Текст книги "Бас (ЛП)"
Автор книги: Кайли Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Дай мне минутку.
Он ещё больше смеялся надо мной.
– Ох. Глупые гормоны беременности. – Я встала, как вкопанная.
Белки в глазах Вона вдруг показались мне огромными и ослепительно яркими. В который раз я столкнулась с мужским страхом. Не знаю, почему. Не то чтобы была хоть какая-то вероятность, что у меня был его ребенок. Ирония, что парень, играющий дэс-металл, испугался беременной девушки, меня совсем не впечатлила.
Хороший же способ сохранить секрет. Как только я проболталась, мне захотелось дать себе пощёчину. Либо это, либо купить себе намордник. Моя беременность была скрыта с поля зрения широкой общественности, и мне очень хотелось, чтобы так всё и оставалось.
– Я бы предпочла, чтобы это осталось в секрете, – сказала я, понизив голос и подойдя ближе к мужчине. – Просто, срок ещё маленький, и…
– Вон. – Бен протянул руку мужчине буквально источая тестостерон. – Как дела?
– Да, хорошо, Бен.
– Вижу, ты познакомился с Лиз. – Он сунул долгожданный сок в мою свободную руку, и выхватил пиво из другой. Затем он открыл эль и начал жадно пить.
– Да, мы как раз болтали, – сказал Вон. Боязнь детей радостно покинула его лицо, оставив взамен дружелюбную улыбку. Слава Богу. Возможно, он ничего не расскажет. – Оказалось, что она – фанатка.
– В самом деле?
– Да, – подтвердила я. – На прошлой неделе песня «Stop» была у меня на повторе.
Получилось.
– Ясно, – улыбка Бена выглядела почти так же естественно и непринуждённо, как шуба в июне. Что бы он ни задумал, мне это не нравилось. Затем, как я и думала, он скользнул рукой вокруг моей шеи, притянув меня ближе. Только не как девушку или возлюбленную. Нет, ничего подобного. – Лиз теперь свояченица Мала. Не так ли, милая?
– Ага.
Забавно, мне всегда нравилось, когда он так меня называл. Однако, в этот раз, всё было иначе. Я сделала глоток яблочного сока в попытке успокоиться.
Нахмурив брови, Вон взглянул на нас поочерёдно, явно сбитый с толку.
– Не знал об этом.
– Да. Прости, что пугаю тебя Малом, но она под запретом. Всё понятно, чувак?
Бен поцеловал меня в макушку, а затем окончательно перешёл все границы и, в самом деле, взъерошил мои волосы, как будто я была сопливым ребёнком.
– Можно тебя в спальню на пару слов, Лиз?
– Конечно, Бен, – сказала я сквозь зубы.
Он повёл меня сквозь толпу, едва касаясь моей спины рукою. Дверь в главную спальню была закрыта – вероятно, поэтому она не была так же заполнена людьми.
Я не сказала ни слова, пока он не закрыл нас изнутри. И после этого, я всё ещё молчала.
Взамен, я выплеснула свой напиток ему в лицо.
– Какого хрена?! – взревел он, вытирая яблочный сок с глаз.
– Как ты смеешь ерошить мои волосы, будто я твоя младшая сестра или что-то вроде того. – Я бросила пустую бутылку на ковер. – Как ты смеешь?
– Я делал тебе одолжение.
– Чёрта с два ты делал мне одолжение.
Мужчина, отставил пиво в сторону и бросился вперёд, возвышаясь надо мной.
– Этот парень – чёртов кабель, Лиз. Почти каждую ночь в турне у него были разные женщины.
– Что за чушь ты несёшь?
– Я не вру тебе. Он флиртовал с тобой, пытаясь залезть в твои трусики. Это обычно он и делает.
– Я не о нём говорю.
Бен моргнул.
– Мы с тобой не вместе, помнишь? Если я хочу флиртовать с парнем, я буду. Это не твоё дело.
– Ты беременна моим ребёнком.
Увидев этот гнев в глазах, умная женщина отошла бы назад. Плевать на это. Я столкнулась с ним нос к носу. Ну, по крайней мере, насколько это было возможно с нашей разницей в росте. В следующий раз, когда у нас будет ссора, я определённо захвачу с собой лестницу.
– Верно, Бен, я беременна нашим ребёнком, – сказала я, тяжело дыша. – И я в этом турне для того, чтобы помочь нам понять, как ладить и быть родителями. Это предполагает взаимное уважение друг к другу.
