Текст книги "Зельда"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Очень впечатляет, – поспешно оборвал фон Альсбург, – где же разница в степени?

– Вы, должно быть, слепой, если не видите ее, – произнес я с пафосом. – Всем вам этот шантаж грозил потерей репутации, доходов, безопасности, положения, но это все – личное. Рамону же он грозил потерей всей его проклятой страны!

Рамон внезапно резко вскочил, будто кто-то держал его за веревку. Худой серый волк, который жаждал охоты на весь мир, ясно проявился на его лице, покинув убежище его души. Он оскалился, оголив зубы с беззвучном вое.

– Вы смеете обвинять меня – генерала Рамона Игнасио Переса – в убийстве этого marrano[5]5
  Боров (исп.).


[Закрыть] Тайга. – Тонкая струйка слюны стекла по подбородку. – Я не стал бы марать свои руки о такого...

– Почему вы встали, Рамон? – зарычал я на него. – Вы еще ничего не слышали.

– Пожалуйста, Рамон! – Она нетерпеливо дернула его за рукав. – Разве ты не видишь, что они пытаются сделать? Это...

– Замолчи ты, позолоченная шлюха. – Он внезапно повернулся к ней – и раздался звук щелкнувшего кнута, когда он ударил ее по щеке.

Нина неистово завизжала и разразилась истеричными рыданиями. Броган ринулся к Рамону, затем уголком глаза уловил движение пистолета в моей руке и тяжело отступил назад.

– Орудие убийства. – Я снова обратился к остальным, умышленно игнорируя Рамона. – Неоткрытая бутылка скотча, помните?

– Вы никогда не позволите нам забыть это, – быстро ответил фон Альсбург многострадальным голосом.

– Рамон и Валеро оставили эту комнату вместе, и ни у кого из них не было в руках бутылки, как нам сказала Нина Фарсон.

Истерика Нины неожиданно прекратилась, она оторвала руки от лица и стала слушать меня.

– Прошлой ночью Нина пришла ко мне в комнату с предложением, – продолжал я, – каким-либо способом забрать у Зельды этот дневник. Она готова была заплатить за него пятнадцать тысяч, так как боялась, что Зельда одержит победу, и деньги ничего не значили для нее. Я отклонил ее предложение, и она покинула мою комнату в сильнейшем раздражении. Это – первое. Второе. Из комнат для гостей комната Рамона была ближайшей к той, которую занимал Гарри Тайг. Валеро находился рядом со своим генералом, и когда мы были наверху, я спросил, как же так получилось, что он не оказался около Зельды раньше, чем я, когда она закричала. Ведь расстояние было в три раза короче того, что пришлось преодолеть мне. Его первой обязанностью был его генерал, ответил он, так что полковник направился сразу же к нему. Тогда я спросил, как вышло, что им двоим понадобилось так много времени пройти эти двадцать шагов, которые отделяли комнату Рамона от места убийства. Он поколебался мгновение, затем поведал мне безыскусную историю, по которой они приняли шум за подстроенную провокацию и решили быть очень осторожными.

– Это имеет какое-то значение, Холман? – вежливо спросил фон Альсбург. – Должен ли я продолжать слушать весь этот бред в надежде, что он неизбежно приобретет какой-то смысл?

– О, забавно, очень забавно! – убийственно воскликнул я. – Это ваша самая смешная шутка, Хьюго. Третье. Мисс Келли вышла прогуляться после того, как покинула гостиную, и вернулась в дом намного позже, примерно в час тридцать. Опиши им, что ты увидела, Джен.

– Гостиная была пуста, – начала свой рассказ Джен ясным голосом. – Когда я поднялась по лестнице, то увидела мисс Фарсон, идущую по коридору впереди меня в этом же пеньюаре, который на ней сейчас. Она словно кралась на цыпочках, чтобы ее никто не увидел и не услышал. Наконец она постучала в пятую дверь и вошла в комнату.

– Кажется, нет необходимости объяснять всем вам, что эту комнату занимает Рамон, – вступил я. – Это уже начинает приобретать какой-то смысл для вас, Хьюго?

– Ты – мерзкая маленькая лгунья! – закричала Нина на Джен. – Я проучу тебя, ты узнаешь, как наговаривать на меня! Я вырву твои волосы! Я...

