355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Катерина Левинбук » Снегирим » Текст книги (страница 3)
Снегирим
  • Текст добавлен: 7 июня 2021, 18:30

Текст книги "Снегирим"


Автор книги: Катерина Левинбук



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5. Олимпийская мечта и ее крах

Когда Кате исполнилось два года, В. З. снова стал серьезно обдумывать ситуацию с выбором спорта. Он уже перестал говорить об этом окружающим, так как особой поддержки не чувствовал. Наоборот, многие хохотали или же закатывали глаза, глядя на пампушку-веселушку Катю, у которой были очень мягкие ножки с аппетитными слоями, как булочки, и хотелось ее пощекотать, ущипнуть или потискать, пока она не уползла под стол. Идея сделать из нее олимпийскую чемпионку звучала бредово. Еще она очень любила поесть, и Тамаре приходилось прятать от нее варенье, так как у дочери уже хватало интеллекта самой достать его, открыть и есть большой ложкой.

В. З. искренне наслаждался сообразительностью, аппетитом и умильностью дочери, но считал, что это временно: наступит время, и его гены прорвутся, тогда она станет жилистой, как он сам. Тем не менее еще чуть-чуть – и надо начинать, спорт есть спорт, и время здесь самое главное!

Итак, он рассматривал всякие варианты. Про штангу забыли, мощные пловчихи ему тоже не нравились – плечи как у мужиков, кому это надо! Единственный спорт, который он вообще не смотрел по телевизору, это фигурное катание – как-то там медленно, да еще с музыкой, уснуть можно. Особенно раздражало В. З., что фигурное катание обожала теща, и даже громко подпевала телевизору, когда узнавала мелодию. А телеканалов в начале семидесятых было меньше, чем пальцев на руке, так что приходилось ждать, пока эти Пахомова с Горшковым, или как их там, доедут, – в основном приходилось сидеть и ждать, пока медленно докрутятся трусы во весь экран, а он уже «не одну жопу видел», – чтобы наконец начались «Новости» и можно было узнать ситуацию в мире.

Однажды в воскресенье вечером, когда В. З. уложил маленькую Катю спать, рассказав ей про приключения Одиссея, они с Тамарой сели у телевизора – устали очень: малышка много капризничала и днем спать не стала, да еще В. З. случайно пригласил на обед дюжину классных ребят, с которыми познакомился прямо на улице, пока гулял с дочкой. Тамаре пришлось их всех принять-накормить, а в холодильнике, понятно, почти ничего не было. Сели наконец к телевизору, а там опять это фигурное катание – слава богу, хоть теща к ним не закатилась, – В. З. посмотрел на часы, надеясь, что трансляция скоро закончится. Однако, к его удивлению, в этот раз это не было так занудно, как обычно. Показывали соревнования спортивных пар, а его-то, оказывается, раздражали танцы на льду. Спортивные пары катались явно поживее, к тому же В. З. впервые увидел Ирину Роднину – невысокую, темненькую, спортивную, похоже, еврейку! И прыгала она офигенно, просто дух захватывало!

В. З. осенило: Катя пойдет в фигурное катание! Но только не решил пока – в парное или одиночкой… «Надо будет с друганами посоветоваться, например с председателем общества “Динамо”, – подумал В. З. – Хотя можно и в ЦСКА попробовать прорваться, как-то они покруче». В этот момент Катя выронила соску и громко заплакала.

В три года Кате надели черный спортивный купальник и повели на смотрины Общества олимпийских резервов ЦСКА. Для подготовки к будущим занятиям В. З. придумал для дочери спортивную игру: они бегали друг за другом, и он потом держал ее вверх ногами, а она хохотала. Он старался каждый раз прибавлять по несколько секунд, чтоб слегка удлинить ей ноги, так как обратил внимание, что у многих фигуристок очень длинные ноги, и они, похоже, помогают в прыжках, особенно если метить на тройной аксель. Катя же росла аппетитной, хотя это его совсем не смущало – все-таки девочке только три года, – но он уже убрал из серванта все шоколадные конфеты, и один раз Тамара даже спалила его, когда он разворачивал эти конфеты в туалете, а потом ел под столом, пока вроде бы играл с Катей в прятки, и она считала до десяти с завязанными глазами.

