Текст книги "Раскоп у Волчьей сопки (СИ)"

Автор книги: Катерина Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Вера вопросительно посмотрела ему в лицо.

– Алке давала свои тетрадки? – Саша ответил вопросом на вопрос и, не дожидаясь Вериной реакции, продолжил: – Ну вот. А она мне дала.

– Ну Алла! Подруга, блин. Без разрешения, не сказала ничего, – рассердилась Вера.

– Я её очень попросил, – улыбаясь, поделился Саша.

Но Вера сидела, надувшись.

– Думаю, она гордится тобой. И завидует немного, – заключил Саша.

«Завидует? Алла? Всегда уверенная в себе, весёлая, компанейская, яркая, заметная в любом окружении. Как она может завидовать? Пусть и немного».

– Глупости, – буркнула Вера.

– Да ладно, не обижайся. Только я твои тетрадки читал. Больше Алла никому их не давала.

Удивление и обида на подругу схлынули, и Вера затихла в ожидании. Она понимала: сейчас он скажет, что думает о её писанине.

– Мне понравилось, – высказался Саша.

Вера опасалась, что сейчас он начнёт говорить о том, что именно ему понравилось, а что нет, где он видит слабые места и так далее. Не любила она такие разговоры. Вопреки расхожему мнению, не всем нравится бесконечно обсуждать свои тексты.

Но Саша молчал и только осторожно перебирал своей ладонью Верины пальцы.

Луна сдвинулась со своего места. Незаметно налетели тучи. Тонкий край облака закрыл наполовину луну, словно укутал в одеяло.

– Ты талантливая, – раздался в тишине Сашин голос.

Вера приподнялась, придвинулась к нему. Сама того не замечая, она оказалась сверху на Саше. Его руки обнимали её очень осторожно. Вера прижалась своими губами к его губам, целуя всё более требовательно. Волосы её рассыпались по сторонам, будто занавесом отделяя двоих от окружающего мира. В этот миг больше не существовало никого и ничего, только он и она. В воображении Веры ярко предстал тот миг, когда Саша стоял у воды, и солнце очерчивало его идеальный торс. И сейчас, забывшись, она исследовала пальцами безупречный пресс и широкие, натренированные плечи. Ей хотелось, чтобы он сжал её в объятьях сильными руками и целовал по-другому, по-взрослому. Вера выбросила из головы тревогу и мысли про чёртов раскоп. Только ощущения заполняли её сознание.

– Вер, подожди. – Саша тяжело дышал. – Не надо.

Вера ошарашенно отстранилась. Образовалась неловкая пауза.

Саша чертыхнулся.

– Я давно с девушками, – он замялся и неуклюже закончил, – не общался.

Вера перелезла на свой спальник, вся красная от смущения. А Саша залез в свой, накрывшись по пояс.

– Извини, – бросила Вера, всё ещё не понимая, что случилось.

– Нет. Не извиняйся. Просто ты такая… – Саша медлил. – В общем, я за себя не ручаюсь.

До Веры дошло, и она покраснела ещё больше.

Неловкое молчание затянулось.

«Он считает меня совсем девчонкой», – подумала Вера.

Она смотрела на перистые облака, подсвеченные луной. Небо казалось мистическим и потусторонним. Тучи сгустились. Яркий неровный диск луны вырывался из кружевного одеяла чёрных облаков. Стало ветрено. Тёплый воздух шевелил траву. Макушки сосен чуть покачивались, сливаясь с тёмным, беззвёздным небом.

– Так почему твои герои такие? – нарушил молчание Саша, сделав вид, будто никакой неловкости нет.

– Мм.., сложно объяснить.

– Попробуй.

– Когда я пишу, то словно бы проживаю другую жизнь, проживаю её за героя. И мне интересно, какой я сделала бы выбор, если бы пришлось выбирать. Понимаешь, интересно, когда всё неоднозначно.

– Нет, не понимаю. То есть, если бы тебе предложили стать монстром, но при этом жить вечно, ты бы ещё раздумывала? – усмехнувшись, спросил Саша.

– В такой постановке вопроса нет контекста. Представь, что мне нужно спасти семью, или что я смертельно больна, например. А тут вечная жизнь. Или представь любые другие сложные обстоятельства. Тогда появляется трудный выбор и внутренний конфликт. Вот это и интересно. Не просто так же злодеи становятся злодеями?

– Пожалуй, да, – протянул Саша. – Но что вызывает интерес у тебя? Ты же знаешь, чем дело кончится.

