Текст книги "NRXA, я люблю тебя!"

Автор книги: Катя Паника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Мне очень хотелось ЕГО… А еще пива с креветками…

«Помогите… Кто-нибудь…»– я в ужасе вжался в спинку своей кровати, не в

силах пошевелиться от страха. Ники стонал во сне, ворочался, а потом и

вовсе упал на пол. Его тело извивалось под невероятными углами. Потом он

замер, и из его рта потекла алая струйка крови. «Дерьмо!» – заорал я.

Сегодня, лелея мечту в 40 кг, я снял с руки капельницу и целый день мой

организм не получал необходимых ему веществ. Я был очень слаб. Крики о

помощи тоже были слабы. Голова кружилась, встать с кровати было верхом

акробатического мастерства. «Врача!»– крикнул я в ночную пустоту. «Врача!»

Худенькое тельце Ники мешком сломанных костей валялось на полу

реабилитационного центра. Я думал, что мальчик еще жив. Опираясь на руки, я попытался сползти на пол с кровати. Одна рука. Две руки– с меня семь

потов сошло, пока я оказался на полу. Я просто рухнул на пол, сломав себе

руку. Но это меня совершенно не волновало. Ноги меня не слушались, в

глазах мутилось. В желудке происходили какие-то непонятные мне процессы

– сначала хотелось блевать, а потом во во рту появлялся едкий привкус

ацетона. «Ники…»– позвал я, подползая к телу мальчика. Он не отвечал.

«Малыш…»– я протянул руку и потрогал его за плечо. Было такое ощущение, что трогаешь резиновую куклу младенца из магазина детских игрушек. Я

дотронулся до его ладони. Холодная. Черт! Я кое-как встал на колени, подползая к двери.

«Луна своим ярко-желтым глазом смотрела в окно больничной палаты

реабилитационного центра, прекрасно мешок костей, который когда-то звали

Джонни Новак. Он полз на коленях в сторону двери больничной палаты.

Джинсы размера xs почти упали на пол, а Новак в них запутался. Даже

ремень, обернутый вокруг талии парня не смог им помешать…»– вот так

дерьмово я выглядел. Волосы выпадали пучками, десны зубов болели

нещадно. А глаза мои напоминали глаза олененка Бэмби, когда при нем

жестоко убили его мать. «Кто-нибудь, помогите! Ники умер!»– заорал я во все

горло в пустой коридор больницы. А потом меня накрыло волной боли и

темноты…

«Он пользуется тобой, Йон…»– говорила Кейт Ивил своему парню. «Нет, он

же мой друг…»– качал головой Йон. «Ты не понимаешь, он всегда так!»-

пыталась объяснить Кейт. Она давно уже поняла, что за человек Новак.

«Ничего святого»– фраза именно про него. Он из тех людей, которые пойдут

по головам «лучших» друзей и «любимых» людей во имя достижения своей

цели. В порядке вещей для Новака было сказать: «Я ходил к диетологу – он

сказал, что жить мне осталось от силы года 2…»

«Он без меня не сможет…»– сопротивлялся аргументам Ивил Йон. «Ему 21

год! Пора уже ему начать САМОМУ решать свои проблемы…»– злилась

девушка. «Или ты собираешься до старости его на своей шее возить?»-

спросила Кейт. «Нет…»– ответил Йон. «Нет!»– согласилась Кейт. «Я тоже

люблю Новака… Но не до такой степени, чтобы ЖИТЬ РАДИ НЕГО…»-

сказала Кейт. Йон промолчал. Сомнения одолевали его: с одной стороны, чудовищно больной лучший друг, а с другой– своя только что наладившаяся

личная жизнь…

Глава 21

Твой друг назвал меня принцессой,

А ты сказал, скрывая страх:

«Таких принцесс в старинный пьесах,

В конце сжигали на кострах!»

©

Из дневника Кейт Ивил , 14 апреля, 2009

… Я никогда не знала, что ЛЮБИТЬ это так просто. Я не знала, что

ЛЮБОВЬ-это не слезы, истерики и суицид, а радость, веселье, праздник…

Когда говоришь «Я его люблю» с гордостью и счастьем, а не с упреками и

разочарованием. Как сказал однажды Вилле Вало*: «Фразу I love you можно

сказать ТАК, что она прозвучит как I hate you**»

… Сегодня замечательный день. С утра светит солнце, а на небе была радуга.