На смотринах в школе олимпийского резерва ЦСКА В. З. откровенно любовался Катей, стоявшей около балетного поручня в чешках и черном спортивном купальнике, – кстати, достать такой купальник, да еще и детского размера было почти нереально, но ничего, он справился! Катины роскошные кудри были завязаны большим бантом, она стояла очень гордо и втягивала в себя животик, точно так, как научил ее папа. Однако главный тренер детской группы олимпийского резерва ЦСКА Сергей Цылин, увидев Катю, сделал козью морду прямо с порога, чем, понятно, очень не понравился В. З. После беседы за закрытыми дверями, во время которой Катя продолжала стоять у поручня, Цылин все же согласился попробовать Катю, дать ей шанс. Он вертел и выкручивал девочку во все стороны, сгибал ее ноги и руки, нажимал ей на живот, и несколько раз она даже взвизгнула, вопросительно взглянув на отца: «Когда же этот дядька отвяжется?»

Наконец Цылин вынес свой вердикт – Катя уже дождаться не могла, когда они свалят отсюда и пойдут за мороженым, как ей и обещали.

– Короче, я больших задатков в ней не вижу, хотя жутко гибкая, даже неожиданно, просто пополам складывается, как японская кукла! Это, конечно, круто, – объявил тренер. – Попробуй на диету посадить. Если резко похудеет, может, и скорость прибавится, а иначе какой тебе аксель на ходу, время-то бежит: скоро уже четыре года, а с твоими планами уже к десяти-одиннадцати надо в чемпионате юниоров побеждать.

– Катя не толстая, а просто слегка фигуристая, что ли, – попытался возразить В. З.

Цылин ехидно усмехнулся:

– Профессор, ты же вроде сам на скорость бегал? Мы тут кого готовим – олимпийских чемпионов или невест? Нам нужны кожа и кости!

– А какую диету надо? – тяжело вздохнул В. З.

– Да ничего особенного. Просто жрать как можно меньше, а ужин вообще нельзя – только два яблока, и спать!

– Пап, а когда мы пойдем за пломбиром? – напомнила о себе Катя.

* * *

С самого детства отец был для Кати как магнит – рядом с ним она возвращалась в свою тарелку, внутри становилось тепло и спокойно, появлялась уверенность в том, что все будет хорошо. Но в то же время возникало и чувство, что все нужно делать так, чтобы отец был доволен, а главное – не разочарован. Эта внутренняя боязнь разочаровать В. З., с одной стороны, невротизировала Катю, а с другой – превращалась в моторчик, который постоянно работал и иногда даже совершал чудеса. В детстве она, конечно, не отдавала себе в этом отчета, но уже в отрочестве часто думала, как поступить в той или иной ситуации, чтобы папа был доволен. Обладая прямым характером и взрывным темпераментом, В. З. мог накричать практически на кого угодно, если его расстроили или не вовремя попались под руку, – многие это запоминали и обижались, хотя сам он быстро успокаивался и забывал об инциденте.

Иногда он мог крикнуть и на Катю, но она, точно так же, как и он, злилась или обижалась совсем недолго, а потом моментально забывала. Короче, что бы он ни делал, у нее в душе никогда не оставалось отрицательных эмоций, связанных с ним. В. З. был для нее не просто идеалом, а практически живым Богом. Уже взрослой женщиной она пыталась проанализировать этот феномен пожизненного обожания папы, читая, к примеру, Фрейда. Но никакого конкретного объяснения так и не нашла! Просто, если она даже старалась вспомнить хотя бы одну их ссору или грубое слово, которыми был знаменит В. З., – и Тамара через много лет после его смерти напоминала Кате всякие нелегкие моменты, которые она не могла ему простить или забыть, – ничего подобного Кате в голову не приходило. Как ни крути, только при одной мысли о В. З. Катя чувствовала тепло во всем теле и безумное желание прижаться к нему, хотя бы в своем воображении. С годами она стала замечать, что если вдруг ее неожиданно тянуло к какому-то мужчине, обычно этот человек хоть чем-то напоминал ей папу, не важно даже, насколько отдаленным было сходство. При более близком рассмотрении это сходство обычно улетучивалось, и, понимая, что ей просто показалось, Катя быстро теряла к человеку интерес.