– Не знаю, – ответила Вера.

Саша помолчал, а потом уточнил:

– А я думал, сначала надо придумать сюжет, а потом писать. Разве не так?

Вера пожала плечами:

– У кого-то так. У других не так. Не знаю, как объяснить. Но мне неинтересно, если я знаю финал. А когда неинтересно, писать не получается.

– Хм, – хмыкнул Саша, перевернулся на бок и стал смотреть на Веру.

Она хотела сменить тему и поэтому попросила:

– Расскажи о себе. Интересное из детства.

– Да обычное детство, ничего особенного.

– Нет. Теперь твоя очередь, – настаивала Вера.

– Ну а что рассказать? Что тебе интересно?

– Как боксом стал заниматься?

– Да ничего особенного. Пацаны со двора пошли в секцию записываться, и я с ними. Мы, вообще, хотели на футбол записаться. Но секция была переполнена. А вот на бокс можно было. Ну, решили, что бокс даже круче. Записались. Стали ходить. Мне, по-моему, двенадцать было. Вот не помню точно. Потом мои друзья, с которыми я пришёл, бросили это увлечение, а я продолжил тренироваться. Привык, что ли, да и нравилось.

– А родители как к боксу относились?

– А что родители? Они знали, что я на секцию хожу, а не шатаюсь по дворам. Спорт, он и есть спорт, а какой – не важно.

Вера удивлённо подняла брови.

– Не боялись, что ребёнка изобьют?

Саша засмеялся.

– Не знаю, как ты себе тренировки представляешь. Но любительскому боксу по степени травматизма далеко до хоккея, футбола и спортивной гимнастики.

– А профессиональный?

– В профессиональный я не пошёл. Когда из армии вернулся, решил в институт поступать.

– Ты же тренируешься сейчас?

– Да, по старой привычке.

– А в армии бокс пригодился?

– Ага.

Саша рассказывал про службу, пересказывал армейские байки. Вера слушала и не заметила, как провалилась в сон.

Глава 4

Вере снилось, будто она роет землю руками, обламывая ногти о каменную плиту. Прямо как ночной сумасшедший. Сон становился всё более тревожным. Необъяснимый страх иголочками проник под кожу, волосы на руках встали дыбом. Вера проснулась.

Тусклые солнечные лучи только-только пробились сквозь облака. Солнце ещё не поднялось. Свежий утренний воздух шевелил листву. Вера поёжилась то ли от холода, то ли от ночного кошмара, моргнула, пытаясь прогнать странное ощущение. Она поднялась, подошла к находке. В утренних сумерках из грунта всё так же выпирал каменный край.

Теперь хорошо были видны трещины и сколы на его поверхности. Ничего необычного, нет следов чужого присутствия. Вера постояла немного, оглядывая лесную прогалину и ровные прямоугольники раскопа.

«Воображение разыгралось. Вот и снится всякое», – сказала она себе.

Саша спал, подложив под голову руку. Вера какое-то время смотрела на него, любуясь. Потом достала блокнот и записала: «15 июля. Ночной копатель напугал до чёртиков. Кофейные зёрна. Озеро. На раскопе важная находка. Пугающие сны. Ночёвка в лесу». Поразмыслив, она дописала так, чтобы случайный читатель не догадался, о чём идёт речь: «Он тоже». И тут же подумала: «Что тоже? Тоже любит меня? Или просто я ему нравлюсь? Что он чувствует на самом деле?»

Додумать Вера не успела. Саша зашевелился и открыл глаза.

– Вер? Ты чего? – Он потёр глаза, потянулся. – Чего не спишь?

Увидев блокнот в её руках, Саша сказал сонным голосом:

– А. Понятно. Вдохновение пришло. – Он зевнул. – Подремлю ещё немного, и в лагерь пойдём.

– Угу, – ответила Вера.

Вдохновения она не чувствовала, только тревогу.

Саша поворочался немного, потом потянулся к Вериной руке, посмотрел на её часы.

– Ладно, пойдём в лагерь. Там доспим. Ты не против? – предложил он.

Лагерь встретил тишиной. Похоже, все ещё спали. Вера заметила, что нет машины. Саша поцеловал её в макушку и побрёл к своей палатке. Вера пошла к своей.

Алла уже проснулась и, сидя в палатке, расчёсывала рыжие волосы.

– О, доброе утро, – поприветствовала она Веру. – Ну и видок у тебя. Что, совсем не спали?

