Текст книги "NRXA, я люблю тебя!"

Автор книги: Катя Паника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

с личной жизнью, детка?»– спросил я его. «Дерьмово…»– честно ответил мой

друг, пресекая все попытки разговаривать на эту тему. «Да не переживай ты

так…»– толкнул я его в плечо. Мы сидели в полной тишине и темноте в

общаге моей Линсдей. «И на твою вечную девственность кто-нибудь

найдется…»

Мой длинный язык надо было укоротить еще в детстве. Как в воду глядел…

«Пап, прости меня, я был дебилом!»– я приехал к отцу и извинился за свое

поведение. «Был?»– иронично вскинул бровь мой отец.

Об этом человеке, конечно, надо было бы рассказать немного ранее, но

только теперь я нашел в своей книге для этого время.

Мой отец– один из тех людей, которые думают о последствиях своих

поступков. Встречался с девушкой, был уверен, что в один прекрасный день

она залетит, и он женится на ней, а ведь ребенку надо создать будущее. Вот

он и создал мне прекрасное, безбедное, мажорное будущее!

В семье я один. Точнее нет, у отца я один. А семьи у нас нет уже давно!

После того как мать ушла. Мой отец в свои 45 еще ничего себе– девчонки на

него так и липнут. Особенно было весело, когда я застал у него в постели

девчонку из моего универа годом меня постарше. Боб Новак, мой отец, человек, которому теперь не надо больше думать о будущем. Будущее само

подумает о нем. Но, к сожалению, не в лице меня – его сына – оболтуса, а в

лице его фирмы, где он почти что бог…

«Джонни, ты похудел или мне кажется?»– спросил меня отец. «Немного пап, пару килограммов…»– отмахнулся я: «Учебы полно…»– он понимающе

кивнул. «А как твоя девушка?»– проявил внезапный интерес к моей личной

жизни мой отец. «У нас все окей…»– улыбнулся я. «Новак, ешь хоть что-

нибудь, а то скоро одни кости останутся…»– хмыкнул отец и дал мне пачку

денег на житье. В этой ситуации мой внешний вид кокаинового мальчика

сыграл мне на руку: тоненькие ручки, ноги, бледное лицо с дымкой синяков

под глазами, всклокоченные волосы на затылке и томный взгляд красных

глаз… А еще, появившийся непонятно откуда вечный насморк… Зато, я

больше не боялся подходить к зеркалу, потому что то, что я там видел, мне

нравилось. Вот он настоящий Джонни Новак – с выпирающими отовсюду

костями и вечной ухмылкой на губах…

Глава 17

Мне 19. Я учился на втором курсе Политехнеческого университета в

Бруклине. Мой вес составлял на тот момент 59 кг. Только вот меня это

совершенно не радовало! Я устал… Мне надоело это все! Эти кокаиновые

знакомые с ярко-синими венами и красными глазами… Эти постоянные

поиски продавцов… Эти постоянные: «Пап, дай денег!»

На тот момент моей главным девизом по жизни было:

–«А ты кем работаешь?»

–«Никем. А зачем? У меня папа есть!»

Отец помогал мне во всем. Он не сказал мне ни одного дурного слова по

поводу моего экстравагантного внешнего вида мальчика-наркомана. А только

давал, давал мне деньги, не спрашивая на что…

Линсдей перестала меня радовать. Ее ярко-зеленые глаза теперь стали

тусклыми и серыми. Она все поникла, осунулась. В ней больше не было той

живости и огненности, за которую я полюбил ее. Я решил тогда расстаться с

ней…

Универ меня тоже совершенно не радовал. Но в этом плане меня

поддерживал и Герц. «В какой-то дерьмо-универ мы с тобой попали, детка»-

частенько говорил он мне. «А я говорил, надо было выбирать что-нибудь

мажорнее…»– качал головой я.

Преподавателей на наш курс не хватало. Они менялись чуть ли не каждый

месяц! Это было ужасно… Привыкаешь к одной методике обучения, а в

следующем месяце– заново переучиваться! «Новак, я предлагаю свалить!»-

однажды предложил мне Йон. «Герц, с ума сошел?»– покрутил я пальцем у

виска. «А что? Нам тут ничего хорошего не светит…»– пояснил свое решение

друг. «Не, ну ты прав, конечно, но что я отцу скажу?»– сомневался в

правильности его решения я. «Скажешь, что передумал быть

программистом…»– усмехнулся Йон.

