Текст книги "Узел связей (СИ)"
Автор книги: Катарина Долкан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Понравилось? – с улыбкой спросил Журавлев, отчего его всегда хмурый взгляд просветлел, а лицо преобразилось. Я закивала как китайский болванчик, этот, мой непроизвольный жест вызвал у Рената Ильдаровича смех.
– Как ребенок на параде. – просмеявшись, мужчина подсел поближе и принялся объяснять. – Вот это радиостанция Р-130М, она, как и другие, способна работать не зависимо от...
Капитан Хисматов объяснил мне устройства всех радиостанций установленных в машине, и даже разрешил настроить одну из них на гарнизонную частоту, и поговорить с другими экипажами. Это было великолепно, словно я прикоснулась к чему-то важному, обычное для них, для меня оказалось фейерверком эмоций. Столько нового я узнала из рассказов Рената Ильдаровича, столько интересного. В этот момент я была так рада, что мне предстоит целый день провести, работая с экипажем этой машины. Я даже мысленно поблагодарила Журавлева за возможность участвовать в стрельбах. Меня просто распирало поделиться своим счастьем с кем-нибудь другим. Я знала, что Юлька будет не в восторге, но ей придется выслушать мои восторженные вопли. Я не знаю, сколько времени мы просидели в БМП, но когда пришло время, мне не захотелось уходить. Но служба есть служба, и моих прямых обязанностей еще никто не отменял. Оказавшись на поверхности, я растерялась. Хисматов остался отключать приборы, а Журавлев, спрыгнув на землю, протянул ко мне руки. Боязливо добравшись до края машины, я присела на корточки и схватила командира за плечи. И тут, черт дернул меня посмотреть Журавлеву в лицо. Обхватив меня за талию, парень, вскинул брови – поторапливая, а я замерла в оцепенении. Вот так, стоя в раскорячку на БМП и всматриваясь в его глаза, я безумно захотела своего командира. А когда его руки на моей талии сжались сильнее, меня словно током ударило. Я зажмурилась и принялась ждать, когда же меня затошнит от этих идиотских мыслей. Ну, или хотя бы передернет? Прошли пару секунд, но ничего не происходило. Только там, где капитан касался меня руками, я чувствовала толпы мурашек. Мне вдруг захотелось его ударить, или поцеловать. В общем, сделать хоть что-нибудь, лишь бы это непонятное и недопустимое чувство закончилось. Ничего не подозревающий мужчина, подойдя ближе, притянул меня к себе, и через секунду я уже стояла на земле. Так и не расцепив пальцы на его плечах, и не открыв глаза, я стояла и злилась на саму себя. Видимо Юлька была права, у меня – бешенство матки. По-другому это объяснить не возможно. Желание накатило новой волной, а этот, засранец, все так же продолжал держать меня за талию, и если учесть что между нами почти не было свободного пространства, то мне приходилось очень тяжело. Но когда он заговорил, и я почувствовала его дыхание у виска, у меня даже пальцы на ногах свело, а терпение лопнуло окончательно.
– Аня, все нормально? Голова кружится? – негромко спросил капитан.
– Нет! – злобно выплюнула, и, вырвавшись и его рук, пошагала из парка. Так делать я не имела права, для начала мне надо было получить разрешение командира, а потом уходить. Но если б я задержалась хоть на секунду, или, не дай боже, посмотрела на Журавлева, я не знаю, чем бы это все закончилось.
– Извините, товарищ капитан, мне плохо. – крикнула я и увеличила шаг. С безумными глазами я шагала по гарнизону.
Мне нужно было отвлечься, просто очень необходимо, но Юлька, скорее всего, сейчас занята, да и, увидев меня в таком состоянии, начнет допрашивать. Меньше всего на свете, мне сейчас хотелось говорить о произошедшем, а еще меньше – видеть Журавлева. Оказавшись в таком безысходном положении, я приняла единственный возможный вариант – топать в узел. Полина Осиповна и Лида, скорее всего тоже начнут спрашивать, но им я хотя бы смогу соврать. Отгоняя от себя все ненужные мысли, я быстро добралась до своего кабинета и уселась за стол.
