Текст книги "Дитя Ее Высочества (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Но довольно мечтать! Следуй за мной – и у тебя будет шанс увидеть все собственными глазами. Поспешим же в Королевский Лес, мой юный друг!
***
Дарин раздраженно рванул поводья, едва не свернув взмыленному коню шею. Жеребец попятился, приседая, оскалил зубы и тонко, пронзительно заржал. Но эта выходка только окончательно вывела из себя и без того далеко неспокойного наездника. Лошадь мгновенно осознала собственную ошибку и встала, замерев и изображая собой изваяние – только вороная шкура на боках мелко вздрагивала. Принц привстал в стременах, вглядываясь в чащу леса. Но не ничего не увидел и не услышал. Вокруг стояла мертвая тишина, даже птички свиркать не рисковали.
Придворные были умнее коня и держались от взбешённого Его Высочества в стороне. Для пробуждения в них крайней понятливости хватило разорванной кнутом физиономии егеря. Дарин, взбешенный тем, что ловчие в третий раз теряют след оленя, терпеливым и снисходительным быть отказывался.
Кавалеры, утомленные бесцельным мотаньем по лесу, предпочли бы присоединиться к свите принцессы, которая, предвкушая пикник, раскинула шатры у охотничьего домика. Но долг, верность и честь удерживали их на месте. Та самая честь, которой Великолепный Дарин без раздумий их бы лишил, вздумай они ослушаться его приказа. И тот самый долг, который потом пришлось выплачивать долго и мучительно. И – да, та самая верность, несоблюдение которой обычно заканчивается эшафотом.
Потому и мялись несчастные кавалеры, в тайне мечтая обернуться зайчиками. Как известно, Его Высочество кроликов за добычу не считал.
А начинался день, в целом, неплохо. Правда, когда господин герцог по своему обыкновению пришел будить брата, то оного в покоях не обнаружил. Это было весьма странно, так как дворцовая побудка была назначена на время, когда даже солнце еще спит. Ни паж, ни охрана, ни, даже, капитан королевской стражи о месте нахождения Его Высочества осведомлены не были. Не знал, куда запропастился принц, как не странно, и лекарь.
Во дворце началась повальная, но тихая – дабы не обеспокоить короля раньше времени – паника. Впрочем, пропажа обнаружилась быстро. Оказалось, что Его Высочество изволит мирно почивать. И ни где-нибудь, а в постели собственной супруги!
Впрочем, всеобщее счастье и умиление быстро сменилось отчаяньем. Еще не крайним, но близким к тому. Потому что, во-первых, опочивальня принцессы выглядела как кабак после отмечания гвардейцами очередной зарплаты. Из мебели целой осталась только ложе и перевернутый туалетный столик.
А, во-вторых, Его Высочество, после того как его разбудили, изволил пребывать в крайнем раздражении. Казалось бы, ночь любви, утомившая принца так, что он до собственной кровати не дошел, должна была привести его в благодушное расположение. Ничуть не бывало. И первым это понял его собственный паж, разбудивший Дарина. Его Высочество шепотом, дабы не потревожить спящую супругу, обозвал верного слугу «кретином» и вывернул ему на голову содержимое ночной вазы.
Далее под горячую руку принца угодил камердинер, не додумавшийся принести в спальню принцессы охотничьи сапоги Его Высочества. Капитан королевской стражи, распустивший эту самую стражу до такой степени, что они в королевском замке не только наследника престола, но и чужую армию потеряют. Цирюльник, обвиненный сначала в том, что его бритвы тупы, а потом, вполне последовательно, в том, что он хочет зарезать принца… И так далее, и тому подобное, и до самого полудня.
И вот теперь, в полдень, приближенные Великолепного Дарина мечтали стать кроликами.
Где-то в стороне, довольно далеко от лощины, в которой остановил загнанного коня принц, затрубил рог. Его Высочество напрягся, демонстрируя свите гордый профиль, но только сплюнул раздосадовано, поняв, что это всего лишь ловчие собирают окончательно заблудившихся собак.