– Заткнетесь вы наконец? – предложил я и внушительно покачал пистолетом в своей руке.

Нина снова впала в угрюмое молчание, но глаза ее расширились еще больше и засверкали ненавистью.

– Я начинаю видеть свет, – воскликнул Куртни с неожиданной живостью в голосе. – Вы подразумеваете, что эти двое составили заговор, чтобы убить Тайга?

– Вы усердно стараетесь, старина, я вижу это, – поддержал я его сдержанно. – Но у вас тот же врожденный недостаток, что и у Хьюго, и вы оба – паршивые слушатели. Помните пункт первый? Нина пришла ко мне в комнату и пыталась уговорить меня украсть для нее дневник Зельды, но я отказался. Она выбежала в гневном раздражении и решила попросить о помощи кого-нибудь другого.

– Она обратилась к генералу? – живо спросил Куртни.

Я посмотрел на него и тихо вздохнул.

– Я видел, как вы неслись на своем “купер-клаймаксе” во время гонки в Монако, один Бог знает, как быстро вы мчались, и вы побили тогда рекорд заезда. Вы держались одной рукой за руль, а другой помахивали своим друзьям в толпе, – пробормотал я. – Вне своей родной стихии вы для меня большое разочарование, Куртни.

– Не думайте больше об этой чепухе, Холман, – произнес Хьюго, – давайте вернемся к Нине Фарсон. Она ходила к Тайгу, это очевидно. Кто еще?

– Правильно, – благодарно воскликнул я. – Кто еще? Гарри был тем человеком, который пошел бы на все. Именно он сказал Зельде, что она может шантажировать его сколько хочет, но он и не подумает заплатить ей ни цента. Поэтому Нина решила, что он – тот парень, который достанет дневник для нее. И сделает это просто назло, а если он вдруг заупрямится, она была готова подарить ему свое милостивое обаяние. – Я ухмыльнулся. – Вы не были далеки от истины со своим набором рыцарей на боевых конях. Это с каждой минутой напоминает времена короля Артура.

Не думаю, что он слышал меня. Он сидел на кушетке, подперев ладонями подбородок, с совершенно отсутствующим видом.

– Итак, Нина входит прямо в комнату Тайга через несколько минут после того, как он был убит. – Я беспомощно пожал плечами. – Возможно, у нее нервы намного крепче, чем у Зельды, или, может быть, она менее восприимчива. В любом случае Нина не ударилась в панику, она пробыла там достаточно долго, чтобы разглядеть орудие убийства на полу и узнать его.

– Вы ненормальный! – набросилась на меня Нина. – Я не желаю больше слушать эту мерзость.

– Милая, пока я держу пистолет, вы будете слушать меня, – твердо сказал я.

– Давайте дослушаем до конца! Рик, мальчик, – поторопился Броган, – вы прямо спустили меня с горки на санках!

– Нина вернулась в свою комнату и все обдумала, затем обратилась к Рамону и предложила ему сделку. Именно тогда Джен и увидела ее. Ну а Нина пообещала Пересу забыть, что видела, как он взял эту бутылку из бара, и поклялась сказать, что он ушел с пустыми руками. Однако за молчание она потребовала плату: или выкрасть дневник у Зельды, или заплатить ее долю в шантаже сверх его собственной. С точки зрения Рамона, это была выгодная сделка – дешево по двойной цене.

– Вот почему им понадобилось так много времени, чтобы пройти из комнаты Переса к Тайгу?! – произнес Куртни удивленным голосом. – Им не было причин спешить, они уже знали, что случилось.

– Теперь вы становитесь сообразительным, Рекс, старина! – проворчал я. – Когда Валеро вошел в комнату генерала, он обнаружил там Нину, и думаю, что генерал приказал ему заняться своим делом, но полковник вмиг сообразил, что произошло.

– И теперь вы собираетесь вызвать полицию? – небрежно осведомился фон Альсбург.

– Конечно, – ответил я. – Несколько забавно, если вдуматься в это, – генерал Рамон Игнасио Перес казнен в газовой камере в калифорнийской тюрьме?

Внезапно я ощутил, что уже наступило утро. Я слегка расслабился.