А я выхожу замуж! За Йона… И я с радостью могу сказать, что ОН САМЫЙ

ЛУЧШИЙ!

(приписано мелким почерком)

Думаю насчет фамилии – оставить свою или взять его?

Может быть просто «Ивил-Герц»?

«Мы к Джонни Новаку в 548…»– сказал Йон медсестрам в регистратуре

клиники.

«548 на карантине…»– ответила медсестра. «Там вчера мальчик умер…»

«Jesus Christ***…»– в один голос воскликнули Кейт и Йон.

«Новак, какой же ты урод…»– Кейт сидела на кресле у меня в палате и курила

в окно. «Ты хоть мог нам сказать, что тебя перевели в другую палату?»– зло

говорил Йон. «Я тебе звонил – ты не брал трубку…»– Йон покачал головой, вспоминая, как они с Кейт сидели в кафешке и не отвечали на звонки Новака.

«Ты очень похудел…»– не глядя на меня, сказала Кейт. Она сидела лицом к

окну. Ветер из окна трепал ее челку, и она то и дело поправляла падающие на

глаза пряди. «Ты прокрасилась?»– удивленно спросил я. «Мы собираемся

пожениться…»– хором ответили Йон с Кейт. Я вскочил на кровати – резкое

движение натужной болью отдалось куда-то в низ живота. «Что?»– с ужасом

спросил я. Но по их счастливым лицом было понятно, что ужас касается

только меня одного. Я бессильно опустился на кровать и закрыл глаза. Ветер

из открытого окна обдувал меня, я поежился. Йон и Кейт молчали. «И давно

вы?»– нарушил тишину я хриплым голосом. Хриплым, потому что соленый

комок в горле мешал мне говорить. «Давно…»– ответил Йон. Они стояли ТАК

близко друг к другу, что казалось, что они одно целое. Кейт изменилась.

Стала как будто более взрослой, серьезной. Даже одеваться стала по-другому-

более сдержанно, что ли… И Йон… Мой милый Йон стал мужчиной…

«Чертовы ублюдки…»– в бессилии проговорил я, до крови кусая губы, чтобы

не закричать. «Кейт, выйди, пожалуйста…»– выдохнул я. «Прости, Новак…»-

бросила она мне, уходя.

«Я никогда не ожидал от тебя – МОЕГО ЛУЧШЕГО ДРУГА такой

подлянки…»– зло говорил я Йону. Он сидел напротив меня опустив голову.

«Ты бы хоть постыдился ее сюда приводить…» – «Ты сам виноват, Новак…»-

ответил Йон: «Ты мне сказал, что она танцует, но что она ТАК танцует…»– да

уж, в этом я мог его понять. Кейт сама о себе частенько говорила:

«Единственный момент, когда можно в меня влюбиться – это когда увидишь, как я танцую…»

«Я люблю ее, Новак… По-настоящему!»– тихо сказал Йон. Мне стало

холодно. Йон закрыл окно. Мне все равно было холодно. Где-то в глубине

души, часть которой в этот день умерла…

«Мне брать эту подушку Skeleton animals?»– спрашивала Кейт Йона. Они

второй час укладывали чемоданы дома у Ивил. «Зачем? У тебя их итак 3…»-

говорил Йон, пытаясь запихнуть предыдущие в чемодан. «Это ни в какие

ворота…»– зашла в комнату мать Ивил: «Малышка, что у тебя с волосами?»-

спросила она, кивая на новый цвет волос Кейт: «А, привет, Йон! Отлично

выглядишь! Уезжаешь куда-то?»– как всегда с мобильным телефоном у уха

говорила мама Кейт. «Мам! Я замуж выхожу!»– закатила глаза Кейт. «Я

помню, милая…»– пожала плечами Миссис Ивил. В дверь позвонили. «Кого

опять…»– хором в два голоса сказали мать с дочерью. Переглянулись и

расхохотались.

«Кейт, какого черта!»– заорал с порога Алекзандер Биркен. Он был как всегда

прекрасен в своих «армани» и «габбане». «Что еще?»– скривилась девушка.