С другого конца лощины показался всадник. На него и внимания бы не обратили – всадников в этот день в лесу было больше, чем зверья. Если бы подъехавший не оказался пажом из свиты Ее Высочества. По всем правилам охоты, парню тут делать было нечего, а, значит, случилось что-то и впрямь серьезное. Кавалеры поспешно убирали своих коней с пути посланника, как будто боясь запачкаться об него. Мало ли какие дурные вести привез мальчишка.
Паж подъехал к принцу и птицей слетел со своего седла, бухнувшись перед вороным жеребцом на колени.
– Ваше Высочество… – пролепетал юноша, явно сдерживая желание прикрыть голову руками.
– Говори! – рявкнул Дарин.
Придворные разом попятились, неожиданно скучковавшись у выезда из лощины стайкой жмущихся друг к другу смелых и решительных кавалеров. Которые готовы были немедленно, смело и решительно, оказаться где угодно, но только не в этом проклятом Отцом лесу.
– Ваше Высочество, Ее Высочество изволила взять копье и отбыла вглубь леса. Взяв в сопровождающие только герцогиню Керк и одного младшего егеря. Это случилось еще, когда туман не сел. И с тех пор они не вернулись.
Принц молча смотрел на пажа, явно не понимая, что тот от него хочет.
– Ваше Высочество, в лесу волки… Местные говорили, что видели стаю накануне, – несчастный парнишка пригнулся к земле, втягивая голову в плечи.
– И что? – изволил уточнить Его Высочество.
– Они могут напасть на вашу супругу, – промямлил злополучный паж, почти утыкаясь в землю, засыпанную хвоей.
– Вы меня за кого принимаете? – надменно поинтересовался Дарин. – Я не егерь, чтобы заботиться о популяции волков. Если у них хватит глупости напасть на принцессу, то пусть сами и разбираются. Не хватало мне еще волков спасать!
Молчание, которое повисло над поляной после его слов, иначе как мертвым назвать было невозможно. На принца смотрели все – включая осмелевшего от удивления пажа. Пожалуй, у некоторых особо чувствительных кавалеров даже вполне буквально челюсти отвалились.
– Он имеет в виду, что тебе стоит спасти принцессу от волков, – прошипел герцог Анкала, единственный, кто решился остаться рядом с Его Высочеством.
Дарин искоса глянул на юношу и неожиданно разразился коротким, лающим смехом. Лошади испуганно присели на зады, а кое-кто из рыцарей ошарашенно осенил себя святым знамением. Такая бурная реакция была легко объяснима. Дело в том, что не только Его Высочеству смеяться было несвойственно, но и окружающим его смех слышать ранее не доводилось.
Принц прекратил взлаивать так же резко, как и начал.
– Ты шутишь? – поинтересовался он у брата недоверчиво.
Блондин, поджав губы, отрицательно покачал головой, не оставляя ни шанса воспринять его слова, как шутку. Дарин выругался так, что его собственный жеребец стыдливо прикрыл глаза. Но ему пришлось их не только открыть, но и выпучить, потому что Его Высочество, и так нежностью не отличающийся, всадил шпоры во взмыленные бока с такой силой, что лошадь буквально прочувствовала, как у нее прорезаются крылья.
Принц, подстегнутый злостью, почти мгновенно опередил кавалькаду на несколько корпусов. Впрочем, свита за своим господином не слишком и спешила. Лишь герцог рискнул нагнать брата.
– Дар, – крикнул Далан, пытаясь переорать злобное шипение ветра и грохот конских копыт, – а ты в курсе, что у твоей драгоценной супруги дочь имеется?
Его Высочество, почти прижавшись к холке лошади, долго ничего не отвечал, видимо, переваривая сообщение.
– Не может быть, – ответил он, наконец, даже головы к брату не повернув, – она была девственницей.
– А ты остаешься лопухом, – сверкнул очаровательной улыбкой юный красавец, – сведения проверенные.
– Потом поговорим, – заверил его Дарин, сжимая зубы так, что у него желваки под скулами заходили.
