Текст книги "Сила его ярости (СИ)"
Автор книги: Кая Север
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
6. Решимость
Кассар
Невозможно выразить словами боль, что я испытал в ту секунду, когда понял, что могу увидеть тело бездыханной Чароит в ее покоях. Впрочем, когда меня застала пустота и раскрытые настежь балконные двери, стало ничуть не лучше. Разум резанули слова повелителя: "представь, что будет, если наш враг узнает о существовании такой, как она".
Сарракс никогда до конца не был "нашим" врагом. Только моим. Потому что я стал первым драконом, что встал на другую сторону. В то время как мой брат развязал кровопролитную войну против людей, я решил, что стану сражаться за "старый" мир. Я все еще считаю, что был прав. И теперь буду прав, вставая на сторону Солнцеликого даже после его смерти, помогая укрыться последней наследнице Белых драконов, поднимая мятеж, но теперь уже против тех, кто устроил государственный переворот.
В голове – стройный порядок уже знакомых действий. Я знаю, что нужно делать, куда направиться, где дать укрыться Эрландо и Шивани, какие поручения дать Гилберту, кому разослать тайные письма... В конце концов, немаловажно отправиться самолично к тем драконам, которым я помогал скрываться все эти годы. Были те, что не поддержали Сарракса, и не заслуживали истребления и смерти. И сейчас, когда зрела новая война, я рассчитывал на прежних союзников.
Но несмотря на всю стройность действий, рациональность и выдержку, сердце изнывало, словно бы пронзенное ядовитым кинжалом. Я знал, что моя жена жива, ведь иначе давно погиб бы сам. В ту же секунду, как остановилось бы ее сердце. Но Чароит была так далеко, а я преступно бездействовал, не помчавшись спасать ее в миг, когда понял, в чьих руках она находится.
Я знаю, что брат ее не тронет. И так же знаю, для чего она ему. Он поступил умно, сыграв на единственной моей слабости. И, видят боги, я сотру с лица этого мира все, что дорого ему – просто, потому что он покусился на мое. Нет смысла больше сдерживать дракона, которого я подавлял все эти годы. Он постепенно выкарабкивается наружу, потягивая затекшие мускулы и расправляя кожистые крылья – и я не собираюсь его останавливать. Может, я перестану быть генералом хен Демиром... Но я буду отныне Кассаром, сильнейшим из драконов, тем, у кого отняли самое дорогое, и мой враг еще горько пожалеет о том дне, когда посмел дотронуться до моей любимой.
***
Чароит
– Почему на тебе нет ни единого шрама?
Сарракс поднимает на меня угрюмый взгляд. Снова. Кажется, мои вопросы уже начинают ему надоедать.... Но теперь, по крайней мере, после сытного ужина и пары бокалов вина, он отвечает на них несколько охотнее, чем прежде.
– Потому что я никогда не сдерживал свою магию, Чароит, – поведя плечом, словно стремясь избавиться от противоречивых эмоций, отвечает он.
– Что это значит? Сдерживал... магию?
– Ты всегда так много болтаешь?
– Всегда. Так что это значит?
– Драконы – не люди. Облик, что ты видишь перед собой – личина, которую надевает зверь, но никак не наоборот. Кассар же всегда считал иначе. Он сам себя изуродовал, изнуряя годами, за что и поплатился.
Откинувшись на мягкой шкуре, воин вытягивает ноги и подкладывает руки под голову. Наиболее расслабленная и уязвимая поза... Нож, что я спрятала в потайном кармане платья, словно бы незримо тяжелеет, напоминая о себе. Несколько нервно сглатываю, гоня прочь столь ужасные мысли.
Огонь в очаге потрескивает, словно настоящий. Обвожу украдкой взглядом комнату снова, пытаясь представить, как Сарраксу удается вот так жить и ведь он такой не один. Кто знает, сколько ходов в этих подземных пещерах, и сколько в них скрывается еще таких же драконов. Если они время от времени нападают на Серые земли... И если смогли устроить переворот... От воспоминаний о последнем сердце вздрагивает, замирая в груди.
– По твоему приказу убили императора? – тихо, не скрывая грусти в голосе, спрашиваю я.
