Текст книги "Зельда"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– А если нет? – подтолкнул я.

– Я сойду с ума или сделаю что-нибудь безумное, – прошептал он. – Это разъедает мои внутренности, словно кислота, только еще хуже. Когда я увидел недавно эту слойку с кремом Куртни и этого жирного фон Альсбурга, сидящих здесь вместе, меня подбросило. Подумать только, они оба обладали Зельдой!

– Не хватает еще одного, – весело напомнил я ему. – Третий экс-супруг может появиться с минуты на минуту.

– Этот зануда! – прорычал он – В некотором роде Гарри Тайг наихудший в этой связке – и ваша заслуга, что вы смогли это вычислить. Я не против того, чтобы выпить, совсем недавно я сам был таким. Но этот заносчивый пьяница, который использует чувства других людей как некондиционный товар, покупаемый по сниженным ценам... – Он внезапно замолчал и снова помотал головой. – Я говорю чертовски много. Простите, Холман.

– Вы становитесь интересным, – заметил я. – Никогда сам не встречал Тайга, но, конечно, много слышал о нем.

– Вы знаете, как говорят на Бродвее, единственным, кто сказал доброе слово о Гарри, была его мать, и это случилось в тот день, когда он покинул дом. – Броган вымученно ухмыльнулся. – Возьмите любого в Голливуде, и он окажется более чистым, чем Гарри с его репутацией.

– Это действительно так? – выпалил я.

– Он не только лжец и мошенник – этим он не отличается от других продюсеров, – заявил Броган хладнокровно. – Эта его врожденная низость по-настоящему досаждает. Ему хотелось не только овладеть каждой, кого он встречал на своем пути, но и похвастаться этим перед всеми, демонстрируя своих любовниц и подробно рассказывая о своих приключениях. Но позднее это обернулось против него самого – вот почему он стал пьяницей. Трезвый, даже сам Гарри Тайг не может выносить своего собственного лица.

– Как долго Зельда была замужем за ним?

– Неполных шесть месяцев, вернее, восемнадцать недель, чтобы быть точным. Он ужасно обходился с ней в это время, был ей неверен. Она многое переняла от него, разбив дюжину браков. И наконец Тайг не смог допускать подобное дальше.

– Вы снова запутали меня своими словами, – заметил я кратко. – Вы все время много говорите, но при этом так ничего и не рассказываете. Что конкретно сделал Зельде Тайг, что было такого ужасного в этом браке?

– О'кей, – проскрежетал Броган. – Если вы хотите короче и благозвучнее, тогда Гарри Тайг был...

Его голос затих, когда он услышал быстро приближающиеся легкие шаги позади нас. Он обернулся через плечо и, спотыкаясь, поднялся. Его губы раскрылись в подобии улыбки.

– О! Нина! – пробормотал он, заикаясь. – Как чудесно видеть тебя снова.

– Привет, Ли, – легко отозвался женский голос. – Судя по твоему виду, ты пропил десять процентов этой сделки?

Я последовал примеру Брогана и поднялся, чтобы поприветствовать новую гостью. Прошло уже изрядно времени с тех пор, как я видел ее в последний раз, но она совсем не изменилась, впрочем, как и Зельда. В шоу-бизнесе, вспомнил я, все женщины остаются в одном возрасте лет двадцать, а потом, в отличие от старых солдат, быстро увядают. Нина Фарсон, должно быть, была так близка к сорокалетнему рубежу, что для этого ей достаточно лишь протянуть руку, но выглядела она лет на десять моложе. Это была высокая брюнетка с худым, почти истощенным телом, какие были нынче в моде. Худое, заостренное лицо подчеркивало выразительность ее огромных карих с зелеными крапинками глаз, с их особой способностью искусственно выжимать слезы, что вводило в заблуждение с миллиона телеэкранов треть мужской части планеты.

– Не может быть, – воскликнула она превосходно поставленным голосом, – это же Рик Холман! Какой приятный сюрприз видеть вас здесь, Рик! Ведь это всегда означает, что самые большие неприятности будут устранены с величайшими предосторожностями и ни одно проклятие не коснется того, кто в этом участвует. Я уже не чувствую себя угнетенной.