Жеребец принца, который раньше в себе такой прыти и не подозревал, пластался над землей. Впрочем, когда наездник пытается доковырять шпорами до твоей печени, резервы находятся сами собой.
***
Галка боком проскакала по ветке, вертя серой головкой, и клюнула носом вниз, пытаясь разглядеть, что там делают смешные человечки, и нельзя ли тут чем-нибудь поживиться. Но хрустнувший под каблуком валежник вспугнул птицу, заставив взлететь и поискать места повыше. Конечно, веток в лесу хватало. Но не каждая подходила для наблюдения.
– Ваше Высочество, не соблаговолите ли вы уделить нам минутку вашего драгоценного внимания, – пропела герцогиня за спиной Лары.
Голосок у Арны был довольный, как у кошки, только что слопавшей хозяйскую канарейку и умудрившуюся прилепить оставшиеся перья на морду спящего пса. Обычно такой тон у красавицы появлялся после бурного и плотного общения с особо завидным кавалером. Принцесса подивилась, откуда подруга могла найти в глухом лесу ухажера и напомнила себе намекнуть слишком ветреной герцогине, что егеря, при всей своей мужественности и привлекательности, достойную пару приличной даме не могли составить даже при обоюдном желании.
– Подожди, дай закончить…
Ее Высочество утерла рукавом уже изрядно грязного камзола вспотевший лоб. Мило выпятила нижнюю губку, сдув с лица растрепавшиеся волосы. Глубоко вздохнула и, взявшись тонкой ручкой за нож, решительно докончила разрез, распоров оленя от грудины до паха.
Принцесса ловко, как кошка, отскочила в сторону так, что плеснувшая волна дымящейся крови только задела мыски ее сапог. Нежная Ларелла закрыла лицо локтем, старательно дыша в рукав. Ее мутило, но не столько от запаха, сколько от вида внутренностей, пучившихся, лезущих наружу, напоминая связки сизых, туго набитых и пульсирующих сосисок.
– Ч-что вы делаете? – прошелестел егерь, явно намыливаясь завалиться в обморок.
– А на что это похоже? – равнодушно поинтересовалась принцесса, не без усилия переступая через бок здорового, судя по роскошной короне рогов, трехлетнего оленя.
– Вы его свежуете… – догадался мужик, становясь одним цветом с листом бумаги хорошей выделки.
Ее Высочество даже отвечать на столь ценное замечание не посчитала нужным. Она присела на корточки и ловко, подрезая ножом пленки и связки, начала заворачивать шкуру с брюха зверя на спину.
– Дело в том, – раздался за ее спиной мужской голос, – что анкалы, в отличие от северян, только спускают кровь животному, подвешивая его на сук и вскрывая горло. А свежуют добычу уже на кухне.
– Да? – принцесса обернулась через плечо, глядя на посла Урима не без удивления. – Спасибо за справку. Но зачем же тащить с собой лишнюю тяжесть? К тому же, шкура и требуха – это законная добыча собак. Если их не поощрить, то служить они будут гораздо хуже…
Ее Высочество невозмутимо вернулась к своему занятию. Присутствие посла ее не смущало. И изображать перед ним нежное и трепетное существо принцесса нужным не считала.
Дело в том, что Урим был плющевым государством Анкала, давно от этой зависимости мечтавшим избавиться. И прилепится к кому-нибудь мене требовательному и более наивному. У принцессы были планы намекнуть, что Империя обладает как раз нужным градусом наивности. Если, конечно, ее наивность постоянно стимулировать. А подобные разговоры не один здравомыслящий муж с кисейной девой вести не будет.
– Я не хотел бы прерывать вашего занятия, но у меня есть к вам сообщение крайней важности, – проворковал посол деликатно.
– Считайте, что все мое внимание безраздельно принадлежит вам, – сообщила принцесса. – И не смущайтесь лицезрением моей спины. Уверяю вас, в таком положение мой слух остается прежним.
Она рванула край шкуры и та с треском и мерзким всхлипом освободила оленье плечо. Егерь грустно вздохнул и сполз по сосне, уютно устроившись на опавшей прошлогодней хвое. Арна, до этого с интересом рассматривающая облака, удивленно глянула на слугу и попинала его ногу кончиком сапога. Егерь не отреагировал.