«Ты выходишь замуж за какого-то сопляка…»– закричал Биркен. «Уж лучше

за сопляка, чем за старого извращенца…»– усмехнулась Кейт. Хлоп. Звонкая

пощечина прошлась по лицу Ивил. «Мужик, ты что? А ну пошел вон! Это

моя девушка!»– Бах. Кулак правой руки Йона приземлился аккурат в челюсть

Биркену. Дверь за гостем с шумом захлопнулась. Кейт в шоке смотрела на

взбешенного Йона: «Ты крут, милый!»– восхитилась она. Йон только

улыбнулся…

«Кажется это конец…»– тихо прошептал я. «Зато мы вместе…»– так же тихо

отозвалась Ана. «Черт, Новак, как же холодно… Закрой окно!»– попросила

она. В ее тоненьких пальчиках толстая сигарета, которую она курила, выглядела как-то по-детски нелепо. «Окно закрыто…»– ответил я. За окном

шел дождь. Капли барабанили по стеклам и подоконнику. Мы слушали шум

дождя, как какую-то понятную только нам двоим музыку. Она прижималась

ко мне, сидя на холодном полу в больничной палате. Я обнимал ее, чувствуя

как в ее все еще живом пока теле, бьется маленькое сердечко. Дождь за окном

пел о нас… О том, как мы НЕВОЗМОЖНО больны несуществующей

болезнью… Anorexia Nevrosa, по научному. Мне тоже было холодно. Очень

холодно. И рядом с Ней тоже…

«Я люблю тебя, Джонни…»– таким знакомым, почти родным голосом сказала

Она. «И я люблю тебя…»– ответил я, сжимая в руке ее ледяную ладошку. «Я

хочу умереть сейчас…»– говорила мне Ана. «Давай умрем вместе… Сейчас

так хорошо за окном, пойдем погуляем?»– говорила Она. Я наклонился к ней

и коснулся нежно ее ледяных губ: «Навсегда…»– сказал я ей…

*солист финской группы Him

** я тебя ненавижу(англ.)

***О,господи!

Глава 22

«43…42…41…40…39! Yes!»– монотонно твердит Кейт Ивил, стоя на коленях

перед унитазом в общественном туалете аэропотра. «Черт бы побрал этот

фаст-фуд…»– девушка собрала рукой волосы в хвост, чтобы не испачкались.

«Девушка, вам плохо?»– стучится в дверь работник туалета. «Нет, мне

хорошо…»– отвечает из-за двери Ивил, показывая невидимому собеседнику

средний палец. «Минутку еще…»– просит Кейт. Работник уходит. «Еще пару

килограммов и все…»– твердит Ивил, закрывая глаза…

Здравствуйте, меня зовут Джонни Новак. Хрен знает, сколько я сейчас вешу, но ноутбук сам поднять уже не могу… И положение мое настолько плачевно, что меня перевели в отдельную палату и приставили ко мне «нянечку» –

женщину-медсестру, которая помогает мне ставить капельницу, водит в

туалет и следит за моим пищеварением.

«Эй, Хэлен! Я могу покурить?»– спрашиваю я. «Ты 10 минут назад курил, Новак. Хватит на этот час…»– отвечает Хэлен. «Черт бы побрал тебя, старую

дуру…»– тихо шепчу я. «Дай ноут…»– прошу я. Открываю вордовский

документ и пишу там большими буквами «Хэлен старая дура», показываю ей.

Оно ухмыляется и отбирает у меня ноут. «Никакого кокса больше, Новак…»-

качает головой «нянечка». «Найди себе мужика…»– огрызаюсь я. Старая, толстая, злобная Хэлен.

«Пап, забери меня из больницы…»– хнычу я в трубку. Я чувствую себя

маленьким ребенком. Настроение стабильно плохое, по любому поводу в

глазах слезы, постоянно хочется курить… «Это невозможно, Джонатан!»-

злится отец. Это наш с ним не первый и далеко не последний разговор на

тему больницы. И он это знает… «Джонатан, это невозможно! Я не смогу

спасти тебя, если что… Я не хочу, чтобы ты умер у меня на руках…»-

говорит отец. «Ты хочешь, чтобы я умер в больнице…»– зло говорю я и

кидаю трубку. «Не злил бы ты его…»– говорит Хэлен: «Он за тебя платит, мальчик…»– «Заткнись!»– огрызаюсь я.

Такой худенький, такой идеальный для этого мира Я, сидел на кровати, прижимаясь подбородком к коленям ног. По щекам катились холодные, злые

слезы…

В отличие от депрессии или приступов паники, нервная анорексия плохо

поддается лечению. Не существует универсального и эффективного лекарства

против анорексии. В первую очередь, врачи прописывают лекарства общего

назначения, которые используются для лечения любых проблем со здоровьем, например, аномалий электролиза или нарушений сердечного ритма.

