Текст книги "Светка-конфетка и Хулиган (СИ)"

Автор книги: Катерина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

В арендованном домике тепло и просторно. Огромное панорамное окно выходит на дикий лес и террасу с большой круглой ванной. Сосны, что окружают базу, окутаны снегом. Их массивные лапы покачиваются от ветерка. С неба начинает сыпать снег… Настоящая, сказочная зима! В городе у нас такой не бывает.

Конфетка раскладывает вещи в шкаф, так по-хозяйски уверенно, что я даже засматриваюсь. Ее вещи соседствуют на широкой полке с моими, и есть в этом что-то… залипательное. Даже странно ловить себя на мысли, что хочу вот так всегда. Каждый день. Чтобы засыпать и просыпаться вместе, чтобы обнимать с утра теплую со сна конфетку, отвозить ее на работу и ехать по своим делам. Это, кажется, называется «семейная жизнь».

Хмыкаю, и конфетка оборачивается ко мне.

– Что? – Спрашивает, улыбаясь.

– Ничего… Просто мне все в кайф, конфетка.

Она лишь мило улыбается и отворачивается, продолжая складывать в выдвижной ящик белье.

Дальше мы обедаем в местном кафе и идем кататься на ватрушках.

Ближе к вечеру возвращаемся в домик, заказав доставку ужина. Светка-конфетка набрала с собой продуктов для того, чтобы готовить самой. Но хотя бы в первый день хочу ничего не делать, и конфетке не позволю.

После горячего душа вдвоем и сладкого продолжения в широченной кровати, мы одеваемся и накрываем на стол. Ужин приносят как раз вовремя, и мы наслаждаемся тихим вечером, треском поленьев в камине, вкусной едой и друг другом. Вино, что я уговорил Свету взять с собой, расслабляет, и мы долго валяемся на широком диване перед камином. Ни музыку, ни телевизор мы не включаем. Нам просто хорошо так, в тишине. Друг с другом.

Я не узнаю себя…

Раньше нужен был шум, движ, толпа.

А сейчас хватает Светки-конфетки и уютной тишины. Наверно, это и есть счастье…

Такого Нового года у меня еще не было. Самый классный. Когда наступает полночь, мы выходим на общую площадь, вокруг которой расположены домики. Поздравляем соседей и принимаем поздравления сами, смотрим на шикарный фейерверк. Дорогущий, к слову. Высокий и красочный, он взрывался в небе над нами, провоцируя такие же яркие вспышки в моем сердце. От Светкиной улыбки, от ее горящих восторгом глаз, от ее нежных поцелуев…

– Люблю тебя, конфетка…

– Что? – не расслышала в шуме? Ну ладно, я повторю… Хочу повторять.

– Я люблю тебя! – Целую ее улыбку. – Люблю!

– А я тебя…

18

Снег, деревянная изба в лесу, огонь в камине и воздух, свежий настолько, что кружится голова… Это все о нашем волшебном путешествии в горы. И эта безумная идея, принимать ванну под открытым небом, оказалась очень интересной. Контраст морозного воздуха и пара от горячей воды… И горячие руки парня, который говорит, что любит…

Откидываюсь головой на подушку и, улыбаясь, прикрываю глаза. Божечки… Я такая счастливая!

Папа еще не вернулся из рейса. У него под Новый год всегда завал… Продовольственная база, которая снабжает всем съестным весь южный край и все соседствующие с ним. Это просто нереальное количество фур, которые ежедневно колесят по дорогам края. Вот и этот Новый год стал бы одним из одиноких вечеров. Потому что у моих девчонок уже семьи, и я готовилась провести новогоднюю ночь дома, а первого числа, возможно, поехать в гости к девчонкам, подарить подарки и поздравить с праздниками. Но сосед решил иначе. Вот так, сделав сюрприз. Оказывается, я люблю сюрпризы, если они такие…

Валяюсь на кровати, вспоминая прошедшие выходные.

Сразу после возвращения из зимней сказки, мы поехали к моим друзьям. Они пригласили в загородный дом семьи Никитиных, где Танюшка накрыла шикарный стол. Черновы тоже присоединились к празднику. Мы со Славиком прибыли последними. Слава был самым младшим из мужчин, но легко нашел общий язык и с Игорем, и с Николаем. Девчонки утащили меня в кухню и плотно закрыли дверь перед тем, как устроить допрос. Я рассказывала долго, но без пикантных подробностей. В нашей маленькой компании не принято обсуждать постель.