– В обмороке, – презрительно выпятила губки нежная герцогиня. – Если у них егеря такие нежные, то какие же тут солдаты? Или их на подвиги вдохновляют чтением од?
– Чувствительность местных мужчин нам как нельзя кстати, – довольно мурлыкнул посол, который и внешне живо напоминал большого кота. – Информация, которую я хотел вам поведать, не предназначена для чужих ушей. Я не хотел бы разрушать столь счастливо начавшуюся супружескую жизнь и готов заверить ее высочество в моей искренней симпатии столь юной и нежной любви. Но, говорят, что вооружен лишь предупрежденный.
Лора, не вставая с корточек, повернулась к послу, положив локоть руки, в которой сжимала нож, себе на колено.
– Я внимательно вас слушаю, господин посол.
– Дело в том, Ваше Высочество, что у вашего супруга уже есть ребенок – сын, родившийся не далее, как три года назад. Естественно, его рождение незаконно. То есть, дитя, попросту, является бастардом. Но по законам Анкалов наследование трона идет по мужской линии. Соответственно, при должном усердии и определенном количестве приложенных усилий, мальчика можно будет считать наследником принца. Пикантность ситуации заключается в том, что его высочество о своём отцовстве не осведомлен. Мать дитя этот факт скрыла и…
– Продолжим позже, – прервала его принцесса, почувствовав, как задрожала земля.
Скривив недовольную мину, она содрала с рук запачканные в крови перчатки, отбрасывая их в кусты и вручая нож ничего не понимающему послу.
– Мой супруг и несостоявшийся папаша сейчас заявится сюда. Поэтому, будьте любезны, закончить работу за меня. А ваши сведенья очень ценны. И мы с вами обязательно договорим сегодня же вечером. Я приглашаю вас в свою гостиную. Там собирается приятная компания. Мы будем читать стихи.
– Но, ваше высочество…
Посол переводил растерянный взгляд с ножа, который брезгливо держал двумя пальцами, на Лару и обратно. Кажется, приглашение в покои принцессы его впечатлило куда меньше, чем перспектива свежевать оленя.
– Вы же не хотите подвергнуть опасности мою репутацию? – приподняла бровь нежная Ларелла. – Давайте же, удачливый охотник, покажите, что вы не гнушаетесь грязной работой. Вы же смелый и доблестный рыцарь! Приступайте!
Посол явно сомневался в своей смелости и доблести. Но, еще раз глянув на Ее Высочество, благоразумно решил, что смелости перечить юной красавице у него точно недостанет. Поэтому, тяжело вздохнув, он приступил к делу. И когда кавалькада показалась из-за кустов, успел вымазаться кровью с головы до ног. Поэтому восторженному щебету принцессы, восхищенно рассказывающей, как господин посол самолично застрелил этого оленя, охотно поверили все присутствующие. Кроме, кажется, Его Высочества.
Дарин, молча переводящий взгляд с наполовину разделанной туши на супругу и обратно, как-то нехорошо щурился. Впрочем, свои мысли он предпочел оставить при себе. За что юная жена ему была вполне искренне благодарна. Правда, ее благодарность стала бы вообще безграничной, приди принцу идея вовсе онеметь.
***
Дверь, искусно скрытая гобеленом, приоткрылась, впуская в темную комнату дрожащий луч свечи.
–Дар, – негромко позвал герцог, не решаясь входить в комнату без приглашения.
И не потому, что белокурый юноша отличался особенной робостью. А потому что ему пару раз уже приходилось неожиданно заставать брата за занятиями, для чужих глаз непредназначенными. По крайне мере, так считал Великолепный Дарин. И эту идею он попытался донести до младшего братишки со всей доступной ему убедительностью.
– Я один, входи, – разрешил Его Высочества, почти неразличимый в кресле, стоящем в самом темном углу кабинета.
