Текст книги "Как в кино"
Автор книги: Кайли Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Я никого никогда не увольняю без серьезных оснований.
– Одну девушку ты уволила за то, что она не смогла перевести письмо, написанное по-японски, – напомнил Энрике.
Септембер бросила на него взгляд, полный негодования.
– Я получила письмо от поклонника из Токио, естественно, мне хотелось узнать, что он написал. А от нее не было никакого толку.
Энрике прервал свое занятие, выпрямился и оглядел кухню:
– А где близнецы?
Септембер сделала еще глоток из банки.
– С ними сидит Джек.
– Кто такой Джек?
– Мой новый персональный тренер, – ответила Татьяна.
Энрике как-то странно кивнул: – Все ясно. Теперь осталось только найти няню, чтобы она тебя тренировала, и тогда все будет в порядке.
Глава 7
Констанс Энн сидела в середине зала на огромной розовой подушке, окруженная детьми самых разных возрастов. Здесь были представлены все расы и цвета кожи – белые, черные, латиноамериканцы, азиаты, арабы, – прямо настоящая Организация Объединенных Наций. Когда работали камеры, дети пели и ходили хороводом вокруг Констанс Энн, кукла-марионетка панда Пеппи в ее руках подпрыгивала в такт музыке.
Хлоп, хлоп, хлоп; хлоп, хлоп, хлоп!
Вес, кто любит арахисовое масло; хлоп, хлоп, хлоп!
Все, кто любит друг друга; хлоп, хлоп, хлоп!
Все, кто счастлив; хлоп, хлоп, хлоп!
Хлоп, хлоп, хлоп; хлоп, хлоп, хлоп!
– Гроб, гроб, гроб! – завизжала Констанс Энн. Она дернула марионетку и зашвырнула ее за пластиковую ленту, отмечающую границы съемочной площадки.
– Снято!
Уилл Хейес, режиссер, взъерошил свои жесткие, рано поседевшие волосы и с опаской посмотрел на звезду телешоу.
– В чем дело?
– Ты что, и слепой и глухой? Не слышишь и не видишь, что вон тот толстяк в красном свитере сбился с ритма?
Констанс Энн встала и, передразнивая ребенка, продемонстрировала, как плохо он хлопал. Потом она с возмущенным видом удалилась с площадки.
Юный актер, о котором шла речь, пухлый мальчик по имени Крис, разразился громким плачем. Констанс Энн остановилась и резко развернулась в его сторону:
– Эй ты, плакса, если будешь распускать нюни, тебе в нашем деле никогда ничего не добиться.
Она прошествовала в свою гримерную и с такой силой захлопнула за собой дверь, что стены задрожали. От сотрясения висевшая в рамке на стене обложка журнала «ТВ-гайд» с ее портретом упала, и стекло разлетелось вдребезги.
В дверь несмело постучали три раза. Констанс Энн посмотрела на осколки.
– Прежде чем входить, разуйтесь.
Она не знала, кто стоял за дверью, но, кто бы это ни был, он совершил большую ошибку, решившись ее потревожить, и потому заслуживал кровавого наказания.
– Зачем? – спросил Уилл. Констанс Энн закатила глаза.
– Ладно, не важно.
Уилл осторожно повернул ручку, приоткрыл дверь и заглянул в гримерную.
– Дети будут в нашем распоряжении еще только полчаса. Мне нужно, чтобы ты собралась с мыслями.
Констанс Энн хотелось схватить зазубренный осколок стекла и швырнуть им в Уилла.
– Маленькое уточнение: это не мне, а тем бездарным выродкам надо собраться с мыслями.
Уилл вздохнул:
– Наверное, тебе следует знать, что Крис – это тот одиннадцатилетний парень, которому теперь предстоит долго заниматься с психологами, – племянник Сэма Тэйлора.
На лице Констанс Энн не отразилось никаких эмоций. Сэм Тэйлор был хозяином «Танкой продакшнз», занимавшейся продажей «Шоу Констанс Энн» синдикатам по всему миру.
– Если он хочет, чтобы этот недоразвитый отличился, пусть отправит его на Олимпийские игры для инвалидов. А наше шоу только для профессионалов.
Уилл беспомощно пожал плечами:
– Ладно, я ему передам.
– Я буду готова через десять минут, – сказала Констанс Энн.