– Я уважаю тебя, Лиз. Но я не могу просто стоять и смотреть, как какой-то игрок пытается подцепить тебя.
– Да неужели? Скажи мне, что у тебя не было секса с одной из этих чудесным образом свободных, едва одетых дам. Дай мне знать, что это не просто какие-то запутанные двойные стандарты, которые ты пытаешься навязать мне.
Он не смог этого сделать. Его рот захлопнулся, и он отошёл назад, увеличивая пространство между нами. Это не должно было ранить, но так случилось. Сердца всегда так глупы. По крайней мере, он не пытался оправдаться.
– Нет? – спросила я.
Никакой реакции.
– Мы не вместе. Ты не имеешь права отпугивать парня от меня. И относиться ко мне таким образом – как к ребёнку, взъерошивая мои волосы, называя меня «милой»... – Мои глаза зудели, наполняясь влагой. Стремительно. – Как ты, блин, посмел?
Мне следовало бы убежать отсюда. Я хотела. Однако, мысль о потере самообладания перед крутой толпой на вечеринке остановила меня. Должен был быть другой выход. Всего несколько минут, и я могла бы собраться и отправиться на поиски своей комнаты.
– Мне нужно в туалет.
Моё достоинство было мизерным, примерно такого же размера, как и мочевой пузырь с тех пор, как появилась фасолинка. Мне приходится достаточно часто ходить в туалет, так что я не совсем лгала, несмотря на внезапный приток влаги в моих глазах. Тупые гормоны. Дурацкие мужчины со своей проклятой спермой. Я вошла в великолепную ванную комнату и захлопнула дверь. Одна за другой, слёзы стекали по моим щекам.
А девушка в зеркале, она всё ещё не светилась от счастья. Чертовски несправедливо.
Я сделала свои дела в туалете, вымыла руки, а затем лицо. Все эмоции внутри меня продолжали нарастать, угрожая снова выйти наружу. Эта ситуация с Беном прокручивалась в моей голове. Так что я сделала то, что сделала бы любая здравомыслящая, сбитая с пути двадцатиоднолетняя недоучка – забралась в массивную, пустую ванну, чтобы остыть и переосмыслить свою жизнь. Вообще-то, мне было довольно удобно. Вдалеке я слышала, как продолжалась вечеринка, с болтовнёй и музыкой. Можно подумать, что у такого высококлассного отеля, как этот, стены будут толще.
Я сидела там добрых пять-десять минут, пытаясь успокоиться и разобраться с этой ситуацией. Возможно, нам с Беном не стоит говорить какое-то время. Нам не нужно быть друзьями, чтобы вместе растить ребёнка, если это действительно должно было произойти. Если он передумает участвовать в этом, то никто не удивится. Жёстко, но это правда.
Неважно. Будь, что будет, я справлюсь.
– Где Лиззи? – спросил глухой голос в соседней комнате, мужской и резкий. Джимми Феррис. Я понятия не имела, почему это его волновало.
– В туалете, – сказал Бен. – Чего ты от неё хочешь?
– Полагаю, Мал и Энн заняты, навёрстывая упущенное время. Лена подумала, что Лиззи хотелось бы провести с ней время.
– Мы тут кое-что обсуждаем. Я спрошу её через несколько минут.
Джимми фыркнул.
– У вас сейчас приятная беседа, да? Вот почему ты весь мокрый, а пустая бутылка лежит на полу? Попробуй ещё раз, Бен.
– Не твоё собачье дело.
– В этом ты прав. Не моё. Ну да ладно…
В какой-то момент все замолчали, и я напряглась, чтобы услышать хоть что-то, что-нибудь.
– Мужик, ты, бл*дь, всё только сильнее с ней усложняешь, – сказал Джимми, нарушая тишину. – Так или иначе, отныне эта девушка будет в твоей жизни. То, как ты себя ведёшь, не приведёт ни к чему хорошему.
– Да что ты знаешь об этом? – зарычал Бен.
– Что я знаю о том, как облажаться с девушками? Ты серьёзно?
Ничего в ответ.
– Сколько раз ты разговаривал с Лиззи в прошлом месяце?
– Мы разговариваем.
– Только не лицом к лицу, иначе я бы узнал об этом от Мала. Ещё один бардак, с которым ты не смог разобраться.