В общем, потребность порадовать папу она испытывала с самого детства, и было особенно трудно, когда папа ждал невозможного – вроде его дебильной, по словам Тамары, мечты с фигурным катанием и какой-то гребаной Олимпиадой. Катю водили на тренировки шесть раз в неделю, и она всегда мучилась: иногда было очень хреново, а иногда – вполне терпимо. Ей было влом туда мотаться, переодеваться; на льду было холодно, и она часто падала, постоянно ожидая, когда это все закончится и можно будет свалить. График был суровым: практически ежедневные безумные тренировки, и привозили-забирали Катю все, включая обеих бабушек и тетку Лилю.

Катя совсем не вписывалась в группу высоких худощавых плоскогрудых девочек с длиннющими ногами. На уроках ОФП она бежала последней, или же, как говорил тренер, «плелась, как кляча», и была не способна сделать пятьдесят приседаний подряд на одном дыхании, что требовалось от всех остальных членов группы олимпийского резерва. На катке она вечно отвлекалась и куда-то засматривалась, так как занятие было ей, в принципе, по барабану, но когда В. З. сидел в зале, она начинала безумно стараться.

Тренеры постоянно говорили В. З., что Кате нечего делать в команде, но он не хотел ничего слышать, находил со всеми какие-то компромиссы и задаривал подарками, устраивал их детей или друзей в институт, и тому подобное. Одной тренерше он даже достал венгерскую мебель красного дерева, и та мгновенно заткнулась со своей критикой. В. З. просто понять не мог, о чем они все говорили; ему казалось, что его дочь была самой перспективной! Чего они болтали – идиоты или как? Слепой он был, что ли?

Через четыре года мучений, когда Кате исполнилось восемь, В. З. все-таки пробил ее на юношеский чемпионат, к которому готовил ее сутками. И именно в день соревнований он увидел то, что так долго не мог принять! От присутствия В. З. и боязни его разочаровать Катя каталась еще хуже, чем обычно, даже перекидной получился у нее каким-то куцым, и она предсказуемо заняла последнее место, но и оно досталось ей только потому, что кто-то должен был его занять.

После соревнований В. З. посадил Катю в машину, не сказав ни слова, даже не спросив, не забыла ли она чехлы от коньков, которые они старались не терять. Почти всю дорогу он молчал, и Катя, чувствуя странную и сильную боль в животе, тоже молчала. Наконец, подъезжая к дому, В. З. откашлялся и грустно спросил: «Ну что, радость моя, может, бросим на фиг это фигурное катание, оно же тебе не нравится?» Катя кивнула, сдерживая слезы, а В. З. резко вышел из машины и пошел к подъезду, даже не посмотрев в ее сторону…

Вернулись они поздно, и В. З. тут же ушел в свой кабинет, а Тамара уложила Катю спать. Ее комната была ближайшей к лестничной клетке, и она никак не могла уснуть, слушая, как лифт останавливается на разных этажах и, выходя, люди хлопают дверью. Ей было очень грустно и одиноко, и маленькое сердце сжималось, когда она думала, всем нутром чувствовала, что папа не пришел ее поцеловать или же пожелать спокойной ночи. Она увидела в щелку под дверью, как родители выключили свет и ушли спать, и ей так захотелось позвать папу, но она сдержалась.

