Текст книги "Могилы, которые я раскапываю"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Картер Браун
Могилы, которые я раскапываю

Глава 1

Возможно, большинство мужчин и привыкают к своим секретаршам, ежедневно сталкиваясь с ними нос к носу в своих офисах, но я не из их числа. Со мной все обстоит иначе. Каждый раз, когда я вижу Фрэн Джордан, со мной происходит одна и та же история. На меня нападает столбняк.

У Фрэн огненно-рыжие волосы и прозрачные зеленые глаза, в которых время от времени мелькает холодная расчетливость, призванная компенсировать излишнюю чувственность очаровательных губ. Фигурка у Фрэн такая, что журналы мод наверняка передрались бы, вздумай она ступить на стезю модели. Так вот, фигура моей секретарши напоминает песочные часы – высокая полная грудь, осиная талия и округлые бедра, от которых моя бедная голова так и идет кругом.

Этим утром Фрэн заявилась в обтягивающем пуловере и черной узкой юбке; взглянув на нее, я, разумеется, тут же впал в свое обычное состояние.

– Дэнни Бойд! – с упреком воскликнула Фрэн. – Может, вы все же прекратите пялиться на меня и соизволите выслушать?

– Слушаю, – пробормотал я, с трудом совладав с онемевшим вдруг языком. – Но если я перестану на вас пялиться, то придется вызвать доктора – это верный признак тяжелейшего недуга.

– Вечерами, – мрачно отозвалась Фрэн, – мне приходится раздеваться в кромешной тьме. Стоит мне включить лампу, как я начинаю чувствовать на себе ваш взгляд. Вам никогда не говорили, что ваши глаза способны заменить рентгеновскую установку?

– Мне пришлось потратить лучшие годы жизни, чтобы обзавестись этим качеством, – скромно ответил я. – Кстати, я научился не замечать разных пустяков, к примеру, когда я смотрю на хорошенькую девушку, то обычно забываю, что она одета.

– Представляю, каким вы станете через десяток лет, – холодно ответила Фрэн. – Облысеете, отрастите брюхо и будете щипать девушек в лифтах.

– А вы знаете для этого занятия место получше? – полюбопытствовал я.

– Вы бы могли хоть изредка проявлять деликатность, – отсутствующе заметила она вместо ответа.

– Деликатность я проявляю только между этажами, – с готовностью сообщил я. – Может, нам прокатиться в лифте? Вы убедитесь, сколь деликатным я могу быть. Насколько я понимаю, сегодня вы забыли надеть пояс целомудрия?

– Как и во все остальные дни, – колко ответила Фрэн. – Не поговорить ли нам ради разнообразия о деле?

– Хорошо, – сдался я. – Только не понимаю, почему вы всегда прерываете меня на самом интересном месте?

Фрэн испустила тяжкий вздох, так что ее тоненький свитерок натянулся самым соблазнительным образом.

– У нас появился клиент! – торжественно объявила она. – Надеюсь, вы не забыли, как мы нуждаемся в клиентах? Вы уже три недели как вернулись из Гонолулу и бьете баклуши.

– На Гавайях я трудился как последний каторжник, – запротестовал я. – И отдых мне просто необходим.

– Да уж, потрудились вы на славу, Дэнни, – сахарным голоском протянула Фрэн. – Правда, вы не заработали ни цента, да и чудовищные расходы вам пришлось оплачивать из собственного кармана. Ваше усердие обошлось нам в две тысячи долларов.

– Ну хорошо! – отмахнулся я. – Так что это за клиент?

– Фирма “Меермайд”, та самая, что производит купальные костюмы. – Фрэн произнесла это с таким благоговением, словно речь шла не о производителях какой-то ерунды, а о самом Папе Римском.

– Никогда не слышал о такой, – легкомысленно сказал я.

