Текст книги "Как в кино"
Автор книги: Кайли Адамс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Кайли Адамс
Как в кино
Уж лучше пусть пялятся, чем не замечают.
Мэй Уэст
Пролог
Нью-Йорк, театр Зигфелда
Это был тот самый случай, когда или пан, или пропал. Либо этот фильм прославит ее и сделает голливудским секс-символом, как «Основной инстинкт» – Шэрон Стоун, либо задвинет глубоко в тень и лишит всякой надежды сделать карьеру на большом экране, как случилось с Элизабет Беркли после фильма «Шоугерлз».
По экрану поплыли титры. Татьяна сидела в зале в вечернем платье от Каролины Эрерры, расшитом блестками и с открытыми плечами. Это была ее первая звездная премьера, но чувствовала она себя просто мерзко. От волнения ее тошнило, хотелось согнуться пополам, чтобы вывернуло наконец наизнанку. Но куда там, в этом платье она даже согнуться не могла, так что оставалось только сидеть и ждать.
Голова у нее кружилась, перед глазами все плыло. Фильм «Грех греха» мог стать ее триумфом, долгожданной компенсацией за тумаки, которых ей немало досталось от жизни, и череду паршивых фильмов, в которых приходилось сниматься. Но мог стать и величайшим унижением, провалом, после которого она неминуемо превратилась бы в объект шуток телевизионных юмористов из вечерних ток-шоу.
Почувствовав Татьянино волнение, Грег Тэппер взял ее за руку, переплел ее пальцы со своими и крепко сжал.
– Сегодня среда, фильм выходит на экраны в пятницу, к понедельнику ты станешь звездой.
Ее сердце подпрыгнуло в груди.
– Я не буду знать, что мне делать со славой. Он выпустил ее пальцы и погладил по коленке.
– Этого никто никогда не знает заранее.
Татьяна всмотрелась в темноте в лицо Грега. Это его имя значилось над названием «Грех греха». Студии стояли к нему в очередь и готовы были платить по двадцать миллионов долларов за фильм, лишь бы только он согласился принять участие в проекте – вот какого масштаба звездой он был.
А что, если и она станет такой же знаменитой? Татьяна дала волю фантазии. Кофе в доме Мерил Стрип… входит Джулия Робертс… через несколько минут появляется Сьюзан Сарандон, чуть позже – Джулиана Мур. Все усаживаются вокруг кухонного стола, пьют кофе из «Стар-бакс» и говорят о делах. Этот сценарий – тоска зеленая, а тот проект вполне тянет на «Оскара», такой-то – классный режиссер. Вместе они могли бы образовать нечто вроде очень небольшой, очень эксклюзивной женской компании. Голди Хоун тоже хотела бы к ним присоединиться, но девочки решили ее не принимать – слишком много хихикает. Начинающие актрисы мечтают повторить ее стремительный взлет и говорят всем: «Я хочу стать второй Татьяной Фокс»…
Но все может сложиться совсем иначе. У Татьяны засосало под ложечкой, и она не знала, из-за чего: из-за того ли, что она два дня не ела, или от панического страха. Теоретически Голливуд – место очень закрытое, все равно, что замок, обнесенный двенадцатифутовой стеной, перебраться через нее и попасть внутрь удается лишь немногим счастливчикам. Киноиндустрия – дама жестокая, она обожает ставить людей на место.
Например, популярный актер, который отказался от съемок в телесериалах, чтобы сниматься в кино, вполне может получить щелчок по носу: «Прости, приятель, но твой удел – только голубой экран». В случае Татьяны ей вполне могли бы сказать, что она – всего лишь старлетка из второсортных видеофильмов,[1]1
Сразу на видео выпускаются фильмы, которые не собирают зрителей в кинотеатрах.
[Закрыть] которая набралась наглости попробовать себя в настоящем кино. Ее последним достижением была роль в сериале «Женщина-полицейский под прикрытием-4: Квартал красных фонарей». А если еще учесть, что когда-то Татьяна снялась для журнала «Плейбой», то неудивительно, что сейчас ей мерещилось, как критики точат на нее свои пресловутые перья.