Сарракс безмятежно прикрывает глаза. Сейчас он выглядит наименее опасно, так, словно мы с ним могли бы быть на одной стороне.
– Не совсем. Скажем так... Я воспользовался ситуацией.
– А кто тогда?
– Ты слишком любопытная, Чароит. Особенно для девицы в твоем положении.
Поджимаю губы – от досады. Интересно, этим братцам обоим вредность передалась еще в утробе? Или это исключительно драконья черта?
Придвигаюсь ближе, словно бы невзначай огибая грубо сколоченный из досок дастархан, за которым мы ужинали, чтобы сесть рядом с Сарраксом. Черты его лица, острые, словно высеченные из камня, сейчас выглядят так расслабленно... Что я почти готова поверить, что принадлежат они мужчине, который мог бы стать моим другом. Но никак не врагом.
– Но ведь я и впрямь спрашиваю из любопытства, – тихо говорю я.
Мужчина приоткрывает глаза, бросая на меня взгляд, полный тепло-золотистых искорок. До чего легко сейчас представить, что передо мной Кассар... И что нет никаких войн, сражений, плена, недругов, только я и мой муж, наш домашний очаг и бесконечная нежность, что я испытываю к супругу.
Но нет. Видимо, боги наказывают меня за что-то... Раз я вынуждена в который раз проглатывать боль от невозможности что-либо поделать со своим положением.
– Тамали нажил себе достаточно недругов, – наконец отвечает Сарракс, снова закрывая глаза. Тень от его ресниц дрожит на смуглых щеках из-за отсвета от всполохов пламени. – Сильнейшие мира сего обжигаются на уверенности в собственной неуязвимости.
Не знаю, отчего, но внутри меня отчего-то вспыхивает возмущение, вызванное его словами.
– А что до тебя? – говорю чуть громче, с вызовом, – Ты ведь тоже в своей уверен, не так ли?
Дракон отвечает не сразу. Снова открывает глаза. На этот раз смотрит на меня куда серьезнее и внимательнее, словно бы изучая, пытаясь рассмотреть все то, что не видел до этого. Под таким пристальным вниманием моя смелость снова куда-то теряется... Но я выдерживаю эту молчаливую схватку, не отводя своего взгляда ни на секунду.
– Мне, безусловно, лестно сравнение с Солнцеликим, – без капли иронии в голосе отвечает Сарракс, И то, что ты включаешь меня в ряды величайших воинов.
– Я не...
– А что до моей неуязвимости, – резко повысив голос, мужчина не дает мне договорить, – Ты можешь целиться вот сюда, – с этими словами он дотрагивается рукой до основания своей шеи, там, где бьется пульс, Кинжал войдет легко, а смерть будет быстрой. Даже у такой слабой девчонки получится.
Снова положив руки под голову, Сарракс прикрывает глаза, словно бы нарочно подставляя мне шею. Возмущение и стыд в моей груди достигают своего предела. А я-то думала, что смогла незаметно умыкнуть оружие, чтобы потом им воспользоваться... Оказывается, он все время об этом знал. Более того – нарочно теперь дразнится, зная, что у меня ни за что на свете не получится на него напасть.
Да и не способна я на столь хладнокровное убийство.
– Ну и чего ты медлишь? Я же показал тебе свое самое уязвимое место, слышу легкую усмешку в голосе дракона. – Сейчас лучший момент, чтобы воспользоваться возможностью прикончить меня и попытаться сбежать. Или ждешь, пока я усну?
– Я не собираюсь тебя убивать, вздыхаю наконец я.
– Тогда для чего стащила нож?
– Для защиты, – ворчу я, проникая в потайной карман и доставая лезвие обратно. Кладу кинжал прямо на грудь мужчины – и не успеваю убрать руку, как он тут же перехватывает ее своей, крепко обхватывая пальцами и прижимая к себе.
– От меня? – пронзительный, жгучий взгляд. Сарракс даже на локтях приподнимается, приближаясь ко мне. – Глупая, я последний, кто причинил бы тебе вред на сотни миль окрест. А от остальных крохотный ножичек не поможет.