– Никогда не слышали?! – Лицо Фрэн вытянулось от изумления, смешанного с недоверием. – Неужели вы не знаете, что пятьдесят процентов девушек этим летом на пляжах от Флориды до Лонг-Айленда будут щеголять в купальниках “Меермайд”?

– Давайте проясним ситуацию, – заинтересованно попросил я. – Как вас понимать: в купальниках от этой самой “Меермайд” будет пятьдесят процентов от числа девушек или же на девушках будет пятьдесят процентов от купальников “Меермайд”? Это очень существенное различие. И если верно второе предположение, то какой именно половиной пренебрегут любительницы солнечных ванн?

Фрэн содрогнулась.

– Дорогой Дэнни, почему бы вам не пойти перекусить? Потом мы могли бы продолжить нашу беседу. Терпеть не могу, когда вы пытаетесь острить. В такие минуты вы действуете мне на нервы не хуже налогового инспектора.

– С этой минуты я буду вести себя как молодой супруг во время свадебного путешествия, – пообещал я.

– Они организуют последний тур во Флориде. Я имею в виду конкурс красоты фирмы “Меермайд”. Заключительный тур состоится в начале следующей недели, и вы приглашены в качестве одного из судей.

– На улице все еще идет снег? – осторожно спросил я.

Фрэн бросила быстрый взгляд в окно и кивнула.

– Да. Но для Нью-Йорка снег в январе – дело обычное. Или у вас другое мнение на этот счет?

– Так, значит, сегодня не первое апреля? А я-то было подумал, что это первоапрельская шутка.

– Это отнюдь не шутка, – холодно отозвалась Фрэн. – Фирма “Меермайд” не хочет допустить грязной игры, поэтому-то они и обратились в “Сыскное бюро Бойда”.

– И все же это розыгрыш, – упрямо сказал я. – С каких это пор мое бюро пользуется репутацией самого порядочного детективного агентства Америки?

– Прекратите! – взвилась Фрэн. – Они уже перечислили на наш счет тысячу долларов в качестве аванса, а также деньги на расходы.

– А почему эти купальные магнаты так уверены, что я соглашусь?

– Но ведь от вас не требуется ничего особенного, Дэнни! – с горячностью воскликнула Фрэн. – В понедельник утром вы садитесь в самолет. Во Флориде вас встретит представитель “Меермайд”, его зовут Майер. Вам отводится роль третейского судьи. Вы проведете в Майами неделю, причем в самый разгар сезона. Заметьте также, что вам не придется ничего делать – лишь любоваться девушками в купальниках. И вам будут еще платить за это!

– Вы меня почти убедили, дорогуша, – вздохнул я. – Что вам еще известно об этих красотках в купальниках?

– Я уже заказала для вас номер в “Стиксе” и купила билет на самолет. Да, чуть не забыла: вы ни в коем случае не должны распространяться о своей роли.

– Но кто-то же все равно будет знать правду, – раздраженно ответил я. – Если уж на то пошло – чтобы выяснить, не подложили ли девицы чего-нибудь в известные места, я, как минимум, должен буду ущипнуть их.

– Можете щипать их сколько угодно! – разъярилась Фрэн. – Но они не должны знать, что вас наняли, чтобы следить за ними!

Я проявил такую прыть, что она успела лишь довольно пискнуть.

– В одном вам следует отдать должное, Фрэн Джордан! – с восхищением воскликнул я. – Вы-то уж точно ничего не подкладываете себе под юбку!

* * *

Согласно последним статистическим данным, которые попались мне на глаза, в Майами имеется триста восемьдесят один отель. И все они, включая и “Стикс”, самые что ни на есть шикарные. Я вошел в отель ровно в полдень, портье вручил мне записку от Майера. Представитель “Меермайд” извинялся за то, что не смог встретить меня, и предлагал увидеться в баре в 14.31. Подобная точность меня несколько озадачила.

