Текст книги "Последняя игра"

Автор книги: Катерина Гейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Еще нет, но что там сложного: взял рукописи и повез, – фыркнула моя подруга.

– Просто взял и повёз? – удивилась я, – Лиза, ты ничего об этом не знаешь!

В прошлом году я первый раз полноценно участвовала в игре, до этого Ян боялся меня погружать глубоко. Скорее всего, ему просто было страшно, что я могу рассказать кому-то подробности. Я как раз и была тем, кого сейчас Ян назвал «вестник», хорошее название, очень правдивое. Цепочка игры всегда состояла из трех компонентов: автор, те, кто принимают произведения и Ян. Вестники работали на нескольких точках: Казанский вокзал, аэроэкспрессы в аэропорт и из аэропорта, автостанция на Выхино, метро и в кафе напротив издательства. Ян сразу сказал мне, чтобы я надела удобную обувь и была в издательстве к пяти утра. Я, хоть и с большим трудом, сдержала гнев и приехала в издательство ровно в пять.

Ян сидел на стуле в коридоре и курил, на нем был светлый крупной вязки свитер, черные джинсы и кеды, на соседнем стуле стоял вместительный рюкзак. Он кивнул мне:

– Расстегивай куртку.

– Ян! – возмутилась я, но куртку расстегнула, Ян придирчиво оглядел мое яркое платье, взял в руки рюкзак и подошел ко мне, – так и знал, что решишь выпендриться, внутри вещи, быстро надевай их, и я дам тебе маршрут.

Я зашла с рюкзаком в туалет. Внутри сумки находились джинсы (в качестве удобной одежды), спортивные штаны (наверное, если я решу побегать), рубашка (если надумаю переодеться), футболка (полагаю, на случай, если мне станет жарко), свитер(видимо, если замерзну), а также – термос с чаем, бутерброды, плеер, мобильный телефон. Я надела джинсы и футболку, вышла к Яну.

– Кира, так гораздо лучше, – улыбнулся он и обнял меня. – Не думай, что я хочу указывать, как тебе одеваться, но в данном случае ты должна быть одета удобно и незаметно.

– Ты мне сказал про удобную обувь, Ян. Про одежду ничего не говорил, и какая разница, брюки или платье? – пожала я плечами.

– Разница есть, если будет час пик, а ты захочешь посидеть на полу, лучше делать это в джинсах. Кстати, я еще толстовку тебе купил.

Я послушно надела толстовку, в кармане лежал блокнот.

– Это маршрут? – спросила я.

– Примерный, – кивнул Ян. – Я буду присылать тебе смс об изменениях и напоминать, что ты должна делать. Ты уберешь все в рюкзак?

– Думаю да, Ян.

– Хорошо, если будет нужно, подойдешь к дежурному и возьмешь сумку, – сказал мой дядя так, словно все всегда так делают. – Поехали, отвезу тебя сам. Я очень волнуюсь, звони по любым вопросам, даже если просто устанешь, звони.

Мы остановились у станции «Парк Культуры», Ян закурил и взял меня за руку.

– Я собираюсь не на войну, – разозлилась я, – что такого сложного забрать пару флешек, Ян?

Мой дядя весело рассмеялся.

– Кира, ты работаешь в метро весь день, до последнего поезда. Сначала на Кольцевой, дальнейший маршрут расписан, и я буду его уточнять. Я сразу хочу предупредить тебя, несколькими флешками дело не ограничится.

– А если я захочу в туалет? – испугалась я.

– Подойдешь к дежурному, Кира, не постесняешься? – снова рассмеялся мой дядюшка, и я поежилась.

– Ян, ты хочешь сказать, что я работаю с шести утра до почти что двух ночи? Ты в своем уме?

Он постучал по рулю пальцами:

– Есть сомнения, племянница?

– Я же упаду без сил прямо там же! – возмутилась я.

– Давай мне рюкзак, я пойду сам, – протянул руку Ян, – я думал ты справишься, я думал ты готова, но теперь я вижу, что нет, его глаза потемнели от злости – Если тебе сложно потратить всего-навсего день, у тебя уйма таких дней впереди. Я справлюсь без тебя, Кира. И больше не проси меня: «Дядя Ян, возьми меня в игру».