Вместо ответа пытаюсь выдернуть руку, но у меня не выходит. Еще одно хищное движение и дракон рывком привлекает меня к себе, приподнимаясь окончательно, и я сама не понимаю, как вдруг оказываюсь прижата к шкуре его телом, не способная пошевелиться.
В груди зарождается странное, незнакомое чувство. Очень сильное... Ярость. Стремление себя защитить, несмотря ни на что. Должно быть, оно отражается в моем взгляде... Потому как еще немного – и мои эмоции точно выйдут из-под контроля.
– У тебя не выйдет, – мужчина выдыхает мне это прямо в лицо. – Даже не думай о побеге. И о том, чтобы запудрить мне мозги своими разговорами. Это опаснее, чем ты думаешь, птичка.
7. Птичка на свободе
От обращения подобным образом у меня и вовсе темнеет перед внутренним взором. Возмущение достигает своего предела... И, зажмурившись, я изо всех сил стараюсь оттолкнуть Сарракса от себя. Вкладываю в этот удар ладошками все свое негодование...
Что-то происходит. То, чего я вообще не могла ожидать. Гнев, что обжигал меня изнутри, словно бы трансформируется во что-то иное, растекаясь по всему телу, высвобождается, сметая все на своем пути, заполняет собой пространство и вместе с ним мое сознание будто бы тоже расширяется, множится, вынуждая покинуть пределы разума. Когда я распахиваю глаза, запоздало понимаю, что вижу. Вспышка фиолетового огня, удар, отброшенное в сторону тело дракона... Со стены со звоном падает оружие, книги разлетаются в стороны, стол ломается пополам под Сарраксом, а огонь в очаге приобретает лиловый оттенок.
Страх сковывает меня в ту же секунду, вслед за тем, как уходит моя ярость, целиком и без остатка. Я не понимаю, что натворила. Но пары мгновений, которые я трачу, чтобы склониться над бездыханным драконом, мне хватает, чтобы убедиться, что он жив. Кто знает, когда он придет в себя... Нужно спешить. Мысли бьются встревоженными птицами внутри головы, подталкивая вперед:
"Беги
«Другого момента у тебя не будет».
«Давай, Чароит. Ты сможешь».
Не помня себя, подбираю длинную ткань подола и бросаюсь наружу. Будь у меня больше времени обдумать свои действия я бы подготовилась к столь внезапному побегу куда лучше... Но сейчас меня толкают вперед инстинкты, страх и нервное напряжение. Я вся превращаюсь в сгусток эмоций, и ни одной стройной мысли, мало-мальски осознанной, в голове не осталось.
От выплеска магии такой мощи ощущается сильная слабость в коленях, но я продолжаю бежать по темному ходу подземелья, не помня себя. Сколько я успеваю сделать шагов? Десять? Двадцать?
К горлу подкатывает тошнота. Я останавливаюсь, тяжело и часто дыша, внутренне продолжая себя убеждать двигаться вперед. Еще один рывок, Чароит...
Впереди слышатся чьи-то голоса. Снова поддавшись инстинктам, сворачиваю в другой проход. Запоздало понимаю, что могу завести себя в ловушку, заблудившись в бесконечных подземельях.... Насколько вообще огромны эти пещеры? Почему им нет конца и края? Не могу дышать...
Снова останавливаюсь, замирая, пытаясь прийти в себя. Прислушиваюсь к звукам, что доносятся буквально отовсюду. Разговоры, шорохи, лязг клинков... Они везде. Сарракс был прав, мне не сбежать.
Чувствую дуновение прохладного воздуха, касающееся моей разгоряченной кожи. Обнаженные ступни и лодыжки ласкает сквозняк – и я решаю следовать ему навстречу. Где-то там должен быть выход... Чем дольше я иду, стараясь не выдать себя, тем более явным становится поток свежего воздуха. Каменистая тропа становится все круче... А когда я вижу впереди отблески звезд в проеме, в котором явно виднеется небо, чуть ли не кричу от облегчения и восторга. Еще немного, Чароит, твоя свобода совсем близко.....
Оказавшись снаружи, я сперва не верю своим глазам. Я оказываюсь прямо посреди военного лагеря.