Переодевшись и перекусив, я спустился в бар. Майер в точности соответствовал описанию Фрэн – круглый, лысый человечек в донельзя измятом костюме. Я собирался спросить, сколько девушек ему уже удалось ущипнуть, но, взглянув на его наряд, решил воздержаться.

– Мистер Бойд? – Он неуверенно улыбнулся. – Меня зовут Морис Майер. Я из фирмы “Меермайд”.

– Дэнни Бойд, – представился я. – Что будете пить?

– Во время работы я не притрагиваюсь к алкоголю, мистер Бойд. – Он вытер толстое лицо скомканным платком. – Понимаете, работа и выпивка для меня несовместимы.

– Джин с тоником – прекрасный напиток, – поучающе заметил я и знаком велел бармену снова наполнить мой стакан.

– Мне сообщили, что вы прибыли в качестве третейского судьи, – пробормотал Майер. – У вас есть какие-нибудь... э-э... какой-нибудь опыт в этой области, мистер Бойд?

– Как и у всякого нормального американского парня, – отозвался я. – Правда, с тех пор, как у меня сломался голос, а в мою жизнь вошли прыщи, я смотрю на девушек довольно скептически.

Майер робко хихикнул.

– Два других судьи – крупные специалисты в этой области. Хотелось бы знать, почему правление...

– В таком случае у нас получится замечательное трио – два прожженных профессионала и энтузиаст-любитель. И кто же эти двое?

– Элейн Керзон, главный редактор журнала мод “Экскузит”. Вы наверняка слышали об этом журнале.

– Разумеется, – холодно подтвердил я. – Целыми днями я просиживаю на бархатных подушках, курю сигары и листаю этот чудесный журнальчик.

Он снова промокнул лицо платком.

– Простите... Я вовсе не хотел вас обидеть. Я всего лишь...

– А кто второй судья?

– Фотограф Дюваль.

– Его я тоже не знаю.

– Очень милый человек! – с воодушевлением воскликнул Майер. – Мы с ним отлично ладим. Настоящий джентльмен. – Он взглянул на меня и тут же спрятался за своим платком. – Пожалуйста, поймите меня правильно, мистер Бойд, я...

– Хорошо. – Я благосклонно махнул рукой. – Когда начинается конкурс?

– Завтра утром. – Он судорожно сглотнул. – В нем участвуют тридцать девушек со всех концов Соединенных Штатов. Завтра предстоит забраковать две трети: в полуфинал должны пройти лишь десять. Ну а в финале будут участвовать только пять девушек.

– Пожалуй, подобное занятие могло бы стать делом всей моей жизни, – мечтательно протянул я.

– Завтра, в десять утра, я пришлю за вами машину, мистер Бойд, – пробормотал Майер. – Надеюсь, вы не откажетесь от моих скромных услуг.

– Буду ждать, – величественно взмахнул я рукой.

– Конкурс состоится в загородном клубе “Ципресс”. Там каждый год проходит коронация Королевы Грейпфрута.

– Ее корона и в самом деле из этого фрукта?

Он откинулся на стуле, попытавшись отодвинуться от меня, по всей видимости опасаясь, что я могу испортить его мятый костюм.

– Ну хорошо. – Майер деликатно кашлянул. – Я думаю, что мы обсудили все вопросы. Но если у вас имеются какие-нибудь пожелания, мистер Бойд...

– Имеются, – добил я его, – но мы оставим это на завтра. Я хочу познакомиться с участницами конкурса.

На лице Майера появился ужас.

– Уж не хотите ли вы лично встретиться с одной из участниц конкурса?

– Ну почему же с одной? Именно женского общества мне и не хватает.

– Но это невозможно! – пролепетал толстяк. – Это противоречит всем правилам и может сорвать конкурс. Первое правило гласит: ни один из судей не должен быть лично заинтересован...

– Было очень приятно познакомиться с вами, мистер Майер. – Я доброжелательно улыбнулся. – Могу вас заверить, что если кому-нибудь вздумается избрать короля кислого винограда, то у вас хорошие шансы.