– А машина где? – ответила вопросом на вопрос Вера.

– А, да, Парамонов только уехал. Вчера говорил, что утром на станцию поедет в институт звонить или ещё кому-то там. Не знаю. К завтраку вернётся. Вер, давай приляг пока. Я щас Коновалова пойду будить.

Вера так и сделала. И только она задремала, как Аллин голос прорвался сквозь сон:

– Вер, завтракать пошли.

* * *

После завтрака пошли на раскоп. Небо заволокли тучи. Было пасмурно и жарко. Утренняя свежесть уступила место летнему мареву.

– Ну чего там ночью? – спросил Парамонов у Саши, пока шли через лес.

– Всё спокойно. Никого не видели, – ответил Саша.

Парамонов удовлетворённо кивнул.

На раскопе Игорь Поликарпович развёл бурную деятельность. Он заставил студентов составить новую сетку координат, заново промерить и расположить объекты, перепроверить все полученные данные. А после юные археологи принялись снова рыхлить, скоблить, махать кистями.

Наталья Борисовна мучилась с давлением и вскоре ушла с дежурными в лагерь.

– Смена погоды и возраст, – с умным видом прокомментировал Коля.

Вера подумала, что научному руководителю явно нет и сорока пяти, а Зубарев мнит её старухой.

Вера и сама чувствовала себя неважно. С того момента, как она покинула дом, ей не удавалось толком выспаться.

Стало душно, как перед грозой. Студенты вытирали вспотевшие лбы. Вскоре прогрохотал первый, ещё далёкий, раскат грома. Серое небо вдруг стало низким и тёмным. Парамонов начал подгонять студентов. Время близилось к обеду.

– Игорь Поликарпович, может, пойдём до дождя? – предложил Лёва.

– Дождь стороной пройдёт, – уверенно заявил Парамонов.

Опровергая эти слова, на землю упали первые редкие капли.

– Так, студенты, лёгкий дождик работе не помеха. Дождевики надели и вперёд, – скомандовал Игорь Поликарпович.

– А мы дождевики не взяли, – заныл Коля, работая мастерком.

Оглушительно прогрохотал уже близкий раскат грома. Студенты продолжали зачищать грунт. Прогрохотало ещё раз. И мелкие капли забарабанили по земле.

– Игорь Поликарпович, всё равно уже обед, – произнёс Саша.

– Пока раскоп не начнёт смывать, нужно работать, – встрял Белуда, словно подмазываясь к руководителю.

– О, Игорёк дело говорит, – похвалил Парамонов. – Так, Зубарев, Рыбаков, пулей в лагерь, тащите тент.

Через четверть часа начался настоящий ливень. Земля размокла, превратившись в скользкую жижу. Вода ручейками стремилась заполнить прямоугольники раскопа. Дождь уже стоял стеной. Насквозь мокрые студенты спешно собирали инвентарь. Уже ни у кого не вызывал вопросов тот факт, что продолжать работу невозможно.

* * *

В лагере Алла накрывала на стол. Вера, мокрая с ног до головы, прошлёпала мимо. Нужно переодеться.

– Вы прям как мокрые крысы, – бросил вслед проходящим мимо студентам Артём.

– На себя посмотри, – зло ответил Саша.

– Ой, да чё такие обидчивые? Я ж пошутил.

– Давайте за стол, – крикнула Алла.

Под навесом было почти сухо. Только кое-где, в прохудившихся местах просачивалась вода и капала на стол. Ливень не прекращался.

Алла сварганила свой фирменный борщ. И промокшие студенты с упоением работали ложками. Наталья Борисовна выглядела лучше, чем утром. А вот Игорь Поликарпович был мрачнее тучи. Расстроился, что работы пришлось прервать. Да ещё и заготовленный брезент плохо защищал находку от непогоды.

Когда с борщом было покончено, никто не торопился уходить из-за стола. Ливень не унимался. Косые струи воды попадали и под навес. Вера подобрала под себя ноги, чтобы спасти последние сухие носки. Грязную посуду свалили в кучу. Дежурные не торопились покидать уютную и сухую полевую кухню.

– Коновалов, займись-ка чаем, – попросили Наталья Борисовна.

Артём, набросив на голову олимпийку, нехотя вышел под дождь и стал возиться с чайником.

Вера сидела, прижавшись плечом к Саше, и то и дело внимательно смотрела ему в лицо. Алла заметила это и заговорщически улыбалась, глядя на эту парочку.