– Рамон! – пронзительно завопила Нина. – Вы что, так и будете стоять и ждать, пока они казнят вас?

Все его тело болезненно затряслось от едва сдерживаемой ярости, затем он медленно потер лоб тыльной стороной ладони. На его лице отразилось явное потрясение, и ужас сверкал в его глазах, стирая все следы былого высокомерия и презрения. Я зажег сигарету, наблюдая за ним. Я наслаждался сладким вкусом табака и выплатой долга двухлетней давности, который висел на мне со времени пребывания в его стране. Его лицо быстро исчезло в дымке воспоминаний – снова возникли унижения, испытанные в тюремной камере, которую он лично выбрал для меня и в которой клопы были самые большие; припомнились регулярные побои каждое утро и вечер, которыми он лично руководил, подбадривая тюремщиков, если чей-то кулак или локоть расслаблялся на мгновение. Все это быстро возникло в моей памяти, когда я увидел, как его охватил панический страх, низводя его до примитивного животного, каким он в сущности и был.

– Воспользуюсь телефоном в библиотеке, – легко произнес я, – может быть, сначала позвонить в газеты?

– Нет! – Вены напряглись и выступили на висках в пульсирующем бешенстве. – Нет! Вы не сделаете этого. – Затем он рванулся с такой быстротой, что застал всех, включая меня, врасплох. Он схватил руку Нины своей левой рукой, неистово закрутил ее за спину так, что она вскрикнула от боли, затем прижал ее к себе, пока его правая рука исчезла на мгновение в кармане пиджака и появилась вновь с пистолетом.

На уговоры не было времени. Я не мог выстрелить из боязни попасть в Нину и не собирался оставаться поблизости и смотреть, если он рассчитывал разнести мне голову. Я отскочил назад за прилавок огромными взмахами рук и ног, затем упал на пол позади бара, прихватив Джен Келли с собой. Мгновение спустя пистолет Рамона выстрелил, и бутылка на полке разлетелась вдребезги, промочив нас насквозь отличным французским коньяком. Мне нравятся девушки с естественными атрибутами, но Джен, казалось, была одарена ими сверх меры, и я отчаянно соображал, как выбраться из-под них. Затем я прокрался к дальнему краю бара, пробормотал наспех молитву и поднял голову над стойкой бара.

Рамон тащил Нину вслед за собой до раскрытых дверей на террасу. Расширенные зрачки его безрассудных глаз внезапно остановились на моем лице, и я нырнул вниз, когда его пистолет повернулся в мою сторону. Еще одна бутылка на полке разлетелась на осколки, но в этот раз ликер не попал на меня, и я принял на свою спину душ из маленьких осколков стекла. Я досчитал до пяти и снова поднял голову. Рамон замялся на мгновение в раскрытом дверном проеме, затем оттолкнул от себя Нину с неожиданной злобой, она упала, ударившись головой об пол. Он сделал еще один шаг назад, который почти вывел его на террасу, затем остановился как завороженный.

– Зельда Роксан. – Он произнес ее имя, словно это было ругательство, и шумно сплюнул, будто прочищая горло.

Зельда сидела не шевелясь в своем кресле, наблюдая за ним с напряженно-внимательным выражением на лице. Логика подсказывала мне, что она ничего не сможет больше сделать, не было никакой возможности убежать от него, – но в ее непоколебимом взгляде был вызов судьбе, и она как бы подталкивала его убить себя. Возможно, Рамон почувствовал этот вызов. Его рот беззвучно двигался несколько секунд, затем он медленно поднял пистолет, направляя его на нее.

– Брось его, Рамон, – закричал я.

Точно с таким же успехом я мог бы кричать луне. Его рука двигалась твердо, пока пистолет не уперся прямо в Зельду, и у меня не было выбора. Я направил пистолет Валеро ему в грудь и трижды нажал на спусковой крючок. Сила удара трех крупнокалиберных пуль отбросила его на террасу, где он свалился беспомощной грудой и лежал там, не похожий ни на что из виденного мной раньше. Грязь к грязи, говорят, но за короткую единицу времени Рамон Перес превратился из человека в груду вчерашнего мусора.