Девчонки охали, удивлялись, восхищались… В общем, Славика одобрили и пожелали нам счастья. А потом пришли мужчины и разогнали наш шабаш. Если что, это цитата Игоря, я ничего не придумала!

А еще…

Еще Слава предложил съехаться. Жить вместе. Но на счет этого я не уверена. Это же уже не просто свидания, это совместный быт. Готова ли я? Не знаю. Взяла пару дней форы, чтобы подумать. Слава огорошил меня, что снял квартиру в нашем доме на верхнем этаже. Далеко переезжать не придется, и этим он меня порадовал, конечно.

Одно омрачало впечатления от прошедших каникул – необходимость возвращаться на работу. Нет, вы не подумайте, я люблю свою работу, детей своих любою… Да даже тетрадки проверять люблю. Но вот завуч перед выходными все так же смотрела на меня волком. Как будто я у нее мужика увела, честное слово. Хотя, может, она имела виды на Славика, но это же бред… Он ей в сыновья годится, какие обиды могут быть?

Встаю с пригретого местечка и готовлю одежду на утро, проверяю сумку, все ли положила. И, приняв душ, ложусь спать.

Дни начинают мелькать, как блестящие кусочки стекла в калейдоскопе. Папа, наконец, вернулся, и я поделилась с ним дилеммой. Он поддержал Славика, сказав, что мы взрослые люди, и если парень предложил съехаться, это говорит о его серьезных намерениях. Я не стала его разубеждать, что не у всех парней так. Но хотелось верить, что Славик тот самый мамонт, слово которого что-то значит. Не пустое, не эксперимент. Съехались – разъехались…

И к концу января я все же перебираюсь на пять этажей вверх. Квартирка небольшая, но уютная. Славик уже перевез сюда свои вещи, и я тоже, необходимое. То, чем редко пользуюсь, оставила в квартире у папы.

Кактус, что подарил мне сосед, я тоже прихватила с собой, как и Кулю. Кулей я назвала песеля, потому что он неравнодушен ко всякого вида кулькам и пакетам. Если в зоне видимости появляется любой пакет, все, Куля с ним играет, а потом в нем спит. И что ему дорогущая лежанка, которую принес Славик… Так, пару раз за все время Куля в ней спал.

Он, кстати, уже не так ревностно относится к Славику. Не рычит, когда тот обнимает меня или целует. В общем, мы втроем привыкли друг к другу. Славик часто сам выводит Кулю гулять, пока я готовлю завтрак и собираюсь на работу.

Нет ощущения, что мы мало знакомы и вот решили съехаться. Быт вполне привычный, Слава помогает мне во всем. Внимательнее парня сложно найти. Мы словно чувствуем друг друга, понимаем без слов. Часто даже говорим одновременно одно и то же.

А еще к нам пару раз в гости приходил Влад. Сначала я напрягалась, потому что этот парень на одно лицо со Славиком. Но я их уже не путала, потому что они совершенно разные по характеру. Влад все больше молчал и слушал, а Славик тарахтел без умолку. Его легкий характер мне импонировал. А Влад – темная лошадка… Не доверяю я ему почему-то…

В феврале выдаются длинные выходные, и мы едем к бабуле и дедуле. Они приняли Славу, как родного. Мы чудесно провели время в деревне.

А потом наступил март, и какое-то тревожное чувство поселилось в моей душе.

19

В конце марта за окном становится совсем тепло. Мы снимаем пуховики и надеваем легкие куртки.

– Поехали в городской парк? – Предлагает Славик на выходных. – Давненько никуда не выбирались.

– Поехали.

И мы едем. Потому что просто захотелось. Потому что оба кайфуем. Славик, такой же окрыленный, как и я. Ходим по широким аллеям, держась за руки. Здесь, в парке, собраны редчайшие растения, привезенные изо всех уголков мира. Загляденье!

Славик красуется, крутит сальто и ходит на руках. Я не могу оторвать от него взгляда, такой он ловкий, красивый и мой…

– Смотри, – говорит Слава, указывая пальцем в направлении детской площадки, перед которой высокая горка, покрытая газоном. И дети скатываются с этой горки колбаской, весело хохоча. – Пойдем, тоже скатимся? – Глаза Славика горят озорством.