В фильме «Грех греха» Татьяне досталась роль женщины-хищницы, сексуально неразборчивой, хладнокровной убийцы, одержимой жаждой мести. Чего она только в этом фильме не делала, включая половой акт с врагом, в процессе которого она закалывала партнера ножом, и минет главному герою в машине с открытым верхом во время бешеной гонки. Когда берешься за такую роль, середины быть не может – либо ты попадешь в яблочко и станешь знаменитой, либо тебя вышвырнут из игры.
Каждый год фонд «Золотая клубничка» устраивает пресс-конференцию, на которой вручает премии – «Клубнички» – худшим актрисам, актерам и фильмам прошедшего года. Сильвестр Сталлоне номинировался на «Клубничку» раз двадцать. Татьяна понимала, что, если ей не повезет, в следующем году она запросто может выиграть эту «награду» с большим отрывом от соперниц.
На Татьянино голое плечо легла чья-то рука. Она сразу поняла, чья именно, такие влажные ладони и давно не стриженные ногти были только у Кипа Квика.
– Ты перетянула на себя все сцены, в которых участвовала, – сказал Кип. – Остальных актеров можно было заменить манекенами.
«Да что ты в этом понимаешь? Ты что, Мартин Скорсезе?» – подумала Татьяна. Кип, конечно, собаку съел на телевизионных мюзиклах, но полнометражный художественный фильм снял впервые. Она нервно улыбнулась и попыталась сосредоточиться на фильме, чтобы хотя бы досмотреть его до конца, не впав в истерику.
На премьеру собрался весь бомонд. Была здесь и Моника Левински, которую, если верить Китти Бишоп, Татьяниному рекламному агенту, приглашают в Нью-Йорке почти на все события.
– Настоящих звезд больше нет, – пожаловалась Китти, когда они с Татьяной занимали места в зале. – Представь себе, первые строчки в списке рассылки до сих пор занимает команда «Последнего героя». Просто тошно становится.
Прошло уже три четверти фильма. До сих пор в зале никто не смеялся и не топал ногами. С одной стороны, это можно было считать хорошим знаком. Но с другой – кто его знает, может, публика просто оцепенела от отвращения. Приближалась главная сцена Татьяны, самый драматичный момент для ее героини. Ее сердце бешено забилось, и, пытаясь успокоиться, она несколько раз глубоко вздохнула.
– После сегодняшнего вечера ты сможешь, кого угодно послать к черту, – сказала Китти.
«Ну да, – подумала Татьяна, – если меня саму туда не пошлют».
Она тупо уставилась на экран и вдруг поняла, что не в состоянии смотреть дальше. Уж лучше закрыть глаза и ждать, когда все кончится.
Глава 1
Французская Ривьера, Канны, отель «Дю кап», шестью месяцами раньше
Татьяна глотала транквилизаторы, как горошинки «Тик-так», но успокоиться не могла и решила, что нужно непременно попросить доктора Джи увеличить дозу или прописать что-нибудь другое. Может, викодин? Нет, пожалуй, не стоит, на него многие знаменитости подсаживаются и попадают потом в реабилитационные клиники. А ей сейчас для полного счастья только групповой терапии и не хватает – сидеть и слушать, как Мэтью Пери, Мелани Гриффит и Роберт Дауни-младший болтают всякую чушь.
Татьяна прилегла, надеясь, что сон поможет ей немного успокоить нервы. Но только она начала засыпать, как кто-то постучал в дверь номера и одновременно зазвонил телефон. Татьяна решила сначала устранить ту помеху, до которой было легче дотянуться, – сняла трубку.
– Слушаю.
– Добрый вечер, миссис Фокс. – Звонил Алонзо, портье, высокий блондин с мечтательным взглядом и очень красивыми руками. – Имею честь сообщить, что курьер «Федерал экспресс» доставил письмо на ваше имя.
В Татьяне шевельнулось любопытство.
– Может кто-нибудь принести его в мой номер?
– С удовольствием это сделаю, миссис Фокс.
– А вы могли бы с удовольствием заодно предоставить мне роль в «Грехе греха»? Тогда сегодня вечером мне не придется ее вымаливать.
Алонзо молчал.
– Расслабься, дорогуша, я пошутила. Роль можешь мне не добывать. Я полна решимости ее вымаливать.