Тут и там разбиты большие шатры, горят костры, виднеются фигуры воинов, похожих на Сарракса, облаченные в кожаные латы, с огромными мечами, а то и вовсе обнаженные по пояс, демонстрируя всем свои нечеловеческие, огромные мускулы. В небе мелькают тени.... Одного взгляда достаточно, чтобы понять.
Драконы.
Десятки парящих в ночном небе драконов.
– Эй!..
Меня замечают сразу же. Инстинктивно дергаюсь в сторону, не потому что надеюсь сбежать, а просто из страха, и тут же попадаюсь в лапы страшному, бритоголовому мужлану. И он со мной не церемонится – больно схватив за плечо, тащит куда-то за собой, в толпу таких же солдат, повскакивавших со своих мест вокруг огромного костра в центре большой поляны.
Зажмуриваю глаза, пытаясь вызвать еще одну вспышку магии. Сработало там, в пещере, сработает снова... Но, в отличие от того раза, сейчас моя душа полна одним лишь страхом. Почти что первобытным ужасом. Ни капли ярости, гнева и негодования, что обуяли меня из-за наглости Сарракса. И страх нисколько мне не помогает. Он лишь душит, сковывает, вынуждает дрожать и не вымолвить даже слова в свою защиту.
А это, меж тем, мне очень и очень нужно сейчас, учитывая слова мужчин, что доносятся до моего слуха сквозь звон в ушах, рождаемый ужасом и волнением.
– Похожа на шпионку?..
– Давай ее сюда, вмиг разговорю...
– Нужно отвести ее к Сарраксу.
– Чтобы он один развлекался?
– Согласен!
– Сарракс успеет ее допросить, сперва мы... смех и шум подступают все ближе.
Тошнота подкатывает к горлу с новой силой.
– Отвечай, – хриплое дыхание прямо у лица, – Кому ты служишь?
Пытаюсь сфокусировать взгляд, и чувствую, как к горлу подступают слезы от одного только вида мужчины, что задает этот вопрос. Сальный блеск в глазах, татуировки и шрамы...
– Я не... Я здесь... понимаю, что лучше не употреблять слова "пленница", – Я гостья, только и всего...
Боги, Чароит, ты не могла придумать ничего получше?
– “Гостья", значит? – судя по скабрезным усмешкам на лицах мужчинах вокруг, они воспринимают мои слова по-своему.
– Отпусти меня, иначе пожалеешь, – понимаю, что страхом делу не поможешь, а вот попытаться снова разозлиться и постоять за себя – единственно верное решение.
– О, даже так?
– Мы умеем быть гостеприимными.... – от этой фразы внутри меня все обрывается.
– С императорскими шлюхами так подавно.
– Или тебя Маски послали?
– Обшарь девку на предмет оружия. У таких обычно яд припрятан в самых интересных местах...
Разумеется, я пытаюсь вырваться из грубых тисков солдата, но моя борьба быстро превращается в слабое ее подобие, да еще и слезы предательски текут по щекам. В памяти всплывают моменты, когда Натан пытался надругаться надо мной, а я умоляла его этого не делать.... Похоже, тогда это были еще цветочки. Сейчас же это вполне может стать моей последней ночью, когда я остаюсь жива. И смерть моя будет мучительной, страшной, унизительной и постыдной.
В каком-то неясном порыве, все еще пытаясь вырваться, пользуюсь единственной возможностью, что мне доступна вцепляюсь зубами в плечо своего обидчика, сильно, не контролируя себя. До ушей доносится вопль, а я, ощутив твердую землю под ногами, пытаюсь бежать. Нужно бороться до последнего, Чароит. До полного изнеможения, если потребуется. Сдаваться просто так я не собираюсь.
8. Внутренняя сила
Кто-то хватает меня сзади за волосы и сильно впечатывает в бревно, что здесь используют для сидения. Пока я цепляюсь за ускользающее от боли сознание, чувствую, как трещит ткань платья на спине кажется, ее разорвали одним мощным рывком.
Кричу, как в последний раз, пытаясь вцепиться в лицо обидчика, развернувшись к нему, но получаю еще один удар, на этот раз по лицу, наотмашь.