– Там полно народа, давай чуть позже?

И мы возвращаемся сюда, когда почти все с детской площадки разошлись. Славик скатывается первым. Это так забавно… Взрослый парень хохочет, как ребенок. Он встает на ноги и манит меня пальцем. Ложусь на склон и качусь, визжа от неожиданного восторга. Взбираемся на горку и скатываемся снова. Потом еще раз, и еще. Пока не устаем. У меня совершенно нет сил подняться, и Славик тоже лежит на спине, улыбается довольно. А потом, вдруг, переворачивается и нависает надо мной.

– Ты с ума сошел? Здесь полно людей… – оглядываюсь я, но он лишь закрывает мне рот поцелуем. Прикусывает нижнюю губу, ведет по ней языком… Это игра, которая нравится нам обоим, но я прихожу в себя, столкнув с себя парня. – Не делай больше так. Наши чувства – это только наше… Личное, не для всеобщего обозрения…

– Ладно, не кипятись, Светка-конфетка. Я больше не буду, – улыбается он, садится рядом и скрещивает руки в замок, опираясь локтями на колени. – Поужинаем?

– Где?

– Там, за водопадами, видел прикольную кафешку.

– Ну, пойдем, – говорю я, выбирая травинки из буйной шевелюры Славика. После ужина едем домой. Воскресенье проходит по-тюленьи. Мы смотрим телевизор, едим вкусняшки, и только под вечер я начинаю готовиться к рабочей неделе. А понедельник проходит в напряжении, потому что то тут, то там ловлю на себе странные взгляды. Становится неуютно, еще и педсовет после первой смены назначили… Пишу Славику, что задержусь, и вхожу в актовый зал в числе первых. Шепотки прекращаются с моим появлением. И лишь все те же взгляды заставляют меня напрячься.

Завуч и директор входят в зал.

– Светлана Григорьевна, попрошу вас выйти сюда.

Напрягаюсь еще больше, в горле застревает ком.

– В сети появилось компрометирующее видео. На нем вы ведете себя недостойно. Думаю все уже видели этот позор…

Щеки обдает жаром, и почему-то вспоминается наш отдых в горах и джакузи. Мог ли кто-то нас заснять?

– Вы, похоже, еще не в курсе… как интересно, – ядовито говорит Ивета Мироновна, и включает проектор, на котором наш недавний выходной. Вот мы со Славой катимся по горке, вот целуемся… Видео останавливается на моменте, где мы касаемся языками.

Мне воздуха не хватает. А по актовому залу противные шепотки. Я боюсь даже взгляд поднять, сцепила руки в замой за спиной и стою, рассматриваю свои балетки.

– Из всего перечисленного следует… – не слышу, что она говорит. Шум в ушах нарастает и начинает кружиться голова. Кажется, еще немного, и я упаду… Когда прихожу в себя, Ивета Мироновна уже заканчивает фразу: – Или уволиться по собственному. Без отработки, естественно. Такой позор…

– Надеюсь, наглядный пример станет всем уроком. Что ваша частная жизнь должна оставаться за стенами вашего дома. И никак не становиться достоянием общественности… Думаю, Светлану Григорьевну теперь не примут ни в одну школу нашего города, – строго говорит директор. – Все свободны. Светлана Григорьевна, ко мне в кабинет.

Директор больше ничего не говорит. Просто кладет передо мной листок с заявлением и просит заполнить. По собственному… Это, наверно, лучше, чем занесение выговора в личное дело… Какой позор, Света… И что папа скажет? А как теперь на улицу выходить?

Спешу забрать вещи из кабинета и выхожу на улицу, жадно глотая воздух. Как же все так сложилось И я расслабилась, окрыленная своими чувствами к Славику. Мальчишке, которому можно вести себя, как вздумается… а мне нельзя было… Нельзя! Было…

Прихожу домой разбитая и расстроенная. Прямо так, не переодеваясь, сворачиваюсь на диване калачиком. Меня знобит, и лежащий рядом плед приходится как раз кстати. Закутываюсь в теплую ткань, закрываю глаза. Как там говорится, сквозь землю хочется провалиться? Я теперь понимаю смысл этого выражения…

Не знаю, сколько я так лежу. Наверно, проваливаюсь в сон, потому что хлопок двери вырывает меня из забытия.

