Текст книги "NRXA, я люблю тебя!"

Автор книги: Катя Паника

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

«NRXA, я люблю тебя!»

NRXA, я люблю тебя! (by Катя Паника) (“ NRXA boy”) От автора:

Эта книга НЕ являет собой образец анти– NRXA литературы.

В этой книге Вы НЕ найдете способы борьбы с анорексией.

Герой, описанный в этой книге НЕ болен.

Я НЕ против анорексии. Каждый человек имеет право сам выбирать, сколько

ему весить.

С уважением и искренним сочувствием к НЕ понимающим, К. Паника.

Анорекси́я – полный или частичный отказ от приёма пищи под влиянием

психопатологических расстройств. Аппетит у больных анорексией

присутствует.

Нервная анорексия (anorexia nervosa) – полный отказ от еды или резкое

ограничение приёма пищи в целях похудения или для профилактики набора

лишнего веса под влиянием сверхценных или бредовых идей

соответствующего содержания. Чаще встречается у девушек. При анорексии

наблюдается патологическое желание потери веса, сопровождающееся

сильным страхом ожирения. У больного наблюдается искажённое восприятие

своей физической формы и присутствует беспокойство о мнимом увеличении

веса, даже если такого в действительности не наблюдается.

Здравствуйте, меня зовут Джонни Новак. Я – анорексик. И наркоман. И

алкоголик…

Но обо всем по порядку…

Джонни, потому что виски Johny Walker, а Новак – от английского слова

Novocain. Но теперь мое имя не имеет фактически никакого значения, потому

что я нахожусь в реабилитационном центре для наркоманов, алкоголиков и

людей с психическими отклонениями на почве диет. Rehab. (u try to make me) Вместо нормального человеческого имени у меня на груди висит сраная

табличка – бейдж с надписью корявым мед– сестринским почерком “Johny”.

Имя, которое теперь ничего не значит… Мы, американцы, читаем справа

налево, а арабы прочитали бы мое имя слева направо “YNHOJ”.

Окей. Так даже лучше! С этих пор меня зовут YNHOJ и я БОЛЕН!..

Глава 1

В признаки анорексии принято включать: отрицание больным проблемы, постоянное ощущение больным собственной полноты…

Одним сентябрьским солнечным днем я окончательно понял, что моя жизнь, которая за последние три месяца превратилась в абсолютный кошмар, уже

никогда не будет как прежде – радостной и яркой. Моя мать окончательно

разругалась с отцом и подписала все документы, касающиеся развода. Хей!

Мне 15 лет! Я совершенно нормальный, обычный, здоровый ребенок, НО

МОИ РОДИТЕЛИ РАЗВОДЯТСЯ! «Джонатан, есть причины…»-туманно

пояснила мне сложившуюся ситуацию мать. ЧТО? ПРИЧИНЫ? Она уходит

из семьи ни с того ни с сего, объясняя свое поведение туманным: «есть

причины». Вот дерьмо!

Здравствуйте, меня зовут Джонни Новак. Я – анорексик…

До того самого момента, пока моя лучшая подруга не влепила мне затрещину, когда я отказался от второго куска пирога, я не знал (читай– не верил!) в свою

болезнь…

«Новак, я через твою грудь могу увидеть стоящего сзади тебя человека, а

твою печень давно уже пора использовать как дуршлаг…» – говорила мне

Кейт, моя лучшая подруга.

Кейт Ивил – потомственная американка с ярко-красными волосами, сережкой-кольцом в носу и отвратительным характером. Ее вес на 28 марта

2009 года составляет 44.5 кг при росте 157 см. ЭТО ОНА ТОЩАЯ, а не Я!

Мой вес на этот же период составляет 51 кг при росте 178см.

Следующим утром мать собрала вещи и уехала в Калифорнию. Отец остался

в Нью-Йорке в Бруклине. «Джон, твое право выбирать с кем оставаться

жить…»– устало сказал мне отец, стараясь не смотреть мне в глаза.

«Окей…»– по своему обыкновению просто сказал я и переехал из нашего

пент-хауса в Бруклине в материн домик в Калифорнии. Сменить место

обучения не составило особого труда – меня с первого раза приняли в

колледж NFC.* Математика, литература, история, география, философия…

БАСКЕТБОЛ!

Пожалуй, ради этого стоило до глубины души обидеть родного отца своим

«предательством» – переездом к матери. До этого я не питал особой страсти к

спортивным играм. Из спорта мне всегда больше нравилось плавание. Я с 8

лет начал ходит в бассейн при своей прошлой школе.