Мир плывет перед глазами... И в это же мгновение, сквозь алую пелену боли и горящий след пощечины на щеке, слышу громогласный рев, заглушающий общее веселье и шум разъяренной толпы:
– НЕ. СМЕТЬ.
В наступившей тишине теперь слышно даже то, как трещат поленья в костре. И мое тяжелое дыхание. Мне кажется, что я давно должна была бы потерять сознание... Но сейчас отчего-то понимаю все слишком четко и ясно. Прикладываю тыльную сторону ладони к нестерпимо ноющей щеке и поднимаю взгляд на Сарракса, что с мечом наперевес движется в мою сторону. Мужчина в татуировках, все это время истязавший меня, как-то странно тушуется, встает на одно колено... Я ожидаю, что дракон захочет расквитаться со мной, ведь это логично, я чуть не убила его своей магией, да еще и пыталась сбежать. Но в последнее мгновение до меня доходит, что он заносит меч над собственным воином. Тем самым, что ударил меня и порвал платье.
– Нет! – вырывается у меня прежде, чем я успеваю обдумать собственный порыв.
Лезвие огромного клинка останавливается в паре миллиметров от бритого затылка склонившего голову воина.
Сарракс поворачивает лицо ко мне.
– Что?..
С удивлением смотрят все они. Каждый из мужчин, что был готов истязать меня до смерти, надругавшись не один раз. Все они, кто не разобравшись, решил, что я легкая нажива. И сам дракон, что похитил меня и пленил. Я знаю, как это выглядит в их глазах. Девчонка в порванной одежде, с кровью на лице, ничтожная, жалкая, слабая настолько, что готова пожалеть собственного врага.
С решимостью во взгляде, собрав всю свою волю в кулак, придерживая на груди и плечах остатки платья, поднимаюсь на ноги. С вызовом смотрю на Сарракса, приподнимая подбородок в излюбленной манере, показывая, что меня не так-то уж просто сломить. На деле – просто хочу, чтобы мои слова имели вес. Здесь и сейчас, я собираюсь показать им, чего стою.
– Ты не убьешь его.
Удивление во взгляде Сарракса сменяется усмешкой. Однако, он все же опускает меч.
– Да? Ты мне запретишь?
– Я прошу тебя этого не делать, – все так же с вызовом в голосе отвечаю я.
– И почему же?
– Потому что на насилие нельзя отвечать насилием.
– То есть, ты не хочешь, чтобы я казнил того, кто был готов изнасиловать тебя? Растоптать, унизить, а потом убить?
Каждое его слово вонзается раскаленной иглой сомнения в мое сердце. Бросаю взгляд на солдата, что по-прежнему ждет своей участи. Его сегодняшний вечер никак не изменит. Он так и останется безжалостным убийцей, и при случае снова воспользуется если не моей слабостью, то чьей-либо еще. Лишь за одно это его стоило бы лишить жизни.
Но одно я знаю точно. Если я приму подобное решение, если не остановлю Сарракса – это неотвратимо изменит меня. А я не собираюсь отступать и поступать вопреки своей сущности.
– Да, я хочу, чтобы ты отпустил его, – невозмутимо, не дрогнув ни на мгновение, отвечаю я, снова переводя взгляд на своего похитителя.
Дракон молчит. Если и хочет что-то ответить вместо этого обращается уже не ко мне, а к воину перед собой, что до сих пор стоит на коленях.
– Пошел с глаз моих, Ларк.
А после, когда тот резво исполняет приказ командира, Сарракс наконец направляется ко мне. Вижу, что усмешка в его взгляде сменилась праведным гневом, горящим ярче ночного костра.
– Ты знаешь, что еще легко отделалась, девчонка? – рычит он буквально мне в лицо. – Не подоспей я вовремя... Осознаешь ли ты, во что чуть не вляпалась?
И не думаю отводить взгляд.
– Мне нужно новое платье, невозмутимо отвечаю я.
Весь напор Сарракса тут же куда-то теряется. Кажется, я не перестаю его удивлять.... Что ж. Не стоило брать в плен, такую, как я.
– Ты могла умереть сегодня, – пусть и несколько тише, но все же не унимается он. – Глупая, наивная, невыносимая девка.
– От грубияна и мужлана слышу, – парирую я.