– Конфетка, ты где? Что не встречаешь? – Входит в гостиную Славик, бодрый и улыбчивый. – Свет? – видит меня, и улыбка сползает с лица. – Светик, ты чего? Заболела?

Хочу ему ответить, но голос пропал, и я лишь открываю рот.

– Малышка… конфетка, не пугай меня… – он садится рядом и прикладывает прохладную ладонь мне ко лбу. – Да ты горишь, у тебя жар… Сейчас…

Я снова закрываю глаза, проваливаюсь в неясный бред. Вроде Славик чем-то меня поит, потом появляется кто-то посторонний, трогает меня холодными руками. По телу проносится дрожь от этих прикосновений. Я не хочу, чтобы меня кто-то касался… не трогайте меня… Но голоса нет, и я снова проваливаюсь в тревожную дрему.

Когда снова прихожу в себя, в комнате темно. Из кухни доносятся тихие мужские голоса. С большим усилием встаю и иду по стеночке, не отпуская края пледа. Голова кружится, начинает подташнивать, но я дышу глубже, и тошнота отступает.

– Светик… – говорит папа, подхватывая меня под локти. – Ты как, маленькая?

– Нормально… – шепчу еле слышно. Слава топчется здесь же, наливает в кружку душистый чай. Во рту так пересохло, что я готова выпить ведро жидкости, но, оказывается, могу проглотить лишь пару маленьких глотков.

– Конфетка, ты нас всех напугала, – присаживается передо мной Славик, обхватывая мои колени руками.

– Что же мы с тобой наделали… – шепчу, смотря в его глазищи.

– Ты о чем, маленькая? – Не понимает он.

– Нас засняли в парке, как мы целуемся… Видео слили в интернет. Меня уволили… Точнее, попросили написать по собственному, чтобы шумиху не поднимать… – Самое длинное предложение, которое удается из себя выдавить. Дальше голос снова пропадает. Сознание мутится, и я, опираясь лбом в сложенные на столе предплечья, снова дремлю. Слышу сквозь дрему, что Славик кому-то звонит, как раздается звонок домофона, как в квартире кто-то еще появляется… Как меня подхватывают на руки и куда-то несут, как укрывают одеялом. В нашей кровати тепло и уютно пахнет Славой. Мне кажется, я и сама пропиталась им, что не оттереть, не вывести…

Жалею ли я о нашем безумии, из-за которого я забыла об осторожности? Наверно, больше нет, чем да.

А что делать дальше, мы придумаем. Вместе.

20

– Я удалил видео со всех площадок. Нашел IP, с которого была рассылка.

– Взломал?

– Обижаешь… – Влад скупо улыбается. – Немного форматнул телефон, пусть теперь попробуют восстановить. Вряд ли получится.

– Спасибо, брат, – хлопаю его по плечу в знак благодарности.

– Не за что… Взяли моду, все снимать и сливать в сеть… Куда мир катится вообще! Никакой личной жизни.

– Знаешь, что самое мерзкое? Что мегера сказала Свете на собрании.

– Откуда знаешь?

– Я тоже кое-что умею… Подключился к камерам школьным, посмотрел. Света не заслужила таких слов! И я дурак… Она мне все время говорила, что мы не одни, что могут увидеть, а я не придал значения.

– Ну, ничего. Никто не застрахован, – цинично звучит, но так и есть, чего уж…

– Отец в ярости? – Спрашиваю чисто для приличия. Если даже и так, мне похрен. Я от Светки не откажусь.

– Нет, он как раз дельную идею предложил.

– Какую?

– Он сам тебе скажет. Завтра. Сегодня уже поздно. Иди к своей конфетке, а я домой пошел… Душно тут у вас, как вообще живете в этом человейнике, – говорит Влад и идет на выход.

– Давно ли ты стал фанатом частных домов?

– Недавно.

– Ясно все с тобой…

– Спокойной ночи.

– Спокойной, брат, – он хлопает меня по плечу, как я недавно, а потом обнимает. И это нечто новое, ранее не изведанное. Мы никогда вот так не проявляли чувств. Не были близки. Но в ситуации со Светой Влад первый пришел на помощь, и отец тоже поддержал. И еще что-то придумал… неожиданно, однако.