Глава 10

Они выглянули на террасу, потом снова быстро отвернулись, словно кто-то уличил их в недостаточной воспитанности. Затем все внимательно посмотрели друг друга и убедились, что на их здоровых упругих телах нет кровавых пятен и ужасных черных пулевых отверстий.

Зельда заговорила первой.

– Спасибо, Рик, дорогой, – нежно проворковала она. – Я всегда помнила, что нахожусь в безопасности, пока ты здесь.

– Думаю, он просто истинный геройский прохиндей, – произнес Броган агрессивно-веселым тоном.

– Это не его вина – все произошло так быстро. – Куртни выглядел ошеломленным. – Черт возьми, я всегда гордился своей мгновенной реакцией, но, когда Перес схватил мисс Фарсон, я просто растерялся.

– Холман – суперубийца, – любезно поддержал его фон Альсбург. – Вы будете знаменитым.

– Предпочел бы выпить, – честно признался я и уловил насмешливый блеск в глазах Брогана, по ошибке принявшего чистую правду за браваду показной скромности.

– Кто-то просит выпить? – Задыхающийся голос прозвучал ниоткуда.

Мгновение спустя взъерошенная голова Джен Келли появилась из-за стойки.

– Я еще ничего не успела сообразить, как начался этот ураган, – заявила она, осматривая себя, – я насквозь мокрая и к тому же пропахла коньяком. – Она медленно поднялась и, бросив взгляд на террасу, застыла. – Бедный Рик. – На ее лице появилось неземное сострадание, когда она быстро взглянула на меня. – У вас не было выбора, не так ли?

– Я умею ненавидеть, и в этом моя беда, – честно признался я. – Чертовски хорошо умею, даже сам не знаю всей силы своей ненависти.

Я перехватил быстрый взгляд, которым обменялись фон Альсбург и Куртни, и вспомнил, как Рамон смачно сплюнул, когда упомянул имя Зельды. Как раз тогда у меня возникло внезапное желание подойти и плюнуть в обе эти продажные глупые физиономии лишь для того, чтобы увидеть, как они отреагируют. Осторожное подергивание за руку привлекло мое внимание к бокалу на стойке бара.

– Вы это хотели, так? – Джен дернула плечами, и земля снова качнулась, но теперь это уже не казалось смешным.

– Благодарю, – воскликнул я, – займусь этим позже. Прежде мне нужно сделать еще кое-что.

– Вызвать полицию? – спросил Куртни.

– Черт с ней, нет, – прорычал я, – пока нет. Есть вещи, которые следует сделать раньше.

– О! – На его лице появилось вежливое удивление, свойственное лицам английских мальчишек, когда они сталкиваются с особенно тошнотворным напором цивилизованных манер. – Простите! – Его голос стал холодным и отрешенным.

Я поднялся по лестнице и прошел в комнату Джен Келли. Валеро не произнес ни слова, пока я развязывал ему руки и ноги, но я чувствовал, что глаза, следящие за мной, полны незаданных вопросов. Получив свободу, он встал на ноги и осторожно потер запястья рук.

– Где генерал? – спросил он спокойно.

– Он мертв.., я убил его.

Шрам на его шее медленно запульсировал, как нечто живое. Его плечи обвисли, он устало шагнул к кровати и тяжело сел:

– Была причина?

– Уже в конце, – ответил я. – Он собирался убить Зельду Роксан. Я предупреждал его, что буду стрелять, если он не бросит пистолет, но это не подействовало.

– Тогда у вас была причина на это, – воскликнул он категорично.

– Вы умеете ненавидеть, Валеро? – Я озадачил его своим вопросом.

На мгновение он показался удивленным, затем задумался.

– Думаю, да, – произнес он наконец.

– Я – король ненавистников. Его синевато-серые глаза изучали меня с невозмутимым любопытством.

– Ваши руки замазаны чужой кровью, – резко проговорил он. – Вы не смеете рассчитывать, что я смогу отмыть их.

– Совсем не хочу этого, – честно признался я. – Просто рассчитывал, по какой-то причине, в которой не совсем уверен, что вы поймете то, что я сказал насчет ненависти.