– И если тебя не устраивает мое общество ты всегда можешь вернуть меня обратно моему мужу.
– И не надейся.
– Тогда – платье, – невозмутимо отвечаю я.
– Ты возвращаешься со мной в пещеру.
– И ванну.
Если командир драконьей армии и думает в эту секунду, как от меня избавиться, то, направляясь обратно в подземелье, уже не выказывает никаких возражений. Я же следую за ним, стараясь не думать обо всех взглядах, направленных мне в спину. Да, я с гордостью вышла из ситуации.... Но Сарракс прав. Я стояла на краю гибели.
И что-то внутри меня все же безвозвратно надломилось в эту ночь. Благодаря этому я могу идти с гордо поднятой головой, не обращая внимания на боль физическую и внутреннюю, меньше испытываю страх, а еще знаю, что решимости противодействовать планам Сарракса во мне куда больше, да и просчитывать свои шаги я теперь буду куда тщательнее, чтобы поступать умнее.
Но все же из-за этого словно бы ушла какая-то часть меня. Детская вера в лучшее, наивность, розовые стекла калейдоскопа, через который я прежде смотрела на мир. Все вдруг стало более реальным, чем было до этого. Война, ужасы, боль, утраты – все приобретало теперь очертания, проявляясь шрамами на моей душе.
Никогда я еще так не нуждалась в Кассаре, как сейчас. Тогда, когда он был до безумия далеко.
9. Решимость
Эрландо
– Этого не будет, – намеренно пытаюсь сделать так, чтобы мой голос звучал твердо и громко, – Исключено, Кассар.
С генералом тяжело спорить. Особенно, когда всю жизнь до этого он был твоим кумиром... Когда приходилось его слушаться, внимать каждому слову того, кто исполняет твою мечту стать императорским гвардейцем, дает полезные советы и наставления. Кассар хен Демир спас жизнь мне и моей возлюбленной, в конце концов. И именно поэтому мне так сложно перечить тому, кто одним своим словом звучит убедительнее и весомее, чем любые мои попытки его переубедить.
– Будет так, как я сказал.
Шивани молчит. Она и так слишком много пережила. После смерти императора она стала еще более молчаливой, чем была... Как бы я ни старался уберечь ее от боли, ей еще долгое время придется приходить в себя. Но это не значит, что ее молчание знак согласия с планами генерала. То, что он предлагает – чистое безумие.
– Нет. Шивани и так слишком много пережила. Ей ни к чему...
– Она законная наследница, рода. Престол ее по праву. – перебивает меня Кассар, в десятый раз повторяя одно и то же. Последний дракон своего рода. Престол её по праву.
Замечаю краем глаза, как девушка, все это время сидящая в стороне, накрывает лицо ладонями и утыкается в колени. Драконье пекло.... Неужели генерал и впрямь не понимает, что для всего этого не время? Разумеется, я тут же бросаюсь к ней, чтобы заключить в объятия, прижимая голову девушки к своей груди. Каждый раз, когда вижу ее слезы и ощущаю дрожь сердце обрывается. Будь моя воля, я бы увез свою любимую далеко-далеко отсюда... Но пока мы слишком сильно связаны с Кассаром, который ввязал нас в самую настоящую войну.
– Мы можем вернуться к этому разговору позже? – нахожу самый дипломатичный для данной ситуации вариант.
– Сейчас не время проявлять слабость, – продолжая смотреть прямо в огонь костра, произносит генерал, и меня отчего-то жутко злит его безэмоциональность и непреклонность. Интересно, он вообще понимает, что я, вообще-то, тоже потерял любимую сестру? И что сказала бы Чароит, если б была здесь? Она бы точно не одобрила его жестокости и решительности в том, что он собирается покарать всех, кто причастен к заговору, преломить сопротивление, сжигая все и вся на своем пути.
– Знаешь, что, Кассар... – поддавшись не то эмоциям, не то пресловутой "слабости", о которой он говорит, вдруг говорю я, поднимаясь на ноги, – Отправляйся-ка ты в пекло.
Он наконец переводит на меня взгляд. Несколько... удивленный, не без этого, да.