– Вы все еще злитесь на меня за то время в Акапулько, Нина, – сочувственно произнес я. – Но, милая, тот руководитель оркестра был трижды разведен, и его долги по алиментам приближались к шестизначной цифре. Киностудия только сберегала свои капитальные вложения.

– Я не имела в виду киностудию, – ехидно заметила она. – А лишь тот паршивый способ, каким вы воспользовались, назвав себя представителем его третьей жены и ворвавшись в нашу комнату в середине... – Она замолчала, и сладкая милостивая улыбка преобразила ее лицо. – О, крошка! – тихо замурлыкала она.

На мгновение мне показалось, что она тронулась умом, но потом я понял, что она смотрит не на меня, а через мое плечо. Я повернулся и увидел Зельду, скользящую по террасе с распростертыми руками и сияющей улыбкой на лице.

– Нина, дорогая!

Они нежно обнялись, так что ни их косметика, ни их кружева не пострадали.

– Ты чудесно выглядишь, дорогая, – с небывалым энтузиазмом воскликнула Нина, – просто чудо!

– И ты тоже, дорогая, – отвечала Зельда с таким же вдохновением. – Если я смогу хотя бы наполовину выглядеть так же молодо в твоем возрасте, я буду безумно счастлива.

Улыбка Нины не дрогнула.

– Не беспокойся, дорогая, – прошептала она взволнованным голосом, – твоя тайна в абсолютной безопасности со мной. Я приехала последней?

– Должны приехать еще двое, – заверила ее Зельда. – Так что у тебя много времени, дорогая. Ты ничего не пропустишь. Почему бы нам всем не пройти внутрь и немного не выпить, ожидая, пока подъедут остальные?

Она взяла Нину под руку, и они удалились вдоль террасы, оживленно разговаривая, как парочка школьных подружек после долгих каникул. Ли Броган наблюдал за ними с любопытствующим сосредоточенным выражением лица, пока они не скрылись внутри дома.

– Это то, что мне нравится в красивых женщинах, – развязно выпалил я, – уходят или приходят они, за ними всегда интересно наблюдать. Зад Фарсон, пожалуй, единственное место, где она сохранила еще какие-то изгибы.

– Я помню, когда-то давно, – произнес Броган ровным голосом, – во время боевой подготовки нас обучали обращаться с гранатой, и какой-то шутник из Айовы, только что прибывший с фермы, каким-то образом раздобыл одну. Он дурачился с ней в казарме в тот вечер и случайно сорвал чеку. Думаю, по меньшей мере двадцать парней стояло рядом, и все они знали, что в запасе у них не более пяти секунд, чтобы предпринять что-то. Я не имею в виду, что они хотели поступить как герои или что-то в этом духе – нет, просто они мечтали остаться живыми, выпрыгнув в окно или еще как-то. И знаете, что произошло? Ничего, вот что! Они все стояли вокруг, словно загипнотизированные, и похолодели от ужаса, в том числе и я, конечно.

– Ну и что?

– У меня внезапно возникло то же ощущение, что и тогда, – проговорил он мрачно. – В любое время Зельда готова сорвать чеку, а мы все стоим вокруг и наблюдаем до тех пор, пока не будет слишком поздно пытаться что-либо сделать.

– Вы знаете что-то такое, о чем не знаю я, приятель? – задумчиво спросил я.

– Возможно, я не уверен. – Он пожал плечами. – Почему бы вам не спросить у Зельды? Вы ее старинный приятель, не так ли, Холман?

Неожиданно Броган развернулся и зашагал по террасе. Я бросился его догонять.

– Постойте, – крикнул я раздраженно. – Какого черта вы темните, Броган?

– Я уже сказал вам, – буркнул он, – если вы ничего не знаете, лучше спросите у Зельды.

– О'кей, – прорычал я ему вслед. – Так и сделаю. Но все-таки – что же, черт возьми, случилось?

– Когда? – Он посмотрел на меня отсутствующе.

– Да тогда, глупец вы этакий, когда тот крестьянский парень сорвал чеку!

– А, это, – он слегка поежился, – абсолютно ничего, граната была учебной.