БАСКЕТБОЛ!

Мистер Холлоуп – наш тренер оказался до смешного «своим в доску» парнем

– он сам искренне «болел» за нас и за спорт. Факультатив по баскетболу шел

4 и 5 парой по вторникам. Каждый вторник я одевался как на праздник, снимал свою надоевшую форму колледжа и надевал любимую

баскетбольную форму. Только вот в сборную команду меня не брали.

Поэтому, я сидел на скамейке запасных во время игр с другими колледжами и

восхищенно смотрел, как эти сильные и смелые парни – спортсмены делают

на площадке то, что я не сделаю, наверное, никогда!

Я следил за каждым голом, за каждым мячом, за каждым движением в

любимой игре, запоминая все это наизусть.

Брайн Хэттоуэй. Высокомерный ублюдок с 3 курса. На две головы выше

меня, на три размера худее. Отдавая пас другому игроку своей команды, он

как всегда сделал из игры шоу, закинув мяч в свою же корзину. Вздох

разочарования прошелся по нашим трибунам. Я опустил голову на руки. Вот

идиот!

«Ты, кусок дерьма, зачем ты кинул мяч в свою корзину?» – гневно заорал я в

раздевалке, прижимая плечом Хэттоуэйа к железным шкафчикам, когда

разгоряченные после игры спортсмены собрались в раздевалке. «Тебе-то что, Новак?»– с издевкой хмыкнул парень: «Тебе на поле вообще не было…»

В следующую секунду я с размаху ударил наглеца кулаком в челюсть.

«Тебя там вообще не было…»– эти ужасные слова кровью ударили мне в

голову. МЕНЯ ТАМ НЕ БЫЛО? БЫЛ! И все видел!

«Новак, выношу Вам официальное предупреждение!»– в кабинете директора

услышал я голос, пробивающийся звуковыми волнами в мою больную голову.

Пожилой, полноватый, усталый человек – директор Морган печально качал

седой головой. «Еще раз Вы сделаете что-нибудь в этом роде – и будете

отчислены…» – я кивнул. Окей. После того, как меня не взяли в

баскетбольную команду, учиться мне расхотелось…

*Эту аббревиатуру автор расшифровывает дословно New f*uckin’ country. Но

в контексте данного произведения читайте – колледж NFC.

Глава 2

«Мам, хочешь ореховой пасты?»– спросил я мать, обильно намазывая пасту

на толстый кусок белого хлеба. «Господи, Джонатан, как ты можешь такое

есть?»– идеальный татуаж губ моей матери брезгливо скривился: « С этого

дня я на диете…» – гордо объявила она. Я посмотрел на ее идеальную фигуру

и пожал плечами. Высокая блондинка 175 см. ростом, крепкая фигура

пловчихи… «Мам, ты даже откажешься от любимого молочного коктейля?» –

засмеялся я. «Не говори при мне таких страшных слов…»– закрыла она уши

руками. Я убрал бутылочку с коктейлем обратно в холодильник и ушел в

свою комнату смотреть телевизор.

С этого дня шоколадно-ореховая паста, молочные коктейли, мороженое и

прочие НЕ диетические вкусности покупались исключительно для меня… Я, не будь дураком, радостно ими лакомился, в тайне посмеиваясь над

«глупостью» матери…

Ища в кухонных шкафчиках шоколад или шоколадные батончики, я то и дело

натыкался на какие-то странные и совершенно невообразимые продукты: мюсли*, хлебцы, сельдерей, обезжиренный творог и сыр, шоколадки на

фруктозе без сахара, диетическая кока-кола и прочее…** Попробовав

однажды диетическую шоколадку меня чуть не стошнило. Хорошо живется

людям, которым не надо сидеть на диете!

Каждое утро, собираясь в колледж, я видел как мама (честное слово– кривясь

от омерзения), накладывала себе целую тарелку мюсли, разбавленного либо

молоком, либо водой и ела. От этого зрелища мне самому становилось не по

себе! Это ужасно – есть то, что не вкусно. Точнее – безвкусно…

Снова баскетбол…

Снова игра, в которой я никогда не смогу принять участие… Я играл в баскет

на уроках, но в команду меня не выбирали. Однажды я подошел к тренеру и

спросил почему. Он отмахнулся тем, что «команда уже сыгралась и новичку

делать в ней нечего». А если новичок чувствует игру лучше, чем «звезда

баскетбола» Брайн Хэттоуэй?