Я молча вышла из машины и зашла в метро, рюкзак за плечами неожиданно стал очень тяжелым, я включила плеер и достала телефон:

«Кира, Киевская 6.10 – 6.25. Четко придерживайся времени и смотри маршрут в блокноте». Блокнот! Я хлопнула себя по лбу и спустилась к поездам.

Я никогда не думала, что в это время, в будний день в метро бывает так. Я вышла на Киевской ко мне сразу же подошло человек десять.

– Вы – Кира?

– Можно я отдам вам флешку?

Я сняла с плеч рюкзак и закидывала в него флешки, попутно отвечая на вопросы «Нет», «Да», «Ага». Время – 6.25. Я быстро влетаю в вагон, перевожу дыхание. «6.30-6.45 Краснопресненская». Неужели там будет так же? Так, со временем пребывания на каждой станции по 15 минут, я каталась два круга по кольцевой. На каждой станции ко мне подходило человек по десять. Думаю, все хотели успеть до работы. Я улыбалась и не отвечала ни на какие вопросы, а тех, кто не успел отдать мне флешку, я бросала и убегала в вагон. Выйдя из поезда на станции «Парк Культуры», я села на пол и вспомнила утренние слова Яна. Ко мне подошла девушка в синей форме и протянула бутылку воды, я благодарно кивнула и принялась пить, даже не успев понять, что сотрудник метрополитена только что дал мне воды. Время –9.45.Схлынули люди, я могу уже не протискиваться в вагон, следующий час мне дежурить на «Китай-городе», с 10.00 до 11.00 ч. Я слушала музыку, закрыв глаза, когда я открывала их, рядом со мной всегда оказывался человек, который готов был отдать мне флешку.

«Сколько же у нас писателей, Ян?!» – отправила я смс своему дяде. «Каждый второй, Кира», – незамедлительно ответил Ян, я вздохнула. Для меня такое рвение было непонятным, возможно, потому что я выросла в литературном кругу, я считаю написал – молодец, написал талантливо – отнеси в издательство, написал, отнес, не взяли – копи деньги и издавай. И неужели Ян все это будет читать, там только спустя три часа порядка ста флешек и порядка ста романов, откуда у него время на все это? Я знала, что от момента, когда подал заявку, до того как ты отдал флешку вестнику, проходит несколько дней, но я никак не думала, что за это время люди не могут в соответствии с требованиями отформатировать свой текст, поставить нужный шрифт, и некоторые, попросту, не оставляют координат для обратной связи. Ян открывал файл, и если файл был больше ста страниц, сразу выбрасывал, если меньше ста страниц – аналогично. Поэтому, хоть времени вся эта рутина отнимала прилично, стоящих к прочтению вещей в итоге оставалось процентов тридцать от общего числа. После отбора, Ян обычно брал отпуск на несколько недель и уезжал куда-нибудь, подальше от суеты, чтобы спокойно прочесть.

– Ян, ты правда читаешь все эти произведения? – спрашивала я.

– Читаю, Кира, – отвечал мне дядя. – Если нравится, дочитываю до конца, если не нравится – бросаю.

– А через год, когда авторы, которые тебе не понравились, передают работы?

– За год многое меняется. Ты знаешь моё условие: одна работа только один раз.

– Знаю, – кивнула я, – но ты не можешь помнить их все.

– Не могу, поэтому у нас есть база.

Поэтому у Лизки и нет шансов издаться, она уже использовала единственную возможность, но продолжает каждый год передавать рукопись. А теперь она думает, что ей придется всего лишь передать пару рукописей. Я даже боюсь представить, какая кипа листов будет в ее рюкзаке, проще сразу подготовить тележку.

В тот вечер, когда начался час пик, Ян сократил мое время пребывания на каждой станции до пяти минут и начался ад, я не успевала брать флешки, потому что нужно было продираться через толпу и бежать в вагон. Ноги были деревянные, голова гудела, все тело ломило, я к вечеру надела рубашку, не думая даже о том, что я снимаю одежду на виду у множества людей. Я за весь день не сказала ничего, кроме «да», «нет» и «ага», и фразы «Где мне можно посетить туалет?», адресованной дежурному.