Проводив Влада, я возвращаюсь в кухню, мою посуду и иду к конфете. Валюсь ей под бочок, касаюсь лба. Вроде, спала температура. Охренеть, я дернулся, когда понял, что она вся горит. И врача вызвал, и отцу Светкиному позвонил. Он как раз в тот день вернулся под вечер. Мы собрались в нашей тесной кухне. Для четверых мужиков на ней было мало места, но мы разместились и пили чай, решая, как лучше поступить. Отец удивил, взявшись пробивать варианты решения.

И вот, походу, что-то придумал.

Конфетка спит беспокойно, под утро у нее опять поднимается температура. Бужу ее и даю лекарство, чтобы легче стало. Затихает в моих объятиях. Расстроилась, маленькая, переволновалась… Как же все-таки интересно устроен человеческий организм. Психосоматика, мать ее так!

Утром конфетка даже не просыпается от вибра моего телефона. Отец звонит. Выхожу из комнаты, отвечаю на звонок.

– Привет, – говорю я.

– Значит так, сидишь дома, лечишь Свету и не отсвечиваешь пока. Я пробиваю обстановку в столице. Мы там давно хотим филиал открыть. Вот и нашелся доброволец, что поедет осваивать новую территорию, да, сын?

Я зависаю.

– Поедешь? Со Светой, естественно.

– Ну… не знаю, нам с ней обсудить надо, – говорю я, заведомо зная, как его бесит, когда оспаривают его решения.

– Конечно, обсудите. Как она?

– Спит еще, – удивляюсь отцовскому тону. Не приказывает и спрашивает, как дела? Что с тобой вообще, па?

– Ладно. Звони, если что-то понадобится.

– Спасибо, – отбиваю звонок и тихо офигеваю от изменений. Брат обнимает. Сам. Отец помогать подрядился… Чудеса, да и только!

21

Конфетка соглашается на предложение отца, и мы начинаем готовиться к отъезду.

Я вижу, что она все еще переживает, но мы все стараемся ее поддерживать и не торопить. Даже отец стал более лоялен и ко мне, и к ней. Вообще отец стал как будто бы мягче, не знаю с чем это связано. Да и не хочу знать, потому что такой он мне нравится больше.

Влад поедет в столицу с нами и первое время будет помогать. Я и не рассчитывал на помощь, но приятно, что буду разруливать все проблемы на стадии открытия филиала не один. И вообще, мы с Владом сблизились в последний месяц. Он даже к нас в гости приходил пару раз.

Светка-конфетка уже выздоровела, но все еще бледная и совсем не улыбается. Решаю ее взбодрить, когда она слишком долго возится в квартире отца, собирая там какие-то документы. Открываю окна настежь, прикуриваю сигарету, сажаю Кулю на колени, делаю лицо посерьезнее. Отправляю сэлфи конфетке с подписью: «Я взял Кулю в плен. Если ты не вернешься через десять минут, мы пойдем гулять без тебя».

Сообщение просмотрено, но не отвечено. Засекаю время, но Света входит в квартиру буквально через пару минут.

– Я уже выходила от папы, когда ты написал.

– Так что, будешь освобождать пленника? – Делаю лицо плохого парня. Ну, знаете, одна бровь приподнята, улыбка краешком рта…

– Конечно, кто же еще его спасет, если не я, – вяло улыбается Светка-конфетка, и я отпускаю песеля на пол. Сигарету уже потушил в пепельнице. Что-то не торкает в последнее время, так… По старой привычке закуриваю…

– Тогда давай одеваться, конфетка. Пойдем гулять.

– Может, чуть позже? Когда стемнеет? – Опускает глаза она, и я понимаю, в чем вся соль.

– Свет, – глажу нежную щеку ладонью. – Ты не можешь все время прятаться. Люди посмотрели и забыли, а ты целыми днями дома сидишь…

– Ладно. Ждите, пять минут, и пойдем, – Света идет в ванную, потом переодевается у шкафа. Засматриваюсь на ее узкую спину с выступающими лопатками, на попку в белых трусиках… Завожусь с пол оборота, но сейчас не время. Конфетка, наконец, согласилась выйти на прогулку.

– Куля, гулять, – говорю псинке, и он, звонко тявкая, скачет на тонких ножках к двери. Надеваю на него шлейку с поводком. Пока мы тут возимся, Светка-конфетка выходит полностью одетая. Волосы заплела в косу, белая футболка облегает высокую грудь, а джинсы – попку. Не выдерживаю, сжимаю пятерней аппетитное полупопие, впиваюсь губами в тонкую шейку.