Впрочем, света тут вообще было немного – только четыре свечи в разлапистом подсвечнике, стоящем на секретере. И эти огоньки больше освещали собственное отражение в зеркале, чем разгоняли вечерний сумрак. Оттого обстановка казалась чрезвычайно таинственной и даже мрачноватой. Тускло поблескивала коллекция оружия на стене. Мягко мерцали не до конца потухшие угли в камине, отражающиеся в стеклянных глазах чучела совы, распростёршей крылья над хозяйским креслом. Сурово и надменно смотрел с портрета прежний король, отец – по крайней мере, так считалось – веселых братьев.
Девушка, робко прячущаяся за плечом герцога, вздрогнула под пристальным взглядом с холста и, приглядевшись, невольно ойкнула, испуганно прикрывшись ладошкой. Портрет выглядел так, словно в него долго швыряли что-то острое. А такое надругательство над королем, пусть и давно помершим, считалось государственным преступлением.
– Вот, привел, – белые зубы герцога блеснули в полумраке отнюдь не очаровательно, а, даже, пугающе.
Далан пошарил у себя за спиной, выталкивая перепуганную служанку перед собой. Она, подчиняясь его не по юношески твердой руке, шагнула вперед и придушенно пискнула, едва не наступив на голову волка, чья шкура украшала пол. Голова была сделана с большим мастерством и полным знанием предмета. Поэтому щерилось животное весьма убедительно.
– Не бойся, здесь никто не причинит тебе вреда, – неожиданно мягким и даже каким-то вкрадчивым тоном заговорил принц.
Как ни странно, но эти слова, произнесенные из темноты, девицу ничуть не успокоили, а возымели как раз обратный эффект. Он взвизгнула, подпрыгнув на месте, и с проворством мыши снова спряталась за спину герцога. Его Высочество недовольно поморщился. Он искренне не видел причин для подобного испуга.
– Действительно, чего ты боишься, милая? – усмехнулся герцог, пытаясь добыть робкое существо у себя из-за спины. Причем непонятно было, к кому относится эта усмешка. – В демона он оборачивается только в полнолуние, а сейчас и четверти нет. Да и кровь пьет только у девственниц. Соответственно, это тебе тоже не грозит. И не съест тебя Его Высочество. Он младенчиков предпочитает. Ты для него слишком старая и жилистая.
– Прекрати! – рявкнул принц, мигом утеряв всю несвойственную ему мягкость и возвращаясь к привычному, раздраженному тону. – Можно подумать, что без твоего бреда тут никак не обойтись.
– Ну, надо же успокоить бедное, испуганное создание, – парировал блондин.
– Странные у тебя методы успокоения, – усомнился Дарин.
Но сомневался он абсолютно зря. Служаночка как раз осмелела и уже сама выглянула из-за плеча герцога, по-мышиному поблескивая любопытными глазками.
– А он правда колдун? – шепотом, отчетливо слышимым даже, наверное, в коридоре, восторженно поинтересовалось испуганное создание.
– Нет, – скривился принц так, словно ему только что довелось укусить лимон.
– Да! – честно ответил одновременно вместе с принцем его брат.
– Ой, тогда я честно-честно все расскажу. И не потому, что меня страх взял. Нет, конечно, ужас одолевает! Да разве ж можно колдуну солгать? Нет-нет, мне матушка говорила, что никак нельзя, – застрекотала служанка, нервно комкая в руках собственный фартук. Правда, оживление, написанное на ее круглом личике, несколько не вязалось с демонстрируемым волнением. – Только вот можно и от меня к вам маленькую просьбу? Я ведь как на духу вам все выложу. А, значит, госпожу предам. Не за просто же так, верно? Со всего нужно свои выгоды поиметь. Да и Жан, охальник! Вы если сами правду узнаете, то поймете и…
– Стоп! – рявкнул принц, несколько ошалевший от этого словесного потока. – Кто такой Жан?
– Жан – никто. Стервец один, младшим конюшним у графа Грос служит. Так вот этот Жан вместе стал быть с Керитом сговорились, чтобы…
– Кто такое граф Грос? – подозрительно поинтересовался Его Высочество.