Он тонко улыбнулся:

– Когда мне было восемь лет", военные пришли в нашу деревню, разыскивая революционеров. Был очень жаркий день, поэтому они не стали искать слишком далеко. Они взяли первых шесть человек, которые работали в поле, и повесили всех на перечном дереве. Мой отец, который не понял бы, что такое революционер, даже если бы сам Хосе Перес объяснил ему, был четвертым, кого они нашли в то утро. Я очень хорошо понимаю ненависть, senor, и еще одно, что идет с ней рука об руку, – чувство вины.

Я протянул ему сигарету и зажег ее, он коротко кивнул.

– Вы чувствуете вину, senor? – спросил он лениво, выпустив тонкую струю голубого дыма.

– Наверное, да.

– Как бы вы ни старались, вы не сможете, как это у вас говорят, отбросить это?

– Перенести, – пояснил я, – и вы правы. Я ненавидел Рамона Переса за то, что он сделал мне два года назад. В эту ночь у меня появилась возможность взять реванш. Ничего грубого, вы понимаете, полковник. Для такого человека, как генерал, это было бы коварно. Рафинированная жестокость, чтобы соответствовать особому положению его личности.

– Значение слов мне не понятно, но общий смысл... – Он красноречиво пожал плечами.

– У меня были намерения раздавить его, разорвать на кусочки, – быстро продолжил я, боясь остановиться, если окажется, что он не понимает того, что мне было ужасно важно втолковать ему. – Презрение должно было смениться сомнением, высокомерие – страхом. И когда он созрел бы для этого, я ввел бы ему в вену ужас, в постоянно увеличивающейся дозе, пока ничего не осталось бы от человека, который когда-то имел такой важный вид! В шести футах от земли! Затем наступил бы мой окончательный миг триумфа, когда я показал бы ему, что сделал и как это было достигнуто умелым использованием его собственного оружия – лжи и надувательства. Но когда этот миг наступил, это было только несчастье. Вы понимаете меня, Валеро? – взволнованно спросил я, схватив его за отвороты пиджака и неистово тряся. – Вы не можете объяснить тому, кто был когда-то человеком, что происходит с человеком! Это моя вина – мой реванш был совершенно полным. Вы можете это понять?

Он стряхнул мои руки со своего пиджака с небрежным безразличием, затем слабо улыбнулся мне прямо в лицо:

– Скажите мне, senor, как вы расправились с генералом?

В какой-то миг мне захотелось ударить его, затем гнев прошел и осталась только опустошенность.

– Вы очень практичный человек, полковник Валеро, – слабо ухмыльнулся я в ответ. – Я обвинил его в убийстве, которое он не совершал, и убедил целую группу людей в его несомненной виновности, хотя сам был уверен в обратном. Я рассказал ему о неизбежности суда над ним и о том, что его признают виновным и казнят в газовой камере, и превратил все в нечто такое явное и определенное, что он согласился с этим полностью и целиком и... – Я увидел насмешливый блеск в холодных серых глазах Валеро, когда он рассматривал меня с вежливым терпением. – Ну и черт с этим!

– Сколько человек вы убили за свою жизнь, senor? – просто спросил Валеро.

– Рамон Перес был вторым.

– В этом вся беда, senor. Для вас это все еще очень свежее испытание.

– А сколько человек убили вы, полковник? – зарычал я на него.

Его лицо потемнело, когда он резким движением поднялся с кровати.

– Не беспокойтесь о мужчинах, senor, – мягко произнес он, – спросите меня о женщинах, но не теперь.

Мы молча вышли из комнаты и пошли по коридору. Когда мы достигли последней ступеньки, я спросил:

– Что вы будете делать теперь?

– Это хороший вопрос, senor. – Он слабо улыбнулся. – Одно уж совершенно точно – я не вернусь в свою страну. Моя обязанность была охранять генерала, вы понимаете.

– Понимаю, – ответил я. – Почему бы вам не остаться в нашей стране? Почти уверен, что это можно устроить.

– Это было бы прекрасно, – сказал он решительно. – Но что я должен делать?

– Работать со мной, может быть! – автоматически воскликнул я, а затем подумал и решил, что это хорошая мысль.

– Что я должен буду делать, senor? – Насмешливый блеск снова появился в холодной серости его глаз. – Ненавидеть людей?