Моему лучшему другу всегда казалось, что моя жизнь очень проста. Богатый

папа, связи в обществе, бурная личная жизнь… Да! Он чертовски прав! Это

просто…

Я сложный! Такие, как я помирают первыми! Вот забрось на необитаемый

остров меня и, допустим, Йона. Я при первой же возможности повешусь на

близлежащей

пальме от ужаса! Потому что я совершенно не представляю себе жизнь без

прислуги, денег, машины и прочих радостей современной жизни… «Дитя

индустрии»– смеялся надо мной Герц. И был прав! А вот он, Герц, по-

быстрому смастерил бы из подручных материалов лодку и уплыл бы с

чертового острова…

И меня бы, кстати говоря, с собой прихватил… Он ведь добрый!

«Пап, кажись, хреновый из меня программист вышел…»– издалека начал я.

«А что такое?»– оторвался от ноутбука папа. «Универ у нас полное г…!»-

честно признался я. «Йон предложил перевестись в другой…»– я рассказал

отцу всю нашу безрадостную ситуацию с учебой…

И чего это я начал вдруг беспокоиться насчет учебы? Ведь, когда я появляюсь

в универе это почти праздник. Пока я нюхал кокс– мне было не до учебы, а

теперь откуда-то взялось рвение и тяга к знаниям… Ну да, это как в диете, когда хочется есть, а есть нельзя– начинаешь пачками скуривать сигареты… А

я решил перестать употреблять наркотики, и теперь вместо кокоса

употребляю знания…

«Не, ну Герц, конечно, прав… Он вообще-то из вас двоих самый

адекватный…»– усмехнулся Боб Новак. «Но ты точно уверен, что хочешь

уходить из этого универа?»– уточнил он. «Да, мы с Йоном…»– «Бедный Йон!

У него и личной жизни нет из-за тебя-оболтуса! Так и до 5 курса тебя на себе

тянуть будет! Хоть бы спасибо ему сказал!»– покачал головой отец.

Глава 18

«Джонни, малыш, ты не можешь так поступить со мной!»– рыдала, обнимая

меня за шею Линсдей. « Детка, прости… Так получилось!»– рыдал у нее на

груди я.

«Новак, когда мы пойдем забирать документы?»– каждый день, приходя на

пары, слышал я от друга. «Детка, подожди еще! Я решу куда мы учиться

пойдем…»– отмахивался я.

Мы все-таки забрали документы и решили отметить это замечательное

событие в одном из елубов Бруклина.

В Бруклине достаточно не плохие ночные клубы. Огромный выбор

алкогольных напитков, огромный выбор красивых девушек… Много

кокаина…

Я не помню, откуда в клубе взялись копы. Я не помню, кто из моих туалетно-

кокаиновых «друзей» меня сдал. Я только помню, как Йон потащился в

полицейский участок вместе со мной…

И зачем я ему постоянно про «вечную девственность» говорю? Я ИДИОТ!

«Джонатан Новак?»– открывая мое удостоверение личности, переспросил

сержант. А я даже кивнуть головой не мог… Вместо головы у меня была

розово-липкая клубничная жвачка, вместо рук и ног-сладкая вата, а вместо

языка-плитка шоколада… В добавок, кровь из носа пошла…

Йон позвонил моему отцу. Бедный Боб! Герц его из постели в три утра

поднял… «Джонатан…»– приехали! Кажется, я допрыгался! Отец впервые в

жизни назвал меня ПОЛНЫМ ИМЕНЕМ!

«Джонатан, у меня к тебе серьезный разговор…»– обычно добродушное лицо

моего отца сейчас выражало полную отчужденность, и даже холодность.

«Мне абсолютно не нравится твое увлечение легкими наркотиками…»– какой

«умник» назвал кокс легким наркотиком? Убить его мало!

«Я настоятельно рекомендую тебе добровольно пройти курс

реабилитации…»– строго сказал отец. «В противном случае, мне придется

принять к тебе более жесткие меры…»– Домашний арест? Ну-ну…

«Хорошо, пап… Я согласен!»– ответил я. Все равно из моей дерьмовой жизни

другого выхода я не видел…

«Новак, ты идиот!»– орал на меня в трубку Йон. «Ты и себя и меня подставил, дурак!»– бесился друг. «Ты думаешь только о себе!»– «Прости, малыш, я

дерьмо!»– вялым и бесцветным голосом «больного наркоманией» ответил я.