– Я работаю над этим, – сказал Бен, его голос был полон гнева. – Я с ним всё улажу.
– Поверю только, когда сам увижу.
– Не читай мне нотации о том, как портить отношения с группой. Где ты, чёрт возьми, был на прошлой репетиции перед Сиэтлом?
Джимми усмехнулся.
– Отвозил Лену на приём к акушеру-гинекологу. Ты хоть, чёрт возьми, знаешь, кто это?
– Конечно, черт подери, я знаю.
– Разве? Ты отвозишь Лиз на приёмы? Присматриваешь за ней? Конечно, нет. Потому что, если бы ты это делал, все остальные члены этой группы уважали бы тебя намного больше, чем сейчас.
– Мы отправились в турне, – сказал Бен.
– Некоторые вещи намного важнее, мужик. Забота о женщине, которая носит твоего ребёнка, например.
– Джим…
– Сколько раз ты звонил этой девушке с тех пор, как мы были в турне?
– Какого хрена? Ты теперь консультант по отношениям?
Джимми рассмеялся.
– Моя женщина не швыряет мне в лицо напитки, так что, если тебя это волнует, я мог бы им быть.
– Она не моя женщина.
– Она та девушка, которой ты сделал ребёнка, кретин. И если она переживает хотя бы половину того дерьма, с которым сталкивается Лена, то ты – самый низкий подонок, с которым я когда-либо сталкивался, потому что заставляешь её справляться с этим в одиночку.
Думаю, у Бена не нашлось ответа.
Должна признать, я переживала за него. Он любил этих парней, как братьев, и я нормально справлялась со всем сама, более или менее. И да, я чувствовала себя немного виноватой за то, что подслушивала этот разговор. Хотя, учитывая то, что я была предметом обсуждения…
– Ребёнок постоянно влияет на перепады её настроения. В одну минуту она в глубоком отчаянии, переживает о том, как мы справимся с этим, уверенная, что всё полетит к чертям, и я брошу её. Как бы не так! Затем, всё хорошо, и она снова взволнована тем, что станет мамой.
Пауза.
– Ей тяжело, мужик, всё меняется. И я знаю, как чертовски страшно сталкиваться с этим.
– Джим…
– Нет. Просто заткнись и послушай. Я почти закончил. – Джимми тяжело выдохнул. – Никто из нас не планировал этого. Но ты должен прекратить быть придурком года и привести себя в порядок, пока ещё не слишком поздно.
– Ладно. Я поговорю с ней.
– Подумай, Бен. Просто подумай. Как, чёрт возьми, ты собираешься объяснить это своему ребёнку через пять или десять лет? Что его мамочка не разговаривает с тобой, потому что ты провёл всю её беременность, прячась за бутылкой и трахаясь с фанатками?
Мой желудок резко сократился. Вот такие дела. Конечно же, я знала, что он был с другими женщинами. Тем не менее, это всё равно ранило.
– Всё не так, – закричал Бен.
– Всё именно так. Дай мне передохнуть, чувак. Только то, что я не приходил на твои ночные вечеринки, не значит, что я не знаю, что здесь происходит. Чёрт возьми, все это видят.
Бен опять молчал.
– Не знаю, хочешь ты её или нет. Но я говорю тебе сейчас, ты потеряешь её, ты потеряешь своего ребёнка и оставшуюся часть самоуважения в придачу. Твои родители были никудышными, как и мои, так что ты знаешь, каково это. Разберись со своим дерьмом.
Дверь спальни открылась, шум вечеринки стал звонче.
– Если Лиззи захочет провести время с Леной, просто приведи её. Ей будут рады в любое время.
Бен не ответил.
Шум вечеринки снова утих, когда закрылась дверь спальни. Затем послышался громкий звук ударов. Раз, два, три раза. Я с удивлением посмотрела на дверь ванной комнаты, с небольшой крупицей страха. Было чертовски громко.
Возможно, мне пора уходить.
– Лиз, можно мне войти?
– Не заперто, – сказал я стоящему за дверью.
Очень медленно, ручка повернулась. Затем Бен просунул голову, будто ожидал, что снаряды, жидкие или наоборот, полетят в его направлении.
– Ты в безопасности, – сказала я.
– Привет.
– Привет.
Он ничего не сказал, и просто повернулся к раковине, чтобы вымыть лицо и шею. Полагаю, я хорошо постаралась, обливая его, потому что он снял футболку и отбросил в сторону. Затем он стал отмывать руки.