Артём принёс чайник и стал разливать чай. Он взял Верину кружку и поставил рядом со своей.

– Вер, садись сюда. Ща такую историю расскажу.

Вера закатила глаза. Саша подвинул Верину кружку обратно.

– И чё это, у вас теперь шуры-муры? – спросил Артём, изображая шутливый тон.

Вера видела, как Саша раздувает ноздри и хмурится. Разговоры смолкли, и все разом посмотрели на Веру и Сашу. Только Парамонов и Наталья Борисовна были заняты своей беседой.

– Да, мы встречаемся. Что-то не устраивает, Коновалов? – тихо, но угрожающе произнёс Саша.

«Встречаемся… – подумала Вера. – Он ничего у меня не спрашивал. Впрочем, зачем задавать глупый вопрос? Если и так всё понятно».

– Во, слышали? Надо с девчонкой на дежурство сходить, и она твоя. Алка, берегись! – отшутился Артём.

– Вот ещё, размечтался, – фыркнула Алла.

– Слышь, Тёмик, давай дежурствами махнёмся, – смеясь, сказал Лёва и глянул на Аллу.

– Я могу со всеми по очереди дежурить. Но ничего не обещаю, – пошловато пошутила Алла и картинно перекинула рыжие волосы с одного плеча на другое.

Коля подавился чаем. Все засмеялись.

Вера тоже улыбалась и плотнее прижималась к Саше. Он обнял её за плечи.

– Ладно, короче слушайте, крутая история про археологов, – начал Артём, садясь за стол.

– Это про мужика и клад? – перебил Коля.

– Да не. Слушай. Ща расскажу, – Артём начал рассказ. – Короче, раскапывают два профессора могильник и находят странное захоронение. Прям вообще разрыв шаблона. Захоронение не вписывается в их научные представления. Там, короче, у мужика кисти рук отрублены, ступни отрублены и голова отдельно. И, короче, разрезано от сих до сих, – Артём провёл рукой от шеи до паха. – В общем, профессора ломают голову. Что же это за фигня такая? Захоронение-то древнее. Атрибуты в наличии, всё как полагается. Тут один другому говорит: «Слышь, Петрович, а ты американский фильм про зомби смотрел?» Тот: «Смотрел и чё?» А первый: «Так это зомби по ходу. Вот ему руки-ноги и отрубили, чтобы по округе не шатался, местных не пугал», – закончил Артём и засмеялся своей шутке.

– Не смотрели тогда американских фильмов, – встрял Игорь Белуда.

Игорь Поликарпович отвлёкся от беседа с Натальей Борисовной и вдруг произнёс:

– А было такое. Находили.

– Что, правда? – удивилась Алла.

– Ну правда, неправда. А между собой у археологов ходили разговоры, – ответил Парамонов.

– Прям зомби, что ли? – удивился Коля.

– Зубр, какие зомби? – засмеялся Виталя.

Игорь Поликарпович заулыбался:

– Вот, студенты, станете настоящими археологами, будут у вас свои байки. Так сказать, по реальным событиям.

– У нас есть уже байка, – сказал Лёва, – про ночного копателя.

Обсуждения продолжались. Вера задумалась и перестала слушать. Капли дождя монотонно стучали о брезент. После сытного обеда и горячего чая слипались глаза. Вера понимала, что на раскоп они сегодня уже не пойдут, даже если закончится дождь. Почва размокла, и зачищать в таких условиях – только портить.

– Я пойду, спать очень хочется, – шепнула Вера на ухо Саше.

Под столом он сжал её ладонь в своих руках и отпустил. Жест получился тайным и потому немного интимным. Вера тепло улыбнулась.

Почти у палатки Веру нагнала Алла.

– Вер, ты куда?

Вера пролезла в палатку, чтобы не намокнуть ещё больше. И уже оттуда ответила:

– Вздремну.

Алла пролезла за ней.

– Вер, давай в деревню сходим, – попросила Алла.

– Зачем? Ливень вон какой.

– Да, может, кончится скоро, – отмахнулась Алла и продолжила: – Ну в баню. Помнишь, парни говорили.

Вера недоумённо смотрела на Аллу. «Какая баня?» Ей и без дождя идти никуда не хотелось.

– Помыться позарез надо, – не успокаивалась Алла.

– Ну будет завтра погода нормальная, в озере искупаешься. Это не то, конечно. Но пыль можно сбить, – Вера не могла найти логику в настойчивом предложении Аллы. – Мы, пока дойдём, по уши грязные будем.