«Я чуть с ума не сошел из-за тебя!»– так же тихо сказал мой друг, мгновенно

прекращая истерику. «Йон, ты правда меня любишь?»– спросил я. Мне

чертовски было необходимо это слышать! «Да, черт тебя дери, Новак, неужели ты этого до сих пор не понял?»– взбеленился Герц. «Понял –

понял… Я тоже тебя люблю!»– улыбнулся я и повесил трубку. Мы

договрились, что пока я буду «реабилитироваться», Йон подышет нам место

обучения…

Все вернулось на круги своя – я опять думаю о диете и наркотиках, а мой

друг Герц– об учебе…

Кстати, я же ведь могу вес набрать, если брошу нюхать кокс?

НАБРАТЬ ВЕС? НУ УЖ НЕТ!

59кг – еще не предел совершенства…

10 фактов об анорексии

1. первые статьи об анорексии появились более 10 лет назад

2. смертность при анорексии достигает 20%

3. на данный момент не существует таких методов лечения анорексии, которые могли бы полностью исключить рецидивы

4. медики ставят анорексию в один ряд с алкоголизмом и наркоманией, т.к.

при анорексии больные не осознают степени своей болезни, не хотят

лечиться и не понимают степени серьезности ситуации

5. на диету ежедневно садятся сотни тысяч женщин, для 15% из них

похудение становится навязчивой мыслью (заболеванием) 6. самый распространенный возраст анорексиков – 14-20 лет

7. 72% моделей страдают от анорексии и булимии

8. первой причиной смерти анорексиков является сердечная недостаточность, вызванная длительным истощением организма

9. более половины смертей среди анорексиков – самоубийство

10. анорексия может быть вовсе не осознанным шагом, а возникнуть

вследствие приема некоторых лекарственных препаратов или

злоупотребления ими

Глава 19

Время в больнице течет очень медленно… А я чувствовал, как оно утекает

сквозь пальцы, так же как утекает в унитаз нетронутая мной больничная

еда… Мой сосед по палате Антуан– гей-наркоман оказался очень хорошим,

«своим» парнем– он не стал говорить врачам, что я ничего не ем. Антуан, который больше любил, когда его называли Хим, был моделью. Он снимался

для американский гей-журналов. «Слава-деньги-наркотики…»– говорил он: «

Все это меня испортило…» Он преувеличивал. Он был действительно

красивым парнем, хотя уверял меня, что это ошибка природы и на самом-то

деле он-девушка. Он был фриком– длинные черные волосы с розовой косой

челкой, розовые брови и яркая, больше латексная, одежда делали его

похожим на какую-то андрогинную куклу. Вместе с ним мы коротали

больничные деньки рассказывая друг другу алко-нарко истории из жизни. Он

напоминал мне Джеймса Сейнт Джеймса из «Клубной мании». А я ему

напоминал Майкла Эйлига. «В тебе есть что-то от Бога…»– усмехался Хим.

«А почему ты решил худеть?»– спросил меня как-то Антуан.

И ПРАВДА,ПОЧЕМУ? Потому что меня унизил Хэттоуэй?– Нет. Потому что

мной не интересовались девушки?– Снова нет. Потому что моя мать считала

меня самой большой неудачей в своей жизни?– Возможно, но скорее нет.

Семейные факторы – больше шансов возникновения расстройства пищевого

поведения у тех, кто имеет родственников или близких, страдающих нервной

анорексией, нервной булимией или ожирением. При наличии члена семьи

или родственника, страдающего депрессией, злоупотреблением алкоголем

или наркотиками или зависимостью от них, также повышается риск

возникновения расстройства

«Я просто люблю анорексию…»– улыбнулся я. «Чувство, когда в твоем

желудке кроме воздуха и сигаретного дыма уже давно ничего нет – это самое

прекрасное чувство на свете…»– «Ты так здорово об этом говоришь…»-

улыбнулся в ответ Хим: «Ты не писатель, нет?» – «Я скорее читатель…»-

ответил я. Наверное, он меня не понял… Человек, который ни разу не

смотрел в ЕЕ* глаза и не слышал ЕЕ смеха, никогда не поймет всей ее

прелести. А Химу-то зачем? Он ест все подряд и ни грамма не толстеет. Если

бы я так ел, то наверное давно бы уже весил все 100 кг. Помимо больничной

еды, мой сосед лопал еще все те «вкусности-гостинцы», которые приносил

ему его любовник, сорокалетний бизнесмен Губерт. «Малыш, поправляйся!