Только затем он подошёл.
– Не возражаешь, если я присоединюсь?
Я пожала плечами.
– Это твоя ванна.
Вздохнув, он забрался и сел напротив меня на другом конце ванны. Я подтянула ноги, чтобы убедиться, что у него было достаточно места без необходимости прикасаться. Он вытянул свои длинные ноги по обеим сторонам от меня, взгляд приклеен к моему лицу. Как нелепо мы, должно быть, выглядели – я, полностью одетая в пустой ванной, и он в джинсах и больших чёрных ботинках. Боже, у него была красивая грудь. Я старалась не замечать этого, но некоторые вещи были вне моего контроля. Полуголый Бен определенно был одной из них. Тем не менее, перепалка с Джимом беспокоила меня. Также, как и необработанные розовые костяшки пальцев его правой руки. Этим ребятам, очевидно, нравилось бить стены в порыве злости. Я помнила, как однажды Мал сделал то же самое. Мужчины. Такие вспыльчивые.
И, разумеется, в последнее время я ничего ни в кого не бросала.
– Ты слышала, как мы и Джимом ссорились, – сказал он.
– Было сложно не услышать.
Он кивнул.
– Он был прав только в одном: прошло уже какое-то время с тех пор, как мы разговаривали. Я имею в виду, действительно разговаривали.
– Да.
На мгновение мы замолчали. Я чертовски уверена, что не собиралась нарушать тишину первой. В тот момент я просто не была такой храброй.
– Я, эм ... слишком был занят турне. – Он вытянул руки вдоль края ванной, очевидно, пытаясь устроиться поудобнее, насколько жёсткая керамика и сама ситуация позволяют. Он проигнорировал небольшую полосу крови на правой руке. – За несколько недель до этого Адриан заставил нас поговорить с каждым чёртовым репортёром в стране. Это было безумием.
– О.
– Продюсеры думают, что музыка просто создаётся сама по себе. Они думают, что когда Дэйв написал песни, нам нужна одна или две попытки в студии – и всё готово. Но это фигня. Требуются часы, иногда дни, чтобы найти правильное звучание. – Огонь ярко пылал в глазах поверх выпивки и Бог знает чего. Его страсти к музыке. – Дэйв раньше тоже был перфекционистом, но все ребята сейчас отвлекаются, смотрят на часы, желая вернуться домой к своим женщинам. Только я один сижу там с Дином и Тайлером до четырёх, бл*дь, утра, пытаясь сделать всё идеальным.
– Похоже, у тебя много работы.
– Так и есть. Джимми и Мал взрывают публику, а Дэйв всё ещё пишет песни. В группе всё сейчас сводится на мне, взять хотя бы работу над звуком. – Он почесал подбородок. – Знаю, что это звучит, словно я самодовольный и помешанный на искусстве, но всё это важно, понимаешь? Что бы мы ни сделали, мне нужно знать, что это лучшее, на что мы способны.
– Я понимаю.
– Я не избегал тебя, Лиз, но также не стремился повидаться с тобой. Ты могла это заметить.
– Верно.
– Думал, что лучше позволить ситуации с Малом и Энн утихнуть. Хотя, это просто ещё одно оправдание. – Тёмные глаза впивались в меня, словно он мог видеть мою душу. Кто знает, возможно, и мог. Я всегда чувствовала себя с ним слишком открытой, выставленной напоказ. Он только сильнее запутывал меня всеми этими желаниями и потребностями. Не знаю, чувствовала ли я к нему любовь или вожделение. Но что бы там ни было, это было отстойно.
– Прости, Лиз, – сказал он, его мягкий, глубокий голос заполнил комнату. – Я сказал, что буду твоей опорой, и не сделал этого. Я снова исчез, и на этот раз ты в самом деле проходила через всякое дерьмо. Серьёзное дерьмо.
Ха.
– Джимми был прав. Ты не должна была проходить через это в одиночку.
– Всё было не так уж плохо. – Я отвернулась. Слишком много эмоций за один день. – Со мной была Энн.
– Да, но это наш ребёнок, а Энн – не я.
Я вдохнула носом и выдохнула ртом, аккуратно и медленно, пытаясь успокоить своё сердцебиение. Это правда. Его отсутствие оставило свой след, и никакое количество ободряющих лекций, прочитанных перед зеркалом в ванной, не могло изменить этот факт.