Куля нетерпеливо лает, Светка-конфетка ежится от мурашек.

– Люблю тебя конфетка.

– А я тебя.

– Честно-честно? – Утыкаюсь носом ей за ушком.

– Ты сомневаешься?

Молчу.

Оборачивается в моих объятиях.

– Слав, я с тобой ехать в столицу согласилась, – да, дельный аргумент.

– Потому что тебя здесь держать может только отец. А если бы работа?..

– Так нет ее… Да и что, в Москве школ нет?

– Есть.

– Ну и все. Я в тебе не сомневаюсь. И ты во мне не сомневайся, ладно?

– Хорошо, конфетка, – касаюсь ее носа своим. – Поцелуешь меня?

Целует. Сладко, как только она умеет. И я бы наплевал на прогулку, но Куля жалобно скулит и прыгает нам на ноги передними лапами.

– Да все, все, идем… – говорю настырной псинке и открываю дверь. Куля вылетает в коридор, волоча за собой поводок, и несется к лестнице. Никуда не денется, даже если выскочит из подъезда. Он у нас смышленый и воспитанный.

Выходим на улицу – погода супер. Солнце клонится к горизонту, но все еще тепло. По-весеннему теплый ветерок обдувает лицо. Светка-конфетка запахивает полы толстовки.

– Замерзла?

– Нет, – застегивает замок на кофте и берет меня за руку. Идем по тротуару вдоль дороги, Куля скачет по траве, то метит столбики, то обнюхивает кусты. Смешной.

Светка-конфетка, наконец, расслабляется и начинает улыбаться. Той самой, милой и нежной улыбкой, которую я так люблю.

Когда приходим домой, на улице уже темно. Через пару дней у нас самолет на столицу, и я боюсь… Боюсь, как пацан! Потому что ответственность колоссальная! Не подвести отца и брата, не ударить в грязь лицом перед Светкиным отцом. И не дать самой конфетке впасть в депрессию. Занять ее чем-то…

Если не захочет в школу устраиваться, я буду даже рад. Ну что это за жизнь… Постоянные бумажки, дневники, тетрадки… Звонки родителей, переписки в чатах, ответственность за чужих детей…

В общем, не жизнь это для молодой девчонки.

Не дам конфетке заскучать…

Найдем занятие для души!

22

Месяц, как мы перебрались в столицу, а я никак не могу привыкнуть. Темнеет тут раньше, рассветает позже, постоянно серое небо днем, и звезд совсем не видно из-за смога и иллюминации ночью.

Движение на дорогах… постоянные пробки, автомобильные гудки, визг тормозов! Скоростной режим! Я впервые увидела знак с ограничением скорости «100»… А объездная… Это же вообще отдельная история! Шесть полос движения в одну сторону, и шесть в другую…

Люди постоянно куда-то спешат, бегут по эскалаторам в метро, бегут по тротуарам и пешеходным переходам… Даже в торговом центре куда-то бегут…

Чувствую себя совершенно чужой. И если бы не братья Никольские, скатилась бы в полное уныние. А так, сижу вечерами и смотрю, как они работают, слушаю их пикировки. И сегодня тоже не вечер-исключение.

– Позвони бухгалтеру, пусть проверит. Иначе отец нас вздернет, причем, обоих, – говорит Влад.

– Ага, а так нас вздернет Вероника Ильинична…

– Так хоть перестрахуемся, не накосячим. Видишь же, не идут цифры…

– Давайте, я посмотрю, – вырываются у меня прежде, чем успеваю обдумать.

Две пары одинаковых глаз оборачиваются ко мне.

– А ты в бухгалтерии разбираешься? – Спрашивает Влад.

– Оканчивала курсы в старшей школе. Не знаю всяких нововведений, конечно, столько лет прошло, может, что изменилось. Но основы помню.

– Отлично, конфетка. Давай, вливайся в работу, – воодушевленно говорит Славик. Влад же, как всегда, хмурится.