Ты же мне обещал больше не нюхать…»– ворковал парень Хима. «Хим, детка, выздоравливай скорее, а то мы без твоего милого личика зашиваемся…»-

приезжал к Химу его рекламный агент. А ко мне кроме Йона и приехать было

некому… Ведь Линсдей даже не знала, что я в больнице…

Я начал хандрить. Когда я хандрю– я ем. Точнее, так было раньше– все мои

депрессии прекрасно решались с помощью шоколадного торта и колы. А как

теперь бороться со своими проблемами, я не знал. «Новак, может травы

покурим?»– как-то предложил мне мой новый друг. «Хим, у тебя с головой

нормально? Мы ж в реабелеталке!»– покрутил я пальцем у виска. «Ты тут

первый раз, что ли?»– догадался Хим. «Ничего, даст бог, не последний…»-

пошутил он и потащил меня в туалет. Где он достал траву я не знал (наши

вещи в больнице тщательно обыскивали при поступлении), но она дала свой

положительный результат. Хандру как рукой сняло, а на ее место пришла

веселая легкость и ясность мыслей. «Слушай, Новак, а почему бы тебе к нам

в универ не перевестись?»– спросил меня Хим, когда мы радостные и со

смехом ввалились в нашу палату, держась за руки. «А где ты учишься?»– все

еще смеясь, спросил его я. «В юридическом…Вот отучусь, и буду бороться за

права геев во всем мире!»– гордо заявил Хим.

Химу был 21 год. Он учился на юриста в Сан-Франциско. А где же еще? Ведь

там разрешены официальные гей-парады… Он был чертовым фриком из Сан-

Франциско, и за очередным крепким косяком он УГОВОРИЛ меня

перевестись в его универ…

«А как же больница?»– спросил я его. «Забей, все равно через пару недель нас

отсюда выпрут… Мы только место занимаем, а не РЕАЛЬНО лечимся….»-

хмыкнул гей. «Почему?»– не понял я. «Потому что ты фанатичный анорексик, а я– профессиональный наркоман…»– засмеялся Хим.

«Ты только на кокосе сидел?»– спросил я его. «Смеешься? Я сидел на всем, чем можно… И на стуле тоже…»– засмеялся Хим: «Я с 14 лет употребляю

всякую химию, и помотри-ка, жив – здоров!»– его идеальная улыбка белых

зубов озарила нашу палату: «Я не правило, а скорее радостное исключение из

…»– говорил он. «А как же твой парень?»– спросил я.

«А, Губерт… А что он?»– не понял Хим. «Он о тебе так заботится, а ты его

обманываешь…»– покачал головой я. «Бред! Такие парни и нужны для

этого… Они сами рады быть обманутыми такими мальчиками, как я…»– он

пригладил идеально ровную челку. Я улыбнулся. Его манерность была очень

кукольной и от этого– милой. Если парни могут сделать себя красивее любой

девушки, то почему же девушки не могут банально начать за собой

ухаживать? «И вообще, мой обман компенсируется…»– подмигнул мне

Антуан. «А вот у меня есть подруга, так она живет на деньги такого же

«папочки», как мой Губерт, а взамен ничего ему не дает… Вот это обман!»-

усмехнулся гей, прикуривая от золотой зажигалки дорогую тонкую сигарету.

В анорексии некого винить. Анорексия отнюдь не означает, что родители

неправильно воспитали своего ребенка. Культурный, генетический и

личностный факторы тесно взаимодействуют с событиями жизни, что создает

благодатную почву для возникновения и развития расстройств пищевого

поведения психологического характера.

* автор имеет ввиду Ану-Анарексию, которая приходила к главному герою

Дж.Новаку во сне.