– Не так ли? – спросил он.
– Да, Бен, это так.
Он медленно кивнул, словно что-то было решено.
– И что теперь? – спросила я.
– Поговори со мной. – Пальцы его левой руки мелькали, играя с твёрдым краем ванны. От нервов или нет, я понятия не имела. По крайней мере, кровь на костяшках правой руки высохла.
– О чём?
– Обо всём, что я должен был услышать в прошлом месяце. – Мужчина был серьёзным. Очень. – Больше никаких чёртовых бесполезных сообщений, Лиз. Поговори со мной. Сейчас, лицом к лицу. Помоги мне доказать, что Джим ошибся.
Дать ему ещё один шанс.
Я смотрела на него, мой мозг подбирал слова. Но всё, что приходило на ум, было лишено либо достоинства, либо мощи. О, чёрт. Могла ли я доверить ему свои слабости и проблемы? Вот в чём вопрос.
– Ну же. Как на самом деле ты поживаешь? Что с тобой происходит? – напирал он. Я нахмурилась, глядя на него, а он хмурился в ответ. – Лиз, пожалуйста.
Я застонала в поражении.
– Ладно, я облажалась.
– Почему ты облажалась?
– Так много причин. – Я отбросила волосы с лица назад – я больше не собиралась прятаться. – Беременность – отстой. Это естественно, как же. Я, наконец, перестала блевать, но я устаю всё время. Отказ от кофе дался мне ужасно. Никакая одежда больше мне не подходит из-за этих дурацких грудей, и они постоянно болят. Такое чувство, будто я должна писать каждые тридцать секунд, и, к тому же, я плачу каждый раз, когда показывают рекламу «Здорового пса». Это нелепо.
Маленькие морщинки появились по обе стороны от его носа.
– Ты плачешь из-за рекламы собачьего корма?
– Да. Щенки прыгают друг через друга, чтобы добраться до своей матери, и они так красиво виляют своими милыми маленькими хвостиками и всё такое.
Он просто уставился на меня.
– Я знаю, что съезжаю с катушек, Бен. Поверь, я это прекрасно знаю.
– Эй, всё в порядке. – Он прикрыл улыбку рукой. Слишком поздно, ублюдок.
– Ты пытаешься бороться со всеми этими гормонами, которые просто **анулись. Дерьмо. Шизанулись.
– Шизанулись?
– Я стараюсь не ругаться, – объяснила я. – Хочешь, чтобы первое слово, которое выдаст наш ребёнок, было чем-то плохим?
– Нет. Понятно. – Мужчина невероятно плохо скрывал ухмылку. – Никакой ругани.
Придурок. Я сощурила глаза, сдерживая собственную улыбку.
– Я воспринимаю тебя всерьёз. Честно. – Он хладнокровно врал. Хотя, было довольно приятно видеть его улыбку и слышать его низкий смех. По крайней мере, плохое настроение исчезло.
– А мои лодыжки толстые и мерзкие, – сказала я. – Это нелепо.
– Что? Покажи мне. – Гигантская лапа схватила мою ногу и потащила к себе на колени. Без прелюдии он засучил штанину джинсов и снял сандалию, бросив её на пол. – Выглядит прекрасно. С ней всё в порядке.
– Моё тело задерживает жидкость. Это отвратительно.
Одной рукой он откинул назад свою длинную, тёмную чёлку, и взглянул на меня с сомнением.
– Отпусти мою ступню, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты смотрел на неё.
Он медленно покачал головой.
– Это все, что ты делала в прошлом месяце? Убеждала себя во всяком бреде и плакала из-за рекламы собачьего корма?
– Моя лодыжка стала определённо толще, Бен. И я объяснила по поводу рекламы собачьего корма. Отдай мне ногу.
– Нет. – Он засунул одну ногу под другую и поместил мою ступню сверху, прежде чем начать массировать пальцы моих ног. Чёрт, как же хорошо. У мужчины были невероятно сильные пальцы. Должно быть, это результат игры на басу. Его большие пальцы вонзались глубоко в свод ступни, и мой позвоночник буквально плавился. Небеса, нирвана – всё это было в моей власти, пока он продолжал делать своё дело.
– Боже, как же хорошо, – вздохнула я блаженно, погружаясь глубже в ванну.