Когда ровно в час пришло смс от Яна с содержанием «Кира, игра закончена, поднимайся наверх», я была готова пуститься в пляс.

– О да! – радостно крикнула я и пошла по направлению к эскалатору.

– Кира, подождите! – услышала я за своей спиной, но, четко помня сценарий, что не должна оглядываться и начинать беседу после окончания игры, я спокойно двигалась наверх, делая вид, что обращаются не ко мне.

– Кира, я опоздал на две минуты, примите мою работу, – я закатила глаза, но не обернулась, жестоко, но таковы правила.

– Неужели две минуты для вас так важны? – громко крикнули мне в спину, я обернулась и посмотрела в глаза кричавшему:

– Таковы правила.

– А нельзя ли пойти навстречу? – молодой человек вцепился в мой рукав. – никто не узнает, Кира, никто не узнает, кто дал тебе флешку в час ноль три.

– Всё все знают, – сбросила я его руку, – что вам нужно от меня?

– Возьмите мою работу, – взмолился парень, – что угодно сделаю.

– Придите вовремя и отдайте мне вашу работу, – холодно процедила я и вышла на улицу. От свежего воздуха и отсутствия шума поездов сразу закружилась голова, я прислонилась к стене, хватая воздух ртом.

– Вы в порядке? – участливо спросил мой навязчивый попутчик.

– В полном, – отрезала я.

– Я очень спешил после работы, но не успел, прискорбно, – прислонился он к стене рядом со мной, – неужели ничего нельзя сделать? Войти в мое положение?

– Что? – изумилась я, – Войти в твое положение? – я начала злиться, точнее сказать, свирепеть, – я с чертовых шести утра катаюсь на метро! Я сидела на полу, я отрывала от себя десятки рук, потому что подходило время следующего этапа, я нормально не ела, у меня голова гудит от шума поездов, на дворе час ночи. И это я должна войти в твое положение?! Ты не слишком ли обнаглел, незнакомый парень? – сорвалась я на крик.

Засигналил автомобиль, из окна выглянул Ян и махнул мне рукой. Ладонь незнакомого парня легла на мое плечо:

– Прости меня, я могу чем-то тебе помочь, Кира?

– Спасибо, не нужно. Тебя подвезти? – зачем-то спросила я.

– Что ты, я и так тебе все настроение испортил, – поднял он руки, словно собирался капитулировать, потом сделал шаг ко мне и крепко обнял. – Это здорово, что ты следуешь правилам, на следующий год я непременно успею, спасибо тебе, Кира.

Я села в автомобиль, Ян подозрительно оглядел молодого человека и жестом показал мне «пристегнись».

– Кира, кто это?

– Парень, который опоздал на две минуты.

– Ты взяла его работу? – Ян поднял бровь и стал невероятно сексуальным.

– Конечно, нет. Игра же закончена!

– Молодец, племянница, – Ян хлопнул в ладоши, – я бы не выдержал и взял его флешку, честно. Ты очень стойкая.

Я насупилась и запихнула руки в карманы, моя ладонь нащупала в одном кармане телефон, а в другом… флешку! Вот же хитрый лис! Предложил помощь, надавил на жалость и подбросил мне флешку в самый последний момент. «Как это подло», – пронеслось в моей гудящей голове, и от слез защипали глаза. Я крепко сжала флешку в ладони, первая мысль была – выбросить её в окно, Ян все равно не остановится и не примется её искать. Я открыла рюкзак и молча выгрузила в него содержимое карманов, мой дядя не обратил внимания, что именно я выложила, он следил за дорогой, с наслаждением куря очередную сигарету.

Так я дала кому-то шанс, призрачный шанс один к тысяче, но я его дала. Уставшая, как раб, мокрая от волнения, я ехала вместе с Яном к нему в издательство, чтобы в присутствии свидетелей передать все работы, которые были в моем рюкзаке.

– Кира, ты слышишь меня? – прервала мои воспоминания Лизка.

– Да, я внимательно слушаю тебя, – кивнула я, – сценарий и маршрут помогут тебе быть своей в любом городе, – Лизка заулыбалась и крепко схватила меня за руку.

– Именно! Я уверена в этом, – ответила она.