Глава 20

Хима выписали через две недели. После того, как нашли у него в тумбочке

таблетки– лсд. «Вот дерьмо!»– сказал мой новый друг: «Я думал, вместе

выпишемся…»– расстроился он. «У тебя что, хобби такое– раз в год в

«Rahab»* ложиться?»– пошутил я. «Ну типа того… Просто другим людям бог

посылает, а меня посылает…»– усмехнулся Хим. « А ты веришь в бога?»-

спросил я его. «Детка, я из Сан-Франциско! О каком боге может быть речь?»-

покачал головой Антуан. Он выкурил последнюю свою сигарету в больнице, подошел ко мне и убрал длинные волосы рукой на затылок. На его бледной

шее была нарисована татуировка – пятиконечная звезда с козлиной головой.

«У молюсь своим богам…» – улыбнулся парень и уехал домой.

Тем же вечером у меня случился приступ. Лежа в кровати, поминутно то, покрываясь потом, то дрожа от холода, я с ужасом понял, что доигрался. Мой

желудок болел невыносимо. Такое было ощущение, что его изнутри кто-то

или что-то пытается прогрызть. Было очень трудно дышать, а каждое

движение тела отдавалось режущей болью в животе. «Помогите, кто-

нибудь…»– собравшись с силами, заорал я на всю палату. В окно холодным

светом светила полная луна, а я, корчась от боли, валялся на холодной

больничном полу, пропитанным запахом лекарств и блевотины.

«Лекарства вызвали побочные действия…»– в панике говорила медсестра

моему лечащему врачу. «Нет, он просто не ел ничего. Это анорексия…»-

первый раз я услышал, как страшно звучит это слово на самом деле.

Многие люди, соблюдающие изнурительные диеты, опрометчиво заявляют, что мечтают заболеть анорексией. Они видят только очевидное проявление

этой болезни – чрезмерную худобу, однако не замечают всей опасности этого

«модного» заболевания. Больные анорексией отнюдь не гордятся своей

идеальной фигурой и не чувствуют себя невообразимо прекрасными; если вы

поговорите с таким человеком, узнаете о нем много нового – например, что

девушка, вес которой составляет 55 килограммов при росте метр

восемьдесят, считает себя толстой, непривлекательной и нестильной.

Больные анорексией страдают от ни на миг не отпускающего чувства

собственного несовершенства, они напуганы и загнаны в угол своими

страхами.

«Сынок, я прошу тебя, ешь хоть что-нибудь…»– уговаривал меня отец, пытаясь накормить с ложечки, как маленького. Мне повезло, мой желудок

всего лишь уменьшился в размерах, я чудом избежал кровотечения и разрыва

тканей. «Мне больно есть, па…»-отвечал я, но отец неумолимо заставлял

меня по ложечке съесть полную тарелку овсяной каши. Я послушно съедал, зная, что когда он уйдет, я пойду в туалет и выплюну эту гадость из своего

желудка.

Различают два типа поведения при нервной анорексии: ограничительный —

больной добровольно ограничивает прием пищи и не наедается до отвала и

очистительный – больной объедается, а затем провоцирует рвоту или

злоупотребляет слабительными, диуретиками или клизмами.

«Джонни, тебя прийдется перевести в специализированный центр для

больных…»– первый раз в жизни мой отец замялся: «Ну…твоей болезнью…»

Ну уж нет! Никакой анорексии, никаких «специализированных центров»!

«Пап, я буду есть! Правда! Обещаю! Только забери меня из больницы!»-

попросил я. Эти «тюремно-больничные» законы мне осточертели. После

того, как у Хима нашли таблетки, мою палату обыскивали каждый день, а

меня заставляли ходить на какие-то ужасные психологические тренинги.

Люди на этих тренингах садились на полу в круг и по очереди рассказывали

друг другу свои истории из жизни с наркотиками. Но это были не такие

веселые истории, какими мы делились с Химом, а страшные истории о

ломках, воровстве, убийствах…

Здравствуйте, меня зовут Джонни Новак…

Здравствуйте, меня зовут Джонни Новак…

Здравствуйте, меня зовут Джонни Новак…

И так каждый день… Эти люди даже не казались мне людьми! Они были

больше похожи на стадо безмозглых овощеподобных животных– тупые, стадные, безумные существа…

Я НЕ ТАКОЙ! Я, по крайней мере, еще помню, как меня зовут…

«Малыш, ну ты как?»– спрашивал меня Йон, навещая в палате. «Терпимо…»-

пожимал плечами я: «Я, кстати, теперь знаю, где мы будем с тобой

учиться…»– сказал ему я.