– Вер, ну ты чего такая непонятливая? – упрекнула Алла. – Эти дни у меня начались. Поняла? Какое тут на фиг озеро?

– Ааа, – Вера приняла сочувственный вид.

– Я с Натальей Борисовной уже обговорила, ну пока вы на раскопе были. Сейчас давай подождём немного, может, дождик поутихнет, и пойдём.

– Алл, ну ты же дежурная. Вдруг к ужину не успеем?

– Это я сейчас решу. Ну? Пойдёшь? Одной как-то неудобно к тётке напрашиваться.

Вера кивнула. Алла вылезла из палатки и скрылась в дождливой дымке.

Вскоре она вернулась и, улыбаясь, сообщила:

– Белуду попросила. Сказал, что выручит, если что.

– Белуду? – удивилась Вера.

– Ага. Наплела ему, что в восторге от его кулинарного таланта. Он аж покраснел, – смеясь, поведала Алла. – Лесть открывает многие двери, – легкомысленно заключила она.

– Ладно. Только подождём немного. В такой ливень идти неохота. – Вера легла на спальник и прикрыла глаза.

– Вер, а чё у вас там с Литвиновым? – поинтересовалась Алла.

Вера соображала, как ответить.

– Так и знала, что он тебе нравится. Чего мне не сказала? – с укором спросила подруга.

– Не знаю, – ответила Вера. – Думала: я ему не нравлюсь.

– Ничего то ты в парнях не понимаешь, – прокомментировала Алла.

Вера вспомнила про свои тетрадки, но обида на подругу давно прошла.

«Так даже лучше, – подумала она. – И ни к чему стесняться. Ведь когда-нибудь я подержу в руках свою книгу».

Под шум дождя и Аллину возню Вера задремала.

Веру разбудил громкий требовательный голос снаружи:

– Ну вы идёте? – спросил Виталя.

– Идём, идём, – крикнула Алла.

Вера открыла глаза. Алла набивала рюкзак банными принадлежностями.

– Вер, полотенце давай. К себе положу, – деловито произнесла Алла.

Вера потёрла глаза, вздохнула, села и принялась собираться. Если верить часам, прошло минут двадцать. Но Вере казалось, что уже вечер. Из-за пасмурной погоды в палатке было темно.

Дождь не закончился, но ощутимо ослабел. Редкие капли стучали по брезентовой крыше. По бокам палатки образовались лужи. Неподалёку стояли Виталя и Саша, прячась под капюшонами ветровок.

Саша взял Веру за руку, словно ребёнка, и они пошли. Следом увязался Артём:

– Это вы куда? А я тоже пойду. Ща, погодите, я с вами.

– Коновалов, ты-то куда? А дежурить кто будет? – отрезала Алла.

– Чё? А ты куда? Я один кашеварить не буду, – возмутился Артём.

На звуки голосов из «лавки древностей» выглянула Наталья Борисовна:

– Куда такой толпой собрались? Я только девочек отпустила.

– Наталья Борисовна, так мы не знаем… – начала Алла.

– Рыбаков, ты иди, – перебила научный руководитель. – А вы двое делом займитесь.

Артём надулся. Саша пожал плечами, как бы говоря: «Делом, так делом».

– Коновалов, вон твоё хозяйство, – продолжила Наталья Борисовна, указывая взглядом на полевую кухню, где по-прежнему лежала на столе кучка грязной посуды. – Саш, иди сюда, покажешь вашу камералку.

На этом и разошлись.

Виталя, Вера и Алла побрели по влажной тропинке к деревне.

– Наталья Борисовна – мировая тётка, – заключила Алла, когда троица прошла с десяток метров.

– Ага. Чё это вам вздумалось в такую погоду в бане помыться? – поинтересовался Виталя, шедший впереди.

– Чего вздумалось, чего вздумалось? Что бы ты понимал в женском организме? – вопросом на вопрос ответила Алла.

– Эти, что ль, бабские штучки? – буркнул Виталя.

– Виталий, нет у тебя чуткости и такта, – игриво произнесла Алла.

– Чего? Я ж с вами пошёл. А мне охота, что ли, грязь тут месить? – проговорил Виталя шутливо. Он явно не обижался.

«Про грязь точно сказано», – подумала Вера. Кеды увязали во влажном грунте. Мокрая трава хлестала по голеням. Капли дождя противно холодили щёки.