Уилл открыл было рот, чтобы возразить, но она так на него посмотрела, что он не посмел даже пикнуть.
– Пока меня нет, можешь потренировать этих гаденышей, чтобы они научились наконец слышать ритм.
Уилл рассеянно кивнул и хотел уйти, но Констанс Энн его остановила:
– Подожди. Тощая белая девчонка с конским хвостиком – как ее зовут? Линда?
– Лейси. Она участвует в шоу уже три года, с самой первой передачи.
– Неужели? Она тоже племянница или крестница какой-нибудь большой шишки?
– Нет.
– Отлично, тогда уволь ее. Она похожа на обезьяну. Уилл опешил.
– Но Лейси такая миленькая! Кроме того, она получает больше писем от поклонников, чем все остальные ребята из шоу.
Констанс Энн подняла одну бровь.
– Тем больше причин ее уволить. В этой передаче только одна звезда, и это я. Я не допущу, чтобы какая-то мартышка выезжала за счет моей популярности! Я знала, что от этой кикиморы будут одни неприятности.
Уилл покачал головой:
– Констанс, у нее контракт.
– Констанс Энн! Мое имя – Констанс Энн! Терпеть не могу, когда отбрасывают «Энн»!
Уилл кивнул:
– Я понял, прошу прощения.
Она метнула на него свирепый взгляд:
– И нечего разговаривать со мной покровительственным тоном! Думаешь, ты выше всего этого? – Она сделала широкий жест рукой, обводя комнату и как бы включая сюда съемочную площадку. – Если бы ты был выше, мистер Выпускник супер-пупер-драматической школы Йельского университета, тебя бы тут не было. Так что советую привыкать. Это как раз то, чего ты заслуживаешь. Ха!
Уилл проглотил оскорбление, как горькую пилюлю.
– Вернемся к Лейси. Мы не можем просто так взять и уволить ее по твоей прихоти. С ней заключен контракт.
– Контракты для того и заключаются, чтобы их нарушать. Подбрось ей в рюкзак пакетик с марихуаной.
Уилл рассмеялся. Констанс Энн смотрела на него с каменным лицом.
– Так ты серьезно?
– Если тебе не нравится мой вариант, предложи свой, только побыстрее. Сегодня же. И когда будешь уходить, закрой за собой дверь.
Воспользовавшись тем, что у нес есть несколько минут одиночества, Констанс Энн достала припрятанную заначку и выпила из горлышка. Она улыбнулась, представив, как удивились бы ее почитатели, узнай они, что их сироп но-сладкая, вся в шоколаде, присыпанная радужными блестками Констанс Энн, для того чтобы вытерпеть это шоу с детишками, должна принять что-нибудь крепкое (выпивку или мужчину, а иногда и то и другое одновременно). Констанс Энн мысленно выругалась. Все эти недоразвитые участники по шоу – сплошь сучки и ублюдки, в точности как остальные обитатели мира шоу-бизнеса, разве что размером поменьше.
Она плюхнулась на диван и взяла номер «Дейли верайети». И зачем только она выписывает эту макулатуру? Ах да, для того, чтобы напоминать себе о карьере, которая у нее так и не состоялась. Внимание Констанс Энн привлек броский заголовок: «Знаменитый Тэппер заключил союз во грехе с новой примадонной».
Констанс Энн резко втянула воздух. Одного только упоминания имени Грега Тэппера оказалось достаточно, чтобы вызвать у нее бурю воспоминаний. Боже, сколько раз она представляла себя с этим красавчиком в стиле «бунтаря без причины» Джеймса Дина? Наверное, раз тысячу, не меньше. Она даже назвала в его честь вибратор. Точнее, два, первый она забыла в одном отеле в Сан-Франциско.
Вспоминая дни отчаяния во времена учебы в актерской школе, Констанс Энн почувствовала стеснение в груди. Воспоминания до сих пор задевали ее…
«Констанс Энн, я смотрю на тебя и ничего не чувствую. Ты как пустой сосуд. Покажи мне дерево, у которого есть прошлое. Покажи!»
Уф! Голос Эйлин Бислей звучал у нее в ушах так отчетливо, как будто это происходило вчера.
Старая кляча, пьянь, что она смыслила в актерском искусстве? Да ни черта не смыслила! Как, скажите на милость, человек может сыграть дерево?