– Ого, – выдохнула Лида, увидев мое злобное выражение. – Что на этот раз?
– БМП-1КШ. – коротко отрезала я.
– Офигеть! А почему меня не позвали?
– Вас должен был проинструктировать ваш командир. – не успев ответить, услышала я злой голос Журавлева. Меня охватило волнение, я принялась судорожно вспоминать, не говорила ли чего вслух по дороге. А то я такая, могу по запарке и сама с собой поговорить! Ведь, он, скорее всего, шел следом. Поворачиваться в его сторону я не решилась, потому что если он задаст мне вопрос, почему я ускакала, не спросив его разрешения – ответить мне нечего.
– Товарищ капитан, – Полина Осиповна встала из-за стола, и, подойдя к Журавлеву, протянула какую-то бумажку. – Это справка из санчасти, по состоянию здоровья я не могу участвовать в стрельбах, и марш-броске.
– Я вас понял, передайте это в штаб, чтобы вас выписали из списка.
Я подняла голову и посмотрела на заветную бумажку. Вот оно! Вот мое спасение! Но посмотрев выше, и встретившись с тяжелым взглядом карих глаз, поняла, что не угадала.
– Решетникова, от вас такая справка будет не действительна. Памятуя о ваших дружественных связях в санчасти, для того чтобы избежать марш-бросок, вам придется как минимум умереть. – отрезал капитан.
Если бы можно было убивать взглядом, то сейчас в кабинете лежало бы два трупа. Мой и Журавлева. Ни сказав больше, ни слова, командир развернулся на пятках и вышел вон. Полина Осиповна выскочила следом, видимо, торопясь отнести справку в штаб.
– Вы что поругались? – Лида обеспокоенно посмотрела на закрытую дверь.
– Нет, – покореженным от злости голосом ответила я. – Ушла, не спросив разрешения, вот он и бесится что не по уставу.
– Аааа, – понимающе протянула коллега. Я, пытаясь успокоиться, принялась перекладывать бумажки с одного конца стола на другой.
– Кстати, – начала через некоторое время Лида. – я договорилась со своим ротным, и от стрельб он меня отмазал, а то не очень хочется в грязи сидеть.
– В машине. – машинально поправила я.
– А?
– Я говорю – в машине, на стрельбах связисты сидят в машинах, а не на земле.
– Да и какая разница, главное, что не придется туда ехать.
Я посмотрела на говорившую. Теперь, мысль о катаниях с экипажем связи, не казалась мне такой уж привлекательной, и что мне делать я не знала. К счастью вопрос разрешился сам собой. Комбат, узнав, что двое из троих не будут участвовать, решил, что тогда нет смысла тащить и меня. Об этом мне сообщил солдат срочной службы, отправленный ко мне Журавлевым. Сам товарищ капитан явится, не пожелал, и, слава богу.
Домой вечером я вернулась с двоякими чувствами, одной стороны я была рада, что избежала участия в стрельбах, а с другой, я все еще злилась по поводу случившегося. Юлька хоть и была зла, но состояние мое заметила. Я рассказала ей про знакомство с Хисматовым, и ознакомление с бронемашиной, а вот про свой гормональный сбой я решила умолчать.
– Вот же говнюк. – встрепенулась подруга. – Да они все такие, этот тоже сегодня весь день мне мозг выносил...
И вернувшись к излюбленному объекту нападок, принялась покрывать Кирилла проклятьями. Сходив в душ и поужинав, я так и уснула под ее монотонное ворчание.