– Пообещайте мне, что не станете заговаривать с участницами, мистер Бойд. – Майер затравленно смотрел на меня.

– Вам бы следовало позаботиться о куда более важных вещах, мистер Майер, – сочувственно ответил я. – К примеру, о вашем костюме: не мешало бы его погладить.

Глава 2

На следующее утро за мной заехал вишневый “линкольн”, который и доставил меня в загородный клуб “Ципресс”. Судя по всему, конкурс собирались провести рядом с плавательным бассейном абсолютно нелепой формы. Шофер распахнул дверцу, я выбрался из машины и заметил, что в моем направлении вприпрыжку несется Майер.

– Доброе утро, мистер Бойд! – Неуверенная улыбочка быстро сбежала с его лица. – Утро действительно чудесное. Надеюсь, вы успели оценить наш климат?

– Я домосед, – коротко ответил я. – А что стряслось с вашим бассейном?

Майер испуганно обернулся и вытаращился на бассейн, словно тот отплясывал ча-ча-ча. Спустя секунду он испустил вздох облегчения.

– Я не понимаю вас, мистер Бойд?..

– У него такая странная форма... Вы не находите?

– Ах вот вы о чем! – Майер напыжился. – Форма бассейна повторяет очертания Флориды. А парк! Правда, у нас чудесный парк, мистер Бойд? Вам непременно надо задержаться на пару деньков после завершения конкурса. В нашем парке есть редчайшие растения! Например, плотоядный цветок или дерево стыда...

– Дерево стыда? – изумленно переспросил я. – Оно что, имеет привычку оказываться в чужих постелях?

– Ха! – выдавил Майер. – Нет, оно просто закрывает свои лепестки, стоит только притронуться к нему. Кроме того, у нас есть совершенно особенная роза. Вам непременно нужно взглянуть на нее.

– Где она? – жадно спросил я.

– Это чудесный цветок, – холодно продолжал Майер. – Утром лепестки белые, а к закату они становятся алыми.

– То есть эта штука ведет себя так же, как исполнительный комитет сената, – обронил я, тут же потеряв интерес. – А где же девушки?

– Они готовятся к выходу вон в том полосатом павильоне. Мистер Бойд, я хотел бы познакомить вас с остальными судьями.

Я последовал за ним по асфальтовой дорожке к столику, который примостился на самом краешке бассейна. За столиком сидели два человека, между ними красовался пустой стул.

– Ну вот и мы! – жизнерадостно провозгласил Майер. – Хочу представить вам третьего судью, мистера Бойда. – Он умоляюще взглянул на парочку, сидевшую за столиком. – Мистер Бойд, познакомьтесь с мисс Элейн Керзон.

– Доброе утро, – кивнул я темноволосой особе в элегантном белом костюме.

Она слегка повернула голову в мою сторону, и кровь в моих жилах застыла под ее ледяным взглядом. Симпатичная особа не издала ни звука.

Майер смущенно кашлянул.

– А это мистер Дюваль. Клод Дюваль – знаменитый фотограф.

Я перевел взгляд на Дюваля. Это был высокий, тощий тип с длинным носом и меланхоличным взглядом придурковатой овчарки.

– Очень приятно, – отозвался он гнусавым голосом.

– А это ваше место, мистер Бойд. – Майер суетливо обежал столик. – Вот карандаш и блокнот. Сама процедура очень проста. Девушки поочередно будут проходить перед вами, у каждой на купальнике имеется номер. Потом вы сравните свои записи и вычеркнете тех, кто не прошел в следующий тур.

– Чудесно. – Я уселся на свободный стул.

– В таком случае не будем терять время. – Майер улыбнулся и умчался прочь.

После того как он исчез, я закурил и спросил себя, почему этот несчастный не послушался моего совета и не привел в божеский вид свой наряд.