– Да никто! Старикан один при дворе Императора, пусть его в Бездне оплюют. Не о нем же речь. Я про то толкую, что, значит, Жан вместе с Керитом столковались по пьяни, кто больше девок перепортит, понимаете?
– Нет, – честно ответил принц. – Кто такой Керит?
– Да никто! – последовал вполне закономерный ответ. – Один дурак, прислуживает пажом у баронессе Лерк. Так вот они…
– Как ты думаешь, имеет смысл спрашивать, кто такая баронесса Лерк? – обреченно спросил Дарин у брата.
– Не-а, – улыбка герцога могла в одиночку осветить целые покои. При этом физиономия у блондина была такой довольной, словно он преподнёс родственнику шикарный подарок.
– Я так и думал, – вздохнул принц. – Послушай, милая, ты нам про Жаков и всех остальных потом расскажешь, а сейчас…
– Так ведь Жан же? – удивилась служанка.
– Какой Жан? – прошипел сквозь зубы Его Высочество.
– Ну, конюший который, – проникновенно пояснила девица. – Вы его Жаком назвали, а он Жан вовсе.
– Да мне плевать!
У Великолепного Дарина было множество несомненных достоинств. Но, к сожалению, терпение к ним не причислялось никогда. И, видимо, и без того неглубокая чаша в данный миг переполнилась так, что с краев полилось. Его Высочество вскочил и саданул кулаком по столу. Мебель, сработанная на совесть и с расчетом как раз на такие случаи, никак не отреагировала.
– Меня не интересуют конюшие! Меня интересует принцесса!
– А при чем тут принцесса? – робко изумилась служанка. – Нет-нет, Ваше Высочество, не подумайте ничего дурного. Ее Высочества там не было! Да и этот подлец не посмел бы. Они, извольте знать, упились тогда до…
– Молчать! – рявкнул принц так, что, кажется, даже чучело совы вздрогнуло.
Кабинет наполнился тишиной. Даже замковые крысы, привыкшие ко всякому, притаились и шуршать не рисковали. Дарин, насладившись повисшим молчанием, облегченно вздохнул и ладонью утер испарину, выступившую на лбу. Не без удивления отметив, что руки у него подрагивают.
– Про Жаков, Жанов и всех остальных ты нам потом расскажешь. Я только хотел у тебя узнать, был у принцессы ребенок или нет, – уже спокойно спросил он.
Ответом ему была тишина. Она длилась и длилась – десять секунд, тридцать, минуту…
–Ты чего молчишь? – подозрительно поинтересовался принц.
– Так вы же молчать велели… – едва слышно прошелестела служанка, забирая свой фартук целиком в кулак.
– Был ребенок или нет?! – заорал Дарин так, что вопрос расслышали даже стражники, стоявшие в коридоре, ведущем в покои Его Высочества.
Не помогли толстые замковые стены.
***
В гостиной Ее Высочества было многолюдно. Впрочем, так было всегда с тех пор, как принцесса начала собирать у себя по вечерам оживленные компании – то есть, последние три дня. И эти вечера у Лареллы обещали стать популярным и модным времяпрепровождением. Уже и сейчас многие молодые придворные ломали голову, как бы им проникнуть в это изящное и веселое общество.
Парадокс заключался в том, что Империю все соседи по праву считали варварским, грубым, и лишенным изящества государством. Тогда как королевство Анкалов славилось своей просвещённостью и культурой. Да вот беда! При дворе короле Данкана ни просвещённость, ни культура были не в чести. Сам Его Величество больше тяготел к точным наукам. Наследник трона вообще ни к каким наукам, кроме тактики, стратегии и искусства шпионажа не тяготел. А герцог, по молодости лет, предпочитал активные развлечения пассивным.
Поэтому только тогда, когда в королевском замке взошла Утренняя Звезда Таранса, люди, склонные находить прекрасное не в логике цифр, не в звоне стали и не в задирании подола фрейлинам, нашли, наконец-то, отдушину. В гостиной прекрасной Лары говорили о музыке, стихосложении, живописи и других тонких материях, так радующих просвещённый ум. Играли в карты. Не на деньги – Отец нас всех упаси – только на интерес. Фанты тут тоже были популярны, но без злых шуток.