***
На следующий день, наши с Лидкой роты уехали на полигон, и весь день я занималась документами. Но периодически мое сознание показывало картинку вчерашнего инцидента, и, не смотря на все мои старания, мысли уходили в сторону случившегося. Решив не мучить себя, я принялась мысленно разбираться. Итак, что мы имеем: Журавлев, как я уже говорила, вполне себе симпатичный мужик. Да, вредный и дотошный, но в физиологическом плане у него проблем нет. А я? Одинокая девушка двадцати четырех лет, с полугодичным воздержанием. Добавим к этому весенние гормональные перепады и нахлынувшее, от знакомства с БМП, чувство эйфории, и вуаля! Первый попавший под руку мужик, привел мой спящий организм в режим весеннего обострения. Вот так вот просто я объяснила самой себе свой припадок вожделения. Даже дышать легче стало. Освободившись от мучившего меня вопроса, я принялась за работу. Хорошо, когда никто не мешает сосредоточиться, и не приходит каждые полчаса, чтобы поведать об очередной своей идиотской затее. В итоге к пяти часам я была свободна и весело пошагала домой. Юлька сегодня, скорее всего, опять будет работать допоздна, а значит ужин на моей совести. Я заскочила в магазин, купила все необходимое и отправилась хозяйничать. Готовлю я редко, но вкусно. Если честно, кулинария – не самое мое любимое занятие, мне проще убраться и перемыть всю посуду, чем хотя бы полчаса стоят у плиты. Наверное, поэтому я решила схалтурить и приготовить жареную картошку с мясом. Пока мой ужин томился на сковороде, я успела пропылесосить и сходить в душ. К семи часам я устроилась у телевизора с огромной тарелкой картошки и полулитровой банкой соленых огурцов. Да – я не культурная, я люблю доставать огурцы прямо из банки, и время от времени попивать рассол. Юлька, кстати, меня в этом поддерживает. Поэтому ее банка дожидалась хозяйку в холодильнике. Стоило только мне вспомнить о подруге, как дверь в квартиру открылась. Исаева устало бросила сумку на пол и принялась снимать туфли. Странно, даже не кричит.
– Привет, ты чего такая вялая?
– Устала. – без интереса ответила подруга.
– Что настолько, что даже нет сил обматерить объект моего обожания? – усмехнулась я.
– Представь себе. Этот объект из меня все силы высосал.
– Что на этот раз?
– Заставил помогать ему, разбирать учетные карточки всего личного состава бригады.
– Нифасе! – присвистнула я.
– Это пол беды. – подруга посмотрела на меня печальным взглядом. – Он предложил делать это в его кабинете, и целый день травил свои дебильные шуточки, и улыбался как долб..б. Я полдня надеялась, что у него сведет челюсть, или хотя бы высохнут зубы, но к вечеру поняла, что этого не случиться. Четыре раза я была на грани того, чтобы залепить ему в десна степлером, и дважды сыпала снотворное в чай, заботливо принесенный мной. А оказалось, этот говнюк пьет кофе! – со скорбью в голосе пискнула подруга, а я тихо офигевала от информации. – Об этом я узнала когда, не взяв вторую принесенную мной кружку, он отправился наливать себе кофе сам.
Нет, я знала, что подруга у меня та еще дамочка, и что Семенец ее бесит, но чтобы снотворное в чай, даже от Юльки я такого не ожидала. Исаева тем временем устало пошаркала в комнату, и, рухнув на пол лицом вниз начала скрипеть.
– Боже, как же я его ненавижу. Как он меня достал.
– Юличка, солнышко, вставай, а? – я отставила тарелку в сторону и, наклонившись, потрясла подругу за плечо. – Я картошечки пожарила, с огурчиками. Иди, в душик сходи, и поужинаем.
Девушка повернула ко мне лицо и тяжело вздохнула. Да, моя боевая и неукротимая Исаева, лежащая морской звездой на ковре, производила неизгладимое впечатление. Видимо, Семенец ее реально достал. Слава богу, подругу не пришлось просить дважды, через минуту она поднялась и пошла в душ. А я все еще переваривала услышанное. Усмехнувшись еще раз Юлькиному коварству, я вернулась к поглощению ужина. Через несколько минут ко мне присоединилась и подруга.
– А у тебя как дела? – спросила она, откручивая крышку с банки. – Журавль все лютует?
– Не, его сегодня не было. Они ж на полигоне, на стрельбах.
– Везет. Жалко, что наши не ездят. – искренне опечалилась Юлька.
– Завтра уже вернуться, так что, считай, ничего не было. Правда, они в следующий понедельник опять на два дня уедут, на вождение.
– А че там с марш-броском?
– Ну, пока ничего, тишина. Думаю, на следующей неделе он нам объявит. Кстати Осиповна свинтила, – я звонко захрустела огурцом, а подруга удивленно посмотрела на меня. – взяла у вас справку, об освобождении.