– Как я ненавижу эти конкурсы, – процедила Элейн Керзон. – Если бы “Меермайд” не помещала в моем журнале свою рекламу...

– Целиком с вами согласен! – чопорно подхватил Дюваль. – Если бы не их заказы...

– А я нахожу эту затею просто великолепной! – объявил я и довольно потер руки. – Сама идея конкурсов красоты всегда казалась мне гениальной, а возможность полюбоваться восхитительными пташками...

– Пташками? – Дюваль содрогнулся.

– Если у вас в запасе имеются еще столь же вульгарные выражения, – ледяным тоном заметила Элейн Керзон, – то воспользуйтесь ими сейчас, пока не начался конкурс. Так будет лучше.

Из динамиков, которые были расставлены вокруг бассейна, хлынули звуки фанфар. Откуда ни возьмись перед нами снова появился Майер и объявил о начале конкурса. Звуки торжественного марша незаметно перешли в начальные такты веселой песенки. Через минуту мимо нас неторопливо прошествовала первая участница.

Никогда еще я не был столь внимателен. А когда мимо проходила участница под номером двадцать шесть, я ощутил азарт, который захлестывает любителя рулетки при крупном выигрыше после недели хронического невезения.

Пока мимо меня проплывали первые двадцать пять соблазнительных округлостей, я просто смущенно ерзал на своем стуле. Но когда появился номер двадцать шесть, я тотчас осознал, что это мое счастливое число. Девушка с неприступным видом приблизилась к нашему столику и вдруг подмигнула мне.

Ее светлые, почти белые волосы ниспадали длинными волнами до середины спины. На ней было бикини леопардовой расцветки. Она томно покрутилась перед нами, потом снова подмигнула мне.

– Как вас зовут, мое сокровище? – ласково спросил я.

– Элиш... – Она чуть округлила очаровательные губки. – Элиш Хоуп.

– С такими формами, как у вас, моя лапочка, – с трудом выговорил я, – вам можно не волноваться за исход конкурса.

– Мистер Бойд! – проскрипела Элейн Керзон. – Прошу вас, не забывайте, что вы судья!

– И надо заметить, самый неподкупный, – отозвался я, пожирая девушку глазами. – Вы, случайно, сегодня вечером не свободны, мое сокровище?

– Совершенно свободна! – проворковало сокровище.

– Когда и где?

– Вы задерживаете нас, мистер Бойд, – гнусаво проныл Дюваль. – Ради Бога...

– В восемь, – быстро сказала блондинка. – В “Сирокко”.

– Договорились!

Я быстро записал в своем блокноте ее имя. Элиш Хоуп еще раз одарила меня чарующей улыбкой и упорхнула. Ее место заняла высокая брюнетка в закрытом светлом купальнике с глубоким вырезом на спине, выгодно оттенявшем ровный загар. Если бы я уже не договорился с Элиш, то непременно закинул бы удочку насчет номера двадцать семь. Тем более, что брюнетка, как и Элиш Хоуп, смотрела только на меня, начисто игнорируя моих коллег-профессионалов. Но, увы, для того чтобы поспеть сразу на два свидания, следует быть сверхчеловеком. Наконец мимо нас проследовали три последние девушки, и теперь дело было за судьями.

– Начнем с первого номера, – деловито сказала Элейн Керзон. – Блондинка с прической пуделя. Мое мнение – отрицательное.

– Согласен, – со скучающим видом протянул Дюваль.

– А вы, мистер Бойд?

– Мое мнение положительное.

Лицо Элейн окаменело.

– Что ж, чуть позже мы вернемся к этому вопросу. Номер второй. Я говорю “да”.

– Согласен, – кивнул Дюваль.

– Не согласен, – решительно заявил я.

Они какое-то время молчали, уставившись друг на друга, потом вперили в меня негодующие взгляды. Элейн бросила свой карандаш на стол.

