценностью. Вполне естественно ими питаться.

Сората хоть и не хотел вмешиваться, но выбора не оставалось. Весь класс, включая учителя Кохару, возложил на него свои надежды.

– Аояма не просила рассказать ей подробности про помидоры...

– Да знаю. Говорят, в помидорах много каротина, от которого они становятся красными от спелости, а врачи – синими от голода.

– Теперь уже о питании заговорили! И вообще, откуда столько знаешь?!

– Замолчи, Канда-кун!

– Прошу прощения...

Кохару позади него скоропалительно выдала «Слабак», но Сората решил перетерпеть её замечание.

– Ближе к делу, Хвостик.

– Прекрати есть на уроке.

– Я восполняю силы. Требуется предотвратить дисфункцию, связанную с голодом и нарушенным графиком питания.

– Подожди обеденного перерыва!

– Терпеть – организму вредить.

– Тогда почему у тебя каждый день одни помидоры в бэнто?!

Сората тоже это заметил, но зачем так заострять на них внимание?..

– Потому что составлял ежедневное меню наспех. Чтобы увеличить рабочее время, я придерживаюсь одного набора продуктов. Стоит не думать постоянно о еде, и лишнего времени появляется на удивление много. Каждый день я смогу делать на одно-два дела больше. В случае помидор можно исключить время на готовку, уделить больше времени рабочим задачам и есть во время работы одной рукой. К тому же стандартизация каждодневного меню превращает еду в рутину, а это в свою очередь улучшает концентрацию. У тебя такой плотный жизненный уклад, Хвостик: школа, допзанятия, работа, комитет. Советую брать с меня пример.

Само собой, Нанами не ожидала настолько подробного объяснения. Следующая фраза далась ей нелегко.

– В-в любом случае, слушай урок. Ты много шумишь.

– Шум такого уровня отвлекает только тех, кто не сосредоточен на уроке. Если человек не заинтересован изначально, я это всегда подмечаю. Кстати, я посещаю школу лишь затем, чтобы перейти дальше и выпуститься. Чтобы добиться этих двух целей, необходимо посещать больше двух третей занятий и не завалить выпускные экзамены. Следовательно, мне ни к чему слушать урок. Исчерпывающее объяснение?

Нанами, которая, должно быть, разозлилась, сделала сложное лицо. Её настроение читалось как открытая книга. Её захлестнуло скорее не возмущение, а недоумение. Что вообще он несёт?

Но Нанами не собиралась давать слабину.

– Действуя только в своих интересах, ты плохо влияешь на окружающих. А это проблема.

– Думаю, если посмотреть в целом, больше проблем создаёшь ты, Хвостик, прерывая урок и заваливая меня жалобами. Канда тоже так думает.

– Не втягивай меня!

Нанами резко вскочила со своего места. До взрыва оставались мгновения.

– В туалет?

Вот теперь Рюноске наговорил лишнего.

– Я тебя сейчас пришибу!

– Эй~ Стой, Аояма! Драться запрещено!

Сората рефлекторно дёрнулся и встал между Нанами и Рюноске.

– Вот поэтому я не переношу женщин. Они вносят лишние флуктуации в электрическую активность мозга и нарушают спокойствие. Полный абсурд с твоей стороны навязывать другим собственное мнение о том, что правильно. Твои правила и правила мира могут не совпасть, и тогда ты попадёшь в беду. Не ты центр мироздания, Хвостик. Центр мироздания – это я.

– Не подливай масла в огонь!

– Сирояма-сэнсэй, одолжите, пожалуйста, словарь на столе.

– Оружие запрещено, Аояма! Успокойся! И не бери ничего у Кохару-сэнсэй!

Кохару словно выступила на стороне Нанами и без колебаний передала ей японский словарь.

– Я его отмою и верну.

– Чем ты задумала его марать?!

Раздался звонок, извещающий о конце урока.

– Хорошо~ Тогда на сегодня с уроком всё. Аояма-сан, словарь пойдёт как улика, потому можешь его не возвращать.

Кохару быстро собралась и покинула классную комнату.

Оставшиеся одноклассники задержали от волнения дыхание.

А Рюноске тем временем умял помидоры. В коробке для бэнто оставались четыре зелёных веточки. Коробку он вернул в сумку и встал со своего места.

– Акасака, не будешь давать отпор?

– Насилием ничего не решить. Я в туалет.

Он повернулся кругом и стремительно утопал прочь. Сората и Нанами проводили его взглядом до коридора, не в силах что-либо сказать.

– Канда-кун.

– Что?

– Пожалуйста, разреши разок тебя ударить.

– Насилием ничего не решить.

– История с тобой не согласится.

– Давай-ка обсудим это! У меня есть своё мнение о трактовке истории!

Хотя вскоре гнев Нанами стих, Сората потратил на это весь обеденный перерыв. Но все его миротворческие усилия пошли прахом, когда во время пятого урока, английского, между Нанами и Рюноске, доводящего до ума обновление для Горничной, разгорелся новый военный конфликт.

– Акасака-кун, что такое, по-твоему, школа?!

– Место, где собирается бесполезный молодняк.

– Ты сейчас всех старшеклассников страны против себя настроил.

До мира и гармонии ещё топать и топать, подумал Сората.