Здесь царила атмосфера истинного рыцарства, платонической любви и тонких чувств. Принцесса предлагала своим гостям самые дорогие вина, самые изысканные закуски и самые утонченные развлечения. В ее салоне невозможно было услышать ни одного бранного слова – Ее Высочество была столь нежно воспитана, что даже намек на грубость заставлял ее трепетать. Здесь не обсуждались вещи пошлые и низменные, так как сама хозяйка, казалось, рождена вовсе не на земле. Не было тут места и плотским чувствам – исключительно легкий, необременительный флирт, вознаграждающий галантность кавалеров.
И сегодняшний вечер обещал стать не хуже остальных. Маркиз Разис, страдающий от гложущей его любви, развлекал стайку придворных дам быстрыми шаржами, живописующими достоинства и недостатки барона Стерни и графа Эйтин. Грех, не желая остаться в стороне, отвечал ему остроумными эпиграммами. А несчастный Ангел, наделенный только талантом к музицированию, мрачно наблюдал за происходящим из угла. Потому что достойного ответа противнику он продемонстрировать не мог. Мелодии не позволяли сиронизировать, а удар мандолиной по голове вряд ли кто-нибудь назвал бы изящной шуткой.
Посол Урима, человек уже не молодой, также заразился царившей тут атмосферой и, видимо, вспомнил молодость. Ныне он развлекал присутствующих тягучими и грустными балладами, смысл которых сводился к сакраментальному: «все умерли». Впрочем, банальность сюжета нисколько не портила общего впечатления, и платочки многих дам успели промокнуть насквозь. Но томный взгляд посла был направлен исключительно на девицу Греер. Новоявленного барда даже не смущал тот факт, что вышеозначенной девице не сравнялось еще и четырнадцати. Ради справедливости стоит отметить, что ее это тоже не смущало.
В общем, гости проводили время весело и с удовольствием, ничуть не обременяя хозяйку, которая в уголочке играла в карты с особо приближенными. Никого уже не удивляло, что ее партнерами стала рыжеволосая Фрейда, дочка маркиза Санера, и брюнетка Алис, принадлежащая к славному роду Камьеров. Естественно, Нежная Арна тоже была тут, никуда не делась.
– Ты переговорила с послом? – поинтересовалась герцогиня, задумчиво слизывая с ложечки взбитый крем.
Крему она уделяла гораздо больше внимания, чем картам. Впрочем, не крему даже, а его аккуратному слизиванию. Проделывалось это все с таким изяществом и знанием дела, что невольно привлекало всеобщее внимание. Алис таращилась на старшую подругу во все глаза, жадно следя за каждым ее движением. И сама не замечая того, шевелила губами. Скромная Фрейда заливалась краской так, как это умеют делать только рыжие и на бесстыжую герцогиню старалась вообще не смотреть. Но наибольшее впечатление процесс поглощения десерта произвел на пажа Ее Высочества. Казалось, что парнишку вот-вот удар хватит.
– Переговорила, – ответила сердечной подруге принцесса, глядя в карты и задумчиво покусывая губку. – Он мне поведал много нового и интересного. И теперь передо мной стоит практически неразрешимая дилемма. Как мне заставить моего горячо любимого супруга ненавидеть меня еще больше?
От такого заявления бедная Арна едва не подавилась, от неожиданности лизнув ложку целиком, а не прихватив крем губами. Паж прислонился к стене – видимо бедняге ноги отказали.
– У меня только два вопроса, – вздохнула герцогиня, придя в себя. – Первый – зачем это тебе надо. И второй – ты искренне полагаешь, что это возможно?
– Зачем мне это надо? – рассеянно переспросила принцесса. – Все очень просто. Он меня отправляет в монастырь всего на неделю. А этого времени не хватит. Потребуется недели две-три, как минимум.
– Вы столь набожны? – распахнула невинно-блудливые глазки Алис.