Одним из немногих действительно приятных результатов ее занятий в школе актерского мастерства было то, что из всех студентов чего-то достигли только двое: она и Грег Тэппер. Некоторые, правда, возразили бы, что она ничего не добилась, но эти придурки просто ничего не понимают. Пусть скептики сколько угодно смеются над ее дурацкими песенками и еще более дурацкими юбками, пусть телевизионные комики в своих ночных передачах разбирают ее по косточкам. Ей все равно. Потому что в конечном счете кто делает деньги? Констанс Энн. У нее долгосрочный контракт, по которому передача будет идти годами. Она получает процент от выручки с продаж альбомов и видеокассет. Она получает свою долю от продаж кукол панды Пеппи. Выступления Констанс Энн в концертах и в торговых центрах приносят огромные гонорары. «Вот вам, критики хреновы! Заткнитесь с вашими заложенными-перезаложенными домами и кредитами под большой процент! Вот вам, бывшие товарищи по актерскому классу! Это вам не выходить на сцену с репликой „Кушать подано“ или зазывать покупателей в магазин словами „Добро пожаловать в Гэп“!»
Ха! Ей никогда не приходилось бормотать эти жалкие фразы.
Чувствуя легкое головокружение, Констанс Энн еще несколько раз приложилась к бутылке и стала читать статью о последнем успехе Грега Тэппера. Она читала все, что о нем писали, внимательно следила за каждым его шагом, мечтая, как в один прекрасный день столкнется с ним на каком-нибудь важном светском мероприятии. Они со смехом вспомнят прежние времена в камере пыток Эйлин, единодушно согласятся, что это было как будто сто лет назад, поздравят друг друга с успехом и растущим богатством и… жадно набросятся друг на друга за кулисами, сплетясь телами и рыча от страсти.
Однажды это почти произошло. Констанс Энн заплатила тогда большие деньги за пригласительный билет на некое официальное мероприятие, спонсируемое фондом Грега Тэппера по борьбе с какой-то болезнью, о которой тогда все только и говорили. Констанс Энн не помнила, что это была за болезнь, может, СПИД, может, болезнь Альцгеймера, может, рак кишечника. Как бы то ни было, Грег появился под самый конец вечера и всего минут на пять. Его сразу окружила свора подхалимов. Едва Констанс Энн сумела подойти к нему достаточно близко, чтобы поздороваться, как ее тут же оттеснили в сторону пиарщики и какой-то козел из службы безопасности. Тысяча долларов за билет – псу под хвост! Может, дело и благое, но форменный грабеж. Благотворительность – это такая тоска!
Констанс Энн еще разок приложилась к бутылке и перечитала заголовок, мысленно готовясь прочесть всю статью.
«ЗНАМЕНИТЫЙ ТЭППЕР ЗАКЛЮЧИЛ СОЮЗ ВО ГРЕХЕ С НОВОЙ ПРИМАДОННОЙ
Очередной проект Грега Тэппера, фильм „Грех греха“, наконец официально запущен в производство, хотя одно время его подозревали в самом страшном по голливудским меркам грехе – в том, что он навсегда застрянет в стадии подготовки. В фильме, который отмается на студии „Юнивижн“, Тэппер является исполнительным продюсером и исполнителем главной роли. Режиссером фильма будет Кип Квик, а продюсером – Дэвид Уолш, выступающий под вывеской своей компании „Стар брайт“.
После нескольких недель догадок и предположений о том, кто из звезд первой величины станет партнершей Тэппера в этом захватывающем, шокирующе-эротическом психосексуальном триллере, вчера поздно вечером просочились слухи, что главную женскую роль получила Татьяна Фокс, относительный новичок в кино. Татьяна Фокс больше известна по серии видеофильмов „Женщина-полицейский под прикрытием“.
Агент Татьяны Фокс, Клео Марс, подтвердившая ее участие в кастинге, предсказывает, что ее клиентка станет новой звездой и что на экране они с Тэппером будут высекать искры. Очевидно, Марс имеет в виду те откровенные постельные сцены, из-за которых, как считается, на эту роль не согласились Николь Кидман, Эшли Джадд, Кэмерон Диас и другие высокооплачиваемые актрисы.