Слезы, словно неутомимый дождь, лились по ее щекам, и сердце очень сильно сжалось, когда она представила, что папа, наверное, теперь найдет себе другую дочку – настоящую фигуристку! Ведь любая девочка мечтает о таком папе, а он есть только у Кати! От этой мысли ей стало физически страшно, к тому же казалось, что коридор в спальню очень длинный и родители далеко – туда она уже не сможет попасть.

«Ну почему я такая дура и не могу сделать этот аксель? Только зря папа время тратил… Так хочу к нему», – горевала Катя, утирая бесконечные слезы, и от этого плача у нее уже заложило нос. Она снова услышала шум лифта и от страха натянула одеяло на голову, и ощущение тоски, безнадежности и даже опасности поглотило ее.

Вдруг она услышала, как в темноте открылась дверь в спальню родителей, и затем узнала отцовские шаги. Она затаилась. В. З. молча и тихо приоткрыл дверь в ее комнату и почему-то остановился у косяка.

– Папочка, ты здесь? – позвала Катя сквозь слезы.

– Что такое, золото мое, ты почему не спишь? – мгновенно откликнулся В. З. и бросился к ее постели. Рыдая уже в полную мощь, Катя провыла:

– Ты ведь меня больше не любишь, потому что я не фигуристка?!

– Ну что ты, сладкий мой, плевать мне на этих фигуристов, я тебя больше всех на свете люблю!

«Какой же я идиот!» – подумал В. З., хотя обычно самокритика была ему несвойственна. И тут же крепко обнял ее, а потом нежно положил ей руку под голову. Прижавшись к отцу, Катя продолжала плакать, а В. З. шептал ей признания в любви, включая самое главное:

– Ты мой самый драгоценный в мире человечек!

– Пап, а ты знаешь, что я поняла? – прошептала Катя.

– Что?

– Ты – это мой СНЕГИРИМ!

– А что, СНЕГИРИМ – это не только глагол действия, а может даже быть человек?

– Конечно! А почему бы и нет? СНЕГИРИМ – это может быть и действие, а может и место, ну как Крым! Или человек, если он для тебя сразу – и убежище, и счастье, и место для мечты и восторга, все в одном! Ну ты – мой СНЕГИРИМ, и все, трудно объяснить, – прошептала она, зевая.

На следующий день Катя проснулась, полная энергии и оптимизма, а вечером пошла на каток с подружкой и ее мамой, просто так, без стресса или акселя. На катке недалеко от дома был красивый свет, играла музыка, и подружка вместе с мамой восхищались Катиным «переходным» прыжком, а также ее вращением; они ее так искренне хвалили, что она даже показала им пистолетик и еще несколько элементов. На этом катке все смотрели на Катю, так как большинство едва держались за бортики и вообще на коньках устоять не могли. Старушка, надевавшая варежки своему внуку, засмотрелась на Катю:

– Ты, наверное, фигуристкой станешь, буду тебя по телевизору смотреть, может, и на Олимпиаде увижу.

– Нет, что вы, ни в коем случае! – радостно ответила Катя. – Это не для меня. Я просто люблю кататься, для души, понимаете?

США

Профессор Л. сначала медленно находила буквы на русской клавиатуре айфона, когда писала очередные послания Максу-Снегирю, но потом с удивлением заметила, что ее русский начал постепенно восстанавливаться и даже скорость печатания – хоть и одним пальцем, по-другому не умела! – быстро увеличивалась. Этому способствовала активная практика, так как сообщения от Макса поступали в режиме non-stop. Если, например, вдруг не спалось ночью, это больше не беспокоило: наоборот, было что почитать в тишине – записки, ну если по размеру, то сочинения Макса просто захватывали: офигенная ржачка (она это обожала!), ну и всякая житейская философия. В ее памяти неожиданно всплывали дурацкие выражения и анекдоты, которых она не слышала лет тридцать или типа того! Вспомнив любую такую фигню, она прыгала от восторга, стараясь держать straight face[28]28
  Серьезное лицо.


[Закрыть]
и не отвлекаться от серьезного совещания с занудными пожилыми дядями – professors of law[29]29
  Профессорами права.