Он был «звездой» не только на спорт площадке, но еще пользовался

популярностью у девушек. Еще бы, сильный, загорелый – не чета мне, пухлому и рыхлому. Девочки с первого по третий курс– все норовили

состроить ему глазки или «случайно» столкнуться в коридоре.

После игры я пошел в раздевалку. Игра опять выдалась дерьмовая. Хэттоуэй

мазал, Уорнер спотыкался, Гетсби ворон считал. Я нервничал за игру, за счет, за команду – мне необходимо было охладиться после такого напряга.

«Эй, Новак!»– позвал меня кто-то, когда я, наклонившись к раковине, поливал

свою голову струей холодной воды. Я увидел в зеркале троих высоких ребят.

Среди них был Брайн Хэттоуэй. «Новак, ты на прошлой игре меня сильно

обидел…»– издеваясь и растягивая слова, начал он. Я медленно повернулся к

ним лицом. «Считаешь, незаслуженно?»– спросил я. «А какая разница?» –

пожал плечами парень: «Ты, толстяк, вообще не имеешь права мне что-либо

говорить…»– я даже не заметил, как эти трое подлетели ко мне, ударами

заставляя лечь на пол. Хорошо, что мы играли не в футбол! Ударов

железными шипами бутцов я бы не выдержал…

Сейчас, наверное, ни один здравомыслящий человек не назвал бы Джонни

Новака толстым.

Ну, разве что, кроме моей матери, которая всегда и всем недовольна! Я вешу

51 кг при росте 178 и хочу весить 50. Мне остался один килограмм до

совершенства…

С разбитыми губами, лицом и сотрясением мозга я попал в больницу. Мать

ежедневно приходила меня навестить после работы. Только вот мне от этого

толку было мало!

Ей было все равно на мои проблемы – эту ситуацию в школе ей представили

так, словно это я начал драку. Мать приходила и рассказывала мне –

перебинтованному и больному, что с ней происходит на работе, как

продвигается ее диета… А недавно она познакомилась с «новым папой». С

каким на хрен, «новым папой»?

А Хэттоуэйа даже из колледжа не исключили…

* Мюсли – пищевой полуфабрикат для приготовления завтраков. Обычно

состоит из овсяных хлопьев и кусочков фруктов. Здесь имеются ввиду «сухое

мюсли»– произвольная смесь овсяных (часто также пшеничных и др.) хлопьев с различными сухофруктами, орехами и семенами. В наши дни сухие

мюсли продаются в упакованном виде. Существует много разновидностей, некоторые из них также содержат мёд, пряности, или шоколад. Сухое мюсли

может храниться в течение нескольких месяцев.

** Перечисляются продукты, входящие в обычный диетический рацион.

Глава 3

Две недели я провалялся в больнице с тошнотой и головными болями.

Вкусную и неполезную еду мне запретили, поэтому мать каждый вечер

приносила мне ИХ!

Сельдерей, салат (без майонеза), мюсли, диет-шоколадки – ту самую

отвратительную продукцию, которую я терпеть не мог. Но есть мне

приходилось, потому как мой больной организм требовал хоть каких-то

калорий. А если я не ел – мой желудок посылал меня куда подальше, начиная

болеть и издавать невыносимо-жалобные звуки.

Больничная еда тоже мало отличалась от того, что приносила мне мать.

Картошка-пюре, котлеты на пару без соли, фрукты, чай без сахара… Я

буквально считал дни до выписки!

«Джонатан, ты похудел!»– радостно провозгласила мама, забирая меня из

больницы. «Правда?»– ехидно спросил ее я, с ужасом вспоминая больничную

еду…

Дома я для интереса взвесился на маминых электронных весах. 86 кг. «И где

я похудел?» – подумал я, открывая банку с колой и намазывая бутерброд

ореховой пастой: «Мам, можно я в Макдоналдс схожу?»

Как-то в воскресенье к нам на обед пришел Джеффри. Мамин новый бой-

френд. «Новый папа», как она его называла. Невысокий блондин с голубыми

глазами за стеклами дорогих брендовых очков. «Вы очень милый…» –

улыбнулся ему я. «Ты тоже…» – сказал он в ответ. Да мне в принципе было

все равно какой он – «новым папой» для меня ему все равно никогда не стать!

Пока я болел, курс, на котором я учился, расформировали. Моя фамилия

попала в список новой группы. Группы номер 13.

«Привет, у тебя занято?»– спросил я мальчика, сидящего за последней партой.