«Боб Новак?»– послышался в трубке усталый мужской голос. «Это доктор

Стэнфорд, лечащий врач Вашего сына…»– продолжали говорить в трубке.

Отец Джонни моментально проснулся: «Я слушаю Вас…»– отозвался он. Еще

даже не рассвело…

«Еще минус 3 кг… Мы боимся, что он…»– мрачно говорил доктор Стэнфорд.

«Я понял, я сейчас приеду…»– сказал Новак-старший, вешая трубку… Так

быстро он еще никогда не одевался, даже в свои 18, когда его с девушкой в

постели застукал ее отец…

Существуют 3 варианта возможного развития событий для человека, старадающего анорексией:

1. Выздоровление.

2. Рецидивирующее (возобновляющееся) течение болезни

3. Смерть в результате необратимых изменений внутренних органов.

Эпилог.

«Новак, ты совсем офигел…»– с порога заговорил Хим, входя к Джонни в

палату. «Ты чего разлегся-то? Вставай, давай! Нас ждут великие дела…»-

продолжал говорить гей, открывая окно и убирая жалюзи. В палату

просочился яркий, летний солнечный свет… Джонни поморщился. «Знаешь, Кейт Ивил беременна…»– сказал Новак Химу. «Они с Йоном собираются

пожениться…» – абсолютно бесцветным голосом продолжил Новак. Хим

присел на кресло: «И слава богу! А ты что не рад?»– удивился Хим. По лицу

Джонни было понятно, что не очень. «Я не понял, ты что ревнуешь?»– Хим

удивился еще больше. Новак промолчал. «Вот дела… Радоваться надо – Ивил

в кой веки раз себе НОРМАЛЬНОГО мужика нашла, ребенка от него родить

хочет, а ты тут сопли на кулак наматываешь…»– говорил Хим. «У меня есть к

тебе деловое предложение…» – внезапно чересчур официальным тоном

сказал парень. Джонни повернул к нему голову. В его глазах мелькнул

интерес. «Мой работодатель видел твои фото-работы… Он в восторге…»– по

лицу Новака пробежала слабая улыбка: «Правда?»– Хим кивнул. «Он

предлагает тебе работать в его журнале…»– улыбнулся Хим. «А кого я буду

снимать, ведь моя лучшая модель теперь в Финляндии…»– посетовал Новак.

«Меня например…»– белозубо ухмыльнулся Хим, присаживаясь к Новаку на

кровать: «Ну как тебе идейка, детка?»– спросил Хим, беря Джонни за руку.

«Отличная идейка, детка!»– улыбнулся в ответ Джонни Новак. В его

безжизненных голубых глазах внезапно загорелся давно знакомый Химу

азартный огонек…

Еще не так давно, буквально каких-то 10 лет назад, статистика по смертности

от анорексии была в 4 раза ниже сегодняшней. Если прежде утверждалось, что из всех больных анорексией погибает 5% больных, то теперь мировые

ученые умы приводят совсем другие цифры – 20%.

На нынешний момент анорексия – самое смертельное из всех психических

заболеваний. Ни одно другое психическое заболевание не дает такого

количества погибших. За этими смертями стоят не только голые цифры, а

конкретные примеры, многие из которых известны всему миру. Это, например, гибель известных моделей от истощения. К тому же ученые бьют

тревогу, поскольку часто анорексия носит не явный характер и близкие

больного оказываются не способны ее распознать. Человек может ущемлять

себя годами и будет казаться, что его организм давно приспособился к

выживанию в таких условиях, однако, как утверждает статистика и

исследования, смерть от анорексии может наступить и внезапно после

многолетнего течения болезни без явных вспышек.

*КОНЕЦ*

If yoùre going to San Francisco,

Be sure to wear some flowers in your hair.

If yoùre going to San Francisco,

Yoùre gonna meet some gentle people there.

All those who come to San Francisco,

Summertime will be a love-in there.

In the streets of San Francisco,

Gentle people with flowers in their hair.

All across the nation, such a strange vibration, People in motion,

Therès a whole generation, with a new explanation, People in motion, people in motion.

All those who come to San Francisco,

Be sure to wear some flowers in your hair.

If you come to San Francisco,

Summertime will be a love-in there.