– И это тоже, – ответил я, – только немного. Валеро закинул назад голову и разразился смехом, пока я стоял и смотрел на него, разинув рот. Затем его рука больно сжала мое плечо.

– Вы очень практичный человек, senor. Иногда необходимо немного ненавидеть. Считаю, мне будет приятно работать с вами.

– Мы подумаем, как это осуществить, полковник, – добавил я, чувствуя чертовскую уверенность, что это можно устроить. На минуту я представил сумасшедшую сцену, как Валеро врывается в комнату Нины Фарсон в Акапулько в ту ночь, а затем увидел, что из этого могло выйти, будь они еще там – в Акапулько.

– Тело генерала на террасе, – резко проговорил я.

– Вы хотите, чтобы его убрали, senor? – поинтересовался он безразлично.

– Да, конечно, я считаю, что вы, возможно, захотите...

– Человек мертв, senor, а то, что осталось, это только мусор.

Он вошел в гостиную мягкой походкой, пока я стоял еще несколько секунд в раздумье, почесывая голову. Основное различие между мной и Валеро, подумал я, заключалось в том, что у него не было сантиментов, а у меня были, и если бы я не понимал этого, я превратился бы в неотесанное бревно, прежде чем сам узнал бы об этом.

Я прошел в библиотеку и нашел там Зельду, сидящую во главе стола с ручкой и какими-то бумагами.

– Могу я позвонить?

– Конечно, Рик, дорогой, – проворковала она с сияющей улыбкой. – Я занимаюсь делом, которое очень люблю, – подписываю замечательно крупненькие чеки. Видишь? – Она счастливо помахала одним в воздухе. – Этот – от милого Хьюго, этот – от доктора Рекса, этот – от лучшей подруги Нины...

– Они заплатили? – удивился я.

– Безропотно, как овечки, дорогой, – весело промурлыкала она. – Как милые кудрявые овечки. Так что уик-энд не стал полным провалом, правда?

– Думаю, ты можешь так сказать, – признался я. – Теперь я позвоню в полицию.

– Я так рада, что только снимала этот дом, дорогой. – Она поежилась и плотнее запахнула свой тонкий шелковый халат. – Меня бросило бы в дрожь, если бы я осталась здесь жить, с трупами практически в каждой комнате. Бедный Гарри....

– Гарри! – Я стукнул себя кулаком по лбу. Совсем забыл бедного старого Гарри.

Я схватил телефон и сказал телефонистке, что хотел бы лично поговорить с мистером Аджино – Питером Аджино – в Лос-Анджелесе. На моих часах было почти 8.15.

– Возможно, он дома на Беверли-Хиллз, – сообщил я телефонистке, – а если его там нет, попробуйте найти его на работе в “Стеллар Продакшн”. Там знают, где он может быть, так как он президент компании.

Должно быть, я произвел впечатление, поскольку она нашла его дома с первой попытки.

– Пит, – проговорил я быстро. – Это Рик Холман.., да.., да.., конечно, – если я смогу ввернуть словечко. У тебя больше нет проблемы... Что? Я трезв, как.., ну да черт с ним. Он никогда не придет в твой офис, Пит, тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Гарри Тайг убит прошлой ночью... Прямо здесь, но никому не говори пока, потому это неофициально... О, конечно, я гарантирую, что он мертв! О'кей. Я выпишу счет на твой офис, конечно, да, отлично. До свидания, Пит. – Я повесил трубку.

Слабая улыбка разлилась по лицу Зельды, когда она взглянула на меня.

– Так вот оно что? – пробурчала она. – В понедельник миллионное дело Гарри упадет в его карман. Что-нибудь насчет преимущественного права на фильм, дорогой?

– Да, преимущественное право... – кивнул я.

– “Стеллар Продакшн”... Теперь я вспомнила. Ты уже упоминал об этой компании, когда приехал. Выходит, дорогой, что ты преодолел весь этот путь вовсе не потому, что я тебя пригласила. Ты приехал сюда, чтобы найти Гарри Тайга и убедить его отказаться от прав на фильм?

– Пусть так. – Я неопределенно взмахнул рукой. – Ты знаешь, дорогая, как это бывает. Но получилось, что сработало все действительно отлично. В любом случае ты должна с этим согласиться.