[Закрыть]
, выпускниками Гарварда, – среди которых она выделялась шикарными яркими нарядами, доказывая, что ей плевать на unwritten rules[30]30
  Неписаные правила.


[Закрыть]
: если женщина успешна в карьере, то должна выглядеть как синий чулок.

Когда эти дурацкие байки на русском приходили ей в голову, она спешила поделиться ими с Максом, ожидая, что он моментально придет в восторг, будет тащиться от любой такой ерунды.

Снегирев же сообщал ей новые шутки и выражения, ведь она эмигрировала из СССР еще в прошлом веке и не знала и даже не понимала многие выражения! Особенно глупо она себя чувствовала, когда не могла сообразить, что это просто английское слово, написанное русскими буквами, и спрашивала, что оно значит (просто в ее юности так не разговаривали!). Было забавно, когда не знающий английского Макс объяснял значение этих выражений! Если слово было непонятное, то она думала, что это deficiency in her rusty Russian[31]31
  Пробелы ее заржавевшего русского.


[Закрыть]
. Ну столько лет прошло – мама не горюй!

Иногда она могла проснуться ночью и начать хохотать, вспомнив что-то из всего этого «ржачного безумства», – например, как Макс про кого-то сказал, что им их должность подходит как черту святая вода, или какие-то люди находятся в такой стадии стресса, что им воздух мешает! Hahahaha! Она даже стала это все записывать в телефон, назвав файл «List of special terms»[32]32
  Список специальных выражений.


[Закрыть]
. Идея заключалась в том, что если будет тяжелый день и грустно, можно будет перечитать, чтоб поднять настроение… Но применения этому документу не нашлось, так как она не успевала keep up with the new incoming stuff![33]33
  Идти в ногу с новыми поступающими сообщениями!


[Закрыть]

В какой-то момент они оба стали чувствовать, что уже вообще мало соображают от этой невменяемости и надо бы сделать хоть легкий перерыв, чтобы опять сфокусироваться на работе и остальных responsibilities of life![34]34
  Житейских обязанностях.


[Закрыть]
Интересно, что, несмотря на договор сделать перерыв в общении, его постоянно нарушал то один, то другой.

Однажды во время такой паузы Профессор Л. решила проконсультироваться с подругой из юности of Russian origin[35]35
  Русского происхождения!


[Закрыть]
– больше в США с такими вопросами ей было не к кому обратиться: not appropriate for a married woman and it could ruin her reputation and image![36]36
  Неприлично для замужней женщины – могло разрушить ее репутацию и образ!


[Закрыть]
Подруга знала Профессора Л. очень давно и совершенно обалдела от столь крутого поворота в ее жизни и чувствах:

– Катрин, ты что, с ума сошла?! Давно в ЭрЭф не была! Меня послушай – я родственников в Москве каждое лето навещаю! Там все мужики такие! Лишь бы покадриться и мозги запудрить – он небось все те же шутки отправляет сразу на полсотни ватсапов! Дура ты, хоть и профессор! – Подруга закатила глаза.

Профессор Л. пыталась защищать Макса, объясняя, что это просто физически невозможно, так как он сутками ей пишет, да еще и занимается бизнесом:

– Ну какой смысл ему пудрить мне мозг через океан – ну что ему с этого? Какая в этом логика?

– Ты логику ищи в американском праве, а в Россию не суйся – не потянешь! Нет там никакой логики: просто он бабник, а ты – экзотика, и все! Чего не замутить с sexy[37]37
  Сексапильной.


[Закрыть]
профессоршей? Делов-то! Блокируй его и ищи другой выход middle age crisis![38]38
  Кризиса среднего возраста.


[Закрыть]
Хотя ты еще пока крутая, на middle age[39]39
  Средний возраст.