Покуда длится траур Шивани, никто не смеет ей указывать, что чувствовать, думать, какие слабости проявлять, и что делать дальше, – сам не знаю, откуда во мне столько дерзости, но меня, кажется, уже не остановить.
– Тем не менее, я твой командир.
– А она моя принцесса. И я подчиняюсь ее приказам, как законной наследнице. Кажется, это были твои слова, Кассар.
На это генералу нечего сказать, и мне сперва даже не верится. Он хмурится и снова смотрит в огонь, а я замечаю, как играют в свете пламени желваки на его челюсти. Злится. Но возразить не может, сам же утверждал, что престол ее по праву, а значит, каждое ее слово стоит выше его, как нашей законной правительницы. Так что...
Вижу, что и сама Шивани смотрит на меня странно. Впервые в ее глазах находит отражение не только ее внутренняя тоска и переживания, но и... Словно бы удивление вперемешку с восхищением. Ее впечатлила моя дерзость по отношению к Кассару? Никогда бы не подумал... Поднявшись на ноги вслед за мной, девушка берет меня за руку, украдкой уводя в сторону.
– Прости, любовь моя, если моя грубость и неуважение показались тебе чересчур...
– Эр, прошу, просто следуй за мной.
– Но...
– Молча.
Приходится прикусить язык. И не возражать своей возлюбленной даже тогда, когда мы подходим к ее шатру. Разумеется, я не раз бывал внутри, но только лишь для того, чтобы справиться о ее самочувствии, принести завтрак или охранять ее покой. Но отправляться вместе с ней внутрь столь поздним вечером.... Странно. Она решила отчитать меня с глазу на глаз? Благородно с ее стороны, но все же...
– Не верится, что ты и вправду послал генерала в пекло, – говорит Шивани, развернувшись ко мне лицом, когда мы оказываемся уже внутри.
– Я поддался эмоциям, – констатирую я этот факт, стараясь не поддаваться им сейчас.
– Ты буквально вынудил его прикусить язык, – я бы не поверил своим глазам, но, произнося это, девушка даже улыбается, невесомо, одним уголком губ, но мое сердце готово трепетать от счастья от одной лишь тени ее улыбки.
– И тебе это понравилось? – сам не понимаю, почему усмехаюсь в ответ.
Шивани молчит. Долго смотрит на меня, а я снова пытаюсь разгадать, что же у нее на уме, как и всегда. Замечаю в глубине ее глаз голубые искорки.... И оказываюсь покорен их необычайным, едва заметным танцем. Все вокруг: волшебство этого момента, аромат сладкой зимы, исходящий от девушки, безумная красота принцессы, тепло ее рук на моих плечах, я словно бы каждый раз влюбляюсь в нее заново. Каждый раз, как и в первый, готов отдать жизнь за один только ее взгляд.
– Поцелуй меня, – когда Шивани произносит свою просьбу, в первое мгновение мне кажется, что я ослышался.
Но я не могу ей отказать. Даже если прямо сейчас подо мной раззверзнется пропасть, а из неба на мою голову прольется огненный дождь, я не смогу поступить иначе. Все мое существо откликается на эту просьбу.
Наклонившись, я подаюсь вперед, легонько касаясь губ принцессы своими. Совершаю самое великое и непростительное кощунство... И в то же время – поддаюсь порыву самой чистой и возвышенной любви, какую только видел этот свет.
Все дальнейшее происходящее смешивается для меня в единый калейдоскоп счастья. Каждое прикосновение нежных пальцев, каждый стон, срывающийся с губ Шивани, ее настойчивое, горячее желание воссоединиться со мной так, как никогда прежде... Я служу ей и одновременно с этим наконец забираю свое. Обретаю и дарю любовь, что мы оба заслуживали уже очень давно. И пусть весь мир слышит, как страстно мы забираем у судьбы свой маленький, но такой огромный кусочек счастья и радости, столь необходимый нам обоим в эти темные времена.
– Прошу, давай сбежим?
Тихий голос Шивани раздается у самого уха, когда я, не помня себя, пребывая в плену отшумевшей страсти, будучи не в силах собрать воедино слова в осознанные мысли, лежу на ее постели, прижимая к своей груди самую совершенную девушку на свете.