По узкой скользкой тропинке удобнее было идти гуськом. Алла шла в середине, а Вера позади.

Алла притормозила и, повернувшись к Вере, шепнула:

– Коновалов – дурак, конечно, но симпатичный.

Вера пожала плечами.

– Сплетничать будете? – прыснул Виталя. – Давайте. Послушаю, как вы косточки парням перемываете.

Вера понимала, что Алле просто скучно. Потому она и кокетничает.

– Виталя, вот скажи, как бы ты показал девушке, что она тебе нравится? – в своей манере задала Алла вопрос.

– Это ещё зачем? – Виталя остановился и какое-то время пытался идти рядом с Аллой, наступая на траву.

– Так, из праздного любопытства спрашиваю, – уклончиво ответила Алла.

Виталя засмеялся.

– Пригласил бы погулять или в кино.

– Фу, как банально, – прокомментировала Алла. – Поэтому у тебя и нет девушки.

– Есть у меня девушка, – возмутился Виталя. – Очень красивая, на худграфе учится.

– О… – многозначительно произнесла Алла.

Далее последовала дискуссия о том, какую роль для мужчин играет красота.

Чуть погодя Вера попробовала сменить тему:

– Виталь, а что за тётя Рая? Она нас, вообще, пустит в баню?

– Наверное, – Виталя пожал плечами. Он рад бы отделаться от Аллы. – Она приглашала. Думаю, пустит. Милая женщина преклонных лет. Она вроде одна живёт.

– А что там за баня? – уточнила Вера.

– Да не знай, увидим, – ответил Виталя.

Дождик почти перестал. Незаметно и за разговорами прошли полпути. Алла напевала что-то из Пугачёвой себе под нос.

Поговорили ещё о погоде, о раскопе, о том, кто чем займётся в августе.

Вскоре стал виден знакомый заброшенный дом на краю деревни. Под низким пасмурным небом он казался ещё более зловещим.

Виталя уверенно вёл девушек за собой знакомой только ему дорогой. Вера вспомнила, как в первый день встретившийся им мужик размахивал руками, объясняя парням, как найти нужный дом. Шли недолго.

– Вон тот, – произнёс Виталя, указывая на старый деревянный дом с пышным цветущим палисадником.

Три ярких окна контрастировали с облупившимся коричневым фасадом. Синие резные наличники и белые оконные рамы создавали у Веры ассоциации с гжелью. Из четырёхскатной крыши выступало окошко светёлки. Калитка была открыта.

– Ждите здесь, – сказал Виталя и протиснулся в калитку.

Парень прошёл по участку, скрылся за домом. Послышался приглушённый стук, а потом тишина. Через низкий реденький забор Вера старалась разглядеть участок. Огород, пара яблонь, малина сбоку у забора, теплица из старых оконных рам. За огородом Вера увидела бревенчатый сарай, низкий с двускатной мшистой крышей, напоминающий избушку Бабы-яги из детских сказок.

– А вот и баня, – заметила Алла.

– Где? – недоумённо спросила Вера.

– Да вон, за огородом.

– Вон тот сарай? – переспросила Вера.

Алла засмеялась.

Снова послышался стук. Виталя барабанил в дверь. Раздался скрип, зазвучал женский голос. Виталя что-то отвечал, а потом выглянул из-за угла дома и махнул девчонкам рукой, приглашая заходить.

За свои девятнадцать лет Вера ни разу не бывала в таком деревенском доме. Здесь ей почему-то было спокойно, тревожность исчезла. Жизнь будто тут замирала, растворялась в природе.

На дощатом крыльце пожилая полная женщина засовывала ступни в галоши. Лицо её было обыкновенным и в то же время особенным: внимательные карие глаза, сеточки глубоких морщин, добрая открытая улыбка.

– Ой, молоденькие какие, – произнесла она.

Вера не знала, как положено себя вести, но заключила, что правильно будет поздороваться и представиться.

– Здравствуйте. Я Вера. Спасибо, что пригласили.

– Алла, – представилась подруга.

– Раиса Ивановна, – сообщила женщина и, махнув рукой, добавила: – Можно тётя Рая. Чай не начальник какой. Да что ж стоите? Заходите в сени.

Вера посмотрела на свои кеды, измазанные прилипшими комьями земли. Алла без стеснения прошла внутрь.

– Щас молодец ваш растопит. Воды натаскаем. А я самовар затоплю, – начала Раиса Ивановна и повела Виталю к поленнице. – Сынок, мне бы дров наколоть. Мужика-то нет.