Кажется, звезды расположились благоприятно для Татьяны Фокс. Похожим образом складывались обстоятельства, когда мало кому известная Шэрон Стоун отщипнула себе изрядный кусок славы от сообщества суперзвезд, получив роль роковой соблазнительницы в „Основном инстинкте“.
Сопутствующие новости. На роль второго плана взята обладательница премии „Оскар“ Септембер Мур. Съемки фильма начнутся в этом месяце, национальная премьера запланирована на май будущего года».
Констанс Энн медленно отложила газету, медленно встала с дивана и только после этого стиснула кулаки, топнула ногой и испустила пронзительный визг.
В гримерную влетел испуганный Уилл Хейес:
– Что случилось? Я уж думал, тебя убивают!
– Поверь, это еще хуже!
Констанс Энн переполняли эмоции, она стояла со стиснутыми кулаками, не зная, как быть дальше. Твердо она знала только одно: что-то нужно делать. Уилл осторожно приблизился к ней.
– Нельзя ли отложить извержение вулкана до тех пор, пока мы не доснимем песню «Хлоп, хлоп, хлоп»?
У двери остановилась маленькая девочка, улыбаясь и демонстрируя при этом классическую щель на месте выпавшего молочного зуба. Она была новичком в шоу, но уже полюбилась зрителям – обстоятельство, которое не ускользнуло от внимания Констанс Энн. В Уилле проснулся инстинкт защитника. Он наклонился к многообещающей маленькой актрисе.
– Здравствуй, Хелли.
– Здравствуйте, мистер Хейес, – прощебетала девочка.
– Помнишь, мы говорили о правилах поведения на съемочной площадке? Одно из них состоит в том, что нельзя заходить в гримерную Констанс Энн. У нее серьезная роль, которая требует большой сосредоточенности, и, когда она сидит в гримерной и готовится к выступлению, нельзя ей мешать.
Уилл говорил медленно, чуть ли не нараспев. Хелли нисколько не смутилась. Она взяла в руку медальон, висевший на цепочке у нее на шее, и показана Уиллу.
– Я просто хотела, чтобы Констанс Энн увидела золотой медальон, который мне подарила зубная фея.
Констанс Энн поспешила вмешаться:
– Никаких зубных фей не существует! – Она ткнула пальцем в медальон. – А эту дрянь тебе положили под подушку родители.
– Это не дрянь! – закричала Хелли. – Мне это принесла зубная фея!
– Это не настоящее золото! – отрезана Констанс Энн. – А если не веришь, что это были твои мама и папа, спроси у них самих!
Хелли ушла, понурив голову. Уилл наблюдал за разыгравшейся сценой с удивлением и ужасом.
– Она же еще ребенок!
Констанс Энн пожала плечами:
– Ну и что, пусть учится. Зубная фея, Санта-Клаус, пасхальный кролик – все это чушь собачья.
Уилл не стал спорить.
– У тебя есть пять минут. – Он покосился на бутылку. – И пососи перед выходом мятные леденцы, а то дети опьянеют от одного только твоего дыхания.
Констанс Энн усмехнулась:
– Остроумная шутка, Уилл. Уилл просиял, довольный собой:
– Спасибо.
– Только чтобы больше я этого не слышала! Констанс Энн захлопнула дверь у него перед носом.
Оставшись одна, она, пошатываясь, вернулась к дивану, взяла газету и оторвала кусок первой страницы с мерзкой статейкой.
Черт с ней, если эта сучка попадает в газеты, но статья о ней напечатана в самой середине какого-то занюханного таблоида, где ее никто не прочтет. А когда в заголовке упоминается «второразрядная секс-бомба» – это просто прекрасно. Тот заголовок так понравился Констанс Энн, что она вырезала его и прилепила на холодильник.
Фильмы – один другого хуже, муж-педик ее бросает, она остается с двумя маленькими нахлебниками на шее. Такие новости о Татьяне Фокс Констанс Энн готова была слушать с удовольствием. Но так называемая актриса каким-то чудом сумела одурачить всех и отхватила себе великолепного агента и звездную роль в настоящем фильме.
Констанс Энн было даже трудно осмыслить весь ужас ситуации. Грег Тэппер и Татьяна Фокс. В эротическом фильме с откровенными постельными сценами. Роман между ними неизбежен – это то самое голливудское клише, которого все ждут.
Боже, какая несправедливость!