– Это же смешно! – фыркнула она. – Судя по всему, вы выступаете в роли судьи впервые, мистер Бойд.

– Просто у меня есть вкус, – надменно ответил я.

– Если дело пойдет так и дальше, то мы рискуем проторчать здесь до вечера, – прогнусавил Дюваль. – А у меня еще полно дел. Я должен успеть на съемки для одной табачной компании. Меня ждут двенадцать моделей!

– Может, не будем спорить и сразу придем к соглашению? – небрежно спросил я.

– Что вы подразумеваете под соглашением? – хмыкнул Дюваль.

– Номера двадцать шесть и двадцать семь проходят в следующий тур.

– Не пойдет! – отрезала Элейн Керзон.

– Не спешите, дорогая! – вмешался Дюваль. – А что будет, если мы согласимся?

– Можете выбрать остальных на свое усмотрение. Мне абсолютно безразлично, кто это будет.

Дюваль принялся энергично малевать в своем блокноте.

– Судя по всему, мы выберемся из этой ситуации гораздо быстрее, чем я предполагал!

– Шантаж! – прошипела Элейн. – Неприкрытый, наглый шантаж! – Несколько секунд она боролась с клокочущей в ее душе яростью, потом выдавила: – Я не желаю сидеть целый день и препираться, поэтому согласна.

Пока объявляли результаты и прошедшие в следующий тур девицы позировали перед фотографами, перевалило за полдень. Мы перекусили за счет фирмы, после чего Майер настоял на прогулке по парку.

"Линкольн” вишневого цвета подвез меня к отелю около половины шестого. Я зашел в бар и заказал джин с тоником. Когда я снова глянул на часы, то подскочил как ужаленный. Было почти восемь, а перед свиданием следовало еще принять душ и переодеться.

Я поднялся к себе в номер и обнаружил там гостей. Ко мне заглянули два угрюмых типа в дорогих костюмах. Мрачные физиономии незнакомцев лучше всяких слов свидетельствовали о серьезности их намерений.

Человеку, сидевшему у окна, было лет сорок пять. Гладкое, почти без морщин лицо; черные волосы и небольшие ухоженные усики, делавшие его похожим на миллионера, удалившегося на покой. Человек с интересом смотрел на меня. На нем была спортивная куртка и брюки из добротной ткани. Синяя шелковая рубашка с тонкими серебристыми нитями была застегнута на все пуговицы. Словом, наружность этого типа впечатляла не меньше, чем реклама старого доброго виски.

Его напарник торчал в центре комнаты с таким угрюмым видом, что я невольно поежился. Опасный паренек. Тщательно уложенные волосы оставляли открытым левое ухо, мочки я не обнаружил, сколько ни вглядывался.

– Если я ошибся номером и забрел в чужие апартаменты, – задумчиво протянул я, – то что же здесь делает мой чемодан?

Элегантный громила выбрался из кресла.

– “Меермайд” прислала вас сюда аж из Нью-Йорка, – скучающим тоном заговорил он. – Болван Майер носится с вами как с бриллиантовым колье. Похоже, у себя в Нью-Йорке вы высоко котируетесь?

– И что же вам от меня понадобилось? Автограф?

– Очень остроумно, Бойд, – вступил в беседу громила без левой мочки. Голосок его был слишком пискляв для столь могучего тела. В другой ситуации я наверняка не удержался бы от смеха, но сейчас мне было не до веселья.

– Давайте перейдем прямо к делу, Бойд, – спокойно сказал элегантный тип. – Фирме “Меермайд” неоднократно предлагали отказаться от этого конкурса, но они не пожелали и слышать об этом. Так вот, мы надеемся, что вы будете тем самым человеком, который передаст им, что мы не любим шутить.

– На редкость приятные слова, – заметил я. – Фирма “Меермайд” всегда готова к сотрудничеству. Сколько купальников вы хотите заказать на предстоящий сезон?