За месяц, который я пролежал в больнице, в колледже многое изменилось.

Помимо расформировки группы, теперь еще все знали о моей драке с

Хэттоуэйем. Этот говнюк растрепал всем: «Как я хорошо надрал задницу

этому толстяку». И теперь в новой группе все то и дело тыкали в меня

пальцем (особенно девчонки) и хихикали. Я даже пару раз услышал слово

«толстяк»…

«Привет, у тебя занято?»

«Да!»– слышалось с парт. Даже если человек сидел один, он моментально

складывал свои вещи на свободный стул. Вот дерьмо!

«Привет, у тебя занято?»– мальчик за последней партой, казалось, абстрагируясь от всего окружающего мира, слушал плеер. Я потряс его за

плечо. Его белокурые длинные волосы всколыхнулись. Он мотнул головой –

из-под челки показались голубые глаза в очках черной оправы. Он снял один

наушник: «А, нет, конечно! Садись!» – он убрал свою сумку со стула, и я сел.

Весь класс обернулся на парня, но он уже опять погрузился в свои мысли, продолжая слушать плеер. Пара началась. Философия. Нудно до безумия. Я

украдкой рассматривал свой новый класс. Парни были все какие-то странные, за то девчонки очень даже. Особенно одна – белокурая красавица Деми.

«Эй, новенький!»– тихо прошептали над моим ухом. Я обернулся на голос –

мой сосед по парте. «Ты б так откровенно не пялился – все таки Брайна

Хэттоуэйа девушка…»-улыбнулся блондин. «Вот урод…»– вырвалось у меня.

«Ага…»– кивнул сосед: «Меня кстати, Йон зовут…»– он под партой протянул

мне руку для рукопожатия. « А меня Джонни…»– ответил я ему тем же. Так я

в новом колледже обрел друга…

Сейчас бы Йон Герц – мой 21 летний лучший друг сказал бы: « Новак, ты

гонишь! Все было не так!» и, скорее всего, рассказал бы свою историю

нашего знакомства. Что-нибудь в стиле: «Как-то прихожу я в бар…(или

клуб)»

Ну, или: « Сижу, слушаю Секс Пистолз на паре, а тут ко мне подкатывает

анорксично-худой мальчик и просит сигаретку…»

Но то, что рассказал вам сейчас я – это САМОЕ НАСТОЯЩЕЕ начало нашего

с ним знакомства…

Йон Герц был немцем-эмигрантом. Его семья во время войны переехала в

Америку– да так и осталась тут жить. Мать его работа в полицейском участке, а отец был частным стоматологом. Парень слушал панк-рок, носил дырявые

на коленях джинсы и длинные волосы… Герц был первым человеком, который не осудил меня и не стал надо мной смеяться. Он просто принял

меня таким, какой я есть…

«Новак и Герц, если вы сейчас же не замолчите…»– прикрикнула на нас

учительница философии. «Пошли отсюда!»– Герц схватил меня за руку и

потянул из класса. Это был мой первый раз, когда я прогулял урок…

Глава 4

«И часто ты так?»– удивленно спросил я у Герца. «Практически всегда…»-

белозубо улыбнулся мне мой новый друг. У него были прекрасные светлые

волосы, на которые я не мог налюбоваться. У него были удивительные

голубые глаза, в которые можно было смотреть бесконечно, утопая и

растворяясь в них… «Ты случайно не гей?»– с легким подозрением в голосе

спросил меня как-то Герц, когда я, засмотревшись на него, пропустил его

рассказ мимо ушей. «Нет, что ты…»– отмахнулся я. Хотя про себя подумал, что ради такого парня и геем стать не стыдно. Он был очень… худ. Я был

толст, он был худ. Со стороны, наверное, мы смотрелись очень

экстравагантно. Я втайне мечтал быть похожим на своего друга Йона. «Йон

Герц– такое странное сочетание…»– как-то сказал я ему. Он хмыкнул:

«Джонни Новак лучше, ты считаешь?» У него было потрясающее чувство

юмора. Точнее, не было, а есть! Ведь он до сих пор, на 21 мой день рождения

остается для меня САМЫМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ! Ну, не считая еще Кейт

Ивил…

«Что, Герц, жалко тебе толстого стало?» – издевательски ухмыльнувшись, проходя мимо нас, сидящих на траве перед колледжем на перемене, спросил

Брайн Хэттоуэй. «Fuck off!»– хором ответили ему мы. Он засмеялся и ушел.