Алонзо деланно рассмеялся:
– Конечно, миссис Фокс.
Положив трубку, Татьяна стала размышлять, что могло быть в письме. Наверное, официальное уведомление от Джереми Джонсона, ее агента, вернее, теперь уже бывшего агента. Татьяна отказалась подписывать контракт на съемки в продолжении фильма про женщину-полицейского «Женщина-полицейский под прикрытием-5: Сексуальные преступления», Джереми это не понравилось, и два дня назад он отказался на нее работать.
– Татьяна, разуй глаза! – брызжа слюной, кричал он в микрофон своего телефона. Похоже, в Голливуде у всех деловых стало модно постоянно ходить в наушниках с микрофоном, как будто жизнь – это непрерывная компьютерная игра. – Нормальная роль, не хуже и не лучше других. Или, может, ты себя вообразила Гвинет Пэлтроу?
– А что, я могла бы ею стать… когда-нибудь. Да и вообще не все, чем занималась Гвинет, присыпано волшебной пыльцой «Оскара», снималась же она в свое время в «Наследстве».
– Это был риторический вопрос.
Джереми произнес это так серьезно, что в Татьяне сразу проснулся здравый смысл. Факты – упрямая вещь, с ними не поспоришь. Других предложений у нее сейчас нет, зато у нее есть муж Керр, который только тем и занимается, что пишет стихи (иначе говоря, человек необычайно чувствительный, но вечно без цента в кармане), малыши близнецы, которых надо содержать, ссуда, которую надо выплачивать, няня и личный помощник, которым надо платить жалованье. И несмотря на все это, ей нужно остановиться и задуматься. Сколько еще можно сниматься в дрянных сериалах, чтобы при этом не сойти с ума?
– Мне нужно время, чтобы…
Джереми прервал ее раздраженным вздохом:
– Если Добсоны не получат ответ до конца дня, они начнут искать другую актрису.
Супруги Дон и Гли Добсон составляли продюсерскую команду, на их счету было уже больше сорока малобюджетных фильмов. Об их принципах можно было судить по их характерным высказываниям.
Характерное высказывание Дона Добсона: «В эксплуатации нет ничего плохого».
Характерное высказывание Гли Добсон: «Самый дешевый спецэффект в нашем бизнесе – груди».
Татьяна познакомилась с ними несколько лет назад в Санта-Монике, на американском кинорынке. Это место, где уродливые толстые мужчины, которые курят большие толстые сигары и носят толстые золотые цепи, снимают паршивые ленты – из тех, что попадают прямиком в магазины видео, минуя кинотеатры. Много ли в фильме секса и голой плоти? Много ли стрельбы? Много ли насилия? Именно все это ценится в фильме, потому что только этим интересуется мужское население в возрасте от шестнадцати до сорока – основные зрители подобной продукции. Стоит ли удивляться, что еженедельные сеансы у доктора Джи стали для Татьяны жизненной необходимостью?
Как бы то ни было, одно тянуло за собой другое, и Добсоны заключили с Татьяной контракт на главную роль в фильме «Женщина-полицейский под прикрытием». Фильм строился по стандартной схеме эротического триллера – некий убийца свирепствует, героиня много раз принимает душ, спит с двумя мужчинами (с одним хорошим и одним плохим), ее преследуют, на нее нападают, как минимум раз пять ее чуть было не убивают, но все кончается благополучно. Чушь, но зрителям нравилось. Потом Татьяне понадобилась новая машина, и она согласилась сниматься в продолжении фильма – «Женщина-полицейский под прикрытием-2: Массажный салон». Сюжет строился по тому же принципу, что и в первом фильме. Тем временем Керр решил, что при доме надо устроить бассейн, и Татьяна согласилась сниматься в третьей части, «Женщина-полицейский под прикрытием-3: Эскорт-услуги». Затем Татьяна увидела в журнале «Ин стайл» фотографии дома Мег Райан, у нее начался декораторский зуд, она загорелась идеей сделать ремонт, и для того, чтобы позволить себе нечто в стиле «небрежный шик плюс непринужденный дзэн плюс немного фэн-шуй», она согласилась сниматься в четвертой части: «Женщина-полицейский под прикрытием-4: Квартал красных фонарей».