Констанс Энн чувствовала себя так, что впору было наглотаться снотворного и заснуть на три дня.
Ей вдруг до смерти захотелось сделать что-нибудь сумасшедшее. Она распахнула дверь и крикнула:
– Куда, к черту, подевалась моя ассистентка? Я целый день сама себя обслуживаю!
Мимо проходил ассистент постановщика. Он небрежно бросил:
– Вы сами се вчера уволили.
Констанс Энн не помнила, как это случилось.
– Я не хотела, чтобы она уволилась.
– Ее заставили уволиться три шва, которые пришлось наложить на рану над глазом. А рана осталась от пресс-папье, которым вы в нее швырнули.
– Вот как? Значит, мне надо было выбрать что-нибудь потяжелее!
Констанс Энн снова захлопнула дверь и стала звонить в справочную, чтобы узнать номер телефона Клео Марс. Номер она узнала. Прорваться через секретаршу оказалось непросто, пришлось поднажать, но наконец она услышала в трубке голос легендарного агента. Констанс Энн сразу перешла к делу, без предисловий. Клео Марс – женщина занятая, рассудила она, так что нечего тратить время на пустую болтовню.
– Я хочу подтолкнуть свою карьеру, – сказала она. – «Шоу Констанс Энн» не может идти вечно, к тому же я не хочу, чтобы за мной закрепилось амплуа приторно-сладкой кукольницы. Я, знаете ли, когда-то была настоящей актрисой. Я готова к любым ролям: проституток, стриптизерш, наркоманок, можете продолжить список сами.
Клео рассмеялась:
– Кто это?
– Констанс Энн. Я не шучу.
– Ой, надо же, а я подумала – Сара Бернар. – Клео снова засмеялась. – Вам стоит использовать этот материал в работе. Это бесценная находка, и, если задуматься, довольно страшная. Вы можете себе представить Констанс Энн проституткой? Да и вообще кем бы то ни было, кроме доброй тетушки с пандой Пеппи? – Опять смех. – Это было бы пострашнее, чем попытка Кэти Ли Джиффорд стать актрисой. Думаю, киноиндустрия никогда бы не оправилась от такого удара.
На лбу Констанс Энн выступили капельки пота. Такого унижения она не испытывала никогда в жизни, это было просто уму непостижимо.
Клео помолчала.
Констанс Энн тихо повесила трубку. Ее поставили на одну доску с Кэти Ли, в то время как Татьяна удостоилась сравнения с Шэрон Стоун. Страшная несправедливость. Желание нанести ответный удар стало нестерпимым. В голове Констанс Энн начал формироваться план.
В дверь два раза постучали.
– Пора, – сказал Уилл.
Констанс Энн посмотрела на себя в зеркало и прошептала:
– Время еще не пришло, Татьяна, но скоро оно наступит. Очень, очень скоро.
Глава 8
Могло быть хуже. Например, он мог бы снова оказаться в Лондоне, проводить время в барах, потягивая пиво, и терпеть вопросы разных доброжелателей, которые подходили бы к нему и спрашивали: «Эй, не ты ли когда-то был Джеком Торпом?»
В Лос-Анджелесе о его прежней жизни, содержание которой составляли игра, девочки и рекламная шумиха, никто не знает. В общем и целом Джеку нравилось быть неузнанным, но какая-то часть его существа иногда тосковала по всеобщей любви, которая была бальзамом для его самолюбия.
Впрочем, футболисту, который пал так стремительно, лучше жить в другой стране. От переполненных стадионов и статуса очень важной персоны – к смене подгузников и работе на полставки тренером по фитнесу. За такую историю любой продюсер какой-нибудь передачи типа «Где они сейчас?» душу бы продал.
Татьяна остановилась на середине бассейна и взмолилась, тяжело дыша:
– Дай мне передохнуть, ну пожалуйста! Я умираю! Она проплыла всю длину бассейна раза три. Джек покачал головой и потряс кулаком в воздухе.
– Не останавливайся, это только разминка.
– Я тебя ненавижу!
– Это нормально. Когда фильм выйдет на экраны, ты меня полюбишь.
Татьяна судорожно рванулась вперед, гребя вольным стилем.
Джек держал на каждой руке по ребенку. Откинувшись назад, он посмотрел на их личики.