«Вот урод!»– расстроился я. «Да ладно тебе, дружище! Все окей»– хлопнул

меня по плечу Герц. Действительно, ведь ничего не случилось… Когда я

вместе с ним – мне ничего не страшно!

Только вот Деми, которая периодически попадалась мне на глаза в компании

Хэттоуэйа меня пугала… И как она может встречаться с таким откровенным

болваном?

А на меня девчонки не смотрели. Но я-то ладно! 86 кг веса не всякой

понравятся… А вот мой друг Йон– он тоже никому не нравился из девчонок.

Хотя он-то был в форме…

Зато Брайн Хэттоуэей менял своих девушек, как перчатки. Я со злорадным

ехидством думал, что вот когда-нибудь он бросит и Деми. И она будет ходить

бедненькая и несчастненькая, а я, как настоящий мужчина, приду ей на

помощь. «Ты идиот, Новак!»– сказал мне Йон, когда я имел неосторожность

поделиться с ним своими мыслями: «Если ты ничего сам не сделаешь – никто

не принесет тебе это на блюдечке с голубой каемочкой…»

А он, черт побери, прав! Я бы уже 20 раз мог подойти к Деми и рассказать о

своих чувствах, но нет… И я решился! Мы подкараулили ее у колледжа после

уроков. Я подошел к ней, а Герц наблюдал за нами, прячась за стеной.

«Привет, Деми!»– улыбаясь, сказал я ей, протягивая руку. «Привет, Толстый!»– улыбаясь, ответила она мне. У меня подкосились ноги… И как на

зло, в этот момент из дверей колледжа показался отвратительный Брайн

Хэттоуэй. Господи, ну что же мне так не везет?

«А, Толстяк… И что ты трешься около моей девушки?»– вразвалочку к нам

подошел Хэттоуэй и без дальнейших разговоров ударил меня кулаком в

челюсть. Во рту моментально появился вкус крови. Я упал на землю.

«Хэттоуэй, какого черта ты делаешь?»– заорал, подбегая к нам, Герц. «А что

он к моей девушке клеится?»-невозмутимо спросил парень. Йон подал мне

руку – я поднялся. «Кто его, как не я жизни научит…»– хмыкнул «звезда

баскетбола» и, под ручку с Деми, направился к спорт– площадке.

Сейчас я думаю, что Хэттоуэй был прав. В то время я был мальчиком-

тряпкой, о которого все вытирали ноги. Толстый, добрый, еще с русыми

волосами, я всем все прощал. Только вот сейчас во мне 51 кг отличного

Джонни Новака, половину из которых составляет алкоголь, а другую

половину-кокаин. У меня стильное черное каре с синей челкой, проколы во

всех возможных и невозможных местах и абсолютная, ни с чем не сравнимая

уверенность в себе…

«И куда я с таким лицом?»– я сидел на траве перед колледжем, а Герц

прикладывал к моему разбитому лицу холодную бутылку минералки из

супермаркета неподалеку. «Хочешь, ко мне пойдем?»– предложил Герц.

«Окей…»– согласился я. Мать как всегда была со своим любовником, а я

остался ночевать у Герца. Его родители на неделю уехали к знакомым, и Герц

обитал один. Его владения занимали почти весь второй этаж, мы могли

делать там все, что захотим. Поэтому мы купили пиво, точнее, я купил – ибо

благодаря моему излишнему весу выглядел старше своих лет. И сигарет. С

непривычки нас снесло с одной бутылки и пары сигарет. Мы весело плясали

под вопли Секс Пистолз, потом уснули вповалку на кровати. На следующее

утро мы, совершенно естественным образом, школу проспали.

Глава 5

«Джонатан, ты совсем не жалеешь свою бедную мать!»– со слезами на глазах

причитала вышеупомянутая. Я молча сидел перед ней в кабинете директора, который вызвал туда и ее и меня на следующий день. «Я помогаю тебе во

всем, забочусь о тебе, а ты…»– я по-прежнему никак не реагировал на ее

слова. В голове гудело пиво, а в кармане жгла ногу пачка сигарет. Мать

забрала меня домой, а потом позвонила отцу. Следующим утром он приехал.

«Ты куришь?»– спросил он меня, закрывшись вместе со мной в моей комнате.

У меня моментально вспотели руки, а спина покрылась гусиной кожей.

«Да…»– выдавил из себя я. Отец промолчал, только покачал головой.