Мы собрались на море, я шла впереди и несла свой соломенный коврик, Лизка тихонько напевала себе под нос. Я наслаждалась летними ароматами и шлепала сланцами об асфальт. Неподалеку смуглый старик у входа в кафе, сидя на стуле, пил ароматный кофе; он кивнул нам обеим и взмахом руки позвал Лизку. Она вопросительно взглянула на меня, я ответила:

– Догонишь!

И сама пошла дальше, задумавшись о том, что раньше у этого кафе старик не сидел. Меня передернуло. Я остановилась и оглянулась – возле кафе их уже не было. Развернуться и пойти их искать показалось мне крайне глупой затеей, и я снова повернулась в сторону пляжа. В голове роились глупые мысли, что старик это не просто старик, что прислал его Ян, что они обсуждают детали игры. Я нырнула и поплыла на глубину, море было очень холодным сегодня. Быстро выбравшись на берег, я прилегла на коврик, поглядывая на дорогу, по которой шло много людей, но их было недостаточно для меня, потому что там не было Лизки. Я поплавала еще дважды, выпила чаю в кафе на пляже, она всё не приходила. Я сидела за столиком, отчаянно стуча пальцами по своему подбородку, и колебалась – пойти домой или пообедать здесь. Напротив сидел молодой человек, уткнувшись в книжку, я пристально смотрела на него до тех пор, пока он не поднял голову и не улыбнулся мне, я отвела взгляд и мысленно поругала себя: «Догляделась, курица!» Оставила деньги под чайником и быстро поднялась, парень махнул мне рукой, точно так же как недавно старик Лизке «Да что за ерунда происходит?» – зло пробурчала я и снова вернулась на пляж.

Не успела я лечь и выдохнуть, как возле меня кто-то сел, обрадованно я открыла глаза, но это была не моя подруга.

– Кира, привет, – положил мне на плечо руку молодой человек, я дернулась, но руку он не убрал и показал мне обложку книги, прошлогодний «счастливчик», которого издал Ян, в ответ на моих губах появилась улыбка.

– Автор? – спросила я.

– Автор, но книга не моя, – ответил парень.

– Меня как узнал? – нахмурилась я, в глубине души боясь, что его радость слишком искренна для того, кто просто читает книгу, изданную моим дядей.

– Я вчера тебя видел, – нахмурился он в ответ, – ты сидела на пляже вместе с Яном.

– Ты догадался, что я Кира, верно?

– Догадался.

– И разговор наш слушал?

– Не слушал, – снова нахмурился он, – мимо прошел, очень удивился, увидев Яна в такой дыре. А потом вспомнил, что у него племянница с притязаниями на простую жизнь.

– На какую? – удивленно подняла я брови.

– На простую, – молодой человек принялся что-то искать в рюкзаке, вытащил смятую пачку дешевых сигарет и предложил мне, понимая, что мои бегающие пальцы хотят себя чем-то занять. Я взяла одну. После чего он убрал пачку и вытащил другую, ровную, подороже, и закурил. Я рассмеялась.

– Как видишь, это факт, – развел он руками, – я Дима.

– Я, как ты уже знаешь, Кира, – снова улыбнулась я, – поверь мне, я сейчас в таком нервном напряжении, что взяла бы любую сигарету: дорогую, дешевую, самокрутку. Кубинскую сигару взяла бы.

– Ябы тебе её и предложил, если бы она у меня была.

– Итак, – я легла на спину и прикрыла глаза, – с чем ты подошел ко мне?

– Просто так.

– Да, конечно, – я затянулась и выдохнула дым, – спрашивай, Дима.

– Какие планы у тебя на сегодняшний вечер?

– Проводить дядю на автобус и продолжить спокойно отдыхать.

– А для чего он приехал к тебе?

– Повидаться, – пожала плечами я.

– Понятно, – вздохнул Дима и принялся стелить свой коврик рядом с моим.

– У меня девушка ревнивая, – приоткрыла я один глаз.

– Когда она придет, я сделаю вид, что мы незнакомы, – улыбнулся мой новый знакомый улыбкой, похожей на улыбку моего дядюшки, когда тот хитрит. Ох, неспроста здесь на пляже, в таком отдалении от Москвы парень с книгой нашего издательства. Что же ты задумал, великий и ужасный?

– Хорошо, – ответила я и задремала, по моему телу разливались тепло и умиротворение.