– Ааа, а я уж грешным делом подумала, что ей Малахов запретил, доброго ему здоровьица.
Я захихикала. Как все-таки хорошо, вот так поужинать с любимой подругой, посмеяться. Отдохнуть после рабочего дня и тупо, посмотреть телевизор. В открытом окошке розовел майский закат, а неугомонные сверчки уже начали свои полуночные песни. Боже, весна – это так прекрасно!
Ненавижу солнце! Ненавижу долбанных насекомых! Я со всей дури шепнула по комару, умудрившемуся присосаться к моей руке. Вот же, монстр эквилибристики, на бегу сумел пожрать. Правда бежала я, а не он. Мое лирическое настроение закончилось, так и не успев толком начаться. В субботу утром в наш кабинет заявился Журавлев и оповестил, что первая тренировка будет в воскресенье. А так как мы с Лидкой цитирую – "никакие", то первый раз просто пробежим дистанцию в спортивных костюмах, чтобы оценить свои силы и укрепить дыхание. Если те звуки, которые я сейчас издавала, называются дыханием, то с задачей я справилась. Я еще в субботу подозревала что это будет тяжело, но что на столько... В воскресенье большинство отдыхает, в гарнизоне остаются только те, кто заступает в наряд или караулы, ответствует или нагружен какими-то особо важными делами. Поэтому товарищ Журавль решил, что бегать мы будем по части. Лидино предложение заниматься на спортплощадке он отверг, сказав, что марш-бросок будет по пересеченной местности, и если тренироваться на асфальтированных дорожках – толку не выйдет. И теперь, я вынуждена была месить влажную землю чистыми, белоснежными кроссовками. Конечно, я ведь девушка. Поэтому с утра по раньше, приняв душ, я вырядилась в спортивные бриджи и широкую футболку. Лида напялила широкие штаны с кучей карманов и военную майку. А товарищ капитан был одет в обычные спортивные шорты и облегающую футболку, насколько я поняла специальную, впитывающую пот. Не знаю, подумал ли он о том, что делает, но теперь мои глаза, буквально приросли к верхней половине его тела. Чтоб не мучить себя осознанием того, что я пялюсь на Журавлева, я мысленно закрыла его лицо квадратиками, ну такими, которыми прячут лица в телеке, и с удовольствием рассматривала сильные руки и крепкий торс. Но, правда, не долго, минут десять, пока мы разогревались на спортивной площадке. Потом капитан дал отмашку и, воткнув в уши наушники, бодрым бегом двинулся по указанному маршруту.
Я скинула тельце дохлого комара, и обернулась назад. Интересно сколько мы пробежали, у меня уже во рту пересохло, и из груди вылетают странные хрипы.
– Даже километра еще нет. – словно прочитав мои мысли, сказала Лида. Кстати, она сейчас выглядела значительно лучше меня и дышала уверенней. Мы с ней решили бежать рядом, и если что помогать друг другу. А капитан вырвался вперед, метров на пятнадцать, и поэтому теперь тряс своими поджарыми булками перед моим носом.
– Я ща сдохну. – сквозь хрипы поделилась я. – Я пить хочу, может, попросим передышку? Все-таки первый раз бежим.
Лида не уверенно пожала плечами, предлагая мне самой решать. Ну а что тут решать, если я сейчас не остановлюсь, то просто упаду от смертельной усталости.
– Товарищ капитан. – я крикнула настолько насколько позволяло дыхание. – Товарищ капитан!
Журавлев даже ухом не повел, продолжая размеренно бежать.
– Товарищ капитан! – я поднатужилась изо всех сил.
– Он тебя не слышит, у него ж наушники. – резонно заметила Лида. Действительно. И тут, мне в голову пришла старинная детская забава. Не знаю, как у всех, но у нас в классе довольно часто это практиковалось. Тебя вызывают к доске и ты, пока учитель ищет твою фамилию в журнале, должен успеть покривляться и послать ему пару неприличных жестов. Да, простят меня учителя. Короче, я не выдержала соблазна.