«Пьешь?»– он смотрел в окно, сидя в кресле, а я стоял перед ним, моля все

богов на свете о пощаде. «Пиво, пап…»– запинаясь, ответил я. «Вот дура!»-

неизвестно к кому обратился мой отец и вышел из комнаты.

Отношения моей матери и моего отца до сих пор не наладились. Они

изначально были безумно странными, а сейчас они стараются вообще не

общаться. Я тоже с матерью больше не общаюсь. Последний раз, когда я, добрая душа, пошел с ней на контакт (это было еще до клиники), она

устроила мне скандал, назвала пидорасом и вселилась в мою квартиру.

Дерьмо.

Вечером он вернулся обратно в Нью-Йорк, а мать еще недели с две твердила

о его отцовской безответственности. А мне было наплевать. В моем плеере

играли Секс Пистолс, а в кармане джинсов лежала верная подруга– пачка

дешевых сигарет…

Наступила пора тестирования перед уходом на летние каникулы. Мы с

Герцем впопыхах и с сигаретами на переменах, сдавали тесты. «Мы с тобой

по уровню интеллекта-

тролли…»– смеялся Герц. И оценки за тесты у нас были соответствующие…

«Куда на лето?»– спросил меня Герц. «К отцу в Нью-Йорк…»– ответил я. «Не

плохо…» – улыбнулся мой друг. Мы обнялись в последний раз перед

каникулами, а на следующий день я уехал к отцу.

Глава 6

«Что ты все время дома сидишь?»– как-то утром спросил меня отец: «Может

на экскурсию съездишь какую-нибудь?». Я и правда целый месяц просидел

дома перед компьютером.

«Окей…»– и отец заказал мне автобусную экскурсию по штатам Америки.

Первым местом, куда я отправился, был Сан-Франциско… «Заодно и к бабуле

заедешь…»– напутствовал отец.

Вспоминается мне сейчас песня “ If ur goin’ to San-Francisco u gonna meet some gentle people there”*… И ведь встретил! Не очень gentle, но тоже не

плохие… «Пап, ты не мог бы выслать мне еще несколько долларов…»– из

одного ночного клуба звонил я, проводя рукой по своим отросшим черным

волосам. На мне красовалась черная с красным футболка с названием какой-

то метал-группы, и в руках я держал литровую кружку пива.

«Окей…»– ответил отец. И выслал!

К тому моменту, как я вернулся в Нью-Йорк я мог отличить готик-рок от дум-

метала по первым аккордам. Я знал кто такой Антон Шандор Лавей и Мэрлин

Мэнсон. Я знал и бывал во всех рок-клубах Сан-Франциско. И… у меня

появилась девушка! Мне было 16! В то лето я похудел на 6 кг. Итак, 80 кг

Джонни Новака вернулось к отцу…

«Молодой человек, вы кто?… О, господи, Джон?»– была первая реакция

моего отца, когда я, улыбаясь во все свои зубы предстал на пороге нашего

дома в Нью-Йорке.

Но мой отец оказался нормальным мужиком – не стал, как бы это сделала

мать, вопить и истерить, а просто принял как должное, что его «паинька-сын»

в одночасье превратился в гото-фрика.

Здравствуйте, меня зовут Джонни Новак… Я-фрик!

Первым делом я вызнал у нашей домработницы, имеются ли в доме весы.

Она очень удивилась моему внезапному интересу к такому абсолютно не

мужскому предмету, но весы принесла. Я, сжимая кулачки на счастье, и в

тайне пугаясь электронных циферок, которые решали мою судьбу в этот

момент, взгромоздился на весы. 80. 80? 80!

Моей радости не было предела! Толстый? Кто? Я? А вот ни хрена я не

толстый! И это еще не предел! Я похудею! Я сброшу вес так, что к концу лета

меня никто не узнает!– думал я, лежа под одеялом, и пытаясь воплями какой-

то очередной готик-группы заглушить бульканье в животе…

* песня Scott McKenzie. Здесь имеется в виду кавер-версия песни Global Djs If ur goin’ to San-Francisco u gonna meet some gentle people there© «Если ты

поедешь в сан-Франциско-много клеевых людей там встретишь…»(с) авторское

Gentle(англ.)-(здесь) хороших

Глава 7

«Привет, у тебя занято?»– спросил я мальчика, сидящего за последней партой.

Он, по своему обыкновению, слушал плеер. Его аккуратные дреды были

завязаны в хвост и качались в такт музыке. ДРЕДЫ? Кошмар!