На небе не было ни облачка, море плескало порой мне на ноги прохладные брызги, я пыталась сохранить сонную дымку вокруг себя и изо всех сил старалась не открывать глаз. Дима шуршал книжными листами, иногда сопел, иногда дымил. Время шло к послеполудню, и солнце уходило из зенита. Я перевернулась на живот и приоткрыла один глаз: Дима так же лежал на животе и пристально смотрел на меня, мне стало неловко, что я застукала его за этим занятием, вопреки общепринятым правилам, однако взгляд он не отвел.

– Поболтаем, Кира? – предложил он, я лишь кивнула, ничего не говоря.

– Ты сама пишешь? – я отрицательно мотнула головой, – а где ты работаешь?

– Я не могу рассказать тебе, – спокойно ответила я, благо подготовка по поводу рассказов о месте моей работы у меня была очень приличной.

На второй день моей работы в «Абсолютной Тишине» Игорь дал мне прочесть должностную инструкцию, где было четко указано, что рассказывать о месте моей работы я могу только родственникам. Я была очень удивлена, и на мой немой вопрос «Какого черта?» Игорь только кивнул, потянулся за ручкой и написал на белой стороне визитки: «Такова моя прихоть, Кира. Извини. Еще не поздно отказаться». Я схватила ручку и, сильно нажимая на нее, вывела большими буквами: «У меня есть любимый человек. Предлагаете скрывать от него?» Руководитель «Абсолютной тишины» кротко кивнул головой и аккуратно вывел: «Как только вы поженитесь, можешь рассказать ему». Я выдернула из стопки визиток самую нижнюю, визитки бесшумно растеклись по столу в форме веера. «Это девушка, мы никогда не поженимся». Игорь снова кивнул и протянул мне карточку, на которой писал в первый раз, добавив одну строчку: «Мне очень жаль. Такова моя прихоть, Кира. Извини. Еще не поздно отказаться». Я швырнула визитку на стол, она без единого звука проскользила по его поверхности, и Игорь накрыл её рукой. Я поднялась, поднялся и мой работодатель, сделала шаг к двери, он сделал два шага ко мне и легонько обнял, его голова касалась моего плечами и я машинально похлопала его по спине. После этого на вопрос: «Где ты работаешь?» у меня был только один ответ: «Где я работаю, знают только мои родственники». После такого ответа вопросов ко мне больше не возникало ни у кого. Первое время Лизка была неумолима и спрашивала каждый день, но получала один и тот же ответ.

– Кира, ты жестокая! – кричала она мне в лицо.

– Жестокая, – соглашалась я, – но не я назначаю правила.

– Каждый сам управляет своей жизнью, – отвечала мне Лизка.

– Может быть, – пожимала плечами я.

Эти несколько недель мы были на тонкой ниточке, которая при любом моем неверном движении могла легко оборваться, и Лизка бы собрала свои вещи и ушла. Но я понимала, что работа – это работа, а дом – это дом. Моя подруга кричала так, словно её резали, бабуля ни разу не вмешалась и не спросила меня, в чем дело, после ее криков и слёз. У меня мелькнула мысль, что лучше бы она тогда ушла, сейчас мне не пришлось бы волноваться, как она повезет рукописи, думать, куда она пропала с этим стариком и спокойно отдыхать одной на морском побережье.

– В этом году будешь участвовать? – поднялась я на локте и поглядела на Диму.

– Планирую, – удивленно ответил он, – а есть какие-то преимущества?

– Отнюдь, – покачала я головой, – моя девушка каждый год участвует и, как видишь, – развела руками я.

– Как я вижу, её здесь даже нет, – рассмеялся он в ответ.

– Хорошая книга, – ткнула я пальцем в обложку книги, которую он читал, – за последние годы моя самая любимая.

– Да, мне тоже так кажется, сколько уже книг издал твой дядя?

– Эта была шестая.

– А он не думал издавать побольше?

– Не знаю, – честно ответила я, – не задумывалась над этим.

Дима принялся складывать свое полотенце, отряхнул с волос песок, надел шорты и футболку. Убрал книгу и полотенце в рюкзак и сел на мой коврик.

– Во сколько вы пойдете на автовокзал с дядей?