– Товарищ говнюк! – решила громко не кричать, а то мало ли. Лидка беззвучно затрясла плечами, стараясь не сбить дыхание. Мое настроение взлетело, да и останавливаться теперь нельзя, а то коллега подумает что струхнула, поэтому я увеличила громкость и, улыбаясь, повторила. – Товарищ говнюк!
Это определенно был не мой день! Журавлев, не останавливаясь, повернул голову и вытащил один наушник. Я приготовилась бежать в обратную сторону, я даже почувствовала, что у меня есть на это силы.
– Вы что-то хотели, Решетникова?
– Нет, – пискнула я. – Комар укусил...я на него ругаюсь.
Я даже для достоверности потерло то место, где минутой назад было тельце кровососа. Капитан, сделав вид что поверил, заткнул уши и продолжил бег. Лида начала ржать, не заботясь о дыхании, а я покраснела как рак. Только мне могло так повезти, видимо попала в промежуток между песнями. Или че он там слушает, аудиокнигу "Боевой устав вооруженных сил"? Логично, что после случившегося, свои попытки передохнуть пришлось засунуть куда подальше.
Мы пробежали больше половины пути. Я уже еле ноги переставляла, да и Лидка тоже, только Журавлев продолжал двигаться с прежней скоростью. Наш маршрут проходил вокруг всего гарнизона, вдоль колючей проволоки, которая огораживает половину территории. Как будто это может кого-то остановить! Я как раз размышляла о таком ненадежном оцеплении, когда Лидка схватила меня за руку и потащила к себе.
– Это он. – коллега ткнула куда-то прямо. Я пригляделась, в метрах двухстах, возле одной из казарм, стояли двое. Какой-то тощий, невысокий пацан, видимо, срочник и высокий, крепкий мужчина. Я в непонимании взглянула на Лиду.
– Это – Петя, мой "артист". – пояснила коллега.
Честно говоря, о ее объекте обожания я только слышала, но никогда не видела. Я присмотрелась к мужчине. Ни хрена себе – Петя! Петр, как минимум, а судя по росту, так вообще – Петр 1. Мужчинка, навскидку, был около двух метров. В принципе, как раз для Лидки. Она сама была метр восемьдесят с лишним, плюс далеко не худенькая. Короче, этот Петр подходил ей идеально. Высокий, лицо такое суровое, видно волевой мужик. И сильный – ручищи то, вон какие. И выправка, и голос, все супер, только...
– Лид, ты же говорила он – артиллерист, а у этого шевроны пехоты. – посмотрела на коллегу.
– Какой пехоты? Ты на кого смотришь?
И тут мое сознание кольнуло понимание. Я повернулась к мужчинам и присмотрелась к "срочнику". Да ладно! Тощий оказался артиллеристом, я чуть не заржала. В силу специфики своей работы, а артиллерия обычно сидит позади и отстреливается, большинство офицеров этого рода войск никогда не отличались физической мощью. Но что бы так!? Судьба-злодейка, заставила Лиду влюбиться в щупленького парнишку, как минимум на две головы ниже ее. Не Петя, а Петрушка какой-то. Я теперь понимаю, почему у нее не выходит его охмурить. Да он, тупо, боится Лидку.
– Не вздумай смеяться, сама понимаю как это со стороны выглядит, но поделать ничего не могу. – предостерегла меня Лида.
– Может тебе его силой взять? У тебя получиться. – только бы не заржать! Я прям, представила, как она его через плечо перекинет.
– Девушки! – я аж на месте подскочила. Журавлев стоял позади и переводил взгляд с меня на Лиду. – Я смотрю, вы совсем не устали, может тогда еще разок? Чтобы закрепить навык.
Вот же засранец! Заметил ведь, что мы отстали. У него эхолокатор, что ли на жо...км, на пятой точке? Я даже осмотрела ту самую часть его тела.
– Я почувствовал будто меня сняли с прицела. – ответил на мой не высказанный вопрос капитан. Даже ухмыльнулся. Петросян, блин.
– Извините, товарищ капитан. У меня ногу свело, и мы решили остановиться. – выкрутилась Лидка.