[Закрыть]
не выглядишь! И вообще, слушай, на лесть внимание обрати! Он восхищается тобой постоянно – кому это крышу не снесет? Помнишь, из детства: кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку. А это просто тактика такая, ну опытный он, и все, а ты вообще из другой песочницы, вот и попалась! Так, профессо́ре, что с лицом у тебя – в себя приди! Это просто жизнь – все хоккей! Ты, считай, всю жизнь в Штатах и ничего там в Москве не сечешь, американка ты моя наивная! Поиграла, и хорош! Последствий нам не надо!

В эту ночь Профессор Л. не могла уснуть – крутилась и крутилась, похоже, дырку уже протерла в постели! Ее стали преследовать какие-то странные флешбэки из очень далекого прошлого. Она выключила телефон и пошла пить мелатонин, надеясь, что он поможет уснуть. Завтра у нее было несколько важных лекций и выступление в Техасской коллегии адвокатов, чему ночная каша в голове, конечно, не помогала.

Глава 6. Лето, ах лето

В начале 1980-х ситуация в СССР была нелегкой, но многие этого не замечали, так как сравнивать им было не с чем. По телевизору людям рассказывали, как все на Западе нам завидуют и страдают! Многие даже искренне сочувствовали жертвам загнивающего капиталистического мира, как, например, постоянно пьяный сосед по лестничной клетке Виталий. Однажды Тамара зашла за солью и увидела, как Виталий плакал навзрыд, обнявшись с почти пустой бутылкой коньяка, которую Гале вручили как директору хлебозавода за перевыполненный план. Тамара сначала очень испугалась, что кто-то заболел или, не дай бог, еще хуже, но Виталий объяснил, что по телевизору показали, как в США обижают темнокожих, и он расстроился. Он даже хотел узнать, существует ли возможность им как-то помочь, хотя бы отправить что-то почтой. Потом он сообщил, что ему особенно жаль американскую певицу-мулатку Глорию Гейнор, которую он часто слушает по воскресеньям, когда ее пускают под титры в конце программы «Утренняя почта». Виталий обожал ее песню «I will survive»[40]40
  Я выживу!


[Закрыть]
, хотя слов, понятно, не разбирал ввиду незнания английского. Продолжая всхлипывать, Виталий заметил, что уж очень эта певица сочная и классно двигается (Тамара, мягко говоря, не поняла, к чему этот комментарий!) и просто сердце у него разрывается при мысли, что «ее там обижают, а он ничем не может помочь». «Перетащить бы ее сюда к нам, но не представляю, как!» – наконец закончил он. Тамара забрала соль и быстро ушла, приговаривая про себя: «Этой Глории Гейнор только алкоголика не хватает, лучше спать бы шел, пока Галя тебе не надавала. Вернется с работы – будет тебе тут цирк шапито».

* * *

Но в политическом климате страны уже все равно чувствовалось некоторое потепление. К примеру, очередной друг В. З. Серега Петров, секретарь парторганизации Большого театра, стал известен тем, что изображал Брежнева. Все считали, что певец он никакой и прорвался только по линии ЦК, многие даже шутили, что он не поет, а пищит, как женское сопрано. Однако его талант имитировать Леонида Ильича не оспаривал никто, и коллеги специально собирались, чтоб снова и снова получить удовольствие от пародии – в те времена уже последствий не боялись.

Серега делал как бы «опухшую морду», повернув подбородок вправо, и говорил: «О… О… О…» – тут ему подсказывали: «Леонид Ильич, читайте ниже, это олимпийские кольца».

В день смерти Л. И. Брежнева страна горевала, и, как секретарь парторганизации, Серега должен был открыть траурное заседание в Большом театре. Но когда он вышел на сцену, все присутствующие расхохотались: настолько Серега был уже неотделим от образа Леонида Ильича. Но артисты стали быстро оглядываться по сторонам, понимая неправильность такой реакции и пытаясь понять – а кто такое начал?.. Тогда Серега взял себя в руки и открыл официальный траурный митинг.

В. З. познакомился и быстро подружился с группой артистов Большого театра в летнем санатории «Малый Ахун» на Черном море, где отдыхал с Тамарой и Катей. Ясно, что после такого знакомства В. З., Тамара и Катя стали часто посещать Большой театр и ходить за кулисы после спектаклей или даже в гости к артистам, как, например, к певцу Сидорову, исполнявшему арию Пьера Безухова в опере «Война и мир».