– Не знаю, он сказал, что вечером. Он очень загадочный, ничего точно не скажет. Ты хочешь с ним познакомиться?

– Хочу.

Я глубоко вздохнула и задумалась. Ян приехал по делу, вряд ли он захочет беседовать с каким-то юношей. Я села и постучала пальцами по колену, оставить Диме мой номер показалось мне плохой идеей.

– Напиши свой номер, – одновременно сказали мы с Димой друг другу.

– Давай ты, – сказала я, – как только пойдем на автостанцию, я тебе напишу.

– Хорошо, – нехотя сказал мой новый знакомый и принялся искать ручку. Я оглянулась, вдали на солнце сверкнула моя любимая рыжая шевелюра. Дима усердно писал номер на пачке сигарет, я раскрыла сумку:

– Бросай сюда, Лизка идет.

Дима проследил за моим взглядом и присвистнул, быстро взял рюкзак и ушел. Спустя несколько секунд Лизка села на песок рядом со мной.

– Я тебя еле нашла!

– Я на нашем обычном месте, – удивилась я.

– Кира, – Лизка положила мне руки на плечи и изумленно добавила, – сейчас мы на пляже напротив автостанции, а обычно – возле нашего дома. Полчаса ходьбы разница.

– Наверное, я задумалась и прошла чуть дальше, – согласилась я.

– Я быстренько искупаюсь, и пойдем обедать, хорошо? – весело сказала моя спутница и принялась развязывать бретельки на платье, по моей спине побежали мурашки.

Пока Лизка ныряла я разглядывала Димины сигареты, ведь дешевых мне пачку кинул, точно неспроста! И Лизка про старика молчит, и ничего не сказала насчет того, что парень со мной сидел. Чтобы навязчивые мысли отпустили меня, я тоже направилась в море, Лизка окатила меня водой и весело засмеялась, я окатила её в ответ и мысли отступили. Вечером провожу Яна, и все станет более-менее ясно.

По дороге домой Лизка крепко схватила меня за руку и не отпускала, пока мы не поднялись на летнюю кухню. Я пошла ставить чайник, Ян уже сидел на скамейке и маленькими глотками пил кофе из крошечной чашки. Когда я расположилась рядом, он прищурился и подмигнул мне.

– Пробуй кофе, Лизка днём притащила.

Я сделала глоток, пряный аромат кофе и корицы ударил мне в ноздри, я мурлыкнула и уткнулась Яну в плечо, он погладил меня по голове.

– Оставайся на пару дней, – попросила я.

– У меня очень много дел, я не могу. Я бы остался, если ты поедешь со мной, хотя бы в конце недели.

– Нет, я хочу отдохнуть от цивилизации.

– Игорь тебя на сколько отпустил?

– Уже три недели я тут, – задумалась я, – пока тишина.

– Там всегда тишина, – кивнул Ян. – Не понимаю, сейчас же лето, самый сезон для туристов, или у вас только коренные?

– Судя по их паспортам, большинство давно живут в Москве, – ответила я, – во сколько пойдем на автостанцию?

Ян взглянул на часы и поднял указательный палец вверх, что означало «подожди». Я представила, как он сейчас достанет из папки стопку карточек и напишет на оборотной стороне: «Кира, ты забыла правила? Мы в абсолютной тишине» – и поежилась. Мой дядя смаковал кофе, чесал затылок, курил, а я сидела и ждала. Лизка принесла нам фрукты, а сама громко хрустела яблоком. За столом царила тишина, сколько времени прошло, я не знаю, Ян сварил себе еще кофе, моей подруге наскучило грызть яблоко, и она терзала его маленьким ножичком, хозяин гостиницы прошел мимо и улыбнулся. Я поднялась из-за стола:

– Ян, когда ты будешь готов поговорить со мной – скажи.

– Я поговорю с тобой тогда, когда ты сама будешь готова поговорить, милая, – прищурился Ян и расплылся в улыбке, – сейчас, когда ты с самого утра на взводе из-за игры, я говорить не готов.

– Ян, ты уедешь сегодня? – медленно проговорила я каждое слово, сделав акцент на последнем.