Но в один прекрасный день давняя мечта Татьяны неожиданно напомнила о себе. Случилось это в кафе «Стар-бакс». Возвращаясь с напряженного часового занятия йогой, Татьяна заскочила в кафе выпить двойной обезжиренный кофе с пониженным содержанием кофеина и без взбитых сливок. На столе кто-то оставил свежий номер «Дейли верайети», и Татьяна полистала его, пока пила кофе. Тут-то она и прочла про «Грех греха». С новым фильмом Грега Тэппера возникли проблемы из-за того, что Николь Кидман отказалась сниматься в главной роли.
Татьяна решила, что это божественное предзнаменование, ни больше, ни меньше. Она поспешно достала из сумочки мобильный и, не сходя с места, стала звонить Джереми. Когда агент наконец соизволил ответить, она быстро посвятила его в свой блестящий план и закончила на энергичной ноте:
– Добудь мне этот сценарий! И эту роль!
– Очнись! – «Одно ясно, – подумала Татьяна, – этот бездельник – не Тони Роббинс». – Эту роль уже предложили Эшли Джадд. Студия хочет заполучить крупную звезду. Тебе повезет, если тебя возьмут хотя бы в массовку. Но у меня есть и хорошие новости. Я веду переговоры с Добсонами. Они запускают в работу пятый фильм о женщине-полицейском. Я тебе позже позвоню.
Щелчок и короткие гудки.
Хорошо, что в этот же день Татьяна была записана на прием к доктору Джи. Первые минут тридцать она муссировала обычную тему: «Моя карьера кончена, я никогда не выбьюсь из безликой массы, мой агент в меня не верит, ну почему у Кэтрин Зета-Джонс есть все, а у меня ничего», и прочее в таком же духе. После этого доктор Джи прибегла к своим психологическим приемчикам. «Какие чувства у вас все это вызывает?» У-уф! Именно этот вопрос Татьяна терпеть не могла. А у доктора Джи это был, можно сказать, коронный прием.
Однако в результате некоторого самокопания, следовавшего за этим вопросом, Татьяна обычно приходила к выводу, что мерзкое ощущение, которое она носила в душе, подпитывалось извне, другими людьми. Джереми, например. Какой же он все-таки ублюдок! Если разобраться, он никогда по-настоящему не представлял ее интересы, во всяком случае, так, как нормальный агент должен представлять интересы своего клиента. А Добсоны… Ну и прохиндеи! Они лепят свои фильмы наспех, по дешевке, нанимают самых завалящих режиссеров из тех, что запросто могут крикнуть во время съемок что-нибудь типа: «У меня голова болит, так что давайте снимем этот чертов эпизод в один дубль!» А Татьяну регулярно отправляют на встречи со зрителями, во время которых она по восемь часов кряду сидит в душной кабинке, а сексуально озабоченные студенты выстраиваются в очередь, чтобы получить ее автограф на глянцевой фотографии восемь на десять. Конечно, она ведь «особая» исполнительница главной роли.
– Способность сказать «нет» – очень важное человеческое качество, – не раз подчеркивала доктор Джи.
Ну, она так и сделала – сказала «нет». Но Джереми и слышать ничего не хотел:
– Советую тебе принять это предложение:
– Боюсь, на этот раз я не последую твоему совету.
– Это что, шутка?
– Нет. Самая смешная шутка – это идея снять четвертую серию «Женщина-полицейский под прикрытием», не говоря уж о пятой!
– Знаешь, что я тебе скажу? Ты не настолько выгодная клиентка, чтобы я с тобой так долго возился. Поищи себе другого агента.
Щелчок. Сначала Татьяна не поверила, но повторяющиеся короткие гудки в трубке настойчиво напоминали, что это не шутка. Она сделала то, что на ее месте сделала бы любая начинающая актриса без перспектив на будущее, – она расплакалась.
Примчался Керр:
– Что случилось?
Татьяна сказала ему правду, но в слегка отредактированном виде. В ее изложении Джереми предстал еще более злобным типом. Татьяна надеялась, что Керр ей посочувствует, но он стал уговаривать ее перезвонить Джереми и сказать, что она все-таки берется за роль.