Виталя кивал.

Вера мялась у порога.

– Тётя Рая, вёдра вон те брать? – по-свойски крикнула Алла из сеней, потом выглянула, показывая два ведра.

– Что побольше, дочка, бери, – ответила Раиса Ивановна.

Вера обалдела. А Алла сунула ей в руки ведро.

Виталя затопил баню и теперь колол дрова впрок. Алла и Вера натаскали воды из колодца. И Раиса Ивановна позвала студентов на чай.

– Сейчас иду, – бросил Виталя, вытирая лоб рукавом.

Алла пошла в дом. Вера, немного смущаясь, последовала за ней. В сенях всюду стояли корзинки и котомки, бутыли и банки. По периметру на окнах пестрели разномастные шторки на тонкой леске. У дальнего окна стояла панцирная койка, застеленная простынёй. На ней сушились листья мяты. Пустая бутылка на витой этажерке выполняла роль вазы. Пучки трав аккуратно висели на чердачной лесенке. Видно, хозяйка не пользовалась чердаком. Тут же был садовый инвентарь, облезлый старый шкаф и верхняя одежда на крючках у входа в дом.

В доме пахло чем-то кислым. Четвёртую часть крупной комнаты занимала печь. В углу за печью Вера увидела большую бутыль с резиновой перчаткой вместо пробки. Рядом спряталась дверь за тюлевой занавеской. «Наверное, спальня». У входа блестел большой металлический рукомойник. В три узких окна лился тусклый свет с улицы, освещая сумрачным сиянием круглый деревянный стол. На соседней стене квадратное окно выходило на соседский забор. А рядом в углу, поражая воображение Веры, возвышался старинный буфет. Завершали композицию бумажные обои с пёстрыми, чуть выцветшими цветочками. Такие Вера помнила из детства. Зачарованная убранством дома, она не сразу заметила красный угол. Забытый религиозный атрибут, чуждый советскому человеку.

Алла без стеснений села за стол. Вера по скрипучему полу подошла к буфету. Хотела рассмотреть его нарядные резные узоры. Столешница комода обтёрлась и выцвела. Но резные ножки верхней части почти сохранили первозданную красоту. За стеклом, на кружевных салфетках стоял кобальтовый сервиз Дулёвского фарфора. В Вериной семье тоже был такой, но сохранились лишь блюдца, да молочник. На полках красовались блюда и разномастные фужеры, видно дожили по паре, тройке штук. Из общего вида выбивалась большая ваза из яркого разноцветного стекла, слишком авангардная для старого буфета.

– А, это деверь мой, на «Красном мае» работал. Тоже помер уж. А ваза его стоит, – заметив Верин интерес, рассказала Раиса Ивановна, – Да ты ж садись, дочка. Не стесняйся. Мы люди простые, но чем богаты. – Она принялась накладывать варенье в щербатую вазочку.

Вера подумала, что ничего здесь не поменялось за пятьдесят прошедших лет.

– Спасибо, – сказала Вера и села рядом с Аллой. – Очень красивый буфет.

– Ой, да старый уж. Сколько помню, тут стоит. На свадьбу ещё дарили. А тогда-то какая это вещь была! Не в каждой семье, – разговорилась Раиса Ивановна.

Самовар оказался электрическим. Венчала его яркая лоскутная баба на фарфоровом заварочном чайнике.

Алла стала помогать разливать чай.

– А вы чьи ж будете? – спросила хозяйка дома.

Вера не поняла вопроса.

– А мы из Куйбышева, студентки. Второй курс закончили. Вот на практику приехали, – ответила Алла.

– Это вы у Волчьей сопки, что ль?

Алла кивнула.

– Ой, и дурное место ж вы выбрали, чтоб ковыряться, – посетовала Раиса Ивановна.

Дверь заскрипела. В сенях раздались шаги. Зашёл Виталя.

– Тёть Рай, наколол. Должно надолго хватить, – произнёс он.

– Спасибо, сынок. Вон руки ополосни, да садись.

Застучала вода о медный таз. Потом Виталя тоже сел за стол. Раиса Ивановна нарезала хлеб толстыми ломтями, поставила рядом пузатую сахарницу, глиняный горшочек со сметаной и пряники, такие же Саша покупал в сельпо.