– Я очень надеюсь, что да, – он снова зажмурился, как кот на солнышке, до чего же человек любит тянуть до последнего, интриговать, завлекать. Мне, порой, казалось, что в жизни Яна кроме игры не было ничего. Вернее, что вся его жизнь была удивительной игрой, где каждая его женитьба – это задание, жена – вестник, а успешная работа издательства – только прикрытие, мол, посмотрите, вот я такой успешный серый издатель, а на деле – волшебник. Волшебник под прикрытием. Сейчас моему дяде сорок один, получается, игру он затеял в свои тридцать пять, если не раньше.

Я представила, как мой, ныне покойный, отец, однажды приходит домой из школы – опрятный, заботливо отутюженный моей бабулей, а Ян сидит на крыльце и жмурится на солнышке. Моему отцу лет тринадцать, а Яну года четыре. Отец обнимает его за плечи и спрашивает:

– Эй, братишка, что ты задумал?

– Ох, Николай, – томно вздыхает мой маленький дядюшка, – я задумал игру, очень интересную, только ты к этому времени уже умрешь.

Мой отец пожимает плечами и уходит в дом, а Ян остается сидеть на крылечке и радоваться осеннему солнышку.

А я поднимаюсь в нашу комнату и ловлю себя на том, что я тоже отменная выдумщица, может быть, не хуже Яна. Я уверена, что вечером он уедет, порядок в комнате и сумка около порога доказывают мне это, а сам виновник волнений пытается убедить меня только в том, что он ничего еще не решил. Я приняла душ и забралась на подоконник, солнце медленно клонилось к закату, как и вчера, от крыши поднимался горячий воздух, только книжки у меня в руках не было, и Лизка под ухо не ворчала. Я погрузилась в воспоминания об игре позапрошлого года, в метро.

Вечером, когда начался очередной этап часа пик, я снова дежурила на каждой станции «Кольцевой» линии по пятнадцать минут. К тому моменту я переоделась в свои последние чистые и сухие вещи – в рубашку и джинсы – остальные я бросила в какой-то пакет к дежурному, который предложил мне чаю, но я отказалась, надеясь, что вот-вот все закончится, и Ян напишет: «Кира, заканчивай, поднимайся». Но мой дядя соблюдал правила, всегда соблюдал, и ровно до часу мне предстояло кататься по станциям, натыкаться на людей и отбиваться от авторов. Весь день я лишь молча открывала рюкзак, и люди бросали туда флешки. Я чувствовала себя не крутой Кирой, из высшего света, и даже не курьером между миром авторов и миром издательской мысли, а каким-то носильщиком флешек, гнета чужих мыслей и ожиданий, заискивающих взглядов и взглядов, полных гнева в моменты, когда я срывалась и забегала в вагон, показывая на часы, что все, время вышло, вы не успели. Да, соглашусь, догнать меня на следующей станции было неприятно, продираясь через людскую массу, в жарком метро. Однако и мне, в течение почти девятнадцати часов, тоже не в удовольствие было это делать. Я не проклинала себя, не сердилась и не корила словами «и зачем я на все это пошла?», мне казалось само собой разумеющимся, что мой дядя устраивает мероприятие, а я ему помогаю. Мысли о том, что это низко по отношению не то что к молодым авторам, а и к родной племяннице, навешивая на нее собачью работу, у меня не было. Каждые пятнадцать минут мне приходило сухое смс: «Кира, Белорусская» или «Кира, Проспект Мира», а я садилась и ехала. Если этот день можно считать моим первым в жизни рабочим днём, я честно признаюсь – все прочие работы у меня были пустяковыми, по сравнению с тем, что было на моей первой игре.

На двух станциях неожиданно возникли фотографы, потом я находила эти кадры, где я с улыбкой, похожей на оскал, мокрая и взъерошенная, с комментариями вроде: «Ян привлек к участию в игре свою племянницу». Тогда я разглядывала их и думала, что, спустя много лет, мои дети будут смотреть на эти фото и изумляться. Тогда я еще не знала Лизку и не думала, что моя жизнь обернется таким образом, что думать не то что о детях, а об обычном замужестве мне будет недосуг. Первый час я держалась, не прислонялась к стенам и повторяла самой себе: «Кира, это последние приличные вещи, держи себя в руках». На втором часу я просто выходила из вагона и садилась на пол у самой линии. Незнающие люди шарахалась, думали, наверняка, что я пьяная или наркоманка, или душевнобольная, дети смотрели круглыми глазами, а взрослые презрительно поджимали губы.