– Тат, нам правда нужны деньги.
– Тогда почему бы тебе не пошевелиться и не заработать их самому?
Эта фраза заставила его заткнуться до конца дня.
Не прекращающийся стук в дверь гостиничного номера вернул Татьяну к действительности. Она нехотя поднялась с кровати и поплелась к двери.
В номер ворвалась Септембер Мур. В платье с открытыми плечами, сделанном из ткани леопардовой раскраски, и с сумочкой такого же рисунка она выглядела довольно нелепо.
– По-моему, Канны и без тебя похожи на зверинец. Септембер продефилировала мимо Татьяны и плюхнулась в кресло.
– Конечно, но мы же все любим животных.
– Где ты была?
– На вечеринке кинокомпании «Мирамакс».
Татьяна пожала плечами:
– Меня туда не пригласили.
– Меня тоже, но я прорвалась. Отличное шампанское, кормежка – так себе. Там был Бен Аффлек. Я хочу от него ребенка. Вернее, я хочу от него забеременеть, а ребенка он может взять себе.
Септембер Мур стала жертвой ситуации, о которой говорят: «Слишком много, слишком быстро». В двадцать лет она взлетела на пик славы, получив награду киноакадемии как лучшая актриса второго плана за роль в фильме «Открытки из Парижа». Сейчас, пятнадцать лет спустя, она появлялась как приглашенная актриса в сериале «Закон и порядок» и снималась во второразрядных фильмах для кабельного телевидения. Ее последней работой была роль отчаявшейся матери, дочка-подросток которой страдает анорексией, в фильме «Ну еще кусочек, Дженни!».
– В баре я видела Дэвида Уолша, – вкрадчиво сказала Септембер. – Мне показалось, ему было одиноко.
Татьяна задумалась, сможет ли она на практике осуществить свой план. Расклад получался такой: на Каннском кинофестивале она не участвует ни в одном из представленных фильмов, у нее нет агента, короче говоря, она – всего лишь пытающаяся пробиться к славе актриса, которая подумывает, не соблазнить ли ей продюсера, чтобы получить главную роль в новом фильме. Да уж, в ее карьере это определенно шаг вниз. Не хватало еще, чтобы подъехал Хью Грант и предложил ей сесть в машину, тогда ее можно будет официально считать проституткой.
Чувствуя себя совершенно несчастной, Татьяна рухнула на кровать.
– Не знаю, смогу ли я на это пойти. Если надо сыграть шлюху в паршивом фильме, я не против, но в реальной жизни у девушки все-таки должны быть какие-то моральные принципы.
Это короткое моралите не произвело на Септембер впечатления.
– Ты хотя бы представляешь, на что мне пришлось пойти, чтобы достичь моего нынешнего положения?
– Ты имеешь в виду положение в левом нижнем углу «Голливудских крестиков-ноликов»?[2]2
Телесериал.
[Закрыть]
– Между прочим, ты зря иронизируешь. Они неплохо платят, а после шоу дают целую корзину подарков.
В дверь стукнули три раза. Татьяна застонала и поплелась открывать. В коридоре стоял посыльный с пакетом «Федерал экспресс». Татьяна прочла адрес отправителя и удивилась: пакет был от Керра. Она разорвала конверт и стала читать.
Дорогая Тат.
Мне предстоит очень нелегкая задача. Ты знаешь, как я тебя люблю, но наш брак уже давно не ладится, поэтому я решил проявить практичность и предлагаю с этим покончить.
Татьяна прочла всего один абзац, но он вызвал в ней такую бурю эмоций, что хватило бы на целую пьесу Шекспира. «Брак давно не ладится». Это еще очень мягко сказано, Керр затронул лишь верхушку айсберга! «Решил проявить практичность». И это пишет поэт!!! Причем ни разу не издававшийся. Керр жил в придуманном им самим мире, наивно рассчитывая, что в один прекрасный день к нему подойдет какой-нибудь волшебник, тронет за плечо и провозгласит его вторым Уильямом Блейком. Татьяна глубоко вздохнула и стала читать дальше.
Однако, даже если я не должен тебе ничего другого, я как минимум обязан сказать правду, не так ли?