Так, неожиданно и очень удачно, я стала помогать, как доброволец. А в итоге, меня окончательно завербовали в фирму Никольских. И стало проще. Каждый день перестал быть похожим на предыдущий, я словно воспряла духом, вдохновилась…

Долгая подготовка к открытию филиала, оформление документов, получение разрешений… Арендодатель артачился, набивал цену. В итоге, Никольский-старший решил все кардинально – выкупил этаж в бизнес-центре. Правда, далековато от центрального района, но зато рядом парк, озеро и перспективы.

Торжественное открытие фирмы было назначено на конец августа. У папы выдался отпуск, впервые за последние несколько лет, к слову. Он прилетел к нам в гости вместе со старшим Никольским и его спутницей. Александр Станиславович словно сбросил лет десять. Куда делась его непоколебимая строгость – вопрос. Нет, он, конечно, все так же суров в плане бизнеса. Но вот с семьей… Стал мягче, лояльнее, не испепелял взглядом и не казался тем самым высокомерным снобом, каким я его встретила впервые. Да он даже улыбался, это заметила не только я, но и его сыновья. Особенно удивился таким изменениям Влад. Он скептически переглянулся со Славой, пожал плечами и никак не прокомментировал. А Александр Станиславович к концу вечера, когда все гости автепати разошлись, отозвал папу в сторону и долго что-то говорил. Папа внимательно его слушал, вскидывал удивленно брови, хмурился, что-то говорил в ответ… Мне жуть, как интересно было, но я не осмелилась к ним подойти. Ладно уж, выспрошу потом у папы, что от него хотел биг босс.

После этого странного разговора, Александр Станиславович со своей спутницей покинули вечеринку, чуть позже уехал в гостиницу папа. Влад откланялся почти сразу после него. В холле, уставленном фуршетными столиками, остались лишь мы со Славой.

Сидим на диванчике, я устало опускаю голову на его плечо. Славик целует мою макушку, переплетает наши пальцы.

– Вот это денек… да, конфетка?

– Да уж… Волнительно это все.

– Устала?

– Немного.

– А на еще одно волнительное мероприятие тебе сил хватит?

– На какое? – Спрашиваю я, смотрю в довольную мордаху Славика.

Он встает, поправляет одежду, опускается передо мной на колено, обхватывая мои голени ладонями.

– Кто мы с тобой друг другу, Светка-конфетка? – Выпадаю в осадок. Это что еще за начало разговора?

– Ну… Мы парень и девушка.

– Нет, ты ошибаешься. Мы заплыли за буйки, конфетка. Дальше – бескрайнее море, позади – опыт и ошибки прошлого. Хорошее, и не очень… Но я хочу с тобой только вперед… Я уже давно утонул в своей любви к тебе… – сжимает пальцы на моих коленях. А я пытаюсь не разреветься. Господи… Как же это трогательно! – Выходи за меня, Светка-конфетка. Очень хочу, чтобы женой моей стала. Бэбика хочу… нет, двух, или трех. И тебя хочу, чтобы не просто парень и девушка… Чтобы муж и жена!

Нет, не могу… Слезинки скатываются по щекам. Всхлипываю и целую Славу.

– Это что значит? Да?

Я киваю, и уже Славик сам меня целует. Так, как может только он. Неистово, несдержанно и так горячо, что внутри начинают взрываться фейерверки.

– Я так тебя люблю, – шепчу между поцелуями.

– А я тебя, – отлипает от меня и достает из кармана квадратную кожаную коробочку бежевого цвета. Открывает. – Ну, давай пальчик, конфетка. Буду тебя окольцовывать, – улыбается довольно мой хулиган, и глазами блестит, словно тоже вот-вот…

Поднимаю руку с оттопыренным безымянным пальцем.

– Не ту руку…

– Ту, – смеюсь, понимая, что он зеркалит.

– А, блин, точно, – смеется беззаботно Славик. Надевает белоснежный ободок со сверкающим камушком. Красиво!..

– Ну все, ты моя теперь…

– Я и была твоей. Как только заглянула в глаза твои хитрые, и пропала…

– А я думал, что выбешивал тебя.

– Так и было. Поначалу. Наверно.

– Ну, ты актриса, Светка-конфетка…

– А ты хулиган, – целую улыбающиеся губы.

– Светка-конфетка и хулиган. Хорошо звучит, – и снова смеется, а я тону в своих чувствах к нему, как и Слава в своих…

23

– Что тебе говорил Никольский? – Спрашиваю у папы, когда мы остаемся наедине.

– Предложил работу.

– Какую?