– Ваша мама плохая пловчиха, никогда не видел, чтобы кто-то поднимал столько брызг, всего лишь плавая от одного края бассейна до другого.
– Ма… ма!.. – Эверсон захихикала, будто поняла каждое слово.
Итан сосредоточенно изучал лопатку, которая привлекла его внимание еще за завтраком.
Вопрос с няней не был решен, и волнения, связанные с серьезным прорывом в Татьяниной актерской карьере, отодвинули его в списке приоритетов на второй план. Джек, если честно, был не против исполнять обязанности няни, коль скоро эта роль не была закреплена за ним официально. Он любил детей. В свое время Хью регулярно отправлял его участвовать в разных благотворительных мероприятиях для детей. Кроме того, Джек давно уговаривал сестру поторопиться и подарить ему племянника или племянницу. Конечно, для этого ей нужно было сначала встретить подходящего мужчину и выйти за него замуж.
Татьяна закончила очередной этап дистанции и, жадно ловя ртом воздух, остановилась у ног Джека, глядя на него снизу вверх.
– Это какая-то пытка…
Он усмехнулся и, взяв маленькую ручку Эверсон, помахал ей.
– Не-ет, пытка начнется позже, когда мы будем прорабатывать пресс.
– Я тебя ненавижу!
– Ты это уже говорила.
– Значит, повторяю снова.
Татьяна попыталась приподняться на руках и выпрыгнуть из бассейна, но ее локти чуть было не подогнулись, так что она с трудом выбралась на бортик.
Джек бросил ей полотенце.
– Вытирайся и приходи на мат, будем делать растяжку.
– Если бы ты не держал на руках детей, я бы столкнула тебя в бассейн!
Джек оглянулся и спросил с невиннейшим видом:
– Не понимаю, откуда в тебе столько враждебности?
– Все началось с протеинового батончика, который ты подсунул мне на завтрак. Он был похож по вкусу на мелкую гальку.
– А что, крупная галька вкуснее?
– Ты прекрасно понял, что я имела в виду. Татьяна фыркнула, закатив глаза, и стала одеваться.
Она натянула нейлоновые шорты, старую футболку с эмблемой турне «U-2» и кроссовки «Найк».
Джек посадил близнецов в манеж и вручил каждому по маленькой чашке с ледяной стружкой. Это должно было занять их внимание как минимум минут на пятнадцать. Внимательно посмотрев на Татьяну, он спросил:
– Можно мне дать совет, не связанный с фитнесом? Татьяна встретилась с ним взглядом.
– Ты ведь не из секты «Свидетелей Иеговы»? Джек замотал головой:
– Нет.
Она вздохнула с облегчением:
– Ладно, тогда говори, что у тебя на уме.
– Тебе нужно найти подходящую няню. Я не спорю, ум хорошо, а два лучше, особенно когда дело касается воспитания детей, но вас уже не двое, а целая толпа. Ты, я, Энрике, Керр, а теперь еще и Джейрон… За близнецами ухаживает слишком много народу, наверное, это сбивает их с толку.
Татьяна посмотрела на Итана и Эверсон.
– А по-моему, они выглядят вполне довольными жизнью. А все ты – ты для них как волшебное связующее звено. Тебя они обожают, а меня просто терпят. На Энрике они в основном таращат глаза – наверное, потому, что он такой красивый. Малыши любят все красивое. Керр для них вроде большого приятеля по играм, а Джейрон – вроде двоюродной бабушки. Ах да, ты забыл еще Септембер. Иногда она тоже принимает участие в воспитании, но самое минимальное. Ей просто нужно давать четкие указания, например: «Следи, чтобы они не утонули» или «Постарайся, чтобы они остались живы, пока я не вернусь с рынка». – Татьяна вытянула руки над головой. – Есть еще доктор Джи. Дети, конечно, ее никогда не видели, но она обеспечивает мне моральную поддержку. Знаешь что? От плавания я проголодалась.
– Съемки фильма скоро начнутся, что ты собираешься делать тогда?
Татьяна с тоской посмотрела на Итана и Эверсон.
– Не знаю.
Джек вытянул шею и наклонил голову, касаясь ухом плеча. Татьяна в точности повторила его движение.
– Наверное, я втайне надеялась, что с ними останешься ты.
Джек сделал растяжку шеи в другую сторону. Татьяна повторила движение.