Татьяна мысленно чертыхнулась. Она терпеть не могла, когда кто-то задавал в письме вопрос. Ее мать занималась этим постоянно (ну если совсем точно, то два раза в год, в своих крайне неуместных посланиях ко дню рождения дочери и к Рождеству). Татьяна продолжила читать, кипя от негодования.
Существует некая часть моей личности, которую я много лет скрывал от всех.
«Наверное, это та часть, которая могла бы зарабатывать деньги», – подумала Татьяна.
Но наконец благодаря Джейрону я набрался смелости заявить об этом открыто.
«Минуточку, кто такой Джейрон?»
Джейрон – человек, которого я люблю, с которым хочу провести всю оставшуюся жизнь.
«Этот Джейрон – разрушитель семейного очага, вот кто он такой!» В душе Татьяны развернулась настоящая война между обидой и гневом, поочередно побеждало то одно, то другое.
Полагаю, я всегда был геем.
«Он полагает! Идиот, это тебе не насморк!»
Однако до встречи с Джейроном мои истинные чувства никогда не выходили на поверхность.
«Подожди минутку, я только сбегаю куплю поздравительную открытку покрасивее, а потом помогу тебе оформить платформу для участия в гей-параде».
Я больше не отрицаю свою сущность. Меня зовут Керр Фокс, и я гомосексуалист.
Татьяна снова прервалась и мысленно отругала Керра за плагиат: он скопировал мантру членов общества анонимных алкоголиков. Она встретилась взглядом с Септембер.
– Керр бросил меня ради мужчины.
– Это же здорово! Благослови его Боже. Скандал такого рода может здорово помочь твоей карьере. Но надо начать с самого главного. Тебе нужен хороший агент по рекламе.
Татьяна снова взялась за письмо.
Я не хочу, чтобы это обстоятельство повлияло на наши отношения или на нашу преданную любовь к Итану и Эверсон. Я, естественно, перееду, и, пока я начинаю этот новый этап моей жизни, прошу тебя взять на себя полную опеку над детьми. Мне необходимо время, чтобы все осмыслить и понять, кто такой Керр.
Татьяна решительно подошла к мини-бару, взяла маленькую бутылочку виски и прямо из горлышка осушила ее до дна. Крепкий напиток проложил обжигающую дорожку через ее горло к желудку. Ну вот, она только-только успела стать матерью-одиночкой, еще и нескольких минут не прошло, а у нее уже проблемы с алкоголем!
– Будет здорово, если ты попадешь в реабилитационную клинику, это еще больше подогреет интерес публики! Пресса обожает такой материал.
– Сейчас мне глубоко плевать на прессу. Септембер ахнула.
– Не верю, что ты это всерьез, тебе просто виски мозги затуманило!
Татьяна тем временем подумывала, не выпить ли еще.
– Тебе только всего и нужно, что привести себя в порядок и соблазнить Дэвида Уолша. Такая роль, как в «Грехе греха», попадается раз в жизни. А другого мужа-гея ты всегда успеешь найти.
Татьяна шумно втянула воздух, у нее дрожали губы, еще минута – и она разрыдается.
Септембер встала, подошла к подруге и хорошенько встряхнула ее за плечи.
– Не смей реветь, у тебя отличный макияж, а ты его испортишь.
– Он меня бросает, – еле слышно прошептала Татьяна. – И передает мне полную опеку над близнецами.
– О, это ужасно! – Теперь уже Септембер схватила миниатюрную бутылочку виски. – Один из моих бывших мужей пытался это сделать, но я ему не позволила.
– У тебя есть ребенок? Септембер кивнула:
– Дочка. Но я ее никогда особенно не любила, больно уж она прилипчивая.
Татьяна в растерянности уставилась на Септембер, словно у этой эксцентричной женщины с извращенной системой ценностей были ответы на все вопросы.
– Как это могло случиться?
– Ты видела парня, ради которого он тебя бросил?
– Что-то не припоминаю…
– Должно быть, он очень хорош. А вообще это ужасно, в наше время, чтобы удержать мужика, приходится конкурировать не только с женщинами, но и с мужчинами.
Татьяна села на кровать. В словах Септембер было не больше смысла, чем в радиопомехах. В кризисной ситуации Татьяна предпочла бы поговорить с другой подругой – с Кэндис, которая действительно была способна рассуждать разумно.