– Начальником логистического отдела.

– Да ладно! – Улыбаюсь. – И почему он тогда так хмурился?

– Потому что я хотел съехать с темы.

– Почему? Хорошее же предложение…

– Ну, стрекоза! Мне уже столько лет… В моем возрасте уже к пенсии готовятся, а не работу меняют.

– Так здесь и должность хорошая, и зарплата выше будет. Почему не хочешь?

– Стыдно признаться, но я боюсь. Вдруг я не оправдаю ожиданий? Такая ответственность… Я ведь обычный водила, тридцать пять лет баранку крутил. А тут – начальник…

– Зато у тебя колоссальный опыт в перевозках, и ты знаешь, как все устроено изнутри. Это большой плюс.

– Возможно, – пожимает плечами папа.

– И что ты ответил Никольскому?

– Что мне нужно время подумать.

– Думай быстрее, папуль. Нам в команду нужны надежные и ответственные люди.

– А ты, я смотрю, освоилась. Не жалеешь, что в школу не устроилась? Тебе же, вроде как, нравилось…

– Сначала сомневалась. Но потом как подумала, что каждое свое движение, каждое слово вне дома нужно контролировать… Это сложно. Я не уверена, что готова посвятить свою жизнь чужим людям. Я ведь с родителями учеников общалась чаще, чем с тобой, пап…

– И то верно, – улыбается папа, обнимая меня. Прямо как в детстве, прижимает меня к крепкой груди и гладит волосы. – Славик доволен, что ты все время под боком?

– Еще бы, – прыскаю от смеха.

– Я рад за вас.

– Спасибо, папуль.

Мы пьем чай, и я провожаю папу на такси. У него сегодня рейс домой, а по пробкам ехать в аэропорт долго. Оставшись в квартире наедине с собой, рассматриваю свое отражение в зеркале. Я изменилась. Очень. Я больше не ношу бутафорские очки, потому что просто не нужно. Ко мне в компании никто не относится предвзято не смотря на мой возраст. Лишь Славик иногда просит надеть очки, его будоражит, видите ли… А я ведусь на его горящий взгляд, надеваю белоснежную блузку, строгую юбку-карандаш, туфли на шпильке и очки. И случается короткое замыкание, которое разгорается в секунду до огромного пожара. Мы оба сгораем и возрождаемся из пепла, вдохновленные друг другом и тем, что между нами.

Улыбаюсь своему отражению. Скоро приедет домой мой хулиган, и снова будет меня целовать, улыбаться своей улыбкой с хитрецой, распускать наглые руки, что все время норовят нырнуть мне под футболку…

И я буду поддаваться на его провокации, потому что мне это самой нравится.

24. Два года спустя

– Хочешь мороженого, конфетка?

– Нет… – выдыхаю я растерянно. Еще пару недель назад я бы съела целых два. Но потом что-то пошло не так, и меня просто отвернуло от этого лакомства. А вот слоеные булки с джемом – это да! Вообще странно, я раньше не пылала страстью к печеностям, а тут разохотило.

– Что с тобой? Настроения нет?

– Тошнит просто который день…

– Светик… – Славик улыбается загадочно, обнимает меня. – Может, у нас бэбик будет, м?

– Пф, – фыркаю я, а потом смотрю Славику в глаза. В очень довольные глаза, к слову. – Да ну… – улыбаюсь.

– Давай проверим, – говорит он и тянет меня на выход из магазина. По соседству как раз аптека, где мы покупаем сразу несколько тестов на беременность.

– Что, прям здесь? – Делаю большие глаза, когда Славик ведет меня к уборным на этаже офиса компании Никольских.

– Ну а что, до вечера ждать? Я же с ума сойду, конфетка…

Ладно уж, я тоже буду вся как на иголках. Делаю сразу три теста и взволнованно заламываю пальцы. Я так хочу, чтобы это было правдой… Мы давно планировали стать родителями, но как-то не получалось. Даже в клинику планирования семьи ходили, но все анализы в норме. Как же Славик раздражался, когда нам говорили, что просто еще не время… А он в ответ, когда это время наступит?!

И вот, похоже, наступило. И мой гипноз срабатывает, когда на всех трех тестах проявляется по две еле заметные полоски. Выдыхаю с каким-то непонятным стоном. Ой, мамочки… Это что же? Мы наконец-то?..