Глава 3

Примерно часом позже мы сидели, развалясь, в мавзолее, заменяющем гостиную, и пытались поддержать угасавшую беседу, когда слуга объявил о прибытии очередных гостей. При их появлении в комнате я почувствовал, как в глубине души у меня нарастает ярость, и очень удивился, что два долгих года не смогли заглушить мою ненависть.

Темно-серый костюм, старомодная рубашка и галстук не смягчали внутреннюю жестокость Рамона Переса. На его загорелом лице была все та же резко очерченная маска расчетливой враждебности, его блестящие глаза отражали марксистскую концепцию восприятия мира, к которому принадлежал я и которому он не верил.

Зельда сразу же направилась к нему. Вежливая улыбка неподвижно застыла на ее лице, словно она была там закреплена в ожидании его приезда.

– Рамон, – любезно приветствовала она, – добро пожаловать в мой дом.

Он осмотрел комнату и присутствующих медленным высокомерным взглядом, затем его нижняя губа презрительно искривилась.

– Изнеженный и избалованный – разлагающийся и коварный, – усмехнулся он. – Подходящий дворец для куртизанки!

Нина громко хихикнула в дальнем углу комнаты, заставив Зельду на секунду крепко прикусить нижнюю губу.

– Это Presidente настоял на том, чтобы я приехал, – холодно отчеканил Перес. – Хочу представить моего помощника – полковник Валеро.

Тот щелкнул каблуками и церемонно поклонился. Костюм Валеро спокойного серого цвета и простая белая рубашка никого не обманули – он чувствовал бы себя намного свободнее, размахивая мачете где-нибудь в тесных шеренгах. Это был высокий парень с бычьей шеей, блестящими черными волосами и тоненькой полоской усов над верхней губой. Холодная проницательность сквозила в напряженных линиях, разбегающихся от уголков его синевато-серых глаз. Неровный белый шрам на его бронзовой шее был немым свидетельством, возможно, единственной маленькой ошибки в жизни. Полковник Валеро был профессиональным убийцей, и, быть может, подумал я, очень изощренным убийцей.

– Вы знакомы с остальными? – спросила Зельда, а затем представила нас всех. При этом каждый раз Перес коротко кивал в знак приветствия, сделав исключение только для меня.

– Холман? – Его черные брови выгнулись от удивления. – Итак, мы встретились снова. – Эти банальные слова прозвучали отрывисто, как возобновленное соприкосновение с болезнью, о которой нельзя упоминать.

– Привет, Рамон! – улыбаясь, ответил я. – Сколько еще патриотов казнены за последнее время?

Его тонкие губы сжались и практически исчезли с лица.

– У вас извращенное чувство юмора, Холман, – объявил он тихо. – Помню тот случай, когда был вынужден преподать вам жестокий урок, но вы, кажется, уже забыли его.

– Нет, вы не правы, – заверил его я, до боли растянув губы в улыбке. – Я не забыл ни одной секунды того печального опыта, Рамон. С тех пор всегда надеялся, что встречусь с вами снова в таком месте, где ваше положение главного палача ничего не будет значить. Например, в таком месте, как здесь.

Валеро сделал быстрый шаг по направлению ко мне, но затем остановился, почувствовав, как Перес сдавил его руку.

– Это не нужно, Хуан, – спокойно проговорил Перес. – Он все еще просто напуган и неумело маскирует свой страх.

– Вы знаете, кто я такой, Рамон, – ровным голосом проговорил я, – типичный продукт отжившего капиталистического общества, стремящийся реагировать на любую возможность личного продвижения, которая может мне представиться, и я всегда стараюсь не упускать эту возможность. Вот почему, надеюсь, у вас будет по-настоящему интересный уик-энд.

– Рамон, – порывисто вмешалась в наш разговор Зельда, – вы должны пройти и поговорить с другими гостями. Граф фон Альсбург просто изнемогает от желания познакомиться с вами.

Она настойчиво тянула его за руку, пока он наконец не позволил отвести себя к креслу, где сидел фон Альсбург, мрачно созерцавший кружку пива. Все это время Валеро улыбался мне, показывая не правдоподобно белые зубы.

– Это забавно, сеньор, – сказал он глубоким басом. – Словно наблюдаешь за маленькой блохой, пытающейся напугать волка и угрожающей ему своими укусами.

– Приятель, – заметил я серьезно, – не стоит торчать здесь, теряя время на пустые разговоры. Ваш шеф служит удобной мишенью для любого, кто окажется на этой террасе с автоматом.

Он напрягся и быстро повернулся к стеклянной стене, отделяющей гостиную от наружной террасы, затем неожиданно расслабился и ухмыльнулся.

– Шутка, – воскликнул он. – Очень забавно, сеньор. Возможно, представится случай, когда мы окажемся один на один. Тогда, по-видимому, я смогу удовлетворить ваши надежды на интересный уик-энд.

Внезапный грохот разбитого стекла заставил Валеро быстро повернуться к террасе, его правая рука, нырнув под пиджак, застыла там, прежде чем он увидел вошедшего. Вновь прибывший гость медленно пошатывался на ногах и, ко всеобщему удивлению, был без единого заметного пореза на лице. Гарри Тайг, а это, несомненно, был он, тревожно покачался еще несколько секунд, затем неуверенно взглянул в сторону Зельды.

– Какого черта? – грубым голосом произнес он. – Почему вы не сделаете себе двери, как у нормальных людей?

Рекс Куртни, который был ближе всех к нему, схватил его за руку и подтолкнул к ближайшему креслу. Тайг развалился в нем свободно на несколько минут, а затем воинственно взглянул на Куртни.

– Не стойте там, – раздраженно пробормотал он, – дайте мне выпить.

Куртни беспомощно пожал плечами и взглянул на Зельду, спрашивая, как быть, а та в свою очередь посмотрела на Ли Брогана.

– Сейчас я попрошу слугу принести ему выпить и убрать осколки стекла, – отозвался Броган, счастливо ухмыляясь. -" – Старина Гарри всегда верен себе. Если бы он появился трезвым, то загнал бы всех нас в петлю.

Судя по нынешнему виду, Тайгу требовался катафалк, а не выпивка. Сквозь его жесткие черные волосы проглядывала седина, а короткое коренастое тело стало еще более тучным. Коричневые глаза смотрели туманно и не очень отчетливо и удачно гармонировали с недоразвитой неопределенностью его толстого лица. Он грубо повертел в руках острый осколок стекла, который зацепился за его пиджак, затем бросил его через плечо, с безразличием глядя на собравшихся, пристально наблюдавших за ним.

– Привет, Зельда. – Он широко ухмыльнулся. – Знаешь, ты много раз снилась мне. Знаешь что? Ты все такая же и в жизни.

– Он очень пьян, – резко произнес фон Альсбург. – Кто-нибудь отвел бы его спать, чтобы он немного протрезвел.

Тайг неуклюже вытянул шею, пока не нашел обладателя голоса.

– Эй, лысый! Тебя кто просил раскрывать свою пасть, а? Может, у тебя особая концессия на дорогостоящее тело Зельды? С какой помойки ты приполз сюда?

– Гарри, прошу, пожалуйста, – строго проговорила Зельда, – веди себя как цивилизованный человек, хоть раз в жизни.

– А что, ты знаешь, как ведет себя цивилизованный человек? – Он закатился сдавленным смехом. – Ты, должно быть, брала уроки, да? – Он обвел взглядом присутствующих и решительно замотал головой. – Но не у этих насекомых, это уж точно!

Зельда сделала незаметный профессиональный жест отчаяния, означавший, что ситуация вышла из-под ее контроля. В конце концов, она была всего лишь слабой женщиной и очень нуждалась в помощи. Неожиданно вспомнив о своем задании, я шагнул вперед. Не было ничего особенного в том, что мне удалось выдернуть Тайга из кресла и одновременно увернуться от удара его кулака, который он пытался мне нанести. Похоже, это был великий день усмирения пьяниц, и я смог увидеть, как слабо поморщился Броган, у которого возникла такая же мысль.

– Убери свои лапы, подлец, – дико заорал Тайг, – или я убью тебя.

Я грубо схватил его за воротник пиджака и тряхнул так, что он потерял равновесие. Другой рукой я схватил его за штаны в том месте, на котором сидят.

– Куда его деть? – спросил я хозяйку.

– Поверни направо, когда поднимешься по лестнице, вторая дверь слева будет в его комнату, – ответила она. – Благодарю тебя, Рик.

Я вытолкнул Тайга из комнаты в широкий вестибюль и затем начал долгое, с утомительной борьбой, восхождение по лестнице. Когда мы достигли наконец его комнаты, руки мои болели и я тяжело дышал. Открыв дверь, я протащил его через всю комнату к краю кровати, затем неожиданно отпустил, так что сила инерции сбила его с ног прямо на кровать лицом вниз. Пока я закуривал сигарету, Тайг перевернулся на спину и злобно уставился на меня.

– А ты кто такой, черт возьми? – удивился он. Его язык все еще заплетался, но борьба, видимо, здорово его отрезвила.

– Меня зовут Рик Холман, – ответил я. "

– С Пляжа культуристов, наверное, – насмешливо произнес он. – А, понял, у Зельды новое удовольствие.

– Она просила меня приехать на уик-энд, чтобы поддержать порядок, – спокойно объяснил я. – Похоже, вы пытались его нарушить.

– Так вы сделали себя дешевым героем – большое дело! – Он приподнялся на локте, его лицо снова покраснело. – Ты знаешь, кто я, дешевка? Я – Гарри Тайг, самый знаменитый продюсер на Бродвее, я кое-что значу, и ты чертовски пожалеешь о том, что когда-то пытался тронуть меня.

– Если хочешь, могу дать тебе в нос за так, – предложил я ему любезно.

Его голова резко упала на кровать, и его мутные глаза внимательно следили за мной, пока он не удостоверился, что я лишь пошутил. Затем он немного расслабился.

– Наверное, профессиональный вышибала, да? – Эта мысль как-то успокоила его. – Ладно, у тебя нет шансов удержать меня, сопляк, раз уж Зельда все это устроила. Никто еще не обращался непочтительно с Гарри Тайгом.

– Судя по всему, вы просто ничтожество, которое когда-то было кем-то, – ответил я несколько высокомерно. – Вы пьянствовали так долго, что сегодня вряд ли кто занял бы вам десять центов, даже если бы у вас появились права на новую постановку “Моей прекрасной леди”. Вы кончены, мой маленький друг, как и память о вас.

– Ты так думаешь? – Он с трудом приподнялся и сел, злобно взглянув на меня. – Позволь сказать тебе кое-что, чего ты не знаешь, осел. – Он задыхался от ярости. – Я скоро заключу самую большую сделку в своей жизни.

– Пошлешь за новой бутылкой? – невинно спросил я.

– Ты помнишь вещь “Гарриет и охотник за головами”? Впрочем, возможно, ты жил на Луне последние три года?

– Конечно помню, – правдиво ответил я. – Лучшая постановка Бродвея, она шла почти два года, не так ли?

– Тысяча девятнадцать представлений! А ведь это я поставил его, – самодовольно произнес он. – Права на экранизацию проданы за четыреста пятьдесят тысяч долларов, и мне, как постановщику, отвалили сорок пять процентов.

– Но это все в прошлом, мой миленький, – прервал я его, – остались только воспоминания.

– Продуй свои уши и слушай, – прорычал он. – Компания, которая предлагала наивысшую цену за права на экранизацию, находится на грани банкротства. Поэтому им нужна собственность, например хит с Бродвея, пока банк еще поддерживает их. Так что они заключили со мной хорошую сделку: двадцать процентов наличными, оплата сальдо в течение года после отказа от права на картину и двадцать процентов прибыли.

– Это чертовски рискованно, не так ли? – подколол я.

Тайг медленно покачал головой:

– Ты думаешь, Гарри вчера родился? Я подписал сделку после того, как они согласились обеспечить мне безопасность, что-то вроде биржевой премии, которую можно будет взять в случае, если наступит время и денег не окажется в наличии. Пока их средства не достигли значительной стоимости, я и автор целиком положились на наше право выбора, которое даст пятьдесят два процента фонда нам двоим – контрольный пакет.

– Мне все еще не понятен смысл всего этого, – нахмурился я озадаченно.

– Конечно нет, – выкрикнул он, – ты ведь чертовски глуп! Но я попытаюсь так объяснить, что даже ты сумеешь понять. Я нашел самого хитроумного юриста на десять кварталов Сорок седьмой улицы, и он напичкал контракт двойственным толкованием – прекрасная законная дымовая завеса, которая позволит мне действовать в зависимости от ситуации: я могу либо брать деньги, либо получать дивиденды, как захочу.

– А автор?

– Я выкупил его долю еще год назад, – ответил Тайг и счастливо хихикнул. – Он только ждал момента, чтобы заграбастать денежки. Вот я и предложил ему пятнадцать процентов сверх того, что ему причитается, и он чуть не расцеловал меня.

– Так, теперь вы обладатель средств, которые гарантируют вам контрольный пакет в этой компании? – вежливо спросил я. – Так это и есть ваша большая сделка? – повторил я вопрос.

– Конечно да, – ответил он довольно. – Фильм стал самым кассовым, мальчик. Сегодня компания имеет десять миллионов, с какого бока ни подойти, и в понедельник мне надо окончательно сделать выбор – деньги или акции. Хочешь угадать, что я выберу?

– Мне все ясно, – признался я. – Каким образом эта компания позволила так себя надуть? Что, у них не нашлось юриста, который смог бы прочитать контракт вашего юриста?

– Мне кажется, они просто струхнули, – самодовольно ответил он, – и увидели выход в одном: или они получат право на фильм, или пойдут на дно. Я и мой юрист – мы лишь немного нажали на них. – Он прищелкнул пальцами. – И в этот понедельник, малыш, Гарри Тайг получает прекрасную маленькую кинокомпанию стоимостью в десять миллионов долларов, которые упадут прямо мне в руки, как спелые сливы! У меня куча планов в отношении этой компании. Возможно, я даже возьму немного денег и выделю часть своего времени, чтобы убедиться, что краткосрочный сильный кулак по имени Холман будет раздавлен, как жук. Подумай об этом!

– А компания представляет себе, чем вы собираетесь заняться?

– Конечно, – ответил он, кивнув. – Они осаждают меня со всех сторон уже шесть месяцев, чтобы я передумал. Последнее их предложение – миллион наличными и двадцать процентов акций. Я спросил их: не считают ли они меня идиотом?

Послышался вежливый стук в дверь. Когда я открыл ее, то увидел слугу с недовольным лицом, держащего в руке поднос.

– Мистер Броган предложил мне принести это для мистера Тайга, сэр, – произнес он голосом, предполагавшим, что все это не соответствует его джентльменскому воспитанию.

– Отлично, – сказал я и взял поднос из его рук. – Теперь я побеспокоюсь об этом сам.

– Что-нибудь еще прикажете, сэр?

Я задумался на несколько секунд, потом сдержанно кивнул ему: “Мистеру Тайгу хотелось бы чуть позже увидеть горничных – он сам скажет вам, когда прислать их”. Затем осторожно прикрыл дверь перед его вытянувшимся лицом. Искра оживления промелькнула в глазах Гарри, когда он опустил ноги с кровати и сел.

– Скотч, да? – Он бросил жадный взгляд. – Это то, что нужно.

Я поставил поднос на кровать рядом с ним и наблюдал, как он наливает себе гигантскую порцию.

– Вы собираетесь потратить часть ваших вновь приобретенных миллионов, чтобы финансировать фильм Зельды? – воскликнул я.

Он сделал большой глоток скотча и на мгновение зажмурился:

– Вы пытаетесь разыграть меня, юноша?

– Нет, пытаюсь удержаться от желания испортить полный комплект ваших ребер, приятель. – Это был прямой ответ, так как больше всего в жизни в этот момент он нуждался в прямом ответе.

– Если Зельда рассчитывает вытянуть из меня хоть одну монету на это безумное предприятие, то она, наверное, лишилась своего обожаемого рассудка, – самодовольно ухмыльнулся он. – Единственная причина, по которой я приехал сюда, – это чтобы посмеяться. Тут ведь произойдет нечто вроде истерики, прежде чем ты станешь стариком, юноша, – поверь мне.

– Зельда будет разочарована в вас, Гарри, – ответил я.

– Я пишу сценарий об этом, юноша. – Он выпил стакан до дна и тут же наполнил его снова. – Я рассчитываю стать хозяином положения. Прежде чем я покончу со всей этой бандой, они будут тараторить как обезьяны.

– Ладно, я вижу, вы все еще в своей роли, – согласился я с ним. – Никогда не слышал, чтобы вас обвинили в том, что вы прекрасный парень, и вы, очевидно, не собираетесь кого-либо удивлять.

– Ну и пусть, черт возьми. – Он шумно сглотнул. – А теперь проваливай отсюда, юноша. Оставь меня одного, чтобы я мог сосредоточиться и хорошенько выпить.

Новая цистерна встала под загрузку, хотя я не дошел еще до двери, – и снова послышался осторожный стук в дверь. Затем она открылась, обнаружив встревоженное лицо Зельды.

– Рик, дорогой, – она сделала паузу, украдкой взглянув на Гарри Тайга, – все в порядке?

– Просто отлично, – заверил ее я, – собирался уходить, когда вы постучали.

Она, нахмурившись, взглянула в сторону кровати:

– Не пей так много, слышишь, Гарри? Ужин в восемь, и сразу после него у нас совещание в библиотеке.

Не правда ли, как чудесно? Мы ведь будем на пути к миллионам наших миленьких долларов за мою новую картину.

– Да.

Тайг снова воспроизвел это бульканье, и отвратительный звук ударил меня по нервам. Я понял, как нечто подобное может свести с ума, если продлится еще какое-то время.

– Хорошо, все чудесно тогда. – Голос Зельды прозвучал не так уверенно. – Не забудь: ужин в восемь, Гарри.

Я поспешил выйти из комнаты следом за ней и закрыл дверь. Мы дошли до лестничной площадки, когда она остановилась и осторожно прикоснулась к моей руке.

– Дорогой, я так благодарна тебе за заботу. Гарри стал бы просто невыносим, если бы еще задержался в гостиной. Знаешь, Хьюго просто не выносит его.

– Да, я чувствую, что атмосфера накаляется, – признался я серьезно.

– Рик, дорогой, – она смотрела на меня невинным взором, – ты смеешься надо мной?

– Боже упаси, милая, – удивился я. – Кто может смеяться над настоящим секс-символом? Ее плечи раздраженно дернулись.

– Иногда я просто не понимаю тебя, дорогой. Тем не менее я хотела бы поговорить с тобой о совещании, которое мы проводим.

– В библиотеке после ужина?

– Ну конечно, где же еще? Я думаю, что все будет в порядке, но все же, знаешь, будь где-нибудь поблизости.

– Ты хочешь, чтобы я присутствовал на совещании?

– Не совсем, дорогой. – Ее тело слегка коснулось меня с ясным намеком на наше полное взаимопонимание. Его, конечно, не существовало, но в этот момент кто бы не поверил в это?

– Может быть, я спрячусь в туалете?

– Не говори глупостей, дорогой. Я имею в виду, если ты посидишь в гостиной, мне будет спокойнее. Да, и если произойдет какое-то недоразумение, я буду знать, что ты находишься близко.

– Зельда, – я положил руки ей на плечи и заглянул в глубину ее глаз, – у меня такое чувство, что ты наивная девчонка, которая скрывает от папы Рика всю правду об этой сделке.

– Не мели вздор, дорогой, – она мелодично засмеялась, – это только чисто деловые отношения, так что каждый сможет сделать на этом...

– Миллионы и миллионы миленьких долларов, – закончил я за нее. – Ты уже говорила об этом.

– Ты догадливый, Рик. – Она подалась вперед и нежно поцеловала меня в губы. – Такая прекрасная перемена после Ли Брогана. Каждый раз, когда я разговариваю с ним, его глаза так заняты раздеванием меня, что он даже не слышит, о чем я говорю. Не люблю, когда меня вынуждают повторять несколько раз.

– Особенно мужья?

На мгновение ее глаза стали задумчивыми.

– Мама всегда говорила, что девушка выходит замуж по расчету, и она была права, дорогой. Посмотри, что случилось со мной, когда я вышла замуж по любви.