В. З. полностью влился в этот коллектив и даже привел туда своего дорогого министра Ивана Ивановича, вместе с бесплатным приложением – его женой Розой Ильиничной (хоть тот вроде и «все мог», но внедриться именно в этот коллектив даже у него раньше не получалось). Это сочетание было как выигрыш в лотерею, так как певцы сразу стали обращаться к Ивану Ивановичу с просьбами (кому квартира была нужна, кому подпись на командировки и так далее), а сам Иван Иванович говорил, что отдыхает душой, поскольку опера была его истинной страстью. Так вот, Сидоров даже позволил Ивану Ивановичу спеть арию Пьера Безухова у него дома за рюмкой водки при всем их теплом коллективе – гости хлопали и восхищались (хотя, понятно, притворялись, ибо на уровень Большого театра министр точно не тянул), но он был счастлив и расчувствовался до слез.

– Ты мой самый лучший друг, Вовик, – благодарил Огурцов, нежно обнимая и чуть ли не целуя В. З. – Ну куда я без тебя?! Проси что хочешь, все, что смогу, для тебя сделаю.

В «Малый Ахун» В. З. ездил почти каждое лето, предварительно заскочив к Ивану Ивановичу за подписью, чтоб побыстрее. Один товарищ из министерства наблюдал эту картину несколько лет подряд и был сильно разозлен, так как сам не смог попасть в этот санаторий ни разу, и однажды даже крикнул вслед В. З., когда тот выбегал от министра с очередной подписью: «Проныра!» В. З. сначала замедлил шаг, хотел повернуться и сказать этому козлу пару ласковых, но потом только помахал рукой и произнес: «Вам тоже чудесного лета!» (Мысленно добавив: «В пыльной Москве, пока мы на Черном море».)

В. З. обожал играть в карты и на курорте немедленно организовывал группу игроков в преферанс, с которой расписывал пульку. Удивительно, что на этом пляже находилось столько желающих с ним играть, так как с его математическими способностями он помнил все карты наизусть и практически никогда не проигрывал. Поскольку играли они на деньги и с утра до ночи, В. З. обычно более чем окупал поездку на всю семью и к концу отпуска даже оказывался в плюсе. Один из членов этого коллектива, грузин Вано, директор Камерного театра Тбилиси, проигрывал день за днем и сезон за сезоном. Его семья жила в горах, а не в Тбилиси, и встречались они только в отпуске. Тамара просто поверить не могла – мало того, что он сутками сидит за карточным столом и вообще не видит семью, так еще и кучу денег проигрывает! Похоже, от стресса Вано слегка опустился, перестал бриться и ухаживать за собой. В. З. наконец не выдержал и пригласил его на беседу, объяснив, что его мучает совесть и надо игру заканчивать, а то Вано без штанов останется. Тот усмехнулся и ответил, что плохо выглядит только потому, что по ночам играет с другой группой, значительно слабее, и все деньги отыгрывает у них – с В. З. и их командой он как бы просто тренируется и уровень свой повышает.

Тамара сутками возмущалась – зачем ехать на море, когда не загораешь и не купаешься, а только в карты играешь! В. З. же, ясен пень, игнорировал эти замечания, объясняя, что быстро прыгает в воду, когда очередь кого-то другого сдавать карты. Катя или сидела у В. З. на коленях и наблюдала за игрой, громко визжа, когда папа снова выигрывал, или просто кокетничала с подростками на пляже и заводила новые знакомства.

США

Профессор Л. была очень занята на международной юридической конференции во Флориде, поскольку являлась ее сопредседательницей. Конференция высоко котировалась в профессиональной среде, и получить возможность выступить на ней было непросто. Сама Профессор Л. пробивалась на это мероприятие, и, не сдаваясь после многих отказов, она наконец смогла там выступить, вошла в определенный круг и постепенно добралась до сопредседательства.