Он издал грубый рык. Я бы могла перевести это словом «хорошо».
– С твоей рукой всё в порядке? – спросила я в конце концов.
Он посмотрел на меня из-под темных бровей, губы были сжаты. Его волшебные пальцы на мгновение остановились, затем продолжили массировать.
– Я, возможно, оставил дыру в стене или несколько, после того как Джим ушёл.
– О.
– Он был прав. Ты одна справлялась со всем этим с самого начала, а всё, что сделал я, это откупился от проблемы, в надежде, что она исчезнет. – Он спустился вниз, растирая пятку и уделяя внимание моей опухшей лодыжке. – Я не хотел ничего знать, Лиз. Вот почему я держался на расстоянии. Я просто хотел жить, как обычно, притвориться, будто ничего не происходит.
– Я тоже. Но моё тело постоянно всё портит. – Я смеялась, несмотря на то, что тема была явно невесёлой. – Мы не такие уж и разные, Бен. Эта ситуация привела нас обоих в замешательство, и это ещё, мягко говоря.
– Не оправдывай меня, – ворчал он.
– Ладно, ты – засранец, и подвёл меня. Снова. Чувствуешь себя лучше?
На этот раз его улыбка стала намного шире.
– Думал, мы не ругаемся.
– Ой.
Удивительно, как массаж ступни влиял на моё настроение. В тот момент я любила весь мир. Истинный гнев был за пределами моей досягаемости. Бен схватил другую ступню, снова закатал мои джинсы и отбросил сандалию. Я не сопротивлялась – нет, сударь, ни за что.
– Могу я задать тебе вопрос? – спросила я.
– Валяй.
– Почему ты не хочешь иметь детей?
– Потому что это я, Лиз. Что видишь, то и получишь. Мне нравится, когда всё спокойно, легко. Но ты и я, между нами никогда не было всё гладко. С той минуты, когда я тебя увидел, всё было сложно. Сначала с Малом, а затем с разницей в возрасте, и теперь с беременностью. – Он покачал головой. – Некоторым женщинам плевать, когда я прихожу и ухожу. Всё хорошо. Но тебе и ребёнку, вам нужно больше, чем это. И вы заслуживаете большего.
– Мы мешаем твоему образу жизни.
Он посмотрел на меня исподлобья.
– Дело не только в этом. Дерьмо. Никогда не пытался объяснить это кому-то раньше. Когда ты была ребёнком, ты когда-нибудь играла в какую-нибудь игру, которая просто переворачивала твой мир? И ты просыпалась утром и понимала, что сегодня тебе ничего не нужно делать, только играть в эту игру весь день, и чувствовала, словно жизнь не могла быть лучше? Вот какова моя жизнь. Каждый день я встаю и занимаюсь музыкой, я что-то создаю.
Я печально кивнула, наконец-то понимая. Бен был человеком, живущим своей мечтой. Как будто кто-то мог с этим поспорить. Возможно, он свыкнулся с мыслью обо мне. Однако, реальность была таковой, что для меня никогда не будет места в его жизни.
– Когда ребята заняты, я могу сесть на самолет и попробовать что-то новенькое с другой группой, – продолжал он. – Провести время или стать приглашённым артистом в их альбоме. Даже наигрывать музыку с незнакомыми людьми в каком-то дерьмовом маленьком баре, где никто не знает моего имени. Такова моя жизнь, каждый день. Я делаю что-нибудь новое, учусь чему-нибудь. И это охрененно. Ничто не сравнится с этим.
– Звучит замечательно.
– Так и есть, – сказал он. – Вот почему я никогда не думал о детях. Даже девушка казалась слишком большим отвлечением. Не пойми меня неправильно, мне нравятся женщины. Но всегда было легче найти кого-то на ночь, чем связываться с чем-то, что противоречит тому, кто я есть, что я люблю делать.
Я кивнула. Что тут скажешь? Вступать в отношения и ожидать, что другой человек изменится, было глупо. У нас с Беном всё закончилось прежде, чем началось, я просто об этом не знала, не понимала до этого момента. Несомненно, я ему нравилась, но этого было недостаточно.
– Это не значит, что я не буду рядом с тобой и нашим ребёнком. Ты сказала, что мы можем быть друзьями, – сказал он. – Это предложение всё ещё в силе?
Быть друзьями было правильным решением. Я отбросила своё разочарование и нацепила улыбку на лицо.