– Мне бы очень не хотелось приводить в дом незнакомого человека, тем более после того, как они к тебе так сильно привязались. А вдруг они не смогут приспособиться к другому? Для них это может стать душевной травмой.
– Не делай этого, – предупредил Джек.
– Чего не делать?
– Не занимайся эмоциональным шантажом. Татьяна притворилась шокированной:
– Я просто…
– Я знаю, что ты делаешь, – перебил Джек. Он начал делать растяжку для мышц плеч. – Мы уже обсуждали этот вопрос. Я не нянька, я личный тренер.
– С одним-единственным клиентом. Не бог весть какая карьера.
– Это ты помешала мне взять вторую клиентку, Септембер.
– Я сделала это для твоего же блага. Септембер обращается с мужчинами как с бумажными полотенцами.
– Ну и что? Мне не семнадцать лет, я спокойно переживу, если меня используют и бросят. Иногда мне это даже нравится – все зависит от конкретных обстоятельств.
Татьяна сердито сверкнула глазами:
– Чем тебе так не нравится работа няни? Только тем, что она считается женской?
Джек положил ногу на край металлического столика и стал растягивать подколенное сухожилие.
– Считается? Это и есть женская работа. Татьяна положила ногу рядом с его ногой.
– Ерунда, мужчины тоже этим занимаются. Многие одинокие матери специально нанимают в няньки мужчин, чтобы у детей был перед глазами положительный мужской образ. Я читала на эту тему статью в одном умном журнале.
– Правда? Подпиши меня на этот журнал.
– Оставь свой сарказм. Я устала и умираю с голоду. Джек продолжал упражнения на растяжку.
– В десять сможешь выпить коктейль. Татьяна поморщилась:
– Я не могу принимать такое пойло в здравом уме.
– Ну и кто теперь упражняется в сарказме?
Джек поднял колено и стал вращать ногой в щиколотке. На этот раз Татьяна не стала повторять за ним, она положила руки на бедра, немного наклонилась вперед и вперила в Джека взгляд, полный решимости.
– Джек, ни одна няня с тобой не сравнится. Близнецы тебя любят, когда ты входишь в комнату, их личики озаряются радостью, такого я никогда не видела. – Татьяна немного подумала. – Ну может быть, они так же реагируют на Барни, но это быстро проходит. Барни их просто радует, а ты делаешь их счастливыми. Это похоже на волшебство.
Джек посмотрел на близнецов. Те все еще были заняты ледяными стружками. Пока с ними не было никаких проблем. Джек неожиданно для себя обнаружил, что у него талант ладить с детьми, во всяком случае, с этими двумя. Но они заслуживали большего, чем он мог им дать.
– Тебе нужно найти кого-то, на кого ты сможешь рассчитывать в долгосрочной перспективе.
Татьяна от досады чуть не подпрыгнула.
– Да пойми ты, мне нужна нянька прямо сейчас! Я смогу сосредоточиться на фильме, только если буду уверена, что детям обеспечен хороший уход!
Джек наклонился и поднял с пола пару гантелей.
– Значит, на самом деле ты беспокоишься не о них, а о себе?
Татьяна поколебалась:
– Вроде того. Но только, скажем так, процентов на тридцать. А на остальные семьдесят я думаю о них. Честное слово.
Джек показал подъем на бицепс и передал гантели Татьяне.
– Я не нянька. Не путай меня со своим мужем.
– При чем здесь Керр?
– Это он продавщица «Эйвона».
– Нет, он занимается «Мэри Кэй»… и он не продавец, а распространитель.
Татьяна с растерянным видом несколько раз подняла и опустила гантели.
– Я с шестнадцати лет был в профессиональном спорте, можно сказать, я вырос на стадионе. Ты хоть понимаешь, что ты мне предлагаешь?
– Черт, – пробормотала Татьяна, – так я и знала, что что-нибудь забуду.
Сделав несколько повторов, она остановилась и протянула гантели Джеку.