– Действительно отлично. – Ее живые синие глаза по-прежнему пристально вглядывались в меня. – Рик, дорогой, могу я задать тебе один глупый вопрос?

– Почему нет?

– Действительно ли Рамон Перес убил Гарри?

– Нет, прошептал я, он не убивал.

– А может, это ты убил Гарри?

– Чуть было не поддался соблазну пару раз, – слабо ухмыльнулся я, – но устоял.

– Рада этому, дорогой, – промурлыкала она, – потому что ты – один из моих любимых людей.. – Теплая улыбка медленно сменилась задумчивым хмурым выражением лица.

– Ладно, – сказал я, – спрашивай. Хмурое выражение исчезло.

– Я так рада, что ты предложил это, дорогой. Кто же убил Гарри Тайга?

– Ты хочешь попробовать определить сама?

– Это будет неприятно, дорогой.

– Не думаю, – честно возразил я. – Но ты, пожалуйста, попытайся сделать это сама, милая.

– Возможно, мое мнение не совпадает с твоим. – Она счастливо улыбнулась чекам, разложенным перед ней на столе. – Такое прекрасное утро! Дорогой, – она приняла обеспокоенный вид, – ты вроде собирался звонить в полицию?

– Окажи услугу, пусть Джен сделает это за меня! – воскликнул я. – Через десять минут.

– Как скажешь, Рик, дорогой!

Прежде чем я достиг двери, ее голова снова склонилась над столом, и она вновь окунулась в мир, наполненный прекрасными нулями.

"Легендарная Зельда Роксан”. Неоновая реклама возникла в моем воображении, вызвав у меня светлое теплое чувство, что таких, как она, людей, распространяющих радость и счастье среди торговцев бриллиантами, в мире осталось сравнительно мало.

В гостиной никого не было, за исключением Джен Келли, стоявшей возле бара.

– Я охраняла ваш бокал, – обвиняющим тоном сообщила она, – клянусь, я только на секунду отвернулась, но лед растаял.

– Зельда будет ждать вас в библиотеке через девять с половиной минут, – ответил я ей.

– Вы шутите?

Я покачал головой и продолжил:

– Когда мы все пройдем через это, на что потребуется несколько часов, дом будет кишеть репортерами, полицейскими, ушлыми зеваками и еще бог знает кем. И вам, моя радость, не стоит находиться здесь.

– О мистер Холман! – закричала она, задыхаясь в экстазе. – Вы соблазняете меня?

– А что же еще? – холодно произнес я. – И в нашу вторую ночь вместе вы можете называть меня просто Рик.

– Кажется, у меня лопнула застежка... – воскликнула она, блаженно улыбаясь.

– Должно быть, у вас проблема со стандартными размерами бюстгальтера? – Я критически окинул ее взглядом.

– Не буду думать об этом, – вызывающе проговорила она. – И где вы предлагаете соблазнить меня?

– Мы придумаем что-нибудь, – пообещал я. – Только будьте готовы идти, когда я подам сигнал.

– Вы клянетесь! – воскликнула она страстно. – Какой сигнал? В присутствии всех этих людей? Я осуждающе покачал головой:

– Вы бы покраснели.

* * *

Я нашел его возле бассейна, залитого палящим солнечным зноем. Яркий свет не способствовал Ли Брогану. Он так жестоко и беспристрастно подчеркивал набухщие веки, свисающие мешки под глазами и все остальное. Он поднял голову, когда я подошел ближе, и слабо ухмыльнулся:

– О, привет, Рик, мальчик! Полицейские еще не приехали?

– Еще нет, – ответил я.

– Итак, благодаря стараниям героического прохиндея, не будем называть имен, преступление раскрыто. Все, что осталось на долю полицейских, – это подмести осколки, да? Одно тело убитого и одно – убийцы. Вот это я бы назвал чистой работой.

Я зажег сигарету и посмотрел вниз на безукоризненно прозрачную чистую воду.

– Единственное, что беспокоит меня в Калифорнии, – все имеет первостепенное значение, только не люди. Вы должны были сделать это год назад. Ли, – не спеша проговорил я, – или хотя бы полгода.

– Что?

– Убрать его с дороги.

– Вы сошли с ума. – Он отрывисто рассмеялся. – Скажите лучше, как вы подействовали на полковника? Черная магия или что-то другое?