– Судя по всему, он научился острить еще в утробе матери, Хэл, – пропищал громила с дефектным ухом. – Почему ты не смеешься?

– Мне кажется, мистер Бойд еще не осознал всю серьезность своего положения, Чарли, – отозвался обладатель холеных усиков. В голосе его прозвучал легкий упрек. – Видимо, придется объяснить ему на более доступном языке.

Он с недоброй улыбочкой приблизился ко мне.

– Вы должны передать своим хозяевам, мистер Бойд, что это последний шанс. Иначе... иначе их ждут большие неприятности. Я убежден, что, несмотря на ваше пристрастие к нелепой стрижке, вы человек сообразительный и сумеете понять важность нашего сообщения. А значит, сумеете убедить своих боссов в том, что мы не склонны шутить. Я правильно говорю, Чарли?

– В самую точку, Хэл, – пропищал тоненький голосок. – Изложим ему наши соображения, а он передаст их куда следует.

– Может, вы все-таки соблаговолите сказать, о чем идет речь? – вздохнул я. – Хотя бы намекните.

Все это время я таращился на Хэла, и это было моей ошибкой. Гориллоподобный Чарли двигался куда быстрее, чем я ожидал от человека его комплекции. Он обхватил меня своими лапищами и прижал мои руки к туловищу.

– Почему бы вам не посоветовать своему приятелю вести себя как подобает джентльмену? – предложил я Хэлу, который с безразличным видом наблюдал за происходящим. – Кем он себя воображает? Медведем из детской сказочки?

– Чарли наделен необыкновенной силой, – ласково сообщил Хэл, с сочувствием наблюдая за моими тщетными попытками вырваться из лап чудовища. – Поэтому мой вам совет – не тратьте силы попусту. Мы уйдем, как только вы согласитесь выполнить нашу маленькую просьбу. – Он закурил сигарету и с минуту с интересом наблюдал за кольцами дыма. – Лично к вам у нас пока нет никаких претензий. – В его голосе звучало неподдельное участие; таким тоном командир спрашивает своего солдата, которому оторвало руку, все ли с ним в порядке.

Отступив на шаг, Хэл качнулся на носках и внезапно вонзил кулак мне под дых. Железные объятия его напарника не позволили мне уклониться или хотя бы смягчить удар. От боли у меня потемнело в глазах. Со скучающим видом Хэл нанес еще один удар, потом отступил и с интересом взглянул на меня.

– Я думаю, теперь ты можешь отпустить мистера Бойда, – сказал он с отеческим благодушием.

Колени у меня подогнулись. Я жадно ловил ртом воздух. Боль волнами распространялась по всему телу. Я почувствовал, что Чарльз ослабил хватку, но в следующую секунду взмыл в воздух, на мгновение увидел перед собой потолок и тут же грохнулся на пол. Я отлетел в сторону и затих, раздумывая, можно ли меня считать живым.

– Надеюсь, вы не забудете о нашей встрече, мистер Бойд, – с ласковой улыбкой сказал Хэл. – И будьте так любезны передать наше сообщение дальше. Мы действительно не шутим.

Он осторожно перешагнул через меня, словно опасаясь испачкать свои элегантные башмаки, и направился к двери. Его приятель последовал за ним.

Минут десять я лежал неподвижно, пытаясь восстановить дыхание. Потом осторожно шевельнул нижними конечностями – сначала одной, потом другой. Так, вроде бы целы. Через несколько минут я окончательно убедился, что опасных травм у меня нет, да и мой классический профиль не пострадал. На мгновение я даже испытал к этой парочке нечто вроде благодарности. Но, несмотря на столь благоприятное заключение, чувствовал я себя отвратно.

С трудом встав на ноги, я поплелся в душ. Несколько минут под горячими струями оказали на меня благотворное воздействие, хотя боль в области солнечного сплетения все еще давала о себе знать.