Блондин с дредами поднял на меня голову, и… Он даже вытащил наушники

из ушей. «О, черт!»– проговорил потрясенный Герц: «Новак, ты что ли?»

Вот тут-то и можно вставить историю от Йона Герца о нашем с ним

знакомстве: « Сижу я весь такой модный на паре, дредами качаю, и вдруг –

черт побери! Передо мной возникает нечто – худое чудо с черными патлами в

каре и челкой набок, с двумя колечками в брови и одним в носу, с черными

ногтями и вообще– весь в черном…»

«А кто еще-то?»– я плюхнулся на свободное рядом с Герцем место и обнял

друга. «Что с тобой случилось, парень?»– Герц был явно в шоке: « Ты ТАК

похудел! Сколько ты весишь?»– «79, но это еще не предел!»– гордо заявил я.

«Ты псих!»– нежно улыбнулся друг. Я знал, что он меня поймет!

Сейчас Йон говорит, что именно в этот момент в моих глазах первый раз

блеснул огонек анорексии. Она – бледная и с черными растрепанными

патлами, пришла в мой затуманенный первым алкоголем и первой

влюбленностью мозг, как хозяйка.

«Хэттоуэй, привет, детка!»– парень обернулся на незнакомый мужской голос.

Перед ним стоял НОВЫЙ, ПОХУДЕВШИЙ за лето, Я. Облокотившись

спиной о железную дверцу шкафчика в баскетбольной раздевалке, я мило

улыбался своему «врагу». «Парень, ты кто?»– готов поклясться, что на

секунду в его глазах мелькнул страх. Еще бы! Ведь мои вороново– крыло

волосы и перевернутый крест на шее мало способствовали дружеской беседе.

«Меня зовут Джонни Новак, помнишь такого?»– с издевкой в голосе сказал я.

«Новак? Не может быть!»– Хэттоуэй во все глаза таращился на меня. Я

подошел ближе. «Хочу сказать тебе, детка, что если я еще раз из твоих милых

губок услышу слово «толстый» по отношению к чему бы то ни было…»– я

подходил к парню все ближе и ближе, в ухмылке скаля идеально белые зубы:

«То тебе очень не повезет…»

А для полной его уверенности я достал из кармана аккуратненький выкидной

ножичек и щелкнул лезвием. В глазах парня отразился страх…

«Такие вот ножички очень часто используются заключенными в тюрьмах.

Очень хорошая вещь – просто и бесшумно…»– говорил мне один из моих

новых знакомых в Сан-Франциско. Берт. Его звали Берт. Длинноволосый

татуированный байкер.

Мне теперь, в общем-то, не было никакого дела до этого выскочки Брайна

Хэттоуэйа, но моя обновленная сущность жаждала мести за все, причиненные им унижения. Бедный-бедный Брайн. Он-то не знает, на что я

теперь способен. Голод и алкоголь помогли мне разобраться в своей жизни.

Когда перед тобой стоит выбор: съесть гамбургер или выпить пиво, не трудно

догадаться, что выбирал я. В Сан-Франциско меня научили любить себя. Я

ПОЛЮБИЛ! Но только не 86 кг веса, ТОЛЬКО НЕ ИХ! А теперь, когда я

весил всего 79 кг, меня обуревала гордость за самого себя. А приятная

легкость в желудке с каждой минутой все больше меня радовала …

« Ты хоть что-нибудь, кроме сигарет ешь вообще?»– как-то спросила меня

мама Герца. «Ага, пиво…» – ответил ей я. Первое время Герц пытался

заставить меня съесть картошку фри или гамбургер на завтраках в колледже, но я отказывался и упрямо таскал с собой салаты из дома. Ел фрукты, много

пил минералки и сока.

«Пиво очень калорийное…» – сказал мне Герц. «У меня же должна быть хоть

одна вредная привычка?»– парировал я.

Глава 8

Мать снова одна. Снова плачет в подушку, размазывая по белым простыням и

наволочкам черную тушь. «Джеффри ушел…»– выкрикивала она сквозь

рыдания. Я молча сидел напротив, в кресле и курил, пуская аккуратные сизые

колечки едкого дыма дешевых сигарет в потолок. «Он был неудачником…»-

сказал я ей. «Он был геем…»– покачала головой она, снова принимаясь

плакать. Еще один мой «новый папа» не удался…

«Хей, Йон!»– сидя за партой на математике, сказал я другу. Он вытащил

наушник , чтобы лучше меня слышить. «Блин, Новак, ты ел сегодня хоть что-

нибудь? У тебя в животе урчит, что жить невозможно…»– пожаловался Герц.