– Он хороший парень, – произнес я, – и, скорее всего, будет работать на меня.

– И уже занят этим, – ухмыльнувшись, сообщил Броган. – Пару минут назад он убрал тело генерала с террасы вместе с остальным мусором.

– Так что остались только кровавые пятна, – заметил я. – Может, оставим шутки, Ли?

Он непонимающе посмотрел на меня, затем снова отвернулся:

– Не знаю, о чем, черт возьми, вы говорите.

– Ну что ж, давайте объясню, – терпеливо проговорил я. – Уверен, Рамон Перес никогда не убивал Гарри, и вы хорошо это знаете.

– Вы что, с ума сошли? – зло отозвался он. – Если вы знали, что это не Перес, какого черта вы так усердно доказывали это?

– Это очень личное, я смертельно ненавидел его, – холодно произнес я. – Хотел только немного припугнуть его, но не рассчитал и испугал его до смерти.

Он беспомощно пожал плечами:

– Думаю, у меня нет выбора, и я вынужден принять это как есть. Может, мы теперь перейдем к самому важному? Кто убил Гарри Тайга?

– Будьте чем угодно, но только не наивным идиотом, приятель, – отрывисто воскликнул я. – Вы знаете, что это вы убили его. Можете ударить меня, если хотите, можете позвать адвокатов – все, что хотите, я стерплю это. Но не изображайте наивного идиота, ладно?

– Теперь я уверен, что вы сошли с ума, – прохрипел он. – Почему вы выбрали именно меня?

Я удержался от соблазна засорить безупречно чистый бассейн окурком своей сигареты и бросил его в кусты.

– Вы все еще испытываете нечто особенное к Зельде? Сколько бутылок за день вы выпиваете из-за этого, Ли? Не успел я появиться в доме, а вы уже замахнулись на меня, так как решили, что я сделал с Зельдой то, чего вы так и не добились за все три года, которые провели с ней. От этого чувства вы не могли избавиться ни на минуту. Поэтому, когда Гарри Тайг вытер о ее тщательно продуманный шантаж ноги и Зельда бросилась ко мне за помощью, предлагая практическую поддержку в уединении своей комнаты, полагаю, именно в тот момент, дружище, ваши мозги закипели.

Мертвенная бледность постепенно покрыла лицо Брогана, и голос его слегка задрожал, когда он вновь заговорил.

– Рик Холман, – язык у него заплетался, – ты геройский прохиндей, который ни черта не понимает в Зельде Роксан – в настоящей Зельде? Для таких парней, как ты, Холман, она просто очередная девка.

– Возможно, даже супердевка, – согласился я. – Пока я был у Зельды, сразу после совещания в библиотеке, вы в баре рассчитали все, правильно?

– Это ваше предположение, – произнес он изменившимся голосом.

– Какое самое естественное оружие для пьяного, как не бутылка скотча, – с жестокой прямотой возразил я ему. – Он был настолько пьян, что лежал без сознания, когда вы вошли в комнату? Просто спал, может быть? Как долго вы продолжали бить уже мертвого Тайга, дружище?

Лицо Брогана сморщилось, отразив все муки его души.

– Да, да, да! Это я убил его! Вы это хотите знать, не так ли? Перестаньте говорить об этом, слышите?

– Слышу, Ли, мальчик, – хмуро выкрикнул я. Его руки медленно опустились.

– Вы так это рассчитали? Просто ассоциация пьяного и бутылки?

– Было еще одно, – утомленно прошептал я. – Вам нужно было доказать Зельде, что вы тоже можете быть героическим прохиндеем. Поэтому вы и решили оказать ей большую услугу, убрав Гарри. Затем вы собирались показать ей, какой вы хитрый на самом деле, наградив меня этим цветистым прозвищем.

– Но вы поняли это недавно, – запротестовал он. – Что-то заставило вас обдумать эту версию?

– Вы были чертовски хитры, мальчик Ли, – искренне признался я. – Вы рассчитали все до последней мелочи. Никто не смог бы сделать это, понимая, что может навлечь на себя подозрение... А навлечь подозрение, дружище, означало, что он должен быть заинтересован в убийстве Тайга как участник шантажа.