«Детка, когда тебя выписывают?»– спросил меня по мобильнику Хим: «Мы с

Губертом приедем за тобой!»

«Мы не можем его выписать… Состояние его здоровья не стабильное!»-

наперебой заявляли врачи моему отцу. «Только под Вашу ответственность…

Ведь он может умереть от истощения у Вас на руках…»

От анорексии просто так не отделаешься, это не то заболевание, которое

напоминает о себе раз в месяц. Сознание больных анорексией им не

принадлежит, они не могут контролировать свои чувства. Такие люди

буквально одержимы мыслями о весе, еде, лишних калориях и образе

собственного тела. Многих болезнь мучает даже во сне – их преследуют

кошмары, навязчивые сны о еде и питании. И во сне бедные страдальцы и

страдалицы продолжают считать калории и приходить в ужас от 100

набранных граммов.

Анорексия – ужаснейшая болезнь, которая вырывает свою жертву из

нормальной жизни и обрекает ее на одиночество. Анорексия очень трудно

поддается излечению. Иногда на борьбу с ней уходят целые годы.

* имеется ввиду Reabilitation– центр реабилитации больных

Глава 21

Они все-таки меня выписали. Дома я начал есть. Немного. Преодолевая боль

в желудке от каждого, даже совсем маленького, кусочка еды. «Ты умница, Джей!»– радовался Йон.

«Ты молодец, сынок!»– радовался отец.

«Это ты, козел! Ты! Ты! Ты во всем виноват! Довел ребенка до истощения!»-

орала в трубку моя мать на отца. «Заткнись, он тут вообще не при чем!»-

наорал я на нее в ответ.

Как я худел у нее на глазах – ей было все равно! Вечно была занята только

собой и своими бой-френдами, а как только я переехал к отцу – сразу до меня

нашлось дело…

«Пап, не слушай ее, ты ни в чем не виноват…»– успокаивал я отца, который

второй день уже ходил сам не свой. «Ты у меня молодец, Джонни… Ты

вылечишься!– улыбался он.

Боли в желудке мешали мне передвигаться. Я часами лежал в своей комнате, глотая транквилизаторы горстями, и слушая любимую музыку.

А когда боли прекратились, отец разрешил мне переводиться в новый

университет. А еще подарил мне профессиональный фотоаппарат! Я так

давно мечтал о нем! Рассматривая фотки звезд с фотосессий, я мечтал сам

когда-нибудь так же научиться фотографировать…

«Пап, мне придется уехать из Бруклина…»– сказал я отцу однажды вечером: «

Я хочу поступить в универ в Сан-Франциско…»

«Это твое дело, Новак, но обещай, что не будешь делать глупости…»-

попросил меня отец. «Окей!»– пожал плечами я. Я весил 55 кг и, ПРАВДА, не

собирался делать глупости!

Как правило, жертва анорексии постоянно чувствует неослабевающий страх

поправиться и набрать лишний вес, причем этот страх напрочь перекрывает

все прочие чувства и эмоции. Этот страх не считается с реальным весом

человека, и не отпускает свою жертву даже тогда, когда она на пороге смерти

от истощения. Прежде всего, причины анорексии кроются в низкой

самооценке, которая также является одним из основных симптомов этого

тяжелого заболевания. Больной анорексией считает, что его вес, параметры

фигуры и размер непосредственно связаны с самоощущением и личностным

статусом. Жертвы анорексии часто отрицают серьезность своего состояния и

не могут объективно оценить собственный вес.

Мы с Йоном переехали в Сан-Франциско к моей бабушке. Точнее, я переехал

к ней, а Йон решил жить на съемной квартире. Ну, это и правильно, если

честно, моя бабуля не очень-то его любила. Нас приняли в Юридический

университет Сан-Франциско. Теперь мы с Йоном учились на факультете

журналистики. В этом универе журналистика была одной из самых

престижных специальностей.

Я тогда очень мечтал научиться писать. Рассказы, стихи, пьесы-да хоть что-

нибудь! Мое душевное состояние требовало хоть какой– то творческой

реализации…

Глава 22

« Ты не только замечательный журналист, но и талантливый фотограф…»-

хвалил меня мой препод по фотографии, которого я нашел в Сан-Франциско.

Я тогда уже на 3 курсе устроился работать в один молодежный журнал и

писал статьи о модных субкультурах. Готы, панки, металлисты и просто

фрики – мне было, что о них рассказать!