– А ты не знала? – усмехнулась краешком губ Ее Высочество. – Я очень набожна. Чего и тебе советую.
– Да ну, – надула губки фрейлина. – Это так скучно.
– Отнюдь. Это очень и очень весело, – Ее Высочество понимающе переглянулась с подругой.
Этим юным и наивным создания было не понять, насколько может быть весело в монастыре. Особенно когда удается из него незаметно удрать. У самой принцессы сохранились о таких поездках исключительно светлые воспоминания. Впрочем, слегка окрашенные легкой горечью. Но даже в сладкий крем кондитеры добавляют лимонный сок, чтобы не было так приторно.
– Вернемся к нашим баранам, – герцогиня решила вернуть Лару в реальность, – в смысле к кобелиному козлу. Или козлиному кобелю? В общем, неважно. Все поняли, что я имею в виду Его Высочество. Ты действительно полагаешь, что тебе удастся его разозлить больше, чем он злится сейчас?
– Не важно, что я полагаю, – отрезала принцесса. – Мне нужно этого добиться – хоть из панталон выпрыгни.
– Ну, так может это и стоит сделать? – предложила Нежная Арна, искренне полагающая, что этот метод хорош в любой ситуации.
– Вряд ли это поможет, – усомнилась Ларелла и от наблюдательной подруги не укрылось, что принцесса при этом как-то слишком поспешно отвела глаза.
– А вы заведите любовника, – брякнула Алис. – И пусть Его Высочество вас застанет…
– Добрая девочка, – оценила герцогиня, насилуя ложечку и выдержку юного пажа. – Я, конечно, не столь близко знакома с Его Высочеством, но что-то мне подсказывает, что монастырем в данном случае дело не обойдётся. По крайней мере, для любовника.
– Да и Бездна с ним, с любовником. Одним больше – одним меньше, двор не обеднеет… – задумчиво протянула принцесса, с детства отличающаяся сострадательностью. – Конечно, до таких крайностей можно и не доводить. Но здравое зерно в твоем предложении есть.
– Ну, все, тушите свечи, – резюмировала герцогиня, в сердцах бросая замученную ложечку в вазочку с кремом. – Принцессе Ларелле вожжа под хвост попала.
Глава 6
О пользе исполнения женских желаний и о женской предприимчивости в целом
«Действительно, неловко как-то вышло…», – смутилась юная принцесса, осознав, что вместо сахара в чай наставницы попал стрихнин.
Я не стану спрашивать тебя, мой юный друг, что ты знаешь о королевских балах. Конечно, мы все слышали о них и втайне мечтали оказаться хоть раз на подобном великолепном мероприятии. А если побывать там не доведётся, то хотя бы посмотреть одним глазком. Но сейчас я хочу поведать тебе об одном развлечении, чрезвычайно популярном на подобных торжествах во времена, про которое я рассказываю.
А называлось это развлечение маски. Ты думаешь, что я говорю об аксессуарах, которые надевают, чтобы скрыть лицо? Нет-нет, я совсем не об этом. Так назывались представления, которые разыгрывали сами придворные, исполняя роль актеров. А иногда в масках принимали участие и венценосные особы. И это было не просто какое-то там представление. Сценарий для таких постановок писали самые именитые и прославленные поэты. Декорации же создавали талантливейшие художники и инженеры. А костюмы! Какие костюмы шили для участников! Роскошью и фантазией создателей они порой затмевали даже бальные наряды.
Поэтому и участвовать в маске, и готовить ее было одинаково почетно.
Чаще всего такие представления обходились без слов или актерам доверяли сказать пару стихотворных строф. Главным были танцы и само действие, обычно аллегорически прославляющие Добродетели и осуждающие пороки. Но это могла быть и любовная история.
К чему я рассказываю тебе все это? К тому, что мы не можем представить себе и десятой доли тех благородных развлечений, которые имели возможность попробовать при дворе там побывавшие. Называя нравы тех времен грубыми, мы сами уподобляемся варварам, неспособным понять тонкость чувств и возвышенный вкус людей по-настоящему изысканных.