– Нда? Теперь вам лучше? – он посмотрел на Лиду, и девушка кивнула. – Тогда продолжаем. Осталось немного.
И развернувшись, побежал в сторону финиша. Мы бросили последний взгляд на Лидиного Петрушку, но мужчины уже ушли. Тяжело вздохнув, мы побежали за Журавлевым, а я продолжала сверлить взглядом его эхолокатор.
***
Всю следующую неделю ничего не происходило. Вообще ничего. Полина Осиповна, радуясь своему состоянию здоровья, из-за которого смогла избежать стрельб и будущего марш-броска, усердно нагружала нас знаниями о народной медицине. Знаете, что я подумала? Если советы Малахова действительно помогают так ухудшить здоровье, что тебе даже бегать нельзя, то я, наверное, пересмотрю свое к нему отношение. Лида тему "артиста" больше не поднимала, я так и не поняла, стесняется она или обдумывает мое предложение взять силой. Короче, всю рабочую неделю я занималась тем, за что получаю зарплату. Ни больше, не меньше. Даже Журавлева толком не видела. Он только в среду заскочил, и объявил, что в воскресенье будет подъем по тревоге, а значит, наша тренировка состоится в субботу, уже с радиостанциями. Всё. Ни тебе ненужных распоряжений, ни глупых приказов, вообще ничего. И самое страшное, я поняла что скучаю. Да, черт возьми, я – Решетникова Анна, та девушка, что громче всех кричала о ненависти к своему начальнику, теперь сидела и скучала. Мне не хватало его жесткого голоса, уверенной походки и выразительных карих глаз. Пару раз я даже хотела удариться об стену, чтобы прогнать наваждение, но это бы не помогло. Какими то неведомыми мне путями, Журавлев сосредоточил все мое внимание на себе, и если поначалу я его действительно ненавидела, то сейчас я не была в этом уверенна. Я пыталась думать, что это весеннее гормональное обострение, и мое тело работает автономно, но – фиг! Тело может и работало самостоятельно, но мысли то тоже были о нем. Через два дня своих бесполезных попыток, я признала сама себе, что мне нравится Журавлев. Как так получилось, я не знаю, но факт остается фактом. А самое неприятное, что при всем этом, я все еще частенько думала о Кирилле. Теперь я совсем не понимала, прошла ли моя влюблённость или нет. Возможности это проверить у меня не было. Юлька сражалась с медкартами новобранцев, и заодно со своим начальником, поэтому ходить к ней на чай не было возможности. Скорее всего, эта размеренная и монотонная рабочая круговерть, привела к тому, что я стала чаще думать о Журавлеве. Дошло до того, что прислушивалась к шагам, доносившимся за дверью, в надежде, что услышу его. К середине недели я совершенно выжила из ума, и как малолетняя девчонка, стала искать встречи сама. Я бегала в туалет практически каждый час, и если мне удавалось увидеть капитана, мои органы волнительно сжимались. Да-да, именно органы – все, без исключения. Не знаю, что этот мужчина делал со мной, а может быть, у него были духи с феромонами, но при виде его у меня внутри все сжималось. А если он еще и смотрел на меня, всё – это был пипец, я чуть ли не танцевала. Короче меня накрыло какое-то странное весеннее чувство влюбленности, как у подростков. Только ко всей этой романтической возвышенности, добавлялось еще и нехилое желание. Я понимала, что веду себя как идиотка, но поделать ничего не могла. Поэтому когда в пятницу, после обеда, Журавлев приказал идти на склад и получать радиостанции, я была рада возможности наконец-то выбраться из этого болота.
Вы же понимаете, в какой стране мы живем, так вот у нас даже армия без бюрократии не обходится. Получить любые военные хрени может только материально ответственное лицо. Поэтому мы с Лидой и Журавлевым сначала пошли в штаб, к начальнику связи, написали заявку. Мужчинка ее подписал, и, теперь уже вчетвером, мы потыкали на склад, чтобы получить радиостанции и катушки с кабелем. В итоге полдня тупо проходили по части. Хотя, я этим бессовестно пользовалась и украдкой пялилась на Журавлева. Когда грозный прапор выдал нам необходимое, Журавлев сразу же куда-то испарился, причем вместе с начальником связи. Пришлось нам с Лидкой самим переть эти штуковины. Кто не знает, радиостанции выглядят как детский ранец, грубо говоря. Не особо большой, металлический ящичек с лямками. Удобно конечно, но тяжело, а еще катушка с кабелем в руках мешает. Нацепив сие оборудование, мы поначалу бодро шагали, но уже через метров пятьсот я почувствовала себя уставшей.
– Лидка, давай передохнем . – я присел на корточки и бросила катушку на пол. – а то я ща задохнусь.
– Хрен его знает, как в этом вообще бегать можно, а тем более три км. – недоумевала коллега.
– Анька! Стой!
Я услышала Юлькин голос позади и обернулась, подруга торопливо шла нам на встречу. Я начала подниматься, чтобы поприветствовать подругу, и, не рассчитав траекторию, ударилась о Лидкин "ранец". Коллега так неудачно стояла ко мне боком, что угол радиостанции угодил мне прямо в лоб, точнее чуть выше левой брови.
– Твою... – я инстинктивно схватилась за ушибленное место и почувствовала кровь.
– Ты че, Ань? – растерялась Лидка.
– Ну, Решетникова, ты без этого прям жить не можешь. – воскликнула Юлька подошедшая к нам. – Дай гляну, руку убери.
Я убрала руку, а подруга, схватив мое лицо, начала поворачивать его из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть.
– Рассекла. – констатировала подруга. – Пошли ко мне, я зашью, горе ты мое луковое. Все равно поговорить с тобой хотела.
– Не надо зашивать, так зарастет. – шарахнулась я.
– Анька, ты че боишься? – подруга заулыбалась во весь рот. – Ладно, ссыкуха, пошли тогда хотя бы обработаю, и склею края.
Мне это выражение не понравилось, но все-таки звучало лучше чем "зашить". Я согласно кивнула головой. Лидка сказала, что сама отнесет мою катушку до кабинета, и я согласилась, Лидка сильная – она справиться. А мы с Юлькой пошли в санчасть.
– Ну так о чем ты хотела поговорить. – спросила я, как только уселась на кушетку.
– Лучше ляг. – предупредила меня подруга. Я даже напугалась слегка.
– Что? Разговор настолько серьезен, что я могу упасть в обморок?
– Дура. – хохотнула Юлька. – Мне удобнее обрабатывать будет, если ты ляжешь.
– Аааа, – я закинула ноги и приготовилась слушать. – Так че там?
– Юлия! – прогремел голос Кирилла.
Такой резкой перемены в лице у Юли я не наблюдала никогда. За доли секунды, улыбающаяся девушка, превратилась в ящера, а Семенец влетел в кабинет.
– Юля, вы, где были? – он даже меня не заметил.
– Товарищ старший лейтенант, выйдите пожалуйста, у меня пациент. – проскрежетала подруга. Кирилл обратил внимание на меня, лежащую на кушетке.
– Так это же Аня.
Охренительная, скажу я вам, логика. То есть если вы – Аня, то автоматически попадаете в список "и чё?", типа, не жалко если помрет. Сразу вспомнилось, как он меня на полу отлеживаться бросил.
– Товарищ старший лейтенант, я вас прошу, выйдете. Потом поговорим. – хорошо что у Юльки в руках был пузырек спирта, а не скальпель.
– Сейчас поговорим. – отрезал Семенец. – Я спрашиваю, где вы были? Ваш кабинет с самого утра закрыт.
– Да, ты достал меня уже!!! – завопила подруга. – Че ты ходишь ко мне каждые пять минут? Тебе че ваще от меня надо? Да, я, б..ть, в кабинете закрылась, чтобы рожу твою улыбающуюся не видеть!!
Всё, не выдержала подруга. Исаева бросила пузырек на стол и вылетела из кабинета. Семенец приходил в себя, смотря невидящим взором. А я лежала на кушетке и думала, а не пора ли мне уходить. Пора. Я, совершая как можно меньше движений, опустила ноги на пол.
– Что случилось, Ань? – заговорил Семенец.
– Юлька устала, просто, не сердись. – начала я, но Кирилл меня перебил.