– Все это так дико, я просто не могу поверить. Как я буду заботиться одна о двоих детях? Я чувствовала, просто чувствовала, что мы не должны заводить детей, я все время твердила об этом Керру, а он упорно хотел кого-нибудь усыновить. – Татьяна всплеснула руками. – А теперь он нас бросает!
– А ты не можешь отправить детей в школу-пансион? – спросила Септембер со скучающим видом, внимательно изучая собственный ноготь.
– Что ты говоришь, им всего год и три месяца! Септембер пожала плечами:
– Вот как?.. – Несколько секунд она пребывала в глубокой задумчивости. – Ты могла бы позвонить их родной матери и сказать, что передумала усыновлять.
– Скажи, у тебя есть хоть какой-то материнский инстинкт?
– Ну-у, наверное, есть. Один раз я испытывала материнские чувства к личной помощнице. Но потом мне пришлось ее уволить.
– Ладно, перестань, меня от тебя уже тошнит! – раздраженно сказала Татьяна. Септембер немного надулась. – Мне не верится, что ты вообще это предлагаешь. Я же тебе рассказывала, как было дело. Керр познакомился с матерью близнецов на поэтическом семинаре. Преподавательница браковала все ее стихотворные упражнения, потому что им не хватало эмоционального отчаяния. И тогда эта женщина решила отказаться от двойняшек, чтобы у нее появились болезненные переживания, о которых можно писать.
На Септембер рассказ произвел впечатление.
– Похоже, она очень предана поэзии.
– Нет, она просто сумасшедшая. И ее детям гораздо лучше со мной, чем с ней. Если задуматься, страшно становится, правда?
Татьяна представила себе Итана и Эверсон – мальчик и девочка, оба белокурые, оба очаровашки, оба милые невинные существа. Им нужна ее любовь, преданность и постоянная забота. Но может ли она все это дать, даже при том, что у детей есть няня, да и Энрике, персональный помощник, иногда действительно помогает?
Воображение нарисовало Татьяне ужасную картину: лица двух щекастых курносиков покраснели от плача, на щечках – смесь слез и соплей. Татьяна умела только одно: подносить к их ротикам бутылочки с сосками. Наверняка мать должна уметь гораздо больше. Может, поискать в магазине какую-нибудь книжку по уходу за детьми?
Внезапно у Татьяны закружилась голова, стены номера покачнулись, пол накренился. Наверное, это транквилизатор в смеси с виски так на нее подействовал. И еще нервное потрясение добавилось. Черт бы побрал этого Керра! Татьяне казалось вполне разумным винить в своем нынешнем положении мужа.
– Вот что, – сказала Септембер, – выкинь все это из головы, думай о Дэвиде Уолше и ни на что другое не отвлекайся.
Татьяна замотала головой. Сейчас она ни за какие коврижки не способна выступить в роли обольстительницы.
Септембер подошла к гардеробу и открыла дверцу. Порывшись в Татьяниных вещах, она вынула сексуальную вещицу от Бетси Джонсон и бросила ее на кровать.
– Надень вот это платье. Под него – лишь трусики-бикини, никакого бюстгальтера. Тогда есть шанс, что тебе достанется не только главная роль, но и гонорар по высшей ставке.
– Не могу…
Татьяна словно оцепенела.
– Но кто-то же должен сниматься в главной роли в «Грехе греха», так почему не ты?
– Потому что мне плевать на этот фильм! Септембер вытаращила глаза от удивления:
– В жизни не слыхала такого бреда! Ты сошла с ума, я вызываю врача. – Она протянула руку к телефонной трубке.
– Не нужно мне врача! Меня послал мой агент! Меня бросил муж! Я – одинокая мать двух близнецов.
– Это серьезные причины для переживаний. К черту «скорую помощь», тебе нужно в санаторий.
Татьяна с удивлением поняла странную вещь: больше всего ее расстраивали те потери, которые, казалось бы, в эмоциональном смысле были менее значимы, то есть ее дух пострадал больше, чем сердце.