– Я ненадолго. – Она схватила мобильный, нажала кнопку быстрого набора и несколько секунд ждала, проявляя признаки нетерпения. – Энрике! У меня к тебе очень важное срочное дело. Нет, пожалуй, не очень важное, оно касается Керра, а ко мне не имеет прямого отношения, так что назовем его просто срочным. Сегодня вечером Керр устраивает в доме вечеринку для потенциальных покупателей, я совсем забыла попросить тебя заказать угощение. Загляни к Ральфу за закусками и сладостями. Мне нравятся у них маленькие сырные печеньица, украшенные кусочками киви. И приготовь побольше «Маргариты». Если гости напьются, они наверняка накупят больше косметики. Я хочу, чтобы у Керра торговля пошла хорошо, ему нужен успех хоть в чем-то, он сейчас в миноре: еще один издатель отказался печатать его стихи. Ах да, и будь сам поблизости, чтобы Керр мог продемонстрировать на тебе кремы и маски. Между прочим, у меня остался, наверное, всего один тампон, а скоро месячные. Ты бы заглядывал почаще в календарь «Хелло, Китти», не зря же я его тебе дала. Я трачу уйму времени, чтобы записать в него все важные даты. Ладно, это все. Пока. – Она бросила телефон на стол. – Терпеть не могу голосовую почту.
Джек мог только посочувствовать бедняге, которому это сообщение предназначалось.
– Так на чем мы остановились? – спросила Татьяна. – Ах да, вспомнила. Работа няни не превратит тебя в гея, если тебя пугает именно это. Мы можем даже не называть тебя няней, с сегодняшнего дня ты – мэнни. А что, это звучит очень по-мужски. Тебе нравится?
– Нет. – Джек протянул Татьяне гантели. – Не отвлекайся, давай сосредоточимся на тренировке.
– В чем дело? Тебе не нужна работа? Ты вроде бы говорил, что потерял все деньги на каком-то прииске.
– На сделке с недвижимостью. И это не я потерял, а мой менеджер.
– Тебе нужно его уволить.
– Уже уволил.
– Я могу платить тебе пятьдесят тысяч долларов в год. Няня, пардон, мэнни, в среднем зарабатывает тридцать шесть тысяч, так что я предлагаю очень выгодные условия. Только не говори Энрике, а то он рассердится, потому что ему я плачу по часам.
Джек жестом показал Татьяне, чтобы она продолжала качать мышцы. Она машинально стала поднимать и опускать гантели.
– Между прочим, мэнни нужны не только матерям-одиночкам. Подумай о молодых отцах, которые на самом деле старые… Взять, к примеру, Майкла Дугласа или Дона Джонсона. Они тоже могли бы нанять мэнни, чтобы он учил их детей кататься на велосипеде или играть в бейсбол. Если задуматься, это очень важная работа. И вполне мужская. По сравнению с этим работа какого-нибудь прораба – ерунда, плевое дело.
Джек даже не улыбнулся.
– Работай руками, а не языком.
– Тебе надо будет переехать к нам, – продолжала Татьяна. – Мелина – няня, которая работала у нас до тебя, – была хорошая, но мне не нравилось, что она с нами не жила. У нее была странная идея, что она должна жить со своей семьей. Меня это обижало, но я не показывала виду, чтобы не создавать в доме эмоциональное напряжение. – Татьяне стало трудно поднимать вес. – Сколько раз я должна это сделать? Может, уже хватит?
Джек кивнул и подошел, чтобы взять гантели, но Татьяна бросила их на землю прежде, чем он успел до них дотронуться.
– В доме всего две спальни, твоя и детская. Ты предлагаешь мне спать с тобой?
Татьяна засмеялась:
– Нет, хотя ты был бы рад, правда?
– А ты – тем более. Татьяна резко втянула воздух.
– Как прикажешь тебя понимать? Джек усмехнулся:
– Что тебе непонятно? Я вроде бы не загадками изъясняюсь.
– Послушайте, вы, Мистер. Великолепный, вы, наверное, спутали меня с одной из своих лондонских поклонниц тинейджеров!
Джек раскинул руки, как будто был готов обнять целый мир.
– Да будет тебе, Татьяна, ты же знаешь, что тоже хочешь получить чуть-чуть меня.
– Боже мой! – Татьяна попятилась, не замечая, что оказалась всего в нескольких дюймах от края бассейна. – Ты ужа-а-асно самовлюбленный! Как я только раньше этого не замечала?
– Что я могу сказать? Похоть слепа…
– Ладно, хватит, прошу тебя. Сначала это было смешно, но теперь ты только выставляешь себя в нелепом виде.