Я опаздывал на свидание уже на полчаса, тем не менее, спустился вниз и попросил портье вызвать для меня такси. В “Сирокко” мне сказали, что Элиш Хоуп живет на пятнадцатом этаже. Поднимаясь в лифте, я надеялся, что она не успела уйти с другим. Обнаружив, что дверь ее номера открыта, я облегченно вздохнул и решительно шагнул внутрь.

– Мое сокровище, – на одном дыхании выпалил я, – трудно поверить в то, что я вам скажу, но я опоздал только потому, что меня избили.

Не успел я и глазом моргнуть, как меня избили второй раз за этот вечер. Правда, на этот раз все было сделано куда профессиональнее – меня просто шмякнули чем-то тяжелым по затылку, и я отключился.

* * *

Мне чудилось нечто невообразимое: передо мной бесконечной вереницей тянулись медведи гризли в элегантных купальниках от фирмы “Меермайд”. Но вот кошмар отступил, и я постепенно выбрался в мир, где царила боль. Попривыкнув к этому приятному ощущению, я отважился приоткрыть один глаз, дабы выяснить, не ждет ли меня очередной сюрприз, а если да, то какой именно.

Спустя пару минут я медленно приподнялся и сел. Кроме избитого и достойного всяческого сожаления Дэнни Бойда, в комнате не было ни души.

Самое же интересное заключалось в том, что я находился в собственном номере отеля “Стикс”. Как это произошло, я, разумеется, не знал, и, если верить моим часам, через пять минут должна была наступить полночь. А в номер Элиш Хоуп я вошел около девяти часов.

Где же я провел последние три часа и каким образом очутился в собственном отеле, оставалось загадкой. Поразмыслив, я решил снова отправиться в отель “Сирокко”, чтобы получить ответы на интересующие меня вопросы.

От моего костюма несло, как от подпольной самогонной фабрики, поэтому мне пришлось снова переодеться. До “Сирокко” я добрался без происшествий и спустя полчаса снова стоял перед дверью номера Элиш Хоуп. Я трижды безуспешно постучал, а потом установил, что дверь, как и в прошлый раз, не заперта. Распахнув ее пошире и выждав несколько секунд, я стремительно влетел в комнату, словно хотел в час пик попасть в нью-йоркское метро.

На этот раз никто не огрел меня по затылку. В ванной комнате горел свет, дверь в нее была приоткрыта. Я убедился, что в номере никого нет. Это открытие несколько разочаровало меня. Я включил свет, и интерьер комнаты тотчас потерял свои причудливые очертания. Два кресла, маленькая кушетка, письменный стол со стулом, туалетный столик, заставленный косметикой. Над креслом, стоявшим рядом с туалетным столиком, висело вечернее платье и какая-то прозрачно-эфемерная тряпица, явно из разряда дамского белья. Тут же красовались вечерние туфли на высоких каблуках, украшенные блестящими камешками.

Еще в школе я узнал, что кратчайшим расстоянием между двумя точками является прямая, поэтому мой взгляд проследовал от кресла прямиком к кровати. И тут я установил, что этим вечером Элиш Хоуп ни с кем другим из своего номера не уходила. Она все еще находилась тут.

Совершенно обнаженная, она лежала на кровати лицом вниз. С недобрым предчувствием я приблизился к кровати.

Для Элиш Хоуп не существовало больше ни будущего, ни настоящего. Она была мертва. Кто-то задушил ее. И человек, сделавший это, судя по всему, обладал своеобразным чувством юмора. Вокруг шеи был плотно затянут купальник.

Я просто не мог не посмотреть на ярлык фирмы. Откровенно говоря, для меня не явилось неожиданностью слово “Меермайд”, красовавшееся на этикетке.

Я закурил, задумчиво глядя на задушенную красавицу. Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались два типа. Они проделали это с такой скоростью, словно спешили на вечеринку, где заканчивалась выпивка.