Алла взяла хлеб, щедро насыпала на него сахар и стала ложечкой лить сверху воду. С такими бутербродами дети бегали во двор. Виталя намазал свой ломоть сметаной, шлёпнув поверх варенье. Вера повторила за ним. Должно быть от голода ей казалось, что нет ничего вкуснее на свете. Хозяйка дома добродушно улыбалась.

Прожевав, Вера спросила:

– Раиса Ивановна, почему «Волчья сопка»? Откуда такое название?

– Так как откуда? Люди так прозвали, – уклончиво сказала женщина.

– А почему? – задал вопрос Виталя с набитым ртом, тоже заинтересовавшись странным названием.

– Так как почему? Поверье о «червлёном волке».

Студенты недоумённо хлопали глазами. Алла даже оторвалась от угощенья.

– Червлёный, то бишь кровавый, – пояснила Раиса Ивановна. – К нам позапрошлой весной даже эти приезжали. Ну как их? Тьфу ты, – продолжила она. – Собиратели фольклора. По домам ходили, выспрашивали. Сказали, мол, в энциклопедию занесут.

– Не слышали такой легенды. Расскажите пожалуйста, – попросила Вера.

– Ой, да я разве ж помню. Так, обрывки. Только то, что прабабка в детстве сказывала. Я-то вот такой была, – Раиса Ивановна показала рукой высоту стола. – Но место дурное. Деревенские всегда сторонятся. Вон, Манькин муж сходил раз, так и до сих пор с собой не в ладу. Аж в дурдом хотели сдавать.

Ребята переглянулись. Вела вспомнила сутулую фигуру в темноте.

– Что помните – расскажите, – снова попросила Вера.

Алла продолжила жевать. Виталя прихлёбывал чай. И только Вера поставила чашку на блюдце и, не отрываясь, смотрела на пожилую женщину. Раиса Ивановна нахмурилась, будто вспоминала.

– Что за «червлёный волк»? – поторопила Вера.

– Так это вроде оборотня. Он днём человек. Ну притворяется человеком. А ночью в зверя превращается и кровь пьёт. А чтобы самому людей не кусать, слуг заводит – пиявцев, – поведала Раиса Ивановна и после паузы добавила: – Да сказка ж это. Раньше люди чего только не выдумывали.

У Веры холодок побежал по спине.

– А сопка тут причём? – спросила она.

– Так верили, что сдох зверюга в этом месте. А чтобы не воскрес, люди сверху холм насыпали. Такой вот сказ про нашу сопку. Других-то нету, равнины да овраги.

– И когда же его насыпали? Там соснам сотни лет, – уточнил Виталя.

Раиса Ивановна развела руками:

– В каждом месте свои преданья.

– В сказке ложь, да в ней намёк, – засмеялась Алла.

– Ага, – улыбнулся Виталя.

– А место почему дурное? – не унималась Вера.

– Вер, ну что пристала? Такая местная легенда. – весело сказала Алла. – А у того мужчины мало ли какие заболевания. Всякое бывает.

– У нас тоже городские сумасшедшие есть, – с улыбкой заметил Виталя.

Раиса Ивановна одобрительно кивнула, соглашаясь, будто не хотела продолжать эту тему.

– Девчонки, пойду гляну. Но думаю, уже готово, – произнёс Виталя. – Тётя Рая, вкуснотища. Накормили, напоили. Спасибо.

– На здоровье, – кивнула Раиса Ивановна.

Через несколько минут Виталя крикнул с улицы:

– Идите, готово.

Алла вскочила из за стола.

– Спасибо, – поблагодарила она Раису Ивановну и выжидающе посмотрела на Веру.

– Иди, я сейчас, – ответила Вера.

Ей хотелось задержаться и ещё пару раз зачерпнуть варенье, очень вкусно было.

Аллы вышла. Вера ещё в лагере думала, как отблагодарить хозяйку бани за гостеприимство. Она достала из кармана заготовленные деньги, протянула Раисе Ивановне.

– Спасибо за доброту, – произнесла Вера.

Хозяйка дома не ответила на этот жест, только глядела внимательно. Тогда Вера положила деньги на стол.

– Мне не надо. Дочка, да ты чего?

Вера смутилась.

– Ты лучше мне чай купи, чёрный со слоном. Люблю такой чай, а у меня кончился.

«С каким ещё слоном? – подумала Вера. – Не было такого в сельпо. Ладно. Если что, из города почтой отправлю».

– Хорошо, – согласилась она и убрала деньги.

Раиса Ивановна поднялась.