Она была на ногах с пяти утра, но очень довольна собой, так как они с коллегой – деканом из Стэнфорда – умудрились получить согласие известного конгрессмена, в прошлом адвоката, выступить с основным докладом: это сильно повышало рейтинг мероприятия, раньше конгрессмены на нем не выступали.

Расставшись с дорогим гостем после целого дня встреч, выступлений и переговоров, Профессор Л. с облегчением открыла дверь в свою шикарную комнату в пятизвездочном отеле с балконом, с которого открывался невероятный вид на океан, скинула каблуки с уставших ног и буквально упала на комфортную постель. Сил больше не было вообще, зато она испытывала глубокое и очень радостное чувство от того, что все прошло как надо!

Она хотела переодеться, спокойно принять душ, может, даже выпить бокал вина, но уснула, даже не расстелив кровать.

Ей приснилось, что она стоит на Красной площади и смотрит на огромные Кремлевские куранты, завороженно слушает их бесконечный мелодичный звон, а Макс сильно сжимает ее руку! Их окружает толпа, которая смотрит на них и одновременно вверх на куранты! В какой-то момент Макс говорит: «Я сейчас поцелую тебя здесь, прямо на Красной площади». Она улыбается, кокетливо закатив глаза. «Да ладно, слабо тебе, не решишься, смотри, сколько народу вокруг», – говорит она, стараясь заглушить стук сердца и ровно дышать. «One, two, three[41]41
  Один, два, три.


[Закрыть]
, – мысленно повторяет она при вдохе, – one, two, three», – при выдохе.

Внезапно его страстный поцелуй заменяет ей дыхание – она как будто тонет в ощущении восторга и удовольствия. Этот поцелуй сочетал в себе нежную заботу, трогательную застенчивость, но при этом был решительным и уверенным – она словно попала в поток водопада. Вдруг Макс оторвал свои губы от ее, чтобы перевести дыхание, и она почувствовала глубочайшее разочарование, так как ей хотелось большего… «Ты никогда не забудешь этот поцелуй у Кремлевских курантов», – сказал он, так сильно сжав ее руку, что она проснулась.

Открыв глаза, она почувствовала, как будто Максим медленно и аккуратно отпустил ее руку, и пошевелила пальцами. Сначала она просто пыталась понять, где находится… Ну, чисто физически! Ушло несколько минут, чтобы отойти от конфуза. Она тяжело вздохнула, раздраженно подумав: «Что за бред… Какие на фиг куранты? What the hell?[42]42
  Какого черта?


[Закрыть]
Неужели я так переработала, что брежу какими-то Cinderella stories? [43]43
  Историями Золушки.


[Закрыть]
»

Передохнув, она взяла себя в руки, встала, нащупала в темноте кнопку, чтоб включить торшер, и пошла в душ. Горячая вода как будто разбудила мышцы. Тогда Профессор Л. сделала идеальную температуру и наслаждалась тем, как ее нежная кожа принимала этот освежающий поток воды. Перестав раздражаться из-за глупого сна («Кстати, бывает и хуже – мог бы и динозавр присниться», – промелькнуло в голове), она слегка задумалась. Ну как этот совершенно случайный Снегирев проник прямо в мозг? И теперь находится там постоянно – устроился на ПМЖ [44]44
  Постоянное место жительства (штамп в паспорте людей, постоянно проживающих за границей).


[Закрыть]
. А может ли такое случиться наяву? Ну вдруг к этому все и идет…

«Так, хватит голову грузить ерундой, – скомандовала она сознанию, – это просто какой-то эффект необычной ситуации, и все, типа экзотика – break from routine…[45]45
  Отдых от рутины.


[Закрыть]
Ну долго это все не продлится, считай, финал уже… Мы же не во втором классе, сколько еще станем переписываться – нелепость какая-то. Лучше об успехе с конгрессменом подумать и спать идти, ночь на дворе». Будильник на столе показывал 3:30 ночи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю