Текст книги "Дай им шанс!"

Автор книги: Катарина Бивальд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Катарина Бивальд
Дай им шанс!

«LÄSARNA I BROKEN WHEEL REKOMMENDERAR»

by Katarina Bivald

Перевод с шведского Екатерины Хохловой

First published by Forum Bokförlag, Stockholm, Sweden

Печатается с разрешения Bonnierförlagen AB, Stockholm, Sweden и литературного агентства Goumen&Smirnova Literary Agency, Sweden.

Оформление обложки Екатерины Елькиной

Сара Линдквист

Корнвэген 7-1

13638 Ханинге

Швеция

Броукенвил, Айова, 15 апреля 2009 года

Дорогая Сара!

Надеюсь, книга Луизы Мэй Олкотт «Старомодная девушка» доставит тебе удовольствие. Это очаровательная история, хотя в ней и больше морализаторства, чем в «Маленьких женщинах».

О деньгах не беспокойся. У меня за годы скопилось много экземпляров этой книги. И я рада, что у одной из них теперь будет новый дом. Тем более что ей предстоит совершить путешествие в Европу. Я никогда не была в Швеции, но уверена, что это очень красивая страна.

Разве не забавно, что книги могут путешествовать больше, чем их хозяин? Не знаю, забавляет ли это меня больше или пугает.

С наилучшими пожеланиями,

Эми Харрис

Книги против жизни – 1:0

Незнакомая женщина в Хоупе была такой невзрачной, что это раздражало прохожих. Щуплая и неприметная, она была одета в не по сезону теплую серую куртку. У ее ног лежал рюкзак, а рядом стоял гигантский чемодан. Жители, наблюдавшие ее приезд, не могли не отметить, что просто невежливо настолько не заботиться о своей внешности.

Незнакомка совершенно не старалась произвести хорошее впечатление. Волосы непонятного мышиного цвета были собраны в неряшливый хвост, плохо сдерживаемый заколкой, отчего несколько прядей падали на шею. Лицо скрывалось за томиком «Старомодной девушки» Луизы Мэй Олкотт.

Похоже, женщину нисколько не волновало, что она была в Хоупе. Как-будто она просто перенеслась сюда по воздуху как была – с книгой, чемоданами, нечесаными волосами, – и вместо Хоупа это мог быть любой другой город на планете. Она стояла на одной из самых красивых улиц в округе Сидар, возможно, самой красивой во всей южной Айове, но все, что она видела, – это книгу.

Не то чтобы женщина вообще не смотрела по сторонам. Время от времени она отрывала серые глаза от книги, подобно луговой собачке в прериях, проверяющей, нет ли на горизонте опасности.

Книга опустилась еще ниже. Женщина посмотрела налево, а потом направо, стараясь при этом не вертеть головой, и снова скрылась за книгой, сделав вид, что погружена в чтение.

На самом деле Сара уже рассмотрела всю улицу до мельчайших деталей, чтобы хорошо все запомнить. Даже с книгой перед собой она видела, как вечернее солнце бликует на городских джипах, как аккуратно обрезаны кроны деревьев, как светится рекламная вывеска у парикмахерской в пятидесяти метрах от нее – заламинированная, в патриотических сине-бело-красных полосках. Отметила она и аромат свежеиспеченного яблочного пирога, витавший в воздухе. Аппетитный запах шел из кафе у нее за спиной. Там же сидели несколько женщин средних лет, разглядывавших Сару с явным неодобрением. По крайней мере, именно так истолковала их взгляды Сара. Каждый раз, когда она отрывалась от книги, женщины хмурили брови и неодобрительно качали головами, словно показывая, что Сара нарушает все неписаные правила этикета, принятые в этом городе. Причем одним из таких правил был запрет на чтение на тротуаре.

Она достала телефон и нажала последний набранный номер. Прослушав девять гудков, Сара положила трубку.

Эми Харрис немного опаздывает. Наверняка для этого есть серьезные причины. Бензин кончился. Колесо спустило. Мало ли что бывает. Сара посмотрела на часы на дисплее. Опаздывает на два часа тридцать семь минут.

Нет, Сара не нервничала. Пока еще не нервничала. Эми Харрис писала настоящие письма на настоящей старомодной бумаге – плотной, сливочного цвета. Это абсолютно невозможно, чтобы человек, писавший письма на такой бумаге, мог бросить друга в незнакомом городе или оказаться серийным сексуальным маньяком-убийцей, что бы там ни говорила Сарина мама.

– Простите, милочка!

Возле Сары остановилась незнакомая женщина. У нее было то же выражение терпеливости на лице, какое Саре часто доводилось видеть у людей, вынужденных спрашивать Сару о чем-то несколько раз.

– Я могу вам помочь? – спросила женщина. В руке у нее был бумажный пакет с продуктами, из которого почти вываливалась банка с консервированным томатным супом «Хантс».

– Нет, спасибо, – ответила Сара. – Я жду друга.

– Неужели?! – притворно удивилась женщина.

Дамы в уличном кафе с интересом следили за ходом разговора.

– Первый раз в Хоупе?

– Мне нужно в Броукенвил.

Может, Саре показалось, но ответ женщину явно не удовлетворил. Консервная банка опасно подпрыгнула в пакете.

Подумав с минуту, женщина продолжила:

– Боюсь, Броукенвил – это скорее деревня, чем город. Вы кого-то там знаете?

– Я остановлюсь у Эми Харрис…

Тишина.

– Она наверняка уже едет, – сообщила Сара.

– Похоже, тебя кинули, милочка, – вздохнула женщина. – Но ты ей позвони.

Сара неохотно достала телефон и отступила на шаг, когда женщина наклонилась вперед, чтобы послушать разговор.

– Похоже, не берет трубку, – сказала женщина.

Сара убрала телефон.

– Что ты там будешь делать?

– Отдыхать. Я собираюсь снять комнату.

– И сидишь тут одна, всеми покинутая. Не самое лучшее начало отпуска. Надеюсь, ты не оплатила аренду заранее.

Женщина переложила пакет в другую руку и поманила пальцем кого-то из кафе.

– Хэнк! – крикнула она единственному мужчине среди посетителей. – Подкинь девушку до Броукенвила, ладно?

– Но я еще не допил кофе, – фыркнул мужчина.

– Так возьми его с собой.

Мужчина что-то хмыкнул, но послушно встал и скрылся в глубине.

– Я бы на твоем месте, – обратилась к Саре женщина, – не стала сразу платить. Отдала бы деньги прямо перед отъездом домой. И хорошенько бы их прятала!

Она сопроводила свои слова кивком, от чего банка с томатным супом снова подпрыгнула.

– Не хочу сказать, что люди в Броукенвиле воры… – добавила она. – Но они определенно не такие, как мы.

Хэнк вышел из кафе с кофе в бумажном стаканчике. Сарины вещи были бесцеремонно закинуты на заднее сиденье автомобиля, а Сару вежливо, но твердо усадили на переднее.

– Отвези ее, Хэнк! – попросила женщина, похлопав рукой по машине, нагнулась и добавила: – Если передумаешь – возвращайся к нам!

– Так значит, Броукенвил, – без всякого интереса констатировал Хэнк.

Сара сцепила руки на книге и попыталась изобразить спокойствие. В салоне пахло дешевым одеколоном и дорогим кофе.

– Что ты там будешь делать?

– Читать.

Хэнк покачал головой.

– Это отпуск, – пояснила она.

– Там видно будет, – ответил Хэнк. Тон его не сулил ничего хорошего.

Сара посмотрела в окно. Улицы превратились в поля. Машины исчезли. Дома сменились плотной стеной из кукурузы по обе стороны дороги. Асфальтовая дорога шла все время прямо. Однообразный пейзаж усыплял. Время от времени ее пересекали другие, тоже прямые дороги, как будто кто-то когда-то наметил их на плане линейкой под прямым углом. Впрочем, почему бы и нет, подумала Сара. Потом дорог стало меньше. И вскоре стало казаться, что вокруг одни только кукурузные поля, простирающиеся на километры.

– Недолго осталось, – сообщил Хэнк. – Мой приятель оттуда. Продает страховки в Де-Мойне.

Сара не знала, что на это ответить.

– Здорово, – выдавила она.

– Ему нравится, – продолжил Хэнк. – Гораздо лучше, чем содержать ферму в Броукенвиле, вне всяких сомнений.

Пояснять свою мысль он не стал.

Сара наклонилась вперед, ожидая увидеть город, описанный в письмах Эми. Она столько читала про Броукенвил, что казалось, что мисс Энни сейчас покажется из-за угла на мопеде, а на обочину выйдет Джимми со свежим номером своей газеты. На мгновение Саре показалось, что именно это она и видит, но затем картина рассеялась в пыли. Среди кукурузы мелькнуло деревянное строение и тут же скрылось, как будто его и не было. Единственный дом за полчаса поездки.

Будет ли город таким, каким она его представляла? Сара даже забыла о тревоге из-за того, что Эми ее не встретила. Все, о чем она думала, – это город.

Но оказалось, что Сара могла легко пропустить Броукенвил, если бы Хэнк не замедлился. Город внезапно возник рядом с трехполосной дорогой. Здания были такими низкими, что почти сливались с асфальтом.

Главная улица состояла из десятка домов с обеих сторон. Причем большинство казались покинутыми. Серые, с темными окнами, они одиноко стояли в лучах заходящего солнца. У магазинчиков были забиты окна. Только одна закусочная работала.

– Что будешь делать? – спросил Хэнк без интереса. – Или отвезти тебя обратно?

Сара оглянулась по сторонам. Закусочная была открыта. Слово «Diner» светилось красным неоновым светом. За столом у окна сидел одинокий мужчина.

Сара отрицательно покачала головой.

– Как хочешь, – произнес Хэнк таким тоном, словно говорил: «Потом не жалуйся».

Сара вышла из машины, достала свой багаж, не выпуская зажатой под мышкой книги, и закрыла дверцу. В ту же секунду Хэнк тронулся. Резко развернувшись на единственном светофоре в городе, подвешенном над улицей и показывавшем красный, он помчался обратно в Хоуп.

Сара осталась стоять перед закусочной с чемоданом в руке, рюкзаком на плече и с книжкой под мышкой.

Все будет хорошо, сказала она себе. Ничего страшного не случилось… Она поправила себя: никаких катастроф не может случиться, пока у тебя есть деньги и книги. У нее хватит денег на гостиницу, если возникнет такая необходимость. Разве что она не была уверена, что в Броукенвиле есть гостиница.

Сара толкнула двери, как в настоящем салуне – что за абсурд, – и вошла внутрь. Кроме мужчины у окна и женщины за стойкой, в закусочной никого не было. Худой тщедушный мужчина словно всем своим видом извинялся за свое существование. Он даже не взглянул на гостью. Только продолжал вертеть в руках кофейную чашку.

Женщина же, напротив, сразу обратила на Сару все свое внимание. Весила она килограммов сто пятьдесят, не меньше. Ручищи лежали на стойке, как будто специально сделанной под нее. А может, она так давно здесь работает, что уже срослась с ней. Стойка была из темного дерева, похожая на барную. Но вместо подставок под пивные кружки здесь были стальные держатели для салфеток и заламинированных меню с картинками жирной еды, которую подавали в этой закусочной.

Женщина зажгла сигарету так естественно, словно та была продолжением ее тела.

– Ты, наверное, туристка, – сказала она, выпустив дым Саре в лицо.

– Сара.

– Плохой день ты выбрала для приезда.

– Вы знаете, где живет Эми Харрис?

Женщина кивнула.

– Чертовски плохой день.

Пепел от сигареты упал на стойку.

– Меня зовут Грейс, – представилась она, – или, по правде сказать, Мадлен. Но так ко мне обращаться не стоит.

Сара и не собиралась так к ней обращаться.

– …Вот ты и приехала.

У Сары возникло ощущение, что эта Грейс-которую-зовут-не-Грейс наслаждается этим моментом. Растягивает удовольствие. Кивнув три раза, Грейс сделала затяжку, выпустила дым из уголка рта, перегнулась через стойку и сказала:

– Эми умерла.

В памяти Сары смерть Эми всегда будет связана со светом ламп на потолке, табачным дымом и запахом еды, но тогда она не могла поверить своим ушам. Она, Сара, стоит в закусочной в захолустном американском городишке и слышит, что женщина, которую она никогда не видела, умерла. Вся эта ситуация была настолько нереальной, что Сара не успела даже испугаться.

– Умерла? – переспросила она, сама не ожидая от себя такой тупости. Сара осела на барный стул. Она не имела ни малейшего понятия, что теперь делать. Она подумала о женщине в Хоупе. Наверное, следует туда вернуться.

Но Эми не могла умереть, сказала себе Сара. Она же моя подруга. Ей нравятся книги. Боже мой. Сара вдруг ощутила, как мимолетна жизнь, и это еще больше усилило сюрреализм ситуации.

Нет, она не чувствовала горя. Она недоумевала, как могло так получиться: она приехала в Айову из Швеции, чтобы отвлечься от своей обычной жизни, чтобы спрятаться от жизни, а вместо этого столкнулась со смертью.

Как она умерла? Одна часть Сары хотела это знать, а другая – нет.

Но Грейс продолжала говорить, не давая Саре опомниться:

– Похороны в самом разгаре. Не то чтобы они были очень торжественные. Не те времена. Но без религиозной чуши не обойтись. Когда моя бабушка умерла, все было по-другому. – Грейс взглянула на часы. – Но тебе, наверное, надо туда пойти. Друзья Эми решают, что с тобой делать. Я стараюсь не влезать в городские проблемы, а ты явно проблема. – Она затушила сигарету. – Джордж, подвезешь Сару до дома Эми?

Мужчина у окна поднял глаза. Казалось, просьба привела его в ступор. Но он встряхнулся, встал и неохотно потащил сумки Сары к машине. Сара пошла было за ним, но Грейс схватила ее за руку.

– Это бедняга Джордж, – сообщила она, показывая ему на спину.

Дом Эми Харрис был небольшим. Но все равно гостей на поминки собралось так немного, что в кухне и гостиной на первом этаже им было вполне просторно. Стол и кухонная стойка были заставлены формами с едой. Кто-то достал салатные миски, хлебницу, салфетки и столовые приборы.

Саре всучили бумажную тарелку с едой и оставили в покое. Джордж держался с ней рядом, и Сара была благодарна за этот неожиданный жест вежливости. Ему явно недоставало смелости, но и Сара не могла ею похвастаться. Зато Джордж вошел с ней в дом и так же робко жался к стенам, как и она.

В темной прихожей на комод кто-то поставил женскую фотографию в черной рамке. Сара решила, что это и есть Эми. И два старых настольных флажка – США и Айовы. «Мы ценим наши свободы и будем отстаивать наши права», – возвещала золотая вышивка на последнем. Красный цвет поблек, края пообтрепались.

Женщина на фото была Саре совершенно незнакома. На снимке ей было лет двадцать. Волосы заплетены в две тонкие косички. На лице застыла искусственная, на камеру, улыбка, похожая на тысячи других. Может, и была в ее глазах искорка, говорившая, что она-то знает, что все это в шутку, угадывавшаяся в письмах Эми, но это все, что Саре удалось уловить.

Саре хотелось коснуться снимка, но это было бы невежливо. Вместо этого она осталась в прихожей с тарелкой и книгой в руках. Ее чемоданы исчезли, но у Сары не было сил интересоваться куда.

Три недели назад Эми была настолько близка ей, что Сара готова была жить у нее два месяца, но теперь все следы этой близости умерли вместе с ней. Сара не считала, что дружить можно только с теми, с кем ты встречался в реальности. Самые тесные отношения у Сары были с людьми, которых никогда не существовало. Но теперь дружба с Эми внезапно показалась ей фальшивой. Будет притворством делать вид, что они много значили друг для друга.

Вокруг ходили люди, бросая на Сару вопросительные взгляды. Наверное, гадают, кто она и что здесь делает. Сара и сама думала о том же. Но тем не менее никто не проявлял любопытства и не задавал вопросов. И никто не плакал. Казалось, им не позволяла серьезность повода, по которому они все здесь собрались. Никто не докучал Саре расспросами. Они только улыбались, встречаясь с ней взглядом.

Но одна женщина наконец подошла к Саре и представилась:

– Каролина Роде.

Осанка и рукопожатие были у нее военными.

Каролина оказалась намного красивее, чем Сара себе представляла. У нее были глубокопосаженные миндалевидные глаза и скульптурные черты лица. В свете лампы ее белая кожа была словно из алебастра. Высокие скулы, темные густые волосы с проседью.

На шее у нее был черный шарф из тонкого шелка. На любой другой женщине он выглядел бы неуместным даже на похоронах. Но на ней смотрелся совершенно шикарно.

Сложно было определить ее возраст, но невозможно было представить, что эта женщина когда-то была юной. У Сары возникло ощущение, что Каролина Роде невысоко ценит молодость.

Когда она говорила, все вокруг затихали. Голос у нее был таким же решительным, как и рукопожатие. Говорила она кратко и по делу. В голосе был намек на улыбку, но лицо оставалось бесстрастным. Губы вытянуты в ниточку.

– Эми говорила, что ты приедешь, – сообщила Каролина. – Не могу сказать, что я сочла это хорошей идеей, но это не мое дело. – Подумав, она добавила: – Наверно, и тебе мне не стоило ничего говорить. Но ты ведь согласна, что это привело… к сложной ситуации…

– Сложной, – повторила Сара.

Но Эми же не знала, что умрет. Другие присоединились к ним, встав полукругом за спиной Каролины, словно зрители в цирке с Сарой в роли клоуна.

– Когда Эми… скончалась… мы не знали, как с тобой связаться. И теперь ты здесь, – подытожила Каролина. – Но посмотрим, что можно сделать.

– Мне нужно где-то остановиться, – сказала Сара.

Все подались вперед, вслушиваясь в ее голос.

– Остановиться? – сказала Каролина. – Конечно, ты можешь остановиться здесь. Дом же пустует.

– Но…

Мужчина в пасторской одежде тепло улыбнулся Саре и сказал:

– Эми просила нас передать тебе, что ваши планы не меняются.

– Не меняются?

Он что, с ума сошел? Или Эми была сумасшедшей? Или вся эта деревня безумна?

– К тому же тут есть комната для гостей. Можешь переночевать сегодня там, а потом мы решим, что с тобой делать, – добавила Каролина.

Священник кивнул. И как-то вдруг решилось, что она будет жить одна в пустом доме Эми Харрис.

Сару отвели наверх. Каролина шла впереди, как генерал, ведущий армию в бой. За ней по пятам следовали Сара и Джордж, подобный безмолвной тени. А за ними – остальные гости. Кто-то поднял наверх Сарины вещи, она так и не поняла кто, но вещи вдруг чудесным образом оказались перед дверью комнаты для гостей.

– Мы проследим за тем, чтобы у тебя было все необходимое, – в дверях сказала Каролина. Помахав Саре на прощание, она вытолкнула гостей из комнаты, вышла и закрыла дверь.

Сара осталась одна. Она опустилась на кровать, остро ощущая свое одиночество. В руках у нее по-прежнему была тарелка с едой. Рядом на кровати лежала книга.

Черт, подумала Сара.

Сара Линдквист

Корнвэген 7-1

13638 Ханинге

Швеция

Броукенвил, Айова, 3 июня 2009 года

Дорогая Сара!

Спасибо за твой любезный дар! Сама бы я, наверное, эту книгу не купила и потому так ей рада. Но какой же неприятный сюжет. Я и не знала, что в Швеции происходят такие вещи. Но с чего я так думала – не знаю. Мне кажется, в маленьких городах гораздо больше секса, насилия и скандалов, чем в больших. А раз так с маленькими городами, то, наверное, и с маленькими странами тоже. Там люди ближе друг к другу. По крайней мере, у нас в Броукенвиле так и есть.

Но вот никого, похожего на Лисбет Саландер [1]1
   Главная героиня трилогии шведского писателя Стига Ларссона «Миллениум» вместе с Микаэлем Блумквистом. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть] , у нас нет. Поразительная женщина. Как я поняла, в серии есть еще две книги. Не могла бы ты оказать мне любезность и прислать остальные? Я не смогу спать, пока не узнаю, чем закончилась ее история с этим симпатичным молодым господином Блумквистом. Разумеется, я за них заплачу. Я посылаю тебе «Убить пересмешника» Харпер Ли в качестве платы. Там тоже речь идет об убийстве и сексе в маленьком городе.

С наилучшими пожеланиями,

Эми Харрис

Новостной бюллетень Броукенвила

– У вас четыре сообщения. Принято в 00:05:13. «Милая, это мама. Что? Да-да. И твой папа тоже тут. Мы как раз вернулись от Андерса и Гуннель. Ты их знаешь, они раньше жили напротив, а потом переехали в очаровательную виллу в Туресэ. Как у тебя дела? Ты добралась до места? Там, наверное, совершенная глушь. Эми совсем безумная? Ты нашла нужный автобус? Не понимаю, с чего тебе взбрело ехать…» Принято в 00:05:15…

Мама продолжала так, словно и не заметила перерыва.

– «…в деревню. Погоди, я еще не договорила. Твой папа хочет что-то сказать, не дает мне закончить. – Короткая пауза. Кашель. – Сара! Надеюсь, ты не сидишь за книжкой все время. Это же прекрасно – путешествовать. Вспоминаю, когда мы с твоей матерью…» Принято в 00:05:18. «…Что с этими автоответчиками? Почему они не дают мне договорить? Ну ладно, пока. Погоди. Мама хочет тебе что-то сказать. Ты всегда можешь поехать в Нью-Йорк, если тебе там не понравится. Или в Лос-Анджелес. И не плати денег вперед!»

Сообщение прервалось. Новое только спустя три часа. Снова мама.

– Сара! Почему ты не берешь трубку, когда мы звоним? Эми – серийная убийца? Я же знаю, что это за страна – США. Если тебя убили и расчленили, я никогда тебя не прощу! И если ты немедленно не перезвонишь нам, я звоню в ЦРУ. – Тут папа что-то говорит на заднем плане. – В ФБР! Какая разница!

Когда Сара позвонила, мама все еще была в сильном волнении.

– Не нравятся мне эти маленькие города, – заявила она.

Они уже обсуждали это раньше. Сара потерла лоб и опустилась обратно на кровать. Комнатка была маленькой. Пять на пять метров. Кроме кровати, из мебели здесь было кресло у окна, ночной столик и комод. Вот и все. Обои в цветочек, которыми были оклеены стены, давно поблекли. Занавески тоже были в цветочек. Выглядели они так, словно их повесили прямо перед ее приездом. Для этого окна они были коротковаты.

– В маленьких городах так скучно. Ты же могла поехать куда угодно!

По иронии судьбы, раньше мама всегда уговаривала ее поехать в путешествие. Но теперь же она вела себя так, словно хотела, чтобы Сара осталась дома в Ханинге.

– Кто знает, какие там прячутся сумасшедшие.

Непонятно было, что маму больше пугало, скука или риск наткнуться на серийного маньяка-убийцу, но ее слова напомнили Саре одну вещь.

– Там люди ближе друг другу, – сказала она.

– Да что ты знаешь о людях? Ты же все время читаешь книги…

И это они тоже раньше обсуждали. Не один раз. Старшую дочь мама считала посланным им небом испытанием. Младшая, Юсефин, работала юристом в городском суде. Со временем ей предстояло стать адвокатом, а адвокат – это престижная профессия, предполагающая дорогой костюм. Не то что Сара, которая работала в книжном магазине в пригороде. Это все равно что быть безработной. И даже в путешествие она поехала в американскую глушь, чтобы жить у какой-то старушки.

Сара старалась не обращать внимания на то, что мама считала ее скучной. В каком-то смысле она была права. В жизни Сары не было приключений. Но все равно ей не нравилось, что мама нападала на Эми. Сара нервничала уже накануне поездки, а теперь со смертью Эми нервы ее были на пределе. Поэтому на мамины вопросы она отвечала кратко и односложно. Мама поняла, что перегнула палку, и смягчилась.

– Ну, по крайней мере, тебя не убили.

Сказала она это таким пессимистичным тоном, что Саре просто нечего было ответить.

– А как Эми? Она с тобой мила?

– Эми… она очень милая, – выдавила Сара.

Ну да, была милой, когда была жива.

Сара вышла из комнаты и осторожно пошла по темному коридору, чувствуя себя ночным воришкой. Коридор вел к ванной и комнате Эми. Каролина показала на дверь, когда провожала ее. Сара быстро прошла мимо двери в спальню Эми, стараясь даже не смотреть туда. Едва ли кто-то откроет ее снова. Во всяком случае, это будет не Сара. На лестничной площадке она замерла и прислушалась. Потом медленно пошла вниз по ступенькам.

Сара останавливалась перед каждой дверью и осторожно заглядывала внутрь, сама не зная, что ожидает там увидеть. Вряд ли кто-то из соседей прячется за диваном. Или родственники Эми явились, чтобы потребовать с нее арендную плату. Или призрак Эми снует по кухне. Везде было тихо и пусто.

Сара бродила по дому Эми, касалась предметов, которых касалась Эми, разглядывала комнаты, в которых жила подруга. Тишина в доме пугала. Картины застывшей жизни тоже.

В кухне она увидела чайник, банку «Нескафе» и бутылку молока. Хлеб тоже остался, а в холодильнике Сара обнаружила кучу еды, аккуратно упакованной и с подписанной датой на контейнерах.

Сара съела хлеб без всего, поставила чай и пошла в ванную принять душ. Смеситель был старинный. Овальная ванна тоже. Сара сняла всю одежду, положила на табурет в углу комнаты, надеясь, что она не промокнет. Занавеска в душе выглядела ненадежной.

Трубы запищали, стоило Саре открыть воду, которая была чуть теплой и отказывалась нагреваться.

Сара не так себе все представляла. Приняв душ, Сара обернула волосы найденным в доме полотенцем, распаковала чемодан и вернулась в кухню. Пока что она ни в одной комнате не пробыла больше двадцати минут, за исключением гостевой, где провела ночь. Ей не хотелось нигде задерживаться.

На разбор чемодана ушло тринадцать минут. На часах было пол-одиннадцатого, и Сара понятия не имела, что ей делать. На улице уже было жарко. Из открытой двери в кухне веяло запахом сухой земли и зелени, смешивавшимся со спертым воздухом в доме и запахами деревянной мебели и старых ковров.

Сара присела за стол и попыталась отыскать следы пребывания здесь Эми, но все, что бросалось в глаза, – это потертые ручки шкафов и засохшие цветы на подоконнике.

Вот тебе и приключение, подумала Сара. Если бы Эми не умерла, они сидели бы сейчас на этих стульях и обсуждали книги и жителей города. Им было бы хорошо.

– Эми! – воскликнула Сара. – Как ты могла так со мной поступить! Мы же собирались стать настоящими друзьями!

У кухонной двери, ведущей на веранду, стояли две пары резиновых сапог разного размера. Сад рядом с кухней давно зарос. Местами трава пожелтела от солнца. В зарослях Саре удалось разглядеть две скрюченные яблони. Никто их не обрезал вот уже тысячу лет. Еще там была грядка с одичавшими пряными травами. Их почти невозможно было отличить от сорняков. И две грядки с помидорами.

Сара вернулась в комнату и принялась расставлять книги по дому, чтобы придать ему жилой вид. Но тринадцати книг явно было недостаточно.

Дома у Сары было почти две тысячи книг. Две тысячи книг и трое друзей. Если, конечно, бывших коллег из книжного магазина можно назвать друзьями.

Она начала работать в книжном в семнадцать лет. Сначала подрабатывала на летних и рождественских каникулах и во время распродаж, а потом поступила в штат. Магазинчик был в получасе ходьбы от дома ее родителей. Но большего Саре и не нужно было.

Одна из девушек в книжном утверждала, что все рассказы начинаются с того, что кто-то приехал или уехал. Но никто не приходил к Саре в книжный магазин Йозефссона и никто не приходил в Сарину двушку в Ханинге. Приходила только почта. Красивые письма, написанные от руки. Саре казалось, что эти письма приносят с собой частичку Айовы, обещание приключений, возможностей, другой, вечной жизни. Но вот теперь она здесь и чувствует только запах старых ковров и древней деревянной мебели.

– Соберись, Сара, – приказала она себе. Звук человеческого голоса, даже ее собственного, ободрял. Единственным, что нарушало тишину здесь, был стук веток в окно на втором этаже и свист в старых трубах.

Как так получилось, что она проехала тысячи миль, а ничего не изменилось? И жизнь Сары, и сама Сара остались прежними. Сара не могла этого понять.

Все, что изменилось, – это количество книг и друзей. Тринадцать книг и ноль друзей.

– Соберись, – повторила Сара, но это прозвучало совсем уж жалобно.

Сара знала: люди думают, что с помощью книг она прячется от жизни.

Возможно, в этом была доля правды. Она еще в школе заметила, что, когда ты читаешь книгу, никто не обращает на тебя внимания. Иногда ей приходилось отрываться от книги, чтобы увернуться от запущенной линейки или учебника, но чаще ее оставляли в покое. Пока другие одноклассники издевались друг над другом, рисовали бессмысленные рисунки на парте, писали оскорбления на шкафчиках в коридоре, Сара переживала неземную страсть, смерть, смех, новые страны, прошлые времена. Пока другие томились от скуки в школе в Ханинге, Сара была гейшей в Японии, бродила с последней императрицей Китая по узким коридорам Запретного города, гуляла по Зеленым холмам с Энни и другими, сталкивалась с убийствами, любила и теряла вместе с классиками.

Книги были для нее защитной стеной, но не только. Они защищали ее от окружающего мира, да, но они же превращали этот мир в кулисы для настоящих приключений в жизни Сары.

И десять лет в книжном магазине никак не сказались на этом волшебном эффекте. Напротив. Теперь у Сары с каждой книгой было связано два воспоминания. Воспоминание о том, как она ее читала, и воспоминание о том, как она ее продала. Сара продала бесчисленное количество книг Терри Пратчетта на распродажах, прежде чем наконец сдалась и прочитала одну из них и открыла для себя одного из самых фантастических писателей в современной литературе. Она помнила лето, когда ей казалось, что она уже почти продала книгу Уллы-Карин Линдквист «Грести без весел». И помнила лето тремя годами позже, когда она ее прочитала. Сара помнила темный силуэт на обложке, помнила сумерки, когда солнце село, помнила, что книга была небольшой и что все покупатели чувствовали необходимость объяснить свою покупку. «Это та дикторша с телевидения», «Ведущая новостей, которая умерла», «Она была отличным диктором». Видимо, смерть любимой телеведущей разбила им сердце. Это была одна из тех книг, которая трогает людей еще до того, как начнешь ее читать.

Сара перенесла из склада в зал больше книг Лизы Марклунд, чем ей хотелось бы. Она продавала книги Яна Гийю про шпиона Карла Хамильтона в трех разных покет-версиях. Она видела, как родилось шведское детективное чудо, как оно выросло и как пошло на спад. Она не помнила, когда в магазине появились книги Камиллы Лекберг, но обратила внимание на карманный вариант. Это было характерно для Сары.

Она, наверное, продала тысячи книг, может быть, сотни тысяч, но считать было бесполезно. Если бы Сара задумывалась о будущем, она бы, наверное, представляла, что состарится в этом магазине. С каждым днем она будет все серее и грязнее, как непроданные книги на складе. Будет все так же продавать бумагу для копировальной техники и стержни к ручкам до скончания веков, а потом удалится на пенсию в компании книг, которые она в течение всех этих лет приобретала со скидкой.

Но магазинчик Йозефссона закрылся. Сара потеряла работу. И теперь оказалась в США.

Машина подъехала к дому и прервала ее размышления, чему Сара была рада. Это был священник. Пока он шел к дому, Сара потренировалась улыбаться перед зеркалом в прихожей.

«Веди себя как обычно, Сара», – сказала она своему отражению в зеркале, но оно посмотрело на нее с таким трагическим выражением лица, что Сара совсем растерялась. С полотенцем на голове она напоминала перепуганную мышь в тюрбане. Она час ходила по дому и забыла снять с головы полотенце.

Священник был уже на пороге веранды, так что Сара спрятала полотенце в шкаф, пальцами расчесала волосы и вышла на веранду.

Улыбка, Сара, напомнила она себе.

Священник явно нервничал. Белый пасторский воротничок должен был бы придавать ему достоинства, но растрепанные тонкие волосы и оранжевая куртка портили все впечатление. Одежда его выглядела так, словно ее купили на распродаже в дешевом магазине в восьмидесятые.