Это напомнило ей слова драматурга Жана Жираду, доктор Джи зачитала ей их несколько сеансов назад и еще вручила карточку с аккуратно отпечатанным текстом: «Если два человека, которые любят друг друга, допустят, чтобы между ними вклинилось одно-единственное мгновение, оно начнет разрастаться, превратится в месяц, в год, в столетие, и тогда становится поздно что-то исправлять».
Для Татьяны и Керра «слишком поздно» стало уже давно. Муж и жена превратились в соседей по квартире, которым неловко друг с другом. Их сексуальная жизнь зашла в тупик. Правда, оттого, что Керр оказался геем, именно к этому пункту Татьяна теперь могла относиться чуть более спокойно. Но главные разногласия возникали у них из-за детей. Татьяна сомневалась, что им стоит усыновлять близнецов, и ее сомнения не раз провоцировали между ними ссоры, длившиеся порой по нескольку дней. Ирония судьбы: когда Татьяна наконец сдалась и уступила Керру, он сделал ручкой и предоставил ей растить этих самых детей в одиночку. Неужели она похожа на Рози О'Доннел?[3]3
Американская актриса и телеведущая, известная своей филантропической деятельностью.
[Закрыть]
– Я знаю одну клинику в Швейцарии, там могут погрузить человека в сон на тридцать дней. Я у них была после первой подтяжки. Возможно, это именно то, что тебе нужно.
– Подтяжка лица?
Татьяна подбежала к зеркалу в ванной и со страхом всмотрелась в свое отражение.
– Да нет… а сколько тебе лет?
Татьяна задумалась, вспоминая. Добсоны считают, что ей еще нет тридцати. Джереми – тоже. Ложь слетала с ее губ так часто, что она и сама начала в нее верить.
– Тридцать четыре. Септембер ахнула:
– И ты до сих пор не сделала пластическую операцию? – Она прищурилась. – Не может быть, ты врешь.
– Правда, правда!
– Вот гадина!
Татьяна всегда пряталась от солнца и правильно делала, благодаря этому се кожа имела фарфоровый оттенок. Она улыбнулась своему отражению, радуясь, что вокруг глаз и губ нет ни одной морщинки.
– Не завидуй, может быть, к концу недели я буду выглядеть лет на десять старше.
– Только не вздумай делать себе силиконовые груди. Эту глупость совершают многие женщины, когда их мужья начинают вести себя как козлы. В результате они огребают кучу проблем и трудности с выбором одежды. Музы модных дизайнеров, знаешь ли, совсем не грудастые.
Татьяна слушала подругу вполуха, ее постепенно начинала охватывать паника, казалось, надо что-то срочно предпринять. Но что? Пойти разыскать Дэвида Уолша или, может, позвонить Джереми, вымолить у него прощение и согласиться на роль в фильме «Женщина-полицейский под прикрытием-5»? Нечего и говорить, это не шедевр, который могут номинировать на премию «Оскар», но зато это верный заработок. А ей нужно содержать семью. Няне чуть не каждые десять минут нужны то подгузники для малышей, то молочная смесь, то детское питание. И у нее не отложено ни доллара на обучение детей в колледже.
Септембер посмотрела на часы и наморщила нос:
– Ненавижу Канны, здесь вечно ни на что не хватает времени. Вот сейчас надо выбирать между коктейлем и званым обедом, а это все равно что решать, какую ногу ампутировать – правую или левую.
– Не трать на меня время, я в полном порядке.
– Ты уверена?
Септембер уже взялась за ручку двери.
– Правда, иди по своим делам.
Септембер порылась в сумочке и достала маленький флакончик «Сентябрьского дождя» – духов, которые она заказывала себе постоянно.
– На, возьми на удачу. Мужчины от этого запаха балдеют.
– Спасибо.
Татьяна улыбнулась, но улыбка получилась не совсем искренней. Ей не хватило духу сказать подруге правду: ее «волшебные духи» пахнут, как полироль для мебели. Более того, в Голливуде ее духи в шутку называли «Сентябрьская отрава», это название возникло после того, как одна юная модель отбилась с их помощью от хулигана.
Септембер ушла. Оставшись наедине со своими проблемами, Татьяна достала мобильный и набрала номер Джереми. Трубку взяла его стервозная секретарша.