Я весил на тот момент 55 кг. Кокаин нюхать я бросил– вместо него я начал

активно заниматься учебой. Я стал одним из самых успешных студентов на

курсе. Первым был Йон. Надо отдать ему должное, без него я бы так не

продвинулся в учебе– он очень много мне помогал. Я занялся фотографией –

мои работы тоже периодически публиковали в журнале моей бабули. Но не

часто, потому как мои фотографии все в основном были достаточно

мрачными и печальными. Такое у меня было на тот момент душевное

состояние…

Я продолжал худеть, но теперь не так активно, как до этого. Мне хватило

сполна ужаснейших болей в желудке – больше мне такого «счастья» не

хотелось! Поэтому я ел, но мало, и в основном, диет-пищу. Йон и бабуля уже

свыклись с моими гурманскими привычками и не доставали меня излишней

заботой.

В отличие от депрессии или приступов паники, нервная анорексия плохо

поддается лечению. Не существует универсального и эффективного лекарства

против анорексии. В первую очередь, врачи прописывают лекарства общего

назначения, которые используются для лечения любых проблем со здоровьем, например, аномалий электролиза или нарушений сердечного ритма.

В универе я познакомился с одной девушкой. Ее звали Натали. Она училась

на курс старше меня. Длинноногая блондинка с веселыми голубыми глазами

и заразительным смехом. Тогда мне казалось, что она самая прекрасная

девушка на свете…

Уезжая из Бруклина, я сказал Линсдей, что мы расстаемся. Она закатила мне

огромный скандал, вышвырнула мои вещи из своей комнаты в общаге.

Тогда, после разлада с Линсдей, я понял, что идеальные девушки существуют

только в моих мечтах. Чтобы и на концерт вместе, и на пати вместе, и в бар

вместе… А какая же девушка будет терпеть мои пьянки, мои измены, мою

диету?

Я думал, что Линсдей будет со мной всегда, но к моменту нашего расставания

она нашла себе другого парня…

Мне было 20. Я только что пережил реабилитационный центр. Вся моя жизнь

была впереди вместе со всеми ее надеждами и стремлениями. К тому же, 55

кг веса -э то не предел моих мечтаний. Я мечтал весить 50 кг и активно шел к

своей цели.

«Новак, хватит ботать!»– раздался в трубке мобильного голос Хима. «Пошли

в клуб!» -предложил он.

Клуб… Клубы Сан-Франциско– это нечто! Толпы фриков, горы кокса, каждый

третий -Мэрлин Мэнсон, каждый второй– Мадонна…

«Джонни, мне кажется, ты снова подсядешь на кокс с таким образом

жизни…»– сидя у бара, попивая пиво, сказал мне Герц. «Да ладно тебе, детка… Все круто!»– отмахнулся от него я. Мои походы в клубы с Химом и

его тусой, казалось, напрягали Йона. Он старался находить какие-то мало

правдоподобные предлоги, чтобы не ходить со мной. А когда я его все-таки

вытаскивал на пати, он начинал промывать мне мозги на тему кокаина.

«Новак, я обещал твоему отцу следить за тобой…» – качал головой мой друг, когда я, забывшись, проводил тыльной стороной руки под носом. Однажды я

не выдерджал…

«Вы меня достали все! Сколько можно меня лечить? Мне 20, детка! Я имею

полное моральное право делать то, что захочу…»

В тот день мы крупно поругались с Йоном. Плюс ко всему, я, как всегда

довольно глупо, высказался на счет его неудачной личной жизни, черной

неблагодарности и банальной зависти. Кажется, я его сильно обидел тогда.

«Вы сделали из Джонни Новака тупого ботана…»– а мне следовало сказать

Йону «Спасибо» за то, что он помогал мне с учебой.

В анокресии нет ничего приятного.

Мне опять пришлось просить прощение у друга. «Новак, ты ведь опять не

ешь…»– тяжело вздыхал Йон: «Мне не нужны твои чертовы извинения!

Лучше съешь хот-дог при мне…»

Бедный-бедный Йон… Я заметил, что на его вечно улыбающемся лице

появилась первая морщина. Она залегла глубоко, трещиной бессонных ночей

и проблем на его лбу. А под глазами появились синяки… «Йон, что с тобой?»-

я нежно взял его за подбородок и повернул лицом к свету, чтобы лучше

рассмотреть эти разительные перемены. «За тебя, придурок, волнуюсь!»-

тряхнул дредастой головой Йон, отворачиваясь и запивая невысказанные в

слух гневные слова хорошим глотком темного будвайзера.