– Безусловно.
– Мне бы хотелось этого.
Были только я и фасолинка, фасолинка и я. Что бы ни случилось, у меня будет поддержка моей малышки. Её отец мог делать всё, что пожелает. И правда была в том, что если бы он вот так продолжал массировать мои ступни, я бы была его лучшим другом, несмотря на дыру в моём сердце.
Он продолжал смотреть вниз, полностью концентрируясь на своей работе. Как правило, мои ступни не были такими увлекательными. В конце концов, у него мог быть фут-фетиш. Пальцы вырисовывали успокаивающие круги на моей дрянной лодыжке, прежде чем ещё раз упереться в свод ступни. Абсолютное и совершенное блаженство. Я в значительной степени чувствовала, как мои сумасшедшие детские гормоны сдают позиции и предлагают ему себя, прихорашиваясь и называя его Папочкой, грязными словечками. Что эти руки могли бы сделать со мной. Каждая частичка меня чувствовала себя легко и чудесно. Даже трепетала.
Подождите. Дерьмо, я была не на шутку возбуждена.
Раненое сердце, по-видимому, не выдержало конкуренции чрезмерно пылкой вагины. Жажда спермы была лишена смысла. У меня уже был ребёнок на борту. Мои непристойные, требующие внимания соски вульгарно и гордо выпирали из-под майки, просто умоляя о его губах. Состояние между моими ногами было не лучше. С каких это пор, мои ступни стали такой откровенной, с категорией «только для взрослых», эрогенной зоной? Его умелые руки занимались сладкой, порнографической любовью с пальцами ног, а мои мышцы превратились в желе. Мои ноги просто распахнулись в приглашении. Вне моего контроля, клянусь. Всё это было так невероятно хорошо.
Боже правый, чёрт возьми. Никто не предупреждал меня, что беременность может способствовать такому возбуждению.
Несмотря на экстаз, я не могла не заметить, что было всего лишь около трёх-четырёх дюймов между подушечкой моей ступни и выпуклостью под ширинкой его джинсов. Будет совсем не трудно прикоснуться. Пожалуй, небольшого изгиба было более, чем достаточно. Я могла бы просто провести пальцами по промежности этого бедняги, а затем вздохнуть, притворяясь, что это была какая-то глупая (замечательная) случайность. Ой, какая я неуклюжая, ласкаю невинные, ничего не подозревающие гениталии мужчины своей ступнёй. Как стыдно – хотя, на самом деле, такое может случиться с каждым.
Нет.
И, в самом деле, отчасти поэтому, по моему опыту, друзья не массируют ступни друзей, если только не происходит ничего большего. Я и так достаточно легко запуталась из-за этого мужчины, не нужно всё усложнять.
Лёгкий стон сорвался с губ, отражаясь в комнате, покрытой плиткой.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Ага.
– Ты издала звук.
– Нет, я не делала этого.
Небольшая складка появилась на его носу.
– Ладно.
– Это здорово, – сказала я, притягивая свои теперь распутные конечности обратно в безопасную сторону ванны. – Спасибо. Очень любезно с твоей стороны. Думаю, мы станем отличными друзьями.
Он пристально посмотрел на меня.
– В любое время. Если тебе что-нибудь понадобится, я хочу, чтобы ты сказала мне. Только так всё получится.
– Ладно. – Я хотела, чтобы его обнажённое тело было в моём распоряжении. Сейчас.
– Я хочу, чтобы ты был полностью честен, ладно?
– Абсолютная честность. – Да поможет мне Бог, я бы объезжала его всю дорогу домой и обратно.
– С этого момента мы разговариваем, – сказал он. – Всё время. Бла-бла-бла. Это про нас.
– Поняла.
– Отлично. – То, как его язык и губы играли с этим простым маленьким словом, значило гораздо, гораздо больше, чем когда-либо. И, возможно, это было моим воображением, но я чертовски уверена, что его зрачки были примерно в два раза больше их обычного размера. Они были, словно два одинаковых бассейна с чёрной, рок-н-рольной сексуальностью и желанием, они просто приглашали меня окунуться и стать мокрой, и дикой, и распутной. Внезапно, дыхание стало для меня проблемой. То же самое с ясным мышлением. Я не знаю, что было такого в этом мужчине, который побуждал меня быть поэтичной. Но мне действительно нужно было это остановить.
– Мне лучше уйти, – сказала я.
– Чёртово безумие… – пробормотал он.
– Что?
– Ты.
Я застонала от смущения.
– Да ладно, дай мне передохнуть. Я объяснила насчёт рекламы собачьего корма. И эй, я также сказала тебе это по секрету. Не смей никому рассказывать об этом.
– Я не об этом, – сказал он, намёк на кривую ухмылку в уголке его губ делал ужасные вещи со мной.
– Что тогда? – спросила я, одновременно желая и боясь узнать.
Он колебался, скрывая ещё одну улыбку за своей ушибленной рукой.
– Абсолютная честность. Давай.
– Уверен, ты не хочешь слышать, как я говорю о своём члене.
– Твоём, эм, твоём члене?
– Да.
– Ха. Сколько ты уже выпил?
– Для этого недостаточно.
От улыбки, которую он мне подарил, я чуть не кончила на месте. Тот факт, что она была окружена его чрезвычайно гладкой бородой, почти добил меня. Я точно знала, каково было чувствовать его растительность на себе. Это так возбуждает. Никогда я не хотела потереться щекой и другими важными местечками о чьё-то лицо. Когда дело касалось той ночи в Вегасе, моя память была слишком хорошей.
– Ты спрашивала, занимался ли я сексом с тех пор, как узнал о ребёнке, – сказал он. – Ответ – нет.
– Да, конечно, – рассмеялась я.
– Я серьёзно. Ничего не было с той ночи. Даже близко не было.
Вау.
– Почему?
– Не знаю. Думаю, я потерял либидо. – Он почесал подбородок. – Даже не был заинтересован. Просто... ничего.
– Он у тебя не встаёт? – спросила я, слегка шокировано и слишком любопытно. Бен всегда казался таким мужественным.
– Я не хочу, чтобы он вставал, – сказал он. – В этом вся разница.
– Да. Но Джимми сказал…
– Джимми не знает всего. – Он хрустнул шеей, раздражение читалось в его взгляде. – Жаль, что ты всё это слышала.
Я не могла честно сказать то же самое. Их разговор был достаточно поучительным.
– Я не был заинтересован в сексе с кем-то, потому что беспокоился о тебе и ребёнке, – сказал он. – Иметь с этим дело было слишком серьёзно, понимаешь?
– Да. У секса есть последствия, это своего рода облом. – улыбнулась я. – Думаю, я действительно была слишком скрытной. Энн всегда справлялась с серьёзными вещами. Но не в этот раз. Теперь всё на мне.
– И на мне.
– Да. – Время покажет.
– В любом случае, – сказал он. – Просто подумал, что ты посчитаешь это забавным.
– Что ты страдаешь эректильной дисфункцией? Бен, я бы ни в коем случае не посчитала это забавным.
– Это не эректильная дисфункция, Лиз, – сказал он с обидой в глазах. – Не говори так.
– Ладно, ладно. Извини.
– Я просто онемел. Потерял интерес к сексу на какое-то время.
– Верно. Онемел.
– В любом случае, – сказал он, всё ещё хмурясь. Мужское эго. Такое ранимое. – Как только я снова нахожусь рядом с тобой, мой член решает выйти из спячки. Слава яйцам. Боялся, что мне придётся ждать, пока ты не родишь ребёнка, чтобы вернуть его.
– Да. Фу. – Я обдумывала это какое-то время. Не такие уж и хорошие новости – по крайней мере, для меня. Однако, другие женщины в мире, вероятно, выиграют от этого. – Что ж, мы действительно обсудили кое-какие проблемы, так что вполне естественно, что ты будешь чувствовать себя лучше по поводу всей этой ситуации.
Он поморщился.
– Милая, я не говорю о нашей дружбе, хотя это хорошо и всё такое. Я говорю о том, что ты меня возбуждаешь. С той минуты, когда я встретил тебя. В физическом плане ты зацепила меня.
– Правда?
– Да, так и есть. Я просто направлю эту увлечённость в другое русло.
Мой рот работал, хотя ничего не выходило из него какое-то время. Я зацепила его. Боже, если бы он только знал, как сильно он до сих пор цепляет меня. Однако, надежда была мне не по силам. Я не могла позволить себе физический контакт с ним. Мои эмоции были слишком вовлечены, и, очевидно, этот мужчина хотел только немного развлечься. Без сомнения, сейчас я знала об этом.