Несколько раз работники метрополитена приносили мне воды, после обеда мне не казалось это таким уж удивительным. Сейчас. Вспоминая этот день, я уже и сама недоумеваю, от чего же я так устала, что тут сложного? Возможно, потому, что потом была следующая игра.

Ян позвонил мне ночью:

– Кира.

– Да, – села я на постели, он был напряжен.

– Мне нужна твоя помощь утром, – я вздохнула, – на одном из этапов. Только на одном.

– Слушаю, – тихо сказала я.

– Приеду за тобой через полчаса, – коротко сказал мой дядя и бросил трубку.

Полчаса мне хватило с лихвой, я уже сидела на ступеньках, когда за мной приехали. Ян был не один, на переднем сиденье была пожилая женщина с ультракороткой стрижкой и маленькими черными глазами, меня передернуло. Мой дядя вышел, открыл мне заднюю дверь, я села, и мы тронулись. Женщина оглянулась ко мне и протянула руку:

– Маша.

– Кира, – буркнула я, а она принялась меня внимательно разглядывать. Это продолжалось несколько минут.

– Ян Евгеньевич, – повернулась она к Яну, – это же совсем другая девушка, что вы прикажете мне делать.

Ян молчал. Я стучала пальцами по стеклу, волнение начинало охватывать меня, «другая девушка», кто же им тогда был нужен, если не я? Маша снова смотрела на меня, протянула руку и подняла мне волосы.

– Ян Евгеньевич, я не знаю, – удрученно проговорила Маша, а я забилась в угол сиденья, – Вы считаете, это наш единственный вариант?

Ян молча кивнул, Маша села ровно, я прильнула к окошку. Мы подъехали к издательству. Дядя сначала открыл дверь передо мной, затем – перед Машей. В том же порядке мы вошли в здание.

– Не замерзла? – Ян положил мне руку на плечо, я отрицательно помотала головой.

В кабинете Яна, еще со времен предыдущей игры, стояло большое зеркало, Маша подвела меня к нему и снова начала разглядывать мое лицо, фигуру, подбирать мне волосы. Я молчала и ждала, когда мой любимый дядя заговорит по существу.

– Ян Евгеньевич, сделать ей прическу как у Софии? – спросила Маша.

– Пожалуй, другие варианты у нас есть?

– Привезти Софию, – тихо сказала Маша и моё сердце ёкнуло.

София Н. – известная модель, которую мой дядя просил принять участие в игре в качестве вестника. Она дала согласие и утром должна была прилететь в Москву, значит, прилететь она не смогла.

– Да, что её везти, – сказал Ян, закурил и подошел к окну. – Кирочка, ты читала утром новости?

– Читала, Ян. Но про Софию …

– И не будет, – прервала меня Маша, – никто не знает, кроме самых близких, и нас.

– А что случилось? – задала я глупый вопрос, ответ на который уже был понятен.

– Кира, – мягко сказал мой дядя и посмотрел мне в глаза, – разве ты не поняла?

– Поняла, – кивнула я.

– София Н. отказалась от участия в игре по объективным причинам, – сказала Маша и посмотрела на Яна, он снова повернулся к окну, – у нас чемодан с вещами и завтрашний сорванный этап. Ян Евгеньевич был очень удручен и попросил меня помочь. Мне нужно отвезти вас в салон, вы поедете, Кира?

– Поеду, – пожала плечами я, – Ян, а кто будет заявлен в качестве принимающего на этапе, где должна была работать София?

– Высокая рыжая девушка, – широко улыбнулся Ян, – я стараюсь ничего не менять.

Я закинула на плечо сумку, и мы с Машей вышли на улицу.

– Высокая рыжая девушка, – пробурчала я себе под нос.

– Кира, что вас расстраивает?

– То, что по прихоти моего дяди я ночью неожиданно становлюсь не самой собой, а пародией на Софию Н. Она вообще жива?

– Кира. Изменить внешность не значит стать пародией, может быть вам самой понравится – подбадривала меня Маша-стилист.

– Маша, вы мне не ответили.