– Я думал об этом, – честно признаюсь я. – Не один раз. Но не считал подобные побуждения правильными.
Принцесса приподнимается надо мной, ласково ведя пальчиком по моей щеке, смотря мне прямо в глаза. Попроси она сейчас вырвать сердце из своей груди или спалить весь мир дотла – я это сделаю. Что уж там до просьб о побеге...
– Я хочу оказаться там, где никто не будет знать, кто я, – тихо-тихо произносит она с неясной грустью в голосе. – Где мы будем любить друг друга.... И никто не станет напоминать нам о долге, судьбе или чести. Прошу, Эр.
– Как тебе будет угодно, любимая.
Я уже знаю, что на рассвете мы будем далеко-далеко. Что мне придется и впрямь забыть все, что определяло меня прежде: любовь к государству, прежнему императору, моей семье. Для меня отныне существует лишь она, моя Шивани. Моя принцесса, мой смысл, моя душа. Ее желания – мои желания. Я сделаю все для того, чтобы она была счастлива.
Это больше не наша война. Кассар поймет, я знаю. Если в нем осталось хоть что-то помимо жажды мести и бессмысленной ярости – он вспомнит, что значит любить. А если нет...
Наши пути и без того разойдутся навсегда. Ровно в тот момент, когда мы с Шивани отправимся прочь. Пересечем Выжженную пустошь, сядем в ближайшем порту на корабль... И отплывем далеко-далеко, в земли, где драконы всего лишь красивые сказки.
У нас получится. Для любви нет непреодолимых препятствий. Уж я-то знаю это, как никто другой.
10. Соглашение
Чароит
Сарракс говорит что-то о наступлении, которого он и его войско так долго ждали. С того самого вечера, как я пыталась сбежать, я стараюсь вести себя тихо, не привлекать внимания, не провоцировать и не спорить. Но внимательно слушаю все, о чем говорит дракон. Пока что не знаю зачем, вряд ли я смогу как-то использовать эти сведения в свою пользу. Но я знаю, что их столкновение с Кассаром неизбежно. Могу ли я хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию? Я задаю себе этот вопрос все время. Одно я знаю точно, что не собираюсь ждать, сложа руки.
– Сегодня ночью мы наконец пересечем границу. Почти все для этого готово, -не знаю, зачем дракон мне рассказывает о своих планах, но я всегда стараюсь слушать его с улыбкой, притворяясь, что я на его стороне.
Мы и впрямь близко к горам, что отделяют Серые земли от Выжженной пустоши. Подумать только, еще одно сражение пройдет в месте, которое когда-то уже повидало не одну страшную, жестокую битву. Сколько еще драконов должно погибнуть, пока не уймется эта бессмысленная вражда? С неделю назад мы окончательно вышли из подземелий, и теперь военный лагерь стоит так близко к границе, что высокие черные пики почти закрывают все небо.
– И что будет дальше? – тихо спрашиваю я, грея ладони у очага.
Сарракс нечасто позволяет развести настоящий костер, предпочитает магию. Я же отчего-то радуюсь любой возможности прикоснуться к чему-то рукотворному, неидеальному, созданному человеком, а не чародеем. Пусть даже и понимаю, что именно сегодня во всем лагере отдали предпочтение обычному огню, чтобы оповестить врага о приближении такой огромной армии. Дым застилает звездное небо, поэтому я и стараюсь не смотреть наверх. Только перед собой, прямо в пламя, тоскуя о своем не самом завидном положении.
– Мой братец наконец поплатится за то, что сделал, – отвечает Сарракс на мой вопрос, продолжая полировать лезвие своего меча.
Ожидаемый ответ. Он слишком часто повторяет именно эти слова, словно сам себя старается убедить в своем желании отомстить, непонятно за что.
Перевожу взгляд на руки Сарракса, завороженно следя за каждым его движением. Не понимаю, зачем ему столько оружия. Я видела разные ипостаси драконов и знаю, что они способны разрывать человека на части голыми руками. Однажды я спросила дракона а он ответил, что просто любит коллекционировать самые различные способы убивать. Я же тогда решила, что это очередная попытка скрыть истинное лицо за маской жестокости и равнодушия.