Я засмеялся, достал из сумки яблоко. Герц удовлетворенно кивнул, дожидаясь, пока я утолю голод. «Знаешь, мне все еще наравится Деми…»-

начал я. «Я думал, что ты влюблен в свою Бемби из Сан-Франциско…»-

удивился друг. «Да, влюблен! Но никто мне не запрещает переспать с

Деми…»– смеясь, ответил я. Йон нахмурился: «Считаешь, что Хэттоуэй тебе

это спустит?»

«Мне положить на Хэттоуэйа, дружище…»– ухмыльнулся я: «Спорим на 10

баксов, что я уложу ее в постель за три дня?»– « Окей!»– ответил мой друг, уже предвкушая свой выигрыш.

Ночью мне не спалось. Каждый вдох давался с трудом. Я уже месяц не ел в

Макдональде, не пил колу, не ел прочую гадость. Мой рацион составляли те

же продукты, которыми питалась моя мать. Она очень удивлялась, куда по

утрам деваются ее мюсли с сельдереем. Известно куда– в мой желудок. В эту

прожорливую бездонную бочку. Какая уж тут диета? Я компенсировал НЕ

калорийной пищей недостаток калорий в организме. Вместо одного

гамбургера– три яблока, вместо одного стакана колы– 3 чашки черного кофе.

Я безумно пристрастился к черному кофе-пил его литрами. Итог: мне было

очень тяжело спать. Кофеиновая зависимость = бессонница. Живот урчал, переваривая «здоровую пищу». От мыслей о НОРМАЛЬНОЙ еде во рту

появлялась слюна, а в голове мутилось.

«Джонатан, будешь омлет?»– кричала мама из столовой. «Нет!»– отвечал я ей

из своей комнаты. Еда, как средство к существованию, а не как цель жизни.

Еда не главное. Я отвлекал себя от мыслей о еде музыкой, интеренетом, чтением, клубами, друзьями. За этот год вся неформальная тусовка нашего

колледжа моментально стала МОЕЙ тусовкой. Многие девчонки были не

прочь со мной переспать. НО… Меня интересовала только ОДНА…Деми…

Тем более, мы с Йоном на нее поспорили!

Глава 9

«Привет, детка, меня зовут Джонни Новак…»– я подошел к Деми после пар.

«Привет!»– она улыбнулась мне. В ее голубых глазах блеснул огонек

интереса. « Хочешь сходить куда-нибудь выпить по коктейлю?» – спросил я

ее. «Окей…»– ответила она, с нарастающим интересом оглядывая мое

худеющее день ото дня тело.

Всегда знал, что девчонки любят плохих парней. После Сан-Франциско

«плохой парень» стало моим вторым именем. Там я прославился, как

сердцеед и полный фрик. Мне сейчас 21 год и я совсем не изменился. Разве

только внешне – парочку кило сбросил…

В местных клубах было очень круто. Яркая, живая музыка, клевые фрик –

люди, выпивка рекой… «Деми, ты такая крутая! Хочу тебя!»– шептал я ей на

ухо, залезая рукой в ее джинсы в кабинке туалета. Я врал. Мне было все

равно с кем, когда и зачем… Просто месть! Месть Брайну Хэттоуэйю, который посмел открыть свой поганый рот в сторону милого беззащитного

мальчика по имени Джонни Новак. Только вот Джонни Новака– того

беззащитного милого мальчика уже давно не было на свете! Он умер, летом, в

Сан-Франциско. Вместе с моей первой понюшкой кокаина с бачка унитаза

мужского туалета. Спасибо Берту – моему другу байкеру.

Сейчас, кстати Берт сидит в тюрьме на пожизненном за изнасилование и

убийство официантки из бара «Дэмн» в Сан-Франциско.

Деми была девственницей. Вот Хэттоуэй обрадуется своему «счастью». Я

заработал 10 баксов абсолютно не напрягаясь, хотя… На деньги мне было

положить всегда – мой отец успешный дипломат. Не так уж и легко – мне

пришлось пить сладкие коктейли и есть картошку фри. Отвратительная, маслянистая жидкость, выделяющаяся из кусочков картошки, приводила

меня в ужас. Омерзение начиналось где-то в районе губ, а кончалось в

желудке…

«Привет, Новак…»– я спал в своей кровати. Один. Вдруг услышал голос.

Женский. Хотя в комнате было жарко, меня пробил озноб. Я открыл глаза и