– Я не про это. С тобой, что случилось?
– Да, я лоб рассекла об радиостанцию. – я неловко улыбнулась и посмотрела на парня.
– Давай обработаю.
– Не стоит, и так зарастет. – а то еще зашить надумает.
– Стоит. Если Исаева узнает, что я ей помешал, и сам тебе не помог, не носить мне головы на плечах. – усмехнулся парень и подошел к столу.
Кирилл промочил ватный тампон спиртом и подойдя ко мне, принялся обрабатывать рану. Пока его ловкие, длинные пальцы работали над моим лицом, я рассматривала парня. Сейчас, когда с моих глаз слетела пелена влюбленности, Кирилл оказался обычным человеком. Да волосы светлые, но глаза уже не такие зеленые, а скорее зеленоватые. Улыбка обыкновенная, голос тоже. Что собственно меня так привлекло в свое время, я так и не поняла. Семенец обработал рану и склеил края.
– Все готово. Можешь идти. – он разогнулся и отступил на шаг.
– Спасибо. – я поднялась и...решила все-таки проверить свои чувства. Я шагнула вперед и поцеловала парня в щеку. Раньше, это было бы для меня верхом чувственности, а сейчас...Ничего. Ни тебе потрясающих ощущений, ни искр, ни радужных пони. Как будто Юльку чмокнула. Улыбнувшись своим мыслям, я кивнула Кириллу, одела свой "ранец" и поспешила уйти. Парень так и остался стоять в оцепенении, видимо он ожидал, что я продолжу. Не угадал.
Теперь все встало на свои места. Просто в какой-то момент я влюбилась в Журавлева, и теперь Кирилл, для меня, стал обычным человеком, а не чем-то божественным, как раньше. И на душе от этого понимания стало гораздо веселей. Окрыленная своими мыслями, я не заметила, как окончился рабочий день. Домой я просто летела, но увидев грустную Юльку, сразу забыла о своем счастье. Подруга как всегда курила в форточку, но увидев меня бросила сигарету и поспешила ко мне.
– Прости, Анют, я тебя бросила.
– Да ладно тебе, зато я с Кириллом побыла. – решила поддержать подругу, пусть Юлька думает что исполнила мою мечту.
Исаеву, от упоминания ее начальника, перекосило, а взгляд стал еще грустнее.
– Юль, не кисни. Все хорошо. Рану мне обработали, так что не переживай. Только...тебе за это ничего не будет?
– Да-нет, у нас не так строго. – покачала головой подруга. – Я конечно загнула, но больше сил терпеть не было.
– Я сказала ему, что ты просто устала. Вроде как Кирилл не сильно злился.
– Да пошел он в ж..пу. Я вообще в понедельник к Михалкину пойду, пусть меня к себе переводит.
Ну что могла сказать. Конечно, я поддержала подругу. Когда на тебя постоянно давят, терпеть, долго не получится. А я знаю Юльку, она – сильный человек, и если уж она не выдержала, то значит, Семенец реально перегнул палку.
***
Суббота. Кто-то в этот день отдыхает, кто-то работает, а мы – пашем. Отстояв на построении, мы с Лидой получили приказ от Журавлева одеть радиостанции и прибыть в исходную точку наших тренировок. Из-за предстоящей завтра тревоги, бегать нам пришлось сегодня. В принципе, какая разница когда, если легче от этого не становиться. Зато воскресенье после всех дел, можно будет спокойно отправиться домой.
О том, что мы не пройдем и половины пути, мы с коллегой поняли, как только подошли к финишу. Те полкилометра, что мы прошли от кабинета, забрали, лично у меня, половину сил. Я очень надеялась, что Журавлев разрешит нам начать с малого, а потом, постепенно мы будем увеличивать расстояние. Но капитан меня неприятно удивил, сказав, что пройдем столько, сколько сможем, и по его взгляду я поняла, что это как минимум километра два. Однако он пошел нам на уступки, и разрешил сегодня бежать только с радиостанциями, поэтому катушки с кабелем мы оставили в кабинете. Как и Полину Осиповну, которой, в данный момент, я безумно завидовала.