Бедный-бедный Йон… Он не знал, что даже если бы я съел при нем хот-дог, то через пять минут он оказался бы в унитазе…

Анорексия не является ни «манией» ни «плохим» поведением индивида, – это

психическое заболевание.

1. Отрицание поддерживания весового минимума, каким бы низким он ни

был.

2. Постоянное ощущение полноты, в частности определенных частей тела.

3. Способ питания: кушать стоя, раздроблять еду на мелкие куски.

4. Нарушения сна

5. Изоляция от общества

6. Панический страх поправиться

Глава 23

К психологическим факторам риска относятся перфекционистски-

обсессивный тип личности, особенно для ограничительного типа нервной

анорексии. Низкая самооценка, чувство собственной неполноценности, неуверенности и несоответствия требованиям являются факторами риска

развития нервной анорексии.

«Джонни, скажи мне, ты вообще человек?»– как-то спросила меня Натали. Я

лежал у нее в комнате на кровати и выдувал огромные розовые пузыри из

клубничной жвачки. «Не-а! Я кролик!»– засмеялся в ответ я. «Новак, я

серьезно!»– обиделась моя девочка. Моя блондинистая куколка как раз в этот

момент эротично натягивала на свою аппетитную нижнюю часть тела

джинсы. «Ты так мало ешь, много пьешь… При этом умудряешься работать и

учиться…»– удивлялась Натали. «Я робот, детка… Запрограммированный на

3 вещи– учеба, работа и секс…»– смеялся я в ответ.

Сейчас я понимаю, что Натали была слишком проста для меня. Она не

понимала моих фрик– приколов, она не гордилась моими достижениями… Но

тогда я еще не знал, что на свете бывают еще ТАКИЕ девушки, которые… Не

которые, а просто…ТАКИЕ…

«И как ты умудряешься сидеть на диете…»– удивлялась моя зайка. «Я б так

не смогла…»-

«А тебе и не надо!»– хмыкнул я, нежно шлепая ее по попке.

Кости– это красиво?Хм… Если только у мужчин!

Хотя Кейт Мосс, Николь Ричи, Пэрис Хилтон… Они просто божественны!

А тем временем на смену моей подруге Анорексии пришла ужасная

Булимия…

Я съедал все-все-все…

В универе меня пригласили в рок-группу Gloom Fighters. На этот раз –

солистом!

Моему счастью не было предела – я мог спокойно себе творчески

реализовываться… Я сам писал стихи и музыку для нашей рок-группы и в

тайне мечтал о славе, по примеру Him…

Вот только мой непостоянный организм, как на зло, меня подвел, в одночасье

сменив мое отвращение к еде нежной к ней любовью…

«Герц, дай пожрать!»– ныл я, сидя на кухне друга, чуть ли не приплясывая от

нетерпения.

«Новак, прожорливая ты скотина, подожди! Я только начал жарить этот

омлет…»– удивленно покосился на меня Йон, пританцовывая перед плитой в

процессе готовки. Я тем временем, деловито открывал холодильник и изучал

его содержимое. «У тебя нет пирожных…»– расстроено протянул я, чуть не

плача. Йон оторвался от готовки, подошел ко мне. Его изучающий взгляд мне

не понравился… «Я в следующий раз специально куплю для тебя пирожных, малыш… Только не плачь!»– он улыбнулся и погладил меня по голове.

Увлечение темами, связанными с едой: внезапно появившийся интерес к

готовке, коллекционирование рецептов, просмотр кулинарных книг, увлечение готовкой и приготовление роскошных трапез для родственников и

друзей без участия самого больного при еде; интерес к разным диетам; внезапное желание стать вегетарианцем

Изменения в социальной и семейной жизни: нежелание присутствовать при

встречах и общих трапезах, прекращение общения с близкими, частые и

долгие посещения ванной комнаты или чрезмерные занятия спортом вне дома

Изменения в поведении: раздражимость и грусть, следующие эйфории; пониженная активность

Даже не дав Йону дожарить омлет, я накинулся на него